Октай Махаджиры- этнические абхазы, вынужденные

Октай
Махаджиры- этнические абхазы, вынужденные переселиться в 19 веке из Абхазии в
Турцию и другие страны Ближнего Востока, возвращаются на свою историческую родину.
Вернувшиеся репатрианты хотят, чтобы их дети росли и жили в Абхазии. Первая волна
репатриации началась в 1992-93гг. в связи с грузино-абхазской войной. Многие
добровольцы, приехавшие защищать свою историческую родину, остались жить тут после
войны.
Октай Чкотуа - один из тех, кто вернулся в Абхазию еще до войны. В 1991 г. он приехал
сюда с группой молодых людей, которые так же, как и он, стремились на историческую
родину и хотели поступить в Абхазский Государственный Университет.Октаю на тот
момент было 29 лет. Уже через год Октай женился на абхазке Дарье Папба, и уехал на
летние каникулы в Турцию, к родственникам.
«24го июля мы сыграли свадьбу. А 25го августа я с друзьями вернулся в Абхазию на
фронт, моя супруга приехала уже после войны»,- рассказывает Октай. Однако он не все
время находился на передовой, а ездил между Турцией и Абхазией. Октай работал с
абхазской диаспорой в Турции, занимался организацией митингов и сбором гуманитарной
помощи для абхазского населения.
«В послевоенное время было тяжело всем. Но нам, репатриантам, в особенности. У
местных всегда была опора в лице родственников, у нас же такой поддержки не было.
Зато у меня есть надежные друзья и соратники, которые готовы в любой момент прийти
на помощь. Я за это им очень благодарен».
Сразу после войны, в марте 1993г., был создан Комитет по Репатриации при кабинете
министров РА. В 1995г. Октай занял пост заместителя председателя Комитета, а в 1997г.
был избран депутатом Народного Собрания - Парламента РА. (Традиционно одно место в
абхазском парламенте зарезервировано для представителя диаспоры.) Работа в
Парламенте обеспечила Октаю репутацию оппозиционера: « Если ты просто говоришь,
что думаешь, и при этом твоя точка зрения не совпадает с «официальной», то тебя тут же
спешат назвать оппозиционером. На самом деле, я никогда не ощущал себя таковым,
просто свободно высказывал свое мнение. Тогда я и понял, что люди идут в политику
ради личных интересов. Народ и его нужды мало кого беспокоят».
Говоря о проблеме репатриации в Абхазии, Октай отмечает, что на его взгляд, для
репатриантов надо строить не большие квартирные здания, а выделять им по домику с
участком, чтобы они могли прокормить себя первое время: «Нужно комплексно
подходить к этому вопросу. Эффективная политика адаптации репатриантов может
решить многие проблемы абхазского общества. Компактные поселения репатриантов
могли бы возродить к жизни некоторые абхазские села. Но опять-таки, для этого прежде
всего надо решить социальные проблемы в самих деревнях».
Сейчас у Октая и Дарьи две дочери. Старшая, Мрамза, учится на юриста в Стамбульском
Университете. Младшей, Гуранде, 4 года. Она живет с родителями в Сухуме. Оставив
политическую деятельность, Октай занялся переводом книг с турецкого на абхазский. В
2008 году он впервые перевел воспоминания Адиле Аббас-оглы «Моя Абхазия… Моя
судьба».
« Мне часто приходилось переводить, и всегда это удавалось. Поэтому я с удовольствием
начал заниматься литературными переводами»,- говорит Октай.
В Турции живут близкие родственники Октая Чкотуа, и он с семьей часто ездит их
навещать. Но он никогда не жалел, что переехал в Абхазию. «Да, возможно, в Турции я
жил бы более благополучно, но только тут, у себя на родине, я могу быть счастлив».
Проблемы одни на всех.
История Октая Чкотуа – пример успешной адаптации в новом обществе, однако, к
сожалению,не всегда все складывается так благополучно. В мае этого года в Сухум
прибыла группа этнических абхазовв составе 32 человекиз Сирии, где идут ожесточенные
бои.
Семья Гечба была в числе этих самых новоприбывших репатриантов. В сентябре
Мохаммед Гечба с женой, матерью и пятью детьми поселился во вновь отстроенный для
репатриантов из Сирии дом в поселке Дранда. Поселок находится примерно в 20
километрах к востоку от столицы.
Туда я и отправилась, чтобы познакомиться с семьей Гечба. Живут они в квартире на
седьмом этаже. Лифт упорно не откликался на мои настойчивые попытки его вызвать, так
что пришлось подниматься пешком. Я постучалась. За дверью суета, дети подбегают к
двери и, видимо спрашивают «Кто там?» по-арабски. Открыла все-таки Рода, мать
семейства, вполне современно одетая девушка, в джинсах и кофточке. Лишь белый
платок, покрывавший ее голову, говорил о послушании своей религии - исламу. УРоды и
Мохаммеда пятеро детей, тройняшки – Майя, Тая и Адам, постарше Лиза и Наташа. Они
то и дело с любопытством и в то же время, стесняясь, заглядывали в гостиную, где мы
беседовали с их родителями.
«Решение переехать в Абхазию далось, конечно, не легко. Тем более, когда у тебя столько
детей. Если ты сам по себе, то все намного проще, а тут надо обо всех думать. Но нас
поддерживало правительство Абхазии и давнишняя мечта приехать на свою
историческую родину»- говорит Мохаммед.
В Сирии Мохаммедработал в личной охране высших должностных лиц посольства США.
Он с гордостью продемонстрировал свои фотографии с прежней работы, где он с улыбкой
на лице, пожимает руку своему начальству. Признаться честно, я сначала его не узнала,
потому что на фотографии был изображен молодой, пышущий здоровьем мужчина в
классическом черном костюме, в хорошей физической форме, а Мохаммед, которого я
видела перед собой- худой, с проступающей проседью в волосах глава многодетной
семьи. Сейчас Мохаммед работает в фирме по продаже стройматериалов: «Нам нужны
деньги, поэтому я берусь за любую работу, которая попадается под руку: и штукатурю, и
кирпичи кладу». На вопрос о том, не содействует ли Госкомитет по Репатриации его
трудоустройству, Мохаммед ответил кратко: «Обещали». К слову говоря, с момента их
приезда в Абхазию прошло уже почти полгода.
Рода – молодая улыбчивая жена Мохаммеда, изучает абхазский и русский языки на
подготовительных курсах в Абхазском Государственном Университете. Каждый день она
ездит в столицу, чтобы отвезти младших детей в детский сад, а старших в школуинтернат. «Иногда приходится задерживаться в городе, а после шести уже нет
общественного транспорта. Тогда остается только брать такси, это очень дорого. Доехать
от Сухума до Дранды стоит 500 рублей» - жалуется Рода.
В общем, проблемы семьи Гечба мало чем отличаются от проблем любой
среднестатистической многодетной семьи в Абхазии. Главной жалобой всех репатриантов
из Сирии является вопрос прописки.
«Мы ждем прописку уже больше двух месяцев. Буквально на днях мы говорили с главой
администрации района и он сказал, что Комитет до сих пор не предоставил никаких
документов. Мы не знаем, почему они так тянут с этим вопросом, хотя часто
интересуемся у них об этом»,- говорит сосед Мохаммеда и Роды, репатриант Аус
Маршьан. Между тем, работники Комитета по Репатриации, комментируя эту ситуацию,
говорят, что работают в данном направлении, и «процесс идет».
Однако, несмотря на все сложности адаптации, семья рада своему переезду и полна
энтузиазма. «Культурного шока испытать не пришлось,- говорит Рода,- поведение людей
в Сирии и тут не сильно отличаются друг от друга. Конечно, абхазское общество не
религиозно, но и в Сирии в этом вопросе нет единства. Главное, что нас никто не
притесняет, мы чувствуем себя абсолютно свободно, исповедуя ислам». В Сухуме
действуют две мечети, которые и посещают местные мусульмане.Некоторые местные
жители высказывают опасения по поводу вероятности усиления исламского влияния в
Абхазии, но на деле для этого в стране нет ни социальной, ни религиозной базы. В
Абхазии испокон веков мирно сосуществовали ислам и христианство.
В отличие от абхазов, проживающих в Турции, в Сирии нет однородной абхазской
общины как таковой. «Мы все живем в разных городах. Наша семья жила в области
Голанских высот, которая находится на границе с Израилем. Черкесы, среди которых есть
и абхазы, живут в основном вокруг Дамаска, в деревнях БирАжам и Берека»,рассказывает Мохаммед,- «поэтому у нас, прямых потомков абхазов, не сохранился язык,
как он сохранился в Турции. Лишь некоторые старшие еще понимают абхазский».
Мохаммед мало знает о своих предках, которые покинули Абхазию во времена
махаджирства. Его прадед уехал в Турцию с семьей в 1880г. Оттуда они переехали в
Сирию и окончательно там обосновались.
История махаджирства.
Семью Октая Чкотуа и семью Гечба объединяет многое, и в первую очередь, это история.
История махаджирства. Слово «махаджир» на арабском языке означает «вынужденный
переселенец». Оно, в первую очередь, связано с переселением Пророка Мухаммеда и его
сподвижников из Мекки в Медину. События 19 века на Кавказе придали этому слову
новую нагрузку – например, в абхазском языке этот термин (амхаджьыр) приобрел
значение «беженец, изгнанный с родины».
Проблема махаджирства в Абхазии насчитывает 150-летнюю историю. Массовое
переселение горцев Кавказа в Турцию и другие страны Ближнего Востока развернулось в
конце 50-х гг. XIX-го столетия. Тысячи абхазов были вынуждены покинуть свою родину.
Выселялись в основном борцы против русского присутствия в регионе, те, кто
неоднократно поднимал восстания против русских и поддерживал протурецки
настроенных абхазских князей.В 1866 году прошла самая крупная волна махаджирства в
связи с антирусским восстанием, охватившим больше половины территории Абхазии. За
оружие взялись более 20 тысяч человек, которые в 1867 году были высланы в Турцию. В
результате, более половины абхазского населения оказалось за пределами своей страны.
Во времена СССР связи с Турцией не было, и абхазская диаспора фактически находилась
в изоляции. Ситуация изменилась к лучшему только в конце 80-х годов в связи с
политикой либерализации. Перестройка Горбачева и падение железного занавеса открыли
новые перспективы для общения диаспоры с родиной. Между Абхазией и Турцией стали
осуществляться морские пассажирские перевозки. Люди, наконец, получили возможность
налаживать контакты с родственниками.
Грузино-абхазская война 1992-1993 гг. во многом повлияла на сближение абхазоадыгских диаспор. Она всколыхнула северокавказскую диаспору во всем мире. Вокруг
Абхазии была организована гуманитарная помощь, началось движение добровольцев из
числа потомков махаджиров. Можно говорить о том, что эти самые добровольцы и стали
первой волной процесса репатриации.
Сегодня в обществе и на правительственном уровне уделяется большое внимание
процессу репатриации. Для Абхазии вопрос возвращения своих соотечественников –это
не только восстановление исторической справедливости, но и вопрос самосохранения,
выживания. Внушающая тревогу демографическая ситуация в Абхазии просто требует
прилива нового абхазского населения.В пользу государственной политики репатриации и
регулирования этнического баланса был принят закон о гражданстве, который гласит:
каждый абхаз-абазин, независимо от его места рождения и места проживания,
автоматически становится гражданином Республики Абхазия. Этот статус официально
регистрируется после того, как данное лицо прибывает в Абхазию и обращается в
соответствующие инстанции для получения паспорта гражданина Республики Абхазия.
«В течение этого года было организовано две правительственные миссии в Сирию»,говорит глава отдела Турции и Ближнего Востока МИДа РА Гицба Инар. « Во время
первой поездки мы встретились с представителями абхазской диаспоры и провели
анкетирование, которое помогло нам понять настроения наших братьев по поводу
переезда на историческую родину. Нами было выяснено, что в Сирии проживает около
1000 – 1200 этнических абхазов. Мы разделили изъявивших желание приехать на
несколько групп: тех, кто готовы приехать в течение 3-6 месяцев и года. Затем,
вернувшись в Абхазию, начали подготовку к тому, чтобы принять и расселить людей».
В результате, в мае нынешнего года приехала первая группа абхазов из Сирии в составе 26
человек. Вновь прибывшие репатрианты были расселены в тур гостинице «Айтар». С
первых же дней для них были организованы классы абхазского и русского языка, которые
многие посещают и до сих пор. Большая часть репатриантов в сентябре переехали в
реконструированный для них дом в поселке Дранда, еще четыре семьи пока живут в
гостинице. С того времени постепенно приезжают и остальные члены их семей, которые
находились в Сирии. С мая месяца до сегодняшнего дня количество вернувшихся из
Сирии в Абхазию репатриантов составляет 103 человека. В ноябре глава государства
Александр Анкваб поручил Госкомитету по репатриации выплачивать каждому
неработающему взрослому члену семьи по 10 тысяч рублей и еще по три на каждого
несовершеннолетнего ребенка.
Бизнес
Однако было бы преувеличением говорить, что представители диаспоры играют большую
роль во внутренней жизни Абхазии. Все еще имеются существенные адаптационные
трудности: зачастую плохое знание русского языка, который играет важную роль во всех
сферах жизни в Абхазии, трудности с нахождением работы и с карьерным ростом.
Большинство всех проживающих сегодня в республике репатриантов из Турции
занимаются бизнесом.
Одним из начинающих бизнесменов в Абхазии является и ЭркутЗванба, довольно-таки
успешный предприниматель, владелец двух гостиниц в Турции.Впервые он посетил
Абхазию в мае этого года. Приехал он к своим друзьям и родственникам, которые не раз
посещали его семью в Турции, в городе Адапазар, в котором компактно проживает
абхазская диаспора. По словам Эркута, даже если кто-то продает дом в их поселении, то
хозяева обычно никогда не продают его представителям другой, не абхазской
национальности. «Только благодаря такой сплоченности мы сумели сохранить и язык, и
традиции до сегодняшнего дня»,- говорит он.
«Друзья неоднократно звали меня в Абхазию, предлагали начать тут какое-нибудь дело,
которое будет полезно для страны, но я как-то не задумывался об этом всерьез. Как бы ни
скромно это не звучало, я не искал какого-то нового бизнеса, у меня дела и так налажены.
Хотите верьте, хотите нет, но приехав сюда в первый раз, я будто почувствовал что-то
родное. Ведь это внутри каждого абхаза сидит, в крови. От этого никуда не уйдешь», рассказывал Эркут, потягивая сигарету. Он пока плохо говорит на абхазском, хоть и
понимает, поэтому пришлось воспользоваться помощью переводчика, который, кстати,
тоже махаджир, ныне проживающий в Турции.
«Абхазия - невероятно красивая страна, но не может ведь экономика держаться только на
туризме. Это сезонный доход. Тут много всего можно сделать нужного и полезного. Так
вот я решил построить теплицу, в которой буду выращивать электро-модифицированные
продукты».
Добиться разрешения у правительства, по словам Эркута, было не просто. «Тут ничего не
делается без ведома президента, мне долго не давали разрешение на то, чтобы купить
такую большую территорию (З 000 га). Я прекрасно понимаю, что для маленькой Абхазии
в особенности имеет значение, кому и для каких целей продавать свою землю. Но даже
человеку с благими намерениями очень сложно на сегодня в Абхазии начать какой-то
бизнес, потому что власть всех контролирует, все держит под собой. Хотя мне стоило это
не малого труда, я своего добился, и мне дали разрешение на сооружение теплицы».
Эркут, смеясь, жалуется на национальную черту всех абхазов- лень. С утра собрать весь
персонал на работе практически невозможно. Но Эркут понимает, что необходимо
создавать рабочие места, поэтому он привез только нескольких специалистов и
управляющих из Турции. Остальные вакансии он оставляет для местных жителей.«В
Турции моя работа проходит в основном в офисе, но тут я сам надеваю перчатки, рабочую
одежду, сапоги и работаю в теплице. Надо же подавать хороший пример» - рассказывает
он.
Если все пойдет по плану, то через три года будет первый урожай помидоров, которым
Эркут пообещал угостить меня одной из первых. Семья Эркута находится в Турции, пока
он тут налаживает дела, но в скором времени они надеются перебраться всем семейством
в Абхазию.
Как подчеркивают сами репатрианты, не финансовые трудности являются главной
проблемой при переезде в Абхазию, а именно их социальная адаптация и
востребованность в новом обществе. Абхазы-репатрианты, как показали годы, являются в
массе своейзаконопослушными гражданами-тружениками, которые наравне с другими
согражданами принимают активное участие в построении новой Абхазии, а при
необходимости готовы и защищать ее с оружием в руках.