Сычев О.А., Беспалов А.М., Прудникова М.М., Власов М.С

Сычев О.А., Беспалов А.М., Прудникова М.М., Власов М.С., Б. Нямдорж, Т. Одончимэг
Базовые моральные ценности монгольских, российских и немецких подростков1
Процессы глобализации, протекающие в последние десятилетия в экономической и
политической сферах, затрагивают многие народы и страны, постепенно меняя
традиционный жизненный уклад и культуру. Несмотря на необратимость и силу этих
процессов, ещё недавно заставлявших предполагать, что в ближайшее время многие
национальные различия будут стерты и мир превратится в одну «глобальную деревню», на
самом деле, с ростом взаимодействия разных народов всё более очевидными становятся
принципиальные различия в их менталитете. Национальные и культурные особенности
ментальности в современном мире не только не стираются, но и напротив, как будто
приобретают больший вес, зачастую превращаясь в препятствие для взаимопонимания и
повод для конфликтов. В этой связи растет актуальность исследования глубоких и
фундаментальных основ подобных различий в ментальности. С нашей точки зрения к числу
таких фундаментальных основ необходимо относить, в первую очередь, моральные нормы и
ценности, демонстрирующие значительное национальное и культурное разнообразие,
несмотря на их универсальную значимость.
Хотя вопросы морали и нравственности, непосредственно связанные с основами
культуры и цивилизации, привлекали к себе внимание мыслителей с древности,
эмпирические научные исследования в этой области начались сравнительно недавно – лишь
со второй половины двадцатого столетия. Наиболее влиятельным направлением в этой
области долгое время (с конца 1960-х гг.) являлась концепция стадий морального развития
Л. Кольберга, базирующаяся на концепции когнитивного развития Ж. Пиаже. Результаты,
полученные в рамках этого подхода, были основаны на данных, полученных в ходе решения
моральных дилемм, сконструированных исследователем в соответствии с его имплицитными
представлениями о морали. Моральное развитие представало в этом случае как
последовательное усложнение когнитивных структур, регулирующих моральное поведение,
которое в итоге приводит к становлению универсальных, но достаточно гибких
(постконвенциональных) этических принципов, основанных на норме справедливости.
Представления о морали в рамках этого подхода носят подчеркнуто рационалистический
характер и ограничивают её область принципом справедливости. Кроме того, моральные
дилеммы обычно касались лишь отношений между индивидами, не затрагивая сложных
вопросов отношений человека и общества.
Продолжением когнитивной традиции исследования морали стала концепция доменов
социального знания Э. Туриэля, сложившаяся в ответ на противоречие теории Кольберга
результатам некоторых эмпирических исследований процесса морального развития. Выделив
три домена социального знания, Э. Туриэль ограничивает содержание морального домена
вопросами «справедливости, прав и благополучия окружающих». Также как и Л. Кольберг,
Э. Туриэль связывает мораль исключительно с нормами, регулирующими отношения между
отдельными индивидами. Он подчеркивает, что моральные нормы заданы не социальным
контекстом, а присущими межличностным отношениям проблемами, такими как причинение
вреда, нарушение прав или споры и конфликты. В свою очередь, социально-заданные нормы,
регулирующие отношения человека с его сообществом и предназначенные для поддержания
иерархии и порядка, были отнесены в сферу конвенционального знания. В эту сферу
попадают разнообразные нормы, которые являются следствием принятых в обществе
соглашений (например, нормы уважения старших и пр.) и не затрагивают напрямую вопросы
справедливости, вследствие чего они не являются столь универсальными как моральные.
Третий, персональный домен, касается представлений о себе, своей автономии и
Статья выполнена при финансовой поддержке РГНФ (проект 2013-2015 гг. № 13-23-03003 «Динамика
эволюционных процессов в области культуры, языка и физиологии монгольского и русского этносов на
микропопуляционном уровне»).
1
1
индивидуальности. Если последний домен, действительно, не связан напрямую с моралью,
то относительно разделения моральных и конвенциональных норм некоторые ученые
выдвигают возражения. Например, Дж. Хайдт обращает внимание на тот факт, что данное
разделение очевидно лишь для представителей современной западной культуры, в то время
как представители традиционных культур многие нормы, отнесённые Э. Туриэлем к числу
конвенциональных, определяют как моральные [3].
В противовес когнитивному подходу Л. Кольберга и Э. Туриэля сложился
эмпатийный подход К. Гиллиган, где основополагающим принципом морали является
забота, а эмпатическая ориентация на потребности и чувства другого человека выступает в
качестве основы моральной регуляции поведения. Хотя в рамках этого подхода удалось
выйти за пределы абсолютного рационализма, свойственного когнитивизму, эта концепция
также имеет аналогичные ограничения: моральный домен сводится в ней к единственному
универсальному принципу, при этом также практически игнорируется социокультурный
контекст, в котором складываются и функционируют моральные нормы. Значение
эмоциональных компонент в их взаимодействии с когнитивными факторами подчеркивает
также Н. Айзенберг, отводящая ведущую роль в становлении моральной регуляции развитию
альтруизма.
Возрастающее понимание роли культурных и ценностных факторов в деятельности
ученого в 1990-2000 гг. привело к попыткам отрефлексировать методологические изъяны
предшествующих исследований морали и вытекающие из них ограничения. В результате,
предпринимаются попытки начать исследования морали не с условных определений,
унаследованных из Западной философии морали, а с полевых исследований фактов,
связанных с моральной регуляцией поведения в разных культурах. При этом, по словам
Дж. Хайдта, «мы принимаем, что те понятия, которые люди считают моральными и есть
моральные понятия, вместо того, чтобы разделять их на моральные и конвенциональные».
Подобный подход заставляет переопределять содержание морального домена, включая в
него принципы и понятия, выходящие за пределы категорий справедливости и заботы, но
включающие в себя важные для многих традиционных культур представления относительно
взаимоотношений человека и общества, а также человека и бога.
Одной из удачных попыток подобного подхода стала основанная на результатах
эмпирических исследований в Индии концепция Р. Шведера, описывающая три моральных
домена: индивидуальный (домен автономии), общественный и божественный. Каждый из
доменов представляет собой набор взаимосвязанных норм, регулирующих определенную
сферу жизни. К примеру, первый из этих доменов охватывает регуляцию взаимоотношений
индивидов, включая в себя такие понятия как справедливость и права, свобода и автономия,
ущерб и страдание и т.д. Этот домен охватывает практически всё, что традиционно относили
к морали в рамках когнитивного подхода.
Другая концепция в рамках такого подхода, получившая в настоящее время
наибольшее признание за рубежом – это теория базовых моральных ценностей (moral
foundations theory) [2, 3]. В рамках данного подхода мораль рассматривается как система
способов и критериев оценки действий в качестве правильных или неправильных.
В работах авторов этой теории – Дж. Хайдта, Дж. Грэхема и их коллег на основе
теоретического анализа и эмпирических исследований было показано, что область морали
можно упорядочить, выделив нескольких базовых моральных ценностей [2]. К числу таких
базовых ценностей они относят заботу, справедливость, преданность группе (коллективизм),
уважение к власти и моральную чистоту (непорочность). Основой для выделения этих
моральных устоев стало их соответствие следующим требованиям: всеобщая
распространенность в нормативных суждениях о поведении других, автоматическая
(интуитивная) эмоциональная оценка, культурная универсальность, наличие свидетельств в
пользу врожденной основы, наличие адаптивных преимуществ с эволюционной точки
зрения.
2
Необходимо отметить, что авторы данного подхода не считают список базовых
моральных ценностей завершенным и периодически обсуждают вопрос о его дополнении,
поскольку соответствующие критерии не являются жесткими и неизменными. В рамках
данной теории большое значение придается эмоциональным основам моральной регуляции
(в частности, эмоции отвращения), а также интуитивным механизмам принятия моральных
решений, что противоречит традиционному для когнитивного подхода рационализму.
В основу теории положены следующие четыре принципа, тщательно обоснованных в
работах Дж. Хайдта и его коллег [3].
1. Нативизм: существуют врожденные основы для развития морального сознания.
Авторы теории подчеркивают, что они стремятся интегрировать эволюционные и
культурные объяснения морального поведения человека, так что признание врожденных,
заложенных в человеческую природу эволюцией основ для развития морального сознания
является принципиальным. Необходимо отметить, что в исследованиях на животных в
последние годы было накоплено множество данных об их альтруистическом и
просоциальном поведении, позволяющих говорить об эволюционных основах морали,
однако их подробное обсуждение выходит за пределы нашей темы (см., например, [1]).
2. Интуитивизм: первичная интуитивная оценка предшествует вторичным моральным
суждениям. Данный принцип является одним из важнейших отличий теории базовых
моральных ценностей от разных вариантов когнитивного подхода (Л. Кольберга или
Э. Туриеля).
3. Культурная детерминация: развитие моральных устоев на базе врожденных основ
идет под влияние конкретной культуры. Разнообразие проявлений морали в различных
сообществах определяется их культурной спецификой.
4. Плюрализм: существует множество моральных устоев, которые сложились в
различных социальных и культурных условиях.
Из последних двух принципов следует вывод о том, что хотя базовые моральные
ценности являются универсальными, для разных людей и различных социальных групп
значимость отдельных моральных основ различается. В частности, исследования в США
показывают, что лица, придерживающиеся либеральных (демократических) политических
убеждений наибольшее значение придают таким моральным основам как забота и
справедливость, в то время как три другие моральные ценности для них имеют меньшее
значение. Лица с консервативными политическими взглядами придают одинаково большое
значение всем пяти базовым моральным ценностям. Аналогичные особенности выявляются
также при сравнении базовых моральных ценностей между странами с преобладающей
западной культурой (США, Канада, страны Западной Европы) и странами с более
традиционными культурами Востока (страны южной и восточной Азии). Жители восточных
стран гораздо выше оценивали значимость таких базовых ценностей как коллективизм и
нравственная чистота, в то время как оценка других моральных ценностей была лишь
немного выше, чем в западных странах. Интерес также представляют данные о различиях в
оценке базовых моральных ценностей между представителями разных социальных классов,
свидетельствующие о том, что относительно бедные и менее образованные граждане США
обычно демонстрируют большую склонность к консервативной морали. Обобщая различные
данные подобного рода, авторы данной теории делают вывод о комплексном характере
традиционных, консервативных моральных убеждений, в отличие от упрощенной и
обедненной структуры моральной сферы современных, либерально-ориентированных
сообществ, где акцент делается лишь на двух моральных ценностях – заботе и
справедливости [3]. К сожалению, подобные исследования морали на основе данной
концепции с участием российских выборок нам неизвестны, однако результаты, полученные
на основе иных теоретических подходов, свидетельствуют о наличии между россиянами и их
западными соседями существенных различий в моральных ценностях.
Для диагностики базовых моральных ценностей был разработан соответствующий
опросник (Moral Foundations Questionnaire) [3].В ходе целого ряда исследований была
3
показана умеренная надежность шкал методики и неплохое соответствие факторной
структуры положенным в основу теоретическим представлениям. Вместе с тем, учитывая
невысокие значения коэффициентов надежности (некоторые из которых лежат ниже
0,7)можно сделать вывод о том, что психометрические характеристики методики являются
всего лишь удовлетворительными и необходима дальнейшая работа по её
совершенствованию. Тем не менее, принимая во внимание нехватку альтернативных
методик в этой области знаний, использование данного опросника можно признать вполне
оправданным. К настоящему времени он переведен на множество языков (хотя данных об
адаптации для большинства из этих версий недостаточно) и был апробирован с разным
успехом в различных этнических, социальных и возрастных группах. Нам удалось
обнаружить единственный пример исследования с использованием данной методики на
подростках (из США и Германии) в возрасте 12-14 лет [4]. Результаты этого исследования
свидетельствуют о приемлемой надежности методики в этой выборке, подтверждая
возможность её применения в работе с подростками.
В основу нашего исследования была положена гипотеза о том, что монгольские
подростки придерживаются более традиционных и консервативных моральных ценностей (в
соответствии с особенностями их культуры), чем подростки, проживающие на территории
близлежащего Российского региона (республики Алтай) и немецкие подростки. Для
проверки этой гипотезы нами была проведена соответствующая диагностика, которая
осуществлялась в рамках исследовательского проекта (проект РГНФ 2013-2015 гг. № 13-2303003 «Динамика эволюционных процессов в области культуры, языка и физиологии
монгольского и русского этносов на микропопуляционном уровне»), осуществлявшегося
коллективом ученых АГАО им. В.М. Шукшина.
Выборку исследования составили 1013 подростков и юношей, из них подавляющее
большинство (96%) в возрасте 12-16 лет. Среди них было 446 (44%) подростков из
Монголии, проживающих в г. Ховде и Баян-Ульгие, 450 (44%) Российских подростков,
проживающих в г. Горно-Алтайске и п. Кош-Агач республики Алтай и 117 (12%)немецких
подростков, проживающих в городахземли Северный Рейн-Вестфалия Западной Германии.
Во всех выборках была обеспечена приблизительно равная представленность юношей и
девушек: доля юношей в разных выборках колеблется в пределах от 40% до 52%. Для
проведения исследования нами использовался русскоязычный и немецкоязычный текст
опросника расположенный на сайте авторов методики (moralfoundations.org), версия на
монгольском языке была подготовлена высококвалифицированным переводчиком на основе
англоязычной и русскоязычной версий. Количественный анализ результатов проводился в
программе Statistica6.1.
В ходе статистической обработки результатов были подсчитаны показатели
надежности по внутренней согласованности (альфа Кронбаха) для каждой шкалы во всех
версиях методики. Полученные коэффициенты лежали в пределах от 0,50 до 0,64, причем
средние показатели надежности для всех версий были довольно близки. Эти значения
коэффициентов, безусловно, свидетельствуют о невысокой надёжности измерений, что с
одной стороны, может быть следствием недостаточно точного перевода и отсутствия
специальной культурной адаптациии, с другой стороны, трудностями понимания заданий
детьми подросткового возраста и вероятной неустойчивостью, несогласованностью их
моральных убеждений. Тем не менее, с учетом ограниченной надежности измерений,
накладывающей ограничения на достоверность выводов, полученных в результате обработки
данных, нами была сделана попытка дальнейшего анализа результатов.
В ходе такого анализа были вычислены отображенные в наглядной форме на рисунке
1 средние показатели по шкалам базовых моральных ценностей для разных выборок в
зависимости от места проживания.
4
5,0
4,5
4,0
3,5
3,0
2,5
Место проживания:
2,0
Баян-Улгий
Ховд
Кош-Агач
Горно-Алтайск
Германия
1,5
1,0
0,5
0,0
Забота
Справедливость Коллективизм
Власть
Непорочность
Рис. 1. Средние значения по шкалам базовых моральных ценностей
у монгольских, немецких и российских подростков
Для оценки влияния фактора места проживания на оценку значимости моральных
ценностей использовался непараметрический критерий Краскела-Уоллиса, с последующим
множественным сравнением групп между собой. Результаты анализа с помощью данного
критерия свидетельствуют о том, что по первой базовой ценности (заботе) имеются
значимые различия между группами, причем подростки из Баян-Ульгия дают оценку,
которая достоверно ниже, чем во всех других группах. Показатели значимости этой ценности
не показывают достоверных различий между подростками из Ховда, Кош-Агача и ГорноАлтайска, в то время как подростки дают оценку этой ценности, значимо превышающую все
другие группы, кроме Кош-Агача. По второй ценности (справедливости) статистически
значимое отличие показывают только немецкие подростки, которые придают ей большее
значение, чем подростки из всех других групп. Ситуация совершенно меняется при переходе
к третьей моральной ценности – коллективизму. По этой ценности наименьшие оценки,
которые значимо отличаются от оценок других групп, получили подростки из Германии и
Баян-Ульгия. По шкале уважения к власти также подростки из Германии получили
наименьшую оценку, однако, статистически значимым является лишь отличие от подростков
из Кош-Агача, получивших наивысшую оценку по этой ценности. Особенно велики и
статистически значимы отличия подростков из Германии от всех других групп по последней
ценности – моральной чистоте (непорочности), при том, что остальные группы между собой
по этой ценностей не различаются.
Визуальный анализ целостной формы профиля средних значений по базовым
моральным ценностям (см. рис. 1) приводит к заключению о том, что подростки из Германии
демонстрируют типичный для западноевропейской либеральной морали профиль с
доминированием первых двух ценностей и существенным снижением последующих трех. В
то же время для всех остальных групп подростков оказался характерен типичный для
традиционных культур профиль с приблизительно равной оценкой значимости всех пяти
базовых моральных ценностей.
С целью обобщенной оценки соотношения значимости консервативных и
либеральных моральных ценностей в профиле был предложен коэффициент прогрессивизмаконсерватизма (его авторы подчеркивают, что термин «прогрессивизм» здесь используется
условно и его ни в коем случае не следует понимать в оценочном смысле), представляющий
собой разность средних значений для первых двух ценностей и последующих трех. Чем
5
выше его значение, тем более выражена склонность к моральным ценностям современного,
западноевропейского типа. Напротив, низкие (и даже отрицательные) значения этого
коэффициента говорят о традиционных, консервативных моральных ценностях.
Вычисленные для наших групп средние коэффициенты составили (по убыванию величины):
0,94 для подростков из Германии; 0,10 для подростков из Горно-Алтайска; 0,08 для
подростков из Ховда; 0,06 для подростков из Кош-Агача и -0,19 для подростков из БаянУльгия. Результаты множественных непараметрических сравнений свидетельствуют о том,
что статистически значимо отличаются от других групп подростки из Германии (в большую
сторону) и подростки из Баян-Ульгия (в меньшую сторону).
Таким образом, на основе полученных результатов можно сделать вывод о том, что
наиболее традиционные и консервативные моральные ценности присущи казахским
подросткам из Баян-Ульгия. Монгольские подростки из г. Ховда и российские подростки из
республики Алтай демонстрируют также довольно похожие традиционные ценности,
которые, тем не менее, не столь консервативны, как у подростков из Баян-Ульгия. Немецкие
подростки, как и ожидалось, демонстрируют скорее либеральные, чем консервативные
моральные ценности, которые, в целом, более характерны для западноевропейской культуры.
Выдвинутая гипотеза частично подтвердилась и можно говорить о том, что наиболее
традиционные и консервативные моральные ценности присущи подросткам из Монголии,
однако это касается лишь подростков, проживающих в аймаке Баян-Ульгий. Монгольские
подростки из г. Ховда по своим моральным ценностям не отличаются от российских
подростков, проживающих в соседнем регионе (республике Алтай). Заслуживает внимание и
дальнейшего исследования также и тот факт, что российские подростки, проживающие в
республике Алтай, демонстрируют довольно консервативные моральные ценности,
существенно отличающиеся от ценностей немецких подростков.
Литература:
1. де Вааль Ф. Истоки морали: В поисках человеческого у приматов / Франс де Вааль;
Пер. с англ. — М.: Альпина нон-фикшн, 2014. — 376 с.
2. Graham J., Haidt J., Koleva S., Motyl M., Iyer R., Wojcik S., Ditto P.H. Moral foundations theory: The pragmatic validity of moral pluralism // Advances in experimental social psychology. 2013. Т. 47. — C. 55-130.
3. Graham J., Nosek B.A., Haidt J., Iyer R., Koleva S., Ditto P.H. Mapping the moral domain // Journal of personality and social psychology. 2011. Т. 101. № 2. — C. 366.
4. Joeckel S., Bowman N.D., Dogruel L. The Influence of Adolescents' Moral Salience on
Actions and Entertainment Experience in Interactive Media // Journal of Children and Media. 2013.
Т. 7. № 4. — C. 480-506.
Сведения об авторах:
Сычев О.А., канд. псих. наук, научный сотрудник ФГБОУ ВПО «АГАО», Бийск,
Россия, osn1@mail.ru
Беспалов А.М., канд. филос. наук, проректор ФГБОУ ВПО «АГАО», Бийск, Россия,
bam56@mail.ru
Прудникова М.М., социолог ФГБОУ ВПО «АГАО», Бийск, Россия, philosophy@bigpi.biysk.ru
Власов М.С., канд. филол. наук, начальник НИО ФГБОУ ВПО «АГАО», Бийск,
Россия, vlasov@bigpi.biysk.ru
Б. Нямдорж, канд. истор. наук, преподаватель ХоГУ, Ховд, Монголия,
nyamdorj_b@yahoo.com
Т. Одончимэг, канд. филол. наук, директор ИИЯиК ХоГУ, Ховд, Монголия, odnoo_t@mail.ru
6
7