АВТО

1
АВТО
Если кто-то тебе скажет, что относится к собственному бытию без пафоса…
не надо плевать ему в лицо, кидать в него камень, смеяться в глаза, ибо это
тоже будет пафос – твои собственные проявления его.
Человек слаб. Любой. Ты тоже. Даже если ты штангист или боец спецназа,
или бессердечный палач. Природа такова. Никуда от этого не денешься.
Даже если ты хорошо это скрываешь или ты силён тем, что выставляешь
свои слабости напоказ. Всё одно.
…Нет ничего такого, что не пойдёт в утиль.
Каждая жизни основа – бомбы зажженный фитиль…
Это только трансляция. Как и всякий человек, я всего лишь собираю чужие
мнения, перерабатываю их и, с некоторыми изменениями доношу тебе.
У меня есть два близких друга. Братья. Моя проблема последних лет – я могу
по-настоящему говорить только с ними. Один из них воин, другой брахман
(это так). Вторая моя проблема – я путаюсь во влиянии этих людей.
…Между временем и пространством лежит пропасть, и я боюсь в неё
сорваться…
Третья моя проблема – материализм. Он посетил меня впервые 10 лет назад.
Это было на берегу уральского озера. Очень красивый вечер, хорошая
компания, лунная дорожка на воде и вдруг – ясное сознание что НИЧЕГО!!!
Хотя сегодня это «ничего» меня уже не пугает.
«День, когда ты не подумал о смерти, прожит зря» - кто это сказал, я не
помню. Мой друг воин обычно говорит по этому поводу ещё короче: «Все
сдохнем!». Знаете, что по этому поводу (СДОХНЕМ) думает «виндоуз»:
«Возможно, бранное слово (если речь не идёт о животном)». «Виндоуз» идеалист и гуманист, это забавно!
С годами я становлюсь осторожнее (мой друг брахман, его влияние). Я всё
чётче отмечаю в сознании моменты, когда я мог сдохнуть. Это можно
принять за трусость, но только осторожность, не более. Некоторые эпизоды:
Питерское метро. Вагон удивительно гуманных людей (сравнительно с
метрополитеном города Москва). Я в плеере. Играет «Up Bustle And Out» первый, самый хороший альбом. Я стою в середине вагона, в таком тамбуре
что ли. Вваливается компания питерских парней. Все какие-то одинаковые:
чёрные джинсы, чёрные куртки, но не скины, а интеллигентные гопники. Их
человек шесть, они занимают один из диванов. Один из них совсем дибил.
Постоянно корчит рожи, чем смешит всех остальных. Мимика и правда
забавная, но вызывающая. Наискось краем глаза я вижу возмущённого деда:
маленький, ссохшийся, голова под орех, стёкла очков толщиной с ладонь, лет
2
восемьдесят, наверное. Я не слышу его слова. Он обращает их огромной
старухе.
Следующая сцена для меня неожиданна: старик прямо возле меня
размахивает во все стороны огромным садовым ножом. Я слышу его крик:
«Я старый вор и бандит!». И сразу нож у горла того парня, что так мастерски
кривлялся. Лезвие упёрто в горло. Не до крови, но кожа под ним мнётся
ровной впадиной. Лицо парня меняется: бледнеет, перекашивается. Его
приятели отскакивают в конец вагона. «Жертва» присоединяется к ним,
чудом выскочив из под секача. Позиция деда – рядом со мной. Парни
группируются, приходят в себя, на их лицах изумление испуга сменяется
решительностью агрессии. Дед довольно мастерски машет ножом и тут до
меня доходит, что одет я во всё чёрное и с точки зрения слепого старика
такой же, как его враги. Смерть очень близка. Мой единственный шанс не
шевелиться – исчезнуть. Я так и делаю. А дальше – экшн.
Парни по одному разбегаются, хватаются обеими руками за поручень и
обеими ногами бьют деда в грудь. Но старый вор и бандит удивительно
крепко стоит на ногах ещё секунд 30. Его подводит станция «Достоевская».
Поезд резко тормозит, старик теряет равновесие, нож вылетает из его правой
руки и, как в кино, втыкается в пол вагона. Лезвие вибрирует, я не слышу, но
вижу этот звук. Парни пользуются замешательством деда и нападают на него
все вместе. Мне слышны гулкие удары по лысому сморщенному черепу. Я
вижу, как одна из ног наступает на очки в роговой оправе, и толстые стёкла
разлетаются на мелкие алмазы.
Дальше опять, как в кино, вагон останавливается, за стёклами дверей (а это
напротив меня, и деда бьют напротив меня) удивлённое лицо двухметрового
милиционера. Только створки открываются он хватает сразу двух парней, и
весь вагон (я опять это слышу, несмотря на «Up Bustle And Out») кричит
хором: «НЕ ТЕ!». Напор на старика ослабевает, он слепо шарит по полу.
Пытается найти секач. Мент, всё ещё удивлённый лицом, отпускает парней и
хватает деда. Мне выходить. Надо сказать, удивительный катарсис накрыл
меня тем вечером.
Другое время. Мой родной закрытый город. Мы с другом детства только что
покурили и он показывает мне чудное место, прямо возле колючей
проволоки, что периметром окутывает Новоуральск. Ранняя осень, вечер,
родник и ни души. Мы не виделись лет пять, но человек очень приятный.
Разговор спокойный и веселый. Откуда-то из тайги возникает тревожный,
неприятный, поджарый и резкий тип. Руки в карманах. В городе пропускная
система. Многие не горожане, просто находят дырки в ограждении. Этот из
таких. Он нарушает нашу гармонию и спрашивает: «Ребята, а как пройти в
город». Голос у него тоже довольно неприятный. Напряжён он в общем, как
электричество. И, неожиданно для меня, Макс проявляет всяческое
сочувствие, даже предлагает проводить до дороги. Я пытаюсь остановить
этот процесс, но не могу. И вот мы уже идём в сумерках по тайге. Друг, тип
(руки в карманах), я. Тропа узкая.
3
Подходим к дороге, там наша машина. Тип не хочет уходить и просит
подвезти. Макс не против и, несколько картинно (он актер театра оперетты
местного), спрашивает, мол, сколько денег. Не буду описывать вам всю
диспозицию, но в тот момент мне было очень хорошо понятно, если тип
владеет элементарными приёмами обращения с финкой, мы оба трупы в 3
секунды. В общем, я всячески против, напоминаю Максу, что «у нас тут
стрелка с ребятами, мы должны их дождаться». Типа мы (я) спроваживаем,
но всё это угнетающе.
Друг после этого спрашивает меня: «Что ты так прицепился к этому
мужику?». Я объясняю ему всё то, что вы уже читали. Мне кажется, он
пугается и говорит: «Я об этом не думал».
Вы думаете это измена? Представьте, сколько вариантов могло бы быть у
этой истории?
В грамотных учебниках по самообороне описан только один приём против
ножа: «Если на вас напал противник с ножом – БЕГИТЕ (если это
возможно)». В армейских книжках есть целый ряд приёмов против штыка и
других лезвий, все они призваны ПОДДЕРЖАТЬ ДУХ БОЙЦА. Попросту
ввести его в заблуждение, чтобы не боялся.
Я очень любил купаться в грозу. Это так здорово! Ты плывёшь в тёплой воде,
а капли будто вырастают перед тобой вверх. Мы с Бакиным купались, а
остальные прятались под деревьями. Никто из них не видел, как молния
ударила в озеро примерно в полкилометра от нас. Я не знаю через сколько я
очнулся, но была безвременная тьма, затем свет пробивался сверху. Я очень
долго поднимался из глубины. И глаза у Саши Бакина были огромные и
круглые, и у меня, наверное, такие же. И никто из остальных этого не видел!
Обидно было бы…
Это было 8 лет назад. Я не то, чтобы напугался, но больше никогда не
купался в грозу.
Однажды я был на хорошей вечерине. Смотрели советское кино из проектора
«Русь», пили «Московскую», закусывали чёрным хлебом, квашеной капустой
и солёными огурцами. День конституции отмечали по правилам. Период у
меня тогда в жизни был самый разухабистый. Три года сплошных ночных
клубов, пьянок и т.д. (сам домысли).
А днём я ходил на работу.
И вот стою я на кухне, покурил ещё, и вдруг холодно так стало, и слабость
какая-то, и ещё друзья говорят: «Чего это ты такой бледно зелёный». А мой
организм как будто шепчет мне: «Ну, хорошо, не хочешь жить, так я
отключаюсь. По-тихому, без истерик, просто холодею и останавливаюсь». И
всё так и происходит. Мало того, несколько лет назад я наблюдал такое со
своим старшим другом, и даже делал ему искусственное дыхание (первый
раз в жизни делал). И понимаю я, всё. Пытаюсь что-то сказать, а вместо этого
мычу и вякаю. Раскоммуникация речевого аппарата. В итоге только брахман
4
понял что происходит, взял меня и вывел на мороз, и довёз до дома. Я понял,
кажется-бесконечные резервы молодости моей кончились. Что делать, начал
жить по-другому. Осторожнее…
…Нечего бояться, всё уже есть…
А знаешь, ощущение: ловишь тачку, садишься, платишь бабки, едешь кудато. А за рулём незнакомый человек. Ничего о нём не знаешь, кроме марки
машины. И дело даже не в том, что он может оказаться психом, который
решил кончить с жизнью и увезти с собой пассажира. Он может быть
пьяным, накуренным, да просто плохим водителем.
Когда я сижу в машине друга воина, мне не бывает страшно. Он странно
водит. Мы попадали в довольно серьёзную аварию, но мне не было страшно.
И другая тема. Мы компанией гнали на Ладожское озеро. Девушка водитель
тоже была «воином». Так живёт, такими понятиями. В машине: она, брахман,
Дима, я. Узкое извилистое Призерское шоссе в нашу сторону почти
свободно, а навстречу (видимо выходные заканчивались) многокилометровая
пробка. Нервные все в ней. Постоянно кто-то, психуя, выбирается на
встречку. Мы на старенькой иномарке гоним-торопимся, обгоняем
регулярно. А справа одна за другой пролетают таблички: «Аварийный
участок. Большинство аварий здесь происходит из-за несоблюдения правил
обгона». А мы летим! И вдруг ясная мысль у меня в голове. Не мысль даже, а
картина, которую трудно визуализировать словами: вот так и бывает, весёлая
компания торопится за город. Всё может произойти сразу. Ничего
героического просто удар и всё… Я ВИДЕЛ ЭТО. Мне пришлось ругаться со
всем экипажем, показывать себя трусом, практически унижаться. Я заставил
нашу машину тащиться медленно. Но я не мог объяснить, ЧТО я вижу. А
может быть, обычная измена…
И дело не в девушке-водителе. Она как раз не вызывала моих сомнений.
Просто всё складывалось одно к одному, как мозаика. Я видел чётко рисунок
и даже не страх это был, а понимание. В той ситуации было множество
вариантов. Один из них был мгновенная смерть от встречного столкновения.
Опыт заставляет меня рассматривать и принимать сразу всё, что может
произойти. Бесчисленное множество ситуаций. Шахматная доска. Там где
возможен мат – самое правильное прервать партию. Влияние брахмана, хоть
он в той машине на Ладогу, возмущался больше всех…
Мало про воина, да? Если он узнает, что я всё это написал, он будет ржать и
стебать меня (брахман просто не одобрит).
Что во мне от воина? То, что уже год у меня нет «дома». Это удивительное
состояние, когда меня не удивляет (не тревожит?) моё местоположение. Вот
раньше было: «О, я в Питере… О, я в Москве… О, я в Париже… О, я в
5
Свердловске…». Особенно это было обострено отдалением от точки, что
считалась в этот момент «домом». Мир внутри, а не снаружи, чтобы это
осознать, мне понадобилось три десятка лет. А саму фразу я вроде знал
всегда: «Мир внутри, а не снаружи».
Кроме того, я стал жёстким. Наверное, я могу без угрызений совести сломать
человеку палец, например. Если это понадобится и будет справедливо (с
моей точки зрения).
А ещё любовь. Я люблю, я любим, я счастлив, я всё так же одинок (как
любой человек, ты, например), но я не один. Раньше я боялся потерять
свободу, связав себя какой-либо женщиной. Мир внутри, а не снаружи. Я
женился, что поначалу очень забавило, знавших меня хорошо. Но все, кто её
видел (знавшие меня хорошо) понимают и принимают меня нового. А воин
часто говорил мне про моих прежних баб: «Есть любовь, ты не понимаешь,
как это красиво». А я не понимал. Теперь уже знаю - это самое красивое, что
когда-либо было со мной.
Метафизика. Это уже римейк. Вся метафизика сводится теперь к одному:
«Все сдохнем». И за короткий период надо многое успеть. В жопу «написать
книгу», писали уже. В жопу «посадить дерево», сколько посадил, два-три. В
жопу «построить дом», мир внутри, а не снаружи. Наверное, НАДО родить
сына/дочь. «Вырастить» это скорее к «дереву». Я хорошо понимаю, что
будет отдельный человек. Друг - воин к размножению относится
скептически, но я то не совсем воин и вряд ли брахман. Не знаю кто я, это
моя проблема. Из неё я выпутаюсь и найду путь. Это звучит пафосно, но у
меня есть любовь, несколько друзей, и я живу.