1 КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ И ЯЗЫКОВЫЕ МАРКЕРЫ

1
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ И ЯЗЫКОВЫЕ МАРКЕРЫ
ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ТЕКСТА
Внимательно ознакомившись с кратким описанием способов
изображения когнитивных процессов в англоязычной психологической
прозе ХХ века и образцом анализа этих процессов в художественных
текстах, ответьте на следующие вопросы:
1. Какими двумя способами моделируются когнитивные процессы в
психологической литературе ХХ века?
2.
Объясните
значение
терминов
«эксплицитный»
и
«имплицитный». Что подразумевают эксплицитное и имплицитное
изображение когнитивных процессов в психологическом тексте?
3. В каких типах психологических текстов (интериоризированных
или экстериоризированных) используются эксплицитный и имплицитный
способ изображения когнитивных процессов?
4.
Какие
языковые
средства
используются
автором
психологического текста для эксплицитного и имплицитного способа
изображения когнитивных процессов?
3. Какие историко-культурные модификации психологических
текстов Вам известны? В каких из них используются преимущественно
эксплицитный и преимущественно имплицитный способ изображения
когнитивных процессов?
6. Выберите два фрагмента психологических текстов и на их примере
расскажите о том, какие языковые средства используются авторами для
2
эксплицитного
и
имплицитного
способа
изображения
когнитивных
процессов персонажа.
Краткое описание способов изображения когнитивных процессов
и образец их анализа
В психологических текстах сознание автора существует для читателя
лишь в форме сознания персонажа, которое автор может изобразить
эксплицитно или имплицитно. В реальной коммуникации происходит
“диалог сознаний” (выражение Бахтина) двух реальных когнитивных
субъектов:
автора
и
читателя
психологического
текста,
однако,
поскольку автор намеренно отстраняется от того внутреннего мира, который
он изображает, создается видимость “диалога сознаний” реального
когнитивного субъекта (читателя) и квазисубъекта (персонажа). Эти
субъекты принадлежат к двум разным планам коммуникации: реальной
(читатель) и изображенной (персонаж). В читательском восприятии планы
реальной и изображенной коммуникации как бы совмещаются: в “правде
вымысла” для читателя психологической прозы преобладает правда, а не
вымысел – о вымысле его заставляет забыть “правда изображения”.
Отстраненность автора от изображаемых когнитивных процессов
влечет за собой усиление роли читателя. Читатель вынужден прилагать
значительные интерпретационные усилия либо для того, чтобы распутать
сложную сеть ассоциаций в как бы необработанном речемыслительном
потоке персонажа, либо для того чтобы самостоятельно домысливать чувство
и мысль по тем деталям, которые на них указывают.
Сравним
два
фрагмента.
Первый
принадлежит
тексту
модернистской литературы и эксплицитно показывает речемыслительные
процессы персонажа, второй – тексту психологического реализма и
“овнешняет” работу сознания через деталь, т.е. изображает внутренний мир
имплицитно.
Фрагмент № 1
3
Фрагмент из романа Дж. Джойса “Улисс” воспроизводит поток
сознания одной из главных героинь, Молли Блюм. Движение (формирование
и развертывание) мысли изображается эксплицитно: оно максимально
приближено
к
реальной
внутренней
речи
и
имитирует
работу
необработанного автором сознания, создавая видимость спонтанности
мысли и её неуправляемости реальным когнитивным субъектом.
(1) whatll I wear shall I wear a white rose those cakes in Liptons I love the
smell of a rich big shop at 71/2d a 1b and the pinky sugar 11d a couple of 1bs or the
other ones with the cherries in them of course a nice plant for the middle of the
table Id get that cheaper in wait wheres this I saw them not long ago I love flowers
Id love to have the whole place swimming in roses God of heaven theres nothing
like nature the wild mountains then the sea and the waves rushing then the
beautiful country with fields of oats and wheat and all kinds of things and all the
fine cattle going about that would do your heart good to see rivers and lakes and
flowers [Joyce (2), 781].
Доминанта “потока” - мысль о запланированной Молли музыкальной
вечеринке (whatll I wear shall I wear a white rose) - формирует начало
смыслового блока. По ходу его развертывания мысль растворяется в
причудливых субъективных ассоциациях и ощущениях, но остается их
организующим центром. Текстовые компоненты, связанные со смысловой
доминантой (a white rose; cakes in Liptons; the pinky sugar; а nice plant for the
middle of the table; the whole place swimming in roses), порождают смысловое
ответвление обобщающего плана (there’s nothing like nature). Это обобщение,
в свою очередь, конкретизируется за счет включения в него чувственных,
преимущественно зрительных, образов (the wild mountains; the sea; the
waves rushing; the beautiful country; fields of oats and wheat and all kinds of
things; all the fine cattle going about).
Как бы хаотичные смысловые переключения создают иллюзию
работы
сознания
без
авторского
вмешательства
и
обеспечиваются
4
комплексом языковых средств, которые имитируют активное движение
мысли:
 значения союза “аnd” и наречия “then” несут в себе динамику,
неличные формы глаголов (the waves rushing, all the fine cattle
going about) имплицируют процессуальность;
 обобщающая семантика ЛЕ “all” заставляет все образы слиться
в единый, целостный образ прекрасного (fields of all kinds of
things; all the fine cattle going);
 отсутствие
пунктуации
трансформированную
превращает
внутреннюю
художественно-
речь
в
как
бы
неуправляемую автором смену импульсов, впечатлений и
чувств.
“Независимость” когнитивных процессов героини от авторского
сознания
усиливается
“самостоятельностью”
оценок,
которые
“принадлежат” Молли и выражают “её” мировосприятие. “Мирооценка”
героини формируется эмоционально-оценочными прилагательными “nice”,
“beautiful”,
“fine”,
а
также
иными
словами
и
словосочетаниями,
позволяющими судить о её чувствах (I love; I love; I’d love; God of heaven
there’s nothing like nature; that would do your heart good).
Все перечисленные языковые средства выполняют, т.о., двойную
функцию: изображая работу сознания персонажа, они тем самым создают
видимость отсутствия работы сознания автора. Это придает мысли
персонажа
кажущуюся
самостоятельность.
Иными
словами,
все
перечисленные языковые средства выдвигают персонаж-квазисубъект.
Фрагмент № 2
Фрагмент рассказа М. Спарк “The Dark Glasses” функционально
направлен на изображение эмоционального мира героев: Бэзила и Дороти,
брата и сестры, готовых к схватке за наследство. Это изображение
5
осуществляется опосредованно: чувства и мысли не эксплицируются, а
имплицируются
за
счёт
включения
в
текст
деталей,
которые
воспроизводят материализованные структуры персонажей – особенности
внешности и кинесики.
(2) I invented for myself a recurrent scene in which brother and sister
emerged from their mother’s room and, on the narrow landing, allowed their gaze
to meet in an unspoken combat over their inheritance. Basil’s flat-coloured eyes
did not themselves hold any expression but by the forward thrust of his red neck he
indicated his meaning, Dorothy made her plain by means of a cockscrew twist of
the head round and the glitter of her one good eye through the green glasses
[Spark, 220].
К деталям текста, «овнешняющим» чувства персонажей, можно
отнести:
 эмоционально-нейтральные детали (forward thrust; good eye;
green glasses);
 эмоционально-окрашенные детали, отрицательные коннотации
в которых возникают на уровне словосочетания (flat-coloured
eyes (-); cockscrew twist (-); red neck (-))
В рамках единого смыслового и оценочного ряда все детали, включая
изначально (т.е. в узусе) эмоционально-нейтральные, характеризуются
эмоционально-оценочной направленностью со знаком (-). В результате
увеличения эмоциональной нагрузки на детали их эстетический потенциал
возрастает, а связанная с ним функциональная специфика деталей
меняется: детали начинают “проявлять” скрывающиеся за ними
чувства, имплицируют их, превращаются в средства их “овнешнения”
(Бахтин). Взгляды скрещиваются в безмолвной битве за наследство и
пророчат будущие преступления: за отталкивающей внешностью проступает
не менее отталкивающий внутренний мир. Эксплицитная авторская оценка
чувств и мыслей персонажей отсутствует, а читателю предоставляется
возможность судить о них самостоятельно.
6
В каждом из проанализированных фрагментов персонажу, согласно
авторской интенции, приписывается способность чувствовать и мыслить
самостоятельно.
Выдвижение персонажа-квазисубъекта (“Я”) через изображение его
мыслительной самостоятельности и подчиненность такому изображению
объекта (“не-Я”, “мира”) является основой психологизма, которая
определяет всю совокупность его базовых текстоообразующих
(концептуальных и языковых) свойств. Обязательным условием выдвижения
персонажа-квазисубъекта становится видимая отстранённость от
работы его сознания реального когнитивного субъекта – автора – и
приближенность к ней реального когнитивного субъекта – читателя –
через расширение интерпретационных возможностей последнего. В любом
тексте психологической прозы, вне зависимости от жанровой модификации
психологизма, меняется взаимоотношение основных антропоцентров: на
первый план выдвигается антропоцентр “персонаж”.