poliglot_201604120942

"ПОЛИГЛОТ"
Рассказ
Когда весь наш класс из начальной школы перевели в среднюю, то среди новых
предметов появился иностранный язык. Новый классный руководитель, учительница
ботаники Александра Васильевна каждого спросила и записала, какой язык он желает
изучать, немецкий или английский.
Эта запись происходила на её уроке, и я единственный, кто отказался изучать
какой-либо язык. И если в начальной школе у нас не было дневников, то в средней они
появились, и в нём мне сделали первую запись: "Родители, придите в школу!"
В дневнике могут поругать, похвалить, даже намекнуть, и всё это оценками, а
диапазон моих оценок в то время простирался от единицы до тройки. Сами понимаете, что
единица очень похожа на четвёрку, а тройка на пятерку, только хвостик подставить, и все
дела. Для этой цели существовал целый набор инструментов - от лезвия и "стёрки" до
кляксы и хлорки.
Сложнее было с записями в дневнике, но и здесь "дальновидный" ученик находил
решение. Надо было только иметь запасной дневник. Это уже более сложное и
кропотливое дело: нужно расшить старый дневник, вынуть двойной лист с "обращением"
учителей и на это место вставить новый, но чтобы совпадали страницы и все
положительные записи были как во временно удаленном листе. Выдранный лист не
выкидывать, так как, идя в школу, его снова надо было поставить на место.
Но время шло, и Александра Васильевна стала каждый день меня спрашивать,
почему же родители не идут в школу, а я отвечал, что им, наверное, некогда. В конце
недели "классная" спросила: "Лёша! А где же роспись твоих родителей в дневнике о том,
что они ознакомлены с итогами твоих "трудов" за прошедшую неделю?" По правде
сказать, я и не думал показывать свой дневник родителям, да и они ещё не привыкли к
этому. Но сколько верёвочке не вейся, а конец-то должен быть. Пришлось мне рассказать
своей матери, что ей назначена аудиенция в удобное для неё время.
В понедельник мама пришла в школу, и мы втроём определились изучать язык
Байрона, Лондона и Шекспира одновременно, тем более что весь мой класс решил
своевременно это же самое с тем, чтобы не "разбивать" всех на мелкие группы.
И началось занудное и неинтересное овладевание иностранным языком. Я считал
тогда и считаю сейчас, что обучение иностранным языкам в школе производится
неправильно, и если раньше это у меня было подсознательно, то впоследствии вполне
осознанно. Проще говоря, вначале надо было заниматься просто разговорной речью и
ежедневно, а уж после изучать правила, ведь родным-то языком мы именно так
овладеваем. Нет же! Всё поставлено с ног на голову. Не зная языка, тебе надо вызубрить
правила о каких-то перфектах, инфинитивах, коньюктивах и ещё черт знает что.
Известно, что во время войны в наших войсках готовили переводчиков всего за три
месяца, и они довольно сносно могли разговаривать на немецком языке. Только
подумайте - всего за три месяца! У нас же в школе семь лет, да в институте три года,
итого десять лет - и "не в зуб ногой".
Но вернёмся в пятый, а лучше, в шестой класс, в котором я неожиданно стал
проявлять себя как "знаток" нескольких языков, и, естественно, для меня в то время
кропотливо изучать английский - это было, так сказать, "не царское дело".
Дело в том, что мой отец постоянно использовал в своей речи какую-то странную
смесь языка украинского и русского, так как сам он родом с Кубани, а там "гутарят" тоже
не совсем по-украински. Вот это всё я поневоле запоминал и отлично понимал значение
слов и предложений.
Вот только краткий перечень слов и фраз, им употребляемых: "Сынку, ты куда
заховался?" "В мэнэ такого добра не ма!" "Маты, дывысь яки гарны дэвки пойшлы!" "Эй,
хлопцы, геть вытселя". А такие слова как: хата, курень, гарбуз, шлях, гопак, да разве всё
перечислишь - это составляло половину его лексикона.
Известно, что наши местные татары и работают и учатся вместе с русскими, и
опять мы поневоле запоминаем их речь. Самая любимая у нас, мальчишек, в то время
была фраза: "Киль манда!" и особенно тогда, когда по улице проезжал татаринстарьевщик. Мы вначале несколько по иному понимали эту фразу, а потом выяснилось,
что это всего лишь: "Иди сюда".
Русские дети, проживавшие рядом с татарами, вполне прилично могли
разговаривать на татарском. Вот, например, счёт до десяти: бэр, ике, ишь, дюрт, бишь,
алты, жидэ, сигэс, тугэс, ун. Слова: зур - большой, малай - маленький, бабай - старик, кыз
и каз - девочка и гусь. Если после этого к этим или другим словам прибавить "лар", то это
будет множественное число, как девчата и гуси. "Тартэрга бар мэ" значит: "Нет ли
закурить?" "Утэр" - садись, "утэрэгэс" значит, садитесь, ну и т.д. Всего не перескажешь.
Переходим теперь к немецкому языку. Здесь у нас тоже была любимая фраза:
"Ханде хох!" то есть "Руки вверх!", далее - "Гитлер капут!" или песенка бравых немецких
солдат: "Дойче зольдатэн них капитулирэн", а счет: айн, цвай, драй - это всё, конечно, из
фильмов о войне. Не счесть отдельных слов: штрассэ, бюргер, швайн, кайзер, фрау,
фрейлен, официрэн, шмайсер, биттэ. Всё это можно продолжать долго.
О французском языке сведения мы в основном находили в художественной
литературе, на радио, телевидении, из эстрады.
Такие слова, как пардон, мсье, бонжур, мерси, шансон, мэр и многие другие, стали
неотъемлемой частью нашего лексикона. А такие имена, как Ришар, Влади, Делон,
Бурвиль, Жирардо, Депардье, Бельмондо - необходимая часть лексикона культурного
человека.
А куда денешься от громких и гортанных голосов представителей народов Кавказа.
Чего стоит только одно приглашение: "Генацвале, дорогой, заходи, выпьем цинандали!".
А вот интересное, но не совсем благозвучное для нас: "Гомар джепа!" то есть
"Здравствуй!". Все вина, приправы, пищевые остроты, фрукты - всё с Кавказа. Шашлыки,
хинкали, чахохбили, аджика, чебуреки - без этих слов мы уже не обойдёмся.
Азиатские языки в виде некоторых слов также имеют место быть в нашем
лексиконе, и это проникновение набирает силу. Сейчас уже никто из нас не станет делать
удивленное лицо, услышав выражение: "Салам алейкум!" Лично я уже автоматически
отвечаю: "У алейкум ассалам".
Не буду больше тратить слов на предысторию того, о чем я собственно и хотел
поведать. Дело в том, что в нашей местности стали появляться лица корейской
национальности, и они вскоре заняли передовые позиции среди сельхозпроизводителей
лука и арбузов. Эти продукты у них всегда были отменного качества. Иногда, особенно на
базаре, мне приходилось слышать их разговоры между собой, и меня всегда поражало,
почему у них такие короткие слова, и звучат они как бы отдельно друг от друга. Примерно
в то же время у нас в доме появился радиоприёмник, и я частенько, особенно когда не
было родителей, на коротких волнах слушал подобную речь. Возможно, это была
китайская или вьетнамская речь, но суть в том, что под эту речь я учил уроки, а иногда
даже пытался повторить услышанные слова или целые фразы. Постепенно мое
"искусство" совершенствовалось, и я мог уже произносить целые речи бессвязанных слов
и предложений.
Иногда в шутку такие фразы я произносил в школе или на улице, играя с
мальчишками, и это производило на них дикое впечатление. Они, конечно, понимали, что
я не мог знать какой-либо восточный язык, их удивляло то, как я это делал - без запинки и
до тех пор, пока это мне не надоест.
При всех моих "талантах", английский язык так и оставался для меня большой
проблемой, а мои сверстники в это самое время уже могли бегло читать и переводить
небольшие тексты. "Англичанка" стала жаловаться моим родителям, что я совершенно не
занимаюсь английским, на что мать ответила ей, что ее сын учит английский в её
присутствии и свободно читает и переводит любые тексты. Возник конфликт, и меня
вместе с матерью и учебником английского языка за девятый класс вызвали на педсовет и
попросили прочитать какой-либо текст.
В такой обстановке, я думаю, не всякий отличник покажет хорошее знание
английского языка, ну а что взять с меня, и я, видимо, решив, что "семь бед - один ответ",
стал читать один из текстов на своем корейско-вьетнамском, китайско-тунгусском языке,
искоса поглядывая на моих "тиранов". Такого цирка в школе, а тем более на педсовете не
было никогда. У некоторых преподавателей глаза полезли на лоб, кто-то встал, некоторые
стали подходить ко мне поближе, а кто-то закатывался со смеху, и только я и моя мамаша
были невозмутимы. Мать искренне думала, что я читаю, ну может быть, с небольшим
акцентом, а я, разумеется, не только знал, что делаю, но и предвидел все последствия.
Педсовет превратился в какой-то базар: все галдели, а те, кто смеялся, уже сидели и
просто икали.
Наконец вспомнили про нас с матерью, меня попросили выйти, я мать оставили.
Примерно через полчаса она вышла, и мы вместе пошли домой. Мать молчала всю дорогу,
видимо, обдумывая пережитое, а дома, сказала, что когда вернется отец, то она соберёт
свой семейный педсовет. Мне же показалось, что уж слишком много этих педсоветов в
один день, после чего я сел за уроки, а мать занялась по хозяйству.
Вечером пришёл отец, поужинали, и мать рассказала ему о моём "концерте" на
педсовете. Обычно с работы отец приходил уставший и невесёлый, а здесь расхохотался,
что вселило в меня некие надежды на отсутствие последующих мер по прочистке моих
мозгов, хотя, по определению "классной", они у меня забиты неизвестно чем.
А на педсовете решили так:
1 - Сходить ни прием к психологу и принести справку о состоянии моего здоровья.
2 - Родителям продумать вопрос о моем перемещении в любую другую школу или
заниматься индивидуально, а переводные и выпускные экзамены сдавать вместе с
классом.
3 - Классому руководителю организовать, неофициально, мою встречу с лицом
корейской национальности и как-нибудь определиться, к какой этнической группе
принадлежит язык, на котором я разговариваю.
Выслушав это, отец добавил, что здесь не хватает еще одного пункта, а именно:
"Хватит валять дурака, не хочешь учиться - иди работать". Для меня этот последний пункт
был как снег на голову.
Поздно вечером загремела щеколда калитки, мать вышла на улицу и увидела там
мою "классную" и какого-то смуглого мужчину. Мать позвала меня, и мне тут же
устроили языковедческую экспертизу. "Классная" говорит мне: "Лёша, расскажи нам на
своем языке, как ты сегодня провел время, а дядя Ли послушает". Минуты три я
"рассказывал" сам незнамо что до тех пор, пока представитель страны утренней свежести
не остановил меня. На ломаном русском он сказал, что ничего не понял, хотя отдельные
слова были корейские, и посоветовал учительнице обратиться к представителям других
государств.
Гости ушли, а мать попросила меня больше никогда и ни с кем не разговаривать на
этом идиотском языке. Отец же, наоборот, попросил что-нибудь рассказать, как он сказал,
"на своём канальем языке". Послушав меня, он через пару минут остановил мой поток,
закурил, а потом отпустил спать.
Однако мне что-то не спалось, особенно досаждали мне четвертый пункт
домашнего педсовета и появление этого корейца. Уже засыпая, я сочинил:
К нам пришел товарищ ЛИ,
Уж не слушать бредни ЛИ.
Ну, зачем Вас привеЛИ,
Извините, дядя ЛИ?
На следующий день мать забрала документы из школы. Был май месяц, а через
неделю я уже работал чернорабочим, именно так тогда называли нынешнюю должность
разнорабочего, в единственной в городе строительной организации СУ-6.
Но на этом моё "конфуцианство" не закончилось. Отец, будучи человеком
выпивающим, иногда приводил домой своих друзей, и после рюмки-другой
демонстрировал им меня, овладевшего, по велению свыше, всеми языками жителей
Тихоокеанского бассейна. Вначале это меня самого веселило, а через некоторое время
стало просто унизительным. Моей подвыпившей публике, разумеется, и дела не было до
меня, им главное - выпить, закусить.
Однажды отец привел одного механика со своего гаража, он меня послушал,
выпивать не стал и уехал. Примерно через неделю этот механик появился у нас дома, отец
ещё не пришёл с работы, вместе с каким-то ну очень худым, то ли китайцем, то ли
вьетнамцем. Механик пояснил, что этого человека он привёз откуда-то издалека, и
попросил меня отнестись к этому посерьёзнее и немного поговорить на своём языке.
Я по привычке начал "чесать", а этот человек всё слушал, слушал. Смотрю, этому
конца и края не видать, ведь я же не Фидель, в конце концов. Хорошо помню, что этого
человека звали Бинь, и он довольно сносно говорил по-русски. Затем он попросил
политическую карту мира, которой у нас, разумеется, не оказалось. Тогда он стал
объяснять, что я разговариваю на языке племени, проживающем в тропических лесах в
дельте реки Меконг, что во Вьетнаме. Я, признаться, даже испугался, хотя вполне
возможно, что этот товарищ Бинь такой же фантазер, как и я, и за это ему наградой был
мой примат-стишок:
И корейца мы видали,
Вот вьетнамца к нам прислали.
Полчаса меня он слушал Только зря "вострил" он уши.
Вечером мать сказала отцу, что я из племени "тонга-бонга". Он воспринял это как
само собой разумеющееся, и на этом все успокоились.
Но так думали только в нашей семье, и совсем по-другому думал и делал тот самый
механик. По роду своей работы он часто бывал в Саратове, и додумался зайти в СГУ,
найти факультет и кафедру иностранных языков и там всё рассказать обо мне. Разумеется,
народ в университете просвещённый, и там были в курсе того, что кое-где, кто-то и когдато вдруг начинал неожиданно и быстро перемножать и делить в уме чуть ли не
десятизначные цифры, или мог назвать погоду за прошедшее столетие и за любой день и в
любой местности, или, будучи неграмотным, наизусть пересказать любое литературное
произведение, или говорить на языках несуществующих народов. Был такой случай, когда
крестьянин в дореволюционной России заговорил на латыни, хотя этот язык не
существует уже с девятого века нашей эры. Такие явления в науке называются "феномен",
и ученые не вправе оставлять их без внимания, и поэтому в университете сразу нашёлся
какой-то аспирант, проявивший к информации механика большой интерес.
Мало того, на таком живом материале, как я, вполне можно защитить
кандидатскую диссертацию. А я, как ни в чем не бывало, продолжал работать в своем СУ6, таскать кирпичи и ведра с раствором, что мне определенно стало не нравиться.
Осенью я поступил в вечернюю школу, а отец устроил меня автоэлектриком в
автохозяйство 1180. Я потихоньку начал осознавать, что темнота не всегда друг
молодежи, и надо хотя бы получить среднее образование, тем более что уход из средней
школы очень больно ударил по моему самолюбию.
Однажды зимой, когда я только что ушёл на работу, к нам домой пришёл молодой
человек. Моя мать не работала и всегда была дома. Так вот, этот человек представился и
объяснил что ему надо. Он всё досконально расспросил обо мне, а потом начал рисовать
матери всяческие картины о моём будто бы внеземном происхождении. А уж когда
сказал, что я могу стать вождём этих ничего не подозревающих дикарей из дельты реки
Меконг, то терпенье моей матери кончилось, и она попросила его убраться и больше
никогда здесь не показываться.
Вот так и закончилась эта история. Я успешно закончил вечерку, отслужил в
армии, очно окончил юридический институт и стал работать, как все остальные
нормальные люди.
И не стал я "вождём пигмеев", и полиглота из меня не получилось. Правда, иногда,
когда на душе тоскливо и почему-то не спится, я встаю, подхожу к окну, смотрю на
мерцающие звезды и, зная, что у меня на родине, в дельте реки Меконг, мои
соплеменники в это самое время ловят очередного крокодила, посылаю им привет и
желаю удачи на их родном языке:
"НЬГО ТЭ ТАО ШУ СЯО БИНЬ БО НЬТЬЕ ФУ ШИ!!!"
© Copyright: Алексей Верхолазов, 2016
Свидетельство о публикации №216041101406