Савченко Д.Н. Креатология. Пересечение человека и Бога. Свет,
реклама
1 Савченко Д.Н. DN756@yandex.ru Креатология. Пересечение человека и Бога. Свет, Первоогонь и сущность времени в вечности Тот, кто подписывается Исследователь, начинает сей глагол. Я думаю о времени и вечности. Я думаю, что присутствие Бога в твари, вечность во временности, нужно понимать как Теофанию, преломление в призме времени вечно сущего, которое посылает свет и тепло всему, подобно солнцу, само ни в чем не нуждаясь. Временное реально и самобытно, ибо здесь действует творческая сила Бога, в ничто воздвигающая мир. Эта мысль впервые высказана о. Сергеем Булгаковым. Я продумал её еще дальше: творческий импульс гения – это Теофания во времени, это проявление Бога в человеке, это трансцендентное в имманентном. Творчество гения возникает как самоуничижение Бога во времени. Я придумал такое название некой сущности: нуль-время. Времени нет, думал я, люди придумали часы, разбили год на 12 единиц, разбили месяц в среднем на 30 единиц, разбили день на 24 единицы, разбили час на 60 минут, разбили минуту на 60 единицсекунд. И вот - пред нами секунда. Вроде бы миг. Прошла секунда, будущее еще не наступило, а прошлое зафиксировалось в нашей памяти. Так рассуждал блаженный Августин в своей "Исповеди". Где же время? Прошлое секунды осталось в памяти, будущее еще не наступило, его нет, есть только миг между прошлым и будущим. Но что такое миг? Разделите секунду на 1000 частей и вы увидите малый миг, вы не почувствуете сладость этого мига. Нет времени, оно равно нулю!!!! А что же есть? Творческая сила Бога, приложенная к временному, к миру, к твари. Это называется - изменение. Прав был Гераклит: "Все течет, всё меняется". Итак, есть нуль-время именуемое изменением. Изменяемся мы сами - стареем, изменяются горы, постепенно 2 деформируются, разрушаются, изменяются события: вчера был Сталин и Гитлер, сегодня мы видим на исторической сцене других лидеров. А времени, таки, нет!!! Если мы введем в формулы физики t=0, мы получим, что всё здание науки рухнет. Уберите из формул t и вы получите хаос, конец мировоззрения человечества. Кто же поддерживает в эпоху изменений человека в эпоху временного? Только Теофания, невидимая сила Божия, дающая человеку существовать. Это называется Провидением или Промыслом Божиим. Жить, зная, что времени нет, трудно. Что делать? Кто-нибудь скажет? Но попробуем рассуждать дальше. Нуль-время есть настоящее, которое всегда поглощается прошлым и устремляется в будущее, есть как бы не имеющая измерения точка, движущаяся в океане мэонального бытия: полубытия прошедшего и будущего, «уже-не-бытия и еще-не-бытия» (1, с.183). Во временности ощущается антиномия тварности – божественного начала, погруженного в ничто и его собой оплодотворившего. Сергей Булгаков говорит, что ты – человек - вечен и только родился во времени, оно в тебе, а не ты в нем, это ты развертываешь и свиваешь его свиток в памяти своего духа, связываешь миги времени в непрерывный его поток, зришь прошлое и будущее из каждого мига настоящего. Время сополагается вечности, есть не что иное, как вечность, простершаяся в бытие, творчески объявшая ничто. Поэтому, продолжает о. Сергей Булгаков, временность есть всеобщая форма бытия, качество тварности, которому подвластна вся тварь: и ангелы, и человеки, и весь мир. Вечность лежит не за временем, или после времени, но наряду с ним, над временем, как для него идеал, и под временем, как его основа, которая ощущается временем лишь чрез призму ничто, небытия. «В любом миге бытия, в каждом его моменте просвечивает вечность, целостная и неделимая, в которой нет настоящего, прошлого и будущего, но все, что бывает вневременно есть. Вертикальные сечения времени проникают в вечность, поэтому-то ничто из того, что только однажды мелькнуло во времени, не может уже исчезнуть, обратиться в небытие, ибо имеет какую-то проекцию в вечность, есть сама она в одном из бесчисленных ликов своих» (1, с. 185). Сергей Булгаков пишет, что временность как образ тварности содержит в себе неистребимые временем побеги вечности. Бог, силою Своею вызывая мир к бытию, присутствует и во времени, ибо в нем протекает процесс теофанический (здесь я целиком согласен с о. Булгаковым!), который есть в то же время и теогонический. И вопрос, занимавший современников блаж. Августина, именно о том, что делал Бог до творения мира, тем самым расширяется в более общий вопрос об отношении Творца к 3 творению или о реальном присутствии Его во времени, в самоуничижении Творца чрез вхождение во временность и как бы совлечение с себя вечности. Как говорит Николай Кузанский: «Nam videtur quod ipsa creatura, quae nec est Deus, nec nihil, sit quasi post Deum, et ante nihil, intra Deum et nihil, ut ait unus sepientium: Deus est opposition nihil, meditatione entis; nec tamen potest esse et non esse composita» («Не будучи ни Богом, ни ничем, творение стоит как бы после Бога и прежде ничто, между Богом и ничто, как один из мудрых сказал: «Бог – противоположность ничто через опосредование сущего». Но ведь не может быть состава из бытия-от (ab – esse) и небытия! (там же) (1, с. 178). Тайна творения, обнаруживающаяся в антиномии тварности, состоит в том, что в ничто излились творческие силы бытия, имеющие своим источником само Абсолютное. Мир создан словом Божиим и живет силою Божией. Мировое всё в положительной основе своей божественно, мир пребывает в Боге, поскольку Абсолютное всё в себе объемлет. Бог есть существо неизменяющееся, вседовольное и всеблаженное, и к Нему ничего не прибавляет и не убавляет мировой процесс. Но вместе с тем, Бог есть и Творец мира. Он живет и действует в мире, которому, в качестве творения Божия, принадлежит реальное, непризрачное бытие, ибо он реален реальностью своего Творца. А, следовательно, Бог в мире и через мир и сам становится, подвергается процессу, и можно, поэтому сказать, что Бог не завершен, поскольку не завершен мир, и не абсолютен, ибо еще не есть «всяческая во всех». Мир как откровение Божества есть Теофания. Что же такое время? Только ли субъективная форма сознания, как провозглашено Кантом (1, с. 185)? И является провозглашенное древними греческими мыслителями, например, Гераклитом, идея о всеобщем изменении? Давайте рассмотрим учение Гераклита Эфесского (544-489 до Р.Х.), который за глубокомыслие своего учения прозван «темным» философом. Гераклит учил: мир не создан никем из богов и никем из людей, а всегда был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и снова закономерно угасающим. Из всемогущего божественного первоогня, который является чистым разумом, логосом, путем раскола и борьбы произошло множество вещей («путь вниз»); согласие и мир ведет к оцепенению, пока оцепеневшее вновь не превращается в единство первоогня («путь вверх»). В этом вечном движении вверх и вниз из Единого происходит все и из всего – Единое. Все течет, но в этом течении господствует логос как закон, который познают лишь немногие. Так, бог есть день и ночь, лето и зима, война и мир, сытость и голод; добро есть зло, и зло есть добро; во всем объединены противоположности, и, тем не менее, существует скрытая гармония, и эта невидимая 4 гармония лучше, чем видимая противоположность. Война есть отец всех вещей, и в одних она обнаруживает богов, в других – людей, в одних – рабов, в других – свободных. Мудрость есть познание разума, логоса, господствующего во всем, правящего всем посредством всего; быть мудрым – значит склониться перед разумом и подчиниться ему. Гераклит был прав, почти во всем. Гераклит был прав. Контур моей будущей теории таков. Существует божественный Первоогонь, сила Святого Духа, первоогонь невидимый, изливаемый в творческих потоках нетварной божественной энергии, в потоках Теофании. Нуль-время, придуманное мной - это новое Гераклитово вечное изменение, под влиянием первоогня. Всё течет, всё меняется, лишь вечность, нисшедшая во временность любого человека, является Первоогнем, Духом Божиим, Творческим Духом, скрытым в человеке. Тело человека меняется, мальчик становится мужчиной, девочка становится красавицей, затем стареет, затем умирает, также, как и умирает мужчина. Что остается? Творческий огонь личности. Пушкин остается в сотворенных им сказках и стихах и даже в прозе, Серафим Саровский остается как пример христианского подвига и как пример потрясающего смирения, как чудотворец, как святой, помогающим бедствующим людям. Достоевский даёт нам размышление и примеры сострадания, его книги всегда читают те, кто ищет Духа. Рукописи Гоголя не горят, его духовные произведения освящают нашу жизнь. Этих примеров много.. Все это - наполненные Духом вещи, Дух, Божественный, Первоогонь всюду, Нуль-время - есть всеобщее изменение под действием Божественного Логоса. Логос, Премудрость Божия, Слово Божие через Дух Божий, через Первоогонь дает жизнь всему и мудрость ищущим. Но что такое Первоогонь? Здесь придется натолкнуться на то, что дал миру божественный Дионисий Ареопагит. Его основной труд посвящен изъяснению значения божественных имен, под которыми премирный Бог открывается миру. Эти самооткровения Божества, Божественные имена, невыводимые логически, мистически или метафизически из апофатического богословия, но они обосновываются невыразимой тайной Абсолютного. Поэтому откровение не только открывает, но вместе и указывает неоткрытую и неоткрываемую тайну, и эта абсолютная ТАЙНА содержит в себе источник «воды, текущий в жизнь вечную» (Ин.4, 14), никогда не иссякающий и неоскудевающий (1, с.146). Как мыслить это откровение Тайны, это совлечение абсолютности Абсолютного, каковым является откровение Абсолютного относительному? На это не может быть дано ответа на человеческом языке. Не всё понятно, но Бог во всем, и в этом великая радость веры и покорности. Мы приближаемся к бездне, где снова нам преграждает дальнейший путь познания огненный меч архангела. Так есть, - об этом совершенно твердо говорит нам 5 религиозный опыт, это надо принять и религиозной философии за исходное определение – в смирении разума, ибо и от разума требуется жертва смирения, как высшая разумность неразумия. Неизреченный, неименуемый, непостижимый, недоведомый, недомыслимый Бог открывается твари в имени, слове, культе, богоявлениях, боговоплощении. Учение о премирности, или трансцендентности Божества, о Божественной Тайне, приоткрываемой Откровением, и составляет подлинный смысл апофатического богословия у большинства христианских представителей, хотя это далеко не всегда выражается у них с достаточной четкостью, последовательностью и ясностью. Такова основная мысль Климента Александрийского и Оригена, таково учение свв. Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского, Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина, Григория Паламы, а также и Николая Кузанского (1, с. 146). Божественный Дионисий Ареопагит, столп Православия, дал начало пониманию Теофаническому Огню, Свету, исходящему из сущности Бога. В своем творении «О божественных Именах» он впервые обозначает то, что спустя длительного времени обозначилось у св. Григории Паламы как учение о божественных энергиях. Сергей Булгаков говорит: Говорить о какой-либо прибыли для Бога от творения – в том ли смысле, как учит об этом Шеллинг, или в каком-либо ином – значит допускать восполнение вечности временем, т.е. отрицать вечность, а тем самым и временность. Временное может лишь потонуть в океане вечности, в него излившись, но ничего не прибавив к его полноте. Однако, будучи питаемо им, оно имеет подлинное бытие, хотя и не безосновное, ибо основа его в вечности, но все же реальное и самобытное, ибо здесь действует творческая сила Бога, в ничто воздвигающая мир; в миротворении, в теофании, происходит и теогония. Бог, оставаясь существом своим превыше мира, творческой силой своей присутствует во временном процессе, рождается в нем: на острие меча антиномии держится это соотношение вечности и временности (1, с.187). Он кратко сказал, отец Сергей Булгаков, но точно выразил абрис проблематики: творческая сила Божья присутствует во временном процессе, она все воздвигает, однако и содержит. Далее о творческой силе Божьей, точнее о Божественных Силах, исходящих из Бога вовне поэтично, красочно и точно заявляет божественный Дионисий Ареопагит. 6 Исходящие от Бога нетварные божественные энергии он называет божественными Именами, это Теофании, это Огонь, нисходящий во временное, в нуль-время. Дионисий Ареопагит, называя свое творение «О божественных Именах» развертывает величественную картину различных осияний (читай – энергий). Святой Максим Исповедник даёт комментарии к духовным текстам св. Дионисия Ареопагита. Я позволю дать развернутое полотно священных глаголов божественного Дионисия, ибо воздействие их на западное и восточное богословие, а также на культуру всего христианского мира, как восточного, так и западного, как в Средние века, так и в эпоху Возрождения несомненно. Читаем Дионисия Ареопагита: Повинуясь этим богоначальным узам, управляющим всеми святыми порядками сверхнебесных сущностей, чтя Богоначалия священным, не превышающую дерзающим на ум и сущность исследование тайну умственным благочестием, неизреченное же – целомудренным молчанием, мы устремляемся навстречу лучам, сияющим нам в священных Речениях, их светом ведомые к богоначальным песнопениям, ими сверхмирно просвещаемые, вдохновляемые на священные песнословия, на созерцание соразмерно нам даруемых ими богоначальных светов, на воспевание благодатного Начала всяческого священного светоявления так, как Оно Само выразило Себя в священных Речениях. Например, что Оно Причина всего, Начало, Сущность и Жизнь; отпадающих от Него призвание и восстановление, соскользнувших к тому, что губит божественный образ, поновление и формирование заново; колеблющихся от какого-нибудь нечестивого потрясения священное утверждение; безопасность устоявших; руководство, помогающее восходящим взойти к Нему ввысь; просвещаемых осияние; посвящаемых священноначалие; обоживаемых Богоначалие; опрощаемых простота; объединяемых единство; сверхначальное сверхсущностное начало всякого начала; добрый податель сокровенного, насколько это возможно; и просто сказать, Жизнь живущего и Сущность существующего, всякой жизни и сущности Начало и Причина в силу Своей вводящей сущее в бытие и поддерживающей его там благости (2, с. 219) Св. Максим Исповедник так поясняет эту духовную терминологию. «превышающую ум и сущность тайну Богоначалия» 7 Богоначалием он везде называет царящую над всем Троицу, потому что Она – начало и так называемых богов, я имею в виду, как мы уже сказали, ангелов и святых. Сокровенность же, окружающая Её неподдающуюся наименованию сущность, непостижима. Потому чуть ниже он говорит: «целомудренным молчанием», а выше: «насколько позволительно, подобающим священному образом» (2, с.215). «благодатного Начала» Речь о том, в каком смысле Бог есть начало всякого светоявления, и какие имеются в виду светоявления и формирования заново. «отпадающих от Него призвание и восстановление» Это на то, что сказал Симеон, когда увидел Христа: «Сей лежит на падение и на восстание многих в Израиле» (ср. Лк. 2: 34). Падение – плохого в нас, восстание же – хорошего. «просвещаемых осияние» Постепенно, как бы переходя к большему, он сначала говорит о просвещаемых, а затем о посвящаемых. Быть посвященным означает дойти, преуспевая в благой жизни по крещении, до того, чтобы возможно было сказать: «течение совершил, веру сохранил» (2 Тим. 4:7). Конечно же, здесь подразумевается поклоняемая Троица, в таковом посвящении главенствующая, поскольку Она Посвящаемые же благодаря – творческое начало во всяком посвящении. преуспеянию непременно обожаются, становясь, причастниками божественной природы и богоначалием для них является, соответственно, Бог, будучи для них, становящихся богами, неким началом. А после этого восхождения к простоте они достигают того, что оказываются, благодаря воскресению, равными ангелам и уже имеют не «душевное», по апостолу, тело, ради души, т.е. составленное и движимое, но «духовное» (1 Кор. 15: 44), потому что по причине обильного излияния на них Всесвятого Духа они освобождаются от многосложного разнообразия помыслов и чувств и тем самым собираются в единицу, будучи ведомы, как мы уже сказали, в единство простоты. Ведь «у уверовавших, - сказано, - были одно сердце и одна душа» (Деян. 4: 32) «Жизнь живущего и Сущность существующего» Сам по Себе Бог непомыслим, но поскольку Он является Причиной и Началом всего сущего, Он есть Простота простого, Жизнь живущего, Сверхсущность сущего, и вообще Он есть Податель всякого блага (2, с. 217). В этом извлечении из св. Дионисия Ареопагита мы получаем сведения только о некоторых из множества Божественных Имен, ибо каждое Божественное Имя по свидетельству Дионисия Ареопагита и св. Григория Паламы есть нетварная Божественная энергия, или в нашей терминологии Теофания, Огонь, нисходящий во 8 временное, в нуль-время. Здесь мы видим описание Богоначалия, т.е. царящую над всем Пресвятую Троицу, именно из неё исходит во временное, в нуль-время Теофания, Огонь. Это Богоначалие есть начало всякого светоявления, Оно просвещает человека, даёт веру, посвящает в духовные степени иерархии, оно Жизнь живущего и Сущность существующего. Теперь погрузимся в глубину трактата св. Дионисия Ареопагита (2, с.517) главы 10 «Об именах «Вседержитель» и «Ветхий денми», и здесь же о вечности и о времени. Это погружение дает возможность понять время и вечность в аспекте Бога, как Объединяющей Основе. Я в этой главе нашел удивительно глубокие и весьма поразившие меня мысли. Цитирую божественного Дионисия Ареопагита: Как Ветхий же деньми Бог воспевается потому, что Он существует и как вечность, и как время всего, и до дней, и до вечности, и до времени. Однако и время, и день, и час, и вечность надо относить к Нему богоподобно, потому что Он при всяком движении остается неизменным и неподвижным, вечно двигаясь, пребывает в Себе и является Причиной и вечности, и времени, и дней. Потому и в священных богоявлениях при мистических озарениях Бог изображается и как седой, и как юный: старец означает, что Он Древний и сущий «от начала»; юноша же – что Он не стареет; а оба показывают, что Он проходит сквозь все от начала до конца; или же, как говорит наш божественный священносовершитель, оба они обнаруживают божественную древность: старец – первого во времени, а более юный более изначального по числу, поскольку единица и ближайшие к ней числа изначальной далеко от них отошедших (2, с. 519). И здесь разворачивается фантастическая картина, которая меня поразила. Вдумайтесь: Максим Исповедник в примечании к этому тексту пишет, что седым явился Бог Даниилу, с белой, как шерсть, головой, почему и был назван «Ветхим денми» (Дан. 7, 9). Более молодым, нежели седой старец, как муж или юноша он предстал с ангелами Аврааму. Рассмотрев это, говорит Максим Исповедник, великий Дионисий разрешил это так: старец Он – поскольку все сущее – от Бога и после Него, стало быть, и моложе Его; юный же – как в расцвете и постоянном блаженстве вечно не старея пребывающий. И если скажешь то и другое разом, т.е. что Он старец и юноша одновременно, поскольку, изначально во все простираясь и проходя, до конца пребывает вечным, так как конец моложе начала, то и это, говорит он, будет иметь смысл. 9 И здесь же еще один комментарий св. Максима Исповедника: Почему Господь изображается иногда как седой, а иногда как юный, как, например: «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки тот же» (Евр. 13: 18): ведь «сегодня» более ново, чем «вчера» (2, с.517) Вызывает непосредственный интерес рассуждение св. Максима Исповедника о единице и ближайших к ней числах. Он разъясняет так: Поскольку арифметика имея разделение в числах, возводит множество к пределу, положив в основание всякого числа единицу, двоица же - четных и следующих по порядку возрастания чисел путем прибавления единиц, и коль скоро множество, т.е. тварь, происходит от Бога, число же принадлежит множеству, следовательно, то, на что распространяется число, называется более молодым, ибо множество, то, что поддается исчислению, невыразимым образом после Бога и от Бога происходит. Но и этого более молодого числа твари изначальное единица, являющаяся, как я сказал, причиной чисел и имеющая некоторое отношение к происходящему из неё многому. Так что Бог как Причина таковых и как имеющий логос единицы, в соответствии с изложенными соображениями, именуется более молодым. Некоторые же называют числом тела (2, с. 519). Посмотрите, как разворачивает Божественный Дионисий глубину понятий: временное и вечное. Он исследует Священное Писание, которое он называет Речениями. Исследуя Речения Божественный Дионисий говорит: Ведь не все даже абсолютно нерожденное и поистине и всецело бесконечное они везде называют вечным и не все нетленное, бессмертное, неизменное и пребывающее постоянным, как, например, говоря: «Поднимитесь, двери вечные» (Пс. 23: 7) и тому подобное. Часто подобное наименование они применяют и к более древним. Иногда они называют вечностью также и всю протяженность нашего времени, поскольку это свойственно вечности – быть древней, неизменной и измерять бытие в целом. Временем же называют то, что связано с рождением, тлением, изменением, и пребыванием то в одном, то в другом состоянии. Почему богословие и говорит, что, ограниченные здесь временем, мы причастимся вечности, когда дойдем до 10 нетленного и неизменного века. Речения же иногда имеют в виду и временной век, и вечное время, хотя преимущественно мы знаем из них, что Сущее по большей части и в собственном смысле слова называется и предстает вечным, а рождаемое временным (2, с.521). И продолжает: Не следует, таким образом, думать попросту, что называемое вечным совечно предвечному Богу, но, неуклонно следуя за высокочтимейшими Речениями, вечное и временное подобает разуметь в соответствии с известными им образами. Между же Сущим и рождаемым – то, что отчасти причастно вечности, отчасти же времени. Бога же можно воспевать и как Вечность, и как Время – как Причину и всего времени, и вечности, и Ветхого денми, как до времени и выше времени Сущего и изменяющего «времена и лета», также и до веков Существующего, поскольку Он – и до вечности, и выше вечности, и Царство его – «царство всех веков» (Пс. 144: 13). Аминь (2, с. 523) P.S. Я еще не закончил эту тему. Она будет продолжена. Контур будущей теории превратится в настоящую теорию. Всё хорошо продумано до мелочей. Осталось только творить….Да поможет мне Господь! Литература 1. Булгаков Сергей. Свет Невечерний. Созерцания и умозрения.Том I. М.: Искусство, 1999. 2. Дионисий Ареопагит. Сочинения. Толкования Максима Исповедника. – Спб.: Алетейя; Издательство Олега Абышко, 2002. – 854 с. – (Византийская библиотека. Источники).
