НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ
реклама
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ПРОБЛЕМ УКРЕПЛЕНИЯ ЗАКОННОСТИ И ПРАВОПОРЯДКА ПРИ ГЕНЕРАЛЬНОЙ ПРОКУРАТУРЕ РФ О.Д. Ситковская Психология свидетельских показаний Научно-методическое пособие Москва 2006 Ситковская О.Д. Психология свидетельских методическое пособие.- М., 2006. - с. 86 показаний. Научно- Рецензенты: Профессор кафедры уголовно-процессуального права и криминалистики Российской правовой академии МЮ РФ доктор психологических наук, кандидат юридических наук, профессор, заслуженный юрист России Романов Владимир Владимирович Начальник кафедры психологии, педагогики и организации работы с кадрами Академии управления МВД России кандидат психологических наук доцент Котенев Игорь Олегович В научно-методическом пособии разработаны рекомендации для практических работников по применению специальных психологических познаний в форме психологической экспертизы, консультации для решения вопроса о способности лица правильно воспринимать имеющие для дела обстоятельства и давать о них показания. Приведены критерии для определения психологической достоверности свидетельских показаний, рассмотрены психологические аспекты допроса свидетелей, в том числе несовершеннолетних. Работа позволит правильно сориентировать следователей, прокуроров, судей и экспертов в решении сложных психологических проблем для установления истины по уголовным делам. Ситковская О.Д., НИИ проблем укрепления законности и правопорядка При Генеральной прокуратуре РФ, 2006 2 ОГЛАВЛЕНИЕ Введение …………………………………………………. 4 Глава 1. Психология свидетеля ………………………. 7 Глава 2. Использование специальных психологических знаний для решения вопроса о способности свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них показания………………………………………………… 29 Глава 3. Психологические признаки достоверности свидетельских показаний малолетних и несовершеннолетних свидетелей и основы их допроса ………………………………………………….. 56 Заключение ...................................................................... 85 3 ВВЕДЕНИЕ При осуществлении правосудия особенность установления истины заключается в том, что исследованию подлежат факты, действия, события, происходившие в прошлом. Восстанавливаются они прежде всего с использованием свидетельских показаний лиц, которые их непосредственно наблюдали или имели о них сведения, полученные из иных источников. По данным А.Е.Леднева, около 1/3 приговоров, отмененных вышестоящими судами, основано на ошибочных показаниях свидетелей и потерпевших и столько же отменено в связи с тем, что следствием и судом не выявлены причины неоднократного изменения свидетелями своих показаний. Связь ошибок в показаниях свидетелей с судебными ошибками весьма велика и очевидна. Без их выявления и устранения повышение эффективности работы по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений невозможно. Значение свидетельских показаний как источника доказательств показал и опрос судей. В их глазах значимость источников информации по делу, которые составляют основу доказательственного права, выглядит следующим образом: на первое место они поставили свидетельские показания; на второе - заключения экспертов; на третье - показания потерпевшего. Четвертое и пятое места разделили письменные материалы уголовного дела и вещественные доказательства1. Свидетельские показания, как описание явлений прошлого, представляют собой весьма сложный процесс, который относится к области психической деятельности лица, дающего показания. При оценке полноты и точности свидетельских показаний существенную роль играет анализ психологических процессов восприятия, запоминания и 4 воспроизведения существенных психические конкретными для дела. процессы свидетелями Изучая фактических психическую (ощущения и жизнь восприятие, данных, человека, мышление и воображение, память, чувство, волю) и такие свойства личности, как интересы и склонности, способности, темперамент и характер, психология вскрывает закономерности, знание которых необходимо каждому, кто призван взаимодействовать с людьми, воздействовать на них. Поэтому следователь, судья должны иметь достаточные представления о психологии свидетелей, что позволит им критически подходить к оценке показаний и путем их анализа более точно и объективно решать вопрос о достоверности этого важного доказательства по уголовному делу, выявлять ошибки, источники искажений. Способность давать показания зависит не только от полноценности органов чувств, уровня развития, продуктивности и надежности памяти, качеств мышления, индивидуального жизненного опыта, запаса знаний, интересов, личностных особенностей, но и в значительной мере от отношения к происшествию. Существенно влияют на свидетельские показания содержание самого явления, подлежащего восприятию, оценке, запоминанию и воспроизведению; условия, при которых это явление происходило. Изучение психологических особенностей свидетеля и формирования свидетельских показаний способствуют правильному проведению допроса, адекватной оценке показаний. Настоящее научно-методическое пособие подготовлено с целью хотя бы отчасти восполнить тот пробел, который имеется в специальной литературе о психологии свидетеля, его показаний и использовании специальных психологических познаний для решения широкого круга А.Е. Леднев. Показания свидетеля как уголовно-процессуальное доказательство. Автореферат канд.дис. Н.Новгород. 2006., С. 11. 1 5 проблем, встающих перед следователем, судьей, рассматривающих каждое уголовное дело. Пособие состоит из введения, трех глав и заключения. В первой главе рассматривается психология свидетеля. Речь идет о сложном комплексе проблем, связанных с закономерностями, лежащими в основе способности свидетеля правильно воспринимать обстоятельства и давать о них имеющие значение для дела показания. Эти данные могут быть использованы для общей ориентации практических работников в этой сложной психологической проблеме. Вторая глава посвящена использованию психологических знаний (в форме судебно-психологической экспертизы, внепроцессуальных консультаций) в сложных случаях, когда в ходе расследования возникают вопросы, решение которых невозможно без применения научной психологии. Судебно-психологическая экспертиза устанавливает новые фактические данные о психологических особенностях лиц, дающих показания; комплекс индивидуальных свойств человека, достаточный (или недостаточный) для полного и адекватного (правильного) отражения конкретных материальных или идеальных явлений. Они могут быть использованы, в числе прочих доказательств, при оценке достоверности показаний. В третьей главе исследуются возможности свидетеля с точки зрения их оценки показаний психологической достоверности (недостоверности). Предложенные автором признаки (критерии) могут быть ориентиром для практических работников органов правосудия. Но в сложных ситуациях они предназначены именно специалисту-психологу – эксперту или консультанту по делу. Очевидно, что речь идет не об оценке доказательств, не о достоверности показаний в традиционном понимании слова, а именно о психологических признаках их достоверности. Глава 6 завершается рекомендациями по организации допросов несовершеннолетних и малолетних свидетелей. Пособие рассчитано на практических работников следствия, прокуратуры, суда, а также на психологов, привлекаемых в качестве экспертов и специалистов по уголовным делам. 7 Глава 1. Психология свидетеля Показания свидетеля – сведения, сообщенные им на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде в соответствии с требованиями уголовно-процессуального кодекса РФ (ст.79, 187-191 и 278). Согласно УПК РФ, свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний (ст. 56 УПК РФ). Он может быть допрошен о любых относящихся к уголовному делу обстоятельствах, в том числе: - о событии преступления (времени, месте, способе, средствах и других обстоятельствах совершения преступления); - о взаимоотношениях между собой различных участников уголовного процесса; - о виновности и намерениях обвиняемого при совершении преступления, мотивах и целях его деяния; - о смягчающих и отягчающих наказание обвиняемого обстоятельствах; - о событиях и происшествиях, характеризующих личность обвиняемого, потерпевшего и своих взаимоотношениях с ними и другими свидетелями; - о характере и размере ущерба, причиненного преступлением; - об обстоятельствах, способствующих совершению преступления; - об обстоятельствах, исключающих преступность и наказуемость деяния; 8 - об обстоятельствах, которые могут повлечь за собой освобождение лица, совершившего общественно опасное деяние, от уголовной ответственности (наказания) и др.1 Свидетель предупреждается об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний (ст.308 УК РФ), за дачу заведомо ложных показаний (ст.307 УК РФ). Его показания заносятся в протокол, который составляется с соблюдением требований, предъявляемым к протоколам всех следственных действий (ст.166 и 167 УПК РФ). Согласно ст. 51 Конституции РФ, «никто не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и обязан близких родственников, круг которых определяется Федеральным законом». К их числу Закон относит родителей, детей, усыновителей, усыновленных, родных братьев и родных сестер, дедушек, бабушек, внуков (ч.4 ст. 5 УПК РФ). «С учетом этого конституционного положения суд, предлагая подсудимому дать показания по поводу обвинения и известных ему обстоятельствах дела, должен одновременно разъяснить ему ст.51 Конституции Российской Федерации. Положения указанной статьи Конституции должны быть разъяснены также супругу или близкому родственнику подсудимого перед допросом этого лица в качестве свидетеля … Если подозреваемому, обвиняемому, его супругу и близким родственникам при дознании или на предварительном следствии не было разъяснено указанное конституционное положение, показания этих лиц должны признаваться судом полученными с нарушением закона и не могут являться доказательством…»2 Рыжаков А.П. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Норма. - М., 2002. - С.238. 2 См. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 8 от 31 октября 1995г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия». Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996., № 1, С. 3-6 1 9 Закон относит показания свидетеля к числу доказательств (ст.74 УПК РФ). При согласии свидетеля дать показания он должен быть предупрежден о том, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу (ст. 56 УПК РФ). Показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе относятся к недопустимым доказательствам (ст.75 УПК РФ). Оценка и проверка показаний свидетеля как источника доказательств компетентный орган строит с учетом следующих обстоятельств: «1) личности самого свидетеля, свойств его памяти, психического и психологического состояния, возраста, здоровья, определенного опыта, темперамента, склонности к преувеличению или приуменьшению увиденного т.п.; 2) природных условий, при которых он воспринимал явление: времени, места, погоды, освещения, видимости, слышимости, продолжительности восприятия, расстояния до объекта; 3) размера промежутка времени, который прошел с момента, когда лицо воспринимало явление; 4) обстановки дачи показаний».1 Свидетель не может быть принудительно подвергнут судебной экспертизе или освидетельствованию, за исключением случаев, «когда освидетельствование необходимо для оценки достоверности его показаний» (ч.1 ст.179 УПК РФ). Прежде закон (ч.3 ст.79 УПК РСФСР) признавал обязательным проведение экспертизы свидетелей и потерпевших, если их способность правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них правильные показания вызывала сомнения. В современном уголовно-процессуальном законе свидетели исключены из перечня лиц, в отношении которых назначение экспертизы обязательно (ст.196 УПК РФ.) 1 Рыжаков А.П. Там же. - С. 238. 10 Между тем свидетельские показания – важнейшее доказательство по делу, именно на них во многом основан уголовный процесс. Деятельность каждого следователя, судьи в значительной степени базируется на допросах свидетелей и оценке их показаний. При этом на практике нередко правильно оценить соответствующие способности свидетеля и его показания без использования специальных психологических познаний невозможно. Проблема использования данных психологической науки для оценки свидетельских показаний была осознана многими психологами и юристами еще на рубеже Х1Х-ХХ веков, что привело к разработке комплекса вопросов, пограничных между правом и психологией. Прежде всего речь идет об использовании психологических знаний в уголовном судопроизводстве в форме судебно-психологической экспертизы, ставшей краеугольным камнем в фундаменте юридической психологии, как научного и прикладного направления исследований А.Брусиловский, Л.Владимиров, Г.Гросс, М.Гернет, (А.Болтунов, О.Липман, Г.Мюнстенберг и др.). Интерес представляют работы О. Гольдовского «Психология свидетельских показаний» (1904); А.И.Елистратова «О влиянии вопросов без внушения на достоверность свидетельских показаний» (1904); А.В.Завадского и А.И.Елистратова «К вопросу о достоверности свидетельских показаний (1906); Е.М. Кулишера «Психология свидетельских показаний и судебное следствие» (1904); Г.Португалова «О свидетельских показаниях» (1903); И.М. Холчева «Мечтательная ложь» (1909) и др. Весьма любопытны исследования французского психолога А.Бине, направленные на изучение влияния внушения на формирование показаний малолетних. Изучению достоверности свидетельских показаний посвящены работы немецкого психолога В.Штерна. В его опытах ошибки в свидетельских показаниях, данных непосредственно после предъявления 11 испытуемым «экспериментального впечатления», составляли 5%, а при допросе, который был затем произведен – 30%. Штерн объяснял это тем, что при связном рассказе свидетель передает лишь то, что твердо запомнил. Когда же он отвечает на вопросы, то вынужден сознательно или бессознательно восполнять пробелы в своих воспоминаниях. Поэтому легче и чаще впадает в невольные ошибки. Штерн считал, что любой вопрос, в какой бы форме он не излагался, в той или иной степени оказывает на свидетеля внушающее воздействие, тем более в напряженной обстановке допроса. Отсюда, по его мнению, свидетельские показания весьма субъективны, и им далеко не всегда можно доверять в силу ненадежности, большого количества ошибок. Указывая на множество психологических факторов, влияющих на формирование показаний свидетеля, Штерн приходит к выводу, что собирать доказательства должен следователь, а оценивать их может только психолог на основе лабораторных опытов. Результаты исследований, «свидетельствующие о несовершенстве этого источника доказательств, вели к поиску возможной их замены другими доказательствами, попыткам с помощью психологической науки, особенно экспериментальной психологии, выяснить истину, провести «объективную проверку» показаний обвиняемых, потерпевших, свидетелей. Одним из «источников доказательств, которые должны были приобрести большее, чем свидетельские показания значение, по мнению ученых того времени, являлась судебно-психологическая экспертиза, с помощью которой можно оценивать не только личность преступника, причины преступлений, но и достоверность показаний».1 Исследования Штерна вызвали большой научный интерес. Однако Костицкий М.В. Введение в юридическую психологию: методологические и теоретические проблемы. - Киев, 1990. С.51. 1 12 не все психологи и юристы того периода разделяли негативное отношение к свидетельским показаниям, как источнику доказательств. Так, например, категорически против выводов Штерна выступал А.Ф.Кони. Он считал неправильными и необоснованными утверждения Штерна о ненадежности показаний свидетелей. При этом он указывал на существенное «различие восприятия в условиях эксперимента и в условиях совершения преступления, когда резко нарушается привычный ход явлений»1. Критикуя позицию Штерна, ряд ученых (М. А. Лазарев и В. И. Валицкий), утверждали что непроизвольные ошибки свидетеля не столь опасны и распространены как сознательная ложь: почти 3/4 свидетелей по разным мотивам не говорят правды. Экспериментальные исследования по психологии свидетельских показаний проводились А.С.Тагером. Он изучал процесс их формирования от момента восприятия процессуального тех или иных закрепления, а также фактов и явлений до зависимость показаний от эмоциональных состояний, профессии, возраста и пр. Тагер считал, что оценивая показания, необходимо учитывать индивидуальные особенности зрения, слуха, памяти, поскольку источники ошибок свидетеля «кроятся» в восприятии, сохранении и переработке информации. Первые попытки использования достижений психологической науки в юридической практике связаны также с применением методов экспериментальной психологии для расследования преступлений. Так А.Р.Лурия в 1928г. изобрел сопряженно-моторную методику - соединил ассоциативный метод с одновременной фиксацией ряда физиологических показателей. Он считал, что исследуя таким образом аффективные следы, можно действительно объективно определять отношение человека к тем или иным фактам уголовного дела, его причастность к совершенному преступлению, а в конечном счете – достоверность показаний. В 1 Кони А.Ф. Собрание сочинений в 8 томах. - М., 1967. – Т.4 – С.41,47 13 дальнейшем эта методика была положена в основу работы детектора лжи, столь популярного за рубежом. Многочисленные исследования психологии свидетеля и свидетельских показаний в тот период начинают внедряться и в судебную практику. В этом отношении большую роль сыграл выход в свет книги А.Брусиловского «Судебно-психологическая экспертиза: ее предмет, методика и предметы». В ней использования психологической содержатся конкретные примеры экспертизы в уголовном судопроизводстве. Однако, подчеркивая значительную психологическую составляющую в оценке свидетельских показаний и связывая развитие психологической экспертизы с их исследованием, основоположники этого направления экспертной деятельности считали, что лишь психологи могут выносить окончательное суждение об их достоверности (А. Брусиловский, О. Гольдовский, Я. Канторович и др.). Психолог в ходе проведения экспертизы на основе анализа свободного рассказа подэкспертного и его ответов на вопросы эксперта может сделать вывод о «симптомах лжи», связанных с «психологическим портретом личности». Холодные, угрюмые, циничные лица чаще других искажают факты, готовы на заранее обдуманную ложь. Их показания подвергаются сомнению в первую очередь. Л.Е. Владимиров утверждал, что эксперт-психолог в уголовном процессе является вторым судьей, наряду с судьей-юристом, так называемым «судьей в белом», выводы которого штатный судья не вправе оценивать. «Они ( суд и следователь) не могут критически относиться к экспертизе, для понимания оснований который требуется целый ряд лет научных занятий. Им остается только следовать авторитетному указанию эксперта. Суд самостоятелен в выборе экспертов. Но раз последние 14 выбраны, судья следует за ними, как слепой за своим поводырем»1. Таким образом, в период становления судебно-психологической экспертизы ее создателями был совершен ряд ошибок. Отсутствие в то время достаточно разработанной теории, методологии и методики проведения судебно-психологической экспертизы привело к неоправданному расширению компетенции экспертов, преувеличению реальных возможностей экспертизы, стремлению поставить этот вид экспертизы в особые условия. А это в свою очередь привело к тому, что эксперты-психологи пытались решать вопросы сугубо правового содержания - о достоверности показаний, характере вины, умысла, степени общественной опасности обвиняемого и т.п., что, конечно же, на самом деле является функцией правосудия, прерогативой лиц, осуществляющих производство по делу. Справедливая критика такого расширительного подхода к компетенции эксперта-психолога привела к отрицательному отношению работников юстиции к этому виду экспертизы, утверждениям о ее ненаучности и недопустимости. В течение длительного времени считалось, что все психологические вопросы, возникающие в уголовном процессе, следователь, прокурор, судья должны решать, исходя из своего житейского опыта, а в сложных случаях они подлежат разрешению психиатрической экспертизой. Положение стало меняться лишь в 70-е годы, когда юридическая психология обрела второе дыхание. Вновь появились исследования, посвященные использованию специальных психологических познаний в уголовном судопроизводстве. Одним из первых после значительного перерыва в исследовании этой проблематики в 70-е годы к анализу общих проблем применения психологических познаний в уголовном процессе 1 Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. - СПб.,1910, - С. 198 15 обратился М.М. Коченов 1. За последние годы положение в области теории и практики судебнопсихологической экспертизы существенно изменилось. Появился ряд публикаций, посвященных разработке теоретической базы, методологии и методики этого вида экспертных исследований. Были опубликованы результаты исследований, посвященных более детальному изучению теории и методики отдельных направлений судебно-психологической экспертизы.2 В литературе стала общепризнанной точка зрения о целесообразности проведения судебно-психологических экспертиз по значительному кругу вопросов. С каждым годом увеличивается количество проводимых экспертных психологических исследований по конкретным уголовным делам. Особенно актуализировалась необходимость применения на практике специальных психологических познаний с принятием в 1996г. нового Уголовного Кодекса, который значительно расширил использование понятий и категорий, относящихся к сфере психологии. Соответственно возникла необходимость в установлении в процессе расследования новых по содержанию и значимых для уголовно-правового регулирования обстоятельств. Сказанное потребовало переосмысления многих разработанных в предшествующие годы подходов к компетенции, задачам и возможностям судебно-психологической экспертизы3. И в последние годы различными авторами делались небезуспешные попытки разработать общую теоретическую базу, вопросы методологии и методики Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза. М., 1977. Алексеева Л.В. Проблемы юридически значимых эмоциональных состояний. Тюмень, 1997; Андрианов М.С. Использование специальных познаний для определения смысловой направленности невербальных (изобразительных) средств. М., 2006; Енгалычев В.Ф., Шипшин С.С. Судебно-психологическая экспертиза. Методическое пособие. Калуга, 1997; Ратинова Н.А. Необходимая оборона. 2002; Ситковская О.Д. Аффект. Криминально-психологическое исследование. М., 2001. и др. 3 Ряд новых проблем и направлений судебно-психологической экспертизы, возникших в связи с введением в 1996г. нового Уголовного кодекса РФ, рассмотрен в монографии О.Д. Ситковской Психология уголовной ответственности. М.,1998, а также в работах: Ситковская О.Д., Конышева Л.П., Коченов М.М. Новые направления судебно-психологической экспертизы М., 2000; Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе М., 1998 и др. 1 2 16 этого вида экспертных исследований, границы его компетенции. Общепризнанно, что одно из важнейших направлений судебнопсихологической экспертизы – экспертиза способности свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания. Отдавая должное уже упоминавшимся и более поздним исследованиям этого направления психологической экспертизы, надо указать, что в силу своего значения для уголовного процесса, оно требует более пристального тщательного исследования, пересмотра некоторых устоявшихся взглядов на возможности и компетенцию психолога. Как уже указывалось, при оценке свидетельских показаний нередко возникает необходимость в проверке сообщаемых свидетелем сведений. Для этих целей важно учитывать особенности протекания психических процессов, таких как ощущения, восприятие, память, мышление, воображение. Для того чтобы свидетель мог сообщить сведения о каких-либо событиях и обстоятельствах, он должен их воспринять, удержать в своей памяти и в дальнейшем правильно воспроизвести. Окружающая действительность воспринимается человеком через ощущения: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус и пр. Большинство людей правильно и адекватно воспринимает окружающий мир. Однако у разных людей состояние органов чувств различно. Они не с одинаковой степенью точности воспринимают одни и те же обстоятельства. Неодинаков и объем восприятия, способность зафиксировать то или иное количество деталей. На точность восприятия влияют объективные и субъективные факторы. К объективным относятся условия, в которых воспринималось событие, кратковременность или длительность, освещенность, расстояние, метеорологические факторы и пр. Кратковременность наблюдения не 17 способствует полному и всестороннему восприятию тех или иных фактов и обстоятельств. Пробелы в восприятии нередко в дальнейшем восполняются свидетелем, имеющим определенный жизненный опыт по принципу «как бы это могло быть». Иногда свидетели допрашиваются о времени, которое прошло между событиями, расстоянии между предметами и их величине. Обычно в условиях привычной деятельности человек способен достаточно точно оценивать временные интервалы. На точность восприятия времени влияет, например, профессия человека: чувство времени в большинстве случаев развито у спортсменов, представителей музыкальных профессий. В психологии известно, что при положительных эмоциях время субъективно «течет быстрее», при отрицательных – значительно «растягивается»1. Субъективные факторы определяются прежде всего состоянием органов чувств – плохое - хорошее зрение, слух и пр., а также эмоциональным состоянием, усталостью, состоянием здоровья, уровнем умственного развития, образованием, наличием тех или иных профессиональных навыков, специальных знаний, жизненным опытом и др. Дальтоник, например, не реагирует на определенную длину световых волн в той мере как личность с нормальным цветоощущением и как следствие не различает красный и зеленый цвет; при световой слепоте человек плохо видит вечером и ночью. Человек немузыкальный не в состоянии хорошо запомнить и воспроизвести мелодию. В судебно-следственной практике иногда встречаются показания, содержание которых противоречит знаниям о порогах ощущений. Если свидетель заявляет, что преступление совершено ночью при плохом освещении, но при этом сообщает точный словесный портрет преступника, Сказанное относится к восприятию текущего момента. Если же речь идет о прошедшем времени, то в воспоминаниях оно кажется тем более длительным, чем оно было богаче событиями и тем короче, чем более оно было «пустым». 1 18 детали одежды и пр., то ясно, что он не мог видеть такие детали. В подобных случаях необходимо проверить, почему свидетель ошибается или искажает действительность. В литературе отмечаются и некоторые половые различия в «качестве» свидетельских показаний. Так, например каждый 12 мужчина и каждая 200 женщина от рождения не достаточно точно и тонко различают цвет предмета. Чувствительность к боли, обоняние, слух обычно выше у мужчин. Женщины же вернее наблюдают и способны более детально описать детали обстановки, одежды и пр., однако в силу высокой эмоциональности, они чаще склонны к искажению действительности. Женщинам время кажется длиннее, чем мужчинам, что может играть в показаниях весьма существенную роль. На качество женских показаний оказывают влияние и функциональные состояния (беременность, менструации и пр.). Интересно, что в детском возрасте до 11 лет влияние пола практически не сказывается, показания мальчиков и девочек мало различаются между собой. Очевидно, что наблюдения близорукого человека не могут рассматриваться как надежные, если они сделаны в отдалении и т.д. Однако необходимо иметь в виду, что и нормально функционирующие органы чувств могут приводить к ошибкам в восприятии внешнего мира, что иллюстрируется в учебниках по психологии при рассмотрении различного рода зрительных иллюзий, демонстрируя ненадежность наших наблюдений. Так, например светлые предметы обычно кажутся большими по размеру, чем темные; длина вертикально направленных объектов кажется больше равных им объектов, имеющих горизонтальное протяжение. Общеизвестно, что художники гораздо лучше других людей различают цвета. Дегустаторы обладают высокоразвитой чувствительностью к вкусам и запахам и т.д. Портниха, допрошенная в 19 качестве свидетеля, может сообщить о таких деталях одежды и особенностях ее пошива, которые останутся незамеченными человеком иной профессии. То же можно сказать и о всяком другом специалисте. «Свидетели-специалисты могут дать показания о виденных ими фактах и дополнить их объяснениями и заключениями по своей специальности. Так, например, врач может не только рассказать, что он наблюдал в болезни данного лица, но и высказать свое мнение об этой болезни; опытный шофер может описать виденную им автомобильную катастрофу и высказать свое мнение о том, как управлялся автомобиль, с которым произошла катастрофа. Допрос подобных свидетелей - специалистов труден потому, что у них легко может произойти смешение восприятия и оценки явления. Поэтому надо настаивать на том, чтобы такой свидетель поменьше высказывал свое личное мнение и обращал больше внимания на передачу виденных им фактов. В противном случае легко может получиться искаженная картина, построенная не столько на действительно воспринятом свидетелем, сколько на одностороннем его мнении»1. Конечно, мнение специалиста расследованию не повредит, но выступая в качестве свидетеля, такое лицо прежде всего должно сообщить все известные ему факты, на основе которых он пришел в тем или иным выводам. К числу «плохих» свидетелей в отношении способности к концентрации внимания некоторые авторы (А. Гейльбергс) относят юристов и представителей гуманитарной науки. Юристы – потому, что у них каждое показание включает в себя не только «впечатление», но часто и суждения правового характера; ученые же «вследствие односторонности и отвлеченности своего внимания, неправильно воспринимают детали. Чем Г.Гросс. Руководство к расследованию преступлений. Цит. по: Юридическая психология. Хрестоматия. Составители: В.В. Романов, Е.В. Романова. М., Юрист. 2000. – С.282. 1 20 более человек приспособлен к отвлеченной умственной работе, чем более он привык погружаться в свой внутренний мир, в свои собственные мысли, тем поверхностнее скользит его взор по окружающей действительности. Замечено, что натуралисты наблюдательнее, чем философы. … по мнению Гейльберта, большинство даже образованных людей отличается плохой восприимчивостью к окружающей их действительности. Особенно недостаток этот проявляется относительно времени и пространства. Как долго длятся две минуты? Отстоит ли данный пункт от другого на 100 шагов? Больше или меньше, насколько? Состоит ли толпа из 200 или 500 человек? Особенно слаба восприимчивость относительно малых промежутков времени и пространства… Насколько во многих случаях для точности восприятия нужны специальные познания, настолько подчас специализация может быть вредна, ибо наблюдатель смотрит на все односторонне»1. Известно, что к числу «трудных свидетелей» относятся учителя и вообще люди, профессионально занимающиеся преподаванием, поскольку они привыкли взаимодействовать с теми, кто стоит ниже них по знаниям и развитию. В силу профессиональной деформации соответствующий стиль общения переносится и на всех остальных людей. При даче показаний они обычно с утомительными подробностями охотно сообщают именно то, что представляется важным лично для них, не понимая того, что эти детали не заслуживают занесения в протокол. Выступая в качестве свидетеля, нередко проявляют упрямство и более склонны поучать, чем выслушивать других. При этом они не готовы признаваться в плохой наблюдательности или неважной памяти и т.д. Существенное значение для точности и правильности восприятия имеет наличие особого интереса свидетеля к тем или иным явлениям, Канторович Я.А. Психология свидетельских показаний. Цит. по: Юридическая психология. Хрестоматия. Составители: В.В. Романов, Е.В. Романова. М., Юрист. 2000. – С.370-371. 1 21 предметам. Например, любовь к живописи, коллекционирование, любовь к животным и пр. Не являясь профессионалом, он может обладать обширными познаниями в соответствующей области. Необразованный человек затрудняется в выражении своих мыслей, однако его показания более непосредственны, чем у высокообразованного, который нередко сообщает менее объективные факты, выдавая свои суждения и умозаключения за полученные на месте происшествия впечатления. Для того чтобы иметь возможность дать свидетельские показания, соответствующие тому, что было воспринято, необходимо удержать в памяти значимые для дела обстоятельства и в дальнейшем воспроизвести их. Разные люди могут обладать различной способностью к запоминанию, то есть срок удержания в памяти тех или иных событий и обстоятельств не у каждого человека одинаковый. Поэтому возможны ситуации, когда свидетель, хотя и присутствовал на месте происшествия, но не запомнил детали происходившего, а в дальнейшем не может достаточно точно и правильно их воспроизвести. Если следователь своевременно не допросил свидетеля, знающего важные обстоятельства по делу, то, будучи вызван в суд, свидетель может уже забыть многие детали обстоятельств, интересующих правосудие. Запоминание может быть преднамеренным (когда человек сознает, что он оказался возможным свидетелем уголовного преступления и прилагает определенные усилия, чтобы запомнить происходящее) и непреднамеренным (процесс запоминания произошел не в результате специальных усилий человека, а механически). В случае преднамеренного запоминания воспроизведение будет более полным и точным. Обычно свидетели случайно оказываются на месте происшествия и соответственно не ставят перед собой задачи запомнить увиденное с целью 22 последующей дачи показаний. Большой точностью показания таких свидетелей не отличаются. Память зависит от интересов и склонностей человека. «Особенно ярко это выражается в тех случаях, когда память по тем или иным причинам, в частности, например, под влиянием преклонного возраста, начинает слабеть. В этом случае все, что связано с профессиональными интересами человека, нередко удерживается в памяти по-прежнему с большой легкостью и безошибочно, хотя все остальное уже сравнительно легко забывается им».1 Эти особенности памяти лиц преклонного возраста необходимо учитывать при проведении допроса и при оценке показаний этих лиц. Интенсивность забывания у разных людей также различна и определяется: а) временем, которое прошло с момента происшедшего события; б) яркостью впечатлений от него; в) отношением к происшедшему; г) желанием запомнить; д) состоянием здоровья; е) возрастом; ж) индивидуальными особенностями памяти и др. В силу своей избирательности, восприятие не всегда отражает правильную картину действительности. Прежде всего мы видим и запоминаем то, что нас интересует. «При восприятии незнакомого человека обычно фиксируются черты его внешности и физического облика или детали одежды, субъективно оцененные свидетелем как необычные. Этим объясняется то, что особые приметы обычно запоминаются лучше, чем другие детали… Сказанное относится и к действиям, воспринимаемым как поведение, отличное от общепринятого или оцененное свидетелем как отклоняющееся от нормы».2 Способность к запоминанию тесно связана также с мыслительной деятельностью, кругозором, знаниями. Так у некоторых выдающихся Смирнов А.А. Психология запоминания. М.-Л., 1948. С. 15-16. Н.И. Гаврилова. Человек как предмет описания в свидетельских показаниях. //Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 29. М.,1978. - С.132 1 2 23 шахматистов столь сильно развита зрительная память, что они, закрыв глаза или отвернувшись в сторону, способны вести игру или даже играть одновременно несколько партий. Тесно взаимосвязаны память и внимание. Чем внимательнее человек, воспринимающий событие, тем лучше и точнее он его запомнит. Если же он был чем-то отвлечен, погружен в свои мысли, то он может не заметить событие, не обратить на него внимание. Процесс воспроизведения сохранившейся в памяти информации в вербальной форме нередко представляет определенные трудности для допрашиваемого. Воспроизведение, как и память в целом – это динамический активный процесс, основывающийся на гибких подвижных связях и поддающийся сознательному контролю. Связь воспроизведения с процессами мышления известна давно. Еще Аристотель считал, что «воспоминания бывают у тех, кто способен обдумывать»; «воспоминанию нужен ум, чтобы сравнивать и различать»»; «деятельность разума предохраняет память от искажений». Действительно, в осуществлении припоминания процессы мышления играют очень важную роль. Очевидно, что решение сложной репродуктивной задачи требует участия не только познавательных, но и других психических процессов, однако ведущая роль принадлежит именно познавательным мыслительным процессам. Содержанием воспроизведения является восстановление того, что было воспринято, запечатлено в прошлом; мыслительные же операции выступают здесь как средства, помогающие адекватному правильному отражению прошедших событий. Динамика процесса припоминания находит свое выражение в изменении соотношения ассоциативных и смысловых связей в процессе припоминания: то, что припоминалось ассоциативно, дает повод для размышлений, рассуждений о соответствии припомнившегося реальным событиям; с другой стороны припоминание может начинаться с этих 24 мыслительных процессов, помогающих восстановить основное, существенное, остальное же припоминается ассоциативно. Соотношение смысловых и ассоциативных связей изменяется в ходе припоминания. На одних его этапах решающую роль играют ассоциации, с помощью которых воспроизводятся определенные факты, на других – мыслительные процессы, дающие возможность найти существенное в этих фактах, восстановить те или иные связи между ними. Взаимодействие смысловых и ассоциативных связей происходит не стихийно, оно может сознательно контролироваться: возникающие связи подвергаются анализу, сопоставлению. Одни из них отвергаются, другие намеренно вызываются. В случае, когда необходимо воспроизвести факты и обстоятельства, наблюдаемые использовании события. давно, возникает мыслительных Эффективность еще большая операций, необходимость помогающих использования процессов в восстановить мышления в припоминании в большей мере зависит от характера мыслительной работы, имевшей место при запоминании. Если запоминание осуществлялось при активном участии мыслительной деятельности, с установлением многих смысловых связей, то даже при значительно отсроченном воспроизведении, мышление, включаясь в репродукцию, помогает восстановить нужную информацию. Припоминание протекает различно в зависимости от того, насколько человек в этом заинтересован, насколько он чувствует ответственность за его полноту и точность. Там, где припоминание субъективно значимо, роль мышления в активном характере воспроизведения очевидна. Он проявляется в поисках путей к осуществлению припоминания, в привлечении знаний, могущих помочь лучшему осмыслению воспроизводимого. Ответственное отношение к воспроизведению, к его полноте и точности активизирует, усиливает самоконтроль в 25 припоминании, осуществляемый с помощью мышления. Контроль за ходом припоминания осуществляется с помощью ряда мыслительных операций: анализа, синтеза, сопоставления и других процессов. Во время воспроизведения мыслительный процесс направлен на осмысление того, что при запоминании было недостаточно ясным, того, что было воспринято поверхностно, что не представляло в момент запоминания особого интереса. В тех случаях, когда воспроизводимый материал связан с сильными переживаниями, переживания эти воскрешаются при припоминании и придают ему своеобразный эмоциональный характер. То, что связано с сильными чувствами, обычно дольше помнится. Однако, как отмечает С.Л. Рубинштейн, большое значение здесь имеют индивидуальные особенности характера … «при прочих равных условиях одни люди будут более склонны к запечатлению приятного, другие – неприятного (в зависимости от бодрого, оптимистического, жизнерадостного или от пессимистического склада их личности). Одним – самолюбивым людям – особенно может запомниться то, что в положительном или отрицательном отношении затрагивает их самолюбие, другим – то, что также положительно или отрицательно затрагивает какую-либо характерную для них черту».1 Припоминание лицом событий, свидетелем которых он был в прошлом, требует и участия воли. Чтобы добиться адекватного и детального воспроизведения, необходимы упорство, настойчивость, критичность и пр., то есть важные волевые качества. Благодаря действию этих качеств, то, что казалось даже забытым, может припоминаться. И, наоборот, там, где нет волевого усилия или оно недостаточно, там не реализуются имеющиеся возможности воспроизведения. 1 Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. 1948. - С.260 26 Таким образом, в припоминании имеет место взаимодействие и взаимопроникновение познавательных, эмоциональных и волевых процессов. Припоминание представляет собой активную умственную деятельность, в которой проявляются не только мышление, воля и чувства, а личность в целом с ее активным отношением к действительности. Большое значение для правильной оценки свидетельских показаний несомненно имеет возраст свидетеля. Закон не устанавливает для свидетеля каких-либо возрастных ограничений и допускает допрос, как несовершеннолетних, так и малолетних лиц, принимая во внимание только возможность правильно воспринимать события и явления и воспроизводить их. Малолетние до 5 лет способны узнавать предметы, но не всегда способны их описать. К 6-7 годам ребенок может уже достаточно точно оценить расстояние, сравнивать объекты по форме, величине, цвету и по совокупности этих признаков. Только к 7-8 годам дети начинают овладевать понятиями прошлого, настоящего и будущего. В восприятии пространственных отношений дети склонны к преувеличению. К 7-летнему возрасту дети не только различают основные цвета, но способны уловить и незначительные цветовые различия, не всегда зная их названия. Процесс формирования показаний несовершеннолетних весьма своеобразен. Прежде всего, он характеризуется отсутствием жизненного опыта, знаний, которые в значительной мере влияют на правильность восприятия и оценку поступков людей, фактов, событий. Именно поэтому дети нередко воспринимают лишь внешнюю сторону явлений, не проникая в их сущность, не всегда достаточно разбираясь в том, что хорошо и что плохо; правдивые показания детей (особенно малолетних) могут выходить за рамки осведомленности и превосходить их способность к вымыслу. 27 Ребенок может совершенно не отдавать себе отчета в истинных намерениях преступника. Он описывает события, которые сам объяснить не может, но которые могут быть объяснены другой информацией по делу. Это имеет особое значение при расследовании преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности. Следует иметь в виду, что несовершеннолетние склонны к фантазированию, преувеличению, внушаемости, перемешиванию образов фантазии с объективной действительностью и могут дополнить ими то, что имело место на самом деле. Сделав это раз, они иногда настойчиво повторяют данные показания. Пробелы памяти при воспроизведении могут заполняться фантазиями по поводу того, при каких обстоятельствах могло протекать событие; при этом может быть невольно мобилизован жизненный опыт, подсказывающий, как могло событие произойти, как мог выглядеть тот или иной предмет и пр. Лица, склонные к фантазированию, самовнушению легко поддаются самообману и верят в собственную правдивость. «В этой связи обращают на себя внимание показания, даваемые под влиянием самовнушения. Таковы очень часто показания детей. Крайняя впечатлительность и живость воображения при отсутствии надлежащей критики по отношению к себе и окружающей обстановке делают многих из них, под влиянием наплыва новых ощущений и идей, жертвами самовнушения. Приняв свою фантазию за действительность, незаметно переходя от «так может быть» к «так должно было быть» и затем к «так было», они упорно настаивают на том, что кажется им совершившимся в присутствии их фактом. Возможность самовнушения детей является чрезвычайной опасностью для правосудия – здесь была бы уместна психологическая экспертиза, подкрепляющая самый тщательный и необходимый анализ показания со стороны судей».1 1 Кони А.Ф. Собрание сочинений в 8 томах. - М., 1967. – Т.4 – С. 48 28 Более того, нередко следователь или судья, желая добиться от свидетеля (тем более несовершеннолетнего) нужного ответа, невольно вызывают в нем внутреннюю уверенность, что он знает то, что от него хотят услышать. Он легко соглашается с внушаемыми ему при допросе деталями обстоятельств, несмотря на то, что в момент восприятия он не придал им особого значения и точно не запомнил их. Если о преступлении сообщают родители пострадавшего ребенка, необходимо учитывать возможность того, что они стали жертвой неправильной информации. Иногда это происходит оттого, что выдуманная ребенком (например, для маскировки собственной мнимой вины) история о неизвестном преступнике под влиянием пристрастных вопросов постепенно конкретизируется. В пубертатном возрасте девочки-подростки, склонны к преувеличению, особенно в «половых вопросах». «У подростков сильно выражена реакция самоутверждения, поэтому некоторые из них постоянно приукрашивают рассказы о своих похождениях, чтобы получилось поинтереснее и посмешнее. Многие стремятся произвести на собеседника хорошее впечатление, выглядеть в их глазах исключительной личностью, «крутым парнем», «бывалым человеком», «неотразимой красавицей», «большой умницей» и т.д. Инфантильные, со слабой критичностью дети нередко заражены «хлестаковщиной». Они лгут потому, что им нравится сам процесс вранья».1 Для оценки свидетельских показаний лиц старческого возраста (речь идет, как правило, о лицах старше 70 лет) необходимо учитывать психологические особенности этого контингента. Прежде всего, надо отметить типичное снижение зрения, слуха, замедление восприятия и обработки информации. В связи с атеросклерозом и другими Стексова М.В. Дифференциация подростковой лжи по основанию ее мотива. //Актуальные проблемы сферы психологии и права. - Калуга. , 1998. – С.41 1 29 компонентами физиологического старения у большинства людей в старости нарушается внимание, они не обладают хорошей памятью, особенно на недавнее прошлое. Многие старики прекрасно помнят отдаленные годы юности и детства. В то же время они не всегда могут вспомнить, где были и что делали несколько месяцев и даже дней тому назад. Нередко речь идет об утрате возможностей осмысливать определенные ситуации в целом, неспособности к сохранению и воспроизведению информации через значительный промежуток времени, тем более что эти лица легко поддаются посторонним влияниям. «Здесь объяснение внушаемости надо искать в общем ослаблении жизненного тонуса… старики требуют к себе соответствующего подхода, учета возможных психических достоверности показаний… изменений, которые могут сказаться на Ослабление общего жизненного тонуса у престарелых приводит к выработке у них целого ряда компенсаторных реакций. К ним надо отнести склонность престарелых слепо следовать раз и навсегда признанным авторитетам. В этом направлении чаще всего и проявляется повышенная внушаемость лиц пожилого и старческого возраста».1 Таким образом, изменения психической деятельности, возникающие, развивающиеся и проявляющиеся в старческом возрасте, могут существенно нарушить способность правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания. Однако достижение определенного возраста в старости само по себе не означает выраженного одряхления, а протекание последнего не сразу и не в одинаковой степени влечет неспособность быть свидетелем по 1 А.Р. Ратинов, Т.А.Скотникова. Самооговор. М., 1973. С.96-97 30 уголовному делу. Нередко можно видеть людей, которые, несмотря на свой преклонный возраст, мало отмечены психологическим старением. Значительное влияние на работу органов чувств оказывает алкоголь. Даже небольшое количество спирта (100 г водки) сначала повышает чувствительность, но вскоре значительно снижает ее. Человек в таком состоянии деятельности ощущает органов повышение чувств. работоспособности, Однако улучшение экспериментальные данные свидетельствуют о том, что и невысокий уровень наличия алкоголя в крови реально влияет на психическую деятельность субъекта, притупляет остроту восприятия, обоняние и осязание; снижается острота зрения, ухудшается глазомер, восприятие времени и пространственных отношений; чувство холода и тепла кажутся меньше, чем на самом деле. В целом отмечается снижение качества интеллектуальных операций, способности адекватно воспринимать окружающую действительность. Физиологическая основа здесь - отравление организма, в том числе интоксикация центральной нервной системы. По мере возрастания дозы алкоголя все более расстраиваются функции, связанные с переработкой информации, ориентацией во внешней среде и ее осмыслением, нарушаются сенсорные процессы. Действие алкоголя зависит от состояния здоровья, возраста, частоты и дозы употребления, временных функциональных состояний организма, ситуации, в которой происходит употребление алкоголя. Поэтому столь важно выяснять индивидуальную переносимость алкоголя свидетелем и учитывать, употреблял ли он и какое количество спиртных напитков в интересующий следствие период. На способность свидетеля правильно воспринять имеющие значение для дела обстоятельства безусловно оказывают влияние утомление, усталость, а также и эмоциональное состояние, в котором в этот момент находится свидетель. В состоянии усталости, например, нарушается 31 внимание, снижается продуктивность мышления, скорость ориентировки в окружающей обстановке, повышается эмоциональная чувствительность. Выраженное физическое и психическое переутомление относится к числу факторов, уменьшающих способность человека правильно и адекватно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства. Не менее важно учитывать и возможное наличие сильных эмоций – стресса, страха, гнева, и пр. Г. Гросс в своем «Руководстве к расследованию преступлений» писал: «Кому приходилось наблюдать, чего только не показывают свидетели, если они во время восприятия или при даче показаний находились в возбуждении, тот знает, что цена подобным показаниям очень невелика, и такие показания бывают иногда прямо противоположны действительности. Иногда во время совершения преступления люди бывают в состоянии сильного возбуждения, случается, что на глазах у свидетеля случаются самые ужасные поступки, а он ничего не видит. В таких случаях настойчивым допросом свидетеля достичь ничего нельзя».1 Аффективные состояния – страх, отчаяние, гнев и др. - мешают объективному восприятию действительности, искажают ее, а нередко даже приводят к дальнейшему запамятованию, невозможности вспомнить и воспроизвести события, тем более детализировать их в своих показаниях. Оценивая показания свидетеля, не следует забывать об индивидуально-психологических особенностях, влияющих на запоминание, удержание события в памяти и его последующее воспроизведение. «Одни обладают талантом воспроизведения, то есть способностью вызывать в уме очень наглядно всю огромную массу впечатлений, пережитых в прошлом, и сочетать их в общую картину, но в то же время обладают слабой Г.Гросс. Руководство к расследованию преступлений. Цит. по: Юридическая психология. Хрестоматия. Составители: В.В. Романов, Е.В. Романова. М., Юрист. 2000. – С.278. 1 32 способностью воспоминания в тесном смысле, то есть способностью вызвать в памяти одно определенное сочетание прошлых впечатлений и на нем фиксировать воспоминание; другие, напротив, прикреплены воспоминанием только к одному определенному моменту из пережитого множества впечатлений».1 У некоторых лиц отсутствует способность сосредотачиваться на мелочах, другие наоборот, лучше запоминают частности, подробности, в то время как важное и существенное легко стирается у них из памяти. Одни относятся к наблюдаемым событиям равнодушно и ничего не замечают, другие реагируют иначе, фиксируют свое внимание на происходящем и соответственно лучше запоминают виденное. Известно, что спокойные уравновешенные люди более точно воспринимают, а затем воспроизводят запомнившиеся сведения о событиях и обстоятельствах, чем неуравновешенные, легко возбудимые, мимо внимания которых могут пройти незамеченными те или иные обстоятельства, имеющие подчас решающее значение для следствия. Поскольку погоня за сенсацией и тщеславие – не что иное, как форма проявления эгоцентрического характера свидетеля, обусловленного переоценкой собственной личности, они легко становятся причиной пристрастных показаний. В силу своего тщеславия, такой свидетель считает, что он должен знать все, он легко заменяет отсутствующее плодами своей фантазии. Некоторые физические недостатки, делая показание свидетеля односторонним, в то же время в определенном смысле обостряют его достоверность. Так, например, известно, что у слепых чрезвычайно обостряется слух и осязание. Поэтому то, что воспринято ими этим путем, приобретает характер особой достоверности.2 1 2 Я.А.Канторович. Указ.соч., С. 368 Кони А.Ф. Собрание сочинений в 8 томах. - М., 1967. – Т.4.- С.43. 33 Для оценки способности давать показания необходимо оценить развитие речи, его словесное оформление. «Реальный человек, сидящий перед следователем, будь то потерпевший или свидетель никогда не «говорит, как пишет». Его речь характеризуется, как правило, следующими особенностями: а) не организованна в психологическом смысле; б) в лингвистическом отношении крайне далека от литературной нормы и приближается по типу к бытовой разговорной речи; в) повышенной значимостью интонации и логического ударения; г) содержит большое количество информации, идущей не по языковым каналам».1 В тех случаях, когда значение мимики, интонации, жестикуляции важно для понимания смысла сообщения свидетеля необходимо добиться, чтобы он выразил ту же мысль словесно. Зависимость ответов допрашиваемого от характера вопросов следователя общеизвестна и она всегда тем больше, чем ниже уровень развития его речевых способностей. По мнению А.А. Леонтьева, она проявляется в трех направлениях: а) в явлении так называемой персеверации, то есть в стремлении повторить в своем ответе те слова и конструкции, которые были только что употреблены следователем в вопросе. Персеверации особенно опасны потому, что как показывают эксперименты, разные носители языка вкладывают в одни и те же слова и выражения различное содержание; б) в явлении вербальной ригидности. Оно заключается в том, что даже, если речь допрашиваемого не копирует явно речь следователя, он как бы продолжает мыслить в языковых категориях, навязанных ему следователем; в) в языковой зависимости вопроса и ответа; при этом имеются в свою очередь две проблемы: проблема уровня понимания вопроса и проблема языковой подсказки.2 Леонтьев А.А. Психолингвистический аспект проблем объективности судопроизводстве. /Вопросы судебной психологии М. 1971.- С.99. 2 Там же. - С.100. 1 и достоверности в 34 Употребляя оценочные слова при описании человека, тех или иных событий, допрашиваемые могут вкладывать в эти слова разное содержание, что было прекрасно продемонстрировано в опытах А.А. Бодалева с подростками, утверждавшими: «средний возраст – 24 года»; «преклонный возраст «38-40 лет» и др. Выход из этой ситуации А.А. Леонтьев видит в обязательном дублировании, повторении важных показаний другими словами: только такое показание можно считать достоверным, которое повторено хотя бы дважды с одним и тем же содержанием, но в разных речевых формах. Показание излагается в речевой форме, оно обдумывается перед изложением, т.е. в его формировании значительную роль играет мышление. Изучение конкретных форм реконструкции сохраняемого в памяти материала показывает, что изменение его происходит вследствие мыслительных операций над ним. Свидетель обычно не в состоянии избежать в своем показании оценки воспринятых им фактов1. Суждение свидетеля о воспринятом представляет собою логическую форму выражения мысли, является актом мышления. Показания свидетеля, носящие характер суждения, могут представлять значительную ценность для судебно-следственных органов. Понятие и суждение - начальные формы познания, формы мышления. Допрашиваемый не только в своей памяти должен возобновить образ прошлого опыта, но и словесно оформить это воспроизведение. Когда свидетель дает, например, показание о пространственных отношениях, он почти всегда (за исключением тех случаев, когда в основе показания лежат измерения, произведенные самим свидетелем или другим лицом в его присутствии) излагает свое оценочное суждение. Это не означает, что каждое оценочное суждение имеет одинаковую Среди процессуалистов длительное время существовала точка зрения о том, что силу доказательства имеют лишь показания свидетеля о фактах, непосредственно им воспринятых, а не его «мнения и умозаключения». 1 35 доказательственную силу. Оценка и проверка их осуществляется по общим правилам оценки и проверки показаний. Однако неправильно было бы исключать их из показаний, имеющих доказательственное значение, без их оценки и проверки конкретно в каждом отдельном случае. Доказательственное значение того или иного суждения зависит не от вида суждения, а от его фактической основы. Умозаключения допрашиваемого имеют чрезвычайно большое тактическое значение. Из них можно делать выводы о правильности изложения фактов допрашиваемым, а еще чаще выводы о наличии таких, иногда очень важных для следствия фактов, о которых еще не было речи в показании.1 «Не следует полностью отрицать доказательственного значения умозаключений свидетеля. Ведь нередки случаи, когда свидетель в силу автоматизма восприятия, неуловимости мыслительных процессов или в результате забывания не может «предъявить» исходных данных, послуживших основой сообщаемого вывода. Он, например, мог судить о длительности какого-либо события, основываясь на своем опыте и умении определять те или иные отрезки времени, или мог заключить об этом, учитывая проделанную им работу. Так у педагогов вырабатывается «чувство времени», позволяющее довольно точно определять отрезки времени, близкие к длительности урока. Такую же природу имеют многие спортивные и профессиональные навыки (глазомер и т.п.)».2 Таким образом, свидетельские показания, как описание явлений прошлого, представляют собой весьма сложный процесс, который относится к области психической деятельности лица, дающего показания. При оценке полноты и точности свидетельских показаний существенную роль играет анализ психологических процессов восприятия, запоминания и воспроизведения 1 2 конкретными свидетелями фактических данных, И. Кертес. Тактика и психологические основы допроса. 1965., С. 41 А.Р. Ратинов Судебная психология для следователей. Юрлитинформ. М., 2001., С.219. 36 существенных для дела; необходимо иметь в виду и разницу в их способности давать показания. Эта способность может зависеть не только от полноценности их органов чувств, уровня развития, продуктивности и надежности памяти, качеств мышления, индивидуального жизненного опыта, запаса знаний, интересов, личностных особенностей, но и в значительной мере от их отношения к самому происшествию. В заключение хотелось бы отметить, что до сих пор встречается точка зрения, что все дело в желании свидетеля, то есть, если он хочет, то и способен давать правильные показания, в точности передать происходившее. Конечно, важно, чтобы свидетель хотел сообщить известные ему сведения в полной мере и точно. Однако иногда лицо стремится дать правдивые показания, но не может этого сделать - сообщаемые им факты не соответствуют действительности, имеют те или иные пробелы, неточности, объективно неверное показание является невольным искажением истины в силу добросовестного заблуждения. «Правдивые показания – сообщения, соответствующие субъективным представлениям лица о воспринятых или совершенных событиях. Поэтому в данном случае «правда» ограничена субъективными способностями восприятия, особенностями памяти, условиями, в которых происходило сохранение Правдивость показаний информации, равнозначна последующая искренности ее передача. допрашиваемого. Поэтому, если показания нескольких лиц не совпадают, то это не всегда признак того, что один из них дает ложные показания. Каждое из показаний может быть субъективно правильным»1. 1 Ратинов А.Р., Ефимова Н.И. Психология допроса обвиняемого. - М., 1988.- С.80. 37 Обычно в качестве причин ошибочных или неправильных свидетельских показаний указывают на: неполноту восприятия, в том числе в связи с сильными эмоциональными переживаниями в момент криминального события (восприятие может быть искаженным, фрагментарным); плохую память и пр. Искажение истины в показаниях свидетеля может являться не только следствием добросовестного заблуждения, но и быть результатом заведомой лжи. Даже незаинтересованный свидетель, происшествие или слышавший нечто, связанное с ним, видевший редко бывает совершенно объективным. Он сам составляет мнение о виновности лица, причем это мнение не всегда обоснованно. Эта предвзятость особо опасна, когда отрицательное отношение к совершенным действиям перерастает в заведомо враждебное отношение к подозреваемому, обвиняемому. Тот факт, что обвиняемый находится под арестом, является нередко поводом для того, чтобы обрушить на него свое негодование за поступок, вменяемый ему в вину. В силу неверного понимания свидетельского долга он видит свою основную задачу в том, чтобы способствовать успеху обвинения. И напротив, немало свидетелей стремятся к тому, чтобы обмануть правосудие и «вызволить обвиняемого». Заведомая ложь, нежелание давать правдивые показания может объясняться стремлением скрыть свои собственные неблаговидные поступки, стыдливостью (например по делам о половых преступлениях), боязнью мести со стороны преступника, желанием сохранить хорошие отношения или, наоборот, неприязненным отношением к подозреваемым, обвиняемым, стремлением скрыть те или иные обстоятельства дела, давлением со стороны заинтересованных лиц и др. Такой свидетель будет умалчивать или извращать факты с тем, чтобы направить следствие по ложному пути. 38 Казалось бы, отличить добросовестное заблуждение от заведомой лжи на практике не представляет особой сложности. И в том и в другом случае речь идет о неверном отражении действительности, неправильной информации. Однако, если добросовестное заблуждение – результат неадекватного отражения действительности в силу особенностей протекания познавательных процессов, то ложь это сознательный и волевой акт. Кто лжет, тот знает, что говорит неправду. «Принципиальное различие лжи и добросовестного заблуждения заключается также в том, что ошибки в результате добросовестного заблуждения могут возникнуть на различных стадиях формирования показания… ложные же показания возможны только на стадии вербализации … ранее воспринятого при передаче сообщения следователю или другим лицам».1 Добросовестный свидетель описывает события так, как они были им восприняты, не стремясь при этом согласовать детали своих показаний, устранить, возможно, возникающие при этом не соответствия. «Лжец не может себе позволить, чтобы в его показаниях содержались несуразности: независимые детали описания, он искусственно и в меру своего разумения приводит их в соответствие друг с другом и при этом вступает в противоречие с истиной».2 Лжесвидетельство на суде встречается нередко. Но в значительном большинстве случаев свидетели хотят добросовестно исполнить свою обязанность. «Если они не умеют этого сделать, то это обязывает суд и стороны помочь им. Между тем у нас обыкновенно и судьи, и стороны болезненно склонны подозревать каждого человека в намеренном искажении истины. Стоит свидетелю прибавить к своему показанию у следователя новую подробность, неблагоприятную для обвинения или защиты, как в голосе спрашивающего уже слышится раздражение, а 1 2 Ратинов А.Р., Ефимова Н.И. Психология допроса обвиняемого. - М., 1988.- С.73. Там же - С.82. 39 иногда и угроза… Свидетель тщетно пытается объяснить, что его не спрашивали об этих обстоятельствах или что следователь не записал всего, что он говорил. Его спрашивают, было ли показание оглашено следователем, предъявляют его собственноручную подпись под протоколом и окончательно сбивают его с толку. Если даже в конце этого истязания он и отречется от сказанного или подтвердит то, чего раньше не говорил, в обоих случаях показание его теряет достоинство непосредственности и противнику ничего не стоит вторично сбить его с толку. В результате суд теряет правдивое и, может быть, важное показание. Если бы судьи и стороны помнили, что здесь происходит простое недоразумение, а отнюдь нет лжесвидетельства, то, несомненно, в каждом отдельном случае было бы нетрудно привести свидетеля к прямым и верным ответам. При спокойном внимании нетрудно заметить, что свидетель застенчив, озлоблен, плохо слышит, заикается, бессознательно пристрастен, отвечает, не выслушав вопроса, и т.д.; и столь же легко устранить все эти затруднения ровным и простым обращением с ним».1 Глава 2. Использование специальных психологических знаний для решения вопроса о способности свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них показания Изучение следственной и судебной практики показывает, что своевременное и обоснованное применение специальных психологических познаний и методов научной психологии позволяет объективно устанавливать причины и внутренние механизмы конкретных поступков людей, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства, их психологические особенности. В результате существенно расширяются возможности доказывания многих фактов, необходимого для справедливого и правильного разрешения уголовных дел. 1 Пороховщиков П.С. Искусство речи на суде. 1926. - С. 23-24 40 Надо иметь в виду, что вопросы психологического содержания, возникающие в следственной и судебной практике, при рассмотрении уголовных дел в надзорных инстанциях перед представителями правоохранительных органов не однозначны с точки зрения их сложности. С этим связано существование различных форм применения психологических знаний при расследовании. Существуют вопросы, которые могут быть достаточно полно разрешены на основе профессионального опыта и житейских знаний самих следователей и судей. Вместе с тем, очевидно, что следователь не может, да и не должен быть специалистом по всем многообразным вопросам, возникающим в процессе расследования. Попытки решения сложных психологических вопросов на житейском уровне могут отрицательно повлиять на полноту исследования обстоятельств уголовного игнорирование дела. Опыт прошлого показывает, что необходимости использования психологических знаний либо попытки “любительского”, а не профессионального подхода приводят к серьезным ошибкам. Основной формой использования специальных психологических познаний в современном психологическая уголовном экспертиза, процессе развивающаяся является в судебно- соответствии с закрепленными в законе (ст.57, 80 УПК РФ) общими принципами, регулирующими экспертную деятельность по уголовным делам. Проведение судебно-психологической экспертизы занимает важное место среди процессуальных средств установления истины. Именно при производстве судебно-психологической экспертизы, в ходе оценки ее заключения, как одного из доказательств, следственными и судебными работниками наглядно обнаруживаются возможности использования результатов психологических исследований, фундаментальных положений 41 общей психологии и ее прикладных отраслей для установления истины по конкретным уголовным делам. Современное состояние психологической науки не оставляет сомнений в том, что имеется необходимый объем научных данных, который составляет экспертизы. прочный Изучаемые фундамент психологией судебно-психологической закономерности психической деятельности, теоретические и экспериментальные данные не являются общедоступными, и составляют особую область знаний, входящих в систему наук о человеке. Овладение психологическими знаниями и навыками практического психологического исследования требует профессиональной специальной подготовки. Соответственно судебнопсихологическая экспертиза является одной из сфер профессиональной деятельности специалистов в области психологии. Психологическая наука изучает природу и сущность психической деятельности человека, возникновение психики и общие законы ее развития в онтогенезе и филогенезе. Предметом психологии является также изучение психических процессов, свойств и состояний человека, его потребностей и мотивов деятельности, особенностей восприятия, мышления, памяти, эмоциональных состояний и пр. Современная психология располагает многочисленными экспериментальными и теоретическими данными, конкретными методами исследования, которые могут быть применены для решения вопросов, возникающих в процессе расследования уголовных дел. Это - специальные научные методы: наблюдение, беседа, разнообразные виды экспериментов, проводимых в лабораторных условиях или в обычной естественной обстановке (естественный эксперимент). Важную роль в психологических исследованиях играет изучение продуктов деятельности человека, биографических и автобиографических материалов, данных клинического наблюдения. 42 В психологии накоплен экспериментальный, фактический и теоретический материал, с учетом которого могут быть проанализированы особенности психической деятельности в конкретных условиях. Психологическая экспертиза имеет свой предмет, собственные объекты и методы экспертного исследования. Совокупность источников научных знаний, объектов и методов образуют специфическую сущность судебно-психологической экспертизы, как самостоятельного вида экспертного исследования. Основные задачи судебно-психологической экспертизы состоят в получении на психологических позволяющих основе практического знаний и точно и методов применения исследования объективно оценивать специальных новых фактов, многообразные индивидуальные особенности психической деятельности обвиняемых, свидетелей и потерпевших. Важнейшим методологическим принципом экспертизы является системный подход к исследуемым явлениям психики - каждое явление отражательной деятельности должно рассматриваться как элемент единой системы активного отражения действительности личностью. Методы психологической экспертизы в большинстве случаев заимствуются из общей психологии, однако некоторые из них специально разрабатываются для целей соответствующей экспертизы. Характерным является использование в рамках конкретной экспертизы комплекса методов, так как будучи взятыми по отдельности, ни один из них не может самостоятельно решить поставленный перед экспертом вопрос. Поэтому именно комплексность, психической обеспечивающая деятельности многостороннее подэкспертного, является изучение важнейшей характеристикой методики любого направления судебно-психологической экспертизы. 43 Теоретически к компетенции судебно-психологической экспертизы могут быть отнесены любые вопросы психологического содержания (личностные особенности, психические состояния обвиняемых, потерпевших, свидетелей), значимые для доказывания или имеющие непосредственно уголовно релевантное значение, для решения которых необходимы специальные профессиональные познания в области научной психологии; жестко зафиксировать все психологические вопросы, которые могут возникать в связи с расследованием конкретного уголовного дела, практически невозможно. Знание работниками следствия и суда основ психологии не исключает привлечения для решения этого вопроса эксперта, так же как общая их осведомленность в вопросах медицины, криминалистики или техники не исключает проведения соответствующих видов экспертиз при решении специальных вопросов. Более того, применение специальных познаний представителями правоохранительных органов самостоятельно вне экспертной формы противоречит ст. 61 УПК РФ о недопустимости совмещения процессуальных функций следователя и эксперта, судьи и эксперта. В отношении свидетелей перед судебно-психологической экспертизой чаще всего возникает вопрос об их принципиальной способности, с учетом индивидуально-психологических и возрастных особенностей, уровня психического развития, правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания. Его решение предполагает не только знание общих психологических закономерностей восприятия, памяти и т.д., но и овладение специальными методическими приемами психологического исследования (в том числе лабораторного), использование которых возможно лишь в рамках специальной экспертизы и не укладывается в процедуру следственных действий. 44 Трудности, нередко возникающие в связи с необходимостью оценить способность свидетеля правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания в рамках познаний, которыми обладают юристы, были осознаны многими процессуалистами, криминалистами и другими специалистами в области юриспруденции. Необходимость проведения экспертизы в подобных случаях в настоящее время не вызывает сомнений. Однако до сих пор еще иногда (хотя все реже и реже) высказывается мнение о том, что в подобных случаях необходимо проведение психиатрической экспертизы. Сторонники этой точки зрения не учитывают того факта, что психиатрия изучает психопатологические явления. Исследование психической деятельности здоровых людей не входит в компетенцию психиатра, так как не относится к области его научных познаний. Поэтому основным критерием для назначения психиатрической экспертизы является предположение о «хроническом психическом расстройстве, временном психическом расстройстве, слабоумии либо иного болезненного состояния психики» (ст. 21 УК РФ). Необходимость использования специальных познаний в этих случаях объясняется тем, что в психиатрии накоплены и могут использоваться в экспертных целях данные о болезненных формах психической деятельности, которые имеют разнообразную и сложную природу. Вопрос о психологических особенностях психически здорового свидетеля не относится к области специальных знаний эксперта-психиатра, и решение его не входит в научную компетенцию последнего. Так по уголовному делу в отношении свидетеля - несовершеннолетней Ж., была проведена психиатрическая экспертиза. Перед экспертами, помимо вопроса о наличии хронического психического расстройства, был поставлен вопрос о способности Ж. правильно 45 воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания. Заключение экспертов достаточно типично. Оно включает в себя анамнез, неврологический и психический статус подэкспертной, перечень некоторых черт ее характера, оценку уровня интеллекта, исходя преимущественно из наблюдений при контакте. Затем без раскрытия методов обследования и конкретных его результатов констатируется в общей форме, что «при экспериментально-психологическом и клиническом психиатрическом обследовании нарушений мышления не обнаружено». Именно стандарты проведения психиатрических экспертиз привели к очевидной ненужности, избыточности, с учетом конкретной задачи, стоящей перед экспертами, ряда приведенных в акте экспертизы сведений: «девочка высокого роста, правильного телосложения, кожные покровы чистые, со стороны внутренних органов без видимой патологии; болела простудными заболеваниями, принимала активное участие в общественной жизни класса и т.д.» Вместе с тем необходимые и важные данные экспертизы отсутствуют. Так эксперты в заключении указывают, что ими использовались психологические тесты. Однако неясно, какие конкретно психологические исследования проведены, какие использовались методы, отсутствует их обоснование, описание результатов (что противоречит требованиям уголовно-процессуального закона к заключению экспертизы – ст.204 УПК РФ). Таким образом, важнейшая исследовательская часть заключения отсутствует. То есть по существу от пересказа материалов уголовного дела и беседы с испытуемой эксперты непосредственно переходят к выводу: «на основании изложенного …Ж. психическим расстройством не страдает и может правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания». 46 Очевидно, что неаргументированность выводов экспертизы связана прежде всего с некомпетентностью психиатров в этом сугубо психологическом вопросе. Хотелось бы добавить, что само по себе психическое расстройство (в случае, если бы оно было установлено) отнюдь не свидетельствует однозначно об отсутствии у потерпевшей такой способности. Связь этих явлений в каждом конкретном случае требует тщательного комплексного психолого-психиатрического исследования для решения вопроса о том, повлияло ли и каким образом (в чем это проявилось) психическая патология на способность правильно воспринимать обстоятельства, важные для дела и давать о них показания. В нашу задачу не входит рассмотрение комплексной психологопсихиатрической экспертизы свидетелей. Это отдельная масштабная проблема уже получила свое отражение в литературе.1 Однако, к сожалению, несмотря на квалифицированные рекомендации по проведению комплексных психолого-психиатрических экспертиз, на практике нередко приходится сталкиваться с тем, что правильно и своевременно психиатрическая экспертиза назначенная свидетеля комплексная проводится психолого- формально, по стереотипам, принятым психиатрами, которые видят свою задачу прежде всего в установлении медицинского диагноза и не исследуют поставленные вопросы по существу. В качестве примера приведем научную консультацию2 по уголовному делу, данную в связи с обращением из центральной юридической консультации Международной коллегии адвокатов Санкт-Петербурга. На рассмотрение был поставлен вопрос о научной обоснованности двух проведенных комплексных психолого-психиатрических экспертиз в Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. Научно-практическое руководство. М., 1999. – С.346-413; Морозова М.В. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза способности малолетних и несовершеннолетних давать показания. Автореферат канд. дис. М.1995. и др. 2 Консультация подготовлена О.Д. Ситковской 1 47 отношении Д., проходившего свидетелем по делу. Перед экспертами был поставлен вопрос о способности Д. правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания. Вывод экспертов сводится к поставке диагноза и положительному ответу на поставленный вопрос. Проведенный анализ показал, что экспертизы проведены формально, их выводы весьма противоречивы и не могут быть признаны обоснованными: 1) Форма заключений не отвечает требованиям, предъявляемым законом к заключению эксперта. В актах не содержатся указания на то, какие проведены исследования и какие методы при этом использовались, не отражены вопросы, поставленные перед экспертами. Отсутствует исследовательская часть. Соответственно нет и четко сформулированных аргументированных выводов, которые делаются без ссылок на результаты обследования, не обоснованны. 2) Эксперты ограничиваются изложением фабулы дела, анамнеза, соматического, неврологического и психического состояния подэкспертного, перечнем некоторых черт его характера, оценкой уровня интеллекта, исходя из непосредственного наблюдения в момент обследования. При этом основное внимание уделяется обоснованию наличия или отсутствия психического расстройства, а не аргументированной оценке способности Д. давать показания. 3) Исследование высших психических функций, психического состояния Д. подменяется перечнем индивидуально-психологических (личностных) особенностей: аффективная ригидность, высокий уровень тревоги, слабость эмоционального контроля, недостаточная интериоризированность социальных норм и пр. Вопрос о том, какое значение установленные свойства личности имеют применительно к задаче, стоящей перед экспертами, не рассматривается. 48 4) Бедность методической базы: неясность и расплывчатость используемых методов; неумение использовать в экспертных целях психологическое наблюдение и эксперимент. В заключениях экспертизы не приводятся данные, полученные при тестировании, отсутствует анализ и сопоставление экспериментальных данных о личности со сведениями, имеющимися в материалах дела. Эксперты не указывают методы, которыми пользовались при проведении экспертизы. Между тем, согласно п.9 ст. 204 УПК РФ в заключении эксперта должно быть указано, какие материалы он использовал и какие проводил исследования, даны мотивированные ответы на поставленные вопросы. 5) Эксперты в заключениях лишь фиксируют наличие алкогольного опьянения, эпилепсии, органического поражения головного мозга, психических расстройств в рамках вменяемости, не анализируя эти факторы с точки зрения вопросов, поставленных на их разрешение. 6) Заключения содержат избыточные, с учетом задач экспертизы, описания соматического состояния и физического развития подэкспертного: «правильное телосложение, умеренного питание. Живот мягкий безболезненный. Анализ крови, кала – без указаний на патологию. Сходящееся косоглазие обоих глаз» и т.д. Какое значение эти данные имеют для выводов экспертизы, не ясно. Таким образом, проведенные в отношении Д., комплексные психолого-психиатрические экспертизы, научно не обоснованы, имеют существенные пробелы, что привело к неполноте исследования важных для дела обстоятельств. В рамках проведенных психолого-психиатрических экспертиз не было дано квалифицированного заключения специалистов – психолога и психиатра – о способности Д. (показания которого явились важнейшим доказательством и в значительной степени положены в основу решения 49 по делу) правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них показания. Основанием для назначения такой экспертизы обычно является наличие условий, которые могут затруднить или исказить указанную способность. расстройство В данном Д., случае состояние к ним алкогольного относятся опьянения психическое в момент правонарушения, неоднократные заявления о давлении, оказанном на него следствием. При оценке показаний важны и особенности восприятия, мышления, памяти, а также некоторые личностные свойства: склонность к фантазированию, лживость, повышенная внушаемость, снижение интеллекта, критических способностей и пр. Таким образом, для оценки способности Д. давать показания в рамках экспертизы необходимо было проанализировать следующие обстоятельства. 1) Д. наблюдается у психиатра с 14 лет. Ранее он неоднократно направлялся на принудительное лечение по решению суда в связи с совершенными преступлениями. Является инвалидом второй группы по психическому заболеванию. Ему были установлены диагнозы: «эпилепсия с выраженными изменениями личности и познавательных способностей» (судом признавался невменяемым); «эпилепсия генерализованная общесудорожная с редкими припадками и изменениями личности по эпитипу»; «органическое поражение головного мозга, наследственно обусловленное с пароксизмальными полиморфными расстройствами и грубыми психопатоподобными нарушениями». У некоторых лиц, имеющих подобные психические расстройства, способность воспринимать важные для дела обстоятельства может отсутствовать или же в той или иной степени ограничена. «Задача экспертизы здесь состоит в раскрытии пределов и особенностей этих ограничений, в том, чтобы показать присущее таким лицам своеобразие 50 восприятия, сохранения и воспроизведения информации применительно к конкретным, интересующим следствие или суд обстоятельствам. Это позволит правильно отнестись к даваемым показаниям, верно оценить их доказательственную надежность, адекватно строить тактику допроса и пр.» (см.: Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого- психиатрическая экспертиза. 1999. с. 407). 2) Из материалов дела известно, что на момент совершения противоправных действий Д. находился в состоянии алкогольного опьянения. Судя по количеству выпитого, скорее всего можно говорить о средней либо о тяжелой степени опьянения. При этом необходимо учитывать, что при наличии патологической почвы (установленного у него психического расстройства) нередко действие алкоголя на поведение и сознание усугубляется: могут иметь место искажения и отрывочность восприятия, фрагментарность переживаний, выпадения из памяти отдельных эпизодов происходящего и пр. Указанные особенности познавательной сферы при значительной выраженности ограничивают возможность давать правильные показания. В рамках экспертизы, несмотря на значимость этого факта для оценки способности Д. правильно воспринимать значимые для дела обстоятельства и давать о них показания, исследование индивидуальных особенностей его привычного поведения под влиянием алкогольного опьянения и влияния алкоголя применительно к конкретной ситуации преступления не проводилось. 3) В материалах дела и, особенно в протоколе судебного заседания, содержится информация о настойчивых заявлениях Д., об оказанном на него в ходе следствия психологическом давлении для дачи желательных показаний. Д. утверждает, что его «показания на допросах объясняются тем, что следственные органы оказывали на него психологическое воздействие, угрожали избиением, поэтому он и был вынужден дать их». 51 Он неоднократно повторяет это и в судебном заседании: «Следователь оказывал на меня психологическое давление»; «данные показания я давал не добровольно». «Меня допрашивали очень долго, я очень устал» и др.; 4) Личность Д. изучена не в полной мере. Эксперты указывают на лживость, склонность к фантазированию, на то, что свои уходы из дома Д. объяснял лживыми заявлениями о том, что его истязают родители, лишили одежды, не кормят и пр. Вопрос, могли ли эти свойства личности повлиять на его показания, также нуждается в дополнительном профессиональном исследовании. Сами показания Д. крайне противоречивы, не последовательны. Многое, по его словам, он не помнит. При проведении стационарной психолого-психиатрической экспертизы Д. уже сообщил, что почти ничего не помнит, т.к. был «сильно пьяный». На амбулаторной экспертизе заявил, что обстоятельства дела помнит плохо. На суде: «Запись о том, что я отказываюсь давать показания без адвоката, сделана моим подчерком, но я такого не помню». По поводу проведенной экспертизы: «Я плохо помню, что там происходило». «Из всего происшедшего я половину не помню. По показаниям матери: «Он плохо запоминал материал в школе и поэтому плохо учился. На мой вопрос по поводу происшествия сказал, что ничего не помнит». Столь сбивчивые непоследовательные показания Д., требуют оценки специалистов (психолога и психиатра) для проверки наиболее вероятных версий, запамятование. В действительности, объясняющих его случае если и действительно, он, его постоянные заявления не ссылки на соответствуют помнит многих обстоятельств дела, скорее всего, это - результат неспособности правильно воспринимать важные дела обстоятельства и давать о них показания: 52 связанной с психическим расстройством; как следствие алкогольного опьянения в момент совершения противоправных действий; из-за нарушений высших психических функций - восприятия, внимания, мышления, памяти и др. Однако нельзя исключить и то, что ссылки на плохую память могут носить защитный характер. особых свойств личности фантазированию и пр. Наконец, они могут быть следствием - лживости, склонности к обману, Возможно здесь также и сочетание двух или нескольких вариантов. ВЫВОДЫ: 1. Психолого-психиатрические экспертизы, проведенные в отношении Д., имеют существенные пробелы, научно не обоснованы, что привело к неполноте исследования важных для дела обстоятельств. 2. Анализ материалов уголовного дела позволяет сделать вывод о наличии ряда факторов, которые могли оказать влияние на способность Д. правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них показания. Для выяснения истины по делу представляется важным компетентный и аргументированный анализ влияния на эту способность его психического расстройства, состояния опьянения, особенностей личности и познавательных процессов в рамках комплексной психолого-психиатрической экспертизы. Мы подробно рассмотрели1 последний случай, так как он является достаточно типичным с точки зрения оценки методических подходов, встречающихся на практике при проведении подобных экспертиз. Решение вопроса о способности давать показания, за исключением случаев 1 явной тяжелой патологии, в первую очередь требует Текст консультации приводится с большими сокращениями. 53 использования специальных психологических познаний в форме судебнопсихологической экспертизы. Способность давать показания - это обусловленная развитием и особенностями личности способность правильно воспринимать сущность преступных действий, запомнить их и описать, не поддаваясь внешнему влиянию. Чаще всего на практике необходимость в проведении психологической экспертизы связана с теми случаями, когда по уголовному делу допрашиваются дети и подростки. «В качестве свидетеля теоретически может выступать ребенок любого возраста, поэтому для оценки его способности давать показания важно не то, соответствует ли развитие возрасту, а какими конкретными психологическими качествами он обладает».1 Например, данные о поверхностности мышления, неумении анализировать явления действительности, слабой памяти позволяют предвидеть возможность ошибок в описании деталей событий, истолковании их внутреннего содержания, мотивов и целей поведения людей, собственных побуждений. В некоторых случаях неспособность давать показания детьми и подростками может объясняться рассеянным вниманием, неспособностью сосредоточиться, чувством стеснения. Основаниями назначения психологической экспертизы могут служить малолетний, старческий возраст свидетеля, наличие алкогольного, наркотического опьянения в момент правонарушения, неразвитая речь, сенсорные дефекты, низкий уровень интеллектуального развития, несоответствие показаний ребенка (подростка) другим материалам дела, их противоречивость, существенные изменения от допроса к допросу, склонность к фантазированию, внушаемость, подозрения о возможном 1 Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза несовершеннолетних. М., 1971. - С.45. 54 влиянии со стороны заинтересованных лиц и др. Сомнения в способности свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, важные для расследования, могут возникать в связи с: а) особыми условиями восприятия (экстремальность ситуации, внезапность и быстрота событий, одновременное воздействие большого числа раздражителей и др.); б) особым содержанием воспринимаемых событий (например, способность дошкольника, бывшего очевидцем убийства, понимать смысл, содержание ситуации, то есть то, что произошло именно убийство; в) психическим состоянием свидетеля (аффекта, стресса, растерянности и др.); г) противоречиями в показаниях, данных в разное принципиальным несовпадением содержания показаний время; с другими материалами дела; д) информацией о возможном влиянии на свидетеля лиц, заинтересованных в исходе дела. Судебно-психологическая экспертиза устанавливает новые фактические данные о психологических особенностях лиц, дающих показания; комплекс психических свойств человека, достаточный (или недостаточный) для полного и адекватного (правильного) отражения конкретных материальных или идеальных явлений. Они могут быть использованы, в числе прочих доказательств, при оценке достоверности показаний. Особое значение экспертиза такого рода приобретает при проверке способности детей и подростков давать показания в случаях их отставания в психическом развитии, в том числе не связанном с психическим заболеванием, а обусловленном педагогической запущенностью, иными социальными причинами. При выраженных дефектах психической деятельности, а тем более, когда речь идет о психозах, достаточно редких в 55 детском возрасте или о тяжелых формах слабоумия, других тяжелых патологических состояниях, следует назначать комплексную психологопсихиатрическую экспертизу1. Дети с задержками психического развития обладают способностью слышать, видеть, запоминать те или иные события, но отличаются механической памятью, лучше помнят детали, не всегда понимая суть происходящего. Важно учитывать, что эти дети легко внушаемы, быстро соглашаются с высказанной точкой зрения. Поэтому их показания тем достовернее, чем меньше было наводящих вопросов при допросе, чем конкретнее предмет опроса. Нередко оказываются «негодными» свидетелями дети, обладающие богатой фантазией, поскольку они легко поддаются самообману, и затем могут говорить неправду, веря в собственную правдивость. Приходится учитывать и возможность ложного обвинения, мотивом которого может быть стремление ребенка из бахвальства и тщеславия привлечь к себе внимание, особо «отличиться»; месть и ненависть к обвиняемому, желание наказать «плохого взрослого» (отчима, педагога и пр.); стремление разрешить сложную семейную ситуацию (желание избавиться от отчима и пр.). Необходимо оговориться, что мы не разделяем принципа, утвержденного старым немецким уголовным правом: «Если не годится свидетель, не годным является и его показание». Оценка личности не тождественна оценке ее показаний, хотя, безусловно, должна учитываться в рамках проведения экспертизы. И.А. Кудрявцев. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. МГУ.1999. С.346-413. См. также М.В. Морозова. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза способности малолетних и несовершеннолетних давать показания (психологический аспект). Автореферат канд.дис. М., 1995. 1 56 Таким образом, для решения вопроса о способности малолетнего свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать показания необходимо исследовать: а) особенности психического развития испытуемого (развитие памяти, внимания, речи, мышления); б) особенности личности (склонность к фантазированию, внушаемости и др.); в) способность запомнить и последовательно изложить те или иные обстоятельства, действия конкретных людей; г) способность понимать суть и значение происходящего. Применительно к достаточному уровню развития восприятия и внимания речь должна идти о формировании способности адекватно отражать существенные связи и отношения предметов и явлений внешнего мира, как и существенные признаки самих этих предметов и явлений в пределах, необходимых для ориентации в содержании и последствиях действий, значимых для уголовного закона. Традиционный для общей психологии подход к восприятию основан на изучении процесса и результатов формирования образов прежде всего физических объектов, как синтеза отдельных ощущений. Соответственно определяется и наличие свойств восприятия, достаточных для нормального мышления: константности, предметности, целостности, обобщенности и пр. Между тем, применительно к свидетельским показаниям решающим является вопрос о возможности адекватного восприятия не только физических тел, но и ситуаций взаимодействия людей. Представляется, что именно, исходя из наличия не традиционного аспекта оценки уровня развития восприятия с позиций юридической психологии, некоторые авторы говорят о способности к восприятию 57 "фактов"1, "материала"2. Т.е. используют термины более широкие по значению, нежели "физических тел". Используется и термин "социальная перцепция", которым обозначается восприятие социальных объектов, выражающих бытие общности людей. С учетом изложенного необходимо выделить в структуре восприятия способность к смысловой интерпретации и классификации образов именно таких объектов. Восприятие, в т.ч. классификация этих объектов, связано с мотивационно-смысловой структурой психической деятельности субъекта, оценкой развития памяти и мышления. Ведь выяснение уровня развития отдельных составляющих психической деятельности в аспекте предмета нашего исследования предполагает затем синтез, позволяющий оценить в комплексе способность восприятия, запоминания, осмысления содержания воспринятого. Причем применительно к социальным объектам речь идет о гораздо более сложном механизме восприятия, запоминания, осмысления, чем к элементарным физическим объектам. С учетом изложенного, критерием достаточного развития восприятия является наличие способности точно и полно воспринимать социальные объекты (знаковую информацию и факты взаимодействия людей), узнавать их, как относящихся соответственно к определенному классу норм или ситуаций, связывать в систему, опознавать вновь формируемые образы на основе смыслообразующей функции мотива. Такой подход, как представляется, соответствует общему положению психологии о том, что "в восприятии отражается вся многообразная жизнь личности"3. Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза. М.:1977. С.56. Автор использует также для характеристики объектов восприятия такие термины более широкого значения, чем "физические объекты", как "явления", "обстоятельства" и т.д. 2 Кудрявцев И.А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М.:1988.- С.136. 3 Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М.:1946. С.208. 1 58 Перейдем к характеристике развития памяти, которую И.М.Сеченов называл "краеугольным камнем психического развития"1. Базовое значение имеет определение памяти в психологии как процесса запечатления, сохранения и воспроизведения следов прошлого опыта. В то же время общепсихологическое учение о видах памяти находит для нашего предмета опосредованное применение: здесь в основном значим интегральный аспект словесно-логической долговременной памяти. В определенной степени существенно и развитие эмоциональной памяти, поскольку она способствует (или затрудняет) запечатлению, закреплению, воспроизведению информации. Требуемый уровень развития памяти мы связываем со следующими параметрами: - достаточный объем долговременной памяти для запечатления и хранения воспринятой информации; - способность к прочному запечатлению; - способность к воспроизведению соответствующей информации точно по смыслу и без существенных ограничений объема; - наличие достаточного темпа извлечения информации из долговременной памяти; - избирательность запечатления, хранения и воспроизведения информации, обусловленная направленностью личности, ее ценностными ориентациями и мотивами. Они в свою очередь опосредуются мышлением. В большинстве работ, дающих понятийные характеристики мышления (П.П.Блонский, Б.С.Братусь и Б.В.Зейгарник, Л.С.Выготский, А.Н.Леонтьев, А.Р.Лурия, С.Л.Рубинштейн и др.), выделяются два его аспекта, выражающих познавательную деятельность и обобщенное отражение в ее процессе действительности. Надо отметить и определенное различие в терминологии авторов, рассматривающих данную проблему. Говорится, например, о развитии 1 Сеченов И.М. Избранные произведения. Часть 1.-М.:1952. С.27. 59 сознания, об интеллектуальной зрелости и т.п. В интересующем нас аспекте мышление может быть охарактеризовано и как одна из высших психических функций, которая интегрирует внимание, восприятие и память в решении задач, встающих перед свидетелем по уголовному делу. Можно выделить следующие параметры, характеризующие требуемый уровень развития мышления: понятийность, связанная с ним способность к обобщению; категориальный характер анализа и оценки событий, ситуаций, и т.д., как сходных или различных между собой и как относящихся к определенному типу, классу. 60 Укажем и на группу таких свойств мышления, которые как бы обслуживают содержание мыслительных операций. Это, в частности, системность и надсистемность (последняя определяется как способность к "обобщению обобщений"); направленность и последовательность; объем и скорость мыслительных операций; способность конструирования адекватного целостного образа, включая моделирование недостающих деталей; сочетание линейного анализа и синтеза его результатов1; способность выделить существенные связи. Вся совокупность взаимосвязанных особенностей мышления, которые должны быть присущи свидетелю по уголовному делу, может быть определена и через уровень интеллекта, исходя из его определения как самостоятельной структуры познавательных свойств, позволяющей адекватно взаимодействовать с окружающей действительностью. Существенной является также оценка словарного запаса, т.к. именно вербализация понятий позволяет понимать общие закономерности, использовать умозаключающее мышление, "рассуждать, исходя из условий и делать вывод на основе посылок задачи"2, дисциплинировать мышление по правилам логики3. С учетом значимости критерия вербализации предложен термин "речемыслительный уровень" 4. «Свидетельские показания всегда облечены в словесную форму. Поэтому, говоря о способности свидетелей и потерпевших давать правильные показания, мы постоянно подразумеваем, что одним из важнейших признаков этой способности является достаточный для полного и точного изложения воспринятой и сохраненной информации уровень овладения речью. Хотя и нечасто, но даже у взрослых людей можно наблюдать такую бедность словарного запаса, неумение См. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики.- М.:1972.- С.523. Рубинштейн С.Л. Основы психологии.- М.:1935.- С.365. 3 См. Блонский П.П. Избранные педагогические и психологические сочинения. Под ред. А.В. Петровского. Том 2.-М.:1979.- С.25. 4 См.Волков А.М., Микадзе Ю.В., Солнцева Г.Н. Деятельность: структура и регуляция. М., 1987. С.69. 1 2 61 последовательно излагать события, что закрадывается сомнение в их способности передавать известные им сведения. Слабое развитие речи может обусловливать непроизвольное искажение информации»1. При оценке свидетельских показаний детей необходимо иметь в виду, что в большинстве случаев у них лучше развита диалогическая речь, по сравнению с монологической; дети отвечают на вопросы односложно, так как они не всегда в состоянии связанно, последовательно и подробно изложить суть и детали интересующего следствие события. Выходом из этой ситуации часто становится то, что допрос проводится в форме вопросов и ответов. Однако, с учетом повышенной внушаемости этих лиц, содержание вопросов наталкивает их на определенный, «желательный» ответ, что может привести к неадекватному толкованию событий. Так в рамках научной консультации нами рассматривался случай, когда группа детей в возрасте от 7 до 12 лет единодушно опознала случайно появившегося во дворе мужчину, как человека ранее приходившего во двор этого дома и совершавшего в отношении детей развратные действия. Данный эпизод широко обсуждался взрослыми – родителями, соседями, встревоженными поведением неизвестного, ими высказывались опасения, связанные с возможным повторением подобных событий. Эти разговоры оказали сильное воздействие на показания несовершеннолетних. Внушающее воздействие на детей оказало не только тревожное ожидание взрослыми нового прихода во двор преступника, но и неправильная тактика допроса, которая заключалась в том, что перед ними ставились способствовала 1 наводящие вопросы. неквалифицированная Искажению фиксация их информации показаний в Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза. М., 1977. – 66-67. 62 протоколах в форме развернутых монологических сообщений, хотя на самом деле дети давали односложные неуверенные ответы на вопросы.1 В этой связи необходимо напомнить слова профессора А.Р.Лурия, который еще в двадцатые годы писал: «Трудно представить себе, до какой степени глубокое влияние оказывает на показания допрашиваемого активный расспрос, которому он подвергается со стороны следователя или сторон в суде; лишь после внимательного психологического исследования начинаешь понимать, как глубоко отражается форма вопросов на характере и содержании показаний»2 По мнению М.М.Коченова, в рамках проведения судебно- психологической экспертизы этого вида можно выделить три основных типа задач судебно-психологической экспертизы: 1) установление способности правильно воспринимать отдельные предметы, их сочетание или внешнюю сторону событий; 2) установление способности правильно воспринимать внутреннее содержание событий или действий, то есть понимать их; 3) установление влияния условий восприятия на способность правильно воспринимать важные для дела обстоятельства. В решении задач первого типа главная роль принадлежит исследованию особенностей чувственной стороны познавательных процессов испытуемого. Второй тип задач предполагает получение данных об уровне развития и о качествах мышления испытуемого, его памяти, индивидуальном жизненном опыте, запасе знаний, интересах, некоторых личностных особенностях. Наконец, для решения задач третьего типа требуются не только исследование психологических свойств испытуемого, но и получение данных, характеризующих разнообразные явления, составляющие условия Консультация по уголовному делу была подготовлена нами совместно с М.М. Коченовым. А.Р.Лурия. Экспериментальная психология в следственно-судебном деле. Советское право 1928. № 2, С.89. 1 2 63 восприятия предметов или событий. Для решения поставленных задач необходимо исследование психического состояния испытуемого в момент восприятия, а также значимости для него воспринимаемых обстоятельств1. Более детально формулирует задачи эксперта-психолога И.А.Кудрявцев: «1) определить возрастные и индивидуальные особенности психического развития подэкспертного, в том числе и уровень развития речи, а также определить степень и глубину нарушений, если они есть, в психическом и личностном развитии; 2) исследовать мнестические возможности, особенно те виды памяти, которые использовались при запоминании информации, имеющей значение для дела; 3) изучить особенности познавательной сферы и индивидуальнопсихологические особенности свидетеля, оказывающие влияние на процессы запоминания, переработки, сохранения и воспроизведения информации; 4) определить наличие или отсутствие повышенной внушаемости и исследовать склонность к фантазированию; 5) проанализировать условия восприятия информации, а также оценить содержание, степень объективной и субъективной значимости и сложности для подэкспертного воспринимаемых им событий; 6) рассмотреть и учесть динамику психического и эмоционального состояния субъекта в период восприятия юридически значимой ситуации; 7) определить интерферирующее влияние следов событий в период времени, последовавший после запоминания важной для дела информации»2 Коченов М.М. теоретические основы судебно-психологической экспертизы. Автореферат докт. дис. М., 1991. С.26. 2 И.А. Кудрявцев. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. МГУ.1999. С. 350-351. 1 64 При установлении способности давать правильные показания надо иметь ввиду, что и правильно, адекватно воспринятое со временем может существенно искажаться под влиянием внутренней переработки, различного рода внешних, в том числе внушающих воздействий. В этой связи большое значение имеет установление в рамках психологической экспертизы таких психологических особенностей, как склонность к фантазированию, повышенная внушаемость, эмоциональная неустойчивость и пр. Важнейшим признаком способности давать правильные показания является уровень владения речью, достаточный для изложения воспринятой информации, а также выявленные в специальном психологическом исследовании индивидуальные признаки памяти. Содержанием судебно-психологической экспертизы может быть и исследование других возрастных и индивидуальных особенностей несовершеннолетних свидетелей (и потерпевших), перечислить которые не представляется возможным (свойства памяти, повышенная склонность к фантазированию, свойственная детям в большей степени, чем взрослым, внушаемость, особенности восприятия цвета, формы, величины предметов, пространства, времени и др.).1 В отдел юридической психологии поступило обращение из городской прокуратуры с просьбой дать психологическую консультацию по вопросу о способности 9-летней свидетельницы Н. по уголовному делу правильно определять возраст взрослого человека. Подозреваемым по делу проходил семнадцатилетний юноша, против него был собран ряд доказательств, однако свидетельница утверждала, что предполагаемому преступнику около 35 лет. Усомнившись в способности малолетней столь точно определять возраст человека, следователь провел комплексную психолого- психиатрическую экспертизу, поставив перед ней вопрос о способности 1 М.М. Коченов Судебно-психологическая экспертиза несовершеннолетних. М., 1971. С.46. 65 несовершеннолетней правильно воспринимать такие важные для дела обстоятельства, как возраст взрослого человека. Эксперты в своем заключении пришли к следующему выводу: «Н. психическим заболеванием не страдает, ее психическое развитие соответствует возрасту». Такой ответ вполне естественно следствие не удовлетворил. На самом деле, с учетом того, что девочка была психически здорова, очевидно, что здесь необходимо было проведение психологической экспертизы для определения конкретной индивидуальной способности Н. оценивать возраст человека на основе восприятия его внешности. Правильное определение вида экспертизы, а в дальнейшем при ее проведении грамотное проведение психологического исследования могло оказать существенную помощь следствию при оценке важных доказательств по этому уголовному делу. Надо иметь в виду, что при проведении экспертизы свидетеля недостаточно ограничиваться лишь проведением экспериментальнопсихологического обследования. Недоступность для непосредственного наблюдения условий, в которых происходило формирование свидетельских показаний, его эмоционального состояния, приводит к необходимости их реконструкции по имеющимся в распоряжении эксперта данным. Для решения этой задачи важно тщательно изучить материалы уголовного дела, дополнительные сведения, которые эксперт может получить ходе направленной беседы. В большинстве случаев ретроспективный психологический анализ динамики развития ситуации и психического состояния свидетеля в момент совершения противоправных действий позволяет достаточно полно реконструировать имевшую место ситуацию, его эмоциональное состояние и дать им экспертную оценку с высокой степенью надежности. Основная трудность ретроспективного анализа этих явлений заключается в отсутствии достаточно полных и непротиворечивых 66 сведений об интересующих событиях, бедности информации, содержащейся в материалах дела. В таком случае эксперт может быть лишен возможности в полной мере оценить и проанализировать необходимые для полного и обоснованного заключения обстоятельства. В подобных ситуациях эксперт указывает в акте на невозможность установить экспертным путем интересующие правоохранительные органы факты. Формирование свидетельских показаний проходит следующие стадии: а) восприятие события. Значимыми для эксперта-психолога здесь являются: - ситуация восприятия (особенности воспринимаемой информации и условий, при которых происходило запечатление); - психологические и личностные свойства лица, воспринимающего событие (динамика протекания психических процессов; возрастные, индивидуальные особенности ощущений, восприятия, воображения, мышления и пр.); - психическое состояние свидетеля. б) сохранение информации в памяти. Здесь для эксперта важны факторы, способные повлиять на точность и прочность сохранения воспринятого в памяти: - условия хранения информации (длительность, возможность прямых или косвенных внушающих воздействий и пр.); - особенности личности свидетеля, обуславливающие специфику переработки воспринятой информации (склонность к фантазированию, повышенная внушаемость и пр.); в) воспроизведение информации. Объектами исследования выступают: - психические состояния; 67 - психическое развитие и личностные свойства свидетеля (уровень развития речи, внушаемость и пр.); - условия проведения допросов и др. Как указывает воспринимать М.В. события Морозова, приводит к нарушение нарушению способности способности их воспроизводить; но сохранность способности к восприятию не однозначно приводит к выводу о способности давать показания. Хотя «воспроизведение и зависит в первую очередь от того, что и как было воспринято, но и само по себе оно представляет достаточно сложный процесс и заключается в поиске информации в долговременной памяти, ее восстановлении и извлечении. Между восприятием и воспроизведением существуют и промежуточные звенья: структурирование и переработка воспринятой информации соответствующим с образом ее кодированием, мира, переводом соотнесение информации с из кратковременной памяти в долговременную, при котором проходит ее селективный отбор Воспроизведение и перекодирование, криминальных и событий хранение информации. практически всегда многократно, поэтому и его оценку проводят на протяжении всей следственно-судебной ситуации».1 Экспертный анализ формирования свидетельских показаний позволяет реконструировать имевшую место ситуацию и личностный смысл воспринимаемых событий, психическое состояние свидетеля; ретроспективно оценить его способность решать перцептивные, мнестические и вербальные задачи, с учетом присущих ему устойчивых психологических свойств и временных психических состояний. Для получения объективного и достоверного заключения эксперта необходимо своевременное назначение экспертизы, ее правильная М.В. Морозова. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза способности малолетних и несовершеннолетних давать показания (психологический аспект). Автореферат канд. дис. М., 1995. С.12 1 68 организация, специалистов, подбор в качестве сознающих свою экспертов квалифицированных ответственность за результат проведенного им исследования. Назначая экспертизу и решая вопрос о выборе эксперта, следователь (суд) должен применять к нему следующие требования: эксперт должен быть компетентным в данной области знаний, иметь научную квалификацию и не должен быть заинтересован в исходе дела. Заключение эксперта должно содержать обстоятельные научно обоснованные выводы, полностью вытекающие из данных проведенной экспертизы, содержать мотивированные ответы на поставленные следственными и судебными органами вопросы. Выводы эксперта должны вытекать из исследовательской части акта, они должны подтверждаться анализом тех фактов, которые установлены в процессе исследования. В заключении экспертизы должна быть описаны используемые методы, эксперт вправе ссылаться на конкретные положения психологической науки с указанием их источников. Обоснованное и убедительное заключение эксперта должно быть дано без нарушения законов логического мышления, форма суждения эксперта не должна вызывать никаких сомнений. Всякая мысль должна иметь основания, достаточные и истинные. Таким образом, эксперт должен не только ответить на поставленные вопросы, но показать, на каком основании он пришел к таким выводам. Его задача не сводится только к даче заключения без изложения всего процесса исследования. В исследовательской части заключения эксперт анализирует, исследует все ставшие ему известными обстоятельства и подводит следователя (судью) к выводам в заключительной части. Если бы эксперт сообщал только свое заключение и не знакомил следователя и суд с ходом и методами исследования, было бы невозможно проверить и оценить заключение как доказательство. 69 Решение вопроса о достоверности и доказательственной ценности экспертизы включает в себя его оценку с точки зрения следующих требований: - отвечает ли экспертиза на все поставленные на ее разрешение вопросы; - нет ли противоречий между выводами и исследовательской частью экспертизы; - являются ли выводы эксперта категорическими, определенными, полными; - достаточно ли научно обосновано заключение эксперта1; - соответствуют ли факты, установленные экспертом материалам дела. Для того чтобы экспертиза была проведена наиболее эффективно, очень серьезное внимание должно быть обращено на постановку вопросов перед экспертом, так как в значительной мере результат экспертного исследования определяется тем, насколько правильно, полно и ясно они были поставлены. Вопросы, которые ставятся перед экспертом определяются и формулируются следователем (судом) в зависимости от того, что ему нужно установить с помощью сведущих лиц и в зависимости от конкретных материалов дела. Они должны быть разрешены экспертом только с применением специальных психологических познаний и должны отвечать следующим требованиям: 1) ставиться в пределах компетенции эксперта; 2) быть конкретными, вытекать из обстоятельств дела; 3) располагаться в строгой логической последовательности. Каждое заключение эксперта должно оцениваться с точки зрения его научной обоснованности. Такую оценку следователь (суд) вполне в состоянии дать. Это подтверждается следственной и экспертной практикой, например, тем, что одним из наиболее частых поводов к назначению повторных экспертиз является неудовлетворенность заключением эксперта ввиду его научной необоснованности, неубедительности. Без критической оценки научной достоверности заключения эксперта, последнее перестает быть полноценным доказательством по делу. 1 70 Приведем примерный перечень вопросов, решаемых данным видом экспертизы: 1. Каковы индивидуальные особенности познавательной деятельности свидетеля? 2. Имеются ли у свидетеля психологические особенности (например, повышенная внушаемость, склонность к фантазированию и др.), снижающие способность правильно воспринимать события или предметы (указать какие) и давать о них правильные показания? 3. Каково было психическое состояние свидетеля (потерпевшего) в момент восприятия событий или предметов (указать каких)? 4. Достаточен ли уровень развития речи свидетеля для того, чтобы давать правильные показания? 5. В какой речевой форме (диалог или монолог) свидетель способен давать показания? 6. Учитывая психологические особенности свидетеля и условия, в которых воспринимались события или предметы (указать какие), мог ли испытуемый их правильно воспринимать? 7. Учитывая психическое состояние свидетеля в момент восприятия событий или предметов (указать каких), мог ли испытуемый их правильно воспринимать? 8. Учитывая психологические особенности свидетеля, может ли он давать правильные показания о важных для дела обстоятельствах? 9. Учитывая уровень психического развития свидетеля и его психологические особенности, мог ли он понимать внутреннее содержание (какое именно) событий (указать каких)?1 Таким образом, судебно-психологическая экспертиза относится к числу фундаментальных, четко регламентированных институтов Назначение и проведение судебно-психологической экспертизы. Методическое письмо Следственного управления Прокуратуры СССР. 1980. С.6 1 71 уголовного процесса. Однако последовательное совершенствование средств установления истины по уголовным делам вызвало к жизни такую относительно новую форму использования специальных познаний как участие специалиста в уголовном процессе. Введение института специалистов способствует расширению круга вопросов, решаемых на уровне современных достижений науки и техники, увеличению объема надежных фактических данных по уголовным делам, повышению оперативности в использовании специальных познаний. Представляется очевидным, что экспертиза, при всех ее достоинствах, относится к числу сложных, трудоемких, отнимающих много времени следственных и судебных действий. Совсем не обязательно в каждом случае, когда возникает необходимость в использовании специальных познаний, прибегать к помощи эксперта. Многие вопросы психологического содержания могут быть оперативно решены на достаточно высоком научном уровне без проведения такого сложного и трудоемкого следственного действия, каким является экспертиза. На это указывает сам характер вопросов, с которыми встречаются следственные и судебные органы: ответы на многие из них не требуют проведения специального исследования и могут быть решены на основе уже накопленных в той или иной области знаний данных. Возможность использования специальных познаний в форме участия специалиста предусмотрено уголовно-процессуальным законом. Закон формулирует обязанности специалиста в общем виде. Конкретные же задачи перед специалистом ставит следователь, исходя из не только прямо предусмотренных законом функций специалиста, но и отсутствия в законе запрета на те или иные формы деятельности сведущего лица. Традиционно преимущественно деятельность с предварительным специалистов следствием, связывается осуществлением следственных действий. Уголовно-процессуальный закон предусматривает 72 возможность использования специалистов при производстве следственных действий (ст. 164, 168 УПК РФ), допроса несовершеннолетнего обвиняемого (ст.280 УПК РФ) и пр. Процессуальное положение сведущего лица в производстве по делу в качестве специалиста существенно отличается от процессуального положения эксперта: а) при соответствующее назначении экспертизы постановление следователь (определение). При выносит приглашении специалиста следователь (суд) не составляет процессуального документа; б) в постановлении (определении) перед экспертом обязательно ставятся конкретные вопросы; специалиста же могут пригласить для участия в тех или иных следственных действиях; в) в отличие от эксперта (ст. 307 УПК РФ) к специалисту за отказ или уклонение от дачи показаний не может быть применена уголовная ответственность; г) эксперт проводит самостоятельное исследование с целью установления новых доказательств по делу и дает об этом свое заключение. Специалист, участвуя в том или ином следственном действии, содействует следователю доказательств. самостоятельным Результаты (суду) его в обнаружении деятельности процессуальным и закреплении оформляются документом, а не протоколом следственного или судебного действия. Доказательственное значение выявленным специалистом фактам придает следователь (суд), фиксируя их в протоколе. д) несогласие судебно-следственных органов с выводами эксперта должно быть мотивированно, при этом выносится специальное постановление (определение), в других случаях − мотивировка несогласия с заключением эксперта должна содержаться в приговоре или 73 обвинительном заключении. Несогласие с мнением специалиста следователь (суд) процессуально не оформляет. Таким образом, в зависимости от сложности возникающих в процессе расследования психологических вопросов, возможны различные формы применения специальных психологических познаний. Приведем пример уголовного дела, по которому применение специальных психологических познаний могло бы существенно дополнить материалы следствия. При расследовании дела об убийстве, основными свидетелями по делу проходили двое глухонемых, дававших обвинительные показания. Дело неоднократно возвращалось на доследование. В частности, сомнению подвергались возможности следователя правильно оценить показания глухонемых П. и Ж., так как допрос велся через переводчиков (которые неоднократно менялись), передававших общий смысл сказанного, а не воспроизводивших буквально высказывания свидетелей. Представляется, что психолог (специалист по специальной психологии) мог бы помочь в организации допросов глухонемых свидетелей и правильной их оценке. В некоторых случаях помощь специалиста-психолога может быть полезна и для оценки возможностей опознания преступника малолетним свидетелем. Так, по одному из уголовных дел 4-х летняя потерпевшая уверенно опознала изнасиловавшего ее Г. Он, в свою очередь, категорически отрицал свою причастность к преступлению, ссылаясь на алиби. Следователь приостановил дело, исходя из того, что 4-летняя потерпевшая могла ошибиться, хотя «не исключена возможность и правильного опознания». Таким образом, в процессе расследования у следователя возникло сомнение в способности девочки правильно опознать преступника. Это сомнение могло быть разрешено специалистом в области психологической 74 науки, с учетом данных о возрастных и индивидуальных особенностях психического развития ребенка, оказывающих влияние на формирование его способности к опознанию. Помощь специалиста может иметь эпизодический или систематический характер. В первом случае деятельность специалиста ограничивается участием в единичном следственном действии. Например, специалист-психолог в процессе подготовки обсуждает со следователем: изучение каких психологических особенностей свидетеля имеет значение, учитывая содержание уголовного дела и ситуацию расследования; какими способами при проведении следственного действия они могут быть выявлены; какие вопросы и в какой форме целесообразно поставить перед участниками следственного действия. В ходе самого следственного действия специалист может рекомендовать следователю внести коррективы в ранее намеченный план, обратить внимание на обстоятельства, имеющие значение для изучения психологии свидетеля, вести наблюдение за поведением участников следственного действия. В дальнейшем специалист может высказать мнение о том, как следует с психологической точки зрения, интерпретировать факты, сообщить о результатах своих наблюдений. Для более детального изучения психологии свидетеля, решения других психологических вопросов, может возникнуть необходимость и в систематическом участии специалиста-психолога в расследовании преступления. На практике нередко возникает необходимость в использовании такой формы участия специалиста как устная или письменная консультация (внепроцессуальная), открывающая новые возможности для 75 обеспечения полноты и всесторонности расследования и имеющая важное значение для установления истины по уголовному делу. При рассмотрении дел в надзорном и кассационном порядке могут возникать вопросы, связанные с оценкой собранных по делу доказательств в том числе, связанных с оценкой проведенных по уголовному делу судебнопсихологических экспертиз. В подобных случаях назначение повторных и дополнительных экспертиз уголовно-процессуальным законодательством не предусмотрено. Однако надзорный орган вправе обратиться за консультацией к специалисту для разрешения интересующих его вопросов. Подобные консультации не являются заключением экспертизы, а относятся к числу письменных документов (ст.74, 86 УПК РФ). Обращаясь за консультацией по поводу обоснованности проведенных по уголовному делу судебно-психологических экспертиз, представители надзорных инстанций в некоторых случаях предлагают также, например, определить способность свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания, то есть предлагают вопросы, разрешить которые в состоянии только самостоятельное экспертное исследование. Однако они не могут быть предметом консультации, равно как и вопросы о правильности или неправильности выводов экспертизы. Отмечая, например, неубедительность выводов, поверхностность исследования, консультанты-психологи, тем ни менее не должны говорить об их истинности, так как выводы могут быть объективно верными, хотя бы случайно. Для проверки правильности выводов требуется совершенно иной подход, всестороннее новое исследование. Обычно психолог-консультант может быть полезен для выяснения: компетенции судебно-психологической экспертизы; возможности и целесообразности назначения экспертизы по конкретному уголовному делу; 76 соответствия заключения предъявляемым ему требованиям, методики экспертного исследования, научной обоснованности выводов; конкретных психологических вопросов, возникающих в ходе расследования; некоторых типичных общепсихологических особенностях восприятия, проблемах памяти, (например, мышления о детей определенного возраста; возможном влиянии эмоционального состояния на протекание психических процессов и поведение и пр.). В большинстве случаев решение о целесообразности и возможности проведения судебно-психологической экспертизы предполагает оценку документов и материалов, собранных следствием, круга обстоятельств, установление которых, по мнению органов расследования, применения специальных познаний. Изучение требует соответствующих материалов позволяет консультанту дать мотивированное заключение (устное или письменное) о том, что: по конкретному делу необходимо проведение судебно- психологической экспертизы (в этом случае желательно помочь правильно сформулировать вопросы эксперту); по данному делу целесообразно ограничиться привлечением специалиста-психолога для участия в следственных действиях; для решения возникших по делу вопросов нет необходимости в проведении специального экспертного исследования; достаточно письменной консультации психолога; в данном случае целесообразно назначение комплексной психолого-психиатрической экспертизы. В основе консультации психолога в данном случае лежат представления о компетенции эксперта-психолога, специалиста, а также психиатра при решении конкретных вопросов, возникающих по уголовному делу. Во многих случаях такая консультация может 77 предотвратить необоснованное назначение экспертизы, обращение к экспертам с вопросами, ответы на которые не могут быть использованы в качестве доказательств. При оценке научной обоснованности выводов экспертизы анализируется методика ее проведения (в частности, достаточность применявшихся результатов), методических степень приемов использования для получения полученных надежных результатов при выработке выводов, соответствие заключения предъявляемым к нему требованиям, соблюдение экспертами пределов компетенции судебнопсихологической экспертизы и пр. В необходимых случаях консультанты высказывают свое мнение по спорным вопросам, относящимся к числу общепсихологических проблем или области теории психологической экспертизы. Одним из направлений консультативной деятельности психолога является оценка тех или иных обстоятельств уголовных дел, с учетом установленных в психологии закономерностей психической деятельности. Так, следователь может затребовать от консультанта сведения, содержащиеся в специальной психологической литературе. Речь идет о типичных особенностях определенного памяти, возраста, мышления, влиянии психических восприятия детей состояний или соматических расстройств на протекание психических процессов Например, в связи с одним из уголовных дел к нам обратились из юридической консультации с вопросом о том, как могло в принципе отразиться на психической деятельности свидетеля и его способности давать правильные показания его заболевание (гипертоническая болезнь 1 степени)? Для ответа специалистом были использованы данные, имеющиеся в психологической и медицинской литературе. Указанная консультация сыграла важную роль при оценке обстоятельств уголовного дела. 78 Таким образом, в зависимости от сложности возникающих в процессе расследования психологических вопросов, возможны различные формы применения специальных психологических познаний. В наиболее сложных случаях, когда необходимо развернутое психологическое исследование, проводится судебно-психологическая экспертиза. Нередко, однако, целесообразно более оперативное применение психологических познаний, − например, в форме участия специалиста в тех или иных следственных действиях. Его деятельность может быть направлена на получение информации, используемый как дополнительный материал при выработке внутреннего убеждения юриста. Известно, что процессуальным законом консультация не предусмотрена, отсутствуют упоминания о консультанте и регламентации его деятельности. осуществляется Поэтому деятельность исключительно по консультанта внепроцессуальной пока форме. Представляется, что это положение является в определенном смысле пробелом в законе, так как деятельность психолога-консультанта в уголовном процессе является весьма полезной и продуктивной. При этом не обязательно вводить в уголовный процесс особую фигуру консультанта, а можно предусмотреть возможность его участия в процессе в рамках деятельности специалиста. Речь идет: во-первых, о закреплении процессуальной деятельности психолога не только осуществляющего в качестве длящуюся эксперта, помощь представляющего документы, имеющие но и следствию консультанта, и суду и процессуальное значение. В частности, речь идет о подготовке справок, содержащих мотивированное мнение по тем или иным значимым для расследования вопросам. Угрозы законным интересам участников процесса при этом не создается, так как справка приобщается к делу, как письменное доказательство и подвергается оценке участников процесса. 79 Разработка путей и методов дальнейшего внедрения психологических знаний в уголовный процесс, совершенствование правовой регламентации участия специалиста в расследовании является важным фактором повышения эффективности и качества предварительного и судебного следствия, обеспечения его полноты и всесторонности. 80 Глава 3. Психологические признаки достоверности свидетельских показаний малолетних и несовершеннолетних свидетелей и основы их допроса В первой главе, рассматривая историю вопроса, мы говорили о том, что в период становления юридической психологии, внедрения в практику судебно-психологической экспертизы, ее компетенция трактовалась избыточно широко: психологи пытались брать на себя решение правовых вопросов. Это привело к тому, что и в настоящее время многие авторы весьма осторожно относятся к компетенции эксперта-психолога, предпочитая говорить о «предметных видах судебно-психологической экспертизы»1, разработанных М.М. Коченовым еще в 70-е годы, который к компетенции эксперта-психолога относил: а) способности обвиняемых, свидетелей и потерпевших, с учетом их индивидуально-психологических и возрастных особенностей, состояния умственного развития, правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них правильные показания; б) способности потерпевших по половым преступлениям правильно воспринимать характер и значение совершаемых с ними действий; в) способности несовершеннолетних обвиняемых, страдающих умственной отсталостью, не связанной с психическими заболеваниями, полностью сознавать значение своих действий и руководить ими; г) наличие или отсутствие у субъекта в момент совершения противоправных действий состояния физиологического аффекта; д) возможности возникновения различных психических явлений, препятствующих нормальному осуществлению профессиональных функций (в авиации, автомобильном и железнодорожном транспорте, в работе оператора автоматизированных систем на производстве и т.п.); 1 Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. - М., 1998. – С.24-25. 81 е) наличие или отсутствие у лица в период, предшествующий смерти, психического состояния, предрасполагающего к самоубийству1. Между тем компетенция судебно-психологической экспертизы, конечно, не ограничивается только этими шестью направлениями. И сам М.М. Коченов совершенно справедливо указывал на то, что этот перечень не является исчерпывающим, «не очерчивает жестких границ… судебнопсихологической экспертизы. Дальнейшее развитие ее теории и практики безусловно приведет к существенному расширению представлений о возможностях этого относительно нового для нашего уголовного процесса вида экспертного исследования».2 На самом деле невозможно дать исчерпывающий перечень вопросов, возникающих в процессе расследования, для решения которых необходимы специальные познания в области психологии. Конечно, можно обозначить наиболее важные уже разработанные и перспективные направления психологической экспертизы. Однако компетенция психолога столь же многообразна, как сама жизнь – это любые вопросы психологического содержания, значимые для правильного и справедливого разрешения уголовного дела. Выше мы уже указывали на некоторые работы, посвященные новым направлениям судебно-психологической экспертизы. Обратимся теперь к проблеме психологической достоверности свидетельских показаний, имея в виду прежде всего показания детей и подростков, так как на практике проблемы в отношении них возникают значительно чаще. В отечественной юридической психологии распространено мнение о том, что во всех случаях оценка достоверности показаний относится к исключительной компетенции суда, осуществляется на основе соотнесения их с другими доказательствами, другими показаниями и пр. Согласно этой 1 2 Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза. – М., 1979. - С. 29. Там же. 82 точке зрения, судебно-психологическая экспертиза способности свидетелей и потерпевших воспринимать важные для дела обстоятельства и давать о них правильные показания «не имеет ничего общего с идеей проверки экспертами достоверности свидетельских показаний». Неверно считать, что в «компетенцию СПЭ входит оценка надежности или проверка достоверности психологическая показаний, экспертиза установление свидетельских не решает которой показаний»1; вопроса «Судебно- о достоверности составляет прерогативу правоохранительных органов».2 «Психологическая экспертиза не вправе решать вопрос об истинности или ложности показаний, … а должна лишь оказывать помощь следственным и судебным органам в правильной оценке показаний»;3 «предметом судебно-психологической экспертизы не могут быть оценка достоверности свидетельских показаний, причины изменения показаний, мотивы отказа от дачи показаний».4 «Оценка показаний (их полноты, достоверности, соответствия другим материалам дела) является исключительной прерогативой судебноследственных органов» … «экспертиза направлена исключительно на субъекта, дающего показания, а не на его показания».5 Между тем в работах уже цитировавшихся авторов и некоторых других можно встретить достаточно осторожные высказывания о том, что допустимо указание эксперта-психолога «на психологические особенности лица, потенциально повышающие надежность показаний, или на психологические факты, свидетельствующие в пользу или против Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза. – М., 1979. - С.17, 76. Коченов М.М. Теоретические основы судебно-психологической экспертизы. Автореферат докт.дис. М., 1991. - С.25. 3 Тихонов Ю.С. Судебно-психологическая экспертиза в судопроизводстве по делам несовершеннолетних. – Рязань, 1975. - С.29. 4 Л.П.Конышева, М.М.Коченов. Использование следователем психологических познаний при расследовании дел об изнасиловании несовершеннолетних. Методическое пособие. М., 1989. С. 36. 1 2 5 Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. - М., 1998.- С.160. 83 достоверности показаний».1 Эксперт-психолог не может «дать вывод о достоверности показаний свидетеля (потерпевшего)» … Судебно- психологическая экспертиза «…может тем не менее ответить на вопрос о том, какие психологические особенности испытуемого могут свидетельствовать в пользу достоверности его показаний, а какие – против».2 Таким образом, указанные авторы говорят о возможной связи «психологических особенностей лица» с надежностью показаний. Однако они, следуя традиции, не относят к компетенции судебно- психологической экспертизы анализ самих показаний с точки зрения наличия или отсутствия в них психологических признаков достоверности. Вместе с Р.Грассбергер тем и закономерностей в др.) ряде зарубежных проведено запоминания работ (Х.Деттенборн, исследование (забывания) событий, восприятия, обстоятельств очевидцами, что позволило выделить ряд факторов, влияющих на полноту и правильность их показаний. Так, Х. Деттенборн полагает, что оценку психического и личностного развития свидетеля эксперт-психолог должен производить, достоверности выделяя факторы, показаний. свидетельствующие Необходимо тщательно за и против анализировать поведение свидетеля при даче им показаний. Но главное – осуществлять анализ самих показаний – насколько они последовательны, логичны; лишены ли внутренних противоречий, отражаются ли в них сильные эмоциональные переживания3 и т.п. Однако его предложения носят описательный характер, они плохо систематизированы, не выделены четкие психологические критерии (что крайне важно для проведения Коченов М.М. Автореферат докт. дисс. - М., 1991. - С.25. В.Ф.Енгалычев, С.С.Шипшин. Судебно-психологическая экспертиза. Методическое руководство. – 1997. - С.62. 3 Деттеберн Х. Судебная психология. Психологическая экспертиза достоверности. М. 1985. С.37. 1 2 84 экспертизы), говорящие в пользу или против достоверности свидетельских показаний. В этой связи большой интерес представляет зарубежная практика проведения судебно-психологических экспертиз достоверности свидетельских показаний несовершеннолетних.1 Проанализированные нами заключения экспертизы написаны по определенной схеме и включают в себя следующие обязательные разделы: вводная часть (сведения об экспертах, указание на постановление о производстве экспертизы, вопросы, предложенные на разрешение экспертам); подробный анамнез; изучение полученных показаний (если они имеются) по материалам уголовного дела; данные экспериментально- психологического обследования; протокол беседы эксперта с ребенком на тему интересующего следствие события; психологический анализ показаний несовершеннолетнего с опорой на его психологическую характеристику; выводы. Приведем некоторые выдержки из заключений экспертиз, позволяющие проиллюстрировать общий подход экспертов к оценке показаний несовершеннолетних. «Обследованная является лицом, интеллектуальные особенности которого соответствуют нижней границе нормы при быстром темпе протекания психических процессов. Память, наблюдательность и внимание у нее без отклонений. Воображение очень примитивное, конкретное. Отсутствует склонность к фантазированию. Мышление поверхностное, рефлексия не развита. Ей свойственна хорошая приспособляемость, эмоциональная поверхностность, вспыльчивость и склонность к быстрым переменам настроения, что может быть связано с периодом созревания. 85 По отношению к людям она доверчива, непосредственна, легко переходит от чрезмерной мягкости и податливости к агрессивности и негативизму. Инфантильна, непрямолинейна, лжет легко, эмоционально реагирует на окружающее, но своих действий не планирует и не задумывается над их отдаленными последствиями. Является экстравертом, лишена собственной психической жизни, любит общество, друзей, практические занятия; в повседневных делах расторопна. Оценка достоверности показаний несовершеннолетней. Против достоверности говорят только отрицательные черты ее характера, такие как непрямолинейность и лживость. За достоверность показаний говорят: 1. Отсутствие каких-либо нарушений в психических процессах; 2. Логичность и последовательность при изложении основных событий; 3. Убогость воображения и отсутствие склонности к фантазированию. В результате даже тогда, когда лжет, она не изобретает новые ситуации, а только частично искажает, изменяет те показания, которые уже давала прежде. При этом наивность и примитивизм обуславливает то, что эта ложь весьма заметна и выделяется на общем фоне. Учитывая оценку личности несовершеннолетней Р., а также форму и содержание показаний, приходим к выводу, что с психологической точки зрения достоверность ее показаний весьма вероятна».2 Приведем выдержки из других заключений экспертизы, также демонстрирующих общие принципы оценки показаний несовершеннолетних. Мы имели возможность проанализировать более 30 заключений психологической экспертизы, подготовленных профессором Гумбольдского университета в Берлине Р. Вернером, а так же доктором К.Обуховским, и И. Понасюк (институт клинической психологии г. Познань (Польша). 2 Экспертиза проводилась профессором Р. Вернером. 1 86 «1. Показания П. представляют собой последовательное целое. 2. Содержание показаний не полностью совпадает с показаниями, данными на следствии. Они более скудны, в них не хватает ряда подробностей, хотя и сохраняется суть происшествия. 3. Изменения, заключающиеся в том, что показания стали более скудными, можно объяснить обычным забыванием подробностей происшествия. 4. Изменения показаний соответствуют и установленному психологическим исследованием отсутствию у ребенка выраженной склонности к фантазированию. 5. Поведение при проведении психологического исследования и характер дачи показаний говорит против воздействия окружающих на ребенка. Несовершеннолетняя П. является ребенком с развитым интеллектом, памятью, умственными способностями. При этом она не склонна к фантазированию, мало поддается внушающему воздействию. … Вышеприведенная характеристика личности П. и анализ ее показаний приводят меня к заключению о том, что: 1) Вероятность происшествия, показаний, весьма велика; касающихся они являются основной сути правдоподобными с психологической точки зрения; 2) Вероятность показаний, касающихся второстепенных деталей, которые в процессе показаний подверглись изменениям, является с психологической точки зрения мало правдоподобной».1 Более обстоятельный анализ показаний дан в другом заключении психологической экспертизы. «Факты, свидетельствующие против достоверности показаний несовершеннолетней: 1 Экспертиза проведена И. Понасюк. 87 1. Несовершеннолетняя, как ребенок педагогически запущенный, отстающий в умственном развитии имеет ограниченную способность к полному всестороннему пониманию своих переживаний. 2. В той же самой степени ей присуща ограниченная возможность словесного отображения своих переживаний. 3. У несовершеннолетней ограничена возможность понимания происшествия в правильной логической последовательности. 4. Несовершеннолетняя отличается внушаемостью, может быть весьма податлива по отношению к давлению и взглядам окружающих, Факты, свидетельствующие в пользу достоверности показаний несовершеннолетней: 1. Несовершеннолетняя имеет относительно хорошую память и пользуется ею пассивным образом, в основном непроизвольно (что характерно для умственно ограниченных людей); таким образом, она могла верно запомнить и в дальнейшем воспроизвести ряд подробностей, относящихся к делу. 2. Имея слабо развитое воображение, она не восполняет пробелов памяти фантазией, что часто бывает свойственно девочкам в период созревания; 3. Ряд показаний несовершеннолетней представляют собой «последовательную целостность», в которых отсутствуют внутренние противоречия. 4. Благодаря отсутствию оценки своего поведения с точки зрения морали, несовершеннолетняя не старается «обелить себя», дает ряд показаний … вопреки давлению семейной среды. 5. За достоверность показаний говорит абсолютная наивность, непонимание того, что некоторые ее показания могут быть обращены против нее самой»1. 1 Экспертиза проведена К. Обуховским. 88 Представляется очевидным, что психологический анализ показаний может быть весьма полезными для последующей оценки достоверности показаний следователем и судьей. Поэтому мы считаем, что к компетенции эксперта-психолога принципиальной относится способности не только свидетеля решение правильно вопроса о воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них показания, но и исследование психологических признаков достоверности самих показаний, а также предложить некоторые подходы к их оценке с этой точки зрения. Речь идет именно об имеющих психологическую природу признаках, установление которых невозможно без использования психологических познаний. Как известно, закон имеет в виду проведение экспертизы во всех случаях, когда решение того или иного вопроса требует применения специальных познаний. Здесь напрашивается аналогия с экспертным установлением психологических признаков беспомощного состояния потерпевшей (способности понимать значение совершаемых в отношении нее действий и оказывать сопротивление), диагностики аффекта (но не сильного душевного волнения) и пр. В этих случаях установление самого беспомощного состояния, сильного душевного волнения − как оценочных категорий – относится к компетенции правоохранительных органов, в то время как психолог устанавливает их психологический компонент. И при экспертизе свидетельских показаний психолог может предъявить доводы «за» и «против» их психологической достоверности, которые, как и любой другой вывод эксперта, подлежат оценке и проверке следствием и судом. Поэтому речь не идет о подмене деятельности суда в оценке достоверности показаний. Эксперт психолог может дать заключение относительно психологической стороны достоверности, то есть по вопросам, связанным с психическими процессами, явлениями, входящими в его компетенцию. Интересная ссылка имеется в работе А.Е. Брусиловского. В ней 89 говорится, что психологическими вопросами оценки свидетельских показаний занимался еще выдающийся французский математик Лаплас в своем «Опыте философии теории вероятностей», изданном в 1812 году. Он рассматривает вероятность достоверности свидетельских показаний наряду с вероятностью исходов судебных приговоров. «Его подход, правда, не психологический, а математический, но и психологические вопросы также его занимают, а главное – соображения Лапласа интересны, как попытка внести научные приемы в оценку свидетельских показаний. Элементы вероятности того, что данное показание соответствует действительности, по Лапласу слагаются: 1) из вероятностей самого события, о котором повествует свидетель; 2) из вероятности четырех гипотез в отношении допрашиваемого: свидетель не ошибается и не лжет; свидетель не лжет, но ошибается; свидетель не ошибается, но лжет; свидетель и лжет, и ошибается»1. Как указывал еще А.Р. Лурия, «обычно принято думать, что нет ничего более случайного, капризного и не подчиняющегося никаким законам, чем ложь. Однако такое представление неверно. Ложь, как и всякое мышление, построенное по другому признаку, имеет свои формы, свои правила, свои примеры. Человек, который лжет, прибегает всегда к определенным формам мышления и определенным формам логики. Вскрыть из – означало бы сделать серьезный шаг вперед по пути умения отличать правдивое высказывание от ложного, а это дало бы новые прекрасные приемы в следственном деле».2 Брусиловский А.Е. Судебно-психологическая экспертиза, ее предмет, методика и пределы. Цит. по: Юридическая психология. Хрестоматия. Составители В.В. Романов, Е.В. Романова. М. 2000. С.182 2 Лурия А.Р. Экспериментальная психология в судебно-следственном деле. «Советское право» 1927, № 2 - С.92. 1 90 Ложь, целиком состоящая из вымысла, встречается редко. Обычно лжец по-своему обрабатывает правду, искажая ее. Соответственно и ложные показания чаще всего не являются сплошным вымыслом; такой свидетель отталкивается от подлинных событий, искажая их лишь в той части, правдивое освещение которой необходимо по тем или иным соображениям для допрашиваемого. Как правило, ложь, выражается либо в сообщении сведений о событиях и явлениях, не имевших место в действительности (преувеличение и преуменьшение реальных фактов, изменение их последовательности, замена одних фактов другими), либо в утаивании информации о фактах, имевших место (отрицание происходивших событий и явлений). На ложность показаний может указывать неосведомленность свидетеля о тех обстоятельствах, которые должны были быть ему хорошо известны в случае, если его показания объективно верны. Искажение обстоятельств дела в показаниях недобросовестного свидетеля чаще всего выступает в форме: «умолчания, сокрытия, исключения из сообщения отдельных элементов описываемого события, собственных действий и действий иных участвующих лиц; дополнения описания вымышленными деталями или элементами, при помощи которых событию придается нужный характер и окраска; перестановки и смещения в описании отдельных фрагментов событий по их месту, времени, последовательности, взаимосвязи и т.п. замены отдельных элементов событий иными вымышленными обстоятельствами и деталями».1 Оценка показаний свидетеля с точки зрения их «психологической достоверности» определяется: а) способностью свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них 1 Ратинов А.Р., Ефимова Н.И. Психология допроса обвиняемого. - М., 1988. - С.77. 91 правильные показания; б) желанием и стремлением давать правдивые показания; в) отсутствием ситуации неумышленного случайного введения следствия в заблуждение. Показания детей и подростков имеют свою специфику. Ребенок может быть уверен, что говорит правду, хотя его показания объективно не соответствуют действительности, т.к. он может смешивать представления своей фантазии с реальностью, особенно когда эти представления связаны с сильными эмоциональными переживаниями. И таким образом то, что ребенок слышал от других людей, может превращаться в воспоминания якобы пережитого им самим. В прошлом некоторые авторы вообще отрицали достоверность свидетельских показаний малолетних и несовершеннолетних. Несовершеннолетний с этой точки зрения - неполноценный свидетель, а потому представляет собой сомнительный источник сведений. «Перед нами не строгий свидетель, а источник получения сведений, который должен быть подвергнут тщательной проверке путем обследования несовершеннолетнего и изучения его поведения и реакций». 1 «По общему правилу на показания детей до 10 лет следует смотреть не как на доказательство по делу, а как на предварительный материал, подлежащий проверке другими способами».2 Другие авторы ставят в один ряд показания детей с показаниями душевнобольных. «Как бы ни грубо и приблизительно было сравнение душевнобольного свидетеля и ребенка-свидетеля, мы все же кое-что общее можем уловить. Одно и то же положение душевнобольного и ребенка перед лицом суда: оба они не могут быть поставлены в равноправное положение с полноценным свидетелем; оба они требуют максимума защиты со стороны общества ввиду их сравнительно с 1 2 Люблинский П.М. // Соц. Законность 1948. №3. - С. 114-115 Якимов И.Н. Криминалистика. Учебник. - 1935., - С.196 92 полноценными субъектами беззащитности; наконец оба они подвержены больше, нежели полноценное лицо давлению извне, оба они более «реактивны», нежели обычные свидетели, с которыми суду приходится иметь дело». 1 Противоположной точки зрения придерживался Г.Гросс. Он считал, что показания малолетних и несовершеннолетних свидетелей являются гораздо более достоверными, чем показания взрослых. Эти две позиции отражают крайние точки зрения. На самом деле свидетельские показания малолетних и несовершеннолетних свидетелей в принципе имеют такую же доказательственную силу, как и показания взрослых. Однако при допросе и оценке показаний необходимо учитывать их индивидуальнопсихологические и возрастные особенности. Обычно несовершеннолетних свидетелей допрашивают об обстоятельствах преступления неоднократно (не говоря о том, что нередко им приходится рассказывать об этом событии родителям, друзьям и пр.) Для анализа и оценки показаний психологу необходима не краткая запись, а дословный протокол, а еще лучше − запись на диктофон, что позволит эксперту проанализировать не только суть показаний, но и интонации, манеру говорить, тон и пр. Анализ диктофонной записи показаний позволит учесть и настроение свидетеля во время дачи показаний: оно должно быть адекватно происшедшему, интенсивности пережитого, времени, прошедшем после происшествия (эмоциональные переживания заметно снижаются в связи с многократным повторением рассказа). Важно учитывать и эмоциональное отношение ребенка к преступнику (в случае, если это знакомое лицо, родственник и пр.). При оценке психологической достоверности важное значение имеют первоначальные показания ребенка об интересующих следствие Внуков В., Брусиловский А. Психология и психопатология свидетельских показаний малолетних и несовершеннолетних. - М., 1929. - С.8. 1 93 обстоятельствах. Но надо иметь в виду, что если показания даются непосредственно после расследуемого события, ребенок, как правило, находится в состоянии возбуждения, которое вызвано самим происшествием, и это может быть причиной различного рода ошибок. Необходимо добиться от допрашиваемого подробного описания происшествия. О правдивости показаний могут свидетельствовать конкретное изложение обстоятельств дела, описание своих переживаний, а также второстепенных моментов в той мере, в которой они находятся в связи с главным. Незначительные подробности в рассказе свидетеля могут подкреплять его показания о важных обстоятельствах. Чем подробнее описание, тем больше оно дает отправных точек для оценки логичности его содержания. Эта логичность состоит не только в том, что сообщаемые сведения совпадают с объективными данными, но они едины во времени и, как правило, отражают чувства и мысли, владевшие свидетелем в момент происшествия. Если в ходе изложения вначале опускаются детали, но подробно описывается суть события, это не значит, что сведения недостоверны, скорее наоборот – свидетельствует, что в основе сообщаемых сведений истинное происшествие. На протяжении расследования показания ребенка могут существенно меняться. Речь идет прежде всего о процессе забывания с течением времени, в результате чего свидетель часто не помнит отдельные детали своих показаний. Однако это может происходить и под влиянием воздействия на свидетеля многократных допросов и расспросов. Существенное значение имеют данные о том, обсуждались ли в его присутствии события и обстоятельства, которые в дальнейшем стали предметом допроса; не расспрашивали ли его другие лица по поводу этих обстоятельств; не подсказывали ли ему ответов. Неоднократные рассказы о реально происшедших событиях родителям, друзьям и приятелям приводят к тому, что сами воспоминания стираются в силу прошедшего 94 времени и последующие показания нередко являются воспоминаниями не о происшедшем, а о первых показаниях. В ходе проведения экспертизы необходимо проанализировать манеру и стиль изложения фактов. Гладкость, заученность показаний, употребление не свойственных данному возрасту оборотов речи, противоречивость сведений, сообщенных при свободном рассказе и при ответах на вопросы, нередко являются следствием того, что показания даются под чьим-то влиянием. Однообразная монотонная речь, одни и те же слова, одна и та же интонация от допроса к допросу, напоминающие чтение заученного текста, могут говорить в пользу того, что свидетель описывает происшествие не по воспоминаниям. Возможно, зная, что его будут допрашивать, подросток «готовился» к этому, мысленно многократно воспроизводя свой рассказ. Неуверенные и явно осторожные ответы не менее подозрительны, чем бойкий, явно «выученный» рассказ. При заученных показаниях несовершеннолетний, описывая происшествие, старается показать себя в наиболее выгодном свете. Свидетель по-новому подробностей нередко изображает целые увеличивается, а эпизоды, не количество уменьшается, они приукрашиваются деталями, которые с большой вероятностью были бы забыты при реальных обстоятельствах. При этом чувства выражаются демонстративно и даже утрированно, рассказ ведется одними и теми же словами, предложениями, в чем можно убедиться, сравнивая диктофонную запись. Такой свидетель часто выдвигает новые версии, опуская при этом целые фрагменты свидетельствовать преступления. также явное О ложности уклонение от показаний могут ответов, паузы (необходимые для обдумывания) и пр. «С показаниями, явно заученными, можно бороться следующим образом: надо прервать допрашиваемого и начать задавать ему вопросы, не имеющие прямого отношения к данному предмету и лежащие, 95 следовательно, вне рамок им заученного; если, например, речь идет о происшествии, имевшем место вечером, можно спросить свидетеля, что он делал утром, если данное событие произошло в воскресенье, можно задать вопрос, как свидетель проводил предыдущие дни; можно также спросить, давно ли свидетель знаком с обвиняемым, как он с ним познакомился, предложить рассказать со всеми подробностями о существовавших между ними отношениях, не затрагивая лишь интересующего нас вопроса. Таким образом, между допрашивающим и свидетелем начинает налаживаться контакт, и последний начинает давать правдивые ответы и тогда можно незаметно перейти и к интересующим вопросам».1 Как уже указывалось, между первыми и последующими показаниями, если между ними прошло длительное время, нередко можно зафиксировать типичные несоответствия, изменения. При этом суть происшествия существенным изменениям подвергаться не должна. Второстепенные же обстоятельства (с позиции самого ребенка), могут изменяться (даты, время, описание помещения, деталей одежды и пр.), менее интенсивным становится и эмоциональный фон показаний. Описания, основанные на наблюдениях действительных событий, часто отличаются от вымышленных прежде всего богатством деталей, но решающее различие заключается в специфическом характере этих деталей. В первом случае наблюдается большое число подробностей, относящихся к главному содержанию происшествия, они связаны с эмоциональными переживаниями наблюдателя в момент события. Эти детали, без какойлибо потери, можно изъять из описания события. Надуманные сообщения обычно не имеют такого «личностного» характера; здесь детали призваны создавать убедительную картину того, что никогда не происходило. Вызывают сомнения изменения в показаниях, затрагивающие суть Г.Гросс. Руководство к расследованию преступлений. Цит. по: Юридическая психология. Хрестоматия. Составители В.В. Романов, Е.В. Романова. - М., 2000. - С. 280-281. 1 96 происшествия или тех переживаний, которые при первоначальных допросах сопровождались повышенной аффектацией и поэтому должны были запечатлеться в памяти. При оценке показаний ребенка необходимо иметь в виду, что внезапное грубое нападение со стороны взрослого могло вызвать у него состояние аффекта страха, что способствует снижению возможности правильного восприятия и запоминания деталей события. В некоторых случаях, особенно на первом допросе, ребенок из чувства стыда не сообщает о тех или иных действиях насильника, отдельных элементах преступления. Эти данные могут быть восполнены в ходе дальнейших допросов, а также беседы с экспертом-психологом. Если свидетель говорит о таких событиях, которые происходили в действительности, правильность его указывалось, которых от условий, в показаний зависит, происходило как уже восприятие, индивидуально-психологических особенностей памяти, внимания, от его добросовестности. Но в тех случаях, когда он так или иначе оценивает факты, явления, необходимо иметь ввиду, насколько свидетель способен к правильному суждению о них. Свидетель говорит правду, когда передает то, чего не мог выдумать. Например, малолетний свидетель описывает такие факты, смысл которых для него непонятен. В принципе, чем менее вероятно то или иное обстоятельство, тем менее вероятна и возможность того, что оно было сознательно выдумано или же в отношении него свидетель добросовестно заблуждается. Таким образом, основанием для назначения психологической экспертизы, могут служить особенности формы и содержания самих показаний, в частности: - принципиальное несовпадение содержания показаний свидетеля с другими материалами дела; 97 - внутренняя противоречивость показаний или существенное изменение их от допроса к допросу, появление большого числа новых деталей, так называемое «приукрашивание показаний»; - слишком общий характер сообщаемой информации, отсутствие конкретных деталей в описании внешнего вида, состояния преступника, собственных переживаний; - заученность, застывшая форма показаний, отсутствие какой-либо вариативности; - повышенная точность в описании деталей; оперирование ребенком понятиями, не свойственными его возрасту (скорость, время); употребление усложненных языковых оборотов, специальных терминов, штампов деловой речи; - необычное поведение ребенка при допросе, повышенная речевая активность, подчеркивание своей осведомленности, агрессивность, отказ от дачи показаний или их изменение без видимых причин, некритичность в оценке своих возможностей.1 Обобщая сказанное, выделим некоторые наиболее существенные признаки, ориентиры для оценки экспертом наличия или отсутствия психологической достоверности показаний. Психологические признаки достоверности показаний: конкретность, внутреннее соответствие и логичность описания события; большое количество подробностей, особенно тех, которые можно узнать лишь непосредственно; правильность описания отдельных деталей, связанных с второстепенными обстоятельствами; См. Л.П.Конышева, М.М. Коченов. Использование следователем психологических познаний при расследовании дел об изнасиловании несовершеннолетних. Методическое пособие. М., 1989. С.35. 1 98 описание основного события в ходе различных допросов без изменений (второстепенные подробности запоминаются хуже, поэтому в показаниях относительно конкретных деталей события возможно присутствие противоречий); наличие достаточно реалистичных и правдоподобных описаний подготовительных действий преступника, его последующих действий, высказываний, помех в процессе совершения преступления; описание специфических отклонений, половых извращений (в особенности, если свидетель не обладает соответствующим опытом, и другие источники подобных сведений маловероятны); описание такого по характеру события, которое несовершеннолетний, в силу своего развития и жизненного опыта, в принципе не способен придумать и которое зачастую не может объяснить; увязывание содержания показаний с общей ситуацией − в случае, если сексуальные действия производились неоднократно; негативная нравственная оценка поведения преступника; указание свидетелем на факты, смягчающие вину обвиняемого или частично оправдывающие его; подробное описание психического состояния преступника (как он дышал, стонал, смотрел на жертву и пр.); описание собственного психического состояния (страх, любопытство, стыд, напряжение и пр.); описание сексуальных ощущений, пережитых при совершении преступления (боль, щекотка, возбуждение «странное ощущение» и пр.); особенности личности: устойчивость к внушению, уравновешенность, отсутствие склонности к фантазированию, лживости, внушаемости; способность детально и полно описать событие, действия людей и пр. 99 Психологические признаки недостоверности показаний: неспособность к восприятию, точному наблюдению и описанию действий другого лица; плохая память, недостаточная способность выражать свои мысли и переживания; наивность; склонность к фантазированию, внушаемости, хвастовству; лживость; отсутствие стыдливости при описании события; наличие мотивов сознательной лжи - из страха, мести и пр. повышенный интерес к сексуальной стороне жизни; активное или провокационное поведение в области половых отношений и др. Таковы самые общие ориентиры, которыми может руководствоваться эксперт при оценке свидетельских показаний ребенка (подростка) с точки зрения их психологической достоверности. В качестве примера приведем судебно-психологическую экспертизу, проведенную по делу об убийстве Г.1 … в окрестностях пионерского лагеря “Звездный” на территории Одинцовского района Московской области был обнаружен труп несовершеннолетнего Г. с отчлененной головой. В ходе следствия неоднократно допрашивался несовершеннолетний В. На первом допросе он утверждал, что ничего не знает, а на втором - заявил, что является очевидцем преступления (потерпевший и свидетель отдыхали в этом пионерском лагере). Однако показания В., которого в процессе расследования допрашивали более 10 раз, были непоследовательными и противоречивыми. Он существенным образом многократно менял свои показания об обстоятельствах убийства Г. В конце концов он заявил (через три месяца после начала расследования), что свидетелем преступления не являлся и все его предыдущие показания, кроме данных на первом допросе, являются вымышленными. Он пояснил, что давал ложные 100 показания под давлением работников милиции из страха, что его заподозрят в причастности к убийству. Для решения свидетельских вопроса показаний, о орган «психологической расследования достоверности» счел необходимым применить специальные научные познания в области психологии и назначил судебно-психологическую экспертизу. В рамках экспертизы было изучено 11 томов уголовного дела, проведен психологический анализ показаний В., включающий изучение всех протоколов его допроса относительно совокупности обстоятельств преступления. Выяснялось, идентичны ли в целом показания в отношении обстоятельств, предшествующих преступлению и самого преступления на различных допросах, какова степень совпадения в описании деталей и ситуации в целом. Для решения вопроса о способности свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания, было проведено психологическое обследование В. − анализ его наблюдательности, памяти, интеллекта и способности к умозаключениям относительно событий, фактов, существенных для предмета доказывания, изучены материалы дела. Специально исследовался вопрос, в какой степени изменения показаний В. связаны с забыванием, а в какой - являются следствием заведомой лжи. Известно, что существуют закономерности изменений показаний во времени, связанные с процессом забывания событий; при этом лицам подросткового возраста вымыслом. При свойственно заполнение провалов памяти таком непроизвольном изменении показаний, обусловленном забыванием, как правило, изменениям подвергается то, что относится к второстепенным обстоятельствам, например, к 1 Экспертиза проводилась О.Д.Ситковской. 101 описаниям подробностей местности, деталей одежды, движений, которые не имели существенного значения. В то же время суть происшествия излагается однотипно. В этих случаях свидетель нередко вносит “поправки” в свои показания, новые детали при рассказе о второстепенных событиях. Таким образом, быстрее забываются несущественные детали, по сравнению с личностно значимыми и более яркими. Воспоминания обедняются деталями, при одновременном качественном усилении особо запомнившихся впечатлений (опасность превращается в огромную опасность, высокий рост - в гигантский и пр.). При изменении же показаний от допроса к допросу в результате вымысла, свидетель изображает по-новому целые эпизоды. Количество подробностей даже увеличивается, а не уменьшается (в том числе мелких и незначительных). Для этих ситуаций характерно специфическое поведение свидетеля, который при предъявлении доказательств, уличающих его в противоречиях, высказывании сомнений в правдивости, легко и быстро с этим соглашается и меняет показания. Дача показаний нередко сопровождается утрированной демонстрацией переживаний, чувств, в то время как при описании реальных событий, которые в действительности наблюдал свидетель, сохранятся лишь легкие признаки эмоционального состояния, пережитого в момент наблюдения преступления. Изучение показаний В. в качестве «очевидца» преступления позволил эксперту с большой степенью вероятности утверждать, что они недостоверны, ложны. Это не исключает возможности умалчивания или сокрытия действительно известных ему фактов. Психологический анализ показаний В. позволил вместе с тем выделить наиболее устойчивую часть сообщенной им на допросах информации. Она связана со знакомством с неизвестным мужчиной 102 накануне убийства по инициативе и в присутствии потерпевшего. Во всех протоколах допросов по этим обстоятельствам отражены единая схема изложения, ряд непротиворечивых деталей в сообщениях о последовательности событий, ситуации встречи и разговора, а также примет мужчины. Это позволило предположить, что в этой части В. воспроизвел информацию о фактах, которые он действительно воспринимал. Эксперт счел допустимым высказать мотивированное мнение о возможных мотивах дачи ложных показаний. Расследование убийства создало специфическую ситуацию в пионерском лагере: происшествие вызвало бурную эмоциональную реакцию детей и взрослых, большой интерес, страх перед преступником. В этих условиях В., как вероятный свидетель, оказался в центре внимания и, стремясь сохранить это, фантазировал, рассказывая об убийстве в качестве “очевидца”. Такому поведению несовершеннолетнего В. способствовали и черты его характера: тщеславие, хвастливость, желание «пустить пыль в глаза», выделиться любым путем и др. После того, как об этой ситуации стало известно органу расследования, и В. был вызван в качестве свидетеля, он из соображений престижа не мог отказаться от своих предыдущих рассказов. Справедливость этого вывода подтверждается и тем, что была установлена склонность В. к тому, чтобы “приврать”, пофантазировать, рассказывать неправдоподобные истории и пр. Против достоверности показаний о том, что В. являлся очевидцем убийства, также могло свидетельствовать и то, что он никому, включая друзей, мать, брата не рассказывал о происшедшем в первые дни. В деле отсутствуют также сведения о “необычном поведении” В. в день убийства и на следующий день, что невозможно объяснить в случае, если он действительно являлся очевидцем жестокого преступления. 103 Заключение экспертизы нашло свое подтверждение в ходе дальнейшего расследования уголовного дела. Таким образом, можно констатировать научные основания для дачи психологом заключения о том, имеются ли применительно к показаниям конкретного свидетеля признаки их психологической достоверности или же признаки психологической недостоверности. Конечно, для оценки достоверности свидетельских показаний одних психологических познаний не достаточно. Обоснованное суждение по этому вопросу требует анализа не только состояния органов чувств, условий восприятия, запоминания, воспроизведения, особенностей памяти свидетеля, но и сопоставления содержания показаний с другими доказательствами и материалами дела. Оценка доказательств в связи с принятием процессуальных решений – исключительная компетенция органа, в производстве которого находится дело. Оценивая достоверность свидетельских показаний, суд проверяет, насколько показания свободны от внутренних противоречий, сведения о наличии или отсутствии особой заинтересованности в деле, посторонних целенаправленных подтверждаются ли показания влияний. свидетеля Учитывается фактическими и то, данными, например, правильно ли описание внешности, одежды, автомобиля и пр. обвиняемого, существуют ли факты, о которых свидетель мог узнать только в случае, если он был очевидцем противоправных действий и т.д. Естественно, как и в других случаях, заключение эксперта не имеет заранее установленной силы, подлежит проверке и оценке судом. При этом суд решает, насколько выводы эксперта увязываются с установленными фактическими обстоятельствами и материалами дела, другими доказательствами. Таким образом, речь идет об исследовании с помощью экспертапсихолога достоверности доказательств (способность свидетелей правильно воспринимать определенные обстоятельства, запоминать и 104 воспроизводить информацию о них; психологическая оценка изменений и противоречий в содержании показаний при повторных допросах). Отсутствие желания давать показания, неумышленное введение в заблуждение следствия или суда к компетенции эксперта не относятся. В заключение остановимся на некоторых психологических аспектах допроса свидетеля. Допрос - это следственное действие, сущность которого состоит в получении с соблюдением процессуальных правил от допрашиваемых лиц сведений, имеющих значение для дела. Большое значение для получения правдивых достоверных показаний имеет поведение лица, производящего допрос. Первое, что должен сделать следователь – это установление психологического контакта с допрашиваемым. Под психологическим контактом понимают создание такой атмосферы допроса, при которой допрашиваемый проникается уважением к следователю, пониманием его задач и обязанностей, исключает всякие личные мотивы в его действиях, осознает необходимость способствовать своими действиями установлению истины.1 На установление контакта влияет поведение следователя, его тон, манеры, общий облик. Следователь не должен проявлять высокомерия, пренебрежения – допрашиваемый это чувствует и соответственно реагирует – озлобляется, замыкается в себе и т.д. Все сообщенное следователю должно быть принято ровно и хладнокровно: не следует проявлять особую заинтересованность, раздражение, возмущение и другие чувства. Определяя тактику допроса, необходимо учитывать особенности допрашиваемого – его образование, профессию, особенности характера, возраст. Для оценки достоверности показаний, необходимо выяснить, были ли другие свидетели, которые наблюдали эти же события; какова 1 Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Тактика следственных действий М. 1997. С.100. 105 конкретная обстановка, в которой свидетель наблюдал то или иное событие; расстояние, на котором свидетель наблюдал его, освещенность, наличие шума, других отвлекающих моментов и пр. Допрашивая свидетеля, следует выяснять, как воспринимал допрашиваемый тот или иной факт, при каких обстоятельствах это имело место, и как он может подтвердить, что имели место события именно те, а не другие. Например, если свидетель утверждает, что оружие, находящееся у подозреваемого было неисправным, в целях проверки достоверности показаний, следует установить, видел ли допрашиваемый это оружие сам, при каких обстоятельствах, при каком освещении, брал ли он это оружие в руки и убеждался лично в его неисправности или же просто слышал от когонибудь о том, что оружие неисправно. «Теорией и практикой разработаны специальные приемы оказания помощи допрашиваемому в припоминании забытых фактов. Они заключаются в постановке вопросов и словесных описаниях, активизирующих у свидетеля ассоциативные связи, применении на допросах планов, схем, рисунков, фотоснимков, моделей и макетов, а также предъявлении свидетелю различных объектов в расчете на пробуждение ассоциаций и оживление памяти. В тех же целях с участием свидетеля могут проводиться и специальные следственные действия (осмотр вещественных доказательств или места происшествия, выход на место, предъявление для опознания и др.)».1 Если возникает необходимость в уточнении последовательности прошедших событий, то можно восстановить их в памяти путем воспоминаний о смежных по времени обстоятельствах, которые заставят свидетеля вспомнить и проследить логическую последовательность событий, имевших место в прошлом и таким образом восполнить имеющийся пробел. Упростить задачу свидетеля, не навязывая ему те или 1 А.Р. Ратинов. Судебная психология для следователей. Юрлитинформ. М., 2001. С. 221. 106 иные показания, можно, например, если он затрудняется в определении роста правонарушителя. Самый простой прием в этом случае − сопоставление роста последнего с ростом самого свидетеля − позволит ответить точнее на этот вопрос. Воспроизведение всегда связано с мышлением. Прошлый опыт воспроизводится в ассоциативных связях, а «ассоциация, — пишет С.Л.Рубинштейн, – сама есть форма синтеза, за которым стоит анализ».1 На допросе следователь предлагает что-то вспомнить и рассказать или объяснить какие-то обстоятельства, т. е. ставит задачу. Допрашиваемый излагает не все, что ему «в голову приходит» в связи с поставленной перед ним задачей. Прежде всего он решает вопрос о том, хочет ли или не хочет выполнить задачу, поставленную следователем. И в решении данного вопроса опять-таки основная роль принадлежит мышлению, ибо «все, что побуждает к деятельности отдельного человека, неизбежно проходит через его голову, воздействуя на его волю». Допрашиваемый рассуждает, обдумывает ответ не только с точки зрения поставленной следователем задачи, но и с точки зрения своих «внутренних» условий. Такими внутренними условиями мышления человека, по мнению Рубинштейна, могут быть «личностные особенности мыслящего субъекта, его мотивация, выражающаяся в том или ином отношении к задаче, его установки, прошлый опыт и приобретенные знания, его способности».2 Учет особенностей личности допрашиваемого является важнейшим условием правильной тактики допроса. Согласно ст. 189 УПК РФ, следователь свободен при выборе тактики допроса. При этом по окончании свободного рассказа могут быть заданы уточняющие, дополняющие, детализирующие вопросы, однако «наводящие вопросы не допускаются». 1 2 С. Л Рубинштейн. О мышлении и путях его исследования, М., 1958, стр. 130. С. Л. Рубинштейн, Указ соч., стр. 137. 107 В начале допроса необходимо предложить свидетелю изложить известные ему факты в той последовательности, в которой они происходили. Это даст ему возможность более точно вспомнить и в логической последовательности воспроизвести события, имеющие между собой определенную связь. Уже на этом этапе становится ясно, достаточно ли хорошо свидетель воспринял события и обстоятельства и может ли он дать достаточно полные показания. Путем постановки напоминающих, уточняющих и дополнительных вопросов1, следователь выясняет те факты и обстоятельства, которые представляют интерес для расследования уголовного дела. При этом необходимо использовать имеющиеся в деле материалы, достоверность которых не вызывает сомнений. По мнению А.Б.Соловьева, для избежания внушающего воздействия вопросы, поставленные перед свидетелем должны отвечать следующим требованиям: а) при их формулировке необходимо использовать «свободный рассказ» свидетеля; они должны позволить развить и конкретизировать уже изложенные факты; б) в случаях, когда данные свободного рассказа не позволяют выяснить важные для дела обстоятельства, такой вопрос должен быть сформулирован в общем виде и содержать лишь необходимый минимум ориентирующей информации и при этом не быть по своему характеру наводящим, подсказывающим. «Естественно предположить, что вряд ли на подобный вопрос свидетель сообщит следователю всю интересующую последнего информацию. Однако полученная следователем информация даст ему возможность путем последовательной постановки ряда вопросов полностью выяснить Как указывает Я.А. Канторович, вопросы по форме и содержанию могут обладать различной степенью внушения. Важно иметь в виду и тон, в котором ставятся вопросы. Самый опасный вопрос может быть поставлен тихим нерешительным голосом, и самый невинный вопрос может быть задан в настойчивом тоне и может сопровождаться таким взглядом, что действует на психику допрашиваемого, вынуждая его дать желательный ответ. См. Канторович Я.А. Психология свидетельских показаний. Харьков. 1925. Цит. по кн. Юридическая психология. Хрестоматия. М., 2000. С.366 1 108 интересующее его обстоятельство. При этом желательно, чтобы каждый из задаваемых следователем вопросов формулировался исходя из сведений полученного перед этим ответа».1 Точность передачи информации определяется способностью правильно выражать свои мысли, уровнем развития речи. При этом быстрый темп речи далеко не всегда свидетельствует о развитом мышлении, а иногда говорит об обратном – поверхностности, незрелости суждений. Неточности и искажения могут быть связаны со сложностями в подборе слов, особенно, если свидетель не достаточно хорошо ориентируется и плохо понимает предмет допроса. Поэтому нельзя подгонять и торопить допрашиваемого, необходимо позволить ему подробно и обстоятельно изложить свои мысли. В речевом поведении содержание и форма высказывания неразрывно связаны. В процессе речевого общения информация передается не только в словесной форме, но и с помощью жестов, интонации, пауз, мимики. Объектами наблюдения в речевом поведении должны быть словарный запас, грамматический строй речи, интонация, темп речи, артикуляция. По индивидуальным особенностям речевого поведения в общих чертах можно судить о некоторых психологических свойствах свидетеля. Так, бедность словарного запаса, частое употребление жаргонных слов и выражений, недостаточное овладение навыками монологической речи могут служить показателями низкого культурного уровня, принадлежности к лицам с асоциальным поведением. Примитивность грамматических конструкций речи, «смазанность» артикуляции, невыразительность, монотонность интонаций могут свидетельствовать об интеллектуальной несовершеннолетним ограниченности − или − применительно к об отставании, задержках в психической развитии. 1 А.Б. Соловьев. Допрос свидетеля и потерпевшего. М., 1974, С. 47- 48. 109 Некоторые признаки речевого общения могут служить показателями эмоционального состояния свидетеля: эмоциональные вспышки (страх, возмущение и пр.) часто сопровождаются изменениями темпа речи, ее затрудненностью, удлинением или сокращением пауз. Сильное нервнопсихическое напряжение иногда вызывает заторможенность речевой деятельности, внешне выражающуюся в забывании широко известных слов, навязчивом повторении одних и тех же выражений, ошибках в произношении и пр. Затруднения, возникающие у допрашиваемого в речевом оформлении при воспроизведении, с точки зрения допроса имеют и положительную сторону. Дело в том, что они часто помогают следователю различать добросовестное показание от недобросовестного. Нередко слишком гладкие показания и показная уверенность допрашиваемого настораживают следователя и, как впоследствии выясняется, обычно не без основания. Лжесвидетели и обвиняемые, дающие ложные показания, как правило, не затрудняются в речевом оформлении своих показаний. В ложном показании почти всегда все гладко, ничего не забыто, нет пробелов, а в добросовестном показании, как правило, имеются и забытые детали, и пробелы, и речевое оформление его выглядит менее гладко. Нередко лжесвидетель, бойко и плавно рассказав о заранее придуманном, подготовленном, «затрудняется» ответить на вопросы, особенно если они для него неожиданны, хотя и безобидны, и ответ на которые известен допрашиваемому (например, касается условий или обстоятельств его жизни). Допрашиваемый, желающий дать правдивые показания, ответит на эти вопросы незамедлительно, уверенно, а те, кто не желает давать такие показания, обдумывают, какое отношение вопрос может иметь к делу, какой ответ будет целесообразным, оттягивают время, переспрашивают и т. д. Следить за изменениями уровня «речевого оформления» показания 110 тактически очень важно. Исчезновение уверенности в показаниях, появление паузы, снижение связности — все это сигнализирует о том, что показание перешло из области легкого воспоминания в область трудного припоминания. Уверенность или неуверенность в правильности сообщенного свидетель выражает соответственно в уверенном или неуверенном тоне рассказа, нередко в словах «кажется», «по-видимому» «если память не изменяет», «вероятно», «наверняка» и т. д., а в отдельных случаях в высказанном суждении допрашиваемого в виде: «Это помню хорошо», «Вижу перед глазами, как будто сегодня было», «Помню очень смутно» и т. д. Эти речевые оттенки могут свидетельствовать о возможности ошибок, о большей или меньшей точности показаний, что должно учитываться следователем. Но при этом необходимо иметь в виду, что «речевое поведение» очень часто определяется и свойствами личности (самоуверенность, застенчивость и пр.).1 Важное значение речи свидетелей придавал А.Ф. Кони, который указывал, что «способ выражений свидетелей, их стиль, своеобразие в понимании тех или других слов могут быть источником недоразумений и неправильной оценки правдивости их показаний… Для суда важно не только то, что показывает свидетель, но и как он показывает, важно не то, что видел или слышал какой-то отвлеченный человек, а нужно свидетельство определенной личности, с присущими ей свойствами и своеобразностью. Вот почему особенности речи, стиля и сама манера свидетеля выражаться должны останавливать на себе вдумчивое внимание судьи».2 Выражение лица, мимика с большей или меньшей полнотой передают как временные психические состояния, так и устойчивые отношения к действительности. Поэтому лицо свидетеля должно быть 1 2 И.Кертес. Тактика и психологические основы допроса. 1965., С 49. А.Ф. Кони. Память и внимание. Собрание сочинений, Том 4, С.110. 111 одним из главных объектов наблюдения. Напряженность, неестественность мимики, покраснение лица или чрезмерная бледность, дрожание губ могут указать на сильное эмоциональное напряжение. Неадекватность мимики (например, улыбка при рассказе о печальных или страшных событиях) свидетельствует о неуверенности, отсутствии твердой внутренней позиции или желании скрыть свое подлинное отношение к происходящему. Аффектированная демонстративная мимика обычно свидетельствует о желании обратить на себя внимание, создать определенное впечатление. Бледность невыразительность мимики часто наблюдается при депрессивных состояниях, подавленности. Оформление внешности (одежда, украшения, прическа) отражают образ жизни человека, отношение к своей персоне, эстетические представления. При внимательном наблюдении за поведением свидетеля можно составить определенное представление о его психологических особенностях, воспитании, временных психических состояниях. Так, большая двигательная активность, резкость движений, частое изменение позы могут свидетельствовать о легкой возбудимости, недостаточном умении сдерживать свои эмоции, склонности к раздражительности, эмоциональным вспышкам. Скупость, сдержанность в движениях нередко указывают на хорошее самообладание, врожденную уравновешенность. Особую выразительностью отличается движение рук. Именно поэтому многие люди, испытывая смущение, неуверенность, робость, сознательно или непроизвольно прячут руки. Тремор рук может указывать на внутреннее напряжение человека, склонность к злоупотреблению спиртными напитками, некоторые заболевания центральной нервной системы и пр. Однако надо учитывать, что одинаковые моторные проявления наблюдаются при переживании совершенно различных состояний. Поэтому их следует оценивать только как указание на нарушение внутреннего равновесия. Необходимо учитывать и то, что 112 уравновешенным и хорошо умеющим владеть собой людям иногда достаточно нескольких секунд, чтобы подавить моторные проявления переживаемого состояния. Общее впечатление от образующих манеру держаться устойчивых способов поведения, привычных для человека жестов может быть интуитивно правильным, но рациональной психологической интерпретации поддается с трудом. Требуется житейский опыт и наблюдательность, чтобы по манере поведения правильно определить психологические особенности наблюдаемого человека. Тем не менее, представляется, что результаты наблюдения могут быть использованы для определения тактики допроса, для установления психологического контакта, снятия барьеров в общении. Закон не устанавливает для свидетеля каких-либо возрастных ограничений и допускает допрос как несовершеннолетних, так и малолетних лиц, исходя при этом только из возможности правильно воспринимать события и явления и давать о них показания. Однако в качестве свидетелей малолетних обычно допрашивают в тех случаях, когда существенные для дела обстоятельства не могут быть установлены другим путем. На практике такая необходимость возникает не редко − когда приходится допрашивать преступлениям, а также малолетних потерпевших малолетних, являющихся по половым единственными свидетелями по делу. Допрос несовершеннолетних имеет свою специфику, обусловленную: а) особым установленным законом порядком допроса; б) психологическими особенностями; в) вытекающими из вышеуказанного приемами допроса, обеспечивающими получение достоверных показаний. Уголовно-процессуальный закон (ст.191, 280 УПК РФ) предусматривает, что допрос свидетеля в возрасте до четырнадцати лет, а по усмотрению следователя и в возрасте от четырнадцати до 113 восемнадцати лет проводится с участием педагога. При допросе вправе присутствовать его законный представитель. Несовершеннолетние свидетели не предупреждаются об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. При разъяснении указанным свидетелям их процессуальных прав, им указывается на необходимость говорить правду. В качестве педагога может быть приглашен гражданин с педагогическим образованием, работающий по специальности. По роду занятий он должен заниматься обучением и воспитанием несовершеннолетних того же возраста, что и допрашиваемый. При допросе малолетних понятие «педагог» включает и воспитателей дошкольных учреждений. Вызов педагога при допросе свидетеля, достигшего четырнадцати лет, особенно важен в случае, если свидетель отстает в психическом развитии, педагогически запущен и т.д. Функцию педагога может выполнить и детский психолог, у которого следователь может получить консультацию о том, как правильно поставить вопросы, каковы возрастные и психологические особенности детей соответствующего возраста. В литературе приводятся следующие рекомендации по организации этапов взаимодействия следователя и педагога. при выборе специалиста необходимо учитывать то, что знакомый ребенку педагог должен быть приятен ему или эмоционально нейтрален; при подготовке к допросу следователь должен сообщить педагогу о сути уголовного дела; об установленных по материалам дела психологических предполагается особенностях допрашивать несовершеннолетнего; ребенка; какая конкретно о чем помощь специалиста может потребоваться во время допроса (в установлении эмоционального контакта с ребенком, определении длительности допроса, необходимости перерывов, постановке наиболее сложных вопросов и пр.); 114 знакомство (если ранее не были знакомы) и беседа специалиста с ребенком для определения индивидуально-психологических особенностей и установления контакта между педагогом и ребенком; обсуждение с педагогом результатов беседы и уточнение формы предполагаемых вопросов, с учетом всей совокупности сведений о ребенке; допрос ребенка с участием педагога; беседа с педагогом как консультантом о его впечатлениях об уровне развития и поведении ребенка, психологических особенностях и т.д. Эти данные в дальнейшем могут иметь значение при решении вопроса о проведении судебно-психологической экспертизы, учтены при оценке сведений, полученных в результате допроса несовершеннолетнего.1 Чаще всего на практике отмечаются две противоположные тенденции относительно значения показаний детей: их возможности правильно воспринимать события и давать показания либо переоцениваются, либо полностью отрицаются, вплоть до утверждения о том, что показания детей – доказательства низшего сорта и должны при оценке их достоверности приравниваться к показаниям психически больных людей. Указанные крайние подходы к оценке этого вида доказательств чреваты серьезными ошибками, которые могут иметь на практике далеко идущие последствия. Однако правильная организация допросов детей позволяет получить надежные и объективные показания, в том числе о таких сложных обстоятельствах, значение которых может не осознаваться самим ребенком в полной мере. Показания детей, проверенные и подтвержденные другими объективными данными, могут служить полноценными доказательствами. См. М.М. Коченов, Н.Р. Осипова. Психология допроса малолетних свидетелей. Методическое пособие. М., 1984, С. 31 1 115 Тактические возрастных и приемы допроса индивидуальных должны строиться особенностей с учетом ребенка-свидетеля. Имеющийся в педагогике, детской психологии обширный материал может быть использован специалистом для построения адекватной тактики допроса малолетнего. При допросе детей дошкольного возраста (5-6 лет) следователь должен учитывать, что они воспринимают отдельные предметы и явления вполне конкретно, но изолированно, вне связи с целым, они не в состоянии выделить существенные части (стороны) воспринимаемого объекта или установить связь между отдельными сторонами. В предметах и явлениях выделяется не наиболее существенное, а то, что в данный момент привлекает внимание. Малолетние обычно точно фиксируют многие детали, но не всегда могут передать общую картину события, особенно, если она выходит за рамки их понимания и интересов. Детям этого возраста трудно определить величину предметов, промежутки времени между событиями. На формирование показаний детей дошкольного возраста большое влияние оказывают окружающие. Малолетние не в состоянии критически отнестись к мнениям, высказываниям взрослых и нередко воспринимают их как «истину в последней инстанции». Под влиянием внушения такой ребенок может подменять рассказ о виденном передачей мнения взрослых, обсуждавших в его присутствии предмет допроса. При допросе младших школьников (от 7 до 11 лет) должно быть учтено их более осмысленное мышление, более четкое и точное восприятие фактов. Способность восприятия внешних впечатлений значительно улучшается. Процесс школьного обучения развивает логическое запоминание, особенно, если факты по содержанию доступны и понятны. Внушение особенно сильно сказывается на показаниях такого ребенка в тех случаях, когда предметом допроса становятся 116 обстоятельства, возбудившие у него повышенный интерес. Нельзя исключить случаи, когда следователь неумело поставленными вопросами внушает несовершеннолетнему свое мнение о факте, и это мнение вытесняет то, что ребенок сам воспринял. Детей этого возраста отличает выдумка, склонность к фантазированию, поскольку ряд жизненный представлений еще не приняли у них ясных объективных очертаний. Отсеять из показаний то, что вызвано внушением, выдумкой или фантазией иногда бывает трудно, так как ребенок нередко бывает искренне убежден в том, что он излагает действительные факты. Иными являются психологические особенности, подлежащие учету при допросе несовершеннолетних от 12 до 18 лет1. Систематическое усвоение знаний, получаемых в школе, расширяет кругозор, развивает внимание, память, интеллект. Сознание подростка постепенно достигает состояния зрелости. При допросе приходится учитывать стремление подростка подчеркивать свое собственное достоинство, проявления самоуверенности и его стремление любым путем обращать на себя внимание. На показания подростка также влияет внушение со стороны окружающих, сверстников, самого следователя. Стремление понравиться, угодить допрашивающему может приводить к тому, что несовершеннолетний будет стремиться угадать желательные ответы и не говорить о том, что «не нравится» следователю. При допросе детей и подростков очень важно, прежде чем ставить перед ними вопросы, относящиеся к делу, установление взаимопонимания и контакта с ними. Если следователь хочет получить от ребенка или подростка достоверные показания, он с самого начала должен Следует иметь в виду, что на возрастные стадии развития нельзя смотреть как на резко разграниченные друг от друга «отрезки времени», точно совпадающие с паспортными данными. В стадиях психического развития нет четко очерченных границ. При различных условиях развития начало и конец отдельных стадий могут в некоторой степени передвигаться и сами возрастные особенности могут иметь некоторые различия. 1 117 расположить его к себе и внушить доверие. Желательно стремиться к тому, чтобы ребенок не волновался, не робел при допросе. Можно рекомендовать допрос детей дошкольного возраста начинать с разговора на интересующую ребенка тему или даже с совместной игры. Игра создает у ребенка ощущение общности интересов, вызывает симпатию и устраняет страх, робость, которую ребенок нередко чувствует к незнакомому человеку. Конечно, тактика допроса детей дошкольного возраста очень сложна, так как показания в виде свободного рассказа от них редко удается получить, им необходимо задавать точно продуманные взвешенные не наводящие вопросы, чередуемые с отдыхом. От детей младшего школьного возраста можно получить показания в виде свободного рассказа об обстоятельствах дела. Однако необходимо учитывать, что свободный рассказ ребенка не следует прерывать замечаниями, так как он может потерять нить рассказа и замолчать, не дать дальнейших показаний. Допрос всегда нужно начинать с беседы, незаметно переходящей в рассказ об интересующих следствие событиях. Учитывая малолетних, повышенную от следователя внушаемость требуется несовершеннолетних особенно и тщательная формулировка вопросов. Важно не выделять из числа других наиболее существенные и интересующие следствие вопросы, не показывать заинтересованность в получении ответа на них. Постановка отдельных вопросов может быть поручена педагогу (законному представителю), в присутствии следователя. Поскольку дети легко поддаются внешним влияниям и могут воспроизводить то, что они где-то и от кого-то слышали (утверждая, что видели и слышали это сами), для правильной оценки показаний в процессе допроса необходимо выяснить, кому несовершеннолетний рассказывал о фактах и событиях, по поводу которых он допрашивается, беседовал ли он на эту тему с членами семьи, товарищами. При оценке 118 показаний малолетнего существенное значение имеют данные о том, обсуждались ли ранее взрослыми в его присутствии факты, которые в последствии стали предметом допроса; не расспрашивали ли его другие лица по поводу этих обстоятельств, не подсказывали ли ему ответов, и что он рассказал сам. «В повторных показаниях нередко наблюдается явление, именуемое «репродукцией воспроизведения». Речь идет о том, что свидетель иногда воспроизводит не первичную информацию, не то, что он в свое время воспринял, а свои суждения, высказанные на первом допросе, свои первоначальные показания. Зная о необходимости в дальнейшем повторить показания, допрашиваемый старается не забыть сказанного. При этом действительное событие отодвигается на задний план. Чтобы отделить повторное воспоминание о событии, факте от того, как он вспоминался и описывался в первых показаниях, прибегают к допросу «в разбивку» или в последовательности, обратной первоначальному описанию, и другим подобным приемам. Некоторые свидетели даже стремятся заучить то, что говорилось на предыдущих допросах… О стремлении свидетеля сохранить прошлые показания неизменными говорят текстуальные повторения, нежелание выйти за рамки сказанного, осветить обстоятельства, которые не затрагивались на первом допросе».1 Если на допросе несовершеннолетний слово в слово воспроизводит предыдущие показания, нужно проверить, не научил ли его этому ктолибо из заинтересованных лиц. Гладкость, заученность показаний, употребление не свойственных данному возрасту оборотов, противоречивость сведений, сообщенных при свободном рассказе и при ответах на вопросы, могут свидетельствовать о том, что показания даются под чьим-то влиянием. 1 А.Р.Ратинов. Судебная психология для следователей. Юрлитинформ. М., 2001.- С.230. 119 В случае упорного отказа давать показания необходимо выяснить причины этого. Часто несовершеннолетний свидетель боится дать правдивые показания и тем самым уличить преступников, выявить организаторов преступления, так как боится мести, расправы. Запись показаний малолетних и несовершеннолетних в протокол допроса должна сохранять все своеобразие детской речи и все индивидуальные особенности его рассказа. «При допросе несовершеннолетнего… не следует излагать сообщаемые им сведения своими словами, необходимо, насколько это возможно, фиксировать те обороты речи, которые употреблял он сам. Соблюдение данного правила позволит получать информацию не только о преступлении, но и об уровне развития свидетеля. Эти данные позволят правильно оценить его показания».1 Несовершеннолетние относительно быстро утомляются, у них рассеивается внимание, в связи с чем необходимы перерывы в допросе. Волнение, которое испытывает в принципе каждый в момент показания, служит причиной разнообразных ошибок. Избежать их можно, только принимая во внимание особенности эмоционального состояния лица, дающего показания. По делам, по которым показания несовершеннолетних или малолетних свидетелей могут играть решающую роль, целесообразно получить консультацию у психолога, специализирующегося в области детской психологии об особенностях методики допроса и учета индивидуально-психологических особенностей психической деятельности допрашиваемого. В подобных случаях специалисты-психологи могут оказать помощь при анализе сведений о личности свидетеля, в частности, на основе психологических данных более обоснованно разработать тактику допроса. Рыжаков А.П. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Норма. М., 2002.- С. 487. 1 120 Специфика допроса малолетнего и несовершеннолетнего заключается в том, что тактические приемы допроса должны строиться с учетом возрастных и индивидуальных особенностей психического развития ребенка-свидетеля. Необходимо учитывать особенности восприятия, памяти, воображения, повышенной внушаемости, склонности к фантазированию и пр. Богатый материал, накопленный в детской психологии по этим вопросам, может быть с успехом использован специалистом-психологом, участвующим в допросе малолетних для построения адекватной тактики допроса. Общая стратегия оценки показаний свидетеля включает три последовательные этапа: - установить способность правильно воспринимать факты и обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания. Это предполагает оценку способности свидетеля к неискаженному и по возможности полному восприятию и сохранению в памяти пережитых событий и достаточно правильному воспроизведению того, о чем он вспоминает в момент допроса; - изучить особенности личности свидетеля, склонности к внушаемости, фантазированию и пр.; - оценить содержание показания и проверить, насколько оно свободно от внутренних противоречий и в какой степени связано с жизненным опытом и другими доказательствами, имеющимися по делу. При оценке свидетельских показаний надо установить, имеются ли у свидетеля причины для сообщения неверных сведений, сокрытия информации, учесть те объективные и субъективные факторы, которые могли отразиться на их правдивости и точности. Нельзя судить о правдивости или ложности показаний несовершеннолетнего только на основании своих личных впечатлений. Они могут быть обманчивы. 121 Правильно воспринять события может и плохой наблюдатель, лживый человек мог сказать правду, неуверенный тон при даче показаний может быть связан с повышенным осознанием ответственности и т.д. Показания могут казаться следователю искренними, правдивыми, а при проверке оказаться плодом фантазии, сплошной выдумкой или ложью по наущению взрослых. Имеют место случаи, когда показания, которые следователь считал ложными, подтверждаются в судебном заседании. И наоборот, бывают ситуации, когда суд вначале оценивший показания как сомнительные, приходит в результате их проверки на судебном заседании к выводу об их достоверности. Свидетели могут лгать или скрывать истину из-за «личной выгоды, из хвастовства, из желания угодить допрашивающему и еще из многих других побуждений. Установив в этих случаях ложь или неискренность свидетеля, надо стараться выяснить, по каким побуждениям он так поступает, оценить его личность и понять его психику, а затем соответствующим образом на него воздействовать».1 И.Н Якимов, П.П. Михеев. Искусство допроса. Практическое пособие для допрашивающих. М.,1928. С.18 1 122 ЗАКЛЮЧЕНИЕ При расследовании и судебном разбирательстве уголовных дел все более широкое применение находят знания, накопленные в различных областях науки и техники. Не является исключением в этом отношении и психология, тем более что осуществление судопроизводства не возможно без решения множества вопросов психологического содержания. Психологические знания могут использоваться практическими работниками в форме специальных познаний, применение которых строго регламентировано уголовно-процессуальным законом, или сведений, имеющих психологическую природу, но адаптированных юриспруденцией и входящих в комплекс профессиональных знаний юристов. Кроме того, психологические знания, преимущественно вспомогательного характера, могут быть получены внепроцессуальным путем в виде консультаций. Решение возникающих по уголовным делам вопросов психологического содержания на уровне современного научного знания, расширение сферы применения данных психологии в уголовном процессе может способствовать всестороннему и полному расследованию преступлений, установлению объективной истины по уголовным делам. Проблема оценки свидетельских показаний, использования с этой целью психологических познаний занимает особое место в юридической психологии. Именно обращение к ней ряда психологов еще в начале прошлого века привело к возникновению нового направления психологической науки, связанного с разработкой проблем, пограничных между психологией и правом. Уже тогда эти работы заметили и многие юристы. Так А.Ф.Кони называл свидетельские показания главным и основным доказательством по делу. Он вслед за психологами пытался анализировать некоторые психологические аспекты дачи показаний 123 свидетелями, указывал на то, что изучение психологии свидетеля представляет значительную сложность для следователя, судьи, поскольку фаты психической жизни трудны для установления, не имеют однозначного и ясного внешнего выражения. Тем не менее в силу определенных причин эти исследования до сих пор не нашли своего полноценного продолжения. Поэтому задача, которую мы ставили перед собой в этой работе – проанализировать психологические особенности свидетелей и подходы к оценке их показаний. А также разработать рекомендации для практических работников по применению специальных психологических познаний в форме психологической необходимости решения экспертизы, вопроса о консультации способности лица в случаях правильно воспринимать имеющие для дела обстоятельства и давать о них показания. Под этим углом зрения в пособии рассмотрены психологические особенности свидетеля и те факторы, от которых зависит его способность давать показания. Второй круг вопросов связан с использованием специальных психологических познаний для решения вопроса о принципиальной способности свидетеля, с учетом индивидуальнопсихологических и возрастных особенностей, уровня психического развития, правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них правильные показания. Большое внимание в пособии уделено оценке самих показаний с точки зрения выявления в них признаков психологической достоверности (недостоверности). В работе предлагаются критерии, позволяющие с высокой долей вероятности оценивать показания свидетелей (в первую очередь несовершеннолетних) с этой точки зрения, выявлены признаки ложных показаний, которые могут быть использованы специалистами психологами при проведении экспертиз или дачи консультаций по 124 уголовному делу. И хотя первый практический опыт уже имеется, это направление экспертных исследований находится еще в самом начале своего развития. Автор надеется, что настоящая работа будет полезна работникам правоохранительных органов при решении возникающих на практике сложных вопросов психологического содержания. 125
