ЗНАМЯ МИРА: НА ПУТИ В ЕВРОПУ
реклама
И.В.Коняева ЗНАМЯ МИРА: НА ПУТИ В ЕВРОПУ Когда в начале 2003 года Латвийское отделение МЦР принимало решение о регистрации Знака Знамени Мира, никто не мог предположить, насколько ожесточенная борьба развернется в Риге вокруг этого символа. Как отразится в этой борьбе сплетение прошлого и настоящего, как проявятся лики, как неожиданно поможет сам факт наличия яркого противника, каким трудным будет поиск решения из, казалось, безвыходной ситуации и значимым – результат всей этой длительной работы. Он оказался намного масштабнее первоначального замысла. В юбилейный год, когда мы отмечали 70 лет Пакта Рериха, из испанского города Аликанте через Финляндию в Международный Центр Рерихов пришла добрая весть: МЦР получил действенный инструмент защиты Знака Знамени Мира в странах Евросоюза, закрепив свои права на этот символ в специализированном европейском центре – Office for Harmonization in the Internal Market. Решение этой организации поставило точку в борьбе с теми, кто хотел любыми способами помешать в исполнении воли Святослава Николаевича Рериха, который передал МЦР наследие своей семьи, включая рериховскую символику, и завещал охранить его. Исторический контекст Если бы многие из тех, кто с легкостью готов возвести себя в ранг последователя или наследника рериховских идей, следовали как букве, так и духу того, что было высказано нашими Учителями, многих проблем, вокруг которых сегодня ломается столько копий, просто бы не возникло. И вопрос о регистрации Знака Знамени Мира спокойно решался бы в кабинетах чиновников, которым по долгу службы надлежит оформлять бумаги такого рода. Для того, чтобы напомнить, какого было мнение Елены Ивановны относительно необходимости регистрации Знака, приведу небольшой фрагмент ее письма в Ригу главе Латвийского Общества Рериха Карлу Ивановичу Стуре. Чтобы понять контекст этого письма, поясню: Елену Ивановну взволновало тогда побуждение некоторых людей учредить в Риге, помимо Латвийского Общества, еще одну рериховскую организацию. В связи с этим она писала: «Особенно обеспокоило меня Ваше сведение о пользовании ими Знаком. Необходимо запросить между другими вопросами, имеют ли они санкцию из Америки на открытие Общ(ества) и на Знак, ибо без санкции никто не имеет права пользоваться ими. Недопустимо, чтобы кто-то самовольно прикрыл сомнительные организации этим Знаком. В Америке взят копирайт на этот Знак, но, вероятно, это не простирается на другие страны. Потому я очень прошу Вас, Карл Иванович, узнать, можно ли взять копирайт или зарегистрировать Знак этот в трех Прибалтийских странах?» И далее: «…допустить самовольные пользования Им(енем) и Знаком мы не можем. Это необходимо установить совершенно определенно…»(1) Письмо это было написано в середине октября 1934 года, в разгар той огромной работы, которая была связана с предстоящим через полгода подписанием Пакта Рериха. Подготовка к этому событию велась по обе стороны Атлантического океана, и если главным центром продвижения Пакта в американских странах был Вашингтон, то в Европе им стала Рига. Присоединение к Пакту прибалтийских государств могло значительно облегчить принятие решений другими европейскими странами. В Европе тогда не было единой позиции в отношении Пакта. Если Великобритания изначально со всей определенностью выступила против его подписания, то Голландия отнеслась сочувственно, но с оглядкой на Великобританию воздержалась от ратификации. Во Франции ссылались на некие внешние обстоятельства, которые якобы препятствуют подписанию Пакта. Германия получила из США искаженную информацию, Австрия отказалась присоединиться к договору под предлогом того, что разрабатывает подобный документ на национальном уровне. В ряде стран присоединение к договору в конце 1934 года все еще рассматривалось на уровне правительств. В этой обстановке работа Латвийского Общества Рериха в трех прибалтийских государствах имела общеевропейское значение. В том случае, если подпись глав Латвии, Литвы и Эстонии появилась под первым с истории документе об охране культуры, Знак Знамени Мира как символ Пакта получил бы в этих странах защиту на национальном уровне. Это могло значительно облегчить утверждение Знака и в других европейских государствах. Для того, чтобы понять, насколько непростая, но вместе с тем ответственная работа легла на плечи руководителей Латвийского Общества Рериха, перелистаем дневник Рихарда Яковлевича Рудзитиса, который был одним из тех, кто готовил подписание Пакта главами прибалтийских государств, а в 1936 году стал во главе Общества. 4 декабря 1934 года. Радостная весть: «Стуре…вернулся из Таллина и рассказал о своих успехах. Правительство Эстонии (министерство иностранных дел) решило ратифицировать Пакт. И Балтийская конференция постановила совместно выступить в поддержку Пакта. Затем Стуре был у крупнейших руководителей государственных учреждений по разным делам, в том числе и по делу Знака…» (2) Каждый шаг, который предпринимался для продвижения Пакта и его символа – Знака Знамени Мира, требовал огромных усилий. Рериховцам приходилось бороться с инерцией мышления у тех, кому предстояло принимать решение на государственном уровне, противостоять попыткам ошельмовать имя Николая Константиновича Рериха и возвести на пути Пакта непреодолимые преграды. Только полная самоотдача руководителей Латвийского Общества позволяла преодолевать все эти препятствия и добиться от глав прибалтийских государств решения присоединиться к Пакту. Вот что писал Рихард Яковлевич в своем дневнике 5 апреля 1935 года, всего за десять дней до подписания Пакта Рериха в Вашингтоне: «Воистину – время великой борьбы. Не борьбы, а сражения. Не сражения, а настоящих космических полей Армагеддона. Это не только в Латвии, это над всей планетой. Темные чрезвычайно сосредотачивают свои силы, чтобы совершить нечто до 15-го апреля, славного дня, когда государства Америки подпишут Пакт Мира. Какие нападки на Рериха за рубежом!» (3) Да и в Латвии ситуация складывалась непросто. Незадолго до подписания Пакта в правительственной газете вышла статья с пересказом лживой публикации о Рерихе из китайской прессы. Это дало повод другим изданиям отказаться от публикаций статей, в которых рассказывалось о Пакте Рериха и значении того события, которое намечалось в Вашингтоне. Члены Латвийского Общества реагировали на подобные вызовы очень оперативно - отбивались от нападок и постоянно были в контакте с государственными учреждениями. Все готовились к Великому Событию. 5 апреля Рудзитис пишет в своем дневнике: «В четверг утром Стуре получил от Хорша телеграмму с вопросом, почему страны Балтии не подписывают Пакт? Стуре немедленно ответил телеграммой: «Балтийская Уния ждет приглашения от Панамериканского союза или от президента Рузвельта». Оказалось, что Балтийские государства получили приглашение от Комитета Пакта Мира при Музее в Нью-Йорке, но они не удовлетворены приглашением от частной организации, ждут его от Панамериканских стран. В этом затруднения! Теперь все зависит от такта и чуткости Ульманиса, ему теперь надо показать, насколько он способен вести свой народ». (4) Главы прибалтийских стран так и не приехали 15 апреля 1935 года на торжества в Белый Дом – из-за того, что не получили официального приглашения Госдепартамента США на подписание Пакта Рериха. Несмотря на это, в Латвийском Обществе Рериха еще оставалась надежда, что Пакт будет обсуждаться в начале мая того же года на конференции Балтийской Унии. Однако и эти надежды не оправдались. Как позже стало известно, «вторая Балтийская конференция все же обсуждала вопрос о Пакте Рериха. Министр иностранных дел Литвы Лазорайтис предложил решить этот вопрос, но эстонский министр и Мунтерс советовали отложить».(5) … Через несколько дней после подписания Пакта в Вашингтоне Елена Ивановна Рерих писала в Ригу: «Глубокоуважаемый К(арл) Иванович, получила Ваше письмо от 2 апреля. Приношу Вам благодарность от себя и всех сотрудников наших за все Ваши хлопоты по продвижению Пакта в Прибалтийских странах. Считаю, что с нашей стороны было сделано все, чтобы поднять и в этих странах Великое Знамя. Теперь предоставим им следовать своей карме. Тем более что присоединиться к Пакту никогда не поздно».(6) 70 лет спустя Решение Роспатента о регистрации Знака Знамени Мира в России было воспринято в Латвийском Отделении МЦР как реальная возможность охранить главный рериховский символ от посягательств тех, кто не имел на него ни юридического, ни морального права. Для того, чтобы понять, о чем идет речь, необходимо обрисовать ту ситуацию, которая сложилась в Риге вокруг рериховской символики к 2003 году. Несмотря на то, что со дня прекращения деятельности довоенного Латвийского Общества Рериха прошло несколько десятилетий, как только во время перестройки была дана свобода общественной жизни, оказалось, что имя Рериха по-прежнему притягивает к себе множество людей. Уцелевшие от конфискации рериховские книги размножались на ксероксах, из Риги в Москву, а из Москвы в Ригу возились тяжеленные сумки с книгами Учения Живой Этики, Рерихов и А.И. Клизовского. В памятные даты Знамя Мира стало подниматься над учреждениями культуры. Известный и очень талантливый латвийский режиссер Ансис Эпнерс снял о Знамени Мира документальный фильм. Однако потом стало выявляться, что возвращение рериховского наследия в активную культурную жизнь Латвии имело и обратную сторону. В центре Риги появились книжные магазины, носящие имя Рериха. На витринных стеклах – многочисленные изображения Знака Знамени Мира, а на фасаде и само белое полотнище, рериховский символ защиты культуры. Только вот содержание этой книжной торговли в корне не соответствовало тому, что призывали защищать Рерихи и что должны были олицетворять созданные ими символы. Те, кому по-настоящему были дороги имена Учителей, обходили эти магазины стороной – потому что сама рериховская литература занимала в торговом зале весьма скромное место, в глаза же бросались яркие обложки пособий по сексуальному просвещению, которые соседствовали с книгами по колдовству и магии. Организатор этой торговли А.Гарда, по инициативе которого и было вывешено Знамя Мира, со временем получил в Латвии скандальную известность из-за своих ультаранационалистических взглядов. Неоднократно его пытались призвать к уголовной ответственности за разжигание межнациональной розни, но ни разу эти попытки не увенчались успехом. Ощущалось, что этот господин имел весьма влиятельных покровителей, которые не только не пресекали его деятельность, но и активно продвигали ближайших соратников Гарды в высшие органы власти. Свои политические заявления Гарда чередовал с телевизионными съемками в Государственном Художественном музее на фоне картин Н.К.Рериха, а в своей газете наряду с обсуждением темы выселения из Латвии сотен тысяч инородцев публиковал материалы о том, что связывало Рерихов с Латвией. Интерес Гарды к Рерихам был не случаен. В начале 90-х годов этот латвийский предприниматель некоторое время работал в Москве в Международном Центре Рерихов, где занимался экономическими вопросами и откуда был уволен из-за действий, несовместимых с принципами Учения Живой Этики. Однако за время работы в МЦР он успел, что называется, войти в тему, и, будучи изгнанным из МЦР, использовал весь имеющийся багаж для того, чтобы попытаться соединить свои ультранационалистические идеи с космическим мировоззрением. Став на политическом поле Латвии самой, пожалуй, одиозной фигурой, сей господин не мог не привлечь к себе внимание многочисленных газетчиков и тележурналистов, и в связи с этим перед Латвийским Отделением МЦР встала непростая задача – как показать общественности отсутствие какой-либо взаимосвязи между крайнереакционными взглядами Гарды и философией Рерихов. Первым шагом на этом пути стало распространение в средствах массовой информации Латвии заявления Латвийского отделения, в котором четко говорилось, что сам Гарда и его деятельность не имеют ничего общество ни с Рерихом, ни с рериховскими организациями. Это возымело свое действие – в прессе появились публикации о том, как Знамя Мира оказалось в грязных руках, а праздники на улице Рериха в Риге, памятные вечера и выставки, связанные с семьей Рерихов, по-прежнему собирали самых авторитетных и уважаемых в Латвии деятелей культуры. Однако в Латвийском отделении МЦР не переставали задаваться вопросом: как убрать рериховские символы из книжных магазинов, как вынуть из грязных рук Знамя Мира, что можно сделать, чтобы имя и символика Рерихов получили надлежащую защиту? Поэтому весть о том, что Роспатент зарегистрировал Знак Знамени Мира в России, в Риге было воспринят как самый короткий и надежный путь к охране важнейшей части рериховского наследия. В середине февраля 2003 года на собрании Латвийского отделения МЦР было принято решение начать процесс регистрации Знака Знамени Мира в Латвии в качестве товарного знака, и 27 февраля того же года патентное агентство «KDK», которое представляло интересы Отделения, подало заявку на регистрацию Знака в Латвийское патентное ведомство. Руководитель агентства патентный поверенный Нина Долгицер – опытный и высококвалифицированный специалист в своем деле - отнеслась к заявке Отделения как к очередному достаточно рутинному и привычному делу, никак не ожидая, что вокруг него развернется настоящее сражение. Желая ускорить регистрацию Знака, Отделение решило воспользоваться возможностью получить документ о регистрации в ускоренном порядке и в процессе переоформления своей заявки передало права на Знак, согласно воле Святослава Николаевича Рериха, Международному Центру Рерихов в Москве. Еще до получения первого официального документа из Патентного ведомства стало известно, что эксперт Янис Зиемелис, который взялся рассматривать заявку на регистрацию Знака Знамени Мира, склоняется к отрицательному ответу. В том, что эксперт знаком с изображением Знака Знамени Мира, сомневаться не приходилось - по иронии судьбы Я.Зиемелис являлся членом восстановленного Латвийского Общества Рериха, и уж кому как не ему была известна и история Знака, и позиция Елены Ивановны Рерих относительно охраны рериховской символики, и содержание завещания Святослава Николаевича Рериха. Однако для латвийского эксперта в данном случае более значимыми оказались другие аргументы. Дело в том, что восстановленное после распада Советского Союза Латвийское Общество Рерихов избрало в качестве вышестоящей структуры Музей Рериха в Нью-Йорке во главе с Д.Энтиным, который, как известно, категорически возражал против регистрации Знака Знамени Мира в России. Поэтому можно предположить, что за той категоричной позицией, которую с самого начала заняло Патентное ведомство Латвии, помимо Зиемелиса, стоял еще ряд людей, готовых идти до конца в оспаривании прав МЦР на главный рериховский символ. 28 августа 2003 года года патентный поверенный Нина Долгицер, которая действовала по доверенности МЦР, получила на заявку о регистрации Знака предварительный отказ с очень солидным приложением, в котором детально разъяснялась позиция Патентного ведомства Латвии. В соответствии с действующим в Латвии законодательством заявителю предоставлялась возможность постараться убедить экспертов Патентного ведомства изменить свое решение. Для этого нужно было представить веские контраргументы в защиту своей позиции. Патентное агентство «КDК» начало интенсивные консультации с Международным Центром Рерихов. Однако еще до начала официальной переписки Патентное ведомство Латвии сделало беспрецедентный ход – руководство этого госучреждения пригласило на встречу представителей заявителя. Как потом говорили специалисты, это был уникальный шаг со стороны Патентного ведомства, которое обычно ведет дела исключительно через патентных поверенных. Права МЦР на Знак Знамени Мира на этой встрече 22 июля 2003 года обсуждали: со стороны Патетного ведомства – директор Зигфрид Аумейстерс, директор департамента товарных знаков и промышленных образцов Даце Либерте и эксперт Янис Зиемелис, а позицию МЦР вместе с патентным поверенным Ниной Долгицер защищали председатель Латвийского отделения МЦР Марианна Озолиня и член правления Дайнис Озолс. Этот разговор с самого начала принял характер дискуссии, в которой представители Патентного ведомства изложили свою позицию, высказанную чуть позже в тексте предварительного отказа, а представители заявителя оспаривали ее с помощью тех аргументов, что впоследствии были изложены в ответном письме патентного агентства «KDK», подготовленного при непосредственном участии МЦР. Прийти к единому мнению тогда так и не удалось. Наоборот, создалось впечатление, что «благодаря» работе, проведенной Я.Зиемелисом в стенах Патентного ведомства, оно не захочет беспристрастно рассматривать позицию Международного Центра Рерихов. И все же после получения официального документа о предварительном отказе в регистрации Знака было принято решение письменно высказать свою позицию – с полным соблюдением той процедуры, которая определялась законодательством Латвийской Республики в отношении регистрации товарных знаков. Поэтому у нас есть возможность обратиться к официальным документам – они наглядно характеризуют существо спора, развернувшегося в Риге вокруг регистрации Знака Знамени Мира. «Высокое символическое значение» с коммерческим оттенком Для того, чтобы понять, чем определялась позиция Патентного ведомства Латвии и какие аргументы приводил в доказательство своей правоты через патентное агентство «КDК» Международный Центр Рерихов, стоит привести некоторые цитаты из этой переписки. В своем письме Патентное ведомство ссылалось на Закон Латвийской Республики о товарных знаках и обозначениях географического характера от 16 июня 1999 года. На основании этого документа утверждалось, что «заявленное на регистрацию обозначение – круг с тремя точками посередине, обладает высоким символическим значением. Поэтому оно не может быть объектом исключительных прав». (7) Однако когда в агентстве перечитали вышеупомянутый закон, то выяснилось, что он достаточно конкретно определяет обозначения, на которые распространяется понятие «высокая символическая ценность». Согласно закону, к ним относятся геральдика, государственные награды или иные знаки отличия, некоторые официальные обозначения и религиозные символы. Ни к одной из этих категорий Знак Знамени Мира никакого отношения не имеет, поэтому агентство указало на явно расширительное толкование той статьи закона, на которую ссылалось патентное ведомство Латвии. В госучреждении аргументы патентных поверенных, защищавших позицию МЦР, отвергли, сославшись на то, что в законе есть формулировка и о «других знаках с высоким символическим значением». (8) Фактически это означало, что патентное ведомство оставляло за собой право достаточно вольно трактовать закон, размытая формулировка которого о «других знаках» позволяла при желании подвести под это определение все что угодно. Далее в отказном письме патентное ведомство утверждало: «заявленное на регистрацию обозначение – круг с тремя точками посередине, является древним символом, который символизирует высоко духовные ценности. …Распространено мнение, что данный символ имеет сакральное происхождение и иллюстрирует принцип Триединства, который присущ всем религиям. Его можно также называть Знаком Святой Троицы (Бог Отец, Бог Сын и Бог Святой Дух)».(9) Характерно, что для подтверждения своей позиции патентное ведомство обращалось к живописным полотнам известных европейских мастеров и элементам храмовой архитектуры. Однако, как оказалось, в специализированных изданиях, которыми пользуются эксперты по товарным знакам в разных странах мира, нет никаких указаний о том, что знак Рериха или какоелибо сходное с ним изображение имеет отношение к Святой Троице или Триединству. Пролистав самые известные латвийские и зарубежные справочники о символах и эмблемах, эксперты патентного агентства не нашли ни слова о взаимосвязи Знака Знамени Мира с христианской символикой. Зато обнаружили совершенно иной раннехристианский символ Святой Троицы в виде треугольника с изображенным внутри него глазом – «оком Божьим». Как известно, и сам Николай Константинович описывал Знак Знамени Мира как символ Вечности, состоящий из трех времен – прошлого, настоящего и будущего. Поэтому ответ патентного агентства «КDК» на предварительный отказ был очень конкретен – приведя с десяток авторитетнейших источников, специалисты агентства утверждали: «интерпретация любого произведения, символа – в том числе, возможна лишь при установлении его генезиса. В данном же случае, как это отмечено и экспертизой, истоки знака Рериха находятся в первобытных доисторических временах. Перенос его значения на христианскую Троицу в этом случае является произвольной индивидуальной интерпретацией знака… Но всякого рода произвольные допущения и толкования в столь консервативной сфере как религия, догматы которой формируются веками, чреваты сумятицей в мыслях и размыванием традиционных ценностей. Можно с уверенностью утверждать, что в сознании подавляющего числа жителей европейских стран (Латвии в том числе) рассматриваемое обозначение воспринимается как знак Рериха, предложенный им с определенной целью».(10) Поскольку Латвийское патентное ведомство неоднократно акцентировало внимание на особом сакральном значении числа 3, агентство не стало уходить от обсуждения и этой темы. Его эксперты указывали, что даже в самых древних культурах можно найти символизацию различных чисел. С числом 3, например, связаны и трехликая Геката в греческой мифологии, и три грамматических лица (ты, я, он), и троичная система Дао (верх, середина, низ), и божественное триединство в христианских представлениях, и индийское Тримурти. Но точно также о символизме можно говорить и в отношении других чисел. С числом 2, например, связаны дуализм, - как система бинарной модели мира, двуликий Янус, врата в рай и ад, китайские понятия Ян-Инь. А число 4 – это четырехликий Брахма, это четыре стороны света, четыре Евангелиста, четыре времени года, четыре райских реки у подножия Древа жизни и т.д. Как видим, указывалось в письме патентного агентства, «символикой чисел люди интересовались с древних времен и придавали им большое значение. Пифагор, например, отмечал, что «всё расположено в соответствии с числами». Тройка - лишь одно из таких чисел в ряду, который может быть продолжен нами по меньшей мере до 15».(11) Эти сопоставления агентство привело «единственно из тех соображений, что столь же пространные доводы экспертиза приводила в пользу исключительной сакральности числа 3 и одного из возможных его геометрических отображений».(12) Очевидно, если бы Латвийское патентное ведомство с тем же пристрастием в аргументацией отнеслось и к другим заявителям товарных знаков, то, наверно, в Латвии известная компания «Мерсердес-бенц» могла бы не получить исключительные права на свой известный всему миру товарный знак, изображение которого вполне может трактоваться как исхождение трех лучей из одной точки. Каким же высоким символическим значением могли бы наделить его в Риге! Если пользоваться логикой Патентного ведомства Латвии, то любой товарный знак, в котором можно усмотреть трижды повторяющееся изображение чего-либо – пусть даже параллельных прямых – мог оказаться непригоден к регистрации ввиду его исключительной символической ценности. Действительно, чем же прямая лучше круга? Впрочем, если повнимательнее вчитаться в текст официального письма Латвийского патентного ведомства, то в нем можно найти немало противоречий. Вот только что говорили о высоком символическом значении знака, но что символизирует знак, из этого письма так и остается непонятно. Вернее, создается впечатление, что он символизирует вообще все что угодно. Патентное ведомство пишет то о христианском Триединстве, то переходит к древнеиндуистскому символу счастья, то вдруг вспоминает о явно политическом мероприятии – шествии на Братское кладбище в Риге в день поминовения жертв сталинских репрессий, когда впереди шествия несли в том числе и Знамя Мира. Так все-таки, может, и надо определиться, что же обозначает этот знак, известный в мире как символ Пакта Рериха? И как же сделать это иначе, если не через официальную регистрацию знака за рериховской организацией, получившей из рук законного владельца все права на этот символ? Удивительное дело, но чем больше читаешь длинное письмо Патентного ведомства Латвии, тем явственнее проступает неубедительность позиции тех, кто многословием пытался закамуфлировать полное отсутствие серьезной мотивации, способной послужить отказом в регистрации знака Знамени Мира за МЦР. «Не подлежит сомнению, пишет Патентное ведомство Латвии, что три точки, заключенные в круг, являются известным знаком для соответствующего круга латвийских потребителей … Символическое толкование этого знака ассоциируется с древним знаком, который использовался в различные времена и в различных частях мира, а также с рериховским пактом мира (защитой памятников культуры), а также с идеями Рериха в целом. Таким образом, можно утверждать, что вышеупомянутое обозначение не выполняет функции товарного знака и для латвийских потребителей, не идентифицирует какое-либо предприятие или организацию, поскольку он не обладает различительной способностью, необходимой товарному знаку».(13) То есть символ с высоким значением есть, а различительной способности, оказывается, по версии Патентного ведомства, у этого символа нет! В ответ на эту с трудом понимаемую казуистику патентное агентство напомнило, что «высокое символическое значение знака не может служить препятствием для его регистрации, если заявителем на такую регистрацию является автор знака или правопреемник автора. Предоставление исключительного права Международному Центру Рерихов … на Знак Рериха находится в соответствии с волей Н.К. и Е.И.Рерихов, с волей продолжателя их дела – С.Н.Рериха, а также с волей участников Международного Рериховского движения: Святослав Николаевич Рерих, являющийся законным наследником Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерих, выполнил волю своих родителей и передал созданному по его инициативе МЦР их наследие, в том числе и рериховскую символику…» (14) В письме на имя главы Патентного ведомства Латвии прямо говорилось о том, что «регистрация знака Рериха на имя МЦР будет означать как идеи Рериха, так и тех, кто эти идеи воплощает в жизни… Разделение, проведенное экспертизой… между идеями, которые знак Рериха выражает, и МЦР, который эти идеи реализует в жизни, является…искусственным и не может быть признано обоснованным.»(15) А для того, чтобы «латвийские потребители» все же не были введены в заблуждение, агентство указало: «в соответствии с волей Святослава Николаевича Рериха участники Международного Рериховского движения подписали в феврале 2003 года в Москве Соглашение о Содружестве во имя исполнения и защиты воли Рерихов, в котором участники этого движения приняли на себя обязательство использовать знак Рериха в своей деятельности только с согласия МЦР. Таким образом, знак Рериха, зарегистрированный на имя МЦР, будет являться обозначением принадлежности к Международному Рериховскому движению. Участники этого движения, чья деятельность (как и в случае с Международным Движением Красного Креста) будет соответствовать основополагающим принципам Международного Рериховского движения и воли Рерихов, смогут, с согласия МЦР, использовать этот знак. Общественность Латвии будет идентифицировать знак Рериха с деятельностью МЦР и других участников Рериховского движения, воплощающими своими действиями в жизнь идеи, согласные с принципами Рериховского движения».(16) По сути, МЦР заявлял в Латвии права на свою собственность. Казалось бы, это должно быть воспринято в Риге с большим пониманием, чем где-либо. Из всех постсоветских стран здесь, пожалуй, наиболее радикально распорядились собственностью, созданной до советского периода, и безо всяких оговорок отдали бывшим хозяевам – в том числе проживавшими далеко за переделами страны, то, что им принадлежало до присоединения Латвии к СССР. Почему же так рьяно в Риге отстаивали явную бесхозность того, что имеет законного владельца? Пусть читатель сам попробует найти ответ на этот вопрос. Поможем ему в этом поиске цитатой из того же итогового письма латвийского государственного учреждения: «что касается того, что один из наследников Н.Рериха передал какие-то права Н.Рериха Международному Центру Рериха..., экспертиза считает, что этот факт не может служить основанием для регистрации заявленного обозначения в Латвии. На основании вышеупомянутого факта нельзя сделать вывод о том, что этот символ можно рассматривать как объект исключительных прав. Как известно, защита товарных знаков является территориальной. В каждом государстве могут быть различные обстоятельства, которые определяют регистрационную способность знака…»(17) Обстоятельства, сложившиеся в Латвии вокруг Знака Знамени Мира, удивительным образом опровергали утверждения патентного ведомства и о невозможности его использования в коммерческих целях и о якобы недостаточной различительной способности, потому что этот символ в течение нескольких лет активно и достаточно эффективно эксплуатировался рижской фирмой «Виеда» отнюдь не в благотворительных целях. Поэтому патентное агентство имело все основания писать о том, что «в Латвии, не подписавшей Пакт Рериха, существует необходимость защиты знака в виде его регистрации в качестве товарного знака».(18) Оно прямо указывало на то, что «в Латвии уже имеет место использование знака Рериха в коммерческих целях». (19) И сообщало адрес магазина, на фасаде которого был вывешен флаг с изображением знака, попутно отмечая, что «товары и, в частности, книги в этом магазине обладают содержанием, прямо противоречащим идеям Рерихов, а также целям культурного и духовного воспитания населения».(20) Агентство предельно конкретно сформулировало цель регистрации Знака Знамени Мира: «Знак заявлен для регистрации с целью его защиты от возможных злоупотреблений и обеспечения возможности выполнения этим знаком своего высокого назначения. Именно его регистрация будет регламентировать круг лиц, имеющих право использовать знак в своей деятельности». (21) На эти аргументы Патентное ведомство Латвии ответило в стиле, достойном членов ордена иезуитов: «остается неясным, для чего было сделано указание заявителя на то, что знак Рериха (все-таки принадлежность знака исключительно Рериху патентное ведомство невольно признало – прим. авт.) используется в коммерческих целях. По определению товарные знаки предусмотрено использовать в коммерческой деятельности и вследствие неиспользования в течение 5 лет регистрация обозначения может быть аннулирована. Таким образом, существует возможность отказа в регистрации знакам с высоким символическим значением, чтобы не происходила деградация этого значения в коммерческой деятельности». И далее: «При регистрации товарных знаков экспертиза не должна заниматься урегулированием споров различных организаций о том, кому принадлежат большие права на какое-то обозначение…»(22) После всех рассуждений о высоком символическом значении Знака Знамени Мира слова «о каком-то обозначении» обнажают лишь расчетливый цинизм, который, видимо, и определил подход к этой теме не только Патентного ведомства Латвии, но и тех, кто стоял за спиной возглавляющих его чиновников и активно разъяснял им в нужном для себя контексте существо и значимость этого вопроса. А если пойти другим путем? События, последующие за встречей представителей Латвийского отделения МЦР и патентного поверенного с руководством и экспертами Латвийского Патентного ведомства, лишь укрепили предположение о том, что аргументы Международного Центра Рерихов в этом споре не будут услышаны и позиция экспертизы останется неизменной. В кулуарах госучреждения, где решался вопрос о регистрации Знака, прямо говорили, что на заявку МЦР готовится отказ, который будет отправлен в нормативные сроки. Судьба опротестования, с которой можно было обратиться в Апелляционный совет Патентного ведомства, также была весьма очевидной. Более того, зная, что решение Патентного ведомства может быть оспорено в суде, его руководство готово было дойти до Верховного суда - но не допустить регистрации Знака Знамени Мира в Латвии за Международным Центром Рериха. В случае реализации такого сценария МЦР и его Латвийскому отделению предстояло пройти целую серию судебных тяжб с совершенно непредсказуемым результатом. Дело в том, что в арсенале Патентного ведомства был аргумент, который в других юридических спорах, находящихся очень далеко от проблем патентоведения, оказывал на судей почти магическое действие. Речь идет о ссылках на некую уникальность ситуации в Латвии, каких бы сторон жизни эта ситуация не касалась. Поэтому когда Патентное ведомство в предварительном отказе оговорилась, что «в каждом государстве могут быть различные обстоятельства, которые определяют регистрационную способность знака», надо было представлять себе реалии того времени. Этот аргумент для суда мог оказаться весомее всех остальных доводов. Патентные поверенные агентства «КDК» Нина Долгицер и Валентин Цветков, которые готовили документы для Патентного ведомства Латвии, никак не ожидали, что дело о регистрации знака примет такой оборот. Будучи специалистами высокого класса, им не раз приходилось выступать в судах и оспаривать решения Патентного ведомства. И на этот раз они готовы были защищать позицию своего партнера в судебной инстанции любого уровня. Однако в «KDK» видели, что спор выходит за рамки чисто юридической проблемы. И хотя агентству затяжные судебные тяжбы могли принести немалые финансовые выгоды, оно решило помочь МЦР поискать другой выход из этой ситуации. Возможно, свою роль в этом деле сыграло и то обстоятельство, что регистрация знака за МЦР могла лишить Гарду с его ультранационалистической риторикой и провокационными выпадами в адрес инородцев тщательно поддерживаемого им «рериховского имиджа». И хотя сотрудники агентства были далеки от рериховских идей, им, так же, как и членам Латвийского отделения, которые постоянно взаимодействовали с агентством, не хотелось вести дело, способное с большой долей вероятности окончиться для МЦР неудачей. Еще до того, как в отношениях с Патентным ведомством в вопросе регистрации Знака была поставлена точка, этот выход удалось найти. Дело в том, что конец 2003 года был тем временем, когда Латвия, как и другие прибалтийские страны, оказалась на финишной прямой в своем пути в Евросоюз. При вступлении в эту организацию юрисдикция зарегистрированных в еврозоне товарных знаков распространялась и на страны-новички. Это же правило касалось и заявок на регистрацию товарных знаков, которые были поданы в соответствующую европейскую инстанцию до 1 ноября 2003 года. В том случае, если заявка подавалась позже этого срока, любая из странчленов ЕС, в том числе и новички, могли оспорить права на товарный знак на национальном уровне. Подав же заявку до этого поворотного момента, можно было в случае положительного решения автоматически получить регистрацию знака не только в Латвии, но и в Эстонии, где рериховцам не удалось зарегистрировать Знак Знамени Мира за МЦР, и в других - как старых, так и новых - странах ЕС. В конце сентября эта информация через Латвийское отделение была доведена до МЦР. Когда Международный Центр Рерихов проявил заинтересованность в решении этого вопроса через структуры Евросоюза, глава «КDК» Нина Долгицер порекомендовала в качестве патентного агентства своего делового партнера в Финляндии. В самый последний момент, 22 октября 2003 года года финское агентство TAMPEREEN PATENTTITOIMISTO OY подало заявку в европейский центр регистрации торговых знаков - Office for Harmonization in the Internal Market, и 20 июня 2005 года по этой заявке было принято положительное решение. Таким образом, в деле о регистрации знака в Латвии, которое началось в конце февраля 2003 года, была поставлена точка совсем на другом конце Европы. Регистрация Знака Знамени Мира в Аликанте означала, что во всех странах ЕС права на рериховский символ отныне принадлежат МЦР. Когда документ о регистрации был получен, можно было сказать открыто – Международный Центр Рерихов принес Знамя Мира в Европу. И этот путь в 2005 году, так же, как 70 лет назад, вновь пролегал через Ригу. Примечания 1. Письмо Е.И.Рерих К.И.Стуре от 18 октября 1934 г., Письма Е.И.Рерих, т.2, с.427. 2. Рихард Рудзитис. Дневник. «Звезды гор», Минск, 2003, с.164. 3. Там же. С. 189. 4. Там же. С.191. 5. Там же. С.202. 6. Из письма Е.И.Рерих К.И.Стуре от 18 апреля 1935 г., «Письма Е.И.Рерих», т.3, с.202. 7. Из письма Патентного ведомства Латвии от 29.12.2003 г. 8. Там же. 9. Там же. 10. Из письма патентного агентства «KDK» Патентному ведомству Латвии от 25.11.2003 г. 11. Там же. 12. Там же. 13. Из письма Патентного ведомства Латвии от 29.12.2003 г. 14. Из письма патентного агентства «KDK» Патентному ведомству Латвии от 25.11.2003 г. 16. Там же. 16. Там же. 17. Из письма Патентного ведомства Латвии от 29.12.2003 г. 18. Из письма патентного агентства «KDK» Патентному ведомству Латвии от 25.11.2003 г. 19. Там же. 20. Там же. 21. Там же. 22. Из письма Патентного ведомства Латвии от 29.12.2003 г.
