doc - Центр практической психологии Ориенс

Ответственность как единица глубинного яруса лексикона
профессиональных психологов.
В статье приводятся данные психосемантического исследования
понятия ответственность у профессиональных психологов. Описывается
процедура
результаты,
проведения
направленного
последующая
ассоциативного
эксперимента,
интерпретация
«смыслового»
обработка и
инварианта ответственности в структуре выявленных релевантных понятий.
Высказывается ряд предположений о возможном наличии в структуре
нравственного самосознания профессиональных психологов противоречий в
понимании
исследуемого
понятия
и
как
следствие
-
глубинного
внутриличностного конфликта этического характера.
Постановка проблемы
Среди актуальных предметных сфер, звучащих в последнее время с
особой злободневностью, проблема нравственного развития личности
современного специалиста - психолога представляется нам особенно
значимой. Интерес к данной проблеме объясняется в первую очередь,
становящимся все более и более пагубным отсутствием разработанных
этико-правовых норм и реально функционирующих в системе образования и
подготовки
отечественных
профессиональных требований, предъявляемых к работе
практических
психологов
Социальные,
политические,
экономические кризисы, перешедшие из разряда периодических в статус
перманентных, по определению не могут, и не должны способствовать
оправданию безответственности тех, кто призван в силу специфики
собственной деятельности, помогать людям, в том числе, и в их
нравственном становлении. «Из горизонта возможностей человеческой
интеракции сегодня элиминируется глубочайшая структура человеческого
существования, укорененная в социальном бытии – ответственность с ее
апелляцией к различным социальным механизмам» [14, 67].
К сожалению, тенденция к умножению примеров нарушений в
профессиональной, и неразрывно связанной с ней нравственно-этической
сфере деятельности психологов практиков вполне очевидна. Этот факт все
чаще отмечается в работах отечественных психологов [3, 4, 8, 9].
Из перечня, выделяемых авторами указанных работ внутриличностных
факторов,
детерминирующих
нарушения
этического
характера,
нам
представляется перспективным сосредоточить исследовательские интенции
на
ответственности
-
как
важнейшей
составляющей
не
только
профессионального сознания, но и в целом личности современного
психолога. Ответственность понимается в данном случае как интегративный
по
содержанию
многоуровневый
и
полифункциональный
компонент
Сформированность,
и
нравственного
вообще
наличие
по
направленности,
самосознания
последнего,
психолога.
во
многом
обуславливается особенностями представлений об ответственности, т.е.
субъективно - личностной семантикой, совокупностью значений, и в итоге системой и спецификой связей данного понятия, его ролью и местом в
целостной картине мира. «Дело в том, что имплицитная картина мира
присущая
субъекту,
опосредуя
его
восприятие и
осознание
мира,
приобретает как бы самостоятельный онтологический статус, влияя, даже
будучи иллюзорной, на его реальный жизненный выбор тех или иных
поступков, на все поведение в целом» [10, 38].
Таким образом, центральным предметом, представляемого далее
исследования,
ответственность
психологов.
является
в
как
элемента
Предполагается,
широком
смысле семантика
лексикона
что
[5]
именно
понятия
профессиональных
несформированность
представлений об ответственности, их фрагментарный характер, является
одной из предпосылок (детерминант) некоторых деформаций компонентов
нравственного самосознания профессиональных психологов.
Основной же целью данной работы является исследование семантики
ответственности
как
элемента
профессиональных психологов.
глубинного
яруса
лексикона
Для выявления возможной сети значений, вкладываемой человеком в
определённый стимул (в данном случае – слово ответственность), а также
описания коннотативного аспекта в семантике предъявляемого слова был
применен вариант направленного словесного ассоциативного эксперимента,
в частную задачу которого входило определение актуальных категорий
ассоциативного поля как «источника информации о специфике организации
лексикона»
[5,
54].
На
преимущества
применения
данного
психолингвосемиотического метода наряду с другими авторами [7; 10]
указывает А.А. Залевская, констатирующая «Очевидно, не случайно почти
все известные нам гипотезы организации внутреннего лексикона человека в
той или иной мере опираются на имеющиеся экспериментальные данные
или непосредственно выводятся из анализа материалов, проведенных
самими авторами ассоциативных экспериментов» [5, 54].
В проведенном пилотажном исследовании респондентам (в количестве
30
человек)
–
профессиональным
психологам,
работающим
по
специальности в различных городах Украины, была предложена авторская
анкета закрытого типа, в которую среди прочих, входило два следующих
задания: 1. Написать первые 10 ассоциаций, появляющихся в сознании, при
предъявлении слова ответственность. 2. Отметить по предложенной шкале
измерения, насколько необходимы для формирования ответственности у
профессионального психолога некоторые моменты (например: совесть,
наличие деонтологического комитета, вера в Бога и т.д., (см. полный вариант
предложенной анкеты в приложении А). С целью дальнейшей обработки
полученных данных, как по первому, так и по второму заданию были
составлены матрицы (19 на 0 и 14 на 0 соответственно где, 0 – количество
испытуемых, 19 (14) - количество измеряемых объектов). Необходимо
отметить, что в первом задании некоторые из полученных от респондентовпсихологов ассоциации объединялись, поскольку имели сходное значение,
т.е. были синонимичными. Например: честность, правдивость, искренность
– обобщались как честность, добросовестность, совестливость, совесть –
объединялись как совесть и. т. д. В качестве избранного математического
метода анализа полученных данных применялся факторный анализ с
последующим варимакс вращением факторов (компьютерный вариант
Statistika 6). Наиболее широко вращение применяется там, где на каждом
шаге простота структуры определяется по критерию варимакс Г. Кайзера.
Полученный от респондентов ассоциативный материал на словостимул ответственность был, подвергнут указанной процедуре обработки,
позволившей выделить следующие понятия, объединенные в два фактора:
1А (27 % от общего количества дисперсии), названный «ответственность как
«бремя» свободного выбора»: долг – 0,527, свобода – 0,888, выбор – 0,884,
зрелость – 0,787, усталость – 0,707, принуждение – 0,901 и 2А (20%
дисперсии) - «Ответственность как конфликт между рациональным
пониманием и необходимостью заботы»: обязательность – 0,725, труд –
0,647398, контроль – 0,854, планирование – 0,865, - (прямая зависимость) и
забота 0,477 (обратная зависимость).
После аналогичной обработки результатов данных относительно
главных детерминант, влияющих на формирование ответственности у
психологов, были получены следующие измеряемые объекты, объединенные
в
фактор
1Б
(27%
полноты
дисперсии),
получивший
название
«Профессиональные качества – голос совести»: - 0,571 – эмпатия, - 0,789 –
глубокая рефлексия, - 0,609 – саморегуляция – самоконтроль, - 0,793 –
свобода, - 0,729 – самокритика, - 0,538 – чувство долга, - 0,562 – социальный
интеллект (прямая зависимость) и 0,408 – наличие опыта руководства
коллективом, 0,442 – чувство вины (обратная зависимость). В фактор 2Б
(21%)
«Внутренние
и
внешние
регуляторы
ответственности»
объединились понятия: - 0,553 – опыт самостоятельного преодоления
внутреннего кризиса, - 0,515 – чувство вины, - 0,413 – чувство долга (прямая
зависимость) и 0,814 – наличие деонтологического комитета или других
социальных институтов по надзору за деятельностью психологов, 0,677 –
опыт личного руководства коллективом, 0,438 – социальный интеллект
(обратная зависимость).
В процессе анализа полученных результатов, прежде всего, обращает
на себя внимание главный фактор 1А «Бремя выбора», представленный
понятиями, объединение которых (с опорой на их явную семантику) дает две
подгруппы условных антагонистических категорий: с одной стороны свобода, зрелость, долг, с другой - усталость, принуждение. В данном
факторе
имеется
еще
одно
понятие,
часто
встречающееся
в
экзистенциальном дискурсе - выбор. Интересно отметить, что забота, понятие, вошедшее в фактор 2А, имеет обратную зависимость по
отношению к первым четырем измеряемым объектам данного фактора.
Понятиями первого фактора (1А), часто оперируют в своих работах
основоположники гуманистической психологии, нео и постфрейдистских
теорий, а также представители многих других
школ и направлений.
Например, к понятиям свобода и выбор, часто аппелируют в своих работах
отечественные психологи А.Г. Балл, Д.А. Леонтьев, В.А. Татенко, однако,
прежде всего их семантика актуализирует в сознании* философскопсихологические тексты С. Кьеркегора, Ж-П. Сартра, А. Камю, Г. Марселя,
М. Бубера, Р. Лэйнга, В. Франкла, И. Ялома, Ф. Перлза. Это можно
объяснить тем, что предъявляемое слово – стимул ответственность, на
который даны направленные ассоциации испытуемых, часто встречается в
работах представителей экзистенциально - гуманистического подхода.
Сознанию (бессознательному) испытуемых – профессиональных психологов,
безусловно «знакомы» эти понятия.
* В первую очередь в сознании автора, осознающего субъективность и
пристрастность собственной логики интерпретации. Как отмечает В.Ф.
Петренко «Позиция субъекта, его знания о мире имплицитно присутствуют
при интерпретации знака и определяют эту интерпретацию, поэтому – то и
несостоятельны попытки логической семантики выделить в рамках
семиотического треугольника структуру знака безотносительно к субъекту –
интерпретатору и к его целостной системе знаний о мире» [10, 27].
Выбор, ответственность, зрелость, свобода, долг определяют
методологические положения, принципы и постулаты вышеперечисленных
теорий. Предъявление одного из них моментально актуализирует в сознании
соответствующие ассоциации - в данном случае категории экзистенциальной
психологии и философии, связанные с профессиональными знаниями. Здесь,
вероятно, имеет место феномен, о котором упоминал А.А. Леонтьев –
проявление
«рефлексивного
восприятия»
или
«ситуативного,
фрагментарного теоретического сознания» [7, 269]. Это может быть первым
предварительным, гипотетическим объяснением того, почему фактор 1А
представлен именно этими переменными.
Однако, не удовлетворяясь представленной выше логикой здравого
смысла и, опираясь на ставшую классической идею опосредования образа
мира (в том числе профессионального образа) значениями как основными
компонентами этого образа, разрабатываемую в школе Л.С. Выготского А.Н. Леонтьева - А.А. Леонтьева, предположим
наличие внутренне
противоречивых тенденций в понимании и осознании ответственности у
профессиональных психологов. Продолжая анализ полученных данных,
отметим, что достижение свободы и зрелости, а также осознание долга
требует
выбора,
как
непременного
условия
реализации
любого
ответственного решения. Интересно, что понятие долг наиболее часто
встречалось у испытуемых в числе первых актуализированных ассоциаций
(из 10-ти перечисленных). Любой ответственный поступок и, вообще
ситуация ответственного существования в мире, видимо сопряжена для
психологов с усталостью и заботой (озабоченностью собственным бытием)
и осознанием долга. Подтверждение выдвинутой гипотезы о наличии
внутренне амбивалентного отношения к концепту ответственности можно
найти в результатах, представленных в факторе 2А, где чувство вины
находится в обратной зависимости к свободе и чувству долга.
Указывая на возможный диссонанс эмоциональной и когнитивной
составляющих самосознания: чувство вины с одной стороны и глубокая
рефлексия, социальный интеллект, саморегуляция, самокритика с другой,
представляется возможным отчасти опровергнуть мнение о психологе как, о
свободном, рефлексивном, аутентичном, хорошо укорененном в бытии
(целостном)
и одновременно ответственном человеке. Считаем
также
возможным рассмотрение глубокой рефлексии, самокритики, социального
интеллекта, саморегуляции – самоконтроля и эмпатии как специфичных
для психологов форм проявления психологической защиты от чувства вины,
голоса совести.
«Совесть - указывает К.Г. Юнг, который пережил в процессе
становления профессиональной идентичности немало кризисных моментов,
пребывая значительный период своей жизни в состоянии глубочайшего
внутриличностного
конфликта,
-
является
автономным психическим
фактором. Совесть это требование, которое либо вообще направлено против
субъекта, либо, по меньшей мере, готовит ему немалые трудности» [15, 89].
Другой известный классик, К.Э. Изард отмечает: «Вина возникает в
ситуациях, связанных с чувством ответственности. Существует тесная связь
между чувством ответственности и порогом эмоции вины. Поводом для
стыда, как правило, становятся действия окружающих людей, для вины
напротив, - собственные действия человека или неспособность к действиям»
[6, 377]. Выделяя в приведенной цитате неспособность к действию, как одну
из причин возникновения чувства вины, вспомним результаты исследований
личностных особенностей отечественных практических психологов, где
очень конкретно указывается на глубинные противоречия, которым
подвержены именно отечественные специалисты [4; 5; 6; 8]. Так в работе об
особенностях личности современных психологов отмечаются некоторые
«издержки профессии» обусловленные увлечением модными западными
теориями в процессе освоения консультативной психологии « … возникают
раздвоенность,
тревожность
и,
как
следствие,
неуверенность
либо
авторитарность; тенденции не к инкорпорированию нового опыта, а,
наоборот – к обострению и напряжению защитных механизмов: в конечном
итоге возникает множество проблем и препятствий на пути личностного
роста,
если
таковой
вообще
возможен.
(Глубокие
замечания
о
профессиональном и личностном самосознании отечественных психологов
можно
найти
в
профессионалов»,
статье
где
К.
в
Роджерса
частности
«Внутри
мира
отмечаются
советских
раздвоенность,
авторитарность, неуверенность и тревожность советских психологов [Цит.
по Бондаренко А.Ф. 3 с. 186]. Интересно, что в литературе также имеются
сведения и о возможных невротических проблемах самого К. Р. Роджерса
связанных с его философией и экзистенциально - гуманистическими
принципами,
«среди
которых
доминировали
понятия
свободы,
ответственности и заботы» (курсив мой И.Т.) [4, 43].
Продолжая поиск ответов на вопрос о причинах выделенного нами
противоречия в представлениях об ответственности и, как следствие
такового,
вероятного наличия конфликта в глубинных структурах
нравственного компонента самосознания профессиональных психологов,
подчеркнем,
что
отмечаемый
малодифференцированность
осознания
диссонанс
ответственности
обусловливает
собственных
решений, как в структуре профессиональной деятельности, так и при
принятии ответственных решений личного, экзистенциального характера.
В
целом,
подводя
итоги
проведенного
исследования
можно
предположить, что не случайно образ ответственного психолога –
свободного и часто «экзистенциально страдающего», обремененного
поиском смысла и заботой об индивидуации, самоактуализации, выше
упомянутом «личностном росте», и. т. д., получил распространение и был
некритично заимствован и усвоен многими начинающими психологамипрактиками, оперативно, («впопыхах») осваивавших данную профессию. На
Украине в период 90-х. годов. Вспомним, какой неподдельный интерес
вызывали и продолжают вызывать у отечественных представителей
помогающих профессий, и, естественно, и, к сожалению, у аспирантов и
студентов (причем наиболее обучаемых и как говорится подающих надежды,
спешивших за своими учителями и также усваивавших новый, столь
многообещающий, «модный» стиль жизни) описания «захватывающих»
экспериментов с собственной жизнью в автобиографиях К.Г.Юнга,
Ф.Перлза, С. Грофа,
и других зарубежных классиков. Можно ли эти
«приключения в поисках себя» назвать ответственным отношением к жизни
– вопрос, как говорится, дискуссионного характера. Интроецированный
первыми постсоветскими психологами романтичный образ эффективного
зарубежного
психотерапевта
во
многом
интерпретацией западного исскуства
-
совпадает
с
Бартовской
«это образ, который
следует
проанализировать с наивозможной научной точностью, поскольку именно он
лежит в основе стержневого мифа о безответственности (гений, ребенок и
поэт – всего лишь сублимированные персонажи этого мифа) [2, 48].
Проведенное
исследование
лексикона
ответственности
профессиональных психологов позволило выделить ряд релевантных
исследуемому полисемантическому понятию ассоциативных инвариантов
значений, имеющих максимальное семантическое сходство в структуре
сознания испытуемых.
Предварительная
интерпретация
и
осмысление
результатов
проведенного с выделенными понятиями факторного анализа дают
возможность предположить наличие в глубинных структурах сознания
(бессознательного) респондентов – психологов противоречивых тенденций в
понимании данного феномена.
Последнее может быть обусловлено внутренним конфликтом между
эмоциональной (чувство вины) и когнитивными подструктурами сознания
(соц. интеллект, рефлексия, долг, самокритика).
В заключении необходимо напомнить, что данное исследование пилотажное и, безусловно, нуждается в дополнительных экспериментально
– диагностических средствах, равно как и в дополнительных гипотезах
относительно полученных результатов, подтверждающих правомерность
сделанных выводов.
В соответствии с вышеизложенным представляется перспективной
задача исследования роли и значимости выявленного глубинного яруса
понятий, связанных с ответственностью их личностных смыслов и системы
связей
в структуре
профессионального и нравственного самосознания
специалистов - психологов.
Литература
1. Балл А.Г.
Психологическое
содержание личностной свободы:
сущность и составляющие // Психологический журнал . 1997. Том 18,
№ 5. – С. 7-19.
2. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: - М.: Прогресс, 1989 –
616 с.
3. Бондаренко А.Ф. Психологическая помощь: теория и практика. – Изд.
3-е, испр. и доп. - М.: Независимая фирма «Класс», 2001.- 336с.
4. Бондаренко А.Ф. Понятийный тезаурус этического персонализма как
русской
традиции
в
психотерапии
//
Журнал
практикующего
психолога. – 2005.- Вып. 11.- С. 39-49.
5. Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст:
Избранные труды. – М.: Гнозис, 2005. – 543 с.
6. Изард К.Э. Психология эмоций – Спб.: Изд. «Питер», 1999. – 464с.
7. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. – 3-е изд. – М.: Смысл;
СПб.: Лань, 2003. – 287 с.
8. Макаров
В.В.
Избранные
лекции
по
психотерапии.
–
М.:
«Академический проект», Екатеринбург: «Деловая книга», 1999.- 416 с.
9. Пахальян В.Э. Каким должен или каким может быть психолог,
работающий в системе образования? // вопросы психологии. 2002. № 6.
10.Петренко В.Ф. Основы психосемантики: Учеб пособие. – М.: изд-во
Моск. Ун-та, 1997. – 400с.
11.Татенко В.А. Психология в субъектном измерении: Монография. – К.:
Видавничий центр «Просвита» , 1996. – 404 с.
12. Тимощук И.Г. Статус морально-этической ответственности будущего
практического
психологической
конференции
психолога
в
культуры
период
//
становления
Материалы
современной
научно-методической
профессорско-преподавательского
состава
Гуманитарного института «Артек». – Артек, 2000 г. – С. 85-88.
13. Тимощук
И.Г.
Специфика
формирования
ответственности психолога-практика
морально-этической
// Практична психологія та
соціальна робота № 7 (64) 2004. – С 9-15.
14.Тягунов
А.А,
Кочергин
С.М.
Философская
герменевтика
ответственности // Вестник ТГТУ 2002. - №1 (1). – С. 67-68.
15. Аналитическая психология: прошлое и настоящее /
К.Г.Юнг,
Э.Сэмьюэлс, В.Одайник, Дж. Хаббэк; Сост. В.В. Зеленский, А.М.
Руткевич. – М.: Мартис, 1995. – 320 с.
Статья вышла в публикацию в Журнале практикующего психолога, 2006.
№ 12. С.-101-109.
Тимощук Игорь Григорьевич.