Была вера в неизбежность Победы

С верой в победу!
История Полуэкта Михайловича
Баранова
На снимке Полуэкт Михайлович Баранов в нижнем ряду слева.
Родился Полуэкт Михайлович Баранов в крестьянской семье в д. Курилово.
Здесь успешно окончил семилетку и поступил на технологическое отделение
трехгодичного лесного техникума. Техникум располагался в с. Муромцеве
Ивановской области, в бывшем имении графа Хворостовского. У техникума
была своя электростанция, медпункт, баня, общежитие, кинотеатр, но,
главное, сохранился графский питомник, в котором были собраны редчайшие
деревья из многих стран мира. Сохранился и громадный пруд с лебедями. В
общем, рядом был лесной массив: только учись.
Молодому специалисту по заготовке древесины, закончившему
техникум в 1940 году, поработать по специальности так и не пришлось.
Когда приехал в Буй, в военкомате при постановке на военный учет (с этим
тогда было строго), начальник отдела А. К. Каинов сразу же предложил ему
отправиться в артиллерийское училище в г. Орджоникидзе. В напряженной
предвоенной обстановке страна срочно готовила кадры будущих командиров.
Так он оказался в двухгодичном артиллерийском училище в Осетии. Но проучился всего один год. Началась война. Курсанты требовали, чтобы их
послали на фронт. Командир батальона, участник сражений с японцами у
озера Хасан, еле сдерживал патриотический порыв молодежи: "Погодите,
время подойдет - всех пошлют".
В конце октября 1941 г. курсантам выдали вещмешки и сухой паек на
три дня. Вместо ботинок и хромовых сапог, оставшихся в училище, кирзовые сапоги на размер больше, чтобы шерстяные носки и теплые
портянки сохраняли ноги бойцов в мороз. И отправили курсантов на вокзал.
Никто не знал, куда направлялся их эшелон, а спрашивать было нельзя:
многие сведения тогда становились военной тайной.
Эшелон прибыл в Москву, на Ржевский вокзал (ныне Рижский), от
которого отходит Ярославское шоссе. По нему и совершили курсанты
вечерний марш-бросок. Прибыли в школу, недалеко от ВСНХ и
Шереметьевского дворца. Эта школа на неделю была превращена в
общежитие, отлучаться из которого было запрещено. Радио тоже не было, и
никто не знал, для чего заставляли их маршировать по нескольку часов в
день. "Уж не в Берлин ли отправимся?" - шутили курсанты. Накануне
годовщины Октября узнали, что в метро на станции Маяковская состоялось
торжественное заседание, на котором выступил ИВ. Сталин.
Памятный парад
Тот день Полуэкт Михайлович помнит до мельчайших подробностей.
- 7 ноября подняли нас в пятом часу утра. Приказали побриться, вымыться,
сапоги почистить, тщательно, по уставу, одеться. Выдали каждому сухой
паек, винтовку с боевыми патронами и штыком, шинель и суконный шлембуденовку со звездой (шапок-ушанок у них тогда еще не было) и велели
после завтрака построиться во дворе школы.
После недолгой строевой подготовки по 18 человек в ряд строевым шагом
снова по Ярославскому шоссе (ныне пр. Мира) отправились к центру
Москвы. Куда, зачем? - опять никто нам не объяснил. На улицах было темно.
Падал мелкий снег. Мы были молоды, шли быстро, и на ходу от нас аж пар
валил. По ходу движения замечали маршрут: вот прошли Зоологический
парк, вышли к Садовому кольцу, вот и площадь Дзержинского (ее мы узнали
по памятнику). От нее спустились к площади Свердлова. Этим ранним утром
на улицах народу было мало. Затемненные окна, мешки с песком у витрин
магазинов, синие фары редких машин (в основном, грузовиков с военными),
патрули - все это настораживало, но особой тревоги у нас не вызывало.
Наконец вышли на Красную площадь и остановились среди других
колонн. И все это в полнейшей тишине, по приказу: "Не разговаривать, не
передвигаться!" Впереди нас стояли колонны военного училища имени
Верховного Совета СССР, кремлевская дивизия охраны. В ней служил мой
земляк из Карповского Алеша Сипягин. Возле центрального универмага
(ЦУМ), позади нас, выстроился военный оркестр. Только здесь мы узнали,
что будет военный парад.
Без нескольких минут 8 на трибуне Мавзолея появился Сталин с двумя
офицерами-телохранителями по бокам. Он был в солдатской шинели и
фуражке со звездой. За ним шел А.А. Жданов в зимнем пальто и шапкеушанке, а за ними - и остальные военные. Наша колонна стояла на середине
площади, и мне все хорошо было видно и слышно, как по рядам прошел шепот: "Сталин, Сталин..."
С боем часов, уже рассвело, в 8 часов, из ворот Спасской башни на
вороном коне в белой папахе и кожаной тужурке выехал СМ. Буденный. Мы
разглядели и золоченый эфес шашки на боку, и белые бинты, которыми были
обмотаны снизу ноги его коня. Навстречу Буденному, тоже на коне, выехал
генерал армии Артемьев, командовавший парадом. После рапорта они
объехали выстроившиеся войска и от Исторического музея возвратились к
Мавзолею. Здесь, на трибуне, Главнокомандующий И.В. Сталин принял у
них рапорт о готовности войск к торжественному параду в честь 24-й
годовщины Октября.
После рапорта с приветствием выступил И.В. Сталин. В своей речи он
приветствовал все рода войск, рабочих тыла, женщин-тружениц,
партизан, действовавших на оккупированной фашистами территории. Он
сказал, что над страной нависла смертельная опасность.
Говорил он без бумажки, четко, минут пятнадцать; через микрофоны
слышно было очень хорошо. После его слов о примере наших предков,
защищавших Родину под руководством Дмитрия Донского, Козьмы
Минина и князя Дмитрия Пожарского, Александра Суворова и Михаила
Кутузова, у многих и у меня тоже на глаза навернулись слезы. И никто их
не стыдился. Тут грянул марш, мелодия которого брала за душу (кажется,
это было "Прощание славянки"), колонны двинулись мимо собора
Василия Блаженного уже походным маршем.
Наша колонна прошла правее собора, и по мосту, на Замоскворечье,
вышла на Калужскую площадь. Здесь, недалеко от здания Академии наук,
нас рассадили по машинам и повезли опять неизвестно куда. Хотя и
рассвело, но машины "ЗИС" были крытые, и лишь сидящие сзади через
щели в тенте видели, что проехали канал Москва-Волга, Тушинский
аэродром и дальше, направо от Волоколамского шоссе, у какого-то
селения, остановились.
Здесь нас выгрузили, и через два часа мы уже окапывались и заняли
оборону. Рядом с нами рассредоточились и начали рыть окопы курсанты
Подольского военного училища. Как мы узнали позднее, большинство из них
погибло, да и от курсантов нашего училища после нескольких дней боев в
живых остались немногие. Прошло много лет, но я хорошо помню тот
исключительный подъем патриотизма, который был у нас в душе. Там же, на
передовой, в ноябре 1941 г. я был принят кандидатом в партию, перед
первым ранением. В связи с военным временем кандидатский срок был
сокращен до трех месяцев. Как раз это время я и провел после ранения в
московском госпитале. А ранило меня в первый раз осколком в ногу под
Москвой, на Лудиной горе, у какого-то безымянного (сейчас и не вспомнишь) селения. Здесь в звании сержанта я принял первый бой. Только не
нужно думать, что мы, и я в том числе, не боялись смерти. Поджилки
тряслись, когда била артиллерия и трещали пулеметы. Но ты все равно идешь
в атаку и не думаешь ни о смерти, ни о возможном ранении. Была у меня
вера в неизбежность нашей победы над врагом и желание вернуться домой
живым и здоровым.
Старший лейтенант П.М. Баранов вернулся домой в 1944 году. После
четырех тяжелых ранений и множества операций, его, как говорили,
"комиссовали вчистую". Позади остались сражение на Ржевском выступе,
форсирование Днепра и освобождение многих городов и селений. Осталась
память о пережитом и награды: ордена Красной Звезды, Славы III степени,
Отечественной войны I степени и множество медалей.
Материалы подготовлены на основе статьи из газеты «Буйская правда» и
личной беседы с Барановым П.М.