Эпистолярная фразеология

А.Г. Балакай
ЭПИСТОЛЯРНАЯ ФРАЗЕОЛОГИЯ РУССКОГО РЕЧЕВОГО ЭТИКЕТА1
Словосочетание «эпистолярная фразеология», строго говоря, не
является кодифицированным термином и употребляется обычно в значении
«фразеология писем». Сейчас уже трудно установить, кто, когда и в какой
связи ввел его в научный обиход. Точно известно другое: интерес к
фразеологии писем возродился в 70 – 80-е годы XX в., когда, казалось бы,
сами понятия «эпистолярный стиль», «эпистолярный жанр», «эпистолярная
фразеология» безвозвратно ушли в область исторической стилистики.
На эпистолярную фразеологию ученые, так сказать, вышли с двух
сторон. Во-первых – через исследования культуры устной и письменной
речи, русского речевого этикета в собственно лингвистическом и
социолингвистическом аспектах. По свидетельству Н. И. Формановской,
«выделение национальной специфики речевого этикета обнаруживает
собственно лингвистический план, проявляющийся как в общей
фразеологизированности единиц речевого этикета, так и в наличии
собственно фразеологизмов, фразеологически связанных значений, пословиц,
поговорок и других паремий, нередко безэквивалентных...».2
Во-вторых – через многочисленные исследования русской фразеологии
не только на языковом материале художественных текстов, но и на
богатейшем материале эпистолярного наследия выдающихся русских
писателей XIX – XX вв.
Ещё в 60 – 70-е гг. о необходимости изучения фразеологии писем
писали и говорили в устных беседах со своими учениками выдающиеся
советские лингвисты-фразеологи.3
Для фразеологов письма великих писателей представляют благодатный
языковой материал по целому ряду причин; прежде всего потому, что в них
«общий стиль и дух литературного языка» проявляется полнее,
разнообразнее и ярче, нежели в языке «литературной безличности».4
В силу своего жанрового многообразия письма способны вместить
практически все фразеологическое богатство языка. Фразеологические
единицы в письмах, в отличие от фразеологии в художественных
произведениях, относительно свободны от условий сюжета, идеи, речевой
1
Статья под названием «Устойчивый оборот в структуре письма» была депонирована в сб.:
Композиционно-семантический анализ единиц речи. Сб. статей. – Деп. в ИНИОН АН СССР 01. 06. 1987 г.
№ 29625. Опубликована с изменениями и дополнениями в кн.: Б а л а к а й А . Г . Русский речевой этикет и
принципы его лексикографического описания. – Новокузнецк, 2002. – 228 с.
2
Ф о р м а н о в с к а я Н . И . Русский речевой этикет: лингвистический и методический аспекты.
2-е изд. – М.: Русский язык, 1987. – С. 6.
3
См. А р х а н г е л ь с к и й В . Л . О задачах изучения фразеологического состава русского языка //
Проблемы русской фразеологии: Республ. сборник. – Тула, 1975. – С. 23. Р о й з е н з о н Л . И . К изучению
эпистолярного наследия А. П. Чехова (фразеология чеховских писем) // Труды Узбекского гос. ун-та. Новая
серия. – Вып. 100. А. П. Чехов (Проблемы творчества). – Самарканд, 1960.
4
В и н о г р а д о в В . В . О задачах истории русского литературного языка преимущественно XVII
– XIX вв. // Избранные труды: История русского литературного языка. – М.: Наука, 1978. – С. 157.
характеристики и т. п., то есть употребляются обычно непосредственно от
авторского «я». Наконец, известно, что для многих писателей письма
одновременно были своего рода экспериментальным участком их творческой
лаборатории, где опробовались новые сочетания слов, художественные
эпитеты, создавались каламбуры, в том числе и на основе обыгрывания
фразеологизмов.
Таким образом, фразеология писем позволяет яснее увидеть механизм
фразообразования и фразоупотребления, а также особенности семантической
и грамматической сторон фразеологических единиц.
Составное наименование эпистолярная фразеология входит в
парадигму таких терминов, как поэтическая фразеология, книжная
фразеология, разговорная и просторечная фразеология и т.п. и,
соответственно, может быть определено как «фразеология эпистолярного
стиля». Однако сложность заключается в том, что эпистолярный стиль, даже
в период своего широкого распространения (XVIII – XIX вв.), занимал и
занимает весьма своеобразное место в системе функциональных
разновидностей русского языка. Он сам, как отмечал Л. В. Щерба, расслоен
на множество жанровых разновидностей и существует как совокупность
стилевых вариантов, используемых в зависимости от социальных
взаимоотношений корреспондентов.5
Коренные социальные перемены привели к унификации жанровостилевых вариантов, к изменению и упрощению стилистических норм и, как
следствие, – к изменению и упрощению некогда развитой эпистолярной
фразеологии. Сегодня мы уже имеем дело, по-видимому, с остатками
эпистолярного стиля в виде отдельных сохранившихся вариантов (например,
в дипломатической, официальной переписке), нескольких десятков
эпистолярных фразеологических единиц, клише и штампов. Однако говорить
об отмирании эпистолярного стиля, по-видимому, было бы преждевременно,
и по существу неверно.6
Конечно, сегодня мы уже не пишем «милостивый государь», «честь
имею пребывать с неизменным уважением...» и проч., не пользуемся
«Письмовниками», «Руководствами», «Наставлениями», хотя, к слову
сказать, хорошего исследования современной эпистолярной культуры с
научно обоснованными выводами весьма недостает. На смену устаревшим
формулам пришли современные. Дело ведь не в том, какие формулы, а в том,
что само существование в современном языке этих формул, их повсеместное
узнавание именно как выражений эпистолярных, свидетельствует об
общественной осознанности эпистолярного стиля («манеры») как факта
языковой действительности.
См. Щ е р б а Л . В . Современный русский литературный язык // Избранные работы по русскому
языку. – М., 1957. – С. 119. Б а л л и Ш . Французская стилистика / Перев. с франц. – М.: Иностр. лит., 1961.
– С. 260.
6
С е д о в а О . Н . Эпистолярный стиль в системе функциональных стилей русского языка //
Филологические науки. – 1985. – № 6. – С. 57 – 62.
5
Письма при всем их многообразии имеют характерные структурные
элементы: зачин, повод, комплимент и др. (подробнее об этом см. ниже); эти
структурные элементы, так же, как и специфические эпистолярные обороты,
слова и синтаксические конструкции, являются едва ли не основным
свидетельством существования эпистолярного речевого стиля, проявлением
его текстообразующей функции.
Говоря о факте и факторах существования эпистолярного стиля,
следует отметить одно немаловажное обстоятельство. Письма представляют
собою особый вид речевой деятельности. По форме они напоминают
монологическую речь, тогда как по существу своему, по содержанию
являются частью диалога (поэтому особенности словоупотребления и
грамматического строя письма зачастую становятся очевидными при
сравнении с языком писем адресата).
Будучи фактом письменной речи стиль писем может варьироваться от
сугубо книжного до разговорно-просторечного («пишу, как беседую»).
Стилистический синкретизм эпистолярного стиля, обусловленный
полифункциональностью письма как средства коммуникации, делает
эпистолярный
стиль
открытым
для
разнообразных
лексикофразеологических и грамматических средств. Трудно назвать слово или
фразеологический оборот, словоформу или синтаксическую конструкцию,
которые бы не могли быть использованы в письмах, хотя совершенно
очевидно, что далеко не всякий воспроизводимый оборот, употребленный в
тексте письма, принадлежит к эпистолярной фразеологии.
К эпистолярной фразеологии относятся устойчивые речевые формулы,
воспроизводимые в тех или иных разновидностях (вариантах) эпистолярного
стиля преимущественно в качестве знаков эпистолярного речевого этикета
или знаков структурных элементов текста. Это традиционные формулы
эпистолярных обращений, приветствий, пожеланий, комплиментов,
прощания: Многоуважаемый (Имя Отчество), Глубокоуважаемый (Имя
Отчество), В ответ на ваше письмо спешу сообщить, Чего и вам от всей
души желаю, Жму руку, Низко кланяюсь (кому), С искренним (глубоким)
уважением, (Искренне) Ваш (подпись). Ср. также в письмах людей старшего
поколения: Во первых строках моего письма, Засим остаюсь (любящий Вас),
а также архаичные: Милостивый государь, Примите уверения в искреннем
моем уважении..., Преданный вам (подпись).
Таким образом, объем понятия «эпистолярная фразеология» меньше
объема таких понятий, как «фразеология писем» и «фразеология речевого
этикета», и относится к последним как часть к целому.
Состав и функции эпистолярной фразеологии необходимо
рассматривать в тесной связи с историческим развитием эпистолярного
стиля, его жанровых разновидностей, в связи с личными и общественными
отношениями корреспондентов.
Эпистолярный стиль русского языка, уходящий своими истоками к
челобитным XV – XVII вв., к известной переписке Курбского с Иваном
Грозным, с одной стороны, и к античным риторикам и эпистолярной
литературе – с другой, оформился в своих основных чертах в XVIII веке.
Большое влияние на формирование эпистолярной речевой культуры в целом
и эпистолярной фразеологии, в частности, оказала теория «трех штилей»
М. В. Ломоносова и литературная практика Н. М. Карамзина. Первый, как
известно, распределил разновидности писем в трехчленной стилистической
структуре «по причастности материй», указав на возможность использования
в «дружеских письмах» «простонародных низких слов по усмотрению»;
второй привнес в русский эпистолярный стиль богатую семантическими
нюансами западноевропейскую (прежде всего – французскую и немецкую)
фразеологию.
Во второй половине XVIII, в XIX и даже в начале XX вв., в период
формирования кодифицированного литературного языка, широкое
распространение получили «Письмовники» , устанавливавшие «более или
менее строгую регламентацию в соответствии с правилами поведения и
формами личного общения в обществе, скованном всякого рода
условностями, социальными преградами и запретами».7
Вот, например, что писалось по этому поводу в одной журнальной
статье, построенной в форме диалога дяди и племянника:
«Да о чем же мне писать, дядюшка? Если наполнить письмо одними
учтивыми фразами и уверять в покорности своей к услугам Вашим, так об
этом писать нечего... Письмописание доведено у нас до такой степени
совершенства, что если примемся за перо, то напрасно будем искать новых
выражений! Все они разъезжают по губерниям, так что иногда подумаешь,
будто играешь в волан с тем, с кем имеешь переписку. Посылаешь фразу;
через несколько времени она летит назад».8
Эпистолярные устойчивые выражения автор называет «уродливыми
детьми моды», «уродливыми детьми обыкновения», «пустыми уверениями в
любви и почтении», «вздором учтивостей». В данном случае для нас важен
сам факт: к началу XIX в. сложилась общественно осознанная разновидность
письма, выполняющего роль своеобразного знака этикета. Удельный вес
эпистолярной фразеологии в этикетных письмах очень велик (на что сетует
автор статьи), вариантность же, напротив, весьма ограничена.
Многочисленные условности и ограничения, в большинстве своем
заимствованные из Западной Европы в так называемый "галантный век",
распространялись на весь эпистолярный этикет. Значимыми были и формат,
и цвет, и качество бумаги, каллиграфия, расположение формул приветствия в
строке, конверт, облатка и т.п. По свидетельству А. И. Герцена, в Англии
письмо, особенно к даме, полагалось складывать втрое, а не вчетверо
(«Былое и думы», ч. 6, гл. 8).
7
См. А л е к с е е в М . П . Письма Тургенева // Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем. В 28 т. –
М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960 – 1968. – Письма. Т. 1. – С. 16.
8
Н – в И. Необходимость переписки между родными // Московский телеграф. – 1827. – № 11. – С.
115 – 116.
«В русском языке, – писал Н. И. Греч, – форма обращения в письмах к
государю и императорской фамилии определяется законом. В письмах же к
прочим лицам она есть следующая: к высшим нас: Милостивейший государь;
к равным: Милостивый государь мой; к гораздо низшим: Государь мой. В
письмах к знатным особам, имеющим княжеское и графское достоинство:
Светлейший или Сиятельнейший князь, Сиятельнейший граф... В
заключении письма полагаются уверения в нашем почтении, дружестве и пр.
... К высшим пишут: Имею честь пребыть с глубочайшим
высокопочитанием и т. д., смотря по нашему к ним отношению; к равным: с
истинным почтением и преданностию; к низшим просто: пребываю с
почтением и т. д.» 9
Эпистолярный этикет официальных писем отличался особой
строгостью в соблюдении субординации: «старший (высший) – равный –
младший (низший)».
В повести Ю. Тынянова «Подпоручик Киже» находим не один пример
оформления официальных писем, стиль которых был доведён при
императоре Павле до канцелярской муштры:
«Первая строка им же самим [писарем – А. Б.] переписанного
донесения изображена была:
Ваше Превосходительство Милостивый Государь.
Для малого ребёнка уже было небезызвестно, что обращение, в одну
строку написанное, означало приказание, а в донесениях лица подчинённого,
и в особенности такому лицу, как барон Аракчеев, можно было писать только
в двух строках:
Ваше Превосходительство
Милостивый Государь,
что означало подчинение и вежливость».
Незнание или отступление от эпистолярного этикета могло обернуться
весьма неприятными последствиями для автора письма.
«Известен случай, когда сенатор, приехавший с ревизией, в обращении
к губернатору (а губернатор был из графов Мамоновых и славился своей
гордостью) вместо положенного “Милостивый государь!” написал
“Милостивый государь мой!” Обиженный губернатор ответное письмо начал
словами: “Милостивый государь мой, мой, мой!” – сердито подчеркнув
неуместность притяжательного местоимения “мой” в официальном
обращении” (П. Вяземский. Старая записная книжка).
Даже местоположение даты письма зависело от чина и ранга адресата:
«В письмах к равным себе число ставится в верху листа, к старшим же в
низу. Замечание сие гораздо важнее, нежели думают: не одному отказано от
места, которое бы его обогатило, за то только, что он ошибся в такой
безделице».10
9
Г р е ч Н . И . Учебная книга Российской словесности. – СПб., 1819. – Ч. 1. – С. 113–116.
Правила светского обхождения о вежливости. – М., 1829. – С. 36.
10
Регламентировалась не только форма обращения, но и кто как должен
подписывать письма: «Когда старший пишет к младшему; то обыкновенно
при означении звания, чина и фамилии он подписывает собственноручно
только свою фамилию; когда младший пишет к старшему, то сам
подписывает звание, чин и фамилию».11
Однако сведение письма к одной из многочисленных «пустых
формальностей» не отвечало и не могло отвечать задачам письменного
общения, не соответствовало уровню развивающейся культуры. Не случайно
уже в начале XIX в. многокомпонентные эпистолярные формулы
воспринимались как архаичные излишества.
В эпистолярной практике образованных людей, прежде всего –
выдающихся русских писателей XIX – начала XX вв., происходит ломка
традиционных эпистолярных формул, расширяются функции и жанровостилистическое разнообразие писем, которые нередко приобретают
самодовлеющее
значение
как
произведения
художественнопублицистические (см., например, письма А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого,
И. С. Тургенева, А. П. Чехова, А. М. Горького и др.).
Необходимо учесть, что в XIX в. даже дружеское письмо,
адресованное, казалось бы, конкретному лицу, в действительности обычно
имело адресатом более или менее широкий круг родных, друзей и знакомых,
факт, бесспорно, учитываемый пишущим. По свидетельству Гёте, «нельзя
было говорить и писать без того чтобы не быть убежденным, что это
делается не для одного, а для многих».12 Тем вероятнее предположить, что
всякое изменение этикетных фразеологизмов, тем более полный отказ от
принятых знаков этикета – своего рода «нулевой знак» (по Р. О. Якобсону) –
были з н а ч и м ы м и .
Ср. начало письма Л. Н. Толстого к С. Н. Толстому:
Я тоже огорчился, что давно нет от тебя прямых известий, а сам не
догадался написать. Спасибо, что ты это вздумал. (19.04.1904)
Начало письма к Н. Н. Страхову:
В нынешний раз приглашая вас к нам, дорогой друг Николай
Николаевич, с особенным чувством обращаюсь к вам. (25.05.1895)
И в том и в другом примере снятие традиционных эпистолярных
формул само по себе является знаком дружеского расположения,
приглашения к откровенному душевному общению.
А. П. Чехов, например, часто трансформировал эпистолярную
фразеологию до гротеска или употреблял на месте привычных этикетных
знаков слова и выражения, совершенно неожиданные (знаки с минусовым
значением).
В письме к брату:
Инфузория!
11
Т о л м а ч е в Я . Военное красноречие, основанное на общих началах словесности. Ч. II. – СПб.,
1825. С. 120.
12
Цит. по кн.: Э. Фукс. История нравов. Т. 2 (Галантный век). – М., 1913, с. 48.
Мне необходимо возможно подробное знакомство с газетной
литературой о Сахалине...
Твой благодетель А. Чехов.
Или заключительная фраза в письме к Суворину:
А засим позвольте из уважения к Вам броситься в глубокую пропасть
и размозжить себе голову.
Ваш А. Чехов.
Таким образом, в XIX – начале XX вв. весьма отчетливо наблюдаются
две противодействующие тенденции в развитии эпистолярного стиля,
определяющие
формирование
и
функционирование
эпистолярной
фразеологии. С одной стороны – ярко выраженная тенденция к сохранению
традиционных эпистолярных выражений, с другой – противоположная
тенденция к демократизации и упрощению речевого этикета, к отступлению
от предписанных формальностей вплоть до полного их отрицания и
иронического обыгрывания.
Противоречие двух разнонаправленных тенденций приводило и еще
продолжает приводить к жанровому расслоению эпистолярного стиля. При
этом многообразие видов писем оказывается настолько велико, что, как
отмечал акад. М. П. Алексеев, «эти виды едва ли поддаются сколько-нибудь
удовлетворительной
классификации
или
систематическому
обозрению» М. П. Алексеев, 1960, 16].
Вместе с тем совершенно очевидно, что выбор эпистолярной
фразеологии диктуется, в первую очередь, характером письма.
По преобладающему мотиву можно выделить следующие основные
виды писем: деловые и официальные письма, этикетные письма
(поздравления, приглашения, соболезнования и т. п.), рекомендательные
письма, бытовые, или обиходные письма (письма к родным, дружеские
письма),
интимные
письма
(письма-дневники,
письма-исповеди),
литературные письма (в том числе и открытки), эпистолярная литература.
Основные типы эпистолярных фразеологических единиц выделяются в
соответствии со структурными элементами письма: вступление, зачин,
собственно содержание, окончание, заключение. Разумеется, не каждое
письмо имеет все названные структурные элементы, их число, порядок
следования могут варьироваться в зависимости от характера и целей
письменного общения, от индивидуальной манеры пишущего, от
взаимоотношений корреспондентов, причем само варьирование тоже может
быть прагматически и стилистически значимым.
В с т у п л е н и е (обращение, приветствие). В структуру формул
обращения на правах стилистически значимого компонента входит имя
собственное: Имя, Имя Отчество, Фамилия (с инициалами, без инициалов).
Выбор обращения зависит от вида письма, взаимоотношений
корреспондентов и подчиняется нормам стилистической сочетаемости слов.
В советский период наиболее употребительными формулами
официального обращения были конструкции с компонентом товарищ.
Товарищ (тов., т.) Фамилия – формула обращения, широко
употреблявшаяся в советский период преимущественно в деловых письмах и
записках сотрудникам, к товарищам по работе (независимо от возраста и
пола адресата). При этом компонент товарищ нередко заменяется
сокращением-сиглем тов. или т. Первоначально получило распространение
среди соратников по коммунистическому движению: тов. Луначарский! т.
Покровский, тов. Крупская. Формула обращения Товарищ (Имя полное):
Товарищ Константин была употребительна в период большевистского
подполья, при этом имя было нередко партийной кличкой.
Уважаемый товарищ (тов., т.) (Фамилия, Фамилия с инициалами) – в
советский период официальное обращение к малознакомому или
незнакомому адресату; используется также в официальных письменных
приглашениях и извещениях. Обращение Уважаемый товарищ (тов., т.)
(должность: секретарь, директор, редактор и др.) используется в
служебной переписке.
Глубокоуважаемый
(товарищ
Фамилия),
(Имя
Отчество),
Многоуважаемый (товарищ Фамилия), (Имя Отчество) – в советский
период вежливое официальное обращение к малознакомому адресату,
занимающему высокое общественное положение. Формы с много- и глубокочаще употребляются людьми старшего поколения.13 Прилагательные
многоуважаемый и глубокоуважаемый обычно не сочетаются со словами
(Имя), (Фамилия).
Дорогой товарищ! (возможно прибавление Фамилии и Инициалов) –
обращение к малознакомому, преимущественно в комсомольско-молодежной
среде,
в
письмах-листовках,
приглашениях.
В
этой
формуле
неупотребительны слова (Имя), (Имя Отчество).
В настоящее время мы испытываем дискомфорт при выборе
обращений в официальных и деловых письмах. О механической замене
обращения товарищ на господин не может быть и речи: слишком по-разному
воспринимается господин людьми не только старшего, но и среднего
возраста. Возвращение обращения господин к соотечественнику, коллеге,
деловому партнёру пока приживается с трудом. Если формулы господин
директор, господин ректор, господин президент уже становятся
привычными, то обращение типа господин И. П. Ильин, госпожа В. И.
Петрова имеет ограниченное хождение, далеко не каждому адресату оно
подойдёт и не каждому придётся по душе. А обращения типа госпожа
директор, госпожа ректор, госпожа президент пока не приживаются.
В современной деловой переписке чаще всего используется формула
Уважаемый
господин
(должность
или
фамилия),
тогда
как
дореволюционные нормы этикета предписывали более вежливые этикетные
эпитеты: многоуважаемый господин N, глубокоуважаемая госпожа N.
Обращения с эпитетом уважаемый считались недостаточно вежливыми. Так
См. А к и ш и н а А. А., Ф о р м а н о в с к а я Н. И. Этикет русского письма. 2-е изд. – М.:
Русский язык, 1983. – 192 с.
13
что официальное обращение уважаемый господин N, можно отнести к
знакам этикета постперестроечного времени.
Что касается неофициальных и полуофициальных обращений к
знакомому, то они не претерпели существенных изменений.
Дорогой (Имя, Имя Отчество)! – к хорошо знакомому, близкому
человеку. Выбор (Имя) или (Имя Отчество) зависит от возрастных различий
адресата и адресанта, от характера отношений между ними. В этой формуле
обычно не употребляется (Фамилия).
Милый (любимый, родной мой) (Имя, папа, мама, дядя, друг), часто с
эмоционально-экспрессивными суффиксами): Милая мамочка, Родной мой
Петенька! – в письмах к родным и близким. Из трех названных
прилагательных Милый имеет более широкую сферу распространения и
стилистическую сочетаемость. Ср.: Милый Иван Петрович! Милый доктор!
Милый друг! Формула обращения Милейший Имя Отчество воспринимается
уже
как
архаическая.
Употребление
в
функции
обращения
субстантивированного прилагательного Милейший (!) носит фамильярный,
иронический оттенок.
Наблюдения над письмами писателей показывают, что формулы
обращения в большой степени индивидуализированы. Например, в письмах
И. С. Тургенева к П. Виардо в 1864 г.: Милая и добрая m-me Виардо!, а с 1871
г.: Милая, любимая m-me Виардо; к П. В. Анненкову: Любезнейший друг
Павел Васильевич; к И. П. Борисову: Милейший Иван Петрович
(И. П. Борисов к И. С. Тургеневу: Добрейший Иван Сергеевич), к
М. М. Стасюлевичу: Любезнейший Михаил Матвеевич, к Юлиану Шмидту:
Мой дорогой друг, к дочери: Дорогая Полинетта.14
Думается, что обращения подобного рода ближе всего стоят к тому,
что В. Л. Архангельский называл «камерной фразеологией» (термин В. Л.
Архангельского).15
З а ч и н в письме – это повод, представление, извинения за
беспокойство, осведомление о здоровье, самочувствии, делах адресата: в
ответ на ваше письмо сообщаю (офиц.); Получил ваше письмо, за которое
(сердечно) благодарю...; Во первых строках моего письма (в бытовых
письмах лиц старшего поколения), Чего и вам от всей души желаю...
В зачине часто встречаются немаркированные формулы речевого
этикета (Как поживаете? Что нового? Как ваши дела? и пр.),
употребительные и в сфере устного общения.
Зачин не обязательный элемент письма. Многие письма (например,
Л. Толстого, В. Каверина) начинаются с собственно содержания.
См. А л е к с е е в М . П . Письма Тургенева // Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем. В 28 т. –
М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960 – 1968. – Письма. Т. 1. – С. 43–44. К л и м о в а Н . В . Структура и
стилистические функции обращения в письмах И. С. Тургенева // Исследования по русскому языку: Сб.
работ каф. русск. яз. Днепропетр. гос. ун-та. – Днепропетровск, 1970. – С. 127 – 133.
15
См. А р х а н г е л ь с к и й В . Л . О задачах изучения фразеологического состава русского языка
// Проблемы русской фразеологии: Республ. сборник. – Тула, 1975. Р у д н е в А . П . О понятии «камерная
фразеология» (на материале фразеологии семьи Л. Н. Толстого) // Проблемы русской фразеологии: Республ.
сборник. – Тула, 1979. – С. 75 – 82.
14
В с о б с т в е н н о с о д е р ж а н и и состав фразеологии в зависимости от
характера письма может быть самым разнообразным, однако удельный вес
эпистолярной фразеологии в содержании письма обычно невелик. В
основном это архаичные формулы эпистолярного стиля, употребляемые в
современной переписке как средство иронии и дружеской шутки
(покорнейше прошу, припадаю к вашим стопам) или выражения,
сохраняющиеся в официально-деловой переписке (убедительно прошу,
приношу благодарность, довожу до сведения, вынужден ответить отказом;
устаревшие: имею сообщить, и. известить, и. предложить, и. доложить).
К фразеологии собственно содержания относим и формулы пожеланий
при поздравлении: примите мои (теплые, горячие, искренние) пожелания +
сущ. род. пад. (здоровья, счастья, благополучия, успехов) – с оттенком
официальности. От всей души (всего сердца) желаю вам (тебе) (счастья,
успехов, здоровья) – наиболее употребительная формула пожелания при
поздравлении. Шлю (посылаю) (вам, тебе) (свои) (наилучшие, сердечные,
самые искренние) пожелания + сущ. род. пад. (успехов, счастья, здоровья),
реже + инф. (выдержать все испытания) – с оттенком официальности.
О к о н ч а н и е (приветы, пожелания при прощании): передайте привет
(передавайте приветы) и наилучшие пожелания (+ сущ. род. пад.);
передайте поклон (в речи старшего поколения).
Пожелания при прощании: будьте здоровы, будь здоров – в письмах к
хорошо знакомым и близким людям. Желаю доброго здоровья – в письмах к
малознакомым, обычно старшим по возрасту, с оттенком официальности.
Позвольте пожелать... – официальное. Желаю всех благ – знакомым,
друзьям.
Иногда формулы пожелания втягивают в себя значение формул
прощания: Всего хорошего! Всего доброго!
Формулы прощания: целую тебя (Вас) – в письмах близким,
(дружески, горячо) обнимаю тебя (Вас) – при прощании с близкими, обычно
в письмах мужчины к близкой женщине, словоформа ручки устар. Честь
имею (кланяться) – устар., офиц.
Формулы прощания и пожелания, так же, как и формулы обращения,
могут быть индивидуально фразеологизированы. Так, даже у А. П. Чехова,
всячески «разламывавшего» эпистолярные штампы и фразеологию, многие
письма заканчиваются привычной фразой: Будьте здоровы и благополучны!
И. С. Тургенев нередко заканчивал письма лермонтовской строкой: За все, за
все тебя благодарю я, которая выполняла роль формулы благодарности при
прощании. Иногда эта строка подвергалась эллиптическому сжатию: За все,
за все... (См. Полн. собр. соч. и писем. Письма. Т. V, № 1239).
З а к л ю ч е н и е (комплимент-уверение, подпись). Во фразеологии
заключения, так же, как и в формулах обращения, имя собственное является
значимым: подпись – нейтр., Фамилия Инициалы – офиц., Имя – в письмах к
друзьям и близким.
С уважением (подпись), (Имя Отчество, Инициалы Фамилия, Имя
Отчество Фамилия) – с оттенком официальности. Искренне Ваш (подпись),
Твой, Ваш (подпись) – в письмах к друзьям, близким знакомым или как знак
дружеского расположения.
С приветом (подпись) – в дружеских письмах, с оттенком
непринужденности. Любящий тебя (Вас) (подпись) – в письмах к родным,
близким, любимым.
Примеры архаичных формул заключения: Прошу принять уверения в
(совершенном) моем уважении (почтении, преданности), с коими имею
честь пребывать (Вашего превосходительства покорнейший слуга)
(подпись, как правило, разборчивая) – офиц. Засим остаюсь... ваш покорный
слуга (подпись, чин, Фамилия) – офиц. К сему руку приложил (чин, титул,
Имя, Отчество Фамилия) – в офиц. – деловых письмах.
Эпистолярная фразеология подвержена вторичной фразеологизации. В
таких случаях сфера употребления выражения выходит за рамки
эпистолярного стиля. Ср., например, выражения Чего и вам от всей души
желаю (- Ну, Светка! Ну, орел! И где только такого отхватила! – Как
говорится, чего и вам от всей души желаем... – Из разговора), Искренне Ваш
(после выхода кинофильма с таким названием выражение приобрело
дополнительное прагматическое значение, оценочно-характеризующее). Еще
пример: – А почему вы остановились на многонациональных компаниях в
Луисбурге? – спросил Константинов... – Это во первых строках моего
письма, – ответила Ольга... – Ю. Семенов. «ТАСС уполномочен заявить...»
Эпистолярная
фразеология
настолько
часто
подвергается
индивидуальным трансформациям и модификациям, что можно с
достаточным основанием считать подверженность индивидуальным
преобразованиям ее характерным системно-функциональным свойством. Это
свойство предопределено самой системой стиля, в которой эпистолярные
фразеологические единицы чаще всего существуют в виде вариантов и
семантико-стилистических
синонимов
(примеры
см.
выше).
В
функциональном аспекте преднамеренная трансформация общепринятых
выражений выступает как знак, вносящий в письмо индивидуальное,
прагматическое значение. Ср. употребление выражений жму руку и целую
руки:
Итак, до свидания, дорогой Иван Сергеевич. Крепко жму как всегда
Ваши дорогие руки, не забывайте душой и сердцем преданную Вам навсегда
Ю. Вревскую. (Из письма Ю. П. Вревской И. С. Тургеневу от 20 окт. 1875 г.).
До свидания, милая Н<аталья> Н<иколаевна> – крепко жму – нет,
лучше тихонько целую Ваши руки и остаюсь
Преданный Вам Ив. Тургенев
(Из письма Н. Н. Рашет от 9 /21 июня 1862 г.)
Наблюдения над письмами писателей второй половины XIX – XX вв.
дают материал для некоторых обобщений и суждений.
Эпистолярная фразеология характерна прежде всего для обрамления
письма (начала и окончания), причем часто выбор соответствующей
формулы в начале письма является своего рода ключевым знаком, задающим
тон, стиль, манеру повествования, и требует знака той же тональности в
заключении письма.
Эпистолярная фразеология имеет множество оттенков прагматического
значения, определимых лишь с учетом специфики жанра письма и характера
взаимоотношений корреспондентов.
Выбор эпистолярной фразеологии социально детерминирован, вместе с
тем устойчивые эпистолярные выражения представляют собою результат
объективно существующих в языке закономерностей стилистической
сочетаемости слов и фразеологических единиц. Таким образом, выбор
эпистолярной фразеологии детерминирован и социально, и лингвистически
(жанрово-стилистически).
Наблюдения над языковым материалом писем писателей, над их
перепиской с постоянными корреспондентами позволяют говорить об
«индивидуальной» и «камерной» фразеологии. Явления эти, недостаточно
изученные, представляют самостоятельный научный интерес как факты
«фразеологического мышления», как «постоянные символы для выражения
данной совокупности идей» (Е. Д. Поливанов).
В отличие от речевых штампов эпистолярная фразеология выступает
как знак речевого этикета и поэтому ее наличие или отсутствие, а также
преднамеренное или случайное изменение (трансформации и модификации)
всегда значимы, иногда настолько, что могут существенно повлиять на
восприятие письма в целом.
При утрате стилистической и прагматической значимости
эпистолярные фразеологические выражения превращаются в речевые
штампы.