Опасное соседство: французская угроза в оценках военного и
реклама
Рубрика: Из истории военно-политических отношений Британские оценки французской угрозы в 1920-е гг. Аннотация. На основе новых для российской историографии материалов Национального архива Великобритании автор проанализировал эволюцию оценок английским политическим и военным руководством потенциальных угроз безопасности своей страны со стороны Франции в 1920-е гг. и их влияние на военнополитические решения Лондона. Ключевые слова: Великобритания, Франция, угрозы безопасности, военная авиация, подводные лодки. Хотя руководители Великобритании и Франции в первой половине 1920-х гг. называли свои страны союзниками, а во второй половине десятилетия иностранных дел О. «сердечные» Чемберлена отношения и А. министров Бриана, казалось, символизировали возрождение англо-французского «согласия», отношения двух государств были непростыми. Лондон воспринимал Францию как источник главных угроз безопасности Великобритании (наряду с СССР, США и Японией)1. Ещё в декабре 1918 года будущий министр иностранных дел Великобритании, а в то время его заместитель лорд Д.Н. Керзон писал, что «великая держава, которую мы больше всего должны бояться в будущем, – это Франция»2. Со временем взгляды политиков и военных в Лондоне на уровень угроз со стороны «друзей по другую сторону Английского канала»3 менялись. В 1923 году адмирал Д. де Робек констатировал, что мир – «это подготовка к войне»4. Особенностью британского военного планирования в 1920-е гг. было то, что каждый вид вооружённых сил готовился к «своей» войне. По оценке историка Д. Френча, «три вида вооружённых сил готовились 1 на практике к трём разным войнам»5: флот – против японцев на Дальнем Востоке, ВВС – против французов через «Английский канал», армия – против русских на северо-западной границе Индии. Британцы оценивали три компонента французской военной угрозы: военно-воздушный, военно-морской и «колониальный». Первой по значимости британские военные и политики считали воздушную угрозу со стороны Франции. В октябре 1921 года при подготовке к Вашингтонской конференции Комитет имперской обороны (КИО) – ключевой военно-политический орган Британской империи – сравнил численность ВВС разных стран и выявил существенное превосходство военной авиации Франции. Лорд-председатель Совета А.Д. Бальфур «с огромной тревогой» заявил, что Великобритания «находится в более беззащитном состоянии, чем когда-либо в прошлом»6. В 1922–1923 гг. по расходам на ВВС Франция превосходила другие государства. численности, Её насчитывая авиация 123 лидировала эскадрильи, в до мире 1050 по новых самолётов. В марте 1922 года была принята новая военновоздушная программа, предусматривавшая создание 220 эскадрилий по 10 самолетов в каждой7. Это вызвало серьёзные опасения в Лондоне. Посол Ч. Хардинг (барон Пенхерст) в феврале 1922 года слал из Парижа тревожные депеши: французские «самолёты могут уничтожить Англию задолго до того, как подводные лодки выйдут из французских портов и нанесут какойлибо ущерб нашей торговле. Я действительно полагаю, что французская военная мощь – проявление подлинного милитаризма со стороны Франции»8. На заседании кабинета министров (КМ) 15 марта министр ВВС Ф. Гест заявил о намерениях Франции «увеличить число эскадрилий дальних бомбардировщиков с 62 до 140». Он с опасением говорил, что «французы строят 150 самолетов в месяц, тогда как мы – 23 в год». Члены кабинета согласились с тем, что «военно-воздушное развитие Франции 2 представляет огромную опасность», поэтому необходимо рассмотреть вопрос о «воздушной угрозе с континента» в подкомитете обстановке. КИО9. В Его майском заседания докладе проходили Бальфура в тревожной говорилось, что французская авиация может обрушить на Лондон «нескончаемый поток фугасных бомб по 75 тонн в день на протяжении неопределённо долгого периода». На заседании 5 июля премьерминистр Д. Ллойд Джордж заявил: «если мы поссоримся с Францией», все 220 эскадрилий «будут на другой стороне Канала через несколько часов»10. В палате лордов парламентский заместитель министра ВВС Р. Барнс (барон Горелл) 27 июля утверждал, что для Великобритании «существует огромная потенциальная угроза с воздуха»11. Подобными настроениями умело воспользовался начальник штаба ВВС Х. Тренчард, пролоббировавший в августе 1922 года программу увеличения эскадрилий ВВС обороны метрополии до 23 (266 самолетов первой линии, 302 резервных). Покинув правительство, Ллойд Джордж в декабре 1922 года отмечал, что Франция «занята усилением и развитием своих воздушных сил, как будто бы она опасалась вторжения или сама к нему готовилась»12. Были и другие оценки. В марте 1923 года парламентарий А. Синклер подчёркивал: «…У Франции нет независимых ВВС. Французская авиация будет придана частям сухопутных сил, определённое количество эскадрилий и авиационных групп каждому корпусу и полевой армии, и она будет охранять границы Франции. 2000 самолетов… не появятся над Лондоном»13. Хотя британское правительство было всерьез обеспокоено увеличением французских ВВС, оно не хотело чрезмерно нагнетать страсти и в мае 1923 года «осудило любые разговоры о французской агрессии». Но ссылки на «французскую военновоздушную угрозу» проскальзывали в документах Адмиралтейства 3 и министерства ВВС. Первый лорд Адмиралтейства Л. Эмери писал в июле 1923 года, что в Европе «кроме возможной угрозы воздушного вторжения из Франции, нам ничто не угрожает» 14. Тогда же генеральный директор управления поставок и исследований министерства ВВС Д. Сэлмонд, обсуждая задачи видов вооружённых сил и родов войск в случае «большой войны», исходил из того, что потенциальный противник – Франция15. На заседаниях подкомитета КИО по проблемам государственной и имперской обороны под председательством Д. Гаскойна-Сесила (лорда Салисбери) в июне 1923 года отмечалось, что французы могут сбросить на Лондон 168 тонн бомб в первые сутки, 126 во вторые и затем по 84 тонн на протяжении периода неопределённой длительности. Чтобы не допустить этого, было рекомендовано увеличить количество эскадрилий ВВС обороны метрополии до 5216. В последующем оценки выросли. В докладе подкомитета КИО в июле 1925 года говорилось о 200 тоннах – в первые сутки, 150 – во вторые, по 100 – на протяжении периода неопределённой длительности17. Тревожная обстановка царила и на имперской конференции октября 1923 года. Министр ВВС С. Хор, представивший сведения о соотношении численности военной авиации Франции (866 самолётов на её территории) и Великобритании (80 на Альбионе), пришёл к выводу: «Это серьёзная угроза. Впервые за много веков столица империи не является неуязвимой, и потребуется время, чтобы сделать её неуязвимой». Премьер-министр ЮАР Я. Смэтс заявил: «Я не думаю, что когда-либо эта страна (Великобритания – Прим. авт.) подвергалась большей опасности, чем сейчас»18. К 1924–1925 гг. разговоры о французской воздушной угрозе в Лондоне постепенно стали стихать. Внешне- и внутриполитические факторы (улучшение отношений двух стран на международной арене, усиление нажима со стороны Казначейства, стремившегося к сокращению военных расходов) способствовали тому, что к 4 мнению Тренчарда о необходимости увеличения сил ВВС обороны метрополии прислушивались всё меньше19. В марте 1924 года в Палате общин бывший военный министр Д. Сили (барон Моттистоун) предсказывал, что результатом готовившегося визита делегации министерства ВВС во Францию (для осмотра французской авиации) будет заключение: «…в силу различных технических причин, увеличение французской военно-воздушной мощи не может быть направлено против этой страны (Великобритании – Прим. авт.), но является средством обороны против угрозы, которую они видят, правильно или нет, на своих восточных границах»20. В 1925 году в условиях подготовки Локарнских соглашений министр иностранных дел Чемберлен старался заверить членов КИО, что война с Францией «немыслима». Их подписание в октябре 1925 года успокоило британских политиков, сделав шансы войны с Францией, по словам Хора, «более отдалёнными»21. 19 октября Бальфур писал: «Лично я не верю, что война с первоклассной державой произойдёт в течение жизни самого молодого члена КМ, менее всего этой державой будет Франция. Но мы не определяем нашу военноморскую и военно-воздушную политику, основываясь на подобных пророчествах… Если новый Пуанкаре встанет во главе французской дипломатии, он будет абсолютно невыносим, если будет полагать, что мы не сможем себя защитить»22. Как видим, Бальфур воспринимал воздушную угрозу со стороны Франции как средство политического давления, шантажа, а не как прямую военную опасность. По этому вопросу в британском руководстве был консенсус, что подтверждают принятая в ноябре 1921 года резолюция КИО, другие документы и высказывания политиков. Например, Ллойд Джорджа в июле 1922 года: «…страх (перед превосходством Франции в воздухе – Прим. авт.) ослабит британскую дипломатию…»; Керзона в мае 1923 года: «Дай Франции превосходство в воздушной мощи и 5 увеличивающуюся силу в подводных лодках… она сможет диктовать свою политику всему миру»; Смэтса в октябре того же года: французы «знают, что могут нанести нам смертельный удар до того, как мы начнём лишь мечтать об организации обороны… В итоге наша дипломатия становится неэффективной…»23. Опасения, отражённые официальной формулировкой об обеспечении адекватной защиты от «воздушной атаки сильнейшей военно-воздушной державы, находящейся на расстоянии, необходимом для нанесения удара»24 были вызваны близостью французских ВВС. В докладе подкомитета КИО в июле 1925 года отмечалось, что Франция «благодаря своему географическому положению может нанести нам наибольший ущерб»25. Британские военные преувеличивали возможные людские потери от бомбардировок, считая, что на каждую тонну сброшенных бомб придётся 17 убитых и 33 раненых. Бальфур утверждал: если на Лондон сбросить 1500 тонн бомб, он станет «необитаемым»26. В ВВС считали, что, несмотря на ПВО, не менее 50% бомбардировщиков долетят до целей и нанесут им ущерб27. Хотя по свидетельству историка Д. Ферриса создание системы ПВО в Великобритании началось задолго до начала работ над радаром в 1934 году28, британские военные в 1920-е гг. не были уверены в её эффективности, что усугубляло их опасения по поводу французских бомбардировок. И всё же к концу 1925 года французская воздушная угроза перестала занимать британское руководство. 3 декабря КМ принял решение отложить программу увеличения ВВС обороны метрополии до 1935–1936 гг.29. Исследователи по-разному характеризуют британские оценки французской воздушной угрозы в 1920-е гг. Для Ферриса она связана с политикой Тренчарда, сумевшего связать свою цель – увеличение ВВС – с осложнением англо-французских отношений, что обеспечило ему поддержку политиков и деньги на развитие военной авиации30. Для Р. Бойса это образец «отсутствия 6 реализма» и «рационального мышления» в британском КМ31. Для Р. Гибсона преувеличивавшие воздушную угрозу, – «параноики»32. По мнению М. Александера и У. Филпотта, «британские планы в 1920-е гг. серьёзно рассматривали возможность того, что Франция может быть противником, нежели союзником»33. Вместе с тем, они отметили, что в 1920-е гг. «проблема войны с Францией никогда не служила предметом основательного изучения»34. Т. Бауманн и Д.М. Сегессер считали, что большинство историков «недооценивают вымышленный характер» дискуссии о французской воздушной угрозе, «никто в это время не думал, что большая война разразится в ближайшем будущем»35. Представляется плодотворным анализ проблемы с помощью модели «дилеммы безопасности» (ДБ). Это понятие введено в активный научный оборот политологом Д. Херцем в 1950 году. По его словам, логика данного феномена состоит в том, что «вооружаясь в поисках безопасности, государства при этом чувствуют себя менее защищёнными и покупают всё больше вооружений, так как средства для обеспечения безопасности одного государства являются угрозой для другого, которое в свою очередь отвечает на неё дальнейшим вооружением» 36. «Стандартная сложность в ДБ, – писал политолог Р. Джервис, – заключается в том, что, хотя все акторы стремятся к безопасности, взаимодействие их усилий способствует увеличению общей небезопасности»37. Государство, само того не желая, может спровоцировать ответные действия другой страны, которые уменьшат его безопасность. Поэтому, как подчёркивал Ч. Глазер, одна из ключевых проблем заключается в том, чтобы донести мотивы и намерения одного государства до другого38, в том числе посредством военных стратегий и доктрин, к примеру, так называемой «непровоцирующей обороны»39. В 1920-е гг. была возможность подобным путём решать проблемы безопасности в англо-французских отношениях. В конце 7 1923 – начале 1924 гг. разведывательное управление министерства ВВС располагало проверенной информацией о том, что организация французской воздушной дивизии нацелена на взаимодействие с сухопутными войсками, а не на самостоятельные действия в качестве бомбардировочной авиации. Об этом говорили и ранее. Но Тренчард не счёл возможным полностью доверять выводу разведуправления и не разослал доклад разведуправления членам КМ40. Но к осени 1925 года этот доклад, по всей видимости, стал известен более широкому кругу лиц. На заседании КИО 29 октября начальник имперского генштаба Ф. Лэмбарт (лорд Кэван) отметил, что «выводы, содержащиеся в нём, не подтверждают намерений, приписываемых французам… Он не считает вероятным то, что французы будут использовать эскадрильи, предназначенные для взаимодействия с армией, для бомбардировки Англии. В связи с этим он считает, что угроза была несколько преувеличена»41. Данное заявление подтверждает тезис Ферриса о том, что история с «французской воздушной угрозой» была, прежде всего, результатом усилий Тренчарда. Впрочем, британские политики отчасти учитывали фактор французских намерений, собираясь увеличить свои ВВС не до уровня всей французской военной авиации, а до паритета с французской воздушной дивизией (596 самолетов)42, способной с их точки зрения проводить стратегические бомбардировки. Лондон беспокоил и французский подводный флот. На Парижской конференции 1919 года он вызвал противоречия между Великобританией, выступавшей за его запрещение со ссылками на опыт германской «неограниченной подводной войны», и Францией, получившей немалую часть немецких ПЛ. Адмирал Ф. де Бон, главный эксперт французской делегации по военно-морским вопросам, подчёркивал: запрет ПЛ выгоден державам, способным тратить деньги на линкоры, а для более слабых, лишённых этих возможностей, ПЛ – необходимое оружие обороны43. 8 Аналогичная конференции британского коллизия 1921–1922 гг. произошла Готовясь Адмиралтейства, к на Вашингтонской ней, представители добивавшегося международного запрета ПЛ, на заседании КИО 23 ноября 1921 года указывали на потенциальную угрозу французского подводного флота британской торговле44. 25 ноября посол Хардинг докладывал из Парижа: «Стремление Франции иметь ПЛ… направлено против нас…»45. На конференции первый лорд Адмиралтейства А.Х. Ли убеждал французов: ПЛ годны лишь для нападения на торговые суда 46. Ему вторил Бальфур: «Субмарины не походят для защиты береговых линий и коммуникаций, единственным их назначением можно считать только истребление торговых судов»47. Он также сделал акцент на том, что французские ПЛ, основные базы которых находились вблизи Англии, представляли непосредственную угрозу для неё48. Писатель Г. Уэллс, освещавший события конференции для ряда британских газет, а в 1922 г. выпустивший книгу «Вашингтонская конференция и загадка мира», был категоричен: «Если Франция строит ПЛ, она делает это в целях нападения на британскую торговлю, а не по каким-либо другим причинам»49. Масла в огонь на Вашингтонской конференции подлила статья преподавателя французской военно-морской школы капитана Р. Кастекса. Он проанализировал использование ПЛ немцами во время войны и в числе мнений германских флотоводцев привёл суждение о том, что подводный флот – эффективное оружие, которое может сокрушить военно-морское могущество Великобритании. Ли, не вчитавшись в контекст и переоценив значимость Кастекса, сделал вывод о том, что французская политика в области подводного флота направлена против Великобритании50. В Палате общин статья также вызвала вопросы, утихшие после того, как Бальфур пояснил, что это личное мнение, а не позиция французского правительства51. 9 Несмотря на заверения французов, англичане продолжали настаивать на том, что Франция должна ограничить число ПЛ. На Каннской конференции 1922 года при обсуждении вопроса об англо-французском гарантийном пакте, который должен был обеспечить Франции помощь Великобритании в случае нападения Германии, Ллойд Джордж поставил урегулирование вопроса о ПЛ «первым условием» его заключения. В меморандуме премьера говорилось: «Британская позиция… заключается в том, что ПЛ эффективны лишь против торговых судов и неэффективны в любом другом качестве… Британское общественное мнение будет неизбежно настаивать на крупной программе по строительству средств защиты против ПЛ, если французская программа по их строительству будет осуществляться… Подобная конкуренция в любой её форме между Великобританией и Францией разрушит добрую волю в отношениях двух государств»52. Другим условием заключения пакта Ллойд Джордж считал вопрос о Танжере – стратегически важном порте в Гибралтарском проливе. Историки не обращали внимания на то, что он и ПЛ упомянуты вместе не случайно, были взаимосвязаны. Вскоре после Первой мировой войны в британском правительстве был подготовлен доклад, в котором говорилось: «…установление французского владения над Танжером будет представлять собой очень серьёзную угрозу британской позиции в Средиземноморье в случае войны с Францией. Если Франция будет иметь свободу действий в Танжере ею может быть построен морской порт, который будет служить базой для ПЛ во время войны»53. Англичане опасались, что это грозит им большими неприятностями. Наряду с политическими факторами на англо-французские противоречия повлияли и военно-технические. Когда в Вашингтоне Ли уверял французов, что «найдены эффективные средства для борьбы с ПЛ, и их господство в основном подошло к концу»54, он не лукавил, а выражал мнение британских военно-морских кругов. 10 Разработанные во время войны модели активного гидролокатора «Асдик» вызвали энтузиазм в британском правительстве. Секретарь КИО М. Хэнки считал, что гидролокатор окончательно нейтрализовал ПЛ, У. Черчилль характеризовал его как «священное сокровище Адмиралтейства»55. В декабре 1923 года Адмиралтейство обещало в первые три месяца войны решить вопрос с атаками ПЛ на суда, прибывающими в Великобританию. В октябре 1925 года повторило своё заверение56. В целом, ПЛ Франции в Лондоне опасались явно меньше, чем её самолётов. Британским военным сложно было понять французских коллег, которые считали, что подводный флот пригоден для взаимодействия с надводными силами и обороны побережья, отразив эти идеи в военно-морской программе 1922 года. Она предполагала строительство шести ПЛ водоизмещением 1200 тонн («патруль открытого моря»), и шести ПЛ – 600 тонн («оборона побережий»). Для совместных действий с надводными силами развивалась концепция так называемых эскадренных ПЛ двух классов: 1-го водоизмещением 1500 тонн (две таких ПЛ были заложены в 1924 году57) и 2-го – 600 тонн. Часть французских экспертов предлагала сделать основной упор в развитии ВМФ на ПЛ, но военно-морское министерство от этой идеи отказалось58. В одной из записок французского ВМФ начала 1920-х гг. говорилось: «Задачи нашего подводного флота, хотя он должен быть готов к любой непредвиденной ситуации, прежде всего, определяются условиями действий вблизи побережий метрополии и колоний или необходимостью серьёзно угрожать торговле противника в случае конфликта с одной из трёх морских держав». Под ними подразумевались Великобритания, США и Япония. Впрочем, это упоминание о возможности войны с Великобританией историк Ф. Массон считает одним из «очень редких»59. Третий компонент французской военной угрозы – «колониальный», по мнению британцев, состоял из двух основных 11 элементов: наращивания «цветных» войск из Францией жителей военной колоний, а мощи также за счёт опасности конфликтов с ней в колониях и на подмандатных территориях. «Цветные» войска – тема, традиционная для англичан. При обсуждении в марте 1921 года условий управления мандатами Лиги Наций категории «B» в Африке британцы требовали исключить из них запрет на использование войск из жителей подмандатной территории вне неё. Они опасались оказаться в невыгодном положении по сравнению с французами, так как текст на французском языке не запрещал подобное использование, а в английском варианте такой запрет был60. Постоянные экивоки на «цветные» войска Франции, в том числе на территории Германии, были в ходу у британских политиков и публицистов. Летом 1922 года Б. Шоу размышлял: если «цветные» войска Франции заполонили родину Гёте, их можно ожидать и на родине Шекспира. По его словам, чернокожие солдаты «подчинили себе Европу и поддерживают цивилизацию для мистера Пуанкаре»61. Подобные высказывания были в духе пропаганды германских националистов против «чёрного бесчестья», которым Франция «покрыла немецкие земли»62. В Лондоне критиковали Францию за использование «цветных» войск на Рейне и во время Рурского кризиса 1923 года, осложнившего англо-французские отношения. В августе Ллойд Джордж ехидно писал, что «мы можем скоро увидеть Рейнскую Республику, честь, свобода и независимость которой будет ревниво оберегаться против внутренних и внешних врагов “цветными” воинами Сенегала и Кохинхины»63. Французские власти в январе 1923 года заверяли Лондон, что силы, введённые в Рур, состоят «из белых войск, за исключением смуглых уроженцев Северной Африки»64, но эти заверения не слишком помогли. На имперской конференции в октябре 1923 года военный министр Э. Стенли (лорд Дерби) говорил: «Германия ныне бедняк (в военном отношении – Прим. 12 авт.), её морская мощь, которая напрямую угрожала нам, сломлена, и Франция превратилась главную военную65 державу. Франция сегодня имеет армию в 568 тыс. чел., не считая 216 тыс. “цветных” войск»66. Если в министерствах ВВС и ВМФ опасались французских самолетов и ПЛ, то в военном министерстве и имперском генштабе больше внимания уделяли возможным столкновениям с Францией в колониях и на подмандатных территориях. Среди намеченных в сентябре 1922 года адмиралом Х. Ричмондом проблем, которые на случай войны генштабу, с Францией наряду со следовало изучить средиземноморскими имперскому доминировали колониальные: защита Мальты, действия против французских воздушных баз в Северной Африке, защита торговли в Средиземном море и Суэцкого канала, нападение на французские базы в Африке и Азии, последствия разногласий с Францией на Ближнем Востоке67. Это объяснялось не только историей англофранцузского колониального соперничества, но и тем, что в 1920-е гг. основная деятельность британской армии была связана с традиционной функцией «имперской полиции» – подавлением выступлений в колониях и на подмандатных территориях68, где она потенциально могла столкнуться с французской. Одним из наиболее разработанных был план действий на Ближнем Востоке. При обсуждении в 1928 году проекта строительства стратегически важного трубопровода и железной дороги Багдад-Хайфа комитет начальников штабов (КНШ) пришёл к выводу, что единственная возможность для Франции добиться успеха в случае военного столкновения с Великобританией в этом регионе – наступление с целью разрушить нефтяную инфраструктуру вокруг Хайфы. КНШ считал, что Франция не сможет усилить свои войска в Сирии после начала войны, поэтому будет возлагать надежды на наступление имевшимися мобильными силами – танками, кавалерией и бронемашинами. 13 Действия же Великобритании описывались, как удары ВВС, чтобы не допустить сосредоточения французских сил, нарушение их коммуникаций, десанты на территории Ливана и Сирии, пропаганда в среде друзов для организации восстания в Сирии69. Другим регионом потенциальных столкновений Великобритании и Франции была Африка. Военный министр Л. Уортингтон-Эванс рассматривая в 1928 году вопрос о роспуске западноафриканского полка в Сьерра Леоне, отмечал, что эта территория может подвергнуться атаке извне только в случае войны с Францией, но её возможность «крайне далека»70. Настроения Уортингтон-Эванса были характерны для британского армейского руководства. В 1920-е гг. оно скорее с пониманием, чем с тревогой, относилось к военной политике Франции. Как отмечает историк Ж. Барьети, часто «английская армия разделяла опасения французских военных в отличие от правительства в Лондоне»71. Премьер-министр ЮАР Я. Смэтс на имперской конференции в октябре 1923 года констатировал: «Французские сухопутные силы… не являются первостепенной и прямой угрозой для нас»72. У эволюции оценок каждого из компонентов французской военной угрозы в Лондоне были черты сходства и отличия. В целом, они были значительно выше в 1920-1925 гг., чем в последующие годы. Пик оценок военно-морской угрозы пришелся на 1920–1921 гг., военно-воздушной – на 1921–1925 гг., оценки «колониальной» угрозы на протяжении десятилетия были в латентном состоянии без особых скачков. Воздушную угрозу британцы считали более значительной, чем две других, но и она потеряла былую актуальность. В 1928 году глава департамента военного министерства по разведке и военным операциям генералмайор Э. Чарльз высказался против финансирования проекта акустического прибора для обнаружения самолётов противника на том основании, что «подобное устройство потребуется, прежде 14 всего, в случае войны с Францией, возможность которой ныне не рассматривается»73. И всё же британские политики, в том числе франкофил Чемберлен продолжали с опаской и недовольством констатировать превосходство Франции в воздухе и выступали за заключение договора, который закрепил бы паритет ВВС Великобритании, Франции и Италии74. Все три вида угроз со стороны Франции в 1920-е гг. воспринимались в Лондоне главным образом как риски для политической, а не военной безопасности Великобритании. Там опасались, что превосходство Франция для будет использовать давления, шантажа, своё чтобы военное добиться политических и экономических уступок. Нагнетание оценок угроз использовали военные ведомства, прежде всего ВВС, для наращивания своих бюджетов. Хотя в КМ осознавали политическое значение военного превосходства Франции, министры стремились изменить ситуацию не только политическими шагами, но и наращиванием военного потенциала. Анализ британских оценок показывает, что росту опасений по поводу военного превосходства другого государства способствуют не только объективные факторы, но и специфика собственных взглядов. Британские военные смотрели на французскую угрозу через призму своих идей и концепций. Недооценивая потенциал ПЛ, они не испытывали серьёзных опасений по поводу подводного флота Франции, переоценивая возможности её ВВС, преувеличивали ущерб, который они могли нанести. Этот пример показывает, что, анализируя оценки одним государством угрозы со стороны другого, нельзя ограничиваться только объективными факторами (географическое положение, военный потенциал и др.). Необходимо рассматривать также идеи, представления, цели и задачи тех групп, которые оценивают угрозы, выяснять, на чём они основываются, объективно отражают реальную ситуацию или являются фантомными. Такой подход помогает избежать 15 преувеличения угроз и способствует выбору адекватных обстановке военно-политических шагов. И.Э. МАГАДЕЕВ МАГАДЕЕВ Искандэр Эдуардович – аспирант кафедры новой и новейшей истории стран Европы и Америки исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова (г. Москва, E-mail: iskander2017@yandex.ru). ПРИМЕЧАНИЯ 1 Barros A. Glass Half Full of Half Empty? Anglo-French Relations and the Problems of Enforcing German Disarmament, 1919-1928 // Paper presented at the 45th Annual Convention of the International Studies Association, Montreal, March 17–20, 2004. P. 5-6; Boyce R. Behind the façade of the Entente Cordiale after the Great War // Britain, France and the Entente Cordiale since 1904 / Ed. by A. Capet. Basingstoke, 2006. P. 49. 2 Цит. по: Sharp A., Stone G. Introduction // Anglo-French Relations in the Twentieth Century: Rivalry and Cooperation / Ed. by A. Sharp and G. Stone. New York, 2000. P. 4. 3 Imperial Conference, 1923, Stenographic Notes of the Tenth Meeting, October 19, 1923 // The National Archives of Great Britain, Cabinet Papers (далее – TNA. CAB), 24/161. 4 Committee of Imperial Defence (далее – CID) N.D. (R) 14, Summary of Evidence given by various Naval and Air Force Officers before the Sub-Committee on the Relations between the Navy and the Air Force, (B.), July 14, 1923 // TNA. CAB/24/161. 5 Цит. по: Baumann T., Segesser D.M. Shadows of Total War in French and British Military Journals, 1918-1939 // The Shadows of Total War: Europe, East Asia, and the United States, 1919–1939 / Ed. by R. Chickering, S. Förster. Cambridge, 2003. P. 209. 6 Ferris J. The Theory of a «French Air Menace»: Anglo-French Relations and the British Home Defence Air Force Programmes, 1921– 1925 // Journal of Strategic Studies. 1987. Vol. 10. No. 1. P. 65–66. 16 7 Aerial Age. June 1923. P. 272; Corum J.S. A Clash of Military Cultures: German & French Approaches to Technology between the World Wars // Paper presented at the USAF Academy Symposium. Colorado Springs, September 1994. P. 4. 8 Goold J.D. Lord Hardinge as Ambassador to France, and the Anglo-French Dilemma over Germany and the Near East, 1920–1922 // The Historical Journal. 1978. Vol. 21. No. 4. P. 926–927. 9 Cabinet Conclusions, 15 March, 1922 // TNA. CAB/23/29. 10 Gibson R. Best of Enemies: Anglo-French Relations since the Norman Conquest. London, 1995. P. 232; Ferris J. The Theory of a «French Air Menace»… P. 72. 11 Parliamentary debates. Ser. 5. Vol. 51. Col. 929. House of Lords, 27 July 1922. 12 13 Ллойд Джордж Д. Мир ли это? 2-е изд. М., 2009. С. 46. Parliamentary debates. Ser. 5. Vol. 161. Col. 2615–2616. House of Commons (далее – HC), 21 March 1923. 14 Treaties of Mutual Guarantee and the Reduction of Armaments, Memorandum by the First Lord of Admiralty, 4 July, 1923 // TNA. CAB/24/161. 15 CID N.D. (R) 14, (D.). 16 Gibson R. Op. cit. P. 232. 17 CID Paper 135-A, Sub-Committee on Air Raid Precaution, Report July 8, 1925 // TNA, CAB/24/175. 18 Imperial Conference, 1923. 19 Ferris J. The Theory of a «French Air Menace»… P. 75. 20 Parliamentary debates. Ser. 5. Vol. 170. Col. 2203. HC, 11 March 1924. 21 CID. Extract from the Minutes of the 204th Meeting, held on October 29, 1925 // TNA. CAB/24/175. 22 Rosyth Dockyard, Memorandum by the Lord President of the Council, October 19, 1925 // Ibid. 23 Sharp A., Jeffery K. ‘Après la Guerre finit, Soldat anglais 17 partit…’: Anglo-French relations 1918–25 // Diplomacy & Statecraft. 2003. Vol. 14. No. 2. P. 121–122; Ferris J. The Theory of a «French Air Menace»… P. 66–67; Imperial Conference, 1923. 24 French security, Memorandum by the Secretary of State for War, 26 February, 1925 // TNA. CAB/24/172. 25 CID Paper 135-A. 26 Imperial Conference, 1923. 27 CID Paper 135-A, Appendix A. Air Staff Notes on Enemy Air Attack on Defended Zones in Great Britain, May 28, 1924. 28 Ferris J. Fighter Defence before Fighter Command: The Rise of Strategic Air Defence in Great Britain, 1917–1934 // The Journal of Military History. 1999. Vol. 63. No. 4. P. 845–884. 29 CID Paper 892-B, The Basis of Service Estimates, Note by the Secretary, July 2, 1928 // TNA. CAB/24/196. 30 Ferris J. The Theory of a «French Air Menace»… P. 74; idem. Catching the Wave: The RAF Pursues a RMA, 1918–39 // The Fog of Peace and War Planning: Military and Strategic Planning under Uncertainty / Ed. by T.C. Imlay, M.D. Toft. New York, 2006. P. 166. 31 Boyce R. Op. cit. P. 49–50. 32 Gibson R. Op. cit. P. 232; Goold J.D. Op. cit. P. 927. 33 Alexander M.S., Philpott W.J. Introduction: Choppy Channel Waters – the Crests and Troughs of Anglo-French Defence Relations // Anglo-French Defence Relations between the Wars / Ed. by M.S. Alexander, W.J. Philpott. Basingstoke, 2002. P. 1. 34 Idem. The Entente Cordiale and the Next War: Anglo-French views on Future Military Cooperation, 1928–1939 // Intelligence and National Security. 1998. Vol. 13. No. 1. P. 55. 35 Baumann T., Segesser D.M. Op. cit. P. 209. 36 Цит. по: Waltz K.N. Theory of International Politics. New York, 1979. Р. 186. 37 Jervis R. From Balance to Concert: A Study of International Security Cooperation // World Politics. 1985. Vol. 38. No. 1. P. 64. 18 38 Glaser C.L. The Security Dilemma Revisited. // World Politics. 1997. Vol. 50. No. 1. P. 178ff. 39 Buzan B. Common Security, Non-Provocative Defence, and the Future of Western Europe // Review of International Studies. 1987. Vol. 13. No. 4. P. 265–279. 40 Ferris J. The Theory of a «French Air Menace»… P. 71. 41 CID, 204th Meeting. 42 Imperial Conference, 1923. 43 Clayton A. Growing Respect: the Royal Navy and the Marine Nationale, 1918–1939 // Anglo-French Defence Relations. P. 28. 44 Ferris J. The Theory of a «French Air Menace»… P. 66. 45 Goold J.D. Op. cit. P. 921. 46 Sarraut à Briand, 23 décembre 1921 // Documents Diplomatiques. Conférence de Washington: juillet 1921-février 1922 (далее – DD. Washington). Paris, 1923. P. 79. 47 Цит. по: Бекзатова Б.Б. Международные конференции по военно-морским вопросам и англо-американские отношения (1921– 1930). Дисс. ... канд. ист. наук. М., 2007. С. 111. 48 Бекзатова Б.Б. Указ. соч. С. 111. 49 Gibson R. Op. cit. P. 232. 50 Sarraut à Briand, 30 décembre 1921 // DD. Washington. P. 89. 51 Parliamentary debates. Ser. 5. Vol. 150. Col. 1883–1884. HC, 22 February 1922; Ibid. Col. 2098–2099. HC, 23 February 1922. 52 Aide-memoire of statement made by Lloyd George on behalf of the British Government to Briand, Cannes, 4 January, 1922 // Documents Diplomatiques. Documents relatifs aux négotiations concernant les garanties de sécurité contre une agression de l’Allemagne (10 janvier 1919 – 7 décembre 1923). Paris, 1924. P. 97. 53 CID Paper 250-B. Цит. по: The Strategic Importance of the Neutrality of Tangier, Note by the Secretary, 8 July, 1925 // TNA. CAB/24/174. 54 Sarraut à Briand, 23 décembre 1921 // DD. Washington. P. 79. 19 55 Herwig H.H. Innovation Ignored: The submarine problem. Germany, Britain, and the United States, 1919-1939 // Military Innovation in the Interwar Period / Ed. by A.R. Millett, W. Murray. Cambridge, 1996. P. 245. 56 CID Paper 639-B, Food supply in War, Copy of a Letter from the Admiralty to the Secretary, October 21, 1925; CID Paper 626-B, Food supply in War, Note by the Secretary, October 21, 1925. // TNA. CAB/24/175. 57 Lepotier (l’Amiral). Cherbourg, port de la libération. Paris, 1972; Motte M. L’après grande guerre dans la Revue Maritime // L’évolution de la pensée navale / Sous la dir. d’H. Couteau-Bégarie. Vol. IV. Paris, 1997. P. 117–151. 58 Masson P. Le redressement de la marine française pendant l’entre-deux-guerres // Revista de historia naval. 1987. No. 18. P. 33. 59 Masson P. Op. cit. P. 33. 60 External Use of Native Troops raised in Mandated Territories, Memorandum by the Secretary of State of War, 18 March, 1921 // TNA. CAB/24/121. 61 Cairns J.C. A Nation of Shopkeepers in Search of a Suitable France: 1919–40 // The American Historical Review. 1974. Vol. 79. No. 3. P. 718. 62 Beaupré N. Occuper l’Allemagne après 1918 // Revue historique des armées. 2009. No. 254. P. 9–19. 63 64 Ллойд Джордж Д. Указ. соч. С. 111. French communiqué of January 15 [1923], a translation of which was transmitted to the FO in Paris dispatch No. 103 of January 16 // Documents on British Foreign Policy. Ser. I. Vol. XXI. London, 1978. P. 39. Note 2. 65 часто Прилагательное «military» в межвоенной Великобритании означало «связанный с сухопутными силами», а не «военный» в широком смысле слова. Отдельно говорилось о «военно-морской державе/мощи» (naval power) и «военно20 воздушной державе/мощи» (air power). Столь же «узко» в межвоенной Великобритании трактовался термин «armaments» (вооружения), из которого исключались военные корабли и самолеты. См.: Edgerton D. Warfare State: Britain, 1920–1970. Cambridge, 2006. P. 46. 66 Imperial Conference, 1923. 67 Sharp A., Jeffery K. Op. cit. P. 122. 68 French D. Big wars and small wars between the wars, 1919–39 // Big wars and small wars: the British Army and the lessons of War in the 20th century / Ed. by H. Strachan. London, 2006. P. 36–53; Магадеев И.Э. Армия или полиция? Роль «колониального фактора» в развитии британской армии в 1920-е гг. // Скепсис: научно-просветительский журнал. Сентябрь 2011: http://scepsis.ru/library/id_3060.html. 69 CID. Chiefs of Staff Sub-Committee, Haifa-Baghdad Pipeline and Railway, Report by the Joint Planning Sub-Committee, May 16, 1928 // TNA. CAB/24/202. 70 The Disbandment of the West African Regiment, Memorandum by the Secretary of State for War, March 5, 1928 // TNA. CAB/24/193. 71 Barièty J. Les relations franco-allemandes apres la premiere guerre mondiale. Paris, 1977. P. 664. Note 19. 72 Imperial Conference, 1923. 73 CID. Extract from the Minutes of the 234th Meeting, March 29, 1928 // TNA. CAB/24/194. 74 Anglo-French-Italian Air Parity, Memorandum by the Secretary of State for Air, May 24, 1928 // TNA. CAB/24/195; Johnson G. Sir Austen Chamberlain, the Marquess of Crewe and Anglo-French Relations, 1924–1928 // Contemporary British History. 2011. Vol. 25. No. 1. P. 58–59. 21
