Уважаемые читатели - Конституционным Судом Республики
реклама
3 Содержание 1. Обращение Президента Республики Северная Осетия – Алания А.С. Дзасохова к читателям. 2. Обращение Председателя Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания А.М. Цалиева к читателям. 3. Обзор практики Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания (постановления, определения, заключения). 4. Научные статьи. 5. Иная деятельность Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания. 4 Уважаемые читатели! В Республике Северная Осетия – Алания вышло в свет новое издание, в котором освещается деятельность Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания. Создание органа, основная задача которого следить за законностью нормотворческой деятельности в нашей республике, говорит о качественно новом подходе к соблюдению конституционных положений. То, что Республика Северная Осетия – Алания оказалась в числе первых, кто воспользовался правом на создание регулярного республиканского органа печати по проблемам конституционной юстиции, служит очередным подтверждением приверженности нашей республики общепринятым нормам права, принципам демократической открытости и подлинной свободы слова. Созданный в Республике Северная Осетия – Алания Конституционный Суд призван стать важной составной частью политической системы республики и заметной вехой на пути развития государственности нашего народа. Убежден, способствовать что учреждение нового эффективному судебного разрешению органа правовых будет споров, единообразному применению и толкованию Конституции Республики Северная Осетия – Алания, а также надежной защите прав и свобод человека и гражданина. Материалы, публикуемые в настоящем издании, помогут Вам разобраться во всех тонкостях конституционного процесса, значительно расширить правовой кругозор и будут способствовать становлению конституционной юстиции в нашей республике. Президент Республики Северная Осетия – Алания А. Дзасохов 5 Конституционному Суду Республики Северная Осетия –Алания – 1 год! Уважаемые граждане Республики Северная Осетия – Алания! Формирование демократического правового федеративного государства, эффективное функционирование его органов власти возможны только на основе принципа разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную. В становлении и укреплении судебной власти важную роль играют органы конституционного правосудия. Они способствуют более полной реализации принципа разделения властей, с одной стороны, а с другой стороны, содействуют совместной деятельности всех органов государственной власти в рамках системы сдержек и противовесов. С учетом указанного конституционного положения, а также принципа судебного федерализма, вытекающего из федеративного устройства нашего государства и закрепленного в Федеральном конституционном законе «О судебной системе в Российской Федерации», в Республике Северная Осетия – Алания создан Конституционный Суд. Он является атрибутом государственности и придает завершенный характер системе государственной власти республики, способствует укреплению конституционной законности. Основными задачами Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания являются обеспечение верховенства Конституции Республики Северная Осетия – Алания, защита прав и свобод человека и гражданина, разрешение споров о компетенции между органами власти, толкование конституционных норм. Для решения этих задач важное значение имеет взаимодействие Конституционного Суда с другими ветвями государственной власти в целях наиболее полного обеспечения прав и свобод граждан нашей республики. Полагаю, что систематическое издание данного «Вестника» будет способствовать совершенствованию законодательства республики и правовой информированности населения о деятельности Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания. Председатель Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания А. Цалиев 6 РАЗДЕЛ I Обзор практики Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания (постановления, определения, заключения) Республикæ Цæгат Ирыстоны – Аланийы Республика Северная Осетия-Алания КОНСТИТУЦИОН ТÆРХОНДОН КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД Именем Республики Северная Осетия-Алания ПОСТАНОВЛЕНИЕ по делу о проверке конституционности положений пункта 1 постановления Правительства Республики Северная Осетия-Алания от 18 октября 2002 года № 250 «Об использовании средств, выделенных из федерального бюджета на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия» и пункта 5 утвержденного данным постановлением Порядка выплаты денежных средств на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия, отселяемых из арендуемых и иных приспособленных помещений в связи с запросом граждан А.А. Бабаева, Б.К. Букулова и Т.С. Цибирова г. Владикавказ 15 июля 2003 года Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания в составе председательствующего А.М. Цалиева, судей А.В. Бежанова и Т.В. Батаевой, с участием граждан А.А. Бабаева, Б.К. Букулова и Т.С. Цибирова, представителя Правительства Республики Северная Осетия-Алания Р.Т. Бираговой, представителя Управления по делам миграции Министерства внутренних дел Республики Северная Осетия-Алания А.Х. Овсепян, руководствуясь статьей 1011 (часть 2) Конституции Республики Северная Осетия-Алания, частями первой и восьмой статьи 3, статьями 21, 56, 68, 69 и 70 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания», рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положения пункта 1 постановления Правительства Республики Северная ОсетияАлания от 18 октября 2002 года № 250 «Об использовании средств, выделенных из федерального бюджета на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия» в части установленных размеров сумм 7 денежных средств, выделяемых на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия, и положения пункта 5 Порядка выплаты денежных средств на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия, отселяемых из арендуемых и иных приспособленных помещений, в части требования справки об освобождении комнаты в арендуемом или другом помещении. Поводом к рассмотрению дела явился запрос граждан А.А. Бабаева, Б.К. Букулова и Т.С. Цибирова о соответствии Конституции Республики Северная Осетия-Алания положений пункта 1 постановления Правительства Республики Северная Осетия-Алания от 18 октября 2002 года № 250 «Об использовании средств, выделенных из федерального бюджета на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия» в части установленных в нем размеров сумм денежных средств, выделяемых на жилищное обустройство вынужденных переселенцев из Республики Грузия, и пункта 5 Порядка выплаты денежных средств на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия, отселяемых из арендуемых и иных приспособленных помещений, в части требования справки (приложение № 3) об освобождении комнаты в арендуемом или другом помещении как условия получения выделяемых денежных средств. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Республики Северная Осетия-Алания оспариваемые положения. Заслушав сообщение судьи-докладчика Т.В. Батаевой, объяснения представителей сторон, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания у с т а н о в и л: 1. Постановление Правительства Республики Северная Осетия-Алания от 18 октября 2002 года № 250 «Об использовании средств, выделенных из федерального бюджета на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия» устанавливает размеры сумм денежных средств, выделенных из федерального бюджета на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия. Пунктом 1 названного постановления предусмотрено, что на семью из одного человека выделяются денежные средства в размере 61 тысячи рублей, на семью из двух человек – 77 тысяч рублей, на семью из трех человек – 94 тысяч рублей, на семью из четырех человек и более – 110 тысяч рублей. Кроме установления указанных размеров сумм денежных средств, постановлением Правительства Республики Северная Осетия-Алания от 18 октября 2002 года № 250 утвержден Порядок выплаты денежных средств на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия, отселяемых из арендуемых и иных приспособленных помещений. Согласно пункту 5 данного Порядка беженец или вынужденный переселенец из Республики Грузия 8 для получения денежных средств обязан представить в учреждение СевероОсетинского отделения Сберегательного банка Российской Федерации: документ, удостоверяющий личность; удостоверение беженца или вынужденного переселенца; справку (приложение № 3) об освобождении комнаты в арендуемом или ином приспособленном помещении, заверенную руководителем объекта и Управлением по делам миграции Министерства внутренних дел Республики Северная Осетия-Алания. Заявители А.А. Бабаев, Б.К. Букулов и Т.С. Цибиров, являясь вынужденными переселенцами, оспаривают конституционность пункта 1 постановления Правительства Республики Северная Осетия-Алания от 18 октября 2002 года № 250 «Об использовании средств, выделенных из федерального бюджета на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия» (в части установления размеров сумм денежных средств, выделяемых на жилищное обустройство вынужденных переселенцев из Республики Грузия) и пункта 5 утвержденного данным постановлением Порядка выплаты денежных средств на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия, отселяемых из арендуемых и иных приспособленных помещений (в части требования справки об освобождении комнаты в арендуемом или другом приспособленном помещении как условия получения выделяемых денежных средств). По мнению заявителей, оспариваемые нормы существенно снижают экономические, социальные и юридические гарантии защиты жилищных прав вынужденных переселенцев, так как последние в период между получением справки и строительством (приобретением) жилья фактически остаются без жилплощади. Кроме того, размер сумм выделяемых денежных средств является недостаточным для строительства (приобретения) жилья. Исходя из этого, по мнению заявителей, оспариваемые нормы, касающиеся вынужденных переселенцев как граждан Российской Федерации, противоречат статьям 18 и 40 Конституции Республики Северная Осетия-Алания. 2. Согласно статье 56 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» Конституционный Суд принимает постановления только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той части акта, конституционность которого подвергается сомнению в обращении. Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу являются оспариваемые группой граждан положения постановления Правительства Республики Северная Осетия-Алания от 18 октября 2002 года № 250 «Об использовании средств, выделенных из федерального бюджета на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия» в части размера сумм денежных средств, выделяемых на жилищное обустройство вынужденных переселенцев из Республики Грузия, и утвержденного данным постановлением Порядка выплаты денежных средств на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия, отселяемых из арендуемых и других приспособленных помещений в части требования от вынужденных переселенцев справки об освобождении занимаемой жилплощади как условия получения выделяемых денежных средств. 3. В Республике Северная Осетия-Алания признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и 9 нормам международного права, Конституции Российской Федерации (часть 1 статьи 17) и в соответствии с Конституцией Республики Северная Осетия-Алания (статья 18). В числе основных прав и свобод Конституция Республики Северная Осетия-Алания признает и гарантирует право на жилище (статья 40). Конституционное право на жилище означает гарантированную для каждого гражданина возможность быть обеспеченным постоянным жилищем. Это право предполагает юридическую возможность стабильного пользования тем жилым помещением, которое имеется у гражданина, его неприкосновенность, недопустимость произвольного лишения жилища, возможность улучшения жилищных условий путем приобретения другого жилья. Таким образом, право на жилище включает в себя как собственно право каждого на жилище, так и запрет на произвольное лишение жилища. Такая правовая природа права на жилище вытекает, прежде всего, из положений Всеобщей декларации прав человека 1948 года, согласно которой каждый имеет право на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи (статья 25). Именно эти важные положения послужили основой для формирования общепризнанных принципов в области прав и свобод и рецептирования этих принципов в национальное законодательство стран – членов ООН, в том числе и Российской Федерации. Данные положения развиты в Международном Пакте об экономических, социальных и культурных правах от 19 декабря 1966 года, участники которого взяли на себя обязательства принимать надлежащие меры к обеспечению осуществления права каждого на достаточный жизненный уровень для него и его семьи, включающий достаточное питание, одежду и жилище (статья 11). Признав приоритет общепризнанных принципов и норм международного права, (часть 4 статьи 14 Конституции Республики Северная Осетия-Алания) Республика Северная Осетия-Алания на основании статьи 72 Конституции Российской Федерации осуществляет защиту прав и свобод человека и гражданина в соответствии с ними. Исходя из правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, изложенных в Постановлении от 21 ноября 2002 года (№ 15-П), правовое государство, каковым является Российская Федерация (статья 1 Конституции Российской Федерации), может признаваться по самой своей сути таковым лишь при условии, что оно обеспечивает безопасность граждан, охрану и защиту их прав и законных интересов, эффективное восстановление в правах. Поэтому в Российской Федерации, как и в ее субъектах, человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита – обязанностью государства; права и свободы человека и гражданина в Российской Федерации определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются правосудием; государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется на основе принципа юридического равенства (статьи 1, 2, 17, 18, 19 и 45 Конституции Российской Федерации). При этом, по смыслу статей 45 (часть 1), 55 (часть 1), 71 (пункт «в»), 72 (пункт «б» части 1) и 76 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, государство обязано соблюдать и защищать не только права и свободы граждан, непосредственно закрепленные Конституцией Российской Федерации, но и 10 производные от них другие права и их гарантии, приобретаемые на основании федерального закона. Из названных положений вытекает конституционная обязанность Российской Федерации и Республики Северная Осетия-Алания как ее субъекта в случаях, когда где-либо возникают экстраординарные ситуации, связанные, в том числе, с нарушениями режима правовой безопасности, с которыми государство не смогло своевременно справиться, и вынуждающие граждан Российской Федерации вопреки своей воле покидать места постоянного жительства, обеспечить им посредством дополнительных мер экономического, социального и юридического характера условия для ресоциализации и восстановления нарушенных прав. 4. Согласно Закону Российской Федерации «О вынужденных переселенцах» от 19 февраля 1993 года, вынужденным переселенцем признается гражданин Российской Федерации, покинувший место жительства вследствие совершенного в отношении него или членов его семьи насилия или преследования в иных формах, либо вследствие реальной опасности подвергнуться преследованию по признаку расовой или национальной принадлежности, вероисповедания, языка, а также по признаку принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений, ставших поводом для проведения враждебных кампаний в отношении конкретного лица или группы лиц, массовых нарушений общественного порядка (статья 1). В силу указанных обстоятельств такое лицо нуждается в дополнительной поддержке со стороны государства для восстановления своих нарушенных прав. Исходя из этого, Закон Российской Федерации «О вынужденных переселенцах», определяя статус вынужденных переселенцев, предусматривает экономические, социальные и юридические гарантии защиты их прав и законных интересов на территории Российской Федерации, в том числе жилищных прав. Предоставление гражданину данного статуса ведет к возникновению между ним и государством особых правоотношений, обусловленных необходимостью оказывать содействие в обустройстве вынужденного переселенца на новом месте жительства, компенсировать ему утрату жилья и иного имущества. Закон Российской Федерации «О вынужденных переселенцах», конкретизируя применительно к гражданам – вынужденным переселенцам обязанности государства по восстановлению их нарушенного права на жилище, предусматривает систему мер по обеспечению этих граждан жильем. В частности, государство обязано при отсутствии у вынужденного переселенца возможности самостоятельного определения своего нового места жительства на территории Российской Федерации направить его на проживание в центре временного размещения вынужденных переселенцев, либо в жилом помещении из фонда жилья для временного поселения вынужденных переселенцев. Наряду с этим, федеральные органы исполнительной власти, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления в пределах своих полномочий включают вынужденного переселенца в соответствии с жилищным законодательством в список граждан на получение жилья, строительство (приобретение) которого осуществляется за счет средств федерального бюджета, средств бюджета субъектов Российской Федерации и средств местного бюджета, независимо от срока проживания в данной местности; оказывают вынужденному переселенцу помощь при вступлении в жилищный кооператив, помощь в индивидуальном жилищном строительстве, включая 11 предоставление (приобретение) земельного участка и приобретение строительных материалов; предоставляют вынужденному переселенцу, нуждающемуся в улучшении жилищных условий, безвозмездные субсидии на строительство (приобретение) жилья в соответствии с законодательством Российской Федерации (пункты 2, 3, 4 части 1 статьи 7). При этом вынужденный переселенец утрачивает право на проживание в жилом помещении из фонда жилья для временного поселения вынужденных переселенцев лишь при получении (приобретении) другого жилья или при завершении строительства индивидуального жилья, при утрате или при лишении статуса вынужденного переселенца, а также, если он отсутствует без уважительных причин свыше 6 месяцев (ч. 3 ст. 6). Совокупность изложенных положений Закона Российской Федерации «О вынужденных переселенцах» дает основание полагать, что вынужденный переселенец реализует свое конституционное право на жилище с момента строительства (приобретения) жилья. 5. Оспариваемое постановление Правительства Республики Северная Осетия-Алания ввело требование представления в учреждения Северо-Осетинского отделения Сберегательного Банка Российской Федерации справки об освобождении комнаты в арендуемом или другом приспособленном помещении в качестве одного из условий получения денежных средств. Таким образом, получение денежных средств на жилищное обустройство вынужденных переселенцев увязывается в указанном постановлении Правительства Республики Северная Осетия-Алания с условием предварительного освобождения занимаемой жилой площади. Данное условие, предусмотренное пунктом 5 Порядка выплаты денежных средств на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия, отселяемых из арендуемых и других приспособленных помещений, умалило право вынужденных переселенцев на восстановление их нарушенного права на жилище. Из содержания нормы, закрепленной в части 1 статьи 7 Закона Российской Федерации «О вынужденных переселенцах» следует, что вынужденным переселенцам, не имеющим возможности самостоятельно обустроиться, государство предоставляет различные возможности для решения жилищной проблемы. При этом условие предварительного освобождения занимаемой на законном основании жилплощади не выдвигается. Данный подход законодателя социально оправдан, так как обусловлен характером чрезвычайных ситуаций и направлен на защиту жизни, здоровья и восстановления нарушенных условий жизнедеятельности людей, вынужденно покинувших места своего постоянного проживания. Введение Правительством Республики Северная Осетия-Алания в качестве предпосылки для получения вынужденным переселенцем денежных средств на жилищное обустройство ограничительного требования предварительно освободить ранее занимаемую на законном основании жилую площадь, препятствует созданию жилищных условий, необходимых для компенсации вреда, причиненного здоровью и имуществу граждан вынужденным переселением, противоречит положениям статей 18, 20 и 40 Конституции Республики Северная Осетия-Алания, нарушает конституционные принципы справедливости, равенства всех перед законом. Такого рода ограничения не могут быть обусловлены конституционно значимыми целями, закрепленными в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации. Использование подобного условия в отдельных случаях было бы допустимо лишь 12 для пресечения злоупотребления правом на получение безвозмездной жилищной субсидии на строительство (приобретение) жилья. 6. Как видно из материалов, дополнительно полученных в период рассмотрения дела, постановлением Правительства Республики Северная ОсетияАлания от 13 февраля 2003 года № 25 «О внесении изменений в постановление Правительства Республики Северная Осетия-Алания от 18 октября 2002 года № 250 «Об использовании средств, выделенных из федерального бюджета на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия» пункт 5 Порядка выплаты денежных средств на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия, отселяемых из арендуемых и иных приспособленных помещений, изложен в новой редакции. Согласно данным изменениям из пункта 5 оспариваемого Порядка исключено требование представления справки об освобождении комнаты в арендуемом или другом приспособленном помещении как условие получения выделяемых денежных средств на жилищное обустройство вынужденных переселенцев из Республики Грузия. В соответствии с частью 2 статьи 51 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная ОсетияАлания» производство по делу в части проверки конституционности отмененного положения постановления Правительства Республики Северная Осетия-Алания в части требования справки об освобождении комнаты в арендуемом или другом приспособленном помещении подлежит прекращению. 7. В запросе граждан А.А. Бабаева, Б.К. Букулова и Т.С. Цибирова также оспаривается размер суммы денежных средств, выделяемых на жилищное обустройство вынужденных переселенцев. Согласно пункту 1 постановления Правительства Республики Северная Осетия-Алания от 18 октября 2002 года № 250 размер денежных средств, выделяемых на жилищное обустройство вынужденных переселенцев из Республики Грузия, определен в сумме: 61 тысяча рублей на семью из одного человека, 77 тысяч рублей на семью из двух человек, 94 тысячи рублей на семью из трех человек и 110 тысяч рублей на семью из четырех человек и более. По мнению заявителей, распределение денежных средств в указанных размерах понижает уровень возмещения вреда, причиненного имуществу граждан, вынужденных покинуть места своего постоянного проживания, не позволяет решить вопрос жилищного обустройства вынужденных переселенцев из Республики Грузия в силу их недостаточности. В этом смысле, как считают заявители, нормы постановления вступили в противоречие с положениями статей 18 и 40 (часть 3) Конституции Республики Северная Осетия-Алания. 8. Республика Северная Осетия-Алания, осуществляя согласно пункту «б» части 1 статьи 72 Конституции Российской Федерации защиту прав и свобод граждан, предоставляет жилище малоимущим, иным указанным в законе гражданам, нуждающимся в нем, бесплатно или за доступную плату (часть 3 статьи 40 Конституции Республики Северная Осетия-Алания); органы государственной власти и местного самоуправления поощряют жилищное строительство, создают условия для осуществления права на жилище (часть 2 статьи 40 Конституции Республики Северная Осетия-Алания). В условиях перехода Российской Федерации к рыночным отношениям изменилось содержание права на жилище: произошел переход от практики 13 распределения квартир государством к стимулированию создания рынка жилья. Однако при этом обязанности бесплатного или за доступную плату обеспечения жильем малоимущих граждан государство берет на себя. Реализация принципа удовлетворения жилищных потребностей обусловила необходимость принятия государством дополнительных мер помощи малоимущим и иным гражданам, нуждающимся в жилище. Часть 3 статьи 40 Конституции Республики Северная Осетия-Алания закрепляет обязанность государства обеспечить поддержку социально незащищенных слоев, к которым законодательство относит инвалидов Отечественной войны и приравненных к ним лиц, ветеранов войны, семьи погибших при исполнении государственных обязанностей, семьи с доходами ниже прожиточного уровня. К лицам, нуждающимся в дополнительных мерах государственной поддержки, относятся также военнослужащие, лица, длительное время проработавшие в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, вынужденные переселенцы и другие, указанные в законе лица. При этом законодательством Российской Федерации не установлен исчерпывающий перечень лиц, имеющих право на бесплатное предоставление жилья или за доступную плату. В силу этого субъекты Российской Федерации должны уделять особое внимание регулированию этих вопросов, поскольку согласно статье 72 (пункт «к» части 1) Конституции Российской Федерации жилищное законодательство находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов. Вместе с тем, лица, признанные в установленном законом порядке вынужденными переселенцами, согласно статье 7 Федерального закона «О вынужденных переселенцах» от 19 февраля 1993 года имеют право на решение вопроса своего жилищного обустройства бесплатно, и для этого вынужденного переселенца включают в список нуждающихся в улучшении жилищных условий в соответствии с жилищным законодательством Российской Федерации. Кроме того, федеральные органы исполнительной власти, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления предоставляют вынужденному переселенцу денежные средства на условиях долевого финансирования государства или оказывают иную помощь. 9. Правительство Республики Северная Осетия-Алания своим постановлением от 18 октября 2002 года № 250 предоставило вынужденным переселенцам из Республики Грузия возможность реализовать свое право на жилище посредством получения выделенных денежных средств и их использования для строительства (приобретения) жилья. Однако это право не означает обязанность вынужденного переселенца получить указанные денежные средства. Вынужденный переселенец вправе отказаться от получения выделенных денежных средств, при этом оставаясь состоящим на учете в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий в установленном законодательством порядке. Таким образом, право вынужденных переселенцев из Республики Грузия на жилище положениями оспариваемого акта не умалено и не ограничено. Следовательно, использование Правительством Республики Северная Осетия-Алания денежных средств, выделенных из федерального бюджета на жилищное обустройство вынужденных переселенцев из Республики Грузия, в указанных в оспариваемом постановлении размерах не противоречит конституционному праву на жилище, так как в этом случае вынужденные 14 переселенцы реализуют свое конституционное (приобретение) жилья за доступную плату. право на строительство На основании изложенного и руководствуясь статьями 55, 56, 57 и 71 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания», Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания п о с т а н о в и л: 1. Признать соответствующим Конституции Республики Северная ОсетияАлания пункт 1 постановления Правительства Республики Северная ОсетияАлания от 18 октября 2002 года № 250 «Об использовании средств, выделенных из федерального бюджета на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия» в части размера сумм денежных средств, выделяемых на жилищное обустройство вынужденных переселенцев из Республики Грузия. 2. В соответствии с частью 2 статьи 51 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» прекратить производство по делу в части проверки конституционности пункта 5 Порядка выплаты денежных средств на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия, отселяемых из арендуемых и иных приспособленных помещений, утвержденного постановлением Правительства Республики Северная Осетия-Алания от 18 октября 2002 года № 250 «Об использовании средств, выделенных из федерального бюджета на жилищное обустройство беженцев и вынужденных переселенцев из Республики Грузия» в части требования справки об освобождении комнаты в арендуемом или в другом приспособленном помещении, поскольку названное положение отменено и не воспроизведено в других актах. 3. Согласно частям 1 и 2 статьи 61 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная ОсетияАлания» настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами. 4. Согласно части 1 статьи 60 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная ОсетияАлания» настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в газете «Северная Осетия». Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания № 001-П 15 Республика Республикæ Цæгат Ирыстоны – Аланийы Северная Осетия-Алания КОНСТИТУЦИОН ТÆРХОНДОН КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД Именем Республики Северная Осетия-Алания ПОСТАНОВЛЕНИЕ по делу о толковании статьи 31 Конституции Республики Северная Осетия – Алания по запросу администрации местного самоуправления г. Владикавказа от 1 октября 2003 г. г. Владикавказ 4 ноября 2003 года Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания в составе Председателя А.М. Цалиева, судей А.В. Бежанова и Т.В. Батаевой, с участием представителя администрации местного самоуправления г. Владикавказа, направившей запрос в Конституционный Суд Республики Северная Осетия - Алания, – А.А. Мзокова, руководствуясь статьей 1011 (часть 4) Конституции Республики Северная Осетия-Алания, частью 4 статьи 3, статьями 21, 56 и 89 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания», рассмотрел в открытом заседании дело о толковании статьи 31 Конституции Республики Северная Осетия-Алания. Поводом к рассмотрению дела, согласно части первой статьи 21 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания», явился запрос администрации местного самоуправления г. Владикавказа о толковании статьи 31 Конституции Республики Северная Осетия-Алания. Основанием к рассмотрению 16 дела явилась обнаружившаяся неопределенность в понимании указанного конституционного положения. Заслушав представителя сообщение судьи-докладчика администрации местного Т.В. Батаевой, самоуправления г. объяснения Владикавказа А.А. Мзокова, а также приглашенных в заседание представителей органов государственной власти, исследовав имеющиеся материалы, Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания у с т а н о в и л: 1. Статья 31 Конституции Республики Северная Осетия-Алания устанавливает право граждан Республики Северная Осетия-Алания собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. По мнению администрации местного самоуправления г. Владикавказа, гарантированное статьей 31 Конституции Республики Северная Осетия-Алания право не означает предоставление гражданам возможности проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование в любом удобном для них месте. Осуществление предоставленного права, по мнению заявителя, не должно нарушать права и свободы других лиц, угрожать общественному порядку, препятствовать нормальной работе органов государственной власти и органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, организаций и предприятий. Заявитель считает, что органы государственной власти и органы местного самоуправления вправе устанавливать места для проведения собраний либо иных публичных мероприятий или запретить их проведение в определенных местах. 2. Согласно статье 2 Конституции Республики Северная Осетия-Алания человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – высший долг и обязанность Республики Северная Осетия-Алания. В числе конституционных прав и свобод граждан Конституция Республики Северная Осетия-Алания признает и гарантирует право собираться мирно, без 17 оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. Данное право на проведение публичных массовых мероприятий – одна из гарантий свободы мысли и слова, выражения мнений и убеждений, права на создание общественных объединений, формирования демократического гражданского общества. Признание и гарантированность прав и свобод человека и гражданина обеспечивается их соответствием общепризнанным принципам и нормам международного права (статья 18 Конституции Республики Северная ОсетияАлания); запрещением толкования прав и свобод, перечисленных в Конституции Республики Северная Осетия-Алания, как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина (часть 1 статьи 55 Конституции Республики Северная Осетия-Алания); запрещением издавать законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина (часть 2 статьи 55 Конституции Республики Северная Осетия-Алания). Республика Северная Осетия-Алания, предоставляя гражданам право, предусмотренное статьей 31 Конституции Республики Северная Осетия-Алания, обязана обеспечить реализацию этого права, что вытекает как из самой Конституции Республики Северная Осетия-Алания (статья 2), так и из международных правовых актов, которые являются составной частью правовой системы Республики Северная Осетия-Алания (часть 4 статьи 14 Конституции Республики Северная Осетия-Алания). В соответствии с частью 1 статьи 2 Международного пакта о гражданских и политических правах 16 декабря 1966 года, «каждое государство обязуется уважать и обеспечивать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам права, признаваемые в Пакте». Аналогичное положение содержится в статье 1 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года, согласно которой подписавшие Конвенцию стороны обеспечивают каждому находящемуся под их юрисдикцией права и свободы, определенные в разделе I Конвенции, в том числе – право на свободу мирных собраний и ассоциаций (часть 1 статьи 11). В Российской Федерации выработан набор приемов и средств, с одной стороны, обеспечивающих гражданам свободу проведения публичных массовых 18 мероприятий как способа демонстрации своей воли и мнений, а с другой стороны, – не допускающих подрыва правовых устоев общества, посягательства на стабильные, оправдавшие себя цивилизованные принципы развития общества. Согласно Указу Президента Российской Федерации от 25 мая 1992 года № 524 «О порядке организации и проведения митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетирования» для обеспечения права граждан на проведение указанных мероприятий надо исходить из положения Декларации прав и свобод человека и гражданина 1991 года о праве граждан собираться мирно и без оружия, проводить митинги, уличные шествия, демонстрации и пикетирование при условии предварительного уведомления властей. При этом, запрещается использование этого права для насильственного изменения конституционного строя, разжигания расовой, национальной, классовой, религиозной ненависти, для пропаганды насилия и войны (часть 2 статьи 4). До принятия соответствующего федерального закона действуют также нормы Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля 1988 года № 9306 «О порядке организации и проведения собраний, уличных шествий и демонстраций в СССР» в части, не противоречащей указанной Декларации. Органы государственной общественные организации, препятствовать собраниям, власти, органы должностные митингам и местного лица, самоуправления, граждане демонстрациям, не вправе шествиям и пикетированию, проводимым с соблюдением установленного порядка. Органы внутренних дел Республики Северная Осетия-Алания обязаны осуществлять необходимые мероприятия по охране общественного порядка при проведении митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетирования, по предупреждению и пресечению противоправных действий и привлечению виновных лиц к ответственности в соответствии с законодательством. 3. Права и свободы человека и гражданина, гарантированные Конституцией Республики Северная Осетия-Алания, являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Конституция Республики Северная Осетия-Алания 19 запрещает издание в Республике Северная Осетия-Алания законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина (часть 2 статьи 55). Вместе с тем, в конституционно значимых целях Конституция Российской Федерации так же, как и Декларация прав и свобод человека и гражданина, допускает ограничение прав и свобод. Такие ограничения объективно обусловлены тем, что человек живет в обществе и свобода личности проявляется в ее взаимодействии с другими людьми. Свобода так же, как и права индивида, не может быть абсолютной. Иное противоречило бы важным конституционным принципам: осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (часть 2 статьи 19 Конституции Республики Северная Осетия-Алания); равенство всех перед законом и судом (статья 20 Конституции Республики Северная Осетия-Алания); недопустимость злоупотребления субъективным правом. Поскольку, в соответствии с пунктом «в» статьи 71 Конституции Российской Федерации, регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина отнесены к предметам ведения Российской Федерации, ограничение прав и свобод человека и гражданина в конституционно значимых целях допускается только федеральным законом и должно быть соразмерным. При этом, согласно правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации (Постановление от 18.02.00 г. № 3-П), из требования соразмерности ограничения права конституционно признаваемым целям его введения вытекает, что в тех случаях, когда конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых им прав, он не может использовать способы регулирования, которые посягали бы на само существо того или иного права, ставили бы его реализацию в зависимость от решения правоприменителя, допуская тем самым произвол органов власти и должностных лиц, и, наконец, исключили бы его судебную защиту. Иное противоречило бы и статье 45 Конституции Российской Федерации, согласно которой государственная защита прав и свобод гарантируется и каждый вправе защищать их всеми способами, не запрещенными законом. 4. Органы государственной власти Республики Северная Осетия – Алания и органы местного самоуправления не вправе издавать нормативные акты, ограничивающие право граждан, гарантированное статьей 31 Конституции 20 Российской Федерации и статьей 31 Конституции Республики Северная Осетия – Алания. Эта правовая позиция, изложенная Конституционным Судом Республики Северная Осетия – Алания в Определении от 8 апреля 2003 года, сохраняет силу. Вместе с тем, осуществляя защиту прав и свобод человека и гражданина на основании пункта «б» части 1 статьи 72 Конституции Российской Федерации, Республика Северная Осетия – Алания в лице ее органов государственной власти и органов местного самоуправления вправе регламентировать порядок и условия проведения собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования с учетом местных особенностей. Под регламентацией при этом понимается подчинение системе уже установленных правил, ограничений, которые закреплены в нормативных правовых актах федерального уровня. Публичные массовые мероприятия могут проводиться только в соответствии с заявленными целями, а также в определенные сроки и в обусловленном месте. В случае, если цель проведения публичных массовых мероприятий противоречит Конституции Республики Северная Осетия – Алания либо угрожает общественному порядку и безопасности граждан, органы государственной власти и органы местного самоуправления Республики Северная Осетия – Алания вправе запретить проведение такого мероприятия. Дополнительная регламентация права, предусмотренного статьей 31 Конституции Республики Северная Осетия – Алания, с учетом местных особенностей, может осуществляться посредством установления дополнительных требований к порядку проведения публичных массовых мероприятий. В качестве таких требований могут выступать, в частности: проведение публичных мероприятий только в местах, установленных нормативным актом органа государственной власти Республики Северная Осетия – Алания либо органа местного самоуправления, запрет на проведение публичных массовых мероприятий вблизи рынков, больниц, детских дошкольных образовательных учреждений, вблизи высоковольтных линий электропередач и т.д. Названные требования не ограничивают право граждан Республики Северная Осетия – Алания собираться мирно, без оружия, проводить митинги и демонстрации, шествия и пикетирование, так как направлены на защиту жизни и здоровья граждан, 21 предупреждение террористических актов, сохранение общественного порядка, обеспечение национальной безопасности и т.п. Таким образом, по смыслу статьи 31 Конституции Республики Северная Осетия-Алания во взаимосвязи с ее статьями 19 (часть 2), 20 (часть 1), органы государственной власти и органы местного самоуправления Республики Северная Осетия – Алания обладают полномочиями правовым актом перечня мест (маршрутов), публичных массовых мероприятий. по установлению нормативным запрещенных для проведения Указанный запрет должен быть мотивированным и возможен только в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, предотвращения массовых беспорядков и террористических актов. Не исключается также право органов государственной власти и органов местного самоуправления Республики Северная Осетия-Алания устанавливать нормативным правовым актом определенные места для проведения публичных массовых мероприятий. С учетом особенностей форм проведения некоторых публичных массовых мероприятий данное право может осуществляться только в отношении митингов и собраний. При этом, количество мест и их адаптированность должны обеспечивать реальную возможность осуществления гражданами права, гарантированного статьей 31 Конституции Республики Северная Осетия-Алания. Исходя из изложенного и руководствуясь частью 1 статьи 54, статьями 55, 56, 57, 60 и 90 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания», Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания п о с т а н о в и л: 1. Из положений статьи 31 Конституции Республики Северная ОсетияАлания во взаимосвязи с ее статьями 2, 18, 19 (часть 1), 29 (часть 1), 30 (часть 1), 55 (часть 2) следует, что гражданам Республики Северная Осетия-Алания предоставлено право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги 22 и демонстрации, шествия и пикетирование. Это право не подлежит никаким ограничениям, кроме случаев, установленных федеральным законом, и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. При этом органы государственной власти и органы местного самоуправления Республики Северная Осетия-Алания не вправе издавать акты, запрещающие или ограничивающие право граждан, гарантированное статьей 31 Конституции Республики Северная Осетия-Алания. 2. Статья 31 Конституции Республики Северная Осетия-Алания во взаимосвязи с ее статьями 19 (часть 2), 20 (часть 1) не исключает права органов государственной власти и органов местного самоуправления Республики Северная Осетия-Алания дополнительно регламентировать порядок проведения собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования с учетом местных условий, не вторгаясь при этом в полномочия федеральных органов государственной власти по регулированию прав и свобод граждан, установленных пунктом «в» статьи 71 Конституции Российской Федерации. Указанные органы вправе запретить проведение мероприятия, если его цель противоречит Конституции Республики Северная Осетия-Алания либо угрожает общественному порядку и безопасности граждан. Органы государственной власти и органы местного самоуправления Республики Северная Осетия-Алания могут установить нормативным правовым актом перечень мест (маршрутов), запрещенных для проведения собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования. Указанный запрет должен быть мотивированным и возможен только в конституционно значимых целях: защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, предотвращения массовых беспорядков и террористических актов. Не исключается также право органов государственной власти и органов местного самоуправления Республики Северная Осетия-Алания устанавливать нормативным правовым актом определенные места для проведения собраний и митингов. При этом количество мест и их адаптированность должны обеспечивать 23 реальную возможность осуществления гражданами права на проведение собраний и митингов. 3. Согласно статье 90 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» данное Конституционным Судом Республики Северная Осетия-Алания в настоящем Постановлении толкование является официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных органов государственной власти, судебных органов, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений. 4. Согласно статье 61 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» настоящее Постановление является окончательным, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами. 5. Согласно статье 60 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» настоящее Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в официальных изданиях органов государственной власти Республики Северная Осетия-Алания. Постановление должно быть опубликовано также в «Вестнике Конституционного Суда Республики Северная Осетия-Алания». Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания № 002-П 24 Республикæ Цæгат Ирыстоны – Аланийы КОНСТИТУЦИОН ТÆРХОНДОН Республика Северная Осетия-Алания КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД ОПРЕДЕЛЕНИЕ об отказе в принятии к рассмотрению запроса гражданина Тагаева А.Х. о неконституционности распоряжения администрации местного самоуправления г.Владикавказа от 13 марта 2003 года №190 «О временном приостановлении проведения митингов, уличных шествий, демонстраций, встреч и пикетирований на территории города Владикавказа» г.Владикавказ 8 апреля 2003 года Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания в составе Председателя А.М Цалиева, судей А.В Бежанова и Т.В.Батаевой, заслушав в заседании заключение судьи А.В.Бежанова, проводившего на основании статьи 25 Конституционного закона Республики Северная ОсетияАлания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» предварительное изучение жалобы гражданина Тагаева А.Х., у с т а н о в и л: 1. Администрация местного самоуправления г.Владикавказа 13 марта 2003 года издала распоряжение № 190 «О временном приостановлении проведения митингов, уличных шествий, демонстраций, встреч и пикетирований на территории города Владикавказа», которым приостановлено временно с 13 марта 2003 года по 15 мая 2003 года проведение общественно-политическими организациями, 25 партиями и движениями митингов, уличных шествий, демонстраций, встреч и пикетирований на территории города Владикавказа. По мнению администрации местного самоуправления г.Владикавказа, необходимость данной меры вызвана «сложившейся сложной общественнополитической обстановкой в городе Владикавказе, предстоящими выборами депутатов в Парламент Республики Северная Осетия-Алания и Городскую думу города Владикавказа», а также ходатайством руководства Министерства внутренних дел республики со ссылкой «на большую занятость сотрудников органов внутренних дел, что исключает возможность обеспечить охрану общественного порядка при проведении митингов, демонстраций, уличных шествий, встреч и пикетирований на территории города». В своей жалобе в Конституционный Суд Республики Северная ОсетияАлания гражданин Тагаев А.Х. утверждает, что указанное распоряжение не соответствует статьям 18 и 31 Конституции Республики Северная Осетия-Алания. По мнению заявителя, администрация местного самоуправления г.Владикавказа, запретив проведение митингов, уличных шествий, демонстраций, встреч и пикетирований на территории города Владикавказа, нарушила конституционное право граждан собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование, гарантированное статьей 31 Конституции Республики Северная Осетия-Алания. 2. Право граждан Российской Федерации на проведение публичных мероприятий – собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования – является одной из гарантий свободы мысли и слова, выражения мнений и убеждений, права на создание общественных объединений и др. Реальное осуществление этого права – залог народовластия, непосредственной демократии, поскольку публичное выражение требований, мыслей, убеждений имеет цель воздействовать на органы государственной власти или институты гражданского общества для решения определенных проблем. Конституция Республики Северная Осетия-Алания, в своей статье 31, предоставляет гражданам Республики Северная Осетия-Алания право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. Это право является особым проявлением фундаментального 26 конституционного положения о свободе публичного изъявления требований и интересов, мысли и слова, необходимой гарантией формирования демократического гражданского общества. В этой связи Республика Северная Осетия-Алания обязана гарантировать свободу мирных собраний, обеспечить общественный порядок при проведении публичных массовых мероприятий. Указанная обязанность государства вытекает также из общепризнанных принципов и норм международного права, которые, согласно части 4 статьи 14 Конституции Республики Северная Осетия-Алания, являются составной частью правовой системы Республики Северная Осетия-Алания. В соответствии с частью 1 статьи 20 Всеобщей декларации прав человека «каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и ассоциаций». Конкретизация этого основополагающего положения дается в статье 21 Международного пакта о гражданских и политических правах: «Признается право на мирные собрания. Пользование этим правом не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые налагаются в соответствии с законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной или общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц». В Российской Федерации выработан набор приемов и средств, с одной стороны, обеспечивающих гражданам свободу проведения массовых публичных мероприятий как способа демонстрации своей воли и мнений, а с другой стороны, – не допускающих подрыва правовых устоев общества, посягательства на стабильные, оправдавшие себя цивилизованные принципы развития общества. Согласно Указу Президента Российской Федерации от 25 мая 1992 года № 524 «О порядке организации и проведения митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетирования» для обеспечения права граждан на проведение указанных мероприятий надо исходить из положения Декларации прав и свобод человека и гражданина 1991 года о праве граждан собираться мирно и без оружия, проводить митинги, уличные шествия, демонстрации и пикетирование при условии предварительного уведомления властей. В соответствии с Декларацией осуществление указанного права не должно нарушать права и свободы других лиц. Запрещается использование этого права для насильственного изменения 27 конституционного строя, разжигания расовой, национальной, классовой, религиозной ненависти, для пропаганды насилия и войны. До принятия соответствующего федерального закона действуют также нормы Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля 1988 года № 9306 «О порядке организации и проведения собраний, уличных шествий и демонстраций в СССР» в части, не противоречащей указанной Декларации. Органы государственной общественные организации, власти, органы должностные местного лица, самоуправления, граждане не вправе препятствовать собраниям, митингам, уличным шествиям и демонстрациям, проводимым с соблюдением установленного порядка. Органы внутренних дел Республики Северная Осетия-Алания обязаны осуществлять необходимые мероприятия по охране общественного порядка при проведении митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетирования, по предупреждению и пресечению противоправных действий и привлечению виновных лиц к ответственности в соответствии с законодательством. 3. В Республике Северная Осетия-Алания признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, Конституции Российской Федерации и Конституции Республики Северная Осетия-Алания. Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Конституция Республики Северная Осетия-Алания запрещает издание в Республике Северная Осетия-Алания законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина (часть 2 статьи 55). Отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия могут устанавливаться в условиях чрезвычайного положения для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя (часть 1 статьи 56). При этом чрезвычайное положение на всей территории Республики Северная Осетия-Алания и в ее отдельных местностях может вводиться при наличии обстоятельств и в порядке, установленном федеральным конституционным законом (часть 2 статьи 56). 28 Федеральный конституционный закон от 30 мая 2001 года №3–ФКЗ «О чрезвычайном положении» среди мер и временных ограничений, применяемых при введении чрезвычайного положения, предусматривает запрещение или ограничение проведения собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования, а также иных массовых мероприятий. Эта мера может быть установлена только указом Президента Российской Федерации о введении чрезвычайного положения на период действия чрезвычайного положения (ст. 11). Таким образом, ограничение конституционного права граждан собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование возможно только указом Президента Российской Федерации о введении чрезвычайного положения и только на период действия чрезвычайного положения. Никакие иные органы государственной власти Российской Федерации, органы государственной власти Республики Северная Осетия-Алания и органы местного самоуправления не вправе издавать акты, запрещающие или ограничивающие право граждан, гарантированное статьей 31 Конституции Российской Федерации и статьей 31 Конституции Республики Северная ОсетияАлания. Это не исключает права органов государственной власти Республики Северная Осетия-Алания и органов местного самоуправления дополнительно регламентировать порядок проведения собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования с учетом местных условий. Не исключается также право указанных органов запретить проведение мероприятия, если цель его проведения противоречит Конституции Республики Северная Осетия-Алания либо угрожает общественному порядку и безопасности граждан. Мероприятие должно быть прекращено по требованию представителей органов власти, если не было подано уведомление либо принято в предусмотренном порядке решение о запрещении этого мероприятия, возникновения а также опасности для при нарушении жизни и порядка здоровья его проведения, граждан, нарушении общественного порядка. 3. Администрация местного самоуправления г.Владикавказа своим распоряжением от 13 марта 2003 г. №190 «О временном приостановлении проведения митингов, уличных шествий, демонстраций, встреч и пикетирований 29 на территории города Владикавказа» по сути ввела новое нормативное ограничение прав граждан собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование, что противоречит статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации и статье 56 (часть 1) Конституции Республики Северная Осетия-Алания, поскольку согласно этим конституционным нормам такие ограничения допускаются не иначе как на основании федерального закона, а также указом Президента Российской Федерации в условиях чрезвычайного положения для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с Федеральным конституционным законом «О чрезвычайном положении». 4. По смыслу Конституционного закона Республики Северная ОсетияАлания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания в процессе конституционного судопроизводства проверяет конституционность действующих нормативных актов. Исключения составляют случаи, предусмотренные частью 2 статьи 51 названного Закона, а именно, когда Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания в целях защиты конституционных прав и свобод граждан и объединений граждан может проверить конституционность нормативного акта, отменного или утратившего силу к началу или в период рассмотрения дела. Однако такая проверка невозможна, если оспариваемый нормативный акт отменен или утратил силу до начала производства в Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания. В этом случае Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания отказывает в принятии обращения к рассмотрению. Поскольку оспариваемое распоряжение отменено распоряжением администрации местного самоуправления г.Владикавказа от 21 марта 2003 г. № 237 «Об отмене распоряжения администрации местного самоуправления г.Владикавказа» до начала производства в Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания и в период действия не нарушило права граждан, запрос гражданина Тагаева А.Х. не может быть принят Конституционным Судом Республики Северная Осетия-Алания к рассмотрению. 30 Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом «б» статьи 27, частью 2 статьи 51 и частью 1 статьи 61 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания», Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания о п р е д е л и л: 1. Отказать в принятии к рассмотрению запроса гражданина Тагаева А.Х., поскольку он не отвечает требованиям Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная ОсетияАлания», в соответствии с которыми запрос признается допустимым, и поскольку положения оспариваемого акта были отменены к началу производства в Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания. 2. Правовые позиции Конституционного Суда Республики Северная ОсетияАлания, изложенные в настоящем определении, являются обязательными для всех органов государственной власти, органов местного самоуправления Республики Северная Осетия-Алания, общественных организаций, должностных лиц и граждан. 3. Определение Конституционного Суда Республики Северная ОсетияАлания по данному запросу окончательно, не подлежит обжалованию и вступает в силу немедленно после его провозглашения. 4. Настоящее определение подлежит незамедлительному опубликованию в газете «Северная Осетия». Конституционный Суд Республики Северная ОсетияАлания №1/008-03 31 Республикæ Цæгат Ирыстоны – Аланийы КОНСТИТУЦИОН ТÆРХОНДОН Республика Северная Осетия-Алания КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД ОПРЕДЕЛЕНИЕ об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ваниева Артура Черменовича на нарушение его конституционных прав приказом Министра внутренних дел Республики Северная ОсетияАлания №179 л/с от 12 августа 2002 года г. Владикавказ 22 апреля 2003 года Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания в составе Председателя А.М. Цалиева, судей А.В. Бежанова, Т.В. Батаевой заслушав в заседании заключение судьи А.М. Цалиева, проводившего на основании статьи 25 Конституционного закона Республики Северная ОсетияАлания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» предварительное изучение жалобы гражданина А.Ч. Ваниева, у с т а н о в и л: 1. В Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания 6 февраля 2003 года обратился гражданин Ваниев А.Ч. с жалобой на приказ МВД Республики Северная Осетия-Алания от 12 августа 2002 года №179л/с, согласно которого он был уволен из органов внутренних дел. По мнению заявителя, данный приказ нарушает его конституционные права, гарантированные статьями 14 и 19 Конституции Республики Северная Осетия-Алания. Правовой отдел Конституционного Суда Республики Северная ОсетияАлания в пределах своих полномочий на основании части 2 статьи 24 32 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» 13 февраля 2003 года уведомил А.Ч. Ваниева о том, что согласно требованиям, установленным частью 1 статьи 3, статьями 21 и 22 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная ОсетияАлания» его жалоба не может быть принята к рассмотрению Конституционным Судом Республики Северная Осетия-Алания. Однако А.Ч. Ваниев не согласился с выводом правового отдела и в повторном обращении в Конституционный Суд от 25 февраля 2003 года настаивает на принятии его жалобы к рассмотрению. 2. В соответствии с частью 2 статьи 1011 Конституции Республики Северная Осетия-Алания, частью 1 статьи 3 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания уполномочен разрешать дела о соответствии Конституции Республики Северная Осетия-Алания нормативных актов министерств, государственных комитетов, других органов государственной власти и общественных объединений. Приказ Министра внутренних дел Республики Северная Осетия-Алания от 12 августа 2002 года об увольнении из органов внутренних дел гражданина Ваниева А.Ч. не является актом, носящим нормативный характер, и поэтому не может быть предметом рассмотрения в Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания. 3. В соответствии с частью 8 статьи 3 Конституционного закона «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания решает исключительно вопросы права и при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других органов или иных судов. Ваниев А.Ч. в своей жалобе фактически просит Конституционный Суд Республики Северная ОсетияАлания проверить законность и обоснованность изданного в его отношении приказа Министра внутренних дел Республики Северная Осетия-Алания об увольнении. Между тем, проверка законности и обоснованности применения той или иной нормы закона как требующая исследования фактических обстоятельств, 33 относится к компетенции судов общей юрисдикции и Конституционному Суду Республики Северная Осетия-Алания не подведомственна. Таким образом, жалоба гражданина Ваниева А.Ч. как по форме, так и по содержанию не соответствует требованиям, предъявляемым Конституционным законом Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» и не может быть принята к рассмотрению и разрешению Конституционным Судом Республики Северная Осетия-Алания. Исходя из изложенного, а также руководствуясь частью 2 статьи 1011 Конституции Республики Северная Осетия-Алания, пунктом «а» части 2 статьи 24, пунктами «а» и «б» статьи 27, статьей 61 Конституционного закона Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная ОсетияАлания» Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания о п р е д е л и л: 1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы Ваниева А.Ч. как не отвечающей критерию допустимости, установленному Конституционным законом Республики Северная Осетия-Алания «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания». 2. Определение Конституционного Суда Республики Северная Осетия- Алания по данной жалобе окончательное и обжалованию не подлежит. Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания № 1/008-03 34 РАЗДЕЛ II Научные статьи А.М. Цалиев Председатель Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания, д.ю.н., профессор Об организации и деятельности органа конституционной юстиции в Республике Северная Осетия – Алания В статье 2 Конституции Российской Федерации провозглашается, что «человек, его права и свободы являются высшей ценностью». Исходя из этого, там же обязанностью государства закрепляется признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина. Обеспечение данного конституционного положения является, по существу, основным смыслом реформирования нашего общества и государства. Но, чтобы оно стало политико-правовой реальностью нашей жизни, необходима соответствующая организация государственной власти. С этой целью еще в XVII-XVIII веках ученые-философы, в первую очередь Ш. Монтескье, сформулировали принцип разделения государственной власти на три ее ветви: законодательную, исключить концентрацию исполнительную, ее в одних судебную, руках, и, с тем, таким чтобы образом, злоупотребление властью. В России понадобилось достаточно много времени, социальных потрясений и человеческих жертв, прежде чем данный принцип стал основой организации и деятельности государственной власти. Утверждение его позволило выделить судебную власть в качестве самостоятельной ценности. Социальная роль ее как вида государственной власти в демократическом обществе заключается в том, чтобы, как неоднократно отмечал Президент Российской Федерации В.В. Путин, в юридических конфликтах обеспечить господство права. Неслучайно поэтому он при определении основных 35 направлений судебной реформы особое внимание уделяет этому предназначению судебной деятельности, осуществляемой, в том числе, посредством конституционного судопроизводства. Органы конституционной юстиции в субъектах Российской Федерации начали создаваться, когда Россия в конце XX века взяла курс на построение истинно правового федеративного государства, что сопровождалось (и сопровождается в настоящее время) постоянными спорами и даже конфликтами в вопросах о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными и региональными органами государственной власти. Не составляет исключения и судебная власть. В поисках наиболее оптимальной ее организации в состоявшихся федеративных государствах существует судебный федерализм, который предполагает как федеральную судебную систему, так и судебную систему субъектов Федерации. Тем самым во многом снимается не только одна из проблем федеративного государства, но и существенно расширяются правовые возможности в решении спорных вопросов с помощью судебных органов. В региональной судебной системе главную роль играют конституционные (уставные) суды, являющиеся частью единой судебной системы Российской Федерации и связанные, по мнению Б.С. Эбзеева, с Конституционным Судом Российской Федерации функционально как институты, обеспечивающие конституционную законность в Российской Федерации.1 В то же время региональные органы конституционной юстиции, как и «Конституционный Суд Российской Федерации, самостоятельны и независимы в пределах компетенции, очерченной соответствующими конституциями, уставами, законами».2 Конституционные (уставные) суды имеют важное значение в общественно-политической жизни субъектов Российской Федерации, в частности, в формировании истинно федеративного государства. См.: Проблемы компетенции конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации. // Государство и право. 1998. № 9. С. 110. 2 Кряжков В.А. Конституционное правосудие в субъектах Российской Федерации. М., 1999. С. 72. 1 36 Во-первых, социально-политическое значение принимаемых ими решений, как правильно отмечает М.А. Митюков, трудно переоценить для развития российского федерализма. По его мнению, «итоговые решения конституционного (уставного) суда в значительной мере являются источником права соответствующего субъекта Российской Федерации, оказывают заметное влияние на развитие принципа разделения властей, на закрепление и охрану институтов государственной власти и местного самоуправления, на обеспечение соответствия регионального законодательства федеральному и «проникновение» правовых позиций федерального Конституционного Суда в региональную правовую систему». 3 Все это способствует также укреплению конституционной законности в субъектах Российской Федерации. Во-вторых, конституционные (уставные) суды, главное назначение которых служить конституции (уставу), обеспечивать реальное разделение властей, защищать общество от государства и конституцию (устав) от общества и функционеров, обусловлены особой сферой государственноправовых отношений, вписываются в государственно-правовую действительность субъектов Российской Федерации, придают целостность и некую завершенность их государственности.4 Пожалуй, эти причины были главными в начале организации органов конституционной юстиции субъектов Российской Федерации. Потом уже, в процессе исследования их деятельности, были выявлены другие, тоже не менее важные причины. Речь идет об их роли в защите прав и свобод. Вполне очевидно, что в тех субъектах, где образованы и действуют конституционные (уставные) суды, граждане имеют преимущество в обеспечении доступности Митюков М.А. Акты Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации и некоторые вопросы их исполнения // В сб.: ПРОБЛЕМЫ ИСПОЛНЕНИЯ федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации РЕШЕНИЙ Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации. М., 2001. С. 29. 4 См.: Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации. М., 1998. С. 321. 3 37 судебной защиты своих прав и свобод5, а также двойной уровень конституционной защищенности – региональный и федеральный. Таким образом, нарушается один из важнейших конституционных принципов равенства граждан перед законом и судом независимо от места жительства. Указанные причины более десяти лет тому назад инициировали в республиках Российской конституционной юстиции. Федерации процесс Тем более в тех, создания органов где последовательно поддерживается российская политика, в том числе, в сфере организации государственной власти. Среди них – Республика Северная Осетия – Алания. Именно поэтому наша республика первой из всех субъектов Российской Федерации, еще в 1990 году, ввела институт конституционного надзора, приняв Закон «О конституционном надзоре в Северо-Осетинской АССР». Тогда же был образован Комитет конституционного надзора СО АССР, который начал свою деятельность. Но в рамках указанного закона он обладал лишь полномочиями по абстрактному нормоконтролю. Заключения Комитета конституционного надзора о конституционности рассмотренных нормативных правовых актов не были окончательными и могли быть отменены решением Верховного Совета СО АССР. В то же время, «заключения Комитета конституционного надзора Северо-Осетинской АССР, констатирующие, что рассмотренным правовым актом или его отдельными положениями нарушаются основные права и свободы человека, закрепленные в Конституции Северо-Осетинской АССР или других законах, принятых в соответствии с Конституцией Северо-Осетинской АССР, в международных актах, участником которых является Северо-Осетинская АССР, влечет за собой утрату силы этого акта или его отдельных положений Не зря, как отмечает Д. Козак, вопросы обеспечения свободного и равного доступа граждан постоянно находятся в центре внимания как государства, так и международных организаций. Только комитет министров Совета Европы за последние десять лет не менее пяти раз обращался к ним. См.: Козак Д. Суд в современном мире: проблемы и перспективы. // Российская юстиция, 2001. № 9. С. 5. 5 38 с момента принятия заключения Комитета» и, следовательно, носили окончательный характер. Развитие органов конституционной юстиции в Российской Федерации, усиление их авторитета в укреплении конституционной законности способствовали принятию законов о конституционных (уставных) судах и их образованию в некоторых субъектах Российской Федерации, в первую очередь в республиках. В нашей республике продолжал действовать Комитет конституционного надзора, но практика свидетельствовала о необходимости совершенствования его правовой базы. Это привело к принятию нового закона в 1999 году. Он более подробно регулировал вопросы образования, компетенции и деятельности Комитета конституционного надзора. Однако новаций в области защиты прав и свобод человека и гражданина привнесено не было. Хотя следует отметить, что юридический уровень заключений Комитета конституционного надзора стал значительно выше. Теперь они стали носить окончательный характер, обжалованию и опротестованию не подлежали. За пять последних лет работы Комитета конституционного надзора по существу было рассмотрено 29 дел. Из них тринадцать вопросов касались защиты прав и свобод человека и гражданина. Так, например, в 1999 году в Комитет конституционного надзора обратилось несколько общественных организаций с запросом об определении конституционности Закона Республики Северная Осетия – Алания «О миграции». Данный закон, по мнению заявителей, нарушал конституционные права граждан на свободу передвижения, выбора места жительства и пребывания на территории Республики Северная Осетия – Алания. Комитет конституционного надзора отметил в своем заключении, что права и свободы человека и гражданина закреплены и регулируются Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Северная Осетия – Алания и федеральным законодательством. Конституция Республики Северная Осетия – Алания (п.1 39 ст.63) устанавливает, что «законы … Республики Северная Осетия – Алания не должны противоречить федеральным законам, принятым в соответствии с полномочиями Российской Федерации». Между тем, Закон Республики Северная Осетия – Алания в значительной части противоречил Конституции Российской Федерации, Конституции Республики Северная Осетия – Алания и федеральному законодательству. Комитет конституционного надзора в процессе рассмотрения вопроса установил семь положений указанного Закона Республики Северная Осетия – Алания «О миграции», противоречащих Конституции Российской Федерации, федеральному законодательству и Конституции Республики Северная Осетия – Алания, и, тем самым, нарушающих права и свободы человека и гражданина. В связи с этим, Комитет конституционного надзора признал несоответствующими Конституции Республики Северная Осетия – Алания статьи 4, 7, 11, 12, 13, 15, 17, 18, 20 Закона Республики Северная Осетия – Алания «О миграции» и направил заключение в Парламент Республики Северная Осетия – Алания для приведения указанного закона в соответствие с действующим законодательством. Предметом рассмотрения Комитета конституционного надзора были и вопросы избирательного законодательства. Так, в одном случае, рассмотрев заявление Рескома КПРФ о неконституционности п. 2 ст.9 в части выборов по общереспубликанскому многомандатному (пяти) избирательному округу, ч.2 ст.40 Закона Республики Северная Осетия – Алания «О выборах депутатов Парламента Республики Северная Осетия – Алания», Комитет конституционного надзора пришел к заключению, что указанные статьи республиканского закона соответствуют Конституции Республики Северная Осетия – Алания, Конституции Российской Федерации, федеральному законодательству, а потому не нарушают гарантированные права и свободы гражданина. Одной из острых проблем в деятельности органов конституционной юстиции является исполнение выносимых ими решений. Данной проблеме в 40 марте 2001 года было специально посвящено Всероссийское совещание. На нем, в своем вступительном слове, нынешний Руководитель Администрации Президента Российской Федерации Д.А. Медведев отметил, что «сегодня как никогда ясно, что проблематика укрепления государства, упрочнение конституционного строя Российской Федерации является чрезвычайно насущной. И конституционное судопроизводство, вне всякого сомнения, играет здесь свою особую роль. Хотя конституционное судопроизводство является относительно молодым для нашего государства, тем не менее, оно уже завоевало соответствующие позиции, и споры о природе и роли конституционного, а также уставного судопроизводства можно считать практически исчерпанными».6 Речь в настоящее время необходимо вести о разработке эффективного механизма исполнения решений органов конституционного правосудия. Для этого, по его мнению, «должна быть на деле введена установленная Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде Российской Федерации» ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение решений ответственности Конституционного следует использовать Суда… все В реализации государственные мер рычаги, использовать ту структуру органов исполнительной власти, которой обладает сегодня наше государство».7 Республика Северная Осетия – Алания твердо встала на путь строительства правового государства, где господствуют Закон и юридические формы решения возникающих конфликтов. Тем не менее, к сожалению, и здесь нередко встречаются случаи неисполнения решений судов общей юрисдикции. Отрадно отметить, что это не коснулось решений Комитета конституционного надзора. Признанные им неконституционными законы были приведены в соответствие с Конституцией Республики Северная Осетия – Алания. 6 7 См.: В сб.: Проблемы исполнения … С. 7. Там же. С. 9. 41 Конституция Российской Федерации 1993 года предусмотрела возможность принятия субъектами Российской Федерации собственных конституций, уставов и законодательства, призванных учитывать специфику конкретного субъекта и закреплять основы его правового статуса. Все это стало основой развития теории конституционного права субъектов Российской Федерации. Недавно опубликована весьма интересная работа, где впервые в комплексе рассматриваются многие вопросы региональных основных законов, законодательства, организация и функционирование различных ветвей государственной власти.8 Полагаю, что она во многом будет способствовать совершенствованию конституций (уставов) и законодательства субъектов Российской Федерации. Работа по Конституции Республики Северная Осетия – Алания была организована в начале 1994 года. После долгих обсуждений и дискуссий Конституция Республики Северная Осетия – Алания была принята 12 ноября 1994 года. Сам факт принятия Конституции Республики Северная ОсетияАлания имел принципиальное значение. Любой основной закон, будь это конституция или устав, призван способствовать демонополизации власти, четкому определению компетенции ее различных ветвей, что обеспечивает их взаимное содержание и контроль. В конечном же счете, сущность и главная задача основного закона заключается в установлении такого порядка функционирования власти, при котором реально обеспечиваются права и свободы человека и гражданина, создаются условия для социального, экономического и культурного развития. Конституция Республики Северная Осетия-Алания полностью отвечает своему предназначению и регулирует целый ряд важнейших вопросов жизнедеятельности Республики Северная Осетия-Алания. В частности, в ней нашли свое отражение такие основополагающие принципы, как признание и гарантирование прав и свобод человека и гражданина, народовластие, разделение властей. В Конституции Республики Северная Осетия-Алания 8 См.: Конституционное право субъектов Российской Федерации./ под ред. В.А. Кряжкова. М., 2002. 864 с. 42 содержатся положения о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Северная Осетия-Алания, определяется статус и порядок деятельности республиканских органов законодательной, исполнительной и судебной власти, общие принципы их взаимодействия. Конституция Республики Северная Осетия-Алания устанавливает также основы территориального устройства Республики Северная Осетия-Алания, предусматривает, что границы Республики Северная Осетия – Алания не могут быть изменены без волеизъявления ее многонационального народа, выраженного на референдуме, содержит положения о местном самоуправлении и определяет его особенности в Республике Северная Осетия-Алания, регламентирует вопросы республиканской собственности. В тоже время, как бы полно Конституция Республики Северная Осетия-Алания не регулировала важнейшие вопросы жизни республики, ее нормы могут оставаться простой декларацией, если не будет обеспечен эффективный контроль за их соблюдением. Такую задачу на уровне нашей республики более 10 лет выполнял Комитет конституционного надзора. Однако, его правовые возможности, как и других квазисудебных органов субъектов Федерации, в укреплении конституционной законности были ограничены, и это понимали как в Центре, так и на местах. Поэтому в Федеральном конституционном законе от 31 декабря 1996 года «О судебной системе Российской Федерации» была предусмотрена возможность создания субъектами Российской Федерации конституционных (уставных) судов. Такое решение было предопределено процессом реформирования судебной системы, начавшимся в 90-е годы прошлого столетия, обсуждением на страницах печати вопроса о необходимости и роли конституционных и уставных судов в укреплении конституционной законности в субъектах Российской Федерации, изданием проекта модельного закона о них.9 Он подготовлен рабочим аппаратом Полномочного представителя Президента РФ в Конституционном Суде РФ. См.: Боброва В.К. и др. Закон об уставном суде субъекта Российской Федерации: каким он может быть. // под ред. М.А. Мтюкова. М., 2000. 9 43 Значительную роль в организации органов конституционной юстиции сыграло Всероссийское совещание по проблемам образования и деятельности конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации, состоявшееся в 1999 году, которое рекомендовало субъектам Российской Федерации, во-первых, обсудить вопрос о необходимости внесения поправок в Конституции и Уставы, касающихся учреждения конституционных (уставных) судов, во-вторых, рассмотреть вопрос о внесении в законодательные органы субъектов проектов законов о конституционных (уставных) судах. Таким образом, как правильно отмечает Н.В. Витрук, формирование конституционного (уставного) Федерации общегосударственной стало правосудия в субъектах задачей.10 Российской Необходимость ее решения понимали и в нашей республике. Поэтому в середине 2001 года в Конституцию Республики Северная Осетия – Алания были внесены изменения и дополнения, в том числе, в части преобразования Комитета конституционного надзора в Конституционный Суд Республики Северная Осетия – Алания. С учетом этих изменений и дополнений в том же году был принят Конституционный Закон «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия – Алания». В нем предусмотрены нормы как материального, так и процессуального права, которые достаточно четко определяют порядок деятельности Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания. Впервые появляется норма о том, что «Конституционный Суд Республики Северная Осетия – Алания по жалобам на нарушения конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов проверяет конституционность закона Республики Северная Осетия – Алания, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, в порядке, установленном законом». Тем самым, заметно расширяются возможности конституционной защиты прав и свобод человека и гражданина. 10 См.: Витрук Н.В. Конституционное правосудие в России (1991-2001 гг.). М., 2001. С. 53. 44 Конституционный Суд Республики Северная Осетия – Алания призван обеспечивать правильное понимание и применение Конституции Республики Северная Осетия-Алания на практике, давая официальное толкование ее положений, а также выступает в качестве гаранта верховенства Конституции Республики Северная Осетия-Алания, проверяя на соответствие ей нормативные акты меньшей юридической силы, разрешает споры о компетенции между различными органами власти. Вместе с тем, для активизации деятельности Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания, укрепления конституционной законности необходимо в число его полномочий включить норму следующего содержания: «Конституционный Суд Республики Северная Осетия – Алания разрешает дела о соответствии Конституции Республики Северная Осетия – Алания законопроекта, проекта иного нормативного правового акта, предлагаемого для вынесения на референдум Республики Северная Осетия – Алания или местный референдум». Целесообразность такого контроля со стороны конституционного суда видится в необходимости предотвратить принятие референдумом законодательного акта, противоречащего Конституции Республики Северная Осетия – Алания, поскольку такие акты наделяются большей юридической силой и подлежат изменениям или отмене, как правило, лишь на референдуме. В связи с этим Конституционный Суд Республики Северная Осетия – Алания внес данное предложение в проекты конституционных законов Республики Северная Осетия – Алания «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Северная Осетия – Алания» и «О внесении изменений и дополнений в Конституционный закон «О Конституционном суде Республики Северная Осетия – Алания». Полномочия конституционных (уставных) судов можно расширить и путем предоставления им права оценивать федеральные законы на предмет их соответствия конституции субъекта Федерации по вопросам, относящимся к их исключительному ведению. Такую позицию поддерживают многие 45 специалисты. Правовые основания для этого есть. Как правильно считает В.А. Кряжков, «Конституция Российской Федерации создает к этому определенные предпосылки, гарантируя в установленных случаях верховенство нормативного правового акта субъекта Федерации над федеральным законом».11 Так, в части 6 статьи 76 указывается, что «в случае противоречия между федеральным законом и нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации, изданным в соответствии с частью четвертой настоящей статьи, действует нормативный правовой акт субъекта Российской Федерации». В литературе высказываются и другие, на мой взгляд, обоснованные предложения по полномочиям конституционных (уставных) судов. В основном они касаются правомочий указанных судов высказываться по поводу действительности выборов, референдумов, общественных объединений, действий должностных лиц, роспуска органов власти и местного самоуправления, лишения мандата депутата и депутатской неприкосновенности.12 10 октября 2002 года состоялось назначение на должности судей Конституционного Суда Республики Северная Осетия-Алания. С учреждением в Республике Северная Осетия-Алания Конституционного Суда был полностью воплощен в жизнь конституционный принцип разделения властей и сформированы все ветви власти Республики Северная Осетия-Алания, появилась возможность их конструктивного взаимодействия в рамках системы «сдержек и противовесов». Публично-правовой Северная Осетия-Алания Конституционного закона статус в Конституционного соответствии Республики с Суда пунктом Северная Республики 1 статьи Осетия-Алания 1 «О Конституционном Суде Республики Северная Осетия-Алания» определяется тем, что это «судебный орган, самостоятельно и независимо Кряжков В.А. Конституционное правосудие в субъектах Российской Федерации. М., 1999. С. 49. См.: В сб.: Проблемы компетенции конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации. М., 1999. С. 111. 11 12 46 осуществляющий свою власть». Это позволяет говорить о судебной власти как о самостоятельной ветви государственной власти. Вместе с тем, было бы ошибочно думать, что она, собственно, как и другие ветви государственной власти, функционирует в абсолютно автономном режиме. По существу, это невозможно в практической деятельности. Правильно указывается в комментарии к статье 10 Конституции Российской Федерации: «разделение властей не уничтожает единство демократической государственной власти…, оно существует в форме взаимодействия, взаимного контроля, «сдержек и противовесов» между самостоятельными властями. Законодательная власть издает законы, на основании которых действуют исполнительная и судебная власти, осуществляет бюджетный контроль, назначает или утверждает должностных лиц исполнительной и судебной властей. Исполнительная власть – обычно глава государства – утверждает и публикует принятые парламентом законы, вносит в парламент проекты законов, назначает судей, осуществляет право помилования и т.д., участвуя в осуществлении законодательной и судебной властей. Судебная власть толкует Конституцию, может признать законы, акты Правительства или их отдельные предписания несоответствующими Конституции, а иные правовые акты – закону и лишить их юридической силы, контролируя в этом смысле законодательную и исполнительную власти, а отчасти и участвуя в их осуществлении».13 Высказанные суждения, с которыми нельзя не согласиться, нашли более подробное изложение в монографии, подготовленной коллективом авторов под редакцией И.Л. Петрухина.14 Конституционный Суд Республики Северная Осетия-Алания осуществляет свою компетенцию не по собственной инициативе, а только по ходатайству, поданному органом или лицом, управомоченным обращаться в Конституционный Суд Республики Северная Осетия – Алания. Деятельность 13 14 Комментарий к Конституции Российской Федерации. М., 2001. С. 57. См.: Судебная власть. М., 2003. С. 120-140. 47 его по обеспечению верховенства Конституции Республики Северная Осетия-Алания выражается в принимаемых им постановлениях, которые являются окончательными, не подлежат обжалованию и вступают в силу немедленно после их провозглашения. Постановления, вынесенные к настоящему времени Конституционным судом Республики Северная ОсетияАлания, охватывают все категории подведомственных им дел: по запросам соответствия Конституции Республики Северная Осетия-Алания нормативных правовых актов, по запросам о толковании Конституции Республики Северная Осетия-Алания, по жалобам граждан и их объединений на соответствие Конституции Республики Северная Осетия-Алания законов и иных нормативных правовых актов Республики Северная Осетия-Алания. Указанные постановления Конституционного Суда Республики Северная Осетия-Алания решают различные правовые проблемы, связанные с функционированием и порядком формирования органов законодательной и исполнительной властей, деятельностью органов местного самоуправления. В целом, следует отметить, что практика деятельности Конституционного Суда Республики Северная Осетия-Алания еще только начинает складываться, ведь он функционирует немногим более года. Для органа государственной власти это не очень большой срок, но, тем не менее, за это время были апробированы основные принципы деятельности суда, сложились основные подходы к рассмотрению дел, и Конституционный Суд окончательно утвердился как один из авторитетных органов государственной власти Республики Северная Осетия-Алания, который уверенно выполняет свое предназначение. В настоящее время с определенностью можно сказать, что наличие в системе законодательства Республики Северная Осетия-Алания такого акта, как Конституция Республики Северная Осетия-Алания, а также деятельность Конституционного Суда Республики Северная Осетия-Алания свидетельствуют о достижении качественного уровня развития системы власти в республике, о четко наметившейся тенденции укрепления в 48 Республике Северная Осетия-Алания конституционной законности, при которой неуклонно обеспечиваются права и свободы человека и гражданина, а органы государственной власти стремятся к поиску компромисса и конструктивному взаимодействию на демократической правовой основе. О.Х. Качмазов Начальник правового отдела Конституционного Суда Республики Северная Осетия-Алания, кандидат юридических наук, доцент Некоторые вопросы разграничения полномочий судебных органов в области нормоконтроля В последние годы особую теоретическую и практическую значимость приобретает проблема разграничения компетенции различных судебных органов в области нормоконтроля. Это, прежде всего, касается разграничения компетенции конституционных (уставных) судов, с одной стороны, и судов общей и арбитражной юрисдикции, с другой стороны. Весьма интенсивное обсуждение этой проблемы в научных кругах и попытки высших судебных инстанций очертить собственное поле деятельности пока не дают однозначного решения в условиях недостаточно четкого конституционного и законодательного разграничения их полномочий в области нормоконтроля. Проблема частично решена постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 19.07.03г., которым суды общей юрисдикции лишены права рассматривать дела об оспаривании конституций и уставов субъектов Российской Федерации на предмет их соответствия федеральному законодательству. Это позволило некоторым политологам и 49 государственным деятелям поспешно заявить о том, что «судебная путаница закончена».15 Вряд ли с такой оптимистической оценкой можно согласиться. В печати совершенно верно было отмечено, что вопрос о разграничении полномочий между судами остается, а это создает дополнительные проблемы не только для различных органов государственной власти и местного самоуправления, но, что еще более важно, - для граждан.16 Имеется в виду неопределенность в вопросе о разграничении полномочий судов по проверке законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации. В этом смысле «судебная путаница продолжается». Таким образом, только комплексное, четкое и профессионально аргументированное решение данной проблемы будет в значительной степени способствовать усилению эффективности правосудия. Рассматриваемая проблема еще более обострилась в связи с принятием нового процессуального законодательства Российской Федерации. Новые ГПК РФ и АПК РФ значительно расширяют полномочия судов общей и арбитражной юрисдикции в сфере проверок нормативных правовых актов, что делает более актуальным решение вопросов о разграничении их полномочий с Конституционным Судом Российской Федерации и конституционными (уставными) судами субъектов Российской Федерации. Важным представляется и поиск эффективных форм их взаимодействия. Новый ГПК РФ, признавая факт функционирования Конституционного Суда Российской Федерации, в своей статье 251 указывает, что пределы полномочий судов общей юрисдикции по делам о признании недействующими нормативных правовых актов ограничены исключительной компетенцией Конституционного Суда Российской Федерации. При этом нет аналогичной ссылки относительно соблюдения компетенций конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации. 15 16 См.: Российская газета. 29 июля 2003 года. См.: Цалиев А.М. Закончена ли судебная путаница? // Российская газета. 14 октября 2003 года. 50 Что касается пределов юрисдикции арбитражных судов в сфере нормоконтроля, то они ограничены в новом АПК РФ указанием на специализацию этого вида судебных органов (как судов экономического профиля) и одновременно отсылкой к федеральному закону, который должен окончательно решить вопрос о границах соответствующей компетенции арбитражных судов. Мы не будем касаться всех аспектов этой достаточно сложной и объемной проблемы. Остановимся лишь на вопросе о возможности проверки судами общей юрисдикции в порядке абстрактного нормоконтроля нормативных актов субъектов Российской Федерации. В этой связи считаем, что суды общей юрисдикции не имеют в настоящее время законно установленных полномочий по проверке соответствия нормативных актов ниже уровня федерального закона иному, имеющему большую юридическую силу, акту, кроме Конституции Российской Федерации. Для такого вывода есть несколько принципиальных оснований: а) Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 16 июня 1998 года № 19-П дал толкование отельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации. Эти нормы касаются разграничения видов судебной юрисдикции. В данном Постановлении (п. 3 резолютивной части) Конституционный Суд Российской Федерации указал, что «статьи 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации не исключают возможности осуществления судами общей юрисдикции и арбитражными судами вне связи с рассмотрением конкретного дела проверки соответствия перечисленных в статье 125 (пункты «а» и «б» части 2) Конституции Российской Федерации нормативных актов ниже уровня федерального закона иному, имеющему большую юридическую силу акту, кроме Конституции Российской Федерации». Это означает, что в принципе допускается осуществление судами общей юрисдикции абстрактного нормоконтроля в отношении законов субъектов Российской Федерации на предмет их соответствия 51 федеральным конституционным законам и федеральным законам. Вместе с тем, далее в своем Постановлении Конституционный Суд Российской Федерации указал на достаточно принципиальное условие для осуществления таких полномочий судов: «Такие полномочия судов могут быть установлены федеральным конституционным законом, с тем, чтобы в нем были закреплены виды нормативных актов, подлежащих проверке судами, правила о предметной, территориальной и инстанционной подсудности таких дел, субъекты, управомоченные обращаться в суд с требованием о проверке законности актов, обязательность решений судов по результатам проверки акта для всех правоприменителей по другим делам. Иначе суды не вправе признавать незаконными и в связи с этим утрачивающими силу акты ниже уровня федерального закона, перечисленные в статье 125 (пункты «а» и «б» части 2) Конституции Российской Федерации». Более того, в соответствии с частью 3 статьи 128 Конституции Российской Федерации полномочия Верховного суда Российской Федерации и иных федеральных судов должны устанавливаться федеральным конституционным законом. Такое же требование содержится и в статье 20 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации». Таким образом, утрачивающими силу полномочия законов по признанию субъектов незаконными Российской и Федерации, перечисленных в статье 125 Конституции Российской Федерации, должны быть предоставлены судам общей юрисдикции только федеральным конституционным законом, а не обычным, текущим законом. В настоящее время такой нормативный акт отсутствует. Ссылки на ГПК Российской Федерации несостоятельны, поскольку он не имеет статуса федерального конституционного закона. Согласно статье 106 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» данное Конституционным 52 Судом Российской Федерации в указанном Постановлении толкование является официальным и общеобязательным. Необходимо обратить внимание на то, что толкование Конституции Российской Федерации, данное Конституционным Судом Российской Федерации, имеет силу конституционных норм, поскольку последние не могут применяться иначе, кроме как их истолковал Конституционный Суд Российской Федерации. Таким образом, на мой взгляд, суды общей юрисдикции игнорируют положения Конституции Российской Федерации, Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» и Постановления Конституционного Суда Российской Федерации и осуществляют в настоящее время полномочие, которым они не наделены в соответствии с Конституцией Российской Федерации. б) Вместе с тем, суды общей юрисдикции до принятия нового ГПК Российской Федерации все-таки обладали полномочиями по проверке соответствия закона субъекта Российской Федерации федеральному закону. Такие полномочия подтверждались предоставлялись Конституционным ГПК РСФСР Судом и Российской неоднократно Федерации. Единственным аргументом в данном случае было то, что указанные полномочия были предоставлены судам общей юрисдикции ГПК РСФСР, который был принят до вступления в силу Конституции Российской Федерации. Согласно ее «Заключительным и переходным положениям», в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации, применяются законы и другие правовые акты, действовавшие ранее на территории Российской Федерации. Именно поэтому, в частности, статьей 86 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предусмотрено, что проверка конституционности нормативных актов органов государственной власти, принятых до вступления в силу Конституции Российской Федерации, производится Конституционным Судом Российской Федерации только по содержанию 53 норм, и, следовательно, Конституционный Суд Российской Федерации не устанавливает соответствие таких актов Конституции Российской Федерации по форме, в том числе в зависимости от того, являются ли они федеральными или федеральными конституционными законами. Как подчеркнул Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 11 апреля 2000 года по делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 статьи 1, пункта 1 статьи 21 и пункта 3 статьи 22 Федерального закона «О Прокуратуре Российской Федерации» «принятый до вступления в силу Конституции Российской Федерации закон, исходя из которого судом общей юрисдикции осуществляется то или иное полномочие, не может быть признан неконституционным лишь на том основании, что по форме он не является федеральным конституционным законом». Таким образом, как подчеркнул далее Конституционный Суд Российской Федерации, «если полномочия судов общей юрисдикции по проверке соответствия закона субъекта Российской Федерации федеральному закону основано на законе, принятом до вступления в силу Конституции Российской Федерации, то оно не может быть аннулировано лишь по той причине, что отсутствует (не принят) соответствующий федеральный конституционный закон». Изложенное означает, что Конституционный Суд Российской Федерации фактически признал, что Постановление от 16 июня 1998 года № 19-П не распространяется на случаи, когда полномочия судов общей юрисдикции по проверке соответствия закона субъекта Российской Федерации федеральному закону вытекает из ГПК РСФСР. Это прямо указано и в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 8 февраля 2001 года. Вместе с тем, в настоящее время ГПК РСФСР утратил силу, а полномочия судов общей юрисдикции по проверке соответствия закона субъекта Российской Федерации федеральному закону предоставлено новым 54 ГПК РФ, т.е. федеральным законом, принятым после вступления в силу Конституции Российской Федерации и не являющимся конституционным. Таким образом, с момента принятия нового ГПК РФ в полной мере должно применяться Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 года № 19-П, согласно которому суды общей юрисдикции до принятия соответствующего федерального конституционного закона не вправе признавать незаконными и в связи с этим утрачивающими юридическую силу законы субъекта Российской Федерации. в) Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 года № 19-П является актом толкования конституционных норм. Это означает, что по смыслу статей 125, 126 и 127 в совокупности с частью 3 статьи 128 Конституции Российской Федерации в настоящее время суды общей юрисдикции не могут проверить закон субъекта Российской Федерации на предмет его соответствия федеральному закону. В соответствии с частью 1 статьи 15 Конституции Российской Федерации Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Согласно Постановлению Пленума Верховного суда Российской Федерации от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» «судам при рассмотрении дел следует оценивать содержание закона или иного нормативно-правового акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию Российской Федерации в качестве акта прямого действия». Поскольку Конституция Российской Федерации (часть 3 статьи 128) исключает возможность наделения судов общей юрисдикции полномочием по проверке соответствия закона субъекта Российской Федерации федеральному закону без принятия федерального конституционного 55 закона, а ГПК Российской Федерации предоставляет такое полномочие, то суды общей юрисдикции должны непосредственно руководствоваться Конституцией Российской Федерации. При этом, разрешая дело на основе непосредственно действующих норм Конституции Российской Федерации, суды общей юрисдикции должны в соответствии со статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности тех положений ГПК Российской Федерации, которые определяют полномочия судов общей юрисдикции по проверке законов субъектов Российской федеральному Федерации на предмет соответствия законодательству. Эта обязанность вытекает из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 года, где указано, что: «Предусмотренное статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации обращение иных судов в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности примененного или подлежащего применению в конкретном деле закона, если суд приходит к выводу о несоответствии закона Конституции Российской Федерации, не может рассматриваться только как его право, – суд обязан обратиться с таким запросом, чтобы не соответствующий Конституции Российской Федерации акт был лишен юридической силы (часть 6 статьи 125) в конституционно установленном порядке, что исключило бы его дальнейшее применение. Данная обязанность судов вытекает из возложенного на них, как на независимые органы правосудия, конституционного полномочия обеспечивать судебную защиту прав и свобод человека, включая равенство перед законом и судом (статьи 18, 19 и 46), подчиняясь при этом Конституции Российской Федерации и федеральному закону (статья 120).» 56 РАЗДЕЛ III Иная деятельность Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания Цели и задачи конституционных (уставных) судов и вопросы их формирования (Выступление Цалиева А.М., Председателя Конституционного Суда Республики Северная Осетия – Алания на заседании Консультативного совета председателей конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации 22 мая 2003 года в г. Екатеринбурге) В нескольких субъектах Российской Федерации, как известно, созданы и успешно функционируют конституционные (уставные) суды. Вместе с тем, в абсолютном большинстве субъектов Российской Федерации с их образованием не спешат, хотя и приняты необходимые законы о них. И это несмотря на то, что есть объективные предпосылки для этого. Во-первых, в Конституции Российской предусматривающие Федерации образование существуют конституционных нормы, (уставных) судов. Отметим основные из них: государственная власть в Российской Федерации осуществляется на исполнительную и основе разделения судебную (статья власти 10); на законодательную, обеспечение совместных полномочий и предметов ведения, предусмотренных статьей 72 Конституции Российской Федерации, в частности, соответствия конституций и законов республик, уставов, законов и иных нормативных правовых актов краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов Конституции Российской Федерации и федеральным законам (статья 72 пункт «а»); защита прав и свобод человека и гражданина; защита прав национальных меньшинств; обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности (статья 72 пункт «б»); система органов государственной власти республик, краев, областей, городов федерального значения, автономных областей, автономных округов устанавливается субъектами Российской Федерации самостоятельно, в соответствии с 57 основами конституционного строя Российской Федерации (статья 77); судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства (статья 118). Во многом такие же основополагающие нормы для образования органов конституционного правосудия закреплены в конституциях (уставах) субъектов Российской Федерации, в том числе, в принятой всенародным референдумом 23 марта 2003 года Конституции Чеченской Республики. Таким образом, существует достаточно убедительная конституционная база для образования конституционных (уставных) судов, которая развивается и дополняется, как известно, федеральными законами. Среди них, в первую очередь, необходимо конституционный закон отметить Федеральный «О судебной системе Российской Федерации», который предоставляет субъектам Российской Федерации право создания конституционных Федеральный закон «О (уставных) статусе судов судей (статья Российской 27), а также Федерации», регулирующий организационно-кадровые, статусные и другие вопросы деятельности таких судов. Во-вторых, накоплен положительный опыт функционирования конституционных (уставных) судов в субъектах Российской Федерации, свидетельствующий о том, что они в значительной мере способствуют укреплению российской государственности, формированию единого правового пространства, обеспечению основных прав и свобод человека и гражданина, укреплению конституционной законности. И, наконец, в-третьих, существует солидная теоретическая база. Опубликованы многочисленные монографические работы, сборники, статьи, учебники по вопросам образования и деятельности конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации. По этим и другим вопросам прошли региональные и федеральные научно-практические конференции, на которых внесены не только различные предложения по 58 совершенствованию деятельности конституционных судов, но и приняты обращения к федеральным органам власти с предложением ускорить процесс образования конституционных (уставных) судов. Более того, уже подготовлен проект федерального закона «Об общих принципах организации и деятельности конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации», одобренный руководителями этих органов власти. С учетом изложенного всеми специалистами-конституционалистами и практическими работниками высказаны веские доводы в пользу образования конституционных (уставных) судов. Тем не менее, организационнопрактическая работа по созданию судов не получает в стране должного развития. В связи с этим в печати неоднократно анализировались и приводились причины сложившейся ситуации, среди которых – нежелание руководителей субъектов Российской Федерации создавать этот орган, финансовые причины, опасение тиражирования ошибок, имеющихся в конституциях (уставах) субъектов Российской Федерации. Последнее, к счастью, не нашло своего подтверждения в практической деятельности конституционных (уставных) судов. Более того, в случае явного и грубого расхождения основных законов субъектов Российской Федерации с Конституцией Российской Федерации они ориентировались на федеральные конституционные положения, на общепризнанные принципы и нормы международного права. Дополнительно к названным причинам, на мой взгляд, необходимо отнести определенное несовершенство законодательства в вопросах об органах конституционного правосудия в Российской Федерации. Некоторые уже неоднократно назывались в печати. Я скажу о других. Анализ Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», конституционных законов субъектов Российской Федерации о конституционных (уставных) судах показывает, что в них практически не определяются цели и задачи этих органов государственной власти. В то же время социальная необходимость создания любого органа 59 власти возникает тогда, когда в обществе существуют определенные специфические цели и задачи, требующие своего разрешения. В ином случае создание дополнительных органов власти ведет к нарушению оптимально необходимой системы органов государственной власти, результатом чего становится пустая трата финансовых, людских, организационно-технических и иных ресурсов. А когда речь идет еще и о контролирующих саму власть органах, то это, по вполне понятным причинам, вызывает отрицательную реакцию со стороны «власть предержащих». Это может быть связано не с каким-то злым умыслом, а с определенным недопониманием необходимости образования конституционных (уставных) судов, убеждением, что для решения различных юридических вопросов достаточно наличия традиционно существующих звеньев судебной системы. И в этом, пожалуй, с учетом нашей правовой культуры и новизны специфических органов конституционного правосудия, ничего удивительного нет. Поэтому считаю, что необходимо глубокое и всестороннее обоснование целей и задач, требующих своего разрешения конкретным органом государственной власти, в данном случае – конституционной юстицией. В теории и законодательстве об органах конституционной юстиции предпочитают говорить лишь о полномочиях конституционных судов, что, на мой взгляд, в корне неправильно. Задачи органов конституционного правосудия по существу нивелированы в статье о полномочиях. Хотя общеизвестно, что задачи и полномочия как по смыслу, так и по содержанию – неидентичные понятия. Задача – это то, что требует исполнения, разрешения17, тогда как полномочие – право, предоставленное кому-нибудь на совершение чего-нибудь18. Вполне очевидно, что если нет задач, требующих своего разрешения органами государственной власти, то нет и необходимости в их создании. Не случайно поэтому в нормативных правовых актах об органах государственной власти, 17 18 Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 2001 г. Стр. 167. Там же. Стр. 462. 60 как правило, вначале определяются цели и задачи, а затем – полномочия по их решению. Например, в статье 2 Федерального закона «О милиции» определяются задачи милиции, а в последующих статьях – полномочия, права и обязанности милиции. Примерно также структурирован Федеральный закон «О Прокуратуре Российской Федерации» и другие законы. Такой подход, с точки зрения законодательной логики и психологии восприятия необходимости образования органа государственной власти, более оправдан. Поэтому в законах субъектов Российской Федерации о конституционных (уставных) судах следует вначале определить цели и задачи, а затем – полномочия по их разрешению. Такая последовательность в изложении норм закона не пустая формальность, а объективная необходимость в борьбе с правовым нигилизмом со стороны тех руководителей субъектов Российской Федерации, которые, даже будучи обязанными защищать Основной закон субъекта Российской Федерации, тем не менее, занимают выжидательную позицию в деле создания единственного органа государственной власти, основной задачей которого является защита конституции (устава) субъекта Российской Федерации. С учетом сказанного, в законодательстве об органах конституционной юстиции следует четко сформулировать их цели и задачи. В качестве общей стратегической цели следует считать деятельность этих органов по формированию демократического, правового, федеративного, социального государства. В качестве более конкретных целей необходимо рассматривать следующие: - укрепление российской государственности; - формирование единого правового пространства; - совершенствование федеративных отношений, в том числе путем федерализации органов конституционного правосудия. Исходя из названных целей, можно определить специфические задачи конституционных (уставных) судов. Среди них, в первую очередь, следует 61 отметить обеспечение верховенства и непосредственного действия конституции (устава) субъекта Российской Федерации. Эта задача вытекает из статьи 5 Конституции Российской Федерации, которая гласит, что «республика (государство) имеет свою конституцию и законодательство. Край, область, город федерального значения, автономная область, автономный округ имеют свой устав и законодательство». Последнее состоит как из конституционных, так и обычных законов, а также иных нормативных правовых актов. Все они, с точки зрения права, имеют разную юридическую силу, находятся в определенной соподчиненности. Таким образом, каждый субъект Российской Федерации имеет свою иерархически построенную собственную правовую систему, эффективность функционирования которой зависит от полноты правового регулирования тех общественных отношений, которые складываются в регионе, отсутствия ее внутренней противоречивости и соответствия Основному закону субъекта Российской Федерации. Актуальность решения указанной задачи объясняется, во-первых, реформированием всего российского законодательства. Во-вторых, наличием огромного массива нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, конституциям противоречащих (уставам) федеральному субъектов. законодательству В-третьих, и несовершенством законодательства и наличием многочисленных пробелов в нем. Указанная задача решается путем предоставления конституционным (уставным) судам субъектов Российской Федерации полномочия по разрешению дел о соответствии конституциям (уставам) субъектов Российской Федерации их законов и иных нормативных правовых актов. В качестве другой задачи необходимо рассматривать обеспечение защиты основных прав и свобод человека и гражданина. С этой целью конституционным (уставным) судам предоставляются полномочия по абстрактному и конкретному нормоконтролю. В этой связи уместно вспомнить весьма важное положение Концепции судебной реформы 62 Российской Федерации о том, что уважение к закону и неукоснительное следование ему не исключает необходимости создания в процессе судебной реформы механизмов, с одной стороны, предотвращающих возможность применения неправовых, тем более преступных, законов, а, с другой стороны, – сдерживающих карающую силу санкций в конкретных нетипичных случаях. Законодатель должен примириться с тем, что его установления будут проверяться на справедливость на двух уровнях: абстрактном и конкретном (стр. 40 Концепции). Следующей задачей является обеспечение конституционного принципа разделения властей. Для этого конституционные (уставные) суды наделяются полномочиями по разрешению споров о компетенции между различными органами государственной власти, а также органами местного самоуправления. Это обуславливается тем, что в стране практически идет становление новых органов государственной власти, определение их компетенции, что всегда связано с острыми дискуссиями, спорами и неоднозначным толкованием как своих полномочий, так и полномочий других органов власти. Практика свидетельствует, что наблюдается тенденция к расширительному пониманию своих полномочий, нечеткому их разграничению как по горизонтали, так и по вертикали государственной власти. Такое положение весьма характерно для государств, имеющих федеративное устройство, особенно в период их реформирования. Данная задача осложняется и тем, что в нашей стране впервые в очень непростых условиях создаются органы местного самоуправления и определяется их компетенция, когда нет четкого разграничения полномочий между муниципальными и государственными органами. В связи с этим возникают, и это неизбежно, споры не только между ними, но и между самими органами местного самоуправления. Опыта по их разрешению у нас практически нет, что также осложняет вопросы государственного и муниципального управления и решения задач местного значения. 63 И, наконец, одной из важнейших задач является укрепление конституционной законности как посредством реализации названных полномочий, так и путем публичного толкования конституционных норм по запросам органов государственной власти, общественных объединений и граждан. С учетом сказанного, законодательство об представляется органах необходимым конституционной внести юстиции в статью, предусматривающую цели и задачи их создания, в том числе – в федеральный законопроект «Об общих принципах организации и деятельности конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации». Такая норма, на мой взгляд, могла бы быть сформулирована следующим образом: «Цели и задачи конституционных (уставных) судов. 1. Конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации образуются с формирования целью единого укрепления правового российской государственности, пространства, совершенствования федеративных отношений. 2. Задачами конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации являются: – обеспечение верховенства конституции (устава) субъекта Российской Федерации; – обеспечение защиты основных прав и свобод человека и гражданина; – обеспечение конституционного принципа разделения властей; – укрепление конституционной законности». Указанная статья, во-первых, должна предшествовать имеющейся в законах статье о полномочиях, во-вторых, она будет составлять необходимую законодательную основу образования и функционирования конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации.
