А.В. АВЕРИН, доктор юридических наук, профессор, профессор
реклама
А.В. АВЕРИН, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры теории и истории государства и права юридического института Владимирского государственного университета им. Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых Верховенство права, разделение властей и независимость суда – основа реализации конституционного права гражданина на получение квалифицированной юридической помощи Для любого общества социальной фикцией является утверждение о наличии конституционных гарантий на получение гражданином квалифицированной юридической помощи, если при этом не презюмируется верховенство права, функциональное разделение ветвей государственной власти и независимость суда от околоправовых факторов, влияющих на процесс (как на процедуру, так и на результат) судебного правоприменения. Размышляя о социальных проблемах современной России, необходимо отметить, что приход к власти самых добросовестных, порядочных, честных и умных людей современности соответствующая самой – цель, столь же недостижимая, сколь и не сути государственной власти. Хорошая конституционная схема должна быть рассчитана на средний уровень достаточно мелких страстей и помыслов обычных людей с поправкой на быструю потерю у них реальной самооценки и возможности самокритики. В этой связи выработанная человеческой цивилизацией представляется доктрина разделения властей важнейшей государственно-правовой доктриной, поскольку предусматривает конституционный баланс для всегда несбалансированных самолюбий государственных чиновников1. Фундаментом доктрины разделения властей является формирование такого исполнительной и судебной власти, при соотношения котором законодательной, гарантированы их независимость и равноправие. Краеугольный камень данной доктрины – организация механизма государственной власти, при которой в обществе будет гарантировано 1 Баренбойм П. 3000 лет доктрины разделения властей. Суд Сьютера. М., 1996. С. 9. 1 господство права, то есть государственная власть будет «связана» правом. Это объективная потребность гражданского общества, нуждающегося в защите свободы, прав и в обеспечении безопасности своего существования. История человечества свидетельствует о том, что стремление индивида или коллектива людей (во всевозможных организационных формах) к узурпации власти является закономерностью. Это обстоятельство побудило великих мыслителей древности и современных ученых направить усилия на разработку такого механизма государственной власти, который бы при постоянной угрозе узурпации власти и злоупотребления ею действовал в интересах всего общества, в целях защиты прав и свобод личности и создавал бы условия, исключающие произвол властей. Большое значение в идее разделения властей имеет система сдержек и противовесов. Она предполагает наличие у каждой из трех самостоятельных ветвей власти таких реальных рычагов, с помощью которых можно исключить перспективу узурпации государственной власти другой или другими ее ветвями. «Создатели теории разделения властей придавали суду первостепенное и совершенно самостоятельное значение в обеспечении законности, справедливости и свободы при условии, что судебная власть не будет зависеть от других властей. Поэтому самостоятельность и независимость судебной власти нужна не для того, чтобы стать неконтролируемой и неуправляемой, не для самоутверждения судебного корпуса и его элитности, а для обеспечения реальной возможности пресечь произвол других властей и защитить права и свободы как отдельных граждан, так и их объединений и общества в целом»2. Главная задача конституционного принципа разделения властей заключается в обеспечении эволюционного пути развития государства и права. При этом одно из основных условий решения этой задачи – обеспечение возможности суда по отправлению правосудия независимо от политической борьбы в обществе. Лебедев В.М. Судебная власть в современной России. Проблемы становления и развития. СПб., 2001. С. 30. 2 2 Это вовсе не означает, что доктрина разделения властей направлена на установление непреодолимого водораздела между отдельными ветвями власти. Напротив, законодательная, исполнительная и судебная власти взаимосвязаны, взаимообусловлены и объективно не существуют одна без другой скольконибудь значимое время. Именно в этом единстве разделенные ветви власти могут динамично развиваться в соответствии с изменяющимися социальноэкономическими условиями жизни общества. Система сдержек и противовесов, служащая механизмом соблюдения «равновесия» властей, может появиться и полноценно функционировать именно в этом единстве. Только в нем создаются условия для реального усиления каждой из них. Историческое развитие свидетельствует о том, что в случае узурпации функций других ветвей власти «победившая» ветвь неминуемо рано или поздно приходит к своему краху, что провоцирует возникновение социальных катаклизмов. По существу, недостаточно там, где развиты, т.е., государственную машину общество не и могут являться и общественные реально институты воздействовать сдерживающим фактором на для государственной власти (как это имеет место в современной России), единственным защитным механизмом от деспотии (равно как и от ее противоположности – анархии) может выступать лишь надежно отлаженный механизм разделения трех ветвей государственной власти и четко функционирующая система сдержек и противовесов. Такой подход к пониманию доктрины разделения властей, при котором законодательная, исполнительная и судебная власти не подменяют функции друг друга, а, являясь самостоятельными и равновесомыми, существуют в единстве и взаимозависимости, препятствует государственной власти, в т.ч. судей, формированию у представителей гипертрофированного представления о роли и месте этой ветви власти в обществе. Изложенная общетеоретическая платформа позволяет в одинаковой степени корректно анализировать конкретные действия любой ветви государственной власти (в том числе теоретические обоснования ее действий) с точки зрения 3 соблюдения баланса государственных функций и соблюдения принципа приоритета прав и свобод человека и гражданина. Бурные социальные события конца прошлого и начала этого века, произошедшие в России, создали предпосылки для формирования в сознании известной части нашего общества представления о необходимости проведения радикальных изменений государственных институтов по образу и подобию передовых стран перенесения в мирового отечественное сообщества. правовое Это же относится пространство и правовой к идее системы, базирующейся на так называемом общем праве, свободном праве, судейском праве (Англия, США, Канада и др.). Однако хотелось бы напомнить слова известного русского юриста В.Д. Спасовича, сказанные им еще в 1860 г.: «Заимствования готовых форм и перенесение их с одной почвы на другую оказываются всегда безуспешными, потому, что скопировать форму можно, но дух, содержание учреждения не передаются от народа народу, а они-то и составляют главное»3. В свою очередь социальные эксперименты, вызванные так называемой необходимостью поиска особенного, специфического, отличительного от мирового опыта пути развития и становления государственности (изобретение «самобытного» колеса или велосипеда) представляется другой крайностью. В этом смысле (в контексте раскрытия темы статьи) отечественной судебной правоприменительной практике было бы вполне уместно взять ориентир на те правовые системы, где политические установки, а также политическая воля, высказанная лидерами исполнительной и законодательной ветвей власти, а также ведомственные интересы силовых структур не оказывают критического влияния на правоприменительную деятельность суда. Очевидно, что правосудие и судопроизводство не являются синонимами. В идеале судопроизводство должно быть правосудным, то есть представлять собой такую деятельность суда, когда право, а не околоправовые факторы, довлеет над судом в правоприменительном процессе. В тех же случаях, когда суды 3 Спасович В.Д. Избранные труды и речи / сост. И.В. Потапчук. Тула, 2000. С. 71. 4 руководствуются политическими установками или политической волей (например, в советской истории – многочисленные примеры политических репрессий посредством судебных процессов), даже если такие «исключительные» примеры судебного произвола продиктованы так называемыми сиюминутными интересами общества (например, борьба со шпионами, борьба со спекуляцией, с нетрудовыми доходами, с самогоноварением, с педофилией, наркоманией, коррупцией, охота на ведьм), то есть тогда, когда очередная политическая кампанейщина лишает судью права «сметь своё суждение иметь»4, в этих случаях следует откровенно заявить о системном перекосе, когда правосудие уступает место судебному произволу. Приходят на память слова И. Бентама: «Всякая стоящая над законом власть угрожает будущему, как бы полезны ни были ее первые деяния. Порожденное произволом благо не может выйти за узко очерченные рамки, тогда как зло его безгранично, а потому и угроза, которую он (произвол – А.А.) несет в себе, также не имеет пределов (выделено мной – А.А.)»5. В этой связи проблема конституционных гарантий гражданина на получение квалифицированной юридической помощи получает специфическую окраску, поскольку любая высококлассная, высокопрофессиональная юридическая помощь в условиях судопроизводства, не отягощённого правовым прессом, представляется химерой. Таким образом, право гражданина на получение квалифицированной юридической помощи, гарантированное Конституцией РФ, может найти своё реальное воплощение в самых разнообразных формах лишь при условии верховенства права, независимости суда и соблюдения государством принципа разделения властей. Эта проблема многоаспектна и находит своё отражение в многочисленных примерах неправосудного судопроизводства, в обвинительном уклоне, в нарушении элементарных принципов оценки доказательств, в определении непомерных (с точки зрения здравого смысла и социальной значимости) наказаний по «знаковым» делам и т.д. 5 Цит. по: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 2001. С. 106. 4 5
