К вопросу о взаимосвязи права, либеральной идеологии и
реклама
К вопросу о взаимосвязи права, либеральной идеологии и политики европейского колониализма Рувинский Роман Зиновьевич Статья посвящена взаимосвязи таких социальных явлений, как право, политика и идеология. Рассматривая их проявления в эпоху колониализма, автор приходит к выводу о материальной обусловленности названных явлений. В то время как политико-правовые идеи европейских либеральных мыслителей XVIII-XIX вв. зачастую объявляются выражением неких естественных и разумных начал, а в качестве совершенного права понимается система общечеловеческих и вневременных установлений, основанных на принципах индивидуализма, незыблемости частной собственности и т.п., последовательное изучение колониального законодательства, являющегося, скорее, продуктом естественного развития, нежели произвола, заставляет отказаться от такого подхода к правопониманию. Ключевые слова: естественное право; идеология; колониализм; материалистическое правопонимание; право; экономические интересы. В последние полтора десятилетия вопрос о связи права как социального регулятора с той или преимущественно в иной контексте политической критики идеологией советской озвучивался правовой науки, воспринимавшейся в качестве излишне идеологизированной1, очевидно, в противовес юриспруденции западных «демократических» государств. Последняя же, в свою очередь, представлялась в таких случаях торжеством неких вечных, надклассовых, общечеловеческих и, потому, находящихся вне каких-либо конкретных политических идеологем принципов. Притом, что критика ученых, разделяющих такие оценки, не является целью данной статьи, представляется целесообразным еще раз обратиться к вопросу о связи правовой материи с теми или иными политическими идеями, действиями и, в особенности, с экономическими интересами, являющимися, на наш взгляд, объяснением и для политики, и для права. См., например, параграф «Советское право и его особенности» в: Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. – М.: Юристъ, 2002. – С. 217 – 221; Иванов В.А. Эволюционный опыт российской государственности как источник современной правовой реформы // История государства и права, №10, 2006. – С. 1-3. 1 Одним из примеров, довольно убедительно демонстрирующих эту связь, является история колониальной системы, существовавшей в качестве политико-юридической конструкции вплоть до середины XX в. Чем, с исторической точки зрения, был европейский колониализм XVII – XX вв.? Представляется, что в качестве ответа на этот вопрос будет достаточно лишь краткого ретроспективного взгляда и на само понятие, и на страницы истории, им обозначаемые. Еще К. Маркс в своих сочинениях охарактеризовал колониализм как проявление капиталистического способа производства, тем самым связав колониальную политику европейских держав с определенным этапом экономического развития, который они переживали начиная с эпохи Великих географических открытий по современное для К. Маркса XIX столетие включительно. Признавая отдельные положительные стороны британского владычества в Азии в части ускорения социально-экономического развития этого региона, К. Маркс отмечал опустошительное воздействие английской промышленности и торговли на колонизованные страны. По мнению мыслителя, воздействие это являлось лишь органическим результатом всей существовавшей в тот период системы производства, основанной на «всесильном господстве капитала»2. «Колониальная система, – писал К. Маркс – способствовала форсированному росту торговли и судоходства. <…> Колонии обеспечивали рынок сбыта для быстро возникающих мануфактур, а монопольное обладание этим рынком обеспечивало усиленное накопление. Сокровища, добытые за пределами Европы посредством прямого грабежа, порабощения туземцев, убийств, притекали в метрополию и тут превращались в капитал»3. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание второе – М.: Государственное издательство политической литературы, 1961. – Т. 9, С. 130-136, 224-230. 3 Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. 1. Кн. 1: Процесс производства капитала. Гл. 13-25. – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2009. – С. 468. 2 Впоследствии вопросы колониальной и империалистической политики освещались в работах таких ее критиков, как Р. Гильфердинг4, Дж. А. Гобсон5, К. Каутский6 и В.И. Ленин7. Общим во всех этих сочинениях являлось рассмотрение указанных политических практик как производных от тех экономических и социальных условий, которые имели место на соответствующих исторических этапах в Европе. Аннексирование, установление собственной власти на землях, населенных небелыми народами, вывоз из колоний ресурсов и т.д. – лишь неполный перечень действий, характеризовавших политику развитых европейских государств. Конечно же, можно было бы предположить, что подобные политические меры не имели сколь либо значимого отношения ни к праву, ни к политикоправовой философии, как раз в период расцвета колониализма почему-то давшей миру целую плеяду ярких мыслителей, однако внимательное рассмотрение истории развития и идей, и права, и самих политических процессов не оставляет твердой почвы под полаганием автономии правового, идеального и политического. Европейская известным колониальная советским политика, правоведом Е.Б. метко охарактеризованная Пашуканисом как «школа жестокости»8, не была следствием чьего-то произвола, заблуждения или злоупотребления. Она не утвердилась сама по себе, точно также как и правовые установления всегда имели за собой вполне материальную причинность. Ее предпосылками, как известно, было развитие европейской промышленности и торговли, вынуждавшее коммерсантов и правительства искать новые источники богатств, рынки сбыта и дешевые трудовые ресурсы. Как нетрудно догадаться, закрепление тех или иных социально-политических Гильфердинг Р. Финансовый капитал. Новейшая фаза в развитии капитализма. – М.: Государственное издательство, 1924. – 460 с. 5 Гобсон Дж. Империализм. – Л.: Рабочее издательство «ПРИБОЙ», 1927. – 287 с. 6 Изложение и критика взглядов К. Каутского в концентрированном виде содержатся в: Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 27. – М.: Издательство политической литературы, 1969. – С. 299-426. См. также: Каутский К. Колониальная политика в прошлом и настоящем. – СПб.: «Знания», 1900. 7 Ленин В.И. Указ соч. Т. 27. С. 299-426 8 См.: Пашуканис Е.Б. Избранные произведения по общей теории права и государства /Ред. кол.: В. Н. Кудрявцев (отв. ред.) и др. – М.: Наука,1980. – С. 167. 4 практик в качестве устойчивого и, по-своему, незыблемого порядка происходило вместе с образованием и установлением новых правовых норм. Как считает американский ученый Д. Харви, поскольку практически любому государству приходится иметь дело с разнообразными, выражающими противоречивые интересы социальными силами, постольку ему приходится и «легитимировать» самого себя9. Так, практически параллельно с расцветом колониальной политики, с начала XVII в., европейскими мыслителями – Дж. Локком, Г. Гроцием, С. Пуфендорфом и др. – формируется целостное мировоззрение, впоследствии прозванного либеральным. Как мы знаем, теории, разработанные этими учеными и философами, служат основой и для современного права, в том числе права международного, по недоразумению понимаемого зачастую в качестве сферы справедливости, имеющей общесоциальную сущность. При том, что многие исследователи обходят стороной колониальные нотки в творчестве влиятельных европейских ученых XVII-XIX вв., отдельные стороны мировоззрения последних могут быть весьма поучительны для тех, кто всегда был склонен представлять классиков либерализма в качестве непререкаемых моральных авторитетов. Дж. Локк, например, в свое время выдвинул тезис, согласно которому земли Американского континента, населяемые индейцами, не умевшими, по мнению Локка, ими разумно распорядиться, были морально и юридически свободны для присвоения европейцами10. Эта идея, озвученная английским теоретиком в работе «Два трактата о правлении», позднее была развита швейцарским ученым и дипломатом Э. де Ваттелем в его труде «Право народов», где мы находим следующие строки: «…Спрашивают, может ли нация законно занять часть обширной страны, в которой находятся лишь кочевые народы, не могущие из-за своей Harvey D. The Condition of Postmodernity: An Enquiry Into the Origins of Cultural Change. – Blackwell Publishing, 1989 – p. 108. Отметим, что Д. Харви говорит конкретно о государствах капиталистической эпохи. 10 См.: Локк Дж. Сочинения в 3-х тт. Т. 3. Два трактата о государственном правлении. Книга вторая. – М.: Мысль, 1985. – С. 282, 283, 285. 9 малочисленности жить по всей этой стране. Мы уже заметили <…>, что эти народы не могут присваивать себе больше земли, чем им действительно нужно и чем они в состоянии населить и обработать. Их неустойчивое проживание в этих обширных областях не может считаться подлинным и законным обладанием; и европейские народы, слишком стесненные у себя дома, находя землю, в которой дикари не имели никакой специальной нужды и которой они не пользовались действительно и непрерывно, могли законно овладеть такой землей и установить в ней колонии. <…> не нарушают целей природы те, кто оттесняет дикарей в более узкие пределы»11. Стоит отметить, что взгляды тех или иных мыслителей не представляли бы для нас особого интереса, если бы, во-первых, они не были актуальны и распространены и по сей день, на них не строились бы доктрины современных ученых и политических деятелей, а во-вторых, по своему содержанию указанные идеи не совпадали бы с реальной исторической практикой и правовой материей. Нет же, политико-правовые идеи «властителей дум» колониальной эпохи каким-то чудесным, как могло бы показаться на первый взгляд, образом нашли свое отражение и в колониальном законодательстве, и в повседневной действительности колониализма12. Может быть, причиной этому является то, что вышеупомянутые Дж. Локк и Э. де Ваттель, а равно не упомянутые, но по своему отношению к колониальной политике и уровню развития неевропейских народов стоящие с ними в одном ряду, Дж. С. Милль, Р. Орме, А. Доу и др., и вправду постигли некие естественноправовые начала, универсальные и разумные для всего человечества, и выразили их в своих Ваттель Э. Право народов или Принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов. – М.: Госюриздат, 1960. – С. 170. 12 Доктрина “terra nullius” («ничейной земли»), философское обоснование которой дал Э. де Ваттель, оставалась законом в Австралии вплоть до 1992 г., когда Верховным судом этой страны было принято решение по делу Мабо против Квинзленда, признававшего форму традиционного землевладения австралийских аборигенов и их права на экспроприированную земельную собственность (См.: Banner S. Why Terra Nullius? Anthropology and Property Law in Early Australia // Law and History Review, Spring 2005, Vol. 23, No. 1 – pp. 95-131. Текст судебного решения Mabo v Queensland (No 2) [1992] HCA 23; (1992) 175 CLR 1 (3 June 1992). – Electronic data. – [Mode of access]: http://www.austlii.edu.au/au/cases/cth/HCA/1992/23.html). 11 сочинениях, одновременно с чем существовавшие априорно принципы естественного права были закреплены в праве позитивном, т.е. в законодательстве и судебной практике? Материалистический подход способен дать утвердительный ответ на данный вопрос лишь с той оговоркой, что под естественным правом будут подразумеваться идеи и принципы, органически свойственные и естественные в силу исторического развития общества для буржуазии, а именно – для буржуазии европейской. При таком взгляде все сразу встает на свои места, и наличие развитых представлений о частной собственности, значимая роль «независимых судов», а также иные признаки, конституирующие правопорядок европейских метрополий XVIII-XIX вв., оказываются требованиями и неотъемлемыми чертами конкретного общественного строя. Можно взглянуть на проблему с другой стороны. Как мы могли убедиться, те или иные правовые и институциональные недостатки, общий цивилизационный дефект (или отсутствие цивилизации вовсе – в зависимости от объекта) неевропейских обществ, которые могли быть представлены в качестве нарушений некоего естественного, Богом или природой человеческой данного, порядка, являлись основанием для колониальной интервенции, ассоциировавшейся с процессом привития цивилизации отсталым народам либо с законной реализацией природного (божественного) замысла по возделыванию нерачительно использовавшейся земли. Такое положение вещей и такое отношение к колонизованным массам было совершенно естественным для свободных европейских товаровладельцев, во всем, что не соответствовало их привычкам и представлениям, видевших лишь дикость или же вообще отказывавшихся признавать собственно человеческое13. В то же время, вызвав в памяти затронутые выше характеристики колониальной политики ведущих европейских держав как политики, детерминированной определенными Опять же можно привести в пример юридическую фикцию “terra nullius” – «ничейная земля», противоречившую как реальному положению дел, так и формальной логике и признававшую территорию, населенную не знавшими частной собственности племенами, ненаселенной, безлюдной территорией. 13 материальными условиями общественной жизни этих мировых гегемонов, мы неизбежно приходим к выводу о том, что сама такая политика с присущими ей практиками, а вместе с ней также колониальное право, закреплявшее известные общественные отношения, и политико-правовая философия, эти отношения, законы и политические действия обосновывавшая, являлись естественными следствиями того «общего экономического положения»14, которое сложилось в Британии, Франции, Голландии к началу колониальной эпохи. В таком случае неудивительной оказывается догадка, согласно которой равенство, универсализм, правовые и политические гарантии европейских буржуа во многом могли существовать лишь благодаря сверхэксплуатации материальных ресурсов заморских территорий, дискриминации их коренного населения и установлению особых правовых режимов, отличных от правовых режимов, действовавших в метрополиях. Колониальный правопорядок с его санкционированием экспроприации земель, ограничением правового статуса коренных жителей обретенных колоний, элиминированием их из изначально провозглашенного на словах универсалистского проекта и исключением всякого равенства между колонизатором и колонизованным может быть понят, таким образом, как действительное выражение jus naturale – естественного права колониализма, вопреки разнообразным метафизическим конструкциям основывающегося не на природном замысле, разумности человека или божественной воле, а на конкретно-исторических формах материальных общественных отношений. Под таким ракурсом и носящая на себе колониальный отпечаток либеральная идеология, дошедшая до нас через такие понятия, как «развитие», «демократия», «верховенство права», «незыблемость может быть частной рассмотрена собственности» и как исторически необходимый инструмент легитимации и обоснования политики в интересах Формулировка Ф. Энгельса, использованная им в письме к К. Шмидту от 27 октября 1890 г. (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – Т. 37. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1965. – С. 418). 14 отдельных государств, организаций, социальных классов. С учетом вышеизложенного представляется, что в характере указанных понятий нет ничего общечеловеческого или вечного. Логично, что нет ничего подобного и в праве, колониальная разновидность которого – оказывающаяся скорее правилом, нежели исключением, скорее продуктом естественного развития, нежели результатом законодательного произвола – перечеркивает все попытки замаскировать сущность этого социального явления.
