Максименков Алексей

Максименков А.
Детективный сюжет, но не детектив.
Котя
Тяжко утром ехать на работу. Глаза сами собою закрываются, зевота достает и
безумно хочется вновь забраться под мягкое одеяло, свернуться калачиком и заснуть.
Хорошо, автобус еще пуст - мало кто едет в такую рань, только несчастные рабочие, да
служилые в форме – можно сесть и дремать.
Уже на последних остановках к заводу автобус набивается почти доверху. Много
знакомых, много женщин, хотя все равно мужское население преобладает. На моей
остановке автобус пустеет – рядом расположены два завода и все спешат успеть
отметиться в проходной. Я, не спешу. Мне спешить незачем, всегда могу задержаться и с
работы уйти попозже. Да и не люблю спешить, можно пообщаться со знакомыми,
приноровиться к их ходу.
В проходной встретил Елену Дмитриевну.. всегда такая приветливая она была
какой-то смурной сегодня, посеревшей что-ли и вместо приветствия про кошку спросила.
Не видел ли я белую пушистую кошку, что на складе живет. Пропала. Да откуда ж мне
знать-то первый день на работе… Не могу без улыбки на эту бабку-ешку смотреть и
только! в ее рту на одну дыру больше стало. Дожить до такого возраста и со своими
зубами… большое счастье.
Быстренько промахнув пролет я влетел в раздевалку, по дороге в автоматизме
здороваясь со всеми за руку. На заводе словно в деревне - всех знаешь, и, если даже не
знаешь по именам, то в лицо видел всех. И со всеми нужно поздороваться. Начальство
первым руку протягивает, а здесь в трусах ты или без – руку не протянул – обидятся.
На заводе я работаю термистом. А по совместительству и детективом. Вечно
приходится кого-нибудь да что-нибудь искать и этому способствует расположение и
особенность участка. Он самый посещаемый рабочими, особенно зимой, как сейчас. Он
самый теплый. И дело не только в печах, но и в размере самого участка. Со всех сторон
участок окружен кирпичными стенами, с внутренними конторками, двери их выходят в
мой участок. С самого участка можно выйти в другие пролеты через плотно пригнанные
ворота. Через них мне привозят металл для отжига или вывозят готовую продукцию.
Летом тут пекло, а зимой – уютно и тепло, если бы не обилие кошек. Иногда кажется, что
кошек больше, чем рабочих на всем предприятии, но это, конечно, не так, их равное
количество.
Хорошо утром в цехе, если прийти пораньше. Запускаются агрегаты, зажигается
свет, начинает бурлить жизнь. Кошки скапливаются у ниши и поедают корм, что
принесли им сердобольные «итээровцы» - сотрудницы лаборатории и ОТК, крановщицы.
Каждый день из дома носят сумки с едой, даже в новогодние праздники кто-то да
обязательно принесет голодным тигрицам сухого корма или кашки с рыбкой, либо
замороженной, а иногда и свежей рыбки из улова мужа или сына. Редкий мужчина на
рыбалку не хаживал, а уж рабочий только там отдохнет душой от семейных проблем, да
заводских неурядиц. Только там, на природе, с бутылочкой водки и удочкой можно
насладиться полнейшей тишиной и покоем. Завод – это шум и только мертвый завод,
остывший труп – молчит с выбитыми глазницами, с осыпающейся штукатуркой с
посеревшим красным кирпичом и прохудившейся крышей. Такие корпуса уже забылись,
их вновь отреставрировали и дали новую жизнь – в них торговые центры, бизнес-центры,
магазины и даже рестораны. И только новая волна хаоса пришедшая с кризисом заставила
вновь выключать и останавливать и сокращать… замедлять сердцебиение пенсионера,
только-только поверившему в шанс второй молодости.
Нет на старых предприятиях молодежи. Есть пенсионеры да специалисты
предпенсионного возраста. И ничего с этим не поделать. Хорошую зарплату можно
получать и не испачкавшись в мазуте, не хлебнув лишка в машинном масле, не
искупавшись в эмульсии. Может это и к лучшему.
Мой день с разговора начинается. Пока мастера у начальства взбучку получают,
чтоб работалось хорошо, рабочие, свои станки проверяют и настраивают. Цех же в одну
смену работает и только мой участок круглосуточно пашет. Вот и спешил я из раздевалки
к себе в конторку, чтобы перекинуться парой слов со своим ночным коллегой, узнать как
ночь прошла, да и просто поболтать. Принято у нас дожидаться сменщиков и советы
давать друг другу. Но в этот раз не дождался он меня ушел на другую работу. Он у нас
человек достаточно новый. Только полгода как работает, даже чуть больше, если отпуск
учесть его. Паркиз его имя. Термист он отменный с большим опытом, да это и понятно, на
этом заводе больше 20-ти лет отработал, а потом перестройка началась, безденежье и
ушел он с завода на свободный прииск. Работал в самых разных местах, а тут у нас
нехватка оказалась термистов. Все ж в жизни бывает, кто-то умер, а кто-то уволился, а у
нас и то и то в один миг случилось - его и попросили вернуться. Да он и не против - по
совместительству почему бы и не согласиться. Вот и сейчас на другое предприятие
ускакал. Как организм выдерживает? Не соображу. Мне и трех дней с избытком, а ему
сутками и мало.
Рабочий день – не выходной. Он длится долго, особенно, если работы мало. Тут
главное, его правильно распланировать. В первой половине дня – до обеда всегда много
работы. Нужно печи разгрузить, металл отдать да печи под новый металл подготовить.
Вот стою я у печи бирки раскладываю, да умишком своим и прикидываю что в
какой последовательности делать, а тут Олюшка переваливаясь как гусыня с ноги на ногу
подходит и конфетку мне малюсенькую протягивает. Олюшка – это ее у нас так лаского
называют. Полностью она Ольга Михайловна. Крановщица. «Ой, ноженьки мои» - это она
о своих ногах. Больные они у нее, особо коленки. Бывает по месяцу на больничном, ей бы
давно на пенсию, а она не может. Кредит взяла, чтобы сыну с невесткой помочь. Они в
деревне живут «все на своем на природном», вот она из города к ним денежку пусть и
немножко да пришлет, «внучка побаловать». Добрая она баба, маленькая как бочонок и
словоохотливая, особо на кране. Как заберется по этим крутым железным лестницам под
самый потолок, как усядется в своей кабине и начнет болтать вниз – уши вянут от ее речи.
Рабочие боятся с ней работать уж очень она резка в движениях. А мне нравится. И мата
при мне не позволяет и работает пусть и резко зато точно, словно снайпер – а все опыт.
Хорошо, что с ней сегодня работать буду.
И вновь Елена Дмитриевна ко мне обратилась. Давно за ней наблюдаю. Весь цех
обошла, весь участок мой облазила, а кошки нет. Все зовет ее: «котя, котя». Утром
говорит на работу пришла, а дверь на склад приоткрыта. А вчера последней уходила и
дверь сама закрывала. Кошка на батарее лежала, там самое теплое место. Хотела кошку
домой забрать – сократили ее. Столько лет отдать заводу. И в один день рассчитали. Вчера
сказали, а завтра уже и через проходную не пустят. Странные у нас руководители. Понять
их можно. Кризис. Как летом премьер вспомнил о гигантах металлургии, как решил своей
властной рукой порядок навести, так и разрубил все связи одним махом. Все и покатилось
словно ожерелье рассыпалось. А потом и заказчики без денег остались и приходится
выплывать малыми силами, да большими потерями. Всех пенсионеров не уволить, так
хоть лишний балласт убрать, что можно – объединить, а то и сократить. А как зарплату
сократить? Только рабочий день уменьшив. Вот и перешел завод вначале на одну смену
вместо трех, а потом и на шестичасовой рабочий день. Вот только меня это не коснулось –
как работал по двенадцать часов, так и продолжаю работать. А теперь вот подвязался и
дело расследовать, куда кошка делать, кто ее похитил. Мне-то не сложно, вокруг печей
целый день суслики крутятся, стоят, спинку греют, да все в сторону ворот, что в коридор
ведет, посматривают, не везут ли металл, не идет ли кто, чтоб время скоротать в
разговорах. Чего только не услышишь, да все с шуточками, и сам стараешься и
подначиваешь, главное о зарплате не выспрашивать кто и сколько, а остальное – шутка –
сердце греет.
Кошек на заводе много. Было и есть. Раньше, когда завод большим был свыше
дюжины только цехов, а еще склады, гаражи, котельни всякие - целый квартал занимал.
Охрана с собаками ходила. Потом, правда, содержать собак стало невыгодно, и бегали
дворовые псы стаями пугали начальство пока не перестреляли всех, кроме Адама –
любимца охраны. Этот Адам до сих пор с охраной возится, стар стал, вот только опыт
свой передать некому только Фросе одной пожаловаться и может. А Фрося – это
приблудная собака нашего слесаря. Есть у нас один Коля-слесарь. Страшный, чумазый,
вонющий словно и не рабочий, а бомж последний. Живет в цехе, имея комнату в
коммуналке, спит на досках в своей конторке в обнимку с Фросей. Уж лучше завод, чем
подворотня, это я о собаке.
Собака такая смешная у него. Большая и белая была когда-то, а теперь серая с
черными полосами. Ласковая. По моему участку бегает и гадит. Весь участок обежит,
кошек погоняет да их еду и проглотит. Маня, бывает, как выскочит из конторки из ОТК
как схватит палку и начнет гоняться за собакой. Ей кошек жалко, а на собаку наплевать. Я
с ней не люблю общаться. Замкнутая эта Маня, с утра мешки с едой кошкам приносит и
до конца дня ее и не видать. И потом, я все же собак больше люблю. А она вечно скандал
устроит, кто это кошачью миску под воду для собаки отдал. А я что виноват? Собака
ночью придет и пить просит, а хозяин ее: то в кино уйдет, то в магазин – я еще удивляюсь,
как его в таком виде с грязными руками и лицом пускают в общественные места…
Что-то заболтался, нужно и поработать. Взять лопату и песочек выгрести. Спросите
– откуда песок? Песок – это основа нашей жизни. Колпак, закрывающий металл
погружается в песок… как бы это объяснить… край колпака нужно засыпать песком,
чтобы газ внутри этого стакана не выходил. Представьте себе обычный перевернутый
стакан на столе по кромке ободка, которого насыпана полоска песка. Вот за эту полоску
песка и идет вечный бой между термистами и кошками.
Кошки – не только греются, лежат, играют, намываются у печей, они еще ходят в
этот песок. А мы, несчастные королевские подданные этот песок разгребаем, а после
засыпаем и дезинфицируем жаром своих печей.
Раньше, когда кошек на термический участок не допускали, возьмешь пару тройку
картофелин среднего размера и в песочек. Только нужно дождаться пока пройдет час
полтора после менки печи, а то превратится картофелинка в головешку. Зато, если время
выдержано правильно, то через минут пятнадцать запеченное удовольствие с сольцой…
пальчики оближешь. Сейчас такого не сделаешь. Весь песок – кошачий туалет.
Культурные все же создания эти кошки. Аккуратно ямочку выкопают, дело сделают и
вновь все скроют. И не важно кошка или кот. Все едино в их клане. Даже котенок и тот за
собой закопает.
О! Обед. Слышно, как прекратили работать станки в соседнем пролете, как слезает,
кряхтя Олюшка, как разбредаются рабочие, кто в столовую, а кто и раздевалку поспать да
перекусить своим домашним. Мне же обед не полагается. Печи не остановишь на обед за
ними нужно следить ежеминутно. Все ж может случится: перегреется печь – брак, не
вышла на заданную температуру – брак, выбило песок из под колпака, попал туда
кислород – брак. Но на практике от печей спокойно уходишь – на слух могу определить
кто где чихает, кому срочно электрик нужен, сам уж и врач и медсестра для печей.
Пока тихо нужно самому весь участок обыскать, на кран залезть, под печами
метлой потыкать, на другие участки сходить.
Все обошел. Все двери потрогал, все щели изучил. Нет кошки. Белая и пушистая –
это вам не серая и полосатая. Полосатых и обычных, даже рыжих много, а белых – ни
одной. Такие кошки не рождаются на заводе, их приносят из дому и домой же
жалостливые сотрудницы и уносят. Эту же белую один из заказчиков привез и оставил. На
складе она прижилась. Любимицей стала. Но трусиха страшная – из своей конторки –
склада никогда носа не высунет, вот только нет ее.
Зашел в столовую скандал услышал, Елена Дмитриевна обвиняла Маню, что это
она кошку унесла. Оказывается, Маня давно просила кошку, давно забрать порывалась.
Все ей не отдавали. А вчера, уже поздно вечером, она на завод приходила и охранники
Елене Дмитриевне поведали, что у нее под шубой что-то мяукало. Может так и есть, кто ж
ее знает. Та впрочем, и не очень отнекивалась. Но баба, она и есть баба, в гневе все
приписать может, во всем сознаться – это еще не доказательство.
Люблю за кошками наблюдать. Особо за одним. Появился у нас тут котенок
черненький. И смелый! Все старается помочь мне, то укажет, куда лучше металл
складировать, какой строп взять, как строп в мотки просунуть, словно в котенке этом
душа одного из термистов. Вот и сегодня привлек внимание мое. Есть на участке станок
слесарный. Так этот котенок его изучать вздумал. Забрался на самый стол и лапкой все
рычажки трогать начал. Особо стружка ему приглянулась. Эстет! Мне и самому эти
пружинки нравятся. Они золотисто-фиолетовые и такие тонюсенькие и упругие, что диву
даешься. Только вот края в заусеницах и можно палец порезать. Во- во! Дует себе на лапу,
видать укололся клубочек!
Затряслись стены – краны с места сдвинулись – обед закончился. Пора и мне чай
попить, сейчас мамка подойдет, и вместе с нею почаевничаем, глядишь и Олюшка
присоединится к нам. На своем участке я хозяин, когда скажу, тогда кран и тронется, куда
укажу, туда и поедет – моя команда – закон. Мамка – это так прозвали мастера моего
участка, она же и технолог по совместительству. На всех производственных участках
мастера мужчины, их на заводе подавляющее большинство, и только на моем
термическом участке мастером женщина работает. А вообще, женщины у нас только в
ОТК, на складе, да на кранах. Мамка помешана на чистоте. Все блестит, все аккуратно
сложено, ни бычка на полу – самый чистый участок считается на заводе. Даже мою чашку
и то вырвет из моих рук и вымоет. Раньше у меня была чашка с отбитым краем, так
подарила мне новую, и вот эту теперь я вынужден содержать в чистоте. Даже за собою
приходится теперь следить: спецовку стирать периодически, да рубашки менять, чтобы не
воняли от пота. Работа тяжелая и летом ежедневно менял одежду. Зимой, да с кризисом
работы уменьшилось можно и недельку походить в одном и том же. Одно мне не нравится
– нет молоденьких девушек. Котам везет, у них март ежемесячно наступает, хоть одна да
готова хвост подставить…
Вот и чайник закипел. Сидим пьем чай с пряниками – балуют меня,
подкармливают, а я потом удивляюсь, отчего джинсы сели, пуговица в петлю не входит.
Мамка в высших сферах крутится все новости знает. Вчера сократили почти двадцать
человек и еще нужно человек сто уволить, чтобы предприятие не закрылось. Да только
как уволишь, если и так единицы работают. Да и сокращать не хотят по статье, повод
ищут, чтобы сам человек ушел. А человек пригрелся и предпочтет пусть за копейки, но к
пенсии и на знакомом месте. Самые стойкие остались. Многие по сорок лет уже
отработали и бодры. Другие пьют и на ногах не держатся, кому они такие нужны. Кто
смог тот ушел.
Вот и Олюшка добежала. Ее бег – наша вторая чашка. Стала рассказывать как в
«Народный» ездила, через полгорода за картошкой, чтоб подешевле вышло. А потом ночь
от боли кричала и еле до работы дошла. «А как не дойти, не придешь, сократят за прогул,
а то и за частые больничные». Был у нас такой случай, сократили, но та месяц работает, а
два на больничном. Здесь же больше испуг.
Заговорили о кошке. Весь цех уже в курсе, все кошку ищут. Олюшка призналась:
«стерва этакая ко мне на кран забралась, а я и не заметила. Тронулась с места, а она видать
испугалась и на мой ватник - обоссала. А я его только выстирала! Утоплю стреву!»
Олюшка это еще с таким лицом говорит, что не удержишься засмеешься. А ведь не
врет. Утопит. Как котят в прошлом месяце. Помню: «а я на кране сижу, смотрю чего она
бегает… я их в ведро шесть несмышленых еще слепых и притопила…».
Возчик в конторку зашел. Сигаретку притушил. Знает, при мне курить в конторке
нельзя. Металл привез. Вот теперь работа пойдет быстро. Люблю, когда металла много.
День к концу катиться ели успевай руки да ноги убирать с дороги, чтоб не придавил.
Травму легко получить, чуть зазевался, чуть убедил себя, что все знакомо и баста – палец
придавлен и это еще легко отделался. Я ж всегда как с тигром в клетке. А со стропом, как
с гадюкой, ужалит - всегда до крови.
Обидно мне за Елену Дмитриевну. Ушли все рабочие. Смена их уже час как
закончилась, а кошки так и не нашли. Как будто и не было ее вовсе. Как же она съежилась
вся за этот день. Постарела сильно. Раньше и не скажешь, что пенсионер. Вся
молодцевата, крепка, все может в лицо сказать, уважали ее. А склад свой держала в
ежовых рукавицах. Ее грузчики слушались беспрекословно. И все на складе найти можно
было. Нужен спирт, есть, нужно масло касторовое и оно есть. Нужны перчатки,
руковицы, спецовка – все аккуратно сложено все в наличии. Спирт. Да разве ж можно на
заводе держать спирт? Можно и нужно. Им по технологии раньше весь металл
обрабатывали, а теперь только особо ценную продукцию. И только ей доверяли. Даже в
смутные годы, когда половина рабочих спилась, в ее закромах все было целехонько. Ей
даже деньги доверили в свое время выдавать, а это самая большая тайна любого
предприятия – кто и сколько получает.
Тихо. Так тихо только в выходные дни бывает, а теперь до утра спать завод будет.
Старый он, даже не столько старый, сколько не ухоженный. Ему бы оборудование
обновить, и он еще покажет кто ковбой!
А я вот хожу - все уже заготовлено, температура выставлена, печи переставлены - и
все думаю, а не мог ли Паркиз, мой сменщик, кошку напугать так, что она от страха
сбежала? Ведь он всех кошек до своего отпуска разогнал. Да так разогнал, что только
сильные морозы заставили кошек вновь собраться вокруг печей. Я, если честно, к кошкам
равнодушен. Нет, я с удовольствием их приласкаю, но из конторки всех их выгнал. Я там
на диване лежу, а она из щели да на меня… я ж испугался! Нет, кошкам не место, где я ем
или отдыхаю. И в то же время, я скорее кошку обойду, если она лежит у печки, чем
спугну и тем более дождусь, когда она кончит туалет, и только тогда песочек уберу. И
кошки привыкли и не боятся меня. Равнодушно так смотрят на мое приближение, на
лопату или другой инструмент в моих руках, но это равнодушие кажущееся и стоит мне
сделать невольно резкое движение или неожиданное для них и …кошки слетают с мест…
Уже давно сижу в конторке, уже журнал и всю документацию закончил, уже скоро
придет мой сменщик, но звук ворот привлек мое внимание. Когда во всем цехе ты один,
любой посторонний шум пугает и заставляет вспомнить, что ты собака и участок долг
твой охранять.
Пришла Маня. Она принесла кошку. Но не ту белую, а обыкновенную полосатую.
Эта кошка больна. Она чихает, кашляет и Маня относила ее к ветеринару, уколы и
капельницу поставить. И вчера носила ее же. Но то ли кошке стало лучше, то ли нрав у
нее таков, но сегодня она исцарапала и сама Маню и ветеринара. «А домой я взять не
могу. Пять кошек у меня… заразится могут… ты прости меня… хотела тебя спасти… а
таблетки не помогут…». Маня поведала, что утром белая кошечка была в цехе. Она
скреблась в дверь склада и Маня ее выпустила. Та бросилась к еде. Больше она ее не
видела.
Люблю после тяжелого дня постоять в горячем душе. Стоишь - наслаждаешься.
Домой дорога долгая. Людей много, пробки, а ты дремлешь в общественном
транспорте и снятся тебе кошки и мохнатые и соблазнительно обнаженные…
Постскриптум:
Белую кошку нашли месяц спустя на складе – ее высушенное тело лежало в шкафу
среди химикатов. Видимо отравилась во сне.