Православный врач-психиатр Дмитрий Авдеев:

Дмитрий Авдеев
«Надо не забывать, что нет мгновения,
когда бы мы были без Бога»
— Душевная жизнь человека во многом зависит от внешних условий его
проживания. С середины ХХ века на человечество обрушился целый шквал
невиданных доселе явлений, которые наверняка повлияли на психическое состояние
как отдельных людей, так и общества в целом. Каким образом это отразилось на
людях?
— Во все времена были и эпидемии, и войны, и голод, и болезни, и ложь, и
предательство… И трудно сопоставить, к примеру, в какой степени нынешнее время
тревожнее и беспокойнее эпохи царствования Ивана Грозного. Однако, безусловно,
нынешнее время по-своему особенное. Понятия стресс, невроз, наркомания и т.д.,
пожалуй, неизвестны лишь младенцу. Психиатры констатируют небывалый рост
психической патологии, и этот рост обусловлен в основном широким распространением
так называемых «пограничных» (на грани нормы и патологии) заболеваний, или, как их
попросту называют, болезней на нервной почве. Один московский духовник справедливо
сравнивает душевное состояние современного человека с вдребезги разбитым кувшином.
И вот люди ходят с грудой осколков в душе и ранят себя и окружающих. Безудержный
рост числа психических заболеваний в двадцатом веке порожден не только перегрузками,
лавиной информации, стрессами, но, прежде всего, он объясним бездуховностью, потерей
многими людьми истинного смысла жизни. А внешние условия, конечно, фактор
существенный, но, поверьте, не определяющий.
— Прежде душевными заболеваниями занималась только Церковь. В последние
полтора столетия обязанности священников в этой области во многом перешли к
психиатрам. Насколько успешной была эта замена? И к чему следует все-таки
относить психические болезни: к области физиологии или духовной сфере?
— Процесс отделения психиатрии от Церкви начался примерно с конца XVIII века.
Психиатрия предпочла стать более «объективной», а ученые и практики — опереться
только на факты, данные клинических и лабораторных наблюдений. Не удалось
удержаться именитым профессорам от искушения всему найти рациональный ответ и
поставить точки над «i».
Октябрь 1917 года и коммунистическое учение, краеугольным камнем которого является
атеизм, принесли известные миру драматические последствия. Что же произошло в
медицине, в психиатрии? Человек был сведен к плотской реальности (мозг, биологические
жидкости, нервные узлы, внутренние органы, рефлексы и поведенческие реакции).
Личность также стала рассматриваться с физиологически ориентированных точек зрения.
Духовное понимание всякой болезни было окончательно низвергнуто. А взамен ему
пришло биологическое.
Человек стал восприниматься «винтиком» большой машины (государства). В сталинские
времена исследователи и врачи с большой осторожностью произносили такие слова, как
душа, внутренний мир, личность, опасаясь преследований. Изгонялось и уничтожалось
все, что могло помешать партийцам и их власти. С детских лет людям внушалось, что
маленький отрезок времени длиною в 60-70 лет — единственное богатство человека, и,
соответственно, карьера, деньги, власть становились критериями благополучия. От
внутренней жизни и искания Бога был сделан решительный поворот к жизни внешней, к
порокам, грехам и стяжательству. Коммунистическая философия, провозгласившая
основной задачей рост материального благосостояния, зашла в тупик, попутно искалечив
судьбы миллионов людей.
Обстановка в зарубежной психиатрии как бы способствовала формированию
«обновленческих взглядов». В Европе психиатрия развивалась на основе
рационалистических идей. Душевные проблемы и болезни стали составлять
исключительно компетенцию психиатрии. Священник и церковные Таинства оказывались
как бы и не нужны. Известные профессора наперебой пытались выразить свое негативное
отношение к религии.
Вот лишь несколько примеров. Шнайдер: «Проявления религиозной жизни —
психическая болезнь»; Рейн: «Религиозные идеи — это навязчивости». Для Фрейда
религия была массовым безумием.
Шло время, десятилетие сменяло десятилетие, и к тридцатым-сороковым годам в среде
психиатров, да и ученых других специальностей, за редким исключением, складывалась
послушная установка на безбожие и атеизм. Но в то тяжелое время среди крупных
ученых-медиков были настоящие сподвижники, сумевшие пронести глубокую веру в Бога
и христианское благочестие через всю жизнь. Это, к примеру, профессор-психиатр Д Е.
Мелехов, хирурги С.С. Юдин и ныне прославленный в лике святых архиепископ Лука
(Войно-Ясенецкий), академик-офтальмолог В.П. Филатов и др. Их молитвами и
молитвами всех верующих сохранил нас Господь.
В последние годы по милости Божией в психиатрии вновь заговорили о духовности.
Открываются больничные храмы. По этой проблеме проводятся научные и научнобогословские конференции с участием духовенства и врачей-психиатров. Теме
психического здоровья был посвящен ряд очень полезных встреч в издательском отделе
Московской Патриархии. В декабре 1995 года состоялся первый семинар по
монастырской медицине с приглашением психиатров. Этой теме был посвящен
пастырский семинар, проходивший в Свято-Даниловом монастыре в начале 1997 года.
Опубликован ряд книг, брошюр и статей, освещающих проблемы духовности в
психиатрии, психотерапии, психологии. Словом, работа в этом важном направлении
началась, но многое еще предстоит сделать.
В основах социальной концепции Русской Православной Церкви о психиатрии сказано
следующее: «Церковь рассматривает психические заболевания как одно из проявлений
общей греховной поврежденности человеческой природы. Выделяя в личностной
структуре духовный, душевный и телесный уровни ее организации, святые отцы
различали болезни, развившиеся «от естества», и недуги, вызванные бесовским
воздействием либо ставшие следствием поработивших человека страстей…».
Таким образом, выделяется группа психических болезней, имеющих преимущественно
биологические причины их возникновения, и, что очень важно, четко обозначена другая
группа болезней (эта группа несоизмеримо больше) — болезни как следствие
поработивших человека страстей и недуги, вызванные бесовским воздействием.
Соответственно этому разделению и надо врачевать душевные хвори. Но в одном случае,
помолившись Богу, необходимо применять клинические методы, а в другом — без
исправления своей жизни, духовных усилий, преображения души и покаяния (столь
непривычного для многих наших современников) мира душевного не обрести. И это будет
главным врачевством.
В конце прошлого года мной был организован небольшой институт «проблем
формирования христианского отношения к психическим заболеваниям». Так как тема
психического здоровья очень актуальна и имеет для общества большие социальные
последствия, этой теме посвящены практически все мои книги и публикации последних
пятнадцати лет.
— Всегда ли можно проследить, как развилась та или иная болезнь, что стало ее
причиной?
— В ряде случаев это сделать довольно легко. Предположим, человек совершил какойлибо грех, сделал или сказал что-либо мерзкое. И как следствие — муки совести (если
она еще не убита): нет настроения, сна, аппетита. Врач поставит диагноз «депрессия».
Однако понятно, что корни ее греховные. Но бывает и другой вид депрессивных
расстройств, и связан он с изменением биологических аминов (адреналин, серотонин и
др.) в тканевых структурах мозга. Недавно я опубликовал брошюру под названием
«Депрессия как страсть. Депрессия как болезнь». Эти обстоятельства очень
существенные, и их важно осознавать.
— Многих щемящее чувство «заброшенности и покинутости всем миром" не
оставляет даже в толпе. Что мешает нам жить среди людей? Каковы же причины
возникновения чувства одиночества?
— Каждому из нас надо не забывать, что нет мгновения, когда бы мы были без Бога.
Господь всегда рядом. Он ожидает нашего покаяния, видит наши нужды, скорби и не
даст нам потерпеть выше сил. Я хочу сказать и о том, что очень многие нуждаются в
добром слове, человеческом участии, молитве. Сколько горя вокруг. Если есть силы и
желание, то никакого одиночества и не будет. Можно помочь многодетной семье
управиться с детьми, поухаживать за больным, напоить друзей чаем. Да мало ли еще
добрых дел…
— Одиночество может настигнуть и в храме. Человек участвует в Таинствах,
молится, но зачастую не ощущает того, что он в семье — единстве тела Христова.
На Ваш взгляд: решение проблемы находится в руках прихожанина, прихода или
священника?
— Решение проблемы зависит от всех нас. Мы, к сожалению, очень разобщены.
Вспомните про агапэ первых христиан. Все были едины. Были общие радости, общая
трапеза. Многое, конечно, зависит и от настоятеля прихода, но не меньше и от нас с
вами.
— Зачастую человек просто боится впустить в свой мир других людей из-за
страха, что все будет разрушено… Получается, что первопричиной одиночества
является гордость?
— Скорее всего я соглашусь с Вами. Именно гордость является первопричиной не только
одиночества, но и всех наших бед. Нам надо учиться жить по-христиански. Традиции, к
сожалению, прерваны, и следует их восстановить.
— Святые отцы стремились к уединению, затвору, пустынничеству. Что они
приобретали, удаляясь от мира? Было ли это одиночеством или уединением? В чем
разница между этими терминами?
— Уединение и затвор святых отцов обогатили мир бесценным духовным опытом,
наполнили его молитвой. Монах уходит от мира, чтобы послужить миру молитвой. Что
дал нам затвор и уединение преподобного Серафима Саровского? Он (затвор) и дал нам
того самого угодника Божиего, которого мы любим и которому мы молимся. Святые отцы
пламенели любовью к Богу и к людям, и в этом, на мой взгляд, и причина их ухода из
мира. Но простите меня, кто я такой, чтобы вообще рассуждать на эту тему.
— Как часто, на Ваш взгляд, мы нуждаемся в том, чтобы побыть наедине?
— Время от времени надо оставаться наедине с собой и с Богом, побезмолвствовать,
помолиться, собраться с мыслями. Без этого просто невозможно.
— Как реагировать человеку на вызов боли и страдания современной жестокой
эпохи? Могут ли боль и страдание стать шансом для человека?
— И боль, и страдание могут приблизить каждого из нас к Богу в том случае, если мы
ропотом, нетерпением и унынием не разоряем тот духовный плод, ради которого и
посланы эти боль и страдание. Надо быть христианином. Это главное.
Вестник Украинской Православной Церкви МП, март 2005