Шишорина А.Ю., Гайворонский Ю.О. Выборы в законодательные

Шишорина А.Ю., Гайворонский Ю.О.
Выборы в законодательные собрания субъектов РФ как процесс
формирования партийной системы с доминантной партией (на примере выборов 13
марта 2011 г.)
Региональные выборы 13 марта 2011 стимулировали формирование новых
тенденций в партийно-политической жизни страны. Они способствовали выявлению
определенного кризиса «Единой России» на региональном уровне, который в дальнейшем
оказал влияние на структурирование электорального пространства на федеральных
выборах. Обуславливаются ли провалы «Единой России» в ряде субъектов РФ
ситуативными факторами или самой структурой и институционализацией партийной
системы? Статья посвящена ответу на данный вопрос1.
Выборы как квинтэссенция институционализации партий и партийных
систем
Анализ сущности, функций партии и партийных систем является
распространенным направлением исследований в политической науке. В данном случае
целесообразно обозначить ключевые подходы, на которых базируется методология и
методика проведенного исследования. Валдимер О. Ки выделил три «лица» партии [Key,
1964]:
 Первое - партия в электоральном процессе (партии в электорате) – выявление
сторонников партии, голосующих за нее, и поддержки партии в целом;
 Второе - представители партии в парламенте и правительстве;
 Третье - партийная организация, т.е. факторы, определяющие возможность партии
участвовать в борьбе на политической арене (ресурсы партии).
Исследование российской партийной системы сосредоточено преимущественно на
первом аспекте. Тем самым данное исследование акцентирует внимание на узком, но
значимом моменте – партиях в электоральном процессе, что, по мнению А. Мелешевича,
наряду с управленческим процессом в посткоммунистических странах стоит учитывать
прежде всего [Meleshewich, 2007].
Разработка аналитической модели эволюции партийных систем
Значительное распространение с середины 2000-х в России получил термин
«партия власти», однако его следует признать публицистичным, в качестве наиболее
близкого по смыслу концепта рассматривать предложенную Д. Сартори
«(пре)доминантную партию», а партийную систему с доминантной партией следует
определять как, «систему, в которой партия большинства имеет постоянную поддержку
Исследование выполнено в рамках программы фундаментальных исследований
Национального исследовательского университета – Высшей школы экономики по теме
«Анализ региональных политических режимов и электоральных пространств»,
реализуемой Лабораторией региональных политических исследований под руководством
д.п.н. Туровского Р.Ф.
1
1
избирателей, выражающуюся в получении абсолютного большинства мест в парламенте»
[Sartori, 1976: 196].
Наиболее спорным вопросом является операционализация критериев, выявляющих
установление и функционирование партийной системы с доминантной партией. В
качестве ключевых критериев выделяются порог доминирования, длительность
доминирования и количество политических партий. О разбросе мнений можно судить по
сводной таблице ниже [Bogaards, 2004:176]:
Таблица 1. Операционализация партийных систем с доминантными партиями
Коулман
Порог
70% (мест)
Ван де Валле
Вейр
Сартори
Вейр
и Батлер
(предоми-
(пре)доми-
(доминант-
нантная
нантная
ная партия)
партия)
партия
50% (мест)
50% (мест)
60% (мест)
для
Блондель
Пемпель
45-50%
45-50%
большинств
(мест)
(голосов)
(в
домини-
два
раза
рования
больше,
чем
о
(мест
и
голосов)
основной
конкурент)
Длитель
анализ
анализ
Постоянно
трое выборов
доминантная
анализ
ность
ограничен
ограничен
подряд
партия
лет
одними
одними
должна
выборами
выборами
выигрывать
за 20
«значительный
период»
«часто»
В отношении первого критерия, с учетом электоральной практики в российских
регионах, целесообразно использовать средний порог доминирования (60%), так как при
50% дифференциация исчезает.
Второй критерий более неоднозначен, однако понятие институционализации
латентно подразумевает длительные периоды воспроизведения отношений, и,
следовательно, необходимо было бы остановиться на подходе Д. Сартори (три
электоральных цикла), но с момента образования «Единой России» (2001 г.), а тем более с
введения смешанной избирательной системы в регионах прошло максимум два цикла.
Поэтому в исследовании использован критерий двух последних электоральных циклов с
оговоркой об отсутствии стабилизации и укрепления региональных партийных систем.
Наконец, третий показатель, используемый в исследовании, - количество партий –
которое рассчитывается при помощи индекса эффективного числа партий. Одна из
наиболее ранних методик расчет была предложена Лааксо и Таагеперой [Laakso,
Taagepera, 1979]:
N 
1
 v i2 , где
N – эффективное число партий, vi – доля голосов/ мест, отданных за партию i.
Однако его главным недостатком является отсутствие учета эффекта
доминирующей партии. В этой связи более корректно использовать индекс Х. Молинара:
2
NP  1  N
v  v
v
2
i
2
1
2
i
, где
N – эффективное число партий, vi – доля голосов/ мест, отданных за партию i, v1 –
доля голосов/мест, отданных за партию, отданных за партию, получившую наибольшее
число голосов/мест.
Применение индексов подсчета партий в партийной системе вызвало в
политической науке различные мнения по поводу их интерпретации [Bogaards, 2004]:
Таблица 2. Соотношение типа партийной системы с индексом эффективного числа
партий
Автор
Соотношение типа партийной системы с индексом эффективного числа партий
Кохен
Доминантная
Двухпартийная
Многопартийная
<2
2-2,9
>2,9
Доминантная
Двухпартийная
Майнварринг
и Скалли
Двух с
Ограниченный
Крайний
половиной
плюрализм
плюрализм
3-3,9
>3
Умеренная
Крайняя
многопартийность
многопартийность
3-5
>5
партийная
Коппедж
<1,8
1,8-2,4
Доминантная
Двухпартийная
<2
2,5-2,9
2-2,9
Применительно к российской партийной системе на региональном уровне
возникает проблема интерпретации индекса эффективного числа партий Х.Молинара. В
отношении большинства региональных легислатур он свидетельствует о формировании
двух типов партийных систем по классификации Сартори: с доминантной партией или с
партией - гегемоном.
В этой связи, необходимо интерпретировать индекс Х. Молинара следующим
образом:
 NP=1-1,1 означает формирование партийной системы с партией-гегемоном;
 NP=1,1-1,3 означает формирование партийной системы с доминантной
партией;
 NP=1,3-2 – формирование партийной системы с «мягкой» доминантной
партией;
 остальные показатели можно интерпретировать согласно табл. 2.
Партии в регионах России в 2005-2010 гг.
Формирование устойчивой партийной системы с доминантной партией
невозможно без институционализации самой доминирующей партии в большинстве
регионов [Meleshevich, 2007]. Это особенно важно для фрагментированной российской
партийной системы, и анализ ее институционализации позволяет сделать вывод о жестком
давлении центра посредством реформирования избирательной системы и норм,
регулирующих деятельность политических партий. Рассмотрим сводную таблицу
3
институционализации российских партий в регионах (составлено согласно методике
А.Панебьянко) [Panebianco, 1988]:
Таблица 3 Параметры институционализации партий в России
«проникновение»
«внутренняя»
vs «диффузия»
«внешняя»
vs
харизматический лидер
институ-
при образовании партии
ционализи-
легитимация
рованность
Единая Россия
Проникновение
Внешняя
Отсутствие
Низкий
Справедливая
Проникновение
Внешняя
Отсутствие
Низкий
КПРФ
Проникновение
Внутренняя
Отсутствие
Высокий
ЛДПР
Проникновение
Внутренняя
Наличие
Средний
Яблоко
Проникновение
Внутренняя
Отсутствие
Высокий
Патриоты России
Проникновение
Внутренняя
Отсутствие
Высокий
Правое дело
Проникновение
Внутренняя
Отсутствие
Высокий
Россия
Основной вывод, следующий из анализа данной таблицы, состоит в том, что
«Единая Россия» обладает низким потенциалом для успешной институционализации. Тем
не менее, к середине 2000-х гг. удалось достичь относительной стабилизации партийной
системы, в результате которой наметилась тенденция формирования партийной системы с
доминантной партией. Ниже представлен график, в котором отражается динамика
доминирования «Единой России» в регионах:
Рис. 1. Доля регионов, в которых «Единая Россия» - доминантная партия
Какими же средствами удалось достичь успеха уже к 2006 г.?
Во-первых, с осени 2006 года резко возрастает средняя доля партий, участвовавших
на выборах, но не прошедших регистрацию или по тем или иным причинам не
допущенных до непосредственного участия в голосовании по пропорциональным
4
спискам. Это свидетельствует об установке на укрепление поддержки формирующейся
доминантной партии в лице «Единой России».
Во-вторых, довольно распространенной политической технологией на выборах в
региональные законодательные собрания стало привлечение «Единой Россией» глав
регионов, возглавляющих партийные списки в общерегиональных группах («паровозов»),
приносящих партии дополнительную поддержку за счет авторитета, однако при избрании
отказывающихся от своих мандатов. В итоге результат «партии власти» в значительной
степени стал зависим от конфигурации элит в регионах.
Подводя итог данному разделу, следует отметить основные тенденции и
региональные ограничения формирования партийных систем с доминантной партией на
региональном уровне в России.
Во-первых,
на
«предпарламентских»2
стадиях
выделяются
такие
институциональные ограничения, как ужесточение требований в процессе регистрации
партий, отсутствие возможности образования региональных партий и блоков, в некоторых
случаях – введение крайне завышенного барьера для прохождения в парламент (от 7 до
10%).
Высокий уровень персонализации в зависимости от регионального политического
режима [Гельман, 2006], мобилизация избирателей главами регионов в период
предвыборной кампании, установка на повышенную поддержку «Единой России» в
результате крайней степени консолидации или поляризованности региональных элит
стали основными способами выражения лояльности существующему режиму.
Во-вторых, на «поствыборных»3 стадиях становятся значимыми использование
«Единой Россией» и другими фракциями определенных моделей распределения
человеческих «ресурсов», а также распределения руководящих должностей при
управлении региональными легислатурами. В данном случае доминирование «Единой
России» ограничивается за счет отсутствия должного количества ресурсов в региональных
бизнес-элитах, и кроме того, за счет необходимости установления консенсуса с другими
фракциями по распределению должностей руководителей парламентских комитетов.
Выборы 13 марта 2011 г.: трансформация партийных систем в регионах
Наконец, можно рассмотреть, каким образом проявили себя институты,
заложенные в партийную и избирательную систему в течение 2000-х гг.
Региональные выборы 13 марта 2011 г. состоялись в 12 субъектах РФ, трех
республиках, семи областях и двух автономных округах: Адыгее, Дагестане, Коми,
Калининградской, Кировской, Курской, Нижегородской, Оренбургской, Тамбовской и
Политические процессы, происходящие до момента формирования региональных
легислатур: регистрация политических партий, регистрация кандидатов в депутаты,
формирование партийных списков и т.д.
3
Политические процессы, происходящие после формирования региональных
легислатур: распределение депутатских мандатов между фракциями, распределение
руководящих должностей в парламентах (председатели, вице-председатели, главы
комитетов и комиссий и их заместители)
2
5
Тверской областях, Ханты-Мансийском и Чукотском автономных округах. Итоги
голосования за «Единую Россию» представлены на следующем графике:
Рис. 2. Голосование за «Единую Россию» на региональных выборах 13 марта 2011г., %
Как показывают результаты поддержки «Единой России», в регионах России
отмечается рост оппозиционных настроений, связанный с аморфностью электората. Ниже
представлена таблица с консолидированными расчетами поддержки партий в
исследуемых регионах.
Таблица 4. Рост оппозиционных настроений российских регионах 13 марта 2011 г..
РЗС 20052-007 г.
Госдума 2007 г.
РЗС март 2011 г.
«Единая Россия»
42,96
60,82
36,34
КПРФ
16,59
12,32
17,70
«Справедливая
Россия»
13,59
8,65
11,52
ЛДПР
7,71
9,80
11,27
Динамика электоральной поддержки партии определяется как ситуативными, так и
институциональными факторами:
 ситуативный - привлечение политтехнологов и «жесткое» управление
избирательной кампанией из «центра» (например, в Тамбовской области);
 институциональный - эффекты института формирования корпуса глав
регионов (по реформе 2004 г.) – отсутствие «паровоза» и/или
деконсолидация элит. Например, в ХМАО произошла смена губернатора6
супертяжеловеса А.Филипенко, возглавлявшего регион с 1991 г., на
«варяга» Н.Комарову в 2010 г., которой не удалось удержать баланс сил в
регионе. В Калининградской области, наоборот, отставка непопулярного
Г.Бооса позитивно отразилась на показателе «Единой России» (+6 п.п.).
В целом фактор губернатора стал ведущим в отношении влияния на результат
поддержки «Единой России». При этом центр руководствуется линией привлечения или
непривлечения глав регионов на региональные выборы на основании их авторитета и
отсутствия или наличия социальной напряженности в субъекте РФ.
Анализ избирательной кампании 13 марта 2011 г. свидетельствует о том, что
федеральный центр стремится отойти от привлечения «непопулярных» глав регионов к
избирательным кампаниям (как, например, в Тверской области), или же сами главы
регионов дистанцируются от выборов (Кировская область). Ниже представлен график с
показателями доли «паровозов» в лице глав регионов в списках «Единой России» на
региональных выборах.
Рис. 3. Доля «паровозов» в списках «Единой России»
Эффективность привлечения глав регионов в избирательные кампании снижается.
Тем не менее, остается вопрос восприятия избирателями глав регионов как
представителей партии власти: избиратели могут идентифицировать социальноэкономическую ситуацию с главой региона, и соответственно, с «Единой Россией»,
независимо от того, возглавляет он ее партийный список на выборах или нет. В таком
случае политика непривлечения их в избирательные кампании не будет эффективной для
«Единой России», как показал пример Тверской области.
«Единая Россия» получила более 60% лишь в трех регионах (четвертая часть), а это
в свою очередь ставит под сомнение тезис об институционализации партийной системы с
доминантной партией. Победа партии преимущественно обеспечивается за счет победы ее
кандидатов в одномандатных округах (см. индекс эффективного числа парламентских
партий в табл. 4). Тем не менее, институт «одномандатников» препятствует
институционализации «Единой России» как доминантной партии, поскольку в число
кандидатов, избирающихся по мажоритарной системе, во-первых, входят представители
7
различных групп интересов, а, во-вторых, часть кандидатов – членов партии
баллотируется в качестве самовыдвиженцев.
Таблица 5. Партийная конкуренция в российских регионах.
Год
выборов
Индекс
Хуана
Молинара
(электор.)
2,15
1,16
Индекс
Хуана
Молинара
(парлам.)
1,03
1,09
Год
выборов
Индекс
Хуана
Молинара
(электор.)
1,40
1,75
Индекс
Хуана
Молинара
(парлам.)
1,04
1,07
Чукотский АО
2011
2005
Дагестан
2010
2007
Тамбовская
область
2011
1,19
1,05
2005
1,91
1,05
Адыгея
2011
1,36
1,04
2006
2,06
1,10
Республика
Коми
2011
1,62
1,02
2007
2,95
1,16
Курская область
2011
2,08
1,08
2006
1,90
1,07
ХМАО
2009
2,22
1,11
2006
1,55
1,01
Оренбургская
область
2011
2,39
1,14
2006
1,92
1,11
Нижегородская
область
2011
2,29
1,40
2006
1,46
1,02
Калининградская
область
2011
2,29
1,19
2006
1,89
1,04
Тверская область
2011
2,53
1,17
2005
2,28
1,17
Кировская
область
2011
2,82
1,40
2006
2,43
1,09
Данные табл. 4. указывают на отсутствие однонаправленности трансформации
партийных систем в регионах. Условно субъекты РФ можно разделить на две группы:
первая демонстрирует закрепление доминирования «Единой России», вторая –
ослабление. При этом, в первой группе формируется партийная система с партиейгегемоном, во второй – тенденция к «мягкому доминированию» (Нижегородская и
Кировская области).
Присутствуют и регионы, в отношении которых нельзя говорить о формировании
стабильной партийной системы: в Тамбовской области, Адыгее, Республике Коми
произошел резкий спад партийной конкуренции.
Заключение
Выборы 13 марта 2011 г. продемонстрировали «эрозию» партийной системы в
России на региональном уровне: усиливается не только ее фрагментация, но и амплитуда
изменений. Следовательно, нельзя сделать вывод о стабилизации процесса
институционализации партийной системы с доминирующей партией в регионах.
Причины таких тенденций в значительной степени находятся в плоскости
функционирования формальных и неформальных институтов, выстроенных в период
централизации 2000-х гг.
Так, реформа «мягкого» назначения глав регионов была осуществлена с целью
увеличения контроля над региональным политическим процессом. Отношения с главами
8
субъектов РФ стали работать по принципу «лояльность в обмен на электоральный
результат». В этой связи на формирование партийной системы в регионах значимое
влияние оказывает «фактор губернатора», когда он привлекается или не привлекается к
участию в избирательной кампании как лидер партийного списка «Единой России».
Библиографический список.
1. Гельман В.Я. (2006). «Возвращение Левиафана?: политика рецентрализации в
современной России» // Полис. 2006, №2, С.90-109.
2. Bogaards M. (2004). “Counting parties and identifying dominant party system in Africa”
// European Journal of political research, 43: 173-197.
3. Key V.O. (1964) “Politics, Parties, and Pressure Groups”. N.Y.: T.Y. Crowell Co.
4. Meleshewich A.A. (2007) “Party systems in post-Soviet Countries: а comparative study
of political institutionalization in the Baltic States, Russia and Ukraine”. N.Y.: Palgrave
Macmillan.
5. Panebianco A. (1988) “Political parties: Organization and power”. Cambridge:
Cambridge University Press.
6. Pempel T.J. (1990) “Uncommon Democracies: The One-Party Dominant Regimes”.
Ithaca: Cornell University Press. 1990.
7. Sartori G. (1976) “Parties and party system: A Framework for Analysis”. Cambridge:
Cambridge University Press.
9