Всё это было

Всё это было
Солдат Курской битвы
Курская битва – одна из крупнейших и самых кровопролитных битв Великой
Отечественной войны. Заслуженному деятелю науки и техники РСФСР, инвалиду
войны первой группы Валерию Николаевичу ФЛЁРОВУ пришлось участвовать в
конечной, наступательной стадии этой тяжелейшей битвы. После войны он окончил
институт, работал на заводе, окончил аспирантуру Горьковского политеха, в ГПИ
(затем в НПИ, НГТУ) был ассистентом, доцентом, профессором, заведующим
кафедрой ТЭП. Общий трудовой стаж В.Н. Флёрова более 60 лет.
– 4 сентября 1943 года прорывали немецкую оборону на реке Сейм, – вспоминает Валерий
Николаевич. – Ночью перешли реку по штурмовым мостикам. Немецкий узел обороны
располагался в селе, на возвышенности. Наша артиллерия отстала. Поддержки советской
авиацией и танками тоже не было. Поэтому немецкие снайперы быстро уложили наше
подразделение в лощине около села, выбив нас с занятых позиций. Спустя несколько
часов нам все-таки удалось пробраться по оврагам в село, шум там поднялся изрядный.
Немцы, боясь окружения, уехали оттуда на машинах.
В тот день мы прошли 22 километра, заняв город Конотоп. Медаль «За отвагу» нашла
меня только через 8 лет.
Дальше немцы начали откатываться к Днепру, где у них были подготовлены сильные
укрепления. При этом обязательно «огрызались» на промежуточных рубежах, на которых
они зачастую оставляли смертников-власовцев с пулеметами.
Десять дней непрерывных сражений без отдыха, естественно, остались в памяти. Днем
– бои с обходами, перебежками, ночью – горячая пища и ночной переход к другим
участкам. Зачастую солдаты падали прямо в колонне от усталости. Да и во время боев,
вырыв ячейку лежа, иногда кое-кто засыпал.
Морально давила плохая работа наших похоронных команд – часто приходилось
наступать по полям, усеянным трупами советских солдат, тогда как немцы обязательно
убирали своих убитых и раненых.
Старшие офицеры считали, что состав нашей дивизии обладает высокой
боеспособностью. Да это и неудивительно. Числились в ней в основном 17 – 18-летние
солдаты, совсем еще мальчишки, было у нас и много освобожденных заключенных.
Молодым ребятам нравилось «поиграть» в войну, тем более самую настоящую. Я сначала
был пулеметчиком, а когда снаряд разбил мой пулемет, то подобрал автомат у убитого.
Прошли Бахмач, Глызов. Освобожденные города и села зачастую бывали полностью
сожженными, а жители их – угнанными на запад. Настоящей ненависти к немцам наши
солдаты уже не испытывали – за два с лишним года они к войне уже привыкли как к
тяжелой и опасной работе. Правда, фашистских поджигателей они в плен не брали,
расстреливали на месте.
Наши потери во время тех сражений были большими. К 14 сентября 1943 года, когда
меня ранило, в роте из 120 солдат осталось только 22. В тот день противник остановил нас
под Нежиным. Не помогла даже ночная атака и 100 граммов «наркомовских». Только
после обстрела нашими девятью «катюшами» немцы покинули свои траншеи, и мы
свободно пошли вперед. Где-то с большака свернули на проселок. Но вдруг на нас
обрушилась свежая немецкая танковая часть и отрезала от основных войск. Поэтому
затем несколько километров мы продвигались лесом, отстреливаясь от фашистских
автоматчиков.
Постоянно бомбили «мессера», я получил тяжелое ранение в ногу. Санитар перевязал
мне ногу и посадил на повозку, которая вскоре попала под немецкую танковую атаку. В
результате меня подобрали немцы и поместили на танк, а при отходе их танков положили
меня в фуру и привезли в село Верхневка Нежинского района (Украина). Там я оказался в
сарае с другими ранеными советскими солдатами. Как-то подошел ко мне немецкий врач
и проверил ногу.
Однажды после возникшей среди немцев на улице паники (напали партизаны) мне
вместе еще с одним раненым
удалось уползли из сарая. Это было, конечно,
мальчишество, какая-то игра. Ведь кругом находились немцы, а мы могли только едва
ползти. Нас, безусловно, видели, но ведь и немцы случались разные.
Полночи я прятался в бурьяне, а потом на меня наткнулась хозяйка одной из хат.
Затащили меня к ней в дом, спрятали за печку, завалили тряпьем.
При отходе немцев боялся сгореть заживо (фашисты, отступая, поджигали дома), но
обошлось.
Перед советскими медиками, которых пригласила хозяйка хаты, решил похвастаться,
что уполз из плена, но вдруг услышал от них окрик: «Что ты болтаешь, дурак, тебя же
подобрали на поле боя!». Спасибо им, ведь они спасли меня тогда от проверочных
лагерей. Правда, в медсанбат не отправили. Долго лежал в местной больнице, лекарств не
было, кормили жители.
Через 7 или 10 дней все-таки отвезли меня в госпиталь в город Нежин, но нога уже была
не в порядке. Госпитали потом пошли один за другим: в Курске, Шахунье, Горьком – 9
месяцев, 5 операций. Демобилизовался по инвалидности, обрел костыли. Но главное –
все-таки выжил.
Материал подготовила Ирина НИКИТИНА.
Фото Евгения КНЫША.