Длинные ресурсы банков: видимость и реальность

Длинные ресурсы банков: видимость и реальность
00:04 Екатерина Трофимова, первый вице-президент Газпромбанка Версия для печати
Возможность эффективно управлять разрывами между активами и пассивами
по срокам, процентным ставкам, валютам — одна из основ деятельности
банков. Для этого банкам жизненно важна не только предсказуемая, но
желательно и устойчивая ресурсная база. При отсутствии таковой российские
финансисты давно и упорно говорят о необходимости наращивания
долгосрочных ресурсов, ссылаясь на якобы их доминирование в ресурсной
базе иностранных банков. Однако, согласно статистике, доля долгосрочных
пассивов банков из развитых стран зачастую даже ниже, чем у их коллег из
России и большинства других развивающихся стран. Международное
сравнение показывает, что более долгосрочная ресурсная база банков
является следствием сложностей на рынке. По мере стабилизации ситуации
на российском и международном рынках доля долгосрочных ресурсов банков
и актуальность этой проблемы будут снижаться.
Согласно данным на конец 2011 года, доля пассивов российских банков с
контрактными сроками погашения менее трех месяцев составляла примерно
35%, а со сроками более одного года — более 40%. Стоит, однако, признать,
что реальная срочность пассивов российских банков зачастую значительно
короче, чем показывает официальная статистика. Для сравнения: те же
показатели по еврозоне составляли 55% и менее 35% соответственно.
Например, на консолидированной основе по международным стандартам
доля пассивов с контрактными сроками погашения менее трех месяцев
достигала 84% для Deutsche Bank, 83% — для BNP Paribas, 72% — для
Societe Generale Group, 62% — для UniCredit Group, 61% — для Intesa
Sanpaolo Bank, по сравнению со средним уровнем 45% для крупных
российских банков на конец 2010 года (последние доступные данные). У
инвестиционных банков, учитывая специфику их деятельности, пассивы с
контрактными сроками погашения менее трех месяцев занимают от 70 до
85% от общего объема.
По сути своей, если говорить упрощенно, традиционный банковский бизнес
основан на трансформации более коротких и, следовательно,
предположительно, более дешевых ресурсов в более длинные и более
доходные вложения. Подобная бизнес-модель обеспечивает банку не только
традиционный процентный доход, но и в случае нестабильности
представляет собой значительные риски. Тем самым большинство банков на
развивающихся низколиквидных рынках вынуждены поддерживать высокую
долю долгосрочных пассивов. Банки же из развитых стран, работающие в
условиях более низких процентных ставок и спредов и на более ликвидных
рынках с лучшими возможностями по рефинансированию, охотнее
фондируются краткосрочными пассивами.
При ухудшении рыночной ситуации в развитых странах потребность в
долгосрочных ресурсах также возрастает, а их источники ограничены.
Именно поэтому инвесторами так позитивно было воспринято решение
Европейского центрального банка о предоставлении трехлетних кредитов
коммерческим банкам. Однако такая политика ведет к росту зависимости
коммерческих банков от государственного рефинансирования. Уже сейчас
государственные средства составляют почти 50% пассивов банков в Греции,
более 15% — в Ирландии, почти 8% — в Португалии, 5% — в Италии, 4,5%
— в Испании и 1,5% — во Франции, и вполне возможно, что эти уровни
могут быть превышены уже в ближайшие 12 месяцев.
Так где же эти длинные иностранные деньги, о которых так часто и много
говорится, если не в западных банках? Конечно, от страны к стране ситуация
отличается, но в негосударственном финансовом секторе многих развитых
стран долгосрочные ресурсы составляют основную долю в пассивах
пенсионных фондов, страховых компаний и различных инвестиционных
фондов, которые лишь в некоторой степени размещают эти ресурсы в банках,
а в основном являются крупнейшими инвесторами на фондовом и долговом
рынках. На пенсионные и страховые компании приходится более 70%
инвестиций на крупнейших биржах, таких как NYSE и LSE, но значительно
менее 10% в России. Например, активы пенсионных и страховых компаний
США составляли 18 и 33% ВВП страны соответственно на конец 2011 года
по сравнению с 2,2 и 2,2% в России.
Именно рост доходов и абсолютного объема внутренних частных
накоплений посредством развития системы пенсионных фондов и страховых
компаний должен обеспечить формирование столь желаемого долгосрочного
ресурса на российском рынке. Но на это потребуется немало времени и
институциональных и структурных изменений и, в частности, рост доверия к
финансовой системе в целом. Так, при более высокой норме сбережения в
России по сравнению с большинством развитых стран население в
абсолютных размерах меньше зарабатывает, а следовательно, меньше
откладывает, да и значительная доля сбережений не попадает в финансовые
институты. Доля сбережений населения в доходах в России составляла за
первые девять месяцев 2011 года более 9% (почти удвоившись по сравнению
с 2008 годом), а по итогам всего 2011 года 4,6% — в США, 11,3% — в
Германии, 7,7% — в Австрии, 7,3% — в Японии, 3,9% — в Италии. Возраст
нашей финансовой системы невелик, а следовательно, в отличие от развитых
рынков несравнимо меньше продолжается аккумуляция финансовых активов.
Получается замкнутый круг: без стабильной экономики нет длинных денег, а
без длинных денег нет стабильной экономики. Как и в развитых странах в
текущих условиях нестабильности, в России на данном гораздо более
затяжном переходном периоде становления неизбежна значительная роль
государства в финансировании экономики, что условно является некой
формой разделения текущих экстренных расходов с будущими поколениями.
Однако именно развитие рынка внутренних негосударственных ресурсов
может обеспечить долгосрочное качественное развитие российской
экономики.
Читать полностью: http://www.rbcdaily.ru/2012/03/16/finance/562949983259558