ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ В СФЕРЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ РЕЙДЕРСТВУ

УГОЛОВНОЕ ПРАВО
№ 12/2009
ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ
УГОЛОВНОГО
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ В СФЕРЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ
РЕЙДЕРСТВУ
Г.К. СМИРНОВ, кандидат юридических наук,
старший референт Следственного комитета при прокуратуре
Российской Федерации
Ключевые слова: уголовное законодательство, рейдерство, собственность, хозяйствующие субъекты
Анализ происходящих на российском рынке перераспределения коммерческой собственности процессов позволяет сделать
вывод о том, что в этой сфере помимо цивилизованного рынка слияний и поглощений сложился и активно развивается
социально негативный сектор, в котором имущество хозяйствующих субъектов, вопреки воле их учредителей (участников)
или органов управления, переходит в собственность других лиц, то есть фактически захватывается.
Этот сектор в профессиональной среде корпоративных юристов получил название «рейдерство». Его развитию во
многом способствует несовершенство действующего законодательства, в том числе уголовного, что используется лицами,
осуществляющими такие захваты (рейдерами), для уклонения от уголовной ответственности.
Analysis of Russia's place in the commercial property market, the redistribution process can be concluded that in this area in addition
to a civilized market of mergers and acquisitions emerged and actively growing negative social sector, in which the property of
economic entities, against the wishes of their founders (participants) or the government, becomes the property of others, that is actually
captured.
This sector in a professional environment, corporate lawyers became known as «raiding». Its development is driven largely by the imperfection of the current legislation, including criminal, that is used by persons engaged in such seizures (raiders) to avoid criminal liability.
Характеризуя тенденции развития рейдерства за последние годы, следует отметить, что на смену однозначно
криминальным технологиям захвата (т.н. «черным схемам»), приходят схемы, которые сами по себе не являются
преступными, однако на отдельных этапах их реализации, для решения ряда частных задач, могут совершаться
различные преступления (т.н. «серые схемы»). Технологии захвата имущества по «серым схемам», отличающиеся
большей изощренностью и совершенством с интеллектуальной точки зрения, пока еще не нашли адекватной
уголовно-правовой оценки в правоприменительной практике, чему во многом способствует несовершенство
действующего уголовного законодательства. В целом могут быть отмечены следующие недостатки.
1. Уголовный кодекс Российской Федерации не охватывает весь спектр деяний, посредством которых совершаются рейдерские захваты.
Так, в большинстве случаев захвату недвижимого имущества и иных активов компании по «серым схемам»
предшествует противоправное с точки зрения корпоративного законодательства приобретение и использование
полномочий по управлению обществом или отдельных управленческих полномочий (далее захват управления обществом), которое и создает правовую основу для дальнейшего отчуждения имущества компании в пользу
аффилированных лиц, то есть фактического захвата имущества.
Захват управления в большинстве случаев осуществляется тремя способами:
1) путем фальсификации (подтасовки) результатов голосования на общем собрании участников общества;
2) путем фальсификации решений совета директоров (наблюдательного совета);
3) посредством различных манипуляций с реестром участников общества.
В результате этих действий принимаются выгодные рейдерам управленческие решения (одобрение крупной
сделки, изменение размера уставного капитала и т.д.), изменяется состав органов управления обществом, создаются
иные необходимые для захвата организационно-правовые условия.
Вместе с тем такие действия в настоящее время находятся за рамками уголовно-правовых запретов. Привлечь
рейдеров к уголовной ответственности за их совершение возможно лишь в том случае, если будет доказано, что захват
управления компанией осуществлялся в целях последующего хищения ее имущества или являлся составной частью
иного преступления, например предусмотренного ст. 201 УК РФ (Злоупотребление полномочиями). Однако на
практике доказать направленность умысла рейдера на такие последствия (хищение и т.д.) практически невозможно, так
как преследуемая цель при совершении этих действий не является очевидной.
Кроме того, не всегда действия рейдеров на этом этапе могут быть непосредственно направлены на хищение имущества. Так, он может преследовать цель уменьшения совокупной доли голосов действительных владельцев акций или
долей (т.н. «размывание голосов»), например путем подтасовки решения о дополнительной эмиссии акций и
размещения их среди аффилированных лиц или внесения в реестр определенного количества заведомо ненадлежащих
акционеров или владельцев долей в обществе с ограниченной ответственностью, что хищением не является.
В этой ситуации по сути начать проверку сообщения о преступлении и возбудить уголовное дело представляется
возможным только после фактического наступления негативных последствий в виде хищения имущества или иного
противоправного его вывода из-под контроля компании, то есть лишь на завершающем этапе рейдерского захвата.
2. Другой слабой стороной уголовно -правового регулирования противодействия рейдерству является
недостаточная адаптированность норм уголовного закона к специфике данной категории преступлений.
Так, составы статей Уголовного кодекса, которые применяются в настоящее время, носят материальный
характер, то есть предполагают обязательное наступление общественно опасных последствий в виде хищения имущества, причинения существенного вреда или ущерба.
Вместе с тем после рейдерского захвата имущество «отмывается» через ряд фиктивных или зарегистрированных
в оффшорных юрисдикциях юридических лиц, и в конечном итоге поступает в собственность добросовестного
приобретателя. Истребовать его у такого лица практически невозможно.
Признавая незыблемость гражданско-правового института добросовестного приобретателя, следует отметить
необходимость создания правового механизма сбалансированной защиты интересов добросовестного приобретателя и собственника, имущество которого выбыло из его законного владения посредством рейдерского захвата.
Наиболее оптимальное соотношение защиты прав добросовестного приобретателя и эффективной уголовноправовой защиты прав прежнего собственника может быть достигнуто лишь в случае дополнения уголовного
законодательства статьями, которые предусматривали бы ответственность за действия, посредством которых создаются
правовые предпосылки для вывода имущества из под контроля компании. При этом составы таких преступлений
должны быть именно формальными, то есть общественно опасные последствия в виде утраты права собственности
на имущество, причинения иного имущественного ущерба собственнику, должны быть выведены за рамки основного
состава.
Дополнение уголовного закона нормами, основанными на этом подходе, позволило бы привлекать рейдеров к
уголовной ответственности уже на начальных этапах рейдерского захвата, упреждая наступление последствий, при
которых виндикационное истребование имущества ограничено институтом защиты добросовестного приобретателя.
С учетом изложенного представляется необходимым внести в Уголовный кодекс Российской Федерации изменения, дополнив его статьями 1701, 1852, 2011 в следуюшей редакции:
«Статья 1701. Фальсификация реестра участников (учредителей) общества
1. Внесение в реестр акционеров, реестр учета юридических лиц и индивидуальных предпринимателей заведомо
недостоверных сведений о владельце акций, долей в обществе с ограниченной ответственностью, количестве
принадлежащих акционеру акций или размере доли участия участника в уставном капитале общества, ограничении
права голосования на общем собирании участников общества, дополнение реестра ненадлежащими правообладателями, а равно представление в организацию, ведущую реестр заведомо подложных документов, в целях
внесения недостоверных сведений в реестр,- наказывается лишением свободы на срок до трех лет со штрафом в
размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух
лет либо без такового.
2. Те же действия, совершенные:
а) путем несанкционированного доступа к носителю информации реестра;
б) лицом, с использованием своего служебного положения;
в) группой лиц по предварительному сговору,— наказываются лишением свободы на срок до пяти лет, штрафом в
размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех
лет либо без такового.
3. Те же действия, если они были сопряжены:
а) силовым захватом или иным незаконным
завладением реестром;
б) в составе организованной преступной группы или сообщества,— наказываются лишением свободы на срок от
пяти до десяти лет, со штрафом в размере до миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода
осужденного за период до пяти лет либо без такового».
«Статья 1852. Фальсификация результатов голосования на общем собрании участников общества
1. Фальсификация результатов голосования на общем собрании акционеров, владельцев долей в обществе
с ограниченной ответственностью, владельцев паев закрытого инвестиционного фонда путем внесения в протокол общего собрания заведомо недостоверных сведений о количестве голосовавших, кворуме, результатах
голосования, фальсификации списка лиц, имеющих право на участие в общем собрании, бюллетеней для голо
сования, блокирования или ограничения фактического доступа участников к голосованию, несообщение или со
общение недостоверных данных о времени и месте проведения собрания, голосование от имени участника по
заведомо подложной доверенности,—
наказывается штрафом в размере от трехсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или
иного дохода осужденного за период от двух до трех лет либо лишением свободы на срок до трех лет со штрафом в
размере до ста тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года
либо без такового.
2. Те же действия, совершенные:
а) при рассмотрении или принятии решения об изменении устава общества, одобрении крупной сделки,
одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, изменении состава органов управления обществом (совета директоров, исполнительного единоличного или коллегиального органа общества), избрании его членов и досрочном прекращении их полномочий, увеличении уставного капитала общества путем
размещения дополнительных акций, утверждении аудитора общества;
б) с применением насилия, не опасного для жизни, здоровья или угроз применения насилия в целях склонения участника (учредителя) общества к голосованию определенным образом или ограничения его доступа к голосованию;
в) в составе организованной преступной группы или преступного сообщества,—
наказываются штрафом в размере от пятисот тысяч до миллиона рублей или в размере заработной платы или
иного дохода осужденного за период от трех до четырех лет либо лишением свободы на срок до пяти лет».
«Статья 2011. Фальсификация решения совета директоров (наблюдательного совета), исполнительного органа
юридического лица, ликвидационной комиссии юридического лица
1. Фальсификация решения совета директоров (наблюдательного совета) об увеличении уставного капитала
общества путем размещения обществом дополнительных акций, цене (денежной оценке) имущества, цене размещения и выкупа эмиссионных ценных бумаг, образовании исполнительного органа общества и досрочном прекращении его полномочий, одобрении крупной сделки, одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, утверждении регистратора общества и условий договора с ним, а также расторжении договора с
ним, совершенная путем внесения в протокол заседания совета директоров (наблюдательного совета) общества
заведомо недостоверных сведений о кворуме, результатах голосования, а равно блокирования или ограничения
фактического доступа члена совета к голосованию, несообщение или сообщение недостоверных данных о времени и
месте проведения заседания,—
наказывается штрафом в размере от трехсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или
иного дохода осужденного за период от двух до трех лет либо лишением свободы на срок до двух лет со штрафом в
размере до ста тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года
либо без такового.
2. Те же действия, совершенные:
а) с применением насилия, не опасного для жизни, здоровья или угроз применения насилия в целях склонения участника к голосованию определенным образом или ограничения его доступа к голосованию;
б) в составе организованной преступной группы или сообщества,—
наказываются штрафом в размере от пятисот тысяч до миллиона рублей или в размере заработной платы или
иного дохода осужденного за период от трех до четырех лет либо лишением свободы на срок до пяти лет».
Следует отметить, что действия, направленные на захват управления обществом путем фальсификации
(подтасовки) результатов волеизъявления его участников на общем собрании (статья 185 2), вне зависимости от
направленности умысла виновных лиц на хищение активов компании или последующее эффективное управление
ею, объективно представляют общественную опасность, так как принятие управленческого решения происходит
вопреки совокупной воле участников общества, путем обмана. Кроме того, к компетенции общего собрания
участников (высшего органа управления обществом) относится принятие самых важных управленческих решений,
большая часть из которых составляет исключительную компетенцию этого органа (ст. 48 ФЗ «Об акционерных
обществах», ст. 33 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»), поэтому любая подтасовка результатов
голосования может привести к тяжким последствиям для общества.
В основу оценки степени общественной опасности при отнесении действий, предусмотренных п. «а» статьи 1852,
к квалифицированному составу данного преступления положена повышенная степень опасности последствий,
которые могут наступить в случае принятия решений, выгодных рейдерам по указанным вопросам, а также
потенциальная возможность для совершения иных преступлений путем принятия в последующем соответствующего
управленческого решения, в том числе, направленных на вывод имущества из компании. Так, например, изменение
устава может повлечь отнесение ряда важных управленческих полномочий к компетенции совета директоров или
исполнительного органа, одобрение крупной сделки — отчуждение недвижимого или дорогостоящего движимого
имущества компании, одобрение сделки с заинтересованностью — совершение сделки в интересах рейдера, смена
состава совета директоров (наблюдательного совета), коллегиального и единоличного исполнительного органа —
введение в их состав аффилированных рейдерам лиц и последующий вывод имущества из компании, изменение
размера уставного капитала общества — дополнительную эмиссию акций, размещение их среди аффилированных
лиц и, соответственно, уменьшение совокупной доли голосов прежних участников, учредителей общества
(«размывание голосов»).
В отличие от фальсификации решений общего собрания участников, фальсификация решения совета директоров (статья 2012 представляет общественную опасность не во всех случаях. Как видится, криминализации
подлежат лишь действия, направленные на фальсификацию тех решений, которые создают реальные предпосылки и
могут повлечь хищение или иное противоправное завладение имуществом компании или иные тяжкие для нее
последствия. К ним, в частности, относятся подтасовка решения об увеличении уставного капитала общества путем
размещения дополнительных акций, определении цены (денежной оценки) имущества, цены размещения и выкупа
эмиссионных ценных бумаг, образование исполнительного органа общества и досрочное прекращение его
полномочий, одобрение крупных сделок, одобрение сделок, в совершении которых имеется заинтересованность,
утверждение регистратора общества и условий договора с ним, а также расторжение договора с ним.
Большая часть из этих полномочий отнесена законом к компетенции общего собрания. Однако уставом общества
эти полномочия могут быть переданы в компетенцию совета директоров.
Следует отметить, что криминализация фальсификации решений коллегиального исполнительного органа не
требуется, так как он не может быть наделен указанными важными полномочиями. Действия генерального директора,
совершающего сделку от имени общества, вопреки интересам общества уже подпадают под ст. 201 УК РФ.
Состав предлагаемых к принятию статей является формальным, что как уже было отмечено ранее, позволит
осуществлять уголовное преследование рейдера уже на этапе фальсификации управленческого решения. Редакция
предложенных статей содержит терминологию, применяемую в ГК РФ, федеральных законах «Об акционерном
обществе», «Об обществах с ограниченной ответственностью», в связи с чем понимание их содержания и применение
на практике не должно вызвать сложностей.
Идея криминализации указанных деяний частично была заложена в основу проекта федерального закона №
170133-5 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального
кодекса Российской Федерации», принятым Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации
14 октября 2009 г. и одобренным Советом Федерации 22 октября 2009 г.
Этим законом предполагается дополнение Уголовного кодекса ст. 1852, предусматривающей ответственность за
нарушение порядка учета прав на ценные бумаги, и ст. 1854, предусматривающей ответственность за воспрепятствование или незаконное ограничение прав владельцев ценных бумаг.
Однако анализ его положений позволяет прийти к выводу, что введение в Уголовный кодекс Российской
Федерации ст.ст. 1852, 1854 в представленной редакции вызовет сложности в их применении на практике.
Во-первых, обязательным признаком составов предусмотренных ими преступлений является общественно
опасное последствие в виде причинения гражданам, организациям или государству крупного ущерба либо
извлечения дохода в крупном размере, что как уже было отмечено ранее, повлечет невозможность уголовного
преследования рейдеров до тех пор, пока эти последствия не наступят, существенно осложнит процесс истребования
выведенного из компании имущества у добросовестного приобретателя прежним собственником.
Во-вторых, за рамками диспозиции этих статей остаются действия, посягающие на права владельцев долей в
ставном капитале обществ с ограниченной ответственностью, которые не относятся к категории владельцев
ленных бумаг.
В-третьих, как правило, хищение или иное противоправное завладение ценными бумагами, а также внесение
иных недостоверных сведений в реестр учета прав на ценные бумаги (например, реестр акционеров) совершался на
основании заведомо подложных правоустанавливающих документов.
При этом предусмотренный порядок учета прав на ценные бумаги не нарушается, так как регистратор вносит
изменения в реестр, формально действуя в соответствии с предусмотренной законом и иными нормативными
правовыми актами процедурой. Он не обязан осуществлять юридическую экспертизу правоустанавливающих
документов и проверять их подлинность.
Таким образом, действие ст. 1852 ограничивается случаем непосредственного внесения изменений в реестр в
отсутствии правоустанавливающих документов, которые носят единичный характер.
В-четвертых, диспозиция ст. 185 4 предусматривает лишь одну из общественно опасных форм фальсификации результатов голосования на общем собрании владельцев ценных бумаг — воспрепятствование
осуществлению (ограничение) права на голосова ние.
В-пятых, альтернативные действия, предусмотренные диспозицией ст. 185 4 (незаконный отказ в созыве
общего собрания владельцев ценных бумаг или уклонение от его созыва незаконный отказ регистрировать для
участия в общем собрании владельцев ценных бумаг лиц, имеющих право на участие в общем собрании; проведение
общего собрания владельцев ценных бумаг при отсутствии необходимого кворума), сами по себе не могут
непосредственно причинить имущественный ущерб или повлечь извлечение какого-либо дохода.
Следствием указанных действий может быть лишь принятие на общем собрании участников общества выгодного решения, например прекращения полномочий совета директоров общества, одобрения крупной сделки и
т.д. И лишь опосредованно, в ходе деятельности вновь избранного органа управления обществом, причинить
имущественный ущерб обществу в виде отчуждения его имущества, а впоследствии и акционеру в виде уменьшения
дивидендов. Вместе с тем в уголовном праве действует принцип, согласно которому общественно опасные действия и
их вредные последствия должны находиться в прямой причинно-следственной связи друг с другом.
3. Другой проблемой, возникающей в практике уголовного судопроизводства по делам данной категории,
является широкое использование в процессе рейдерских захватов «неправосудных» судебных решений по гражданским делам, на основании которых право собственности на захваченное имущество признается за рейдером,
накладываются аресты на голоса участников общества на общем собрании, создаются иные условия для совершения
или сокрытия рейдерского захвата, придания внешней легитимности деятельности незаконно назначенного органа
управления обществом, а также процесса вывода имущества из под контроля общества.
Эти решения могут использоваться как основной, так и вспомогательный элемент технологии рейдерского
захвата. Они могут быть инициированы в результате введения суда общей юрисдикции или арбитражного суда в
заблуждение путем представления заведомо подложных доказательств, мнимого представительства интересов
ответчика на основании подложной доверенности и признании исковых требования от имени захватываемого
общества, так и посредством предварительного сговора с судьями.
Вместе с тем, несмотря на то, что эти действия объективно представляют общественную опасность, уголовное
законодательство не предусматривает ответственность участника процесса и связанного с ним лица за действия,
направленные на инициирование и использование таких решений.
Статья 303 Уголовного кодекса, устанавливающая ответственность за фальсификацию доказательств по
гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем, не охватывает случаев, когда документ,
признанный вещественным доказательством, подделывался не участником процесса или его представителем, а
иным лицом, а также ситуации, при которой от имени компании по заведомо подложной доверенности в процессе
участвует лицо, осуществляющее рейдерский захват.
Несовершенство действующего законодательства в этой части позволило рейдерам безнаказанно инициировать
множество таких решений, которые в настоящее время продолжают действовать. Помимо того, что подобные решения
дискредитируют судебную власть, создают атмосферу недоверия к ней со стороны предпринимательского
сообщества, с недавнего времени они фактически являются препятствием для уголовного преследования лиц,
причастных к рейдерским захватам.
Так, в Определении от 15 января 2008 г. № 193-0-11 «По жалобе гражданина Суринова Татевоса Романовича на
нарушение его конституционных прав статьей 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»
Конституционный Суд Российской Федерации, по сути, признал неопровержимую преюдицию в уголовном судопроизводстве судебных решений по гражданским делам, отметив, что «...подтвержденные арбитражным судом обстоятельства, свидетельствующие в пользу обвиняемого, могут быть отвергнуты лишь после того, как вступивший в
законную силу исполняемый судебный акт арбитражного суда будет аннулирован в предусмотренных для этого
процедурах».
В этой связи следует отметить, что если задачей уголовного судопроизводства, которая решается для достижения
конечной его цели, является установление объективной истины, то в гражданском судопроизводстве
приоритетным выступает не истина, а разрешение спора. При этом обстоятельства, признанные сторонами граж-
данского процесса, считаются уставленными вне зависимости от их истинности. Таким образом, решения суда по
гражданскому делу объективно не могут служить средством познания истину по уголовному делу.
Однако, не ставя под сомнение решение Конституционного Суда, следует отметить, что его реализация вызовет
сложности на практике.
Так, законодательство о гражданском судопроизводстве предусматривает две процессуальные формы обжалования судебного решения по гражданскому делу, вступившего в законную силу, — в порядке надзора и по вновь
открывшимся обстоятельствам. При этом сроки, круг лиц и предметы обжалования ограничены.
Срок обжалования органичен тремя месяцами с момента вступления решения в законную силу. Вместе с тем очень
часто уголовное дело возбуждается по истечении этого срока. Кроме того, даже в случае возобновления срока при
обжаловании по вновь открывшимся обстоятельствам, которые могут быть установлены в ходе уголовного
судопроизводства и явиться основанием для отмены решения арбитражного суда, такие обстоятельства должны быть
подтверждены вступившим в законную силу приговором суда по уголовному делу (пп. 2, 3 ст. 311 ЛПК РФ). То есть для
вынесения приговора необходимо предварительно добиться отмены решения арбитражного суда, но для отмены
решения арбитражного суда необходимо предварительно добиться вынесения приговора.
Помимо этого, ни один из публично-правовых субъектов уголовного судопроизводства (дознаватель, следователь,
прокурор, суд), не обладает правом оспаривания в порядке надзора и обращения с заявлением о пересмотре по вновь
открывшимся обстоятельствам актов арбитражного суда или суда общей юрисдикции по гражданскому делу. По
общему правилу таким правом обладают лишь лица, участвовавшие в деле, рассмотренном арбитражным судом, а
также лица, не участвовавшие в деле, но относительно субъективных прав и обязанностей которых арбитражный суд
вынес соответствующий акт (ч. 1 ст. 292, ч.1 ст. 312, ст. 42 АПК РФ).
Таким образом, ожидается, что указанное решение Конституционного Суда Российской Федерации об обязательном аннулировании судебного акта арбитражного суда в ситуации, когда он противоречит позиции стороны
обвинении, будет широко использоваться рейдерами для уклонения от уголовной ответственности. В связи с этим,
можно спрогнозировать, что непринятие безотлагательных мер, направленных на устранение указных недостатков
правового регулирования, повлечет существенное увеличение числа таких судебных решений, что в конечном итоге
может привести к кризису судебной системы в целом.
Как представляется, к таким мерам относятся:
1) введение уголовной ответственности за инициирование и использование заведомо неправосудных решений
по гражданским делам;
2) устранение пробелов в регулировании разрешения коллизий обстоятельств, установленных решением
гражданского суда в уголовном судопроизводстве путем установления опровержимой презумпции, то есть
возможности их признания без дополнительной проверки, однако лишь в случаях, когда такие обстоятельства не
вызывают сомнения у суда, следователя, дознавателя. Это представляется возможным путем внесения
соответствующих изменений в ст. 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Следует
отметить, что подобный подход не будет противоречить указанному решению Конституционного Суда, так как в самом
этом решении отмечается, что оно не исключает «...дальнейшее совершенствование федеральным законодателем
процессуального регулирования, направленного на преодоление коллизий, связанных с выводами о фактах, которые
входят в предмет доказывания одновременно по уголовными гражданским делам и устанавливаются соответственно
судами общей юрисдикции и арбитражными судами»;
3) установление права и процессуальной формы обращения прокурора в надзорную инстанцию арбитражного
суда или суда общей юрисдикции, вынесшего решение по гражданскому делу, с заявлением или жалобой на
незаконное решение в целях его отмены после вынесения приговора суда по уголовному делу. Следует отметить, что
неправосудные решения судов по гражданским делам затрагивают не только частные, но и публичные интересы и
именно прокурор как должностное лицо, осуществляющее от имени государства надзор за законностью, должен быть
наделен указанным правом.
В целях криминализации деяний, направленных инициирование и использование заведомо неправосудных
решений суда по гражданскому делу, представляется необходимым внести в статью 303 Уголовного кодекса изменения, изложив ее в следующей редакции:
«Статья 303. Инициирование заведомо неправосудного решения по гражданскому делу
1. Представление по гражданскому делу заведомо сфальсифицированных доказательств, а равно представление интересов заведомо ненадлежащего лица или организации в целях принятия судом неправосудного
решения,—
наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев,
либо лишением свободы на срок до трех лет.
2. Те же действия, если они были направлены на инициирование решения о взыскании задолженности в
крупном размере на основании заведомо подложных документов о сделке,—
наказывается лишением свободы на срок от трех до пяти лет.
3. Те же действия, если они были направлены на инициирование решения о взыскании задолженности в особо
крупном размере на основании заведомо подложных документов о сделке или совершались в целях инициирования
решения, направленного на сокрытие преступления или создание условий для его совершения,—
наказываются лишением свободы на срок от пяти до семи лет».
Фальсификацию доказательств по уголовным делам предусмотреть отдельной ст. 303'.
Дополнить уголовных кодекс статьей 326' в следующей редакции:
«Статья 326' Использование заведомо подложного или неправосудного судебного решения
1. Использование заведомо подложного решения суда или решения суда, заведомо вынесенного на основании
сфальсифицированного доказательства, если эти действия были совершены с целью приобретения права или
освобождения от обязанности, а равно с целью воспрепятствования реализации прав или законных интересов лица
или организации,—
наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев либо
лишением свободы на срок до трех лет.
2. Те же действия, если они были направлены на сокрытие или создание условий для совершения преступления,—
наказываются лишением свободы на срок от трех до пяти лет».