проблемы соотношения военного и уголовного

Уголовно-правовые аспекты кодификации военного законодательства: проблемы соотношения военного и
уголовного законодательства
О.К. Зателепин, кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права Военного университета
1. Совершенствование правового обеспечения военной безопасности государства в настоящее время является
весьма актуальным. Одним из приоритетных направлений такой деятельности следует признать кодификацию
военного законодательства. Это позволит прежде всего значительно повысить системность и эффективность
правового регулирования многочисленных и разнообразных вопросов прохождения военной службы.
Вместе с тем при разработке как самой концепции будущего Военного кодекса, так и его структуры, а также
содержания отдельных норм, необходимо обязательно учитывать существующую неразрывную связь между военным
и уголовным законодательством. Результатом этого взаимодействия является существование такого своеобразного
правового феномена, как военно-уголовное законодательство Российской Федерации. Принятие Военного кодекса
должно упорядочить, во-первых, сам процесс создания норм военно-уголовного законодательства, работу по их
совершенствованию, а также применение их на практике органами военной юстиции.
2. Специфичность военно-уголовного законодательства заключается в том, что оно, будучи неотъемлемой
составной частью российского уголовного права, по содержанию во многом обусловлено военным правом. Многие
военно-правовые предписания по отношению к военно-уголовному законодательству являются первичными.
Характер и своеобразие такой взаимосвязи предопределяет концептуальный поход к конструированию и применению
«воинских» уголовно-правовых норм.
Соотношение военного и военно-уголовного законодательства проявляется в различных формах. Это главным
образом бланкетизация норм военно-уголовного законодательства. Все его нормы содержат различные военноправовые понятия, установление содержания которых возможно только через обращение к соответствующим
положениям военного права.
Кроме этого, взаимосвязь между военным и уголовным законодательством обнаруживается также в
корреспонденции ряда уголовно-правовых норм общего характера (имеются в виду нормы, распространяющиеся не
только на военнослужащих) отдельным нормам военного права, регулирующим порядок прохождения военной
службы. Речь идет, в частности, о необходимости учета сущности и содержания военной службы, ее особенностей,
при создании норм, регламентирующих наказание, его назначение и освобождение от него.
3. Законодательная практика бланкетного конструирования норм военно-уголовного законодательства нуждается в
совершенствовании. К сожалению, в теории уголовного права этот вопрос вообще слабо разработан, а применительно
к военно-уголовному законодательству — практически не исследовался.
Бланкетизация военно-уголовного законодательства осуществляется в основном путем использование военноправовых понятий в нормах Общей части УК РФ (в том числе и ст. 331) и при описании признаков состава воинских
преступлений. В первом случае содержание тех или иных понятий устанавливается с помощью соответствующих
правовых предписаний военного законодательства. Например, уголовное законодательство использует такие понятия,
как «военнослужащие, проходящие военную службу по призыву либо по контракту», «военнослужащие, проходящие
военную службу по контракту на воинских должностях рядового и сержантского состава», «установленный законом
срок службы по призыву», «заболевание, делающее негодными к военной службе», «воинские формирования
Российской Федерации», «военные строители» и т.п. Общим правилом бланкетизации в этих случаях должно быть
использование в военно-уголовном законодательстве таких военно-правовых понятий, которые соответствуют и по
названию, и по содержанию соответствующим положениям военного права.
Анализ действующего военно-уголовного законодательства показывает, что в нем не всегда при конструировании
уголовно-правовых норм учитывается изложенное правило. Так, в ч. 1 ст. 331 УК РФ описание субъектов
преступлений против военной службы не в полной мере соответствует военному законодательству. В частности, в
качестве таковых называются военнослужащие, проходящие военную службу в Вооруженных Силах Российской
федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации. В этой статье не упоминаются
федеральные органы исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба. В
связи с этим отдельные авторы полагают, что уголовный закон необоснованно сужает круг субъектов воинских
преступлений, освобождая от уголовной ответственности за преступления против военной службы военнослужащих,
проходящих военную службу в Службе внешней разведки Российской Федерации, в органах Федеральной службы
безопасности Российской Федерации, в органах Пограничной службы ФСБ России, в федеральных органах
государственной охраны, в федеральном органе обеспечения мобилизационной подготовки органов государственной
власти Российской Федерации.
При описании составов преступлений против военной службы бланкетность может относиться к признакам всех
его элементов, за исключением, пожалуй, субъективной стороны. Типично бланкетными являются нормы военноуголовного законодательства, в которых диспозиция сконструирована с помощью ссылки на нарушение тех или иных
предписаний военного права. Например, ст. 340-352 УК РФ предусматривают ответственность военнослужащих за
нарушение различных специальных правил (в частности, несения боевого дежурства, пограничной службы,
караульной службы и т.д.). Содержание каждого такого воинского преступления можно понять только посредством
анализа определенных военно-правовых норм, за нарушение которых предусмотрена ответственность. Если в
конкретном случае не удается установить какие правила нарушил военнослужащий, где они предусмотрены, то
воинский характер совершенного правонарушения может быть подвергнут сомнению.
При создании таких бланкетных диспозиций необходимо, учитывая первичность военно-правовых предписаний,
правильно отразить в уголовно-правовых нормах существующие военно-правовые реальности. В частности, возникает
вопрос, имеется ли в военном законодательстве система правил несения боевого дежурства (боевой службы) «по
своевременному обнаружению и отражению внезапного нападения на Российскую Федерацию либо по обеспечению
ее безопасности»? Что включают в себя «правила несения пограничной службы»? К сожалению, эти и многие другие
вопросы ждут пока своего разрешения в теории военно-уголовного законодательства.
Бланкетность военно-уголовных норм имеет и другую, весьма своеобразную, сторону. Она заключается в том, что
зачастую используемые в военно-уголовном законодательстве правовые понятия не раскрываются в военном
законодательстве вообще или их содержание отличается от аналогичных понятий в военном праве. К примеру, в ч. 3
ст. 331 УК РФ употребляется понятие «боевая обстановка», толкование которого отсутствует в военном
законодательстве. Это обстоятельство затрудняет разработку и принятие проекта закона, направленного на
установление ответственности за преступление против военной службы, совершаемые в военное время или боевой
обстановке. Кроме того, включение в главу 33 УК РФ воинских преступлений, совершаемых в данные периоды,
потребует разъяснения и других специальных понятий («поле сражения», «бой», «район военных действий» и др.).
В статьях главы 33 УК РФ содержатся понятия, которые совпадают по терминологии с военно-правовыми, но при
этом имеют «собственный» уголовно-правовой смыл, отличный от военно-правового содержания. Наиболее яркими
примерами в этом плане являются понятия «приказ» (ст. 332 УК РФ) и «время исполнения обязанностей военной
службы» (333, 334 и 335).
Так, в уголовно-правовом смысле «приказ» понимается как исключительно конкретное требование о совершении
или не совершении определенных действий в данной ситуации, соблюдение тех или иных правил службы,
обращенных к одному лицу или группе лиц. В данном случае невыполнение общих требований, содержащихся в
уставах, наставлениях и инструкциях и других нормативных актах, имеющих форму приказа, не рассматривается как
неисполнение приказа в смысле ст. 332 УК РФ.
Понятие «время исполнения обязанностей военной службы» в уголовном праве толкуется также ограничительно и
не совпадает с соответствующим понятием в ст. 36 ФЗ «О воинской обязанности и военной службе». В частности,
факт нахождения военнослужащего на территории воинской части далеко не всегда признается в уголовном праве
временем исполнения обязанностей военной службе, как это требует военное законодательство.
5. Взаимосвязь военного и военного-уголовного законодательства не ограничивается, как отмечалось, лишь
бланкетным конструированием соответствующих норм по типу «нарушение правил». В ряде случаев при создании в
уголовном законодательстве норм общего характера, как правило, относящихся к институту наказания, следует также
учитывать специфику военной службы. На наш взгляд, особенности прохождения военной службы должны
детерминировать содержание всех институтов Общей части уголовного права. Последнее обстоятельство не всегда
можно наблюдать в действующем уголовном законодательстве.
Так, положения ст. 49 и 50 УК РФ, допускающие возможность назначения военнослужащим, проходящим военную
службу по контракту не на воинских должностях рядового и сержантского состава, обязательных и исправительных
работ, не учитывают в полной мере особенностей военной службы. В данном случае указанные уголовно-правовые
нормы находятся не в отношениях корреспонденции (детерминированности) с военно-правовыми предписаниями, а
по существу создают коллизию, устранение которой возможно только законодательным путем.
В УК РФ можно также обнаружить и пробелы, обусловленные игнорированием в нормах Общей части положений
военного законодательства, регулирующих порядок прохождения военной службы. Например, отсутствуют нормы,
предусматривающие ситуации отмены условного осуждения и условно-досрочного освобождения при увольнении
военнослужащих, которым были назначены воинские наказания (ограничение по военной службе, содержание в
дисциплинарной части). По общему правилу в этих случаях лица должны исполнить оставшуюся неотбытой часть
наказания. Однако в отношении уволенных с военной службы лиц такое решение не может быть принято, исходя из
того, что эти наказания исполняются в процессе прохождения военной службы. Перечень подобных отраслевых
«нестыковок» можно продолжить и дальше, но уже на этом примере видно, какое значение имеет в целом военное
законодательство при разработке различных институтов уголовного права.
6. Изложенные лишь некоторые проблемные вопросы взаимосвязи военного и военно-уголовного законодательства
могут быть успешно решены лишь при условии их учета в процессе разработки Военного кодекса Российской
Федерации. Безусловно, все «военные» вопросы уголовного законодательства в рамках Военного кодекса, учитывая
его основное назначение, не смогут получить своего разрешения. В этой связи необходимо четко очертить
(«отобрать») круг военно-правовых понятий, имеющих принципиальное значения для конструирования и применения
военно-уголовного законодательства. Представляется, что определенную помощь в этом направлении может оказать и
эта публикация.