ГАПОН И "КРОВАВОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ"

ГАПОН И "КРОВАВОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ"
фрагмент из книги Дмитрия Поспеловского «На путях к рабочему праву», в
которой без политической предвзятости описана история профсоюзов в
дореволюционной России. (эта книга была написана в качестве диссертации при
Лондонском институте Экономических и политических наук в 1971 г.)
Рабочее движение в Петербурге начало активно действовать только после прихода
Гапона (молодой священник Георгий Гапон, студент 3-го курса Петербургской Духовной
академии, обслуживавший дом предварительного заключения), и то после того, как он
фактически возглавил его. В феврале 1904 года Плеве утвердил устав Собрания русских
фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга, которое к концу года уже состояло из 11
отделов и имело около 12 тысяч членов. Так из 12,5 тысяч рабочих Путиловского
машиностроительного завода почти 6 тысяч были членами гапоновской организации.
Отец Георгий Гапон вырос в украинской крестьянской семье. Окончив семинарию
и став священником, очень рано овдовел. Поступил в Петербургскую Духовную
академию. Экспансивный, вспыльчивый, красивый, с покоряющими, входящими в самую
душу глазами — как писал позже о Гапоне рабочий Карелин — Гапон действительно был
неотразим: очень непосредственный, отзывчивый, откровенный и необыкновенно добрый.
Его сокурсник по академии священник Попов, который в общем отзывается о Гапоне
весьма критически, вспоминал как, будучи студентом, Гапон отдал случайному нищему
только что купленные сапоги, а сам потом долго ходил в домашних туфлях — и в гости, и
по делам. Из собственных денег он содержал семью рабочего Петрова и все время
оказывал помощь другим нуждающимся и нищим. Еще будучи студентом академии,
Гапон получает направление в портовую церковь, и тут разрабатывает свои планы
создания работных домов для бедных рабочих с просветительной программой. Однако
при всех своих хороших качествах Гапон был невероятно честолюбив и считал, что ради
дела все позволено, что для дела можно использовать в своих целях и полицию.
«Как же мы поверили Гапону? — пишет в своих воспоминаниях бывший
большевик и активный член гапоновской организации А. Карелин. — Весной 1904 года
собралась наша компания полиграфического производства на квартире у Гапона. Он и
открыл здесь основные требования своей петиции. Мы были поражены тогда. Я был
большевиком, Кузин меньшевиком, Варнашев и Васильев хотя и беспартийные, однако
честные, преданные, хорошие люди. И вот мы увидели тогда, что то, что написал Гапон,
шире идей социал-демократов; и мы поняли, что Гапон честный человек, и поверили ему.
Гапон был священником, и я никогда не слышал такой замечательной службы, как у него.
Ведь не веришь сам во все это, а как послушаешь его, хочется слушать. ".
Деятельность гапоновских организаций была аналогична первоначальной
зубатовской идее, то есть, направлена на культурно-просветительную работу. Собрания
русских фабрично-заводских рабочих Петербурга устраивали танцевальные вечера,
библиотеки-читальни, где читались лекции и велись собеседования исключительно по
экономическим вопросам. Интеллигенцию Гапон не подпускал, боясь ее влияния на
рабочих. (Под интеллигенцией понималась левая революционная публика) Гапон
понимал, что для успеха его организации необходимо привлекать женщин. Всей работой
среди женщин руководила Карелина. Она организовала особые женские отделы.
Накануне 9 января было 11 мужских и 3 женских отдела. В мужских было 12 тысяч
членов, в женских — свыше 1000.
В каждом отделении были хорошие библиотеки, потом их, после 9 января, увезли в
охранку. Варнашев рассказывал о рабочем движении, революциях, партиях. С наступлением весны начали читать исключительно газеты. В это время начались земские петиции,
мы читали их, обсуждали и стали говорить с Гапоном о том, не пора ли и нам выступить с
петицией самостоятельно, он сначала отказывался".
Как же произошла трагедия 9 января?
Предлогом для шествия послужило увольнение четырех путиловских рабочих-
гапоновцев, которое гапоновцы восприняли как начало преследования всей организации.
(Айнзафт также считает, что увольнение было сделано с провокационными целями.) Но
были и другие мнения. Согласно расследованию фабрично-заводского инспектора
Чижова, рабочие были уволены не с провокационной целью, а за плохую работу, что и
было сообщено Гапону. Гапоновцы, однако, не удовлетворились ответом и предъявили
администрации завода 5 января 1905 года следующие требования:
1) рассчитать мастера, уволившего рабочих и принять назад Сергунина и
Субботина;
2) ввести 8-часовой рабочий день;
3) принять к сведению, что расценка новых изделий после испытаний должна
устанавливаться мастером по добровольному соглашению с выборными рабочими из
мастерской, и только после этого считаться обязательной;
4)учредить постоянную комиссию из выбранных рабочих, которая совместно с
администрацией разбирала бы претензии рабочих и принимала бы участие в решении
вопросов об увольнении;
5) установить нормальную плату для чернорабочего не ниже одного рубля в день;
6) отменить сверхурочную работу, а в случае крайней необходимости платить
двойную оплату;
7) за брак, совершенный не по вине рабочего, оплачивать ему полную зарплату.
А теперь обратимся непосредственно к петиции 9 января. Первый ее раздел
назывался "Против невежества и бесправия русского народа", второй раздел петиции
"Меры против нищеты народной", третий раздел "Меры против гнета капитала над
трудом" включал в себя: во-первых, требование отмены института фабричных
инспекторов (тут явно отражение гапоновского конфликта с Чижовым); во-вторых,
учреждение при заводах и фабриках постоянных комиссий выборных рабочих, которые
вместе с администрацией разбирали бы все рабочие претензии и увольнения; в-третьих,
предоставление свободы потребительско-производственным и профессиональным рабочим союзам; в-четвертых, введение 8-часового рабочего дня и нормирование
сверхурочных работ; в-пятых, требование свободы борьбы труда с капиталом (т. е.
требования свободы забастовок); в-шестых, обеспечение нормальной зарплаты; вседьмых, участие представителей рабочего класса в выработке законопроекта о
государственном страховании рабочих.
Нет смысла описывать здесь подробности шествия: обстрелы, льющуюся кровь,
смерть. Мы все это хорошо знаем из других источников. О "Кровавом воскресенье"
написано достаточно: много правды, но много и фальши. Однако факт остается фактом: в
невинной крови виноваты непоследовательность и малодушие и правительства и Николая
II, не рискнувшего явиться перед рабочими. Если революционеры действительно хотели
спровоцировать конфликт, который привел бы к пропасти между царем и народом, то они
этого достигли. Не будь "Кровавого воскресенья", вряд ли состоялось бы октябрьское
восстание рабочих 1905 года в Москве. Вообще, вряд ли радикализация рабочего класса
пошла бы такими быстрыми темпами. После шествия 9 января сам Гапон преобразился, и
буквально за несколько минут стал революционером.
Гапон несколько раз возвращался в Россию, вернее в Финляндию, потом опять
уезжал. В конце концов, вошел в переговоры о возвращении с представителем Охранного
отделения департамента полиции Медниковым. Ему обещали амнистию. В самом начале
1906 года Гапон вернулся в Россию. Получил обещанную амнистию, но не успокоился.
Предпринимал всевозможные действия по возрождению своей организации.
Гапону не удалось восстановить свою организацию, хотя правительство дало
значительную сумму (около 30 000 рублей) для выплаты пострадавшим рабочим и их
семьям, как компенсацию за 9 января. Однако рабочие продолжали верить Гапону. Под
Новый 1906 год в Териоках у Гапона было собрание рабочих (110 человек), которое
подтвердило права и полномочия, какие имел Гапон до 9 января. По-видимому, эсеры об
этом пронюхали и решили как можно скорее уничтожить Гапона.
"Моя совесть чиста, - говорил Гапон. - Кого я предал - пусть скажет. Деньги брал?
Деньги эти народные, и я считаю, что можно всеми средствами пользоваться для святого
дела. Ну, что же? Находился в сношениях с правительственными лицами, имея в виду
пользу народа".
О том, что Гапон верил, что он все это делает для пользы народа, по-моему, нет
никаких сомнений. На даче в Озерках на шею Гапону была наброшена петля, и он был
задушен эсерами. Как мы уже говорили, рабочие, окружавшие Гапона, его предательству
не поверили. И у них были на то основания. Среди рабочих не было ни одного лица,
пострадавшего по какому-либо доносу Гапона.
Однако дело Гапона пережило его самого. Интересно, что уже фабричный
инспектор Чижов в конце своего рапорта о путиловском конфликте говорит о
необходимости узаконить профсоюзное движение и борьбу рабочих за свои права. В 1906
г. профсоюзы были, наконец, легализованы, и вместе с ними и их право на
экономическую стачку.