О духовном руководителе

О духовном руководителе
Первое семя новой жизни состоит из сочетания свободы и благодати, и спеянием ее будет
развитие сих же одних элементов. Как там, полагая обет жить по воле Бога, во славу Его, говорил
кающийся: "Только Ты укрепи и утверди", — так и во все последующее время он поминутно
должен полагать, так сказать, себя в руку Божию с молитвою: "Ты Сам соверши, что воле Твоей
угодно", чтобы таким образом, как в сознании и произволении, так и на самом деле Бог был
действуяй в нас, и еже хотети, и еже деяти о благоволении (Флп.2,13).
Минута, в которую человек сам чает что-нибудь произвести над собою и в себе самом, есть
минута погашения жизни истинной, духовной, благодатной. В сем состоянии, несмотря на
непомерные труды, истинного плода не бывает. Бывают следствия, которых нельзя назвать
худыми, если смотреть на них отдельно; но в ходе дела они — остановка и уклонение, а нередко и
зло, ибо ведут к кичению, самомнению, кои суть семя диавольское, им всеваемое и с ним
сродняющее. При этом к делу Божию в нас примешивается не Божие и портит его, так что вместо
того, чтобы возводить опомнившегося человека, благодать предварительно будет еще очищать и
отреблять (откидывать сор, ненужное — Ред.), попорченное самодельностию. Или не весте, что
Христос в вас, учит Апостол, разве точию чим неискусни есте (ср.: 2Кор.13,5).
Соединившись с Господом в Таинстве покаяния или крещения, Ему себя и предать должны,
да вошедши в нас Сам, как Господь всяческих, Он, имиже весть судьбами, устроит наше
спасение. Сказал Господь: без Мене не можете творити ничесоже (Ин.15,5), — надобно
поверить и просить, чтобы Он делал в нас, чтобы нас очищал от страстей, напечатлевал в нас
добродетели и творил все то, что целительно. Это существенное настроение покаянника: "Имиже
веси судьбами, спаси мя, Господи, а я буду трудиться и нелицемерно, без уклонений, перетолков,
по чистой совести творить все, что уразумею и смогу!" Кто так настроит себя внутри, того
действительно воспринимает Господь и действует в нем, как царь. У него учитель — Бог,
молитвенник — Бог, хотетель и деятель — Бог, плодоносец — Бог, властитель — Бог. Это — семя
и сердце небесного в нем древа жизни.Но для него непременно должна быть вещественнодуховная ограда. Эту ограду составляют руководитель и правила.
Покаявшийся, предав себя Богу, тотчас поступает под Его непосредственное руководство и
приемлется Им. Кто успеет сделать это, как должно, вначале, тот спешно, ровно и благонадежно
ведется Божиею благодатию к совершенству. Но на самом деле таких очень мало. Это —
избранники Божии, кои, неимоверно-быстрым порывом от себя, полагали себя Богу в руки, были
Им принимаемы и водимы. Таковы, например, Мария Египетская, Павел Фивейский, Марко
Фраческий и другие. Их спасло одно решительное предание себя Богу. У Марии Египетской, во
всех ее жестоких бранях со страстями, было правилом — повергать себя в руку Божию, и страсти
отходили, известно, по подвиге. То же, без сомнения, делала она и в других случаях: обращалась,
например, за вразумлением и получала его.
Но такой путь не был и не мог быть всеобщим. Он принадлежал и принадлежит особенным
избранникам Божиим. Другие все зреют под видимым руководством опытных мужей.
Стоя в той вере, что только Бог возращает, покаянник, чтоб успеть, непременно должен
предаться отцу-руководителю. Необходимость этого представляется потому, что нет полного
предания себя Богу, — недостаток, принадлежащий большинству. До него должно зреть и зреть
многими опытами, а до образования его нет точки, к коей прикасалась бы руководящая рука
Господня, — нет как бы повода, за который весть должно. Следовательно, без этого условия
начинающий сам делать дело спасения неизбежно будет идти путем, о коем нельзя решительно
сказать, что он есть путь верный, а это и опасно, и томительно для духа. Святой Антоний Великий,
когда пришел к мысли, верны ли его правила, тотчас начал вопиять: "Скажи мне, Господи, путь",
— и, получив уверение, успокоился.
Вступающий в духовную жизнь — то же, что вступивший в обыкновенный путь. Так как
путь этот нам неизвестен, то и надобно, чтобы кто-нибудь проводил нас. Самонадеянно было бы
остановиться на мысли, что я и сам могу... Нет, тут ни сан, ни ученость — ничего не помогает. Не
менее самонадеянно и то, если кто, без крайней нужды, имея возможность снискать руководителя,
не избирает его, в той мысли, что Бог непосредственно будет руководить его. Действительно,
ведение к совершенству принадлежит Богу, приявшему нас, но под руководством отца. Отец не
возносит на степени, а способствует быть возводимыми от Бога. Однако ж, в обыкновенном
порядке, Бог ведет нас чрез других, вразумляет, очищает, сказывает волю Свою.
Оставшийся один, сам с собою, находится в крайней опасности, уже не говоря о том, что он
будет биться и толочься на одном месте почти без всякого плода. Не зная ни подвигов и
упражнений духовных, ни порядка в них, он будет делать только и переделывать, как взявшийся
за дело не умеючи. Нередко по сей причине многие застаиваются, хладеют и теряют ревность. Но
главная опасность оному — от внутренней нестройности и лести сатанинской. У начавшего
внутри — туман, как от испарений смрадных, от страстей и неправых изданий из себя, из
испорченных сил. Он есть у всякого, более или менее густой, судя по предшествовавшей
испорченности. В тумане же этом как хорошо и верно различать предметы?
Блуждающему в тумане нередко и малый ряд травяников кажется лесом или деревнею — так
и начавшему в духовной деятельности неизбежно видится многое там, где ничего нет на самом
деле. Вразумить и разъяснить, в чем дело, может уже только глаз опытный. Опять же он —
больной: как же он будет врачом себе? Уморит и задушит он себя из одной любви к себе: ведь и
тела не врачуют сами врачи. Но главнейшая при этом опасность — от сатаны. Так как он сам
преимущественно своеумник, то и между людьми больше любит тех, кто руководится своим
умом, — на этом он преимущественно запутывает и губит. И можно сказать, что одно это и дает
ему доступ до нас, или возможность ввергать в пагубу. Кто не верит своему разуму и сердцу и,
напротив, все, что есть в чувстве и мысли, предлагает на суд другого, тот, хотя бы и всеял диавол
что-либо опасное и пагубное, не постраждет, потому что опытность и разум другого разгадают
прелесть и предостерегут. Потому-то говорят: кто имеет руководителя и вверится ему, к тому не
приступает сатана, чтобы не быть постоянно посрамляемым и не вынаружить всех своих козней.
Напротив, он неотходно при том, кто верит одному себе или слагает свой разум и на него
полагается. Такого, разными благовидностями, напечатлеваемыми чрез воображение, или силу
мечтающую, он водит по разным распутиям, пока наконец погубит совершенно.
Судя по сим причинам, сильно уважительным, начинающий должен согласиться на то,
чтобы иметь руководителя, избрать его и предаться ему. Под ним он безопасен, как под кровом и
оградою, — тот уже будет ответчик и пред Богом, и пред людьми за неверности. Но то дивно, что
ищущему искренно всегда подается истинный руководитель. И руководитель, кто бы он ни был,
всегда дает точное и верное руководство, как скоро руководимый предается ему всею душою и
верою. Сам Господь уже блюдет такого преданника... Молись — и Господь укажет руководителя;
предайся руководителю — и Господь научит его, как руководить тебя [25].