СВ. Данилов СТАНОВЛЕНИЕ СКОТОВОДСТВА И ФОРМИРОВАНИЕ КОЧЕВОГО ОБРАЗА ЖИЗНИ

СВ. Данилов
ИМБТСОРЛН, г. Улан-Удэ
СТАНОВЛЕНИЕ СКОТОВОДСТВА И ФОРМИРОВАНИЕ КОЧЕВОГО ОБРАЗА ЖИЗНИ
В КОЧЕВЫХ ОБЩЕСТВАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ*
Человечество, история которого насчитывает многие сотни тысяч лет, имело на всем ее протяжении самые
разнообразные способы адаптации к природно-климатическим условиям среды обитания, и одним из
главных условий выживания было выработка разнообразных способов добывания пищи и изготовление
предметов, необходимых вначале для удовлетворения самых насущных, а затем и все более растущих
потребностей. Охота и собирательство - типы хозяйствования, ведущие свое начало с самого начала
становления вначале homo habilis, а затем и homo sapiens, постепенно дополнялись в XI-X тыс. до н.э.
земледелием и скотоводством, берущих свое начало от доместикации различных форм диких растений и
животных и получившим в дальнейшем ходе истории все большее распространение. Постепенно в течение
сотен и тысяч лет распространение производящих форм хозяйства приводило к появлению все новых типов
экономики, зависевшей от природных условий, в которых происходило становление и развитие
человеческих коллективов.
Скотоводство, возникшее в комплексе с земледельческим хозяйством, постепенно выделялось в отдельную
отрасль. У населения, занимающимся преимущественно скотоводством, формируется своеобразные
способы ведения хозяйства, выражавшиеся в создании кормовой базы, получении приплода, стихийной селекции и т.д. Увеличение количества скота, содержащегося в одном хозяйстве, приводившее к перевыпасу и
истощению пастбищ, инициировало переход к полукочевым и кочевым формам ведения хозяйства. Разнообразие природно-климатических и географических обстановок, в которых проживали древние скотоводы
привело к формированию многообразия типов хозяйства. Степные, пустынные, полупустынные, горнодолинные, высокогорные пастбищные пространства, разнообразие водных источников и растительного мира
породили, в результате адаптации населения к условиям среды, множество способов разведения и
содержания домашних животных, максимально приспособленных к местным условиям. С течением времени
под влиянием природных условий и специфичной экономики складываются культурные особенности,
определившие облик степных цивилизаций. При более детальном рассмотрении всех особенностей
хозяйства и культурно-этнических характеристик выявляются различия не только между крупными
регионами, но и между отдельными областями и районами
В регионе Центральной Азии, расположенном в глубине азиатского континента, также проходили процессы
становления производящих форм экономики. Население центральноазиатского региона, его богатая и
разнообразная культура формировалась, в основном, в зависимости от географических и природноклиматических обстановок, обусловивших хозяйственно-экономические и культурные особенности.
Археологические исследования разнообразных по типам и хронологии памятников дали возможность
выделить археологические культуры, ставшие своеобразными вспомогательными ориентирами, маркирующих отдельные периоды истории центральноазиатских народов. Для отдельных исторических эпох данные
археологии стали единственным видом источников по раскрытию многих сторон жизнедеятельности
древнего населения. Археологические культуры, за которыми стоит население с хозяйством, основанном на
полуоседлом, полукочевом и кочевом скотоводстве, занимают значительные по размерам территории, часто
прсвышающие размер распространения культур, основанных на комплексном земледельческоскотоводческом хозяйстве с преобладанием земледелия. Афанасьевская, андроновская, карасукская,
скифские и хуннские, тюркские, монгольская, тунгусо-маньчжурская археологические культуры или
историко-культурные общности занимали большие по площади территории, связанные с особенностями
хозяйства, требовавшего обширных пастбищных пространств для скота, и где основная, необходимая
населению продукция получалась за счет переработки животного сырья.
Однако основные памятники, оставленные древним населением региона, не дают конкретной информации о
том, что захороненные в них индивидуумы являлись скотоводами и тем более ведущими кочевой образ
жизни. Такое восприятие древних насельников региона появилось, во-первых, под влиянием
этнографических данных, когда европейские исследователи, появившиеся в степных, полупустынных и
пустынных пространствах Азии, застали здесь население, ведущее кочевое скотоводческое хозяйство, и
полностью приспособленный к нему образ жизни, во-вторых, сведения письменных источников о
европейских и азиатских народах, ведущих непривычный с точки зрения античных, средневековых и
древнекитайских авторов кочевой образ жизни, нашедшей отражение в расхожей формулировке
«передвигаются вслед за скотом в поисках воды и травы», и в-третьих, сама экология открытых пространств
Центральной Азии, когда занятие кочевым скотоводство являлось едва ли не единственно возможным
способом (кроме оазисов) обеспечить население пищевыми и прочими ресурсами.
Археологические же погребальные комплексы, оставленные древними обитателями центральноазиатс-ких
степей, дают конское снаряжение и остатки жертвоприношений животных, находки, которые часто встречаются и в погребениях, оставленных оседлыми земледельцами, в особенности элиты общества и не дают
возможности однозначно определить, что население вело кочевой скотоводческий образ жизни, тем более
что для кочевника не характерны какие-то особые орудия труда наподобие серпов, плугов, зернотерок
земледельцев.
Тем не менее, тщательное изучение памятников оставленных древним населением позволило выделить
ранних кочевников, время существования которых определено эпохой поздней бронзы раннего железа. Хозяйство более ранних обитателей евразийских степей, носителей андроновской срубной культуры, было определено как комплексное скотоводческо-земледельческое. Критериями выделения эпохи ранних
кочевников послужило появление в погребениях металлических удил, костей домашних животных,
захоронений коней [Грязнов,1955; Левин, Чебоксаров, 1955]. Хотя по замечанию Л.С. Клейна жесткие
металлические удила появляются с массовым использованием лошадей для военных целей [Клейн, 1980].
Для пастьбы скота и простого передвижения достаточно было и более мягкого управления конем.
Металлические стремена, седло с жесткой конструкцией, шпоры - все эти нововведения появлялись
впоследствии исключительно в связи с ведением боевых действий, когда от мобильного управления конем
зависела жизнь всадника и, следовательно, исход боевых действий, сражений, войн в целом.
Ряд ученых считает, что подвижные формы ведения хозяйства, связанные с кочеванием, возникают с самого
начала появления в евразийских степях скотоводства [Артамонов 1977]. В Центральной Азии появление
скотоводства произошло по всей видимости в IV-III тыс до н.э. и было связано с населением афанасьевской
культуры, памятники которой встречаются на Алтае, в Тыве, Минусинской котловине, Синьцзяне, Западной
и Центральной Монголии. Достаточно веских данных о формировании кочевого скотоводства в это время
пока нет. По всей видимости, переход к кочевому скотоводству мог эпизодически происходить в отдельных
районах, там, где происходило резкое увеличение домашнего поголовья. Более конкретно можно говорить о
том, что подвижное скотоводство начало формироваться в карасукское время, причем было очевидно
связано не только с карасукской культурой Минусинской котловины, а в большей степени с населением
монгольских степей, Ордоса и Синьцзяна, оставивших характерные для карасука предметные комплексы и
памятники. Для монгольских степей такими памятниками являются керексуры и оленные камни
[Новгородова, 1989; Цыбиктаров, 2004]. На одновременных жертвенниках, в состав которых входили
керексуры и оленные камни, раскопаны каменные кладки, под которыми находились черепа, шейные
позвонки и копыта лошадей. В состав жертвенников входили десятки и сотни таких кладок, что говорит о
массовых жертвоприношениях животных. Однако конь, животное сильное и быстроногое, и чтобы поймать
его и принести в жертву требовался не пеший пастух, а конный табунщик на объезженной лошади. Но для
этого времени не известны металлические удила, которые, по мнению многих исследователей, являются
показателем появления верховой езды. Однако, возможно, что применялись какие-то иные варианты узды,
косвенным свидетельством которого являются деревянные псалии и деревянные украшения конской сбруи,
встречаемые в погребениях раннего железного века. Мягкая узда с применением кожаных ремней и
деревянных конструкций могла предшествовать сделанным из металла удилам и псалиям. Дисковидные
костяные псалии, так называемого микенского типа встречались в погребениях Синташты памятника первой
половины II тыс. до н.э. [Генинг, 1977].
* Работа выполнена при поддержке Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов
и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» проект «Древние скотоводы
севера Центральной Азии»)
Уже во IT тыс. до н.э. в скотоводческих обществах евразийских степей количество скота достигает большого количества достаточного для принесения многочисленных жертв. Например, в одном из погребений
Син-ташты было погребено семь лошадей, а в одном из жертвенников было найдено шесть черепов коней,
четыре черепа быков, черепа баранов [Генииг, 1977]. По всей видимости, хозяйство было настолько
специализированным, что позволяло получать большое количество прибавочного продукта в виде стад
скота. Надо полагать, что население всех природных зон евразийских степей, в том числе и Центральной
Азии, имело возможность при благоприятных условиях иметь-довольно большие стада скота. Возможность
создавать немалое количество прибавочного продукта в виде разнообразной животноводческой продукции
имело и оборотную сторону-легко отчуждаемую собственность - скот. Одно семейство было не в состоянии
защитить свое богатство от похитителей скота, необходима была система безопасности не только для
одного семейства, но и для целого ряда семейств, объединенных в кровнородственные группы. Для защиты
не только скота, но и пастбищных территорий не достаточно сил одного рода, необходимо было
объединение родов в более крупную таксономическую единицу, определяемое как племя или вождество.
Однако скотоводы объединялись не только для защиты своих стад и территорий. При благоприятном
стечении обстоятельств они не упускали случая завладеть скотом более слабых соседей или захватить их
пастбища и по возможности поставить население в зависимое положение. Такая ситуация складывалась в
степях, по всей видимости, с самого начала формирования скотоводческого хозяйства и способствовала
созданию нестабильного положения для простых скотоводов.
Сложный процесс перерастания или перехода племенной организации к общественно-политической системе
более высокого уровня, связывается с появлением вождя наделенного как талантами военачальника, политического деятеля так и человеческими качествами, притягательными для всех слоев населения. В полной
мере этим требованиям отвечали предводители хунну, сяньби, жужаней, тюрков, уйгуров, киданей,
монголов. Наблюдая за их деятельностью, описанной в источниках, можно представить, как шел сложный и
противоречивый процесс объединения родов и племен и формирование кочевых империй. Во время их
существования наступает внутренняя стабилизация общества, прекращаются набеги и междоусобные
военные действия. С введением административного контроля над завоеванной территорией
устанавливаются определенные маршруты кочевок, равномерно распределяются пастбища, то есть
наступает ситуация, удовлетворяющая подавляющее число мирного кочевого населения. Элита общества,
также использует создавшуюся обстановку для упрочения власти и накопления богатств. Таким образом,
внутренне кочевое общество, включая почти все слои населения, было заинтересовано в создании сильной
централизованной власти. Хотя ряд объективных и субъективных причин приводили к тому, что вместо
мирной жизни кочевые государства становились на путь завоевательных войн.
Список литературы:
Артамонов М.И. Возникновение кочевого скотоводства //Проблемы археологии и этнографии - Л.: 1977. - Вып. 1. -С. 413.
Генинг В.Ф. Могильник Синташта и проблема ранних индоиранских племен /УСА. 1977. - № 4. - С. 53-73.
Грязнов М.П. Некоторые вопросы сложения и развития ранних кочевников Казахстана и Южной Сибири //КСИЭ.
1955.-Вып. 24.-С. 19-29.
Клейн Л.С. Возникновение кочевого скотоводства // Скифо-сибирское культурно-историческое единство - Кемерово,
1980.-С. 30-36.
Левин М.Г., Чебоксаров Н.Н. Хозяйственно-культурные типы и историко-этнографические области //СЭ. 1955. -№4.С.З~17.
Новгородова Э.А. Древняя Монголия. - М.: Наука, 1989. - 384 С,
Цыбиктаров А.Д. Культурное и хронологическое соотношение херексуров и памятников монгун-тайгинского типа
Горного Алтая, Тувы, Монголии и Южного Забайкалья //Центральная Азия и Прибайкалье в древности. Улан-Удэ, 2004.
Вып. 2. - С. 35-49.