ОБ ИСТИННОМ БЛАГЕ ЧЕЛОВЕКА

ОБ ИСТИННОМ БЛАГЕ ЧЕЛОВЕКА.
Современное общество в своих представлениях об истинном благе не
далеко ушло от древних цивилизаций. Привлекательна все та же формула
жизни — «хлеба и зрелищ».
Юрий Друми, преподаватель Заокской духовной академии.
Иногда проповедники начинают свое обращение к слушателям словами о том, что
они не собираются сказать что-то новое. Скорее всего, этим они подразумевают, что
ничего неизвестного просто не существует, и хотят напомнить известное изречение
Соломона, сказавшего, что «нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1: 9).
Когда вы идете на богослужение, то на что себя настраиваете: на повторение старого
или уяснение нового? Или, может, есть иная цель?
Соломон, видимо, тем и превосходил всех сынов Востока, что, имея обширнейшие
познания и будучи обладателем всего, не прекращал работу мысли. Он неутомимо
проникал в самую суть вещей, и далее еще глубже, пытаясь постичь природу человека и
пути Провидения. И потому не стесняется задать, казалось бы, детский вопрос: «Ибо кто
знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень?» (Еккл. 6: 12).
В поисках ответа на вопрос «Что есть благо для человека?» Соломон был далеко не
одинок. Не только сыны Востока, но все мыслящие люди, где бы и когда они ни жили,
пытались определить предназначение и смысл человеческой жизни. Среди них особенно
выделяется личность древнегреческого философа Аристотеля. Обладая гениальной
наблюдательностью и, пожалуй, неповторимой способностью классифицировать всё до
мельчайших подробностей, он тоже отдал немало сил в неуемном стремлении ответить на
непреходящий вопрос о подлинном благе для человека. Аристотель пишет, что зачастую
благом считается то, чего у человека нет, но к чему он всеми силами стремится: больной
видит его в здоровье, неимущий — в богатстве; человек, сознающий свое невежество,
особенно удивляется речам о чем-то великом, недоступном его пониманию; люди
образованные и деятельные высшим благом считают почести... Но что считать благом
больному, который уже выздоровел? Что есть благо для разбогатевшего? К чему должен
стремиться тот, кто стал высокообразованным человеком, получил признание и почести
от окружающих?
Далее Аристотель рассуждает так: некоторые видят высшее блаженство в
добродетели; другие — в здравомыслии; третьи находят благо в безопасности, мире,
покое для себя и близких; иные — во всем этом, но вместе с наслаждением.
Некоторым выдающимся пророкам, мыслителям и государственным деятелям
античности удавалось построить общественную жизнь на здоровых началах
Божественных и общечеловеческих ценностей, но, как это ни парадоксально, очень
быстро после этого происходило обратное — расчеловечивание человека. Причем, это
характерно практически для всех цивилизаций Древнего мира.
Так, Исайя писал об иудеях: «Но вот, веселье и радость! Убивают волов, и режут
овец; едят мясо, и пьют вино: «будем есть и пить, ибо завтра умрем!» (Ис. 22: 13). Или вот
что рассказывает историк Фукидид о жителях великих Афин, когда город постигла
небывалая эпидемия чумы в период Пелопоннесской войны: «...с появлением чумы в
Афинах все больше начало распространяться беззаконие. Поступки, которые раньше
совершались лишь тайком, теперь творились с бесстыдной откровенностью. На глазах
внезапно менялась судьба людей: можно было видеть, как умирали богатые, и как люди,
прежде ничего не имевшие, сразу же завладевали всем их добром. Поэтому все ринулись к
чувственным наслаждениям, полагая, что жизнь и богатство — одинаково преходящи.
Жертвовать собой ради прекрасной цели никто уже не желал, так как не был твердо
убежден, что достижение цели наступит прежде, чем смерть. Наслаждение и всё, что как-
то могло служить ему, уже считалось само по себе полезным и прекрасным. Ни страх
перед богами, ни закон человеческий не могли больше удержать людей от преступлений,
так как они видели, что все погибают одинаково, и поэтому безразлично, почитать богов
или нет. С другой стороны, никто не был уверен, что доживет до такой поры, когда за преступление понесет наказание по закону. Ведь гораздо более тяжкий приговор судьбы уже
висел над головой, и пока он не свершился, человек, естественно, желал по крайней мере
как-то насладиться жизнью».
«Хлеба и зрелищ» — так лаконично охарактеризовал жизненное кредо римлян поэт и
сатирик II века Ювеналий.
И, наконец, приличие не позволяет мне рассказать о персах, жителях Вавилона и
некоторых кочевых племенах.
Современное общество в своих представлениях об истинном благе не далеко ушло от
древних цивилизаций. Привлекательна все та же формула жизни — «хлеба и зрелищ».
Вряд ли предвыборная программа какого-либо политика, законодателя или руководителя
игнорирует эту инстинктивную жажду обывателя. При этом почти никто не вспоминает,
что именно оголтелое стремление к сытости и наслаждениям есть вернейший признак
заката человеческого в человеке.
Вопрос царя Соломона — «Кто знает, что хорошо для человека в жизни?» —
актуален во все времена. И, как ни странно, ответ приходит оттуда, откуда мы его менее
всего ждем — из уст безымянного страдальца, который не только понял, что есть
истинное благо, но и приобщился к нему. Слова, которые вы сейчас прочтете, появились
на свет не из стен известнейших Иерусалимской или Кумранской библиотек, не являются
плодом отвлеченного умствования. Их написал человек, чье сердце было наполнено
присутствием Яхве. Откроем Псалтирь, и воспоем вместе с псалмопевцем: «Благо есть
славить Господа и петь имени Твоему, Всевышний» (Пс. 91: 2). Благо есть вернуться к
Тебе, Отче, и сказать: я люблю Тебя всем сердцем моим. С надеждой взираю на небо. С
Тобой ничего не хочу на земле! Ты, един Ты, Господи, возвеселил меня, вызвав во мне
восхищение делами рук Твоих. И я не могу охватить всего, что Ты открываешь мне. Ты во
мне больше меня самого. День и ночь я готов славить Тебя. Каждый миг жизни хочу
отдать Тебе. Жизнь без Тебя — это не жизнь, а суета, иллюзия жизни, мираж. Только Ты,
Господи, придаешь смысл моему горестному существованию, когда являешь мне,
грешному, милосердие Твое».
Но, к сожалению, не все так думают, не каждый готов произнести подобные слова.
Для многих встреча с Богом — это великая трудность, настоящее бедствие, от которого,
подобно Ионе, они готовы бежать на край света. Получается очень странно: человек,
будучи полностью зависим от животворящей силы Творца, не желает видеть Его! Когда
полуодичавшие после сорокалетних блужданий по пустыне евреи вышли из египетского
рабства и оказались у Синайской горы, в реалиях живого Бога, первое, о чем они
попросили Моисея, было: «Говори ты с нами, и мы будем слушать; но чтобы не говорил с
нами Бог, дабы нам не умереть» (Исх. 20: 19).
Что это?! Дети Божьи не хотят видеть и слышать своего Отца! Сегодня уже не
полудикие, а вполне респектабельные люди готовы платить немалые деньги Церкви
(своего рода «откупы»), содержать «армию ходатаев и духовных посредников» по одной
простой причине: «чтобы не говорил с нами Бог», Откуда такая боязнь «явиться пред очи»
Отца? Никто не желает нарушения покоя в своем «тихом омуте». Мало кто променяет
бытовые удобства и светские наслаждения на нелегкую жизнь праведника и
бессребреника. Как мокрицы, многие люди предпочитают жить в сыром мраке своих
страстей и предрассудков, чем в живительном сиянии света, исходящего от лица Божьего.
«Человек несмысленный не знает, и невежда не разумеет того» (Пс. 91: 7), какое это благо
— созерцать славу Господню и жить в полном осознании Его присутствия.
«Тогда как нечестивые возникают как трава, и делающие беззаконие цветут, чтобы
исчезнуть навеки, — Ты, Господи, высок во веки!» (Пс. 91: 8-9). В этих словах
псалмопевец поднимается на вершину богопознания. Здесь — сердце всего псалма, точка
опоры веры и всей жизни псалмопевца. В этом — благо всех благ: «Ты, Господи, высок во
веки!» По сути, в этом искреннем возгласе мы слышим признание самой важной истины
всего Божественного откровения.
Всякий раз, когда в Ветхом Завете, и особенно в Псалтири, вы встречаете слова о
том, что Господь высок, старайтесь заметить, что при этом говорится об избавлении
скорбящих и страждущих. «Ибо Он приникнул со святой высоты Своей; с небес призрел
Господь на землю, чтобы услышать стон узников, разрешить сынов смерти» (Пс. 101:
20-21). «Высок Господь и смиренного видит» (Пс. 137: 6). «Высок над всеми народами
Господь; над небесами слава Его. Кто, как Господь, Бог наш, Который, обитая на высоте,
приклоняется, чтобы, призирать на землю; из праха поднимает бедного, из брения
возвышает нищего, чтобы посадить его с князьями» (Пс. 112: 4-8). «Ибо так говорит
Высокий и Превознесенный, — Святый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище,
а также с сокрушенными и смиренными духом, чтоб оживлять дух смиренных и
оживлять сердца сокрушенных» (Ис. 57: 15).
В псалме 91 содержится такая же мысль: «Ты, Господи, высок во веки. Враги Твои
гибнут и рассыпаются, а праведник цветет, как пальма, возвышается, подобно кедру на
Ливане» (ст. 9, 13).
Воистину, чем выше Господь, тем на самом деле Он ближе к боящимся Его и
ожидающим от Него помощи.
...Когда к изнуренному продолжительным постом Иисусу подступил дьявол и стал
искушать Его (Матф. 4: 1-11), то он предложил Христу лучшие блага земли: хлеб,
зрелище (славу всех царств) и еще одно «благо» — весьма искаженную религию Бога. В
«арсенале» дьявола ничего лучшего не нашлось.
Тысячи раз за свою жизнь каждый из нас оказывается перед подобным выбором. В
такие моменты мы забываем, как твердо вел себя Иисус во время искушения, начинаем
сомневаться и задумываться: какое же благо избрать — «синицу в руке» или «журавля в
небе»?
Но самое страшное, что для многих выбора вовсе не существует. Решение
однозначное: комфортная и долгая жизнь в царстве мира сего. Это значит, что
материальное побеждает духовное.
Иисус выстоял не только в трудные сорок дней искушения в пустыне, но и в
многочисленных последующих испытаниях на протяжении всей Своей земной жизни. Он
всегда отвергал сомнительные земные блага, потому что знал: прежде чем Его воспоют в
гимнах и прежде чем о Нем скажут: «Ты, Господи, высок во веки!». Он должен победить
грех праведной жизнью и распять его безвинной смертью. Без этой победы никогда не
появились бы слова апостола Павла: «Бог воскресил Иисуса Христа из мертвых и посадил
одесную Себя на небесах, превыше всякого начальства и власти, и силы и господства, и
всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем, и всё покорил под ноги
Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви» (Еф. 1: 20-22).
Нищие, всеми презираемые и гонимые первые христиане более всего любили петь об
Иисусе царствующем, Чей престол был превыше трона любого из цезарей. Несмотря на
многочисленные постигавшие их бедствия, они все же через черные тучи, затянувшие
небо, видели сияние царственного лика Христа. И оставались верными Ему, храня как
зеницу ока свое благочестие. Это было зримым подтверждением того, что Господь Иисус
Христос действительно «высок вовеки».
В исследуемом псалме безымянный художник словами нарисовал картину редкой
простоты и красоты одновременно: «Праведник цветет, как пальма, возвышается, подобно
кедру... Насажденные в доме Господнем, они цветут во дворах Бога нашего» (Пс. 91: 1314).
Это единственный случай употребления слова «пальма» в Псалтири. Мы
представляем в своем сознании роскошное, стройное дерево. Вспоминаем древний обычай
— устилать пальмовыми ветвями путь человека, вступающего на царский престол.
Думаем о значении русского однокоренного слова «паломник». У пальмы глубокие корни,
вкусные плоды, а листья в древности использовались для настила крыш, а также плетения
ковриков и корзинок. Какое полезное многообразие свойств и качеств! Именно с
пальмовым деревом сравнивается красота женщины в книге Песни Песней Соломона.
Кедр — тоже особое дерево. Оно отличается высоким качеством древесины (именно
из кедра в древности делались многие музыкальные инструменты) и его возраст может
достичь несколько тысяч лет.
Автор псалма не нашел ничего более достойного для описания праведного человека,
как сравнить его с такими райскими деревьями. Таков род праведников: «Они цветут во
дворах Бога нашего. Они и в старости плодовиты, сочны, свежи, чтобы возвещать, что
праведен Господь» (Пс. 91: 14-16). Враги же Божьи, нечестивые — как трава, которая
вянет каждой осенью...
Однажды Иисуса Христа окружила толпа босоногих, больных и обесчещенных
людей, которые жаждали услышать слово Божье. Глядя на их душевные и телесные
струпья, Он благословил их надеждой на осязаемую встречу с Богом. Но еще раньше
блаженствами Нагорной проповеди Он приобщил всех страждущих, и в том числе этих
страдальцев, к истинному, великому благу: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство
Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют
землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны
милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Блаженны изгнанные
за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать
и всячески неправедно злословить за Меня; радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша
награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас» (Матф. 5: 3-12).
...«Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его,
которые он проводит как тень?» Этот вопрос Соломона не остался без ответа.
Приобщились ли вы в своей жизни к истинному благу? Помогаете ли увидеть эти
блага другим? Верующие — «соль земли». Нельзя, чтобы соль потеряла силу, потому что
потом она ни к чему не годна, как разве выбросить ее. «Вы — свет миру», поэтому он не
должен угаснуть, ибо «зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и
светит всем в доме» (Матф. 5: 13-14). И в этом — великое благо.