Кобзев Александр Викторович

Кобзев
Александр
Викторович,
кандидат исторических наук, старший
преподаватель Ульяновского государственного педагогического университета им. И. Н.
Ульянова.
«Исламизация православных чувашей и чувашей-язычников Cимбирской
губернии в XIX - начале XX века».
Отечественная история. 2007 г. № 5. C. 120-126.
Первые труды, посвященные исламизации чувашей, появились еще в XIX в.
Дореволюционные исследователи рассматривали причины массового перехода крещеных татар
в ислам и ассимиляции чувашей, марийцев и удмуртов татарами-мусульманами, а также
различные меры для противодействия этому процессу. В сочинениях А. Ф. Можаровского, Н.
Руновского, С. В. Чичериной, священника К. Прокофьева, М. П. Петрова, Я. Д. Коблова
причины исламизации нерусских народов Среднего Поволжья сводились преимущественно к
социальным и культурным аспектам их жизни. Исследователи отмечали тесное соседство
народов Среднего Поволжья, близость языков (прежде всего чувашей и татар), а также скрытую
миссионерскую деятельность мусульман. Каждый татарин объявлялся при этом
пропагандистом ислама1. В работах советских историков И. Л. Морозова, Е. И. Чернышева, А.
Н. Григорьева, Н. П. Гриценко, П. В. Денисова, Ю. И. Смыкова, В. Д. Димитриева переходы
чувашей в ислам представлялись уже как социальный протест, направленный против
национально-колониального угнетения, насильственной христианизации и русификации, как
форма антикрепостнического движения национальной деревни Среднего Поволжья2. В работах
В. Ф. Каховского, В. Д. Димитриева, П. В. Денисова, Г. Е. Кудряшова большое внимание
уделялось проблеме религиозного синкретизма в верованиях чувашей 3. Все исследователи
отмечали постепенную ассимиляцию чувашей-мусульман среди татар4. Взаимосвязь изменения
численности чувашей с их ассимиляцией татарами изучалась также В. М. Кабузаном,
указавшим на уменьшение численности чувашей и увеличение числа татар в губерниях
Среднего Поволжья в XVIII-XIX вв.5 В исследовании Л. А. Таймасова переходы крещеных
чувашей в ислам освещались в контексте их христианизации в первой половине XIX в.6 Между
тем, соответствующие процессы, проходившие в XIX - начале XX вв. в Симбирской губ., до сих
пор не привлекали к себе особого внимания7.
Согласно различным археологическим, эпиграфическим, письменным, фольклорным
источникам и данным лингвистики, влияние мусульманства на чувашей прослеживается в
Среднем Поволжье с X в. В период существования Волжской Булгарии, Золотой Орды и
Казанского ханства чуваши заимствовали отдельные религиозные представления, персидскую и
арабскую религиозную лексику. Одновременно формировались черты их языческого культа,
нравы и особенности социальной организации. Постепенно у чувашей складывался языческимусульманский синкретизм с преобладанием домусульманских элементов8. Некоторые чуваши
принимали ислам, чему способствовало смешанное расселение чувашей и татар в Среднем
Поволжье, некоторая близость их культуры и языков9. В этих условиях иногда даже
размывались этнические границы: например, в Свияжском уезде образовалась своеобразная
группа молькеевских кряшен, у которых прослеживается как чувашский, так и татарский
(предположительно - мишарский) этнический компонент10.
С. 120
В середине XVI в. Среднее Поволжье вошло в состав Российского государства. С этого
времени политика христианизации местных народов стала важным фактором, влиявшим на
этнические процессы в регионе. Вследствие насильственного распространения христианства
часть чувашей, не принявших православие, обратилась в ислам и впоследствии растворилась
среди татарского населения. Начало этого процесса приходится на 1740-е гг.11 Однако в
Симбирской губ. самые ранние упоминания о переходе чувашей в ислам относятся к 1830-м гг.
По свидетельству жителей д. Старое Шаймурзино Буинского уезда, на рубеже 1820 - 1830-х гг.
приняли ислам язычники Яргунов и Батыршин, а в 1838 - 1839 гг. их примеру последовали еще
5 чувашских семей12. Судя по прошению, которое они направили оренбургскому муфтию в
марте 1839 г., желание стать мусульманами возникло у них вследствие "совместного
жительства с татарами и короткого, всегдашнего с ними обращения, тем более что в чувашской
вере не нашли они ничего по богослужению основательного и религиозного при неимении
духовных молитв и наставников"13.
В мае 1839 г. архиепископ Симбирский и Сызранский Анатолий (Максимович) просил
губернатора выяснить обстоятельства перехода в ислам чувашей-язычников д. Старое
Шаймурзино, так как на основании предписания министра внутренних дел от 18 февраля 1839
г. следовало "обращать строжайшее внимание к преследованию подобных совращений". Тем не
менее в 1843 г. Сенат прекратил преследование некрещеных чувашей, принявших ислам,
оставив их на прежнем месте жительства. Кроме того, предписывалось строго внушить мулле
И. Айбетову, чтобы он впредь не проповедовал ислам среди язычников14.
В августе 1857 г. по инициативе удельной конторы Симбирской губ. началось крещение
еще остававшихся в язычестве чувашей. По сведениям управляющего конторы, к 8 февраля
1858 г. в христианство было обращено до тысячи человек 15. Принимавшие православие
освобождались на 3 года от уплаты податей и получали личную свободу от несения рекрутской
повинности16. Однако некоторые чуваши-язычники, лишенные возможности исповедовать свою
веру, предпочитали переходить в ислам. Например, в селениях Городищи и Старые Татарские
Чукалы Буинского уезда 9 чувашей отказались креститься и скрылись у местных татармусульман. На увещания священников принять православие они решительно заявили, что "если
невозможно им уже пребывать... в язычестве, то они скорее изъявляют желание обратиться все
в магометанство"17. Некрещеные и исповедующие ислам чуваши из селений Старое
Шаймурзино и Новое Дуваново направили императору и оренбургскому муфтию прошения, в
которых жаловались на действия властей, принуждавших их креститься. Чуваши просили
разрешить им остаться мусульманами и ссылались на то, что в 1843 г. язычникам д. Старое
Шаймурзино якобы было разрешено исповедовать ислам18. Среди язычников, не принявших
православие, даже появился слух, "что будто бы правительству угодно дозволить им быть попрежнему язычниками, или обратиться в магометанский закон"19. Жалобы на насильственное
крещение поступали также от чувашей деревень Старые Татарские Чукалы, Средние Алгаши,
Городищи и Три Избы Шемурши20.
Жалобы были не беспочвенны. К примеру, 5 ноября 1857 г. управляющий Симбирской
удельной конторы официально выражал недовольство тем, что в Шигалинском приказе,
несмотря на распоряжение, сделанное 26 сентября 1857 г., многие язычники не были крещены.
По его мнению, подобное промедление в "столь важном деле" было связано с "совершенным
бездействием и невниманием приказного головы Васильева", которому делалось "строгое
замечание" и поручалось принять все необходимые меры 21. 14 января 1858 г. управляющий
Буинским отделением Симбирской удельной конторы надворный советник Каминский
докладывал, что по его указанию в Шигалинском приказе начались поиски скрывающихся от
крещения чувашей-язычников. Разыскивались также семьи двоих братьев из д. Старые
Татарские Чукалы Паркинского приказа, "упорных в своем заблуждении", "свыкшихся с
исламизмом" и скрывающихся у татар. В с. Городищи Каминский вместе со священником 3 дня
уговаривали семью чувашей перейти в православие, указывая, что семейство их "не может
[быть] терпиС. 121
мо" в христианском селении и "непременно будет выселено". Однако те отвергли все
уговоры: один из братьев убежал от приказного головы и спрятался в подполе, сбрив в знак
протеста на голове волосы и надев тюбетейку, другой - упорно отказывался назвать свое имя, за
что его высекли розгами и отправили на 6 дней на общественные работы22.
Такие действия в Симбирской удельной конторе были признаны "насильственными" и
совершенно излишними. В конце января 1858 г. голове Шигалинского приказа и управляющему
Буинским отделением было предписано оставить в покое упорствующих язычников "до
собственного их убеждения в заблуждениях"23. По-видимому, на это повлияли и распоряжения
министра внутренних дел и председателя Департамента уделов, в которых предписывалось
строго разобраться в обстоятельствах насильственного крещения. Во всяком случае 1 февраля
1858 г. помощник управляющего удельной конторы докладывал, что чуваши селений Старое
Шаймурзино, Новое Дуваново, Старые Татарские Чукалы приняли православие добровольно24.
В то же время не все чуваши, отказавшиеся в 1857 г. креститься и подавшие прошения о
причислении к мусульманам, переходили в ислам. В действительности под этим предлогом
некоторые из них желали по-прежнему остаться язычниками25. 15 июля 1864 г. четверо
чувашей просили императора оставить их в языческой вере как признававших пророка
Магомета и жаловались на начавшиеся в 1857 г. притеснения от удельного начальства,
принуждавшего их принять христианство. Считая себя некрещеными, они отказались платить
мирской сбор с прихожан (94 коп. с души) и доставлять строительный материал на ремонт
церкви в с. Убей. По результатам проведенного в марте 1865 г. следствия оказалось, что трое из
них желают быть язычниками, и только один намерен перейти в ислам26.
В пореформенный период чуваши нередко присоединялись к "отступническим"
движениям среди крещеных татар Симбирской губ. 25 июня 1866 г. старшина Кайсаровского
волостного правления докладывал, что в д. Новоиркеево двое крещеных чувашей
присоединились к "отпавшим" крещеным татарам (один из них вскоре вернулся в православие,
другой же признался в "сообществе с крещеными татарами по ходатайству" и, как о нем
сообщалось, будучи "воспитан в татарском образе жизни, не может изменить таковой и
исповедовать православную веру и желает быть магометанином") 27. В прошении на имя
императора, составленном 19 марта 1866 г., старокрещеные чуваши д. Чепкас Ильметьево (33
человека) называли себя магометанами и просили разрешить им беспрепятственно соблюдать
мусульманские обряды. Причем, как отмечал священник Малов, они называли себя
"природными татарами". Лидером их был Василий Митрофанов, 6 лет учившийся в сельской
школе и считавшийся ее лучшим учеником. Он поддерживал тесные контакты с участниками
"отступнического" движения крещеных татар и вместе с некоторыми из них был сослан в 1866
г. в Туруханский край. В это время практически все жители д. Чепкас Ильметьево были
склонны к "отпадению" в ислам (соблюдали уразу, праздновали пятницу, носили татарские
костюмы и в быту разговаривали на татарском языке). В дальнейшем большинство этих
чувашей осталось в числе православных, и, как отмечал священник Н. Крылов, в их
религиозной жизни произошли заметные изменения: они "оставили намерение" перейти в
ислам, перестали праздновать пятницу и соблюдать уразу. По свидетельству священника, на
настроения в деревне заметно повлиял отказ удовлетворить прошение "отпавших" чувашей28.
В "отступническом" движении 1866 - 1868 гг. участвовали и новокрещеные чуваши д.
Старое Шаймурзино, обращенные в православие в 1857 г. Их уполномоченный Б. Исменеев
ездил с прошением в Петербург. Хотя его поездка ничего не дала, вернувшись в родную
деревню, Исменеев сообщил односельчанам, что их дело уладилось. Стремление перейти в
ислам объяснялось в ходатайстве принудительностью обращения в христианство с 1857 г.,
тесной связью с татарами-мусульманами, привычкой к их образу жизни и преимуществом
"татарской" веры над "русской". Так, Исменеев заявлял: "Русскую веру душа не принимает,
татарскую веру мы больше знаем - кругом татары, а ваша русская вера тьма - исполнять
нельзя"29. "Я и другие одножители мои, - говорил крещеный чуваш А. Абдреев из д. Чепкас
Ильметьево, - сошлись на улице, разговаривали о верах - татарской и русской - и порешили
перейти в татарскую, как
С. 122
признанную за лучшую"30. Но были и случаи, когда чуваши, побывав уже и
мусульманами, и православными, возвращались к язычеству. 22 сентября 1871 г. Емелий
Темиргалиев из д. Старое Шаймурзино показал на допросе, что хотя он 5 лет назад подписал
Исменееву ходатайство о разрешении перейти в ислам, но теперь "не хочет ни татарской, ни
русской веры", а желает "остаться в прежней своей чувашской вере"31.
В конце 1860-х гг. переходы крещеных чувашей в ислам также имели место в деревнях
Елховоозерное, Средние Алгаши, а в 1870 - 1880-е гг. - в селениях Трех-Болтаево и Большая
Акса32. В конце XIX в. в Симбирской губ. "отступническое" движение крещеных татар и
чувашей затрагивало деревни Большая Акса, Чепкас Ильметьево, Энтуганово, Новое Дуваново,
Старое Шаймурзино, Старое Чекурское, Трех-Болтаево, Елховоозерное, Буинки и Чикилдым33.
Однако правительство по-прежнему отказывалось признать крещеных татар и чувашей
мусульманами.
Обеспокоенные исламизацией чувашей, православные священники и чиновники
Министерства народного просвещения предпринимали различные меры для ограждения их от
мусульманского влияния и укрепления в православной вере. Видный чувашский просветитель и
инспектор чувашских школ Казанского учебного округа И. Я. Яковлев считал, что ислам вреден
для этнического самосознания его народа34. В селениях, подверженных влиянию ислама, по
инициативе Яковлева открывались миссионерские школы, в которых преподавался Закон
Божий и распространялись православные книги, переведенные на чувашский язык. Со
взрослыми учителя проводили религиозные беседы и привлекали их вместе с детьми к чтению
и церковному пению на родном языке. Через некоторое время в этих школах были открыты
домовые церкви, где служили священники-чуваши35. В начале XX в. священник К. Прокопьев
отмечал, что "благодаря влиянию школы и христианских книжек на чувашском языке"
убеждения и симпатии чувашей, "безусловно, перешли в сторону христианства"36. Важную
роль в этом сыграло и внедрение в учебно-воспитательную практику православных
инородческих школ педагогической системы И. Н. Ильминского.
Указ о свободе вероисповедания 17 апреля 1905 г. и манифест 17 октября 1905 г. не
изменили статус чувашей-мусульман. Если "отпавшим" крещеным татарам было официально
разрешено исповедовать ислам, то крещеные чуваши, согласно указу 17 апреля 1905 г., такого
права не имели, поскольку до принятия христианства были не мусульманами, а язычниками. В
указе же речь шла о том, что "лица, числящиеся православными, но в действительности
исповедуя ту нехристианскую веру, в которой до присоединения к православию принадлежали
сами или их предки, подлежат по желанию их исключению из числа православных"37.
Руководствуясь положениями указа 17 апреля 1905 г., Симбирское губернское правление
и духовная консистория отказали в ходатайствах о переходе в ислам крещеным чувашам
деревень Тиньгаши и Сиушево Буинского уезда, а также д. Старое Шаймурзино Симбирского
уезда38. Чуваши пытались обжаловать это решение, обратившись в Сенат с просьбой о
пересмотре их дела. В результате буинскому исправнику пришлось провести повторное
расследование, которое показало, что чуваши д. Сиушево с 1880 - 1890-х гг. "давно" и "упорно"
уклоняются от исполнения православных обрядов и тайно исповедуют ислам. Тем не менее
духовная консистория летом 1907 г. вновь отвергла их ходатайство. Не смирившись с таким
решением, они в октябре 1907 г. направили прошение губернатору, а в мае 1908 г. - в Сенат. Но
дело было передано в Синод, который отклонил прошения39. В 1907 г., несмотря на отказ
властей признать их право исповедовать ислам, крестьяне д. Сиушево самовольно выстроили
мечеть и, не таясь, стали исполнять мусульманские обряды40. Строительство мечети было
признано незаконным, ив 1911 г. она была закрыта41. Впрочем, препятствуя организации
религиозной общины в д. Сиушево, власти все же вынуждены были признать, что "все
отпавшие чуваши твердо держатся магометанской религии" и надежды на их возвращение нет,
поскольку дети, родившиеся после окончательного "отпадения" родителей, воспитываются ими
"в духе и обычаях этой религии"42.
Судьбы крещеных чувашей, принявших ислам еще в 1850 - 1870-х гг., сложились иначе.
В начале XX в. они официально именовались в посемейных списках крещеными татарами
С. 123
и в 1905 - 1907 гг. получили возможность стать мусульманами. Ею воспользовались
чуваши селений Старое Шаймурзино, Елховоозерное Симбирского уезда, Большая Акса,
Старое Чекурское, Новое Дуваново, Буинка, Трех-Болтаево и Чепкас Ильметьево Буинского
уезда43. К этому времени они уже не отличались от татар-мусульман и "отпавших" крещеных
татар ни именами, ни одеждой, ни языком и даже называли себя татарами.
Чуваши-мусульмане положительно восприняли появившуюся в начале XX в.
возможность открыто исповедовать свою веру44. "Теперь мы можем открыто молиться по
магометанскому закону, - радовался И. Шамшетдинов из д. Сиушево. - Мы все очень довольны,
что перешли в магометанство: раньше русских священников бывало не дождешься, а теперь
всегда мулла под рукой. Прежде бывало, [что] священник все смеялся над нами, что мы татары,
а что же нам делать, когда это нам нравится; как мы перешли в магометанство, то жить лучше
стали, и татары помогают работой и не обижают больше"45. Приняв ислам и слившись с
татарами, чуваши улучшили свое социальное положение по сравнению с теми, кто оставался в
язычестве или в православии.
Однако православные чуваши не одобряли переход своих соплеменников в ислам,
считая, что после этого неизбежно последует этническая ассимиляция, утрата родного языка,
изменение самосознания и культурно-бытовых черт. В представлениях чувашей ислам являлся
"татарской" верой, и исповедание его воспринималось как "переход в татары": "Эпир тутара
тухрамар" (дословно: "Мы вышли в татары"). К примеру, когда в 1906 г. в д. Тиньгаши решил
стать мусульманином крещеный чуваш К. Степанов (по мнению священника, сбитый с толку
своей "недостойной женой"), его родители не могли смириться с мыслью, что их сын когданибудь сделается "татарином"46. Проповеди священников, направленные против
распространения мусульманства, также способствовали некоторому обособлению крещеных
чувашей от татар-мусульман. В ряде селений со смешанным населением крещеные чуваши по
инициативе священников даже возбуждали ходатайства об отделении от татар-мусульман в
самостоятельное сельское общество47.
Во многом это было связано с тем, что исламизация большинства жителей какой-нибудь
деревни приводила к напряженным отношениям между оставшимися в православии и теми, кто
принял ислам48. В д. Сиушево в 1905 г. было 50 дворов с чувашами, "отпавшими" в
магометанство, и 20 дворов с православными49. Согласно показаниям христианина А. З.
Макарова, "тем, кто остался в православии, стало от того трудно жить: в праздники нам давали
общественную работу, обижали и били наших детей, обижали нас землей, лугами. Возвращаясь
из церкви, часто мы терпели от отложившихся насмешки, и они бросали в нас, кроме того,
камни и грязь. Вообще тяжело стало жить среди татар и отложившихся, особенно с
последними. Между нами и отложившимися происходят постоянные ссоры и даже драки"50.
Другой чуваш П. Г. Жарков также отмечал, что между крещеными и мусульманами были
постоянные недоразумения и драки, причем последние всегда побеждали, так как их было
большинство51. Чуваши-мусульмане отрицали все эти обвинения как несправедливые 52. Однако
некоторые из них не скрывали неприязни к церкви. К примеру, в 1906 г. И. Леонтьев был
арестован на месяц за нанесение удара по Евангелию и оскорбление священника во время
освящения домов православных чувашей53. Как объясняла его двоюродная сестра-христианка,
Леонтьев хотел обратить в мусульманство своих племянников и был недоволен тем, что
священник служил в ее доме молебен 54. Религия разделяла не только жителей деревни, но и
некоторые семьи. Либерализация межконфессиональных отношений лишь обнажила всю
сложность религиозных противоречий.
Несмотря на это, численность чувашей-мусульман Симбирской губ. в 1905 - 1907 гг. не
превышала 400 - 600 человек. К 1911 г., согласно посемейным спискам, их насчитывалось 554, а
по данным волостных правлений - всего 483 человека55. Возможно, в действительности их было
несколько больше, но не более 1 тыс. человек. От общей численности чувашского населения
Симбирской губ. (по данным переписи 1897 г. - 159 766 человек) их доля составляла 0.3 - 0.5%,
от числа татар (133977 человек) соответственно - 0.4 - 0.6%. Таким образом, говорить о
крупномасштабной исламизации и ассимиляции чувашей татарами-мусульманами во второй
половине XIX - начале XX вв. не приходится.
С. 124
Примечания
Можаровский А. Ф. Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских
инородцев с 1552 по 1867 год. М., 1880; Руновский Н. Очерки по истории просвещения
инородцев Волжско-Камского края в связи с историей переводов на их языки до первой
половины XIX века // Симбирские епархиальные ведомости (далее - СЕВ). 1901. N 2, 4, 7; его
же. Контора новокрещенских дел // Там же. 1903. N 11; Чичерина С. В. У приволжских
инородцев. Путевые заметки. СПб., 1905; Прокофьев К. К истории просвещения инородцев
Казанского края в XVIII в. // СЕВ. 1905. N 2; Коблов Я. Д. О татаризации инородцев Поволжья.
Казань, 1910; Димитриев В. Д. М. П. Петров: жизнь и научная деятельность // Историкоэтнографические исследования в Чувашской АССР. Чебоксары, 1990. С. 8 - 10.
2
Морозов И. Л. Экономика татарской пореформенной деревни и массовое движение татарского
крестьянства 50 - 70-х гг. XIX в. // Материалы по истории Татарии второй половины XIX в. М.;
Л., 1936; Григорьев А. Н. Христианизация нерусских народностей как один из методов
национально-колониальной политики царизма в Татарии (с половины XVI в. до февраля 1917
г.) // Материалы по истории Татарии. Вып. 1. Казань, 1948; Чернышев Е. И. Татария в период
разложения крепостного права // Там же; Гриценко Н. П. Удельные крестьяне Среднего
Поволжья. Грозный, 1959; Денисов П. В. Религиозные верования чуваш. Историкоэтнографические очерки. Чебоксары, 1959; Смыков Ю. И. Крестьяне Среднего Поволжья в
борьбе за землю и волю. Казань, 1973; Димитриев В. Д. Чувашия в эпоху феодализма.
Чебоксары, 1986.
3
Каховский В. Ф. Этногенез народов Среднего Поволжья и религиозный синкретизм //
Проблемы развития атеизма в современных условиях. Чебоксары, 1973; его же. Этногенез
чувашского народа и религиозный синкретизм // Проблемы религиозного синкретизма и
развития атеизма в Чувашской АССР. Труды Научно-исследовательского института языка,
литературы, истории и экономики при Совете министров Чувашской АССР. Вып. 86.
Чебоксары, 1978; Кудряшов Г. Е. Динамика полисинкретичной религиозности. Чебоксары,
1974; его же. Этноспецифика обыденной религиозности // Там же; Димитриев В. Д.
Распространение христианства в чувашские народные массы в период феодализма //Там же;
Денисов П. В. Проявление язычески-православного синкретизма в религиозных верованиях
чувашского крестьянства в конце XIX - начале XX века // Там же.
4
В частности, В. Д. Димитриев и В. Ф. Каховский высказали мнение о крупномасштабной
ассимиляции чувашей среди татар Казанской губ. в XVII-XIX вв. Позже оно было оспорено Д.
М. Исхаковым, считавшим размах ассимиляции сильно преувеличенным и полагавшим, что
данный процесс развивался в основном не в Казанской, а в Самарской, Симбирской и
Уфимской губерниях. См.: Димитриев В. Д. О динамике численности татарского и чувашского
населения Казанской губернии в конце XVIII - начале XX веков // Ученые записки Чувашского
научно-исследовательского института. Вып. 47. Чебоксары, 1969. С. 242 - 246; Каховский В. Ф.
Этноним "чуваши" в письменных источниках // Актуальные проблемы археологии и
этнографии Чувашской АССР. Чебоксары, 1982. С. 75 - 94; Исхаков Д. М. Расселение и
численность татар в Поволжско-Приуральской историко-этнографической области в XVIII-XIX
вв. // Советская этнография. 1980. N 4. С. 25 - 39; его же. Об этнической ситуации в Среднем
Поволжье в XVI-XVII вв. (критический обзор гипотез о "ясачных" чувашах Казанского края) //
Советская этнография. 1988. N 5. С. 141 - 146.
5
Кабузан В. М. Народы России в XVIII в. Численность и этнический состав. М., 1990; его же.
Народы России в первой половине XIX в. М., 1992.
6
Таймасов Л. А. Христианизация чувашского народа в первой половине XIX в. Чебоксары,
1992.
7
Непосредственно они затрагивались лишь в указанных выше работах С. В. Чичериной и Н. П.
Гриценко.
8
Денисов П. В. Религиозные верования чуваш. Историко-этнографические очерки. Чебоксары,
1959. С. 63 - 64, 66 - 67, 75 - 77; Каховский В. Ф. Этногенез народов Среднего Поволжья и
религиозный синкретизм // Проблемы развития атеизма в современных условиях. Чебоксары,
1973. С. 34; Кудряшов Г. Е. Динамика полисинкретичной религиозности. С. 40, 64 - 65, 195;
Димитриев В. Д. Распространение христианства и чувашские народные массы... С. 82;
1
Михайлов Е. П. Золотоордынский и Казанскоханский периоды в истории Чувашии по
археологическим данным // Исследование по истории Чувашии периода феодализма.
Чебоксары, 1986. С. 17 - 18. В названных работах отмечается насильственное насаждение
ислама в X-XVI вв. среди народов Среднего Поволжья, осуществляемое властями Волжской
Булгарии, Золотой Орды и Казанского ханства. Напротив, М. Г. Худяков считал, что в
Казанском ханстве сохранялась полная веротерпимость в соответствии с торговым характером
городского населения и традициями Волжской Булгарии, а миссионерская проповедь
осуществлялась мирным путем (см.: Худяков М. Г. Очерки по истории Казанского ханства.
Казань, 1990. С. 197 - 198); Закиев М. З., Кузьмин-Юманади Я. Ф. Волжские булгары и их
потомки. Казань, 1993. С. 21 - 28.
9
Каховский В. Ф. Этногенез чувашского народа... С. 62 - 63; История Чувашской АССР. Т. 1.
Чебоксары, 1983. С. 57; Таймасов Л. А. Указ. соч. С. 86.
10
Исхаков Д. М. Молькеевские кряшены: проблема формирования и демографическое развитие
в XVIII - начале XX вв. // Молькеевские кряшены. Казань, 1993. С. 4 - 25.
11
Кабузан В. М. Народы России в первой половине XIX в. С. 197; его же. Народы России в
XVIII в. С. 142; Можаровский А. Ф. Указ. соч. С. 89; Кириллов Р. С Миссионерская
деятельность Русской православной церкви в Среднем Поволжье во второй половине XIX в. //
История христианизации народов Поволжья. Критические суждения и оценки: Межвузовский
сб. науч. трудов. Чебоксары, 1989. С. 60; Денисов П. В. Религиозные верования чуваш. С. 238;
Таймасов Л. А. Указ. соч. С. 86; Димитриев В. Д. Чувашия в эпоху феодализма. С. 133.
С. 125.
Государственный архив Ульяновской области (далее - ГА УО), ф. 318, оп. 3, д. 230, л. 6 - 6
об., 10 - 11 об., 20, 24 - 24 об.
13
Там же, л. 6 - 6 об., 11 - 12, 19 - 20, 43 - 45. Прошение по просьбе чувашей написал указной
мулла д. Малая Цильна Ильяс Айбетов.
14
Там же, л. 1, 89.
15
Там же, оп. 1, д. 1082, л. 218 об.
16
Там же, л. 218 об.
17
Там же, л. 95.
18
Там же, л. 177 - 179, 183 - 186, 189 - 191 об.; д. 1083, л. 10 - 10 об.
19
Там же д. 1083, л. 286 - 286 об. Подобные слухи распространяли, в частности, крестьяне д.
Средние Алгаши Данила Федотов и Семен Васильев.
20
Там же, д. 1082, л. 213 - 213 об., 264 - 264 об., 289 - 289 об.
21
Там же, д. 1083, л. 1 - 1 об.
22
Там же, л. 79 - 80.
23
Там же, л. 81 об.; д. 1082, л. 192.
24
Там же, д. 1083, л. 179, 182, 209 - 209 об., 212, 215 об. - 217 об., 290 - 292 об.
25
Там же, д. 1082, л. 289 - 289 об.; д. 1083, л. 10 - 10 об., 63 об.
26
Там же, ф. 76, оп. 1, д. 22, л. 9 - 17.
27
Там же, ф. 134, оп. 7, д. 149, л. 24 - 24 об.
28
Там же, д. 70, л. 9 - 10, 23 об.; д. 302, л. 3 - 4 об.; ф. 108, оп. 1, д. 50, л. 119 - 119 об.
29
Там же, ф. 108, оп. 50, д. 10, л. 3, 14 - 19 об.
30
Там же, ф. 134, оп. 7, д. 70, л. 6.
31
Там же, ф. 108, оп. 50, д. 10, л. 18 - 18 об.
32
Там же, ф. 134, оп. 7, д. 578, л. 121 - 121 об.; д. 839, л. 34; Журналы очередного и экстренного
Симбирского уездного земских собраний. Симбирск, 1877. С. 16. Кроме того, влияние
мусульманства на крещеных чувашей отмечалось современниками в деревнях Новые Алгаши,
Альшихово и Тиньгаши. См.: Чичерина С. В. Указ. соч. С. 335, 380 - 382, 142 - 144.
33
ГА УО, ф. 134, оп. 7, д. 577, л. 15 - 18, 53 - 70, 101 - 116; д. 578, л. 5 об. - 6, 9 - 10, 14 - 17, 20,
24, 27 - 28, 33 - 37, 51 - 54, 59 - 60, 95 об. - 101, 113 - 144 об.; Чичерина С. В. Указ. соч. С. 142.
Сколько среди них было собственно чувашей выяснить практически невозможно.
12
Прозоров С. Л. Особенности адаптации чуваш в условиях русского города (на примере
Симбирска XIX - начала XX века) // Историко-этнографические исследования Симбирского
Поволжья: сб. науч. ст. Ульяновск, 2002. С. 64.
35
ГА УО, ф. 99, оп. 1, д. 308, л. 1 - 3. Так, на содержание миссионерской школы в д. Средние
Алгаши Симбирская духовная консистория в конце 1870-х гг. ежегодно выделяла 150 руб. (не
считая 60 руб., единовременно выданных на первоначальное обзаведение). См.: Журналы... С.
17 - 18.
36
Чичерина С. В. Указ. соч. С. 142.
37
ГА УО, ф. 88, оп. 4, д. 209, л. 108.
38
Там же, ф. 88, оп. 1, д. 1457, л. 1, 6 - 11; д. 1459, л. 1, 3, 8, 12; д. 1460, л. 1 - 1 об., 3 - 4, 12 об. 13; оп. 4, д. 209, л. 101 - 102.
39
Там же, д. 1460, л. 7 - 7 об., 25 - 27 об., 30 - 36, 38 об., 42, 46 - 47, 53, 58 - 58 об., 62.
40
Там же, ф. 1, оп. 88, д. 2, л. 18, 28, 30 - 31 об.; оп. 93, д. 86, л. 4 - 4 об., 37 - 37 об.; ф. 88, оп. 1,
д. 1460, л. 34 - 36; д. 1930, л. 27 - 27 об., 40, 52 - 52 об., 81 - 81 об., 102 - 102 об., 111 об.; ф. 108,
оп. 39, д. 25, л. 17.
41
Там же, ф. 1,оп. 93, д. 86, л. 18; ф. 88,оп. 1,д. 1930, л., л. 16 - 16 об., 27 - 27 об., 37 - 38, 40, 48,
72, 114, 118.
42
Там же, ф. 88, оп. 1, д. 1457, л. 6 - 8; д. 1930, л. 102 - 102 об.
43
Там же, ф. 88, оп. 1, д. 1361, л. 15,18,20 об., 38 - 40; д. 1416, л. 4, 8 - 11; ф. 134, оп. 7, д. 70, л. 6
- 8 об.; д. 149, л. 1, 112 - 13 об.; д. 577, л. 15 - 18, 66 - 70; д. 578, л. 5 об. - 6, 118 - 123 об., 126 127 об., 133 - 133 об.; д. 807, л. 26, 34 - 40, 85, 104 - 105, 137 - 143, 189, 258 - 259; д. 816, л. 40 42, 47 - 51; ф. 318, оп. 1, д. 1082, л. 164 - 164 об., 180 об. -181 об.
44
Там же, ф. 76, оп. 7, д. 1142, л. 34.
45
Там же, л. 33 - 33 об.
46
Там же, ф. 88, оп. 1, д. 1457, л. 6 - 8.
47
Там же, ф. 134, оп. 7, д. 839, л. 7, 28 - 29, 32 - 35 об., 52 - 54 об.; д. 625, л. 7 - 7 об., 10 - 11 об.;
ф. 76, оп. 7, д. 1142, л. 19 - 20 об.; Чичерина С. В. Указ. соч. С. 142.
48
Кудряшов Г. Е. Динамика полисинкретичной религиозности. С. 279.
49
ГА УО, ф. 1, оп. 93, д. 86, л. 45.
50
Там же, ф. 76, оп. 7, д. 1142, л. 15 - 15 об.
51
Там же, л. 21 - 21 об.
52
Там же, л. 17 - 18 об., 33 об. - 34 об.
53
Там же, ф. 1, оп. 88, д. 1, л. 2 об., 34 - 37, 41.
54
Там же, л. 9 об., 56 - 63.
55
Там же, ф. 1, оп. 93, д. 86, л. 34 - 34 об., 45; ф. 88, оп. 1, д. 1361, л. 38 - 40; д. 1416, л. 8 - 10; д.
1457, л. 9; д. 1459, л. 1; д. 1460, л. 3 - 4,11 - 12, 31 - 32; д. 1930, л. 56 - 56 об., 64 - 71; ф. 134, оп.
7, д. 807, л. 104 - 105, 258 - 259; д. 816, л. 32, 40 - 42, 47 - 51; Наиболее важные статистические
сведения об инородцах Восточной России и Западной Сибири, подверженных влиянию ислама.
Казань, 1912. С. 62.
34
С. 126.