Стенограмма выступления Министра культуры РФ В

Стенограмма выступления Министра культуры РФ В. Мединского на Х
Юбилейной конференции министров культуры стран-членов Совета
Европы
Спасибо. Спасибо, уважаемая госпожа Баттаини-Драгони, господин Швыдкой и
господин Эстеве Гарсия за ваше выступление, которое наводит на серьезные
размышления о нынешнем состоянии культуры в Европе, и спасибо за доверие всем
коллегам при выборе меня председателем конференции.
Уважаемые дамы и господа, я хотел бы сейчас поделиться некоторыми собственными
размышлениями о проблеме доступа к благам культуры, развития культуры в Европе,
поскольку мой доклад предполагает быть довольно объемным по времени, а впереди
у нас кофе-брейк и фотографирование, я прошу Вас всех в том случае, если я увлекусь,
прервать меня.
Вообще тема нашей конференции не нова. Действительно, в любой стране мира у
граждан, в зависимости от возраста, пола, социального положения, места проживания,
проблема доступа к культуре возникает, и этот доступ не равен. Тем более трудно
предоставить людям одинаковые возможности участия, активного личного участия в
творческих проектах.
Совет Европы десятилетиями работает над этой проблемой и собирает опыт разных
стран. Казалось бы, в последнее время, благодаря Интернету, эта проблема должна
решиться сама по себе. Однако в действительности доступ к культуре не упрощается.
Более того, обратной стороной Интернета становится развитие пиратских технологий и
разрушение самого понятия «авторского права». Всего лишь 200 лет назад, когда
Александр Пушкин — основатель современной российской литературы — издавал свои
труды в Москве и в Петербурге, их тиражи были, по нынешним временам,
смехотворны. Однако это позволяло ему вести достаточно приличный образ жизни.
Потому что он получал серьезные гонорары.
Люди, издающие свои труды сегодня в России и во многих странах мира, сталкиваются
с проблемой соблюдения своих авторских прав. Такая же проблема возникает все
сильнее и сильнее в области кинематографии, рано или поздно возникнет в области
театра. Эту проблему нам, безусловно, на конференции нужно обсудить.
Все это наложилось на крах, так называемый задекларированный крах
мультикультурализма, — слово которое сложно выговорить по-русски, — но еще
труднее понять нам смысл этой стратегии. Насколько мы понимали, речь идет о том,
что необходимо обеспечить сохранение различных культурных концепций и культур
малых групп и народов и бережное к ним отношение. При этом эти группы, эти
народы, эти культурные концепции, должны были жить изолированно друг от друга,
сохраняя свою самобытность.
1
Как показал опыт последних десятилетий, эта концепция работает не очень хорошо.
Нехорошо, потому что не происходит взаимного проникновения и взаимного слияния
разных групп, разных культур, культур разных народов. Сегодня нам — и России и
Европе — нужны новые культурные проекты, которые обеспечат включение граждан в
общее дело. Будь это творчество, будь это волонтерство, то, что позволит вместе
сотрудничать и уважать представителям разных наций и разных культур.
Совместный труд является основой основ слияния, сращивания различных наций и
групп населения. Совместные задачи, общие мысли, общие идеи, то, что, кстати,
иногда называется «идеологией», обеспечивает лучшую взаимную интеграцию,
зачастую, чем просто понятный всем принцип толерантности и терпения. В этой связи
главным в государственной политике становится социальный выхлоп культуры.
Главным становится позитивный опыт гражданских инициатив.
Россия всегда на протяжении долгих столетий имела свой собственный опыт мирного и
эффективного взаимодействия самых различных групп населения, самых различных
культур. Вообще, если мы говорим с вами о проблеме культурного разрыва в Европе,
то можете себе представить, насколько остро всегда эта проблема стояла в России.
Представьте себе, если бы вы создавали страну, где максимально трудно
сформировать единую культуру? Что можно было бы сделать? Растянуть эту страну на
девять или на десять часовых поясов, погрузить половину ее территории в зону
многолетней мерзлоты, поселить на эту территорию сотню с лишним национальностей,
народностей, причем это не мигранты, это все титульные нации, разбросать на этой
территории практически все мировые религии, и тем не менее, в этих условиях Россия
на протяжении веков создавала… удавалось создавать удивительные… удивительную
единую культурную карту мира. Удивительные образцы толерантности, мира и
взаимопонимания на своей территории.
Нам кажется, что сегодня, изучая лучший европейский опыт, в этом отношении нам
имеет смысл подумать и над изучением старого российского опыта. Вот такой вот
культурной увязки. Я думаю, что Министерство
культуры даже готово
профинансировать эти исследования, совместно с экспертами Совета Европы. Потому
что зачастую мы ищем ответ на вопросы где-то в будущем, в то время когда эти ответы
находятся в прошлом, в опыте, в традициях наработанных нашими дедами и
прадедами.
Сегодня я бы хотел довольно много говорить о конкретных примерах и конкретных
проектах, которые осуществляет Министерство культуры России по созданию вот этого
общекультурного пространства — лоскутного одеяла, но мне кажется, что вопросы,
которые возникают перед нами, эти вопросы в значительной степени общие. Если мы
поднимаем, ведем речь об Интернете, а в России трендом является дигитализация
культуры, у нас по закону, по указу Президента 10% всей издающейся литературы тут
же переводится в цифровой вид. Плюс к этому мы постоянно цифруем старую
литературу, старые фильмы, старые фотографии, старые картины, архивы, таким
образом стараясь обеспечить максимальный доступ к этим сокровищницам всего
населения России. Но тут же возникает, как я сказал, проблема авторских прав.
Министерство создало два портала — «Культура.рф» и «История.рф», ну, или там
http://culture.ru/, на которых выкладываются сотни спектаклей, сотни фильмов, сотни
лекций наших культурологов и специалистов в области культуры. И каждый раз, когда
мы это делаем, мы думаем: «Больше в этом пользы или, не дай Бог, мы нарушим чьелибо авторское право?» Это всегда вопрос серьезного изучения. Вопросом является:
помогает Интернет нам скреплять единое культурное пространство? Как это делать?
Или он уничтожает саму основу, то есть уничтожает возможность творцу жить на
поступления от своих авторских прав?
Что есть театр сегодня? Должен ли театр оставаться неподражаемым образцом
искусства, доступным лишь избранным, ну, потому что сколько человек может
посетить Большой театр? Тысячи? Десятки тысяч? Или же театр должен стать
искусством массовым, доступным для просмотра каждому в сети? Но если он станет
доступным для просмотра каждому в сети, кто же будет ходить в театр? Кто будет… Как
будет вестись его финансирование? Или же театр должен стать местом, куда
вовлекается,.. массово вовлекается население в сам процесс театральной постановки?
Или мы должны бросить все усилия на создание массовых самодеятельных театров?
Как было в Советское время, как местами происходит и сейчас?
Чем должна быть библиотека? Являться книгохранилищем, как сегодня? Есть ли в этом
случае у нее хоть какое-то будущее? Кто будет ходить в эту библиотеку, кроме ее
сотрудников? Или библиотека должна стать центром просвещения? Досуговым
центром? Клубом по интересам? Местом, куда люди приходят проводить свободное
время, может быть, как когда-то римляне ходили в термы? И это зачастую были даже
библиотеки. Как это лучше сделать?
Что… чем должен являться музей? Это, кстати, большая дискуссия у нас проходит на
протяжении последнего года. Музей — это, в первую очередь, хранилище культурного
достояния, хранилище произведений искусства? Или музей — это центр просвещения?
Или музей — это место, которое несет в первую очередь просветительскую и
образовательную функцию? И только во вторую очередь функцию сохранения. Может
ли музей сам по себе быть активным социальным проектом? В российской провинции
огромное количество музеев все больше и больше превращается в такие
образовательные центры, в ресурсы социальной активности населения. Ну, я могу
привести лишь такие примеры, как дом-музей Льва Толстого в Ясной Поляне, где
функционирует и детский садик, и пекарня, и многочисленные курсы, и целое
общественное движение. Или дом-музей Антона Чехова, который, как известно, был не
только писателем, но и врачом. И сейчас рядом с этим домом-музеем вы можете не
просто посмотреть кабинет врача XIX века, но тут же пройти буквально современное
обследование в современном медицинском кабинете. Это музеи… военноисторические музеи, которые такие, как Куликово поле или Бородино, которые
становятся местом привлечения десятков тысяч энтузиастов — любителей военной
истории каждый год, и проходит масштабная реконструкция военных сражений. То
есть музей становится сам по себе как бы площадкой общения десятков, сотен тысяч
людей.
Культура в России, как и во многих других странах, в значительной степени
финансируется государством, поддерживается государством. Соответственно,
кадровое назначение по руководству учреждениями культуры принимается
государством. Но опять же, возникает вопрос: в какой степени при решении этих
кадровых вопросов мы должны прислушиваться к мнению потребителей культуры? К
мнению экспертов? К мнению культурной общественности?
В прошлом году мы провели несколько экспериментов по широкому привлечению
общественных организаций экспертов при принятии тех или иных кадровых решений
Министерства культуры. Так судьба одной из крупнейших российских киностудий —
Ленфильм — решалась на общественных слушаниях. Так в прямом эфире в течение
нескольких дней шло назначение директора государственной цирковой компании,
крупнейшей в мире. Так рассматривалась концепция строительства государственного
центра современного искусства. В результате вмешательства общественности мы
неоднократно останавливали строительные и реставрационные работы на нескольких
объектах, до той поры, пока общественные организации, такие, как Архитектурный
надзор, не находили вместе со строителями взаимопонимания по тем вопросам: «Как?
В каком виде продолжать проведение реставрации?» Помогает такая практика нам или
мешает? Нужно ее развивать или нет? Ведь не факт, что решения, принятые совместно
с общественностью, являются правильными. Может быть, это приведет лишь к
задержке в принятии тех либо иных решений? Может быть, проще управлять
культурой в этом плане более директивно? Вот те вопросы, которые хотелось бы
поднять сегодня на конференции.
Знаете, раньше к культуре, к самому понятию «культура», подходили традиционно
достаточно однозначно. Вне зависимости от того, как мы с вами будем выяснять
этимологию этого слова — происхождение — мы все понимали с вами, что культура —
это, прежде всего, система запретов. Это система ограничений. И чем выше культура
той или иной цивилизации, тем, как правило, эта система запретов больше. При этом
зачастую, формально их регламентация может быть меньше, формальная
регламентация… Ну действительно, если этих запретов больше. В этом отношении
всегда тяжело было нести более высокую культуру, в первую очередь, в старой Европе,
потому что просто больше самоограничений, больше запретов. Они проявлялись не
только в законодательном поле и не столько в законодательном поле, сколько в
системе внутренней регламентации, внутренней модели поведения.
Но сегодня задачи культуры совершенно другие. Задачи не только регламентировать
поведение граждан, не только запрещать. Но у культуры в нынешнем XXI веке, по
нашему убеждению, более важна инструментальная роль. Это обеспечить гражданский
мир в обществе, особенно в обществе, населенном разными культурами и разными
национальностями. Это сглаживать конфликты. Это быть, наконец, истинным гарантом
социальной стабильности в государстве. Вот новое время ставит перед нами такого
рода новые задачи. И я хотел бы, чтобы эти задачи, по большому счету, были
одинаковы как в Европе, так и в России. Речь лишь в нюансах. Я бы хотел, чтобы мы на
этой конференции поделились опытом решения подобных задач. Поделились удачами
и неудачами. Давайте думать об этом вместе. Важно, если конференция министров
культуры станет не просто формальным мероприятием, а станет таким постоянно
действующим клубом, где мы могли бы обеспечить и общее понимание проблем, и
общее сопереживание над этими проблемами. И самое главное, клубом, где могли бы
вырабатываться общие решения. И общая история успеха. Клубом, который был бы
устремлен в будущее и был бы максимально важным практическим инструментом
управления культурой. Спасибо большое.