Дети Светланы Давыдовой нуждаются в матери как никогда

"Дети Светланы Давыдовой нуждаются в матери как
никогда"
Павел Астахов в эфире "Коммерсантъ
FM"
01.02.2015, 20:14
Вне зависимости от тяжести обвинения Светланы Давыдовой Павел Астахов считает
возможным ходатайствовать о ее возвращении к детям. Об этом он написал в своем
Twitter. Адвокат, общественный деятель, уполномоченный по правам ребенка при
президенте России Павел Астахов ответил на вопросы ведущей "Коммерсантъ FM" Дарьи
Полыгаевой.
29 января стало известно об аресте жительницы Смоленской области до 19 марта 2015
года по делу о государстенной измене. По версии следствия, в апреле прошлого года
женщина ехала в маршрутке и услышала слова военнослужащего о некой командировке
солдат местной части. Решив, что речь идет о конфликте на Украине, женщина
позвонила в посольство страны в Москве. Адвокат Давыдовой Андрей Стебенев сообщил
об обжаловании ареста обвиняемой.
— Скажите, вы действительно намерены посодействовать освобождению Светланы
Давыдовой?
— Безусловно. Речь идет о том, что дети, которые находятся на воспитании у Светланы,
— это и ее родные дети, и дети приемные по мужу, их семь, младшей девочке два месяца,
нуждаются в матери как никогда. С другой стороны, тяжесть предъявленного обвинения
делает почти невозможным ее освобождение, потому что все-таки статья очень серьезная,
государственная измена в форме шпионажа — это одно из самых тяжких преступлений, в
которых может обвиняться человек.
Мы сейчас делаем все, для того чтобы не ставить детей под угрозу возможного изъятия из
семьи, потому что были такие попытки, и даже намеки мы пресекли. Мой представитель,
уполномоченный по правам ребенка в Смоленской области, находится на месте, следит за
этой семьей, в хорошем смысле, чтобы детей не забрали, потому что там хорошие
бабушка и дедушка, бывшие работники образования, один из них даже директор школы в
прошлом. Есть тети, дяди, отец на месте, хотя он сейчас, конечно, занят защитой своей
жены.
Оснований детей дергать из квартиры, из семьи никаких нет, с этой точки зрения мы
хотим успокоить всех.
Что касается возможного освобождения, этот вопрос будет решать суд. В суде будет
рассматриваться и личность обвиняемой, и степень, и тяжесть содеянного, того, в чем она
обвиняется. Но надо принимать во внимание и наличие малолетних детей. Я вам
напомню, что в 2011 году у нас была похожая ситуация, когда в Самаре Юлию Круглову
осудили уже на реальное лишение свободы на шесть лет. Я ездил в колонию, занимался
этим вопросом, нам удалось ее оттуда все-таки извлечь и заменить ей наказание с
отсрочкой до совершеннолетия младшего ребенка. Она была матерью пяти детей.
Что касается матерей, особенно многодетных, здесь надо очень аккуратно подходить к
назначению наказаний и вообще к мерам пресечения, потому что надо думать, что чтобы
ни совершил этот человек, мать, все равно надо думать и об интересах детей, тем более
когда их так много.
— Павел Алексеевич, но в данном конкретном случае что вы можете сделать?
Может, вы можете поручиться или обратиться с заявлением в поддержку?
— Что касается поручения и реального обеспечения этого поручения, то это самое
простое, что можем мы сделать. Письменное поручение мы готовы представить, в
частности, когда будет рассматриваться мера пресечения, поручиться, что она будет на
месте, никуда не сбежит, для этого есть все условия: у нас мерой пресечения сегодня
бывают и браслеты, и домашние аресты, и постоянные наблюдения. В конце концов, как
бы ни было тяжко сформулировано обвинение, все равно надо признать, что можно
рассмотреть возможность нахождения ее с детьми до суда и до реального вынесения
приговора.
— Кстати, как вы относитесь к тому, что органы опеки вдруг проявили инициативу
и пришли в семью только потому, что отец уехал в Москву?
— Я к этому отношусь очень негативно, потому что считаю, что это перестраховщики
такие. Обвиняется она в тяжком преступлении, и, кстати, я всем советую почитать 275-ю
статью Уголовного кодекса, чтобы не было потом вопросов, дескать, за что, она что, там
гостайну знала или еще что. Там написано "иные действия, которые могут поставить под
угрозу безопасность страны", когда вы собираете сведения, даже не секретные, не
составляющие гостайну и передаете другому государству. Поэтому здесь, с точки зрения
формулировки обвинения, пускай ее адвокаты доказывают, было или не было.
Что касается действий органов опеки, то они услышали, что такое тяжкое преступление и
бегом проверять жилищные условия, как там дети, как с ними обходятся, увидели, что
отца нет, на два дня уехал, жене передачки повез в "Лефортово", и давай усердствовать.
Не там надо усердствовать — надо помочь, посмотреть, кто из родственников еще может
помочь, если бабушка с дедушкой сейчас в таком состоянии, что слабо справляются. Но
после этого уже мой представитель, уполномоченный в Смоленской области,
подключилась к делу, разобралась, вроде как мы сейчас немного порыв опеки остудили, и
сами держим ситуацию под контролем.
— Как вы считаете, велики ли шансы на освобождение Светланы?
— Это будет от очень многого зависеть, потому что преступление действительно очень
тяжкое, и сформулировано обвинение очень серьезное. Это будет зависеть от суда, потому
что это решение только суд примет. Вот как суд взвесит, как та Фемида на весах,
интересы детей, степень опасности, личность подсудимой, обстоятельства, в которых она
совершила, ее состояние, так и будет.
— Вы все-таки адвокат. С точки зрения права, как вы оцениваете ситуацию,
насколько значимо в этом деле наличие умысла?
— Я, наверное, слишком хороший адвокат, чтобы так заочно говорить, виновата или не
виновата и насколько важно. Статья сформулирована так, что если человек это делает,
даже не обладая допуском к гостайне, собирает такие сведения, передает их — вот уже и
состав преступления. Такие дела, к сожалению, происходят. Кажется, что не может быть,
абсурдно и так далее, а по сути ведь действительно… Я не понимаю, чем она
руководствовалась, когда у человека на руках семь детей. Не знаю, что это такое:
заблуждение, наоборот, какой-то порыв душевный или какая-то особая любовь к
справедливости, или, может быть, какая-то любовь к украинской стороне, — неважно.
Мотив мне непонятен, но взяла и сделала это, сообщила. И то, что говорится о том, что
это могло под угрозу поставить, — это действительно так. К сожалению, даже такое
бывает. Иногда прохожий, который где-то что-то услышал, может попасть в такую точку,
что действительно целая армия будет поставлена под угрозу. Это вопрос опять же не ко
мне, я не видел материалов дела, адвокаты, наверное, знают лучше. На то и
состязательный процесс, чтобы адвокаты с прокурором состязались и доказывали. Наше
дело в данном случае — обеспечить благополучие детей, чтобы дети не пострадали, каким
бы тяжким ни было обвинение.