С. Б. Горбатенко По следам Петра I во Франции (Шуази-ле-Руа и Пети-Бур) В середине декабря 2005 года вышла в свет моя книга «Архитектура Стрельны»1. В книге, наряду с историей собственно стрельнинского ансамбля, большое внимание было уделено зарубежным путешествиям Петра I 1710-х годов, когда он энергично изучал загородные европейские резиденции в поисках образа и возможных прототипов «русского Версаля» — российской парадной резиденции в Стрельне. Конечно, главной целью царя было увидеть дворцы и парки Парижа и его окрестностей, в первую очередь самого Версаля, что и произошло в 1717 году. Визиту царя во Францию в книге посвящена отдельная глава. При ее написании, наряду с архивно-библиографическими источниками и достоверными сведениями из Интернета, я широко использовал впечатления, полученные при посещении Парижа в апреле 2004 года. Такие поездки дают очень многое: только при непосредственном контакте с тем или иным ансамблем можно наиболее точно оценить особенности композиции, ощутить его в пространстве, нередко «необъятном» (дальние виды и перспективы — главная особенность французских парков эпохи барокко). Лишь после этого по-настоящему оживают тексты, чертежи, гравюры, появляется возможность эффективно анализировать произошедшие перемены. Крайне важным является то, что Петр, имея богатую, постоянно пополняемую библиотеку, собрание чертежей и гравюр, стремился увидеть и изучить ансамбли на месте, а в наиболее полюбившихся из них, таких как Трианон или Марли, проводил по нескольку дней. Он не просто отдыхал здесь (или даже предавался разгулу, как следует из некоторых французских источников): одновременно царь «вживался» в архитектуру и ландшафт, чтобы затем воспроизвести эти впечатления и воспоминания в Стрельне и Петергофе. Предстояло пройти по его стопам, увидеть сохранившиеся ансамбли и усадьбы, выявить на местности следы тех, которые были разрушены (Илл. 1). Этого требовал не только научный интерес, но и стремление приобщиться к жизни великого предшественника — создателю Петербурга, к проделанному им пути. Здесь уместно привести слова выдающегося русского краеведа Н. П. Анциферова: «Интерес к местам имеет весьма древнюю традицию. Посещение тех местностей, где совершались великие события, — старая психологическая потребность… Словно место, ознаменованное великим событием, таит в себе способность побеждать время. Нашему восприятию кажется, что места впитали в себя и хранят долю энергии, излученную памятными событиями... “Здесь это было” — и оживает прошлое. Такова возрождающая сила историко-топографического чувства»2. Именно это чувство влечет миллионы туристов к достопримечательным местам, и мне в ряде случаев предстояло стать, вероятно, первым из них. В 2004 году я не смог посетить некоторые местности, связанные с памятью о Петре. Но сразу после выхода книги, в декабре 2005 года, как и было запланировано, отправился в Париж, — в первую очередь с целью заложить основу для дальнейших исследований. При этом нельзя было не использовать возможность увидеть ранее «ускользнувшие» объекты, о которых приходилось писать на основании одних документальных источников. Были изучены Сен-Жермен-ан-Ле (Saint-Germain-en-Laye), откуда я дошел пешком до уже знакомого Марли; Сен-Дени (Saint-Dеnis), а также Горбатенко С. Б. Архитектура Стрельны. СПб, 2006. Издательство «Дмитрий Буланин» указало 2006 год на титульном листе по резонным соображениям: магазины лучше принимают для реализации «свежие» издания. 2 Анциферов Н. П. Краеведный путь в исторической науке (историко-культурные ландшафты) // Краеведение. 1928. № 6. С. 323. 1 2 единственное сохранившееся в Париже творение Ж.-Б. А. Леблона — отель Клермон на улице Варенн3. Но наиболее яркие впечатления остались от путешествия в два бывших имения — Шуази-ле-Руа (Choisy-le-Roi) и Пети-Бур (Petit-Bourg), лежащие в одном направлении, в верхнем течении Сены к юго-востоку от Парижа. В Шуази-ле-Руа Петр побывал на обратном пути из Фонтенбло, 21 мая / 1 июня 1717 года, где осматривал дом и сады, встречался с тогдашней владелицей имения принцессой де Конти. Ансамбль был возведен в 1680-х годах «Великой Мадемуазель» Анной-Марией-Луизой Орлеанской, герцогиней де Монпансье. Эта незаурядная женщина, внучка Генриха IV и кузина Людовика XIV, в свое время была одной из активных деятельниц фронды — именно она открыла ворота Парижа войскам принца Конде4. Не менее известна романтическая история ее любви и брака с герцогом Лозеном — знаменитым ловеласом и авантюристом, одним из самых ярких персонажей эпохи. Интересно, что именно в Шуази «Великая Мадемуазель» пыталась держать мужа взаперти, выводя его на прогулки по аллеям парка (король запретил герцогу жить ближе двух миль от своих резиденций). В ответ Лозен жестоко поносил великолепный ансамбль: «Совершенно бесполезное сооружение… Все эти террасы стоят бешеных денег…»5 В конце концов из-за бесконечных измен супруга этот союз распался. После смерти герцогини де Монпансье в 1693 году имение перешло по завещанию к дофину, сыну ЛюдовикаXIV, однако король приказал обменять его на Медон (Meudon), прежней владелице которого, мадам де Левуа, и отдал Шуази. По ее смерти в 1716 году имение приобрела принцесса де Конти, внебрачная дочь Людовика XIV и Луизы де Лавальер6. Именно она и встречала в Шуази русского царя (Илл. 2). Гравюры XVII–XVIII вв. донесли до нас композицию ансамбля. На главной оси располагался обращенный фасадом к Сене дворец (архитектор Жак IV Габриэль), перед ним — устроенные А. Ленотром7 партеры-бродери8, боскеты и большой бассейн с фонтаном; с другой стороны — курдонер и второй, передний двор, за которыми простирался широкий бульвар. По сторонам главного ансамбля находились: к югу — большой регулярный сад, к северу — оранжереи, птичий двор, овощной сад, за ними — селение Шуази с церковью. К реке спускались столь ненавидимые Лозеном великолепные террасы для прогулок и любования пейзажем (Илл. 3, 4). В Шуази-ле-Руа я приехал 13 декабря, и довольно поздно — в начале третьего. Выйдя на станции RER (скоростной электрички, связывающей Париж с пригородами, но, подобно метро, пронизывающей центр города), оказался перед стеной бесстильных жилых домов, стоящих на возвышенном уступе параллельно путям железной дороги. Однако за их линией обнаружился пейзажный сад с прудом и многочисленными статуями второй половины XIX века. Вытянутая прямоугольная конфигурация этого, несомненно, позднего, сада неуловимо ассоциировалась с формой ядра старой усадьбы. Посредине возвышалось двухэтажное здание старой мэрии — хорошая стилизация под особняк XVIII века, отдельные черты которого, впрочем, выдавали позднее происхождение. Как удалось выяснить, этот дом на бывшем переднем дворе ансамбля построил директор металлургического завода и мэр Шуази М. Лагутт в эпоху Наполеона III, он же разбил существующий ныне сад9. Мэрия приобрела это здание в 1903 году10 (Илл. 5). На улицу выходят только корпуса служб, и проникнуть в парадный двор удалось лишь с помощью хорошо владеющего французским языком саратовского исследователя С. А. Мезина, который разъяснил охраннику суть планируемого «вторжения». 4 Егер О. Новая история. СПб.–М., 2002. С. 307. 5 Ленотр Ж. Повседневная жизнь Версаля при королях. М., 2003. С. 45. 6 Hofman J.-M., Vögele P.P. A la Recherche des Châteaux Disparus d`Ille-de-Franse // Demeurs Royales, Princières et Privées. Genève, 2001. P. 31–35. 7 С Ленотром над садами работали его племянник Пьер II Дего и сын последнего Клод. См.: Créateurs de jardins et de paysages en France de la Renaissance au XXI siècle. Paris, 2001. V. I. P. 72–75. 8 От франц. broderie — вышивка. 9 http://www.culture.gouv.fr/documentation/memoire/LISTES/bases/france-dpt.htm 3 2 3 Обогнув дом и расположенный перед ней большой круглый фонтанный бассейн, я наконец обнаружил немногие сохранившиеся сооружения усадьбы Шуази-ле-Руа: две кордегардии («Домики швейцарцев») с сухим рвом и перекинутым через него мостом. От домиков дугой отходили каменные стены, ограничивая полуциркульную площадь перед главным въездом в бывшую усадьбу (Илл. 6). В одном из этих зданий (в нем размещаются муниципальные службы) на лестничной площадке нашлась висящая в рамке великолепная копия плана дворца и сада 1783 года, которая тут же была сфотографирована (прекрасное изобретение эпохи, цифровая фотокамера, должна быть всегда под рукой у историка архитектуры!). Этот план запечатлел многие отличия, которые ансамбль претерпел в середине XVIII века, когда, после смерти принцессы де Конти, в 1739 году его приобрел Людовик XV (именно с этого времени селение Шуази получило приставку «ле Руа»11). По проекту Жака-Анжа Габриэля, племянника первого строителя, дворец был окружен новыми садами и усадебными постройками. Всю северную часть распланировали заново (в частности, здесь разбили Собственной королевский сад, возвели большие конюшни, оранжереи, службы). Боскеты регулярного сада получили новый рисунок, у Сены устроили обширный Лабиринт. В городке возвели новую церковь, вдоль Сены возникли усадьбы приближенных короля. Из Венеции для переправы и катания по реке доставили гондолы. Именно в этот период были создано и сохранившееся оформление парадного въезда, в том числе вышеописанные кордегардии. Таким образом, Петр I его не мог видеть однако именно этот въезд и его кордегардии «держат» прежнюю главную ось ансамбля, формируют пространство — носитель памяти о визите русского царя. Шуази-ле-Руа избежал разгрома в годы Великой Французской революции, однако продажа его с торгов положила начало постепенной деградации усадьбы. Процессы урбанизации и, в частности, развитие фаянсового производства привели к разрушению большинства дворцовых служб и уничтожению садов XVII–XVIII столетий. В 1840 году по берегу Сены была проложена линия железной дороги, наследницей которой является нынешняя RER. Эта трасса, как показало сделанное совмещение исторического чертежа с современной подосновой, прошла практически через пятно застройки бывшего дворца, который был снесен, вероятно, именно в связи с этим. Из Шуази-ле-Руа я направился по той же железной дороге разыскивать ПетиБур — имение герцога Луи Антуана д’Антена, который постоянно сопровождал Петра во время всего пребывания в Париже и заслужил его особенную благодарность. Предупредительность герцога проявилась, в частности, в том, что он позаботился о переводе на русский язык для Петра путеводителя по Парижу. А приехав в Пети-Бур, Петр, по преданию, увидел свой портрет в полный рост и именно в той одежде, которую он носил12 (Илл. 9). Д’Антен, помимо того что был одним из первых лиц Франции и состоял в Регентском совете, занимался вопросами архитектуры: с конца 1700-х годов он занимал должность директора королевских строений. Герцог отвечал за строительные работы в Версале и других резиденциях, а также открыл мраморные карьеры на юге Франции13. В общем-то, начинать поиски Пети-Бура от платформы Шуази-ле-Руа, несмотря на то, что они лежали в одном направлении, в тогдашних обстоятельствах было авантюрой: без серьезной предварительной подготовки, с фрагментом карты Кассини XVIII века для ориентирования, в четыре часа вечера, когда начинало смеркаться… К тому же, не разобравшись в нюансах расписания, я сел на поезд, шедший по другой ветке. Пришлось, выйдя на следующей станции, дожидаться встречного и возвращаться назад. Но 10 http://fr.wikipedia.org/wiki/Choisy-le-Roi Le roi — король (франц.) Прим. Ред. 12 Вольтер. Анекдоты о царе Петре Великом (пер. с фр., коммент. и вступ. ст. С. А. Мезина) // Историографический сборник. Вып. 19. Саратов, 2001. С. 184–199. 13 http://fr.wikipedia.org/wiki/Louis_Antoine_de_Pardaillan_de_Gondrin 11 3 4 отказаться от задуманного было невозможно: усадьба д’Антена (или то, что от нее осталось) была где-то рядом. Бог весть, окажешься ли здесь, в 2000 километрах от Петербурга, когда-нибудь еще? (Илл. 7) Наконец, в наступающих сумерках я вышел на нужной мне платформе Гран-Бур: далее вдоль Сены, где-то в километре, согласно карте Кассини, располагался Пети-Бур. На станции было практически безлюдно; рядом — вход большой парк (явно «не мой»). Вышедший из поезда молодой человек в ответ на вопрос о Пети-Буре лишь пожал плечами. Единственный надежный ориентир — Сена, вдоль берега которой вилась узкая тропинка. Необычное чувство — смесь восторга и некоего «блаженного испуга» — охватило меня: так странно было оказаться одному в чужой стране, в сумерках у маленькой станции, на берегу знаменитой реки… Погода была умиротворяющей: в середине декабря здесь стояла теплая сырая «осень», многие деревья были еще покрыты листвой, желтой, а иногда и зеленой. Через сотню метров, на верхней террасе, которая тянулась вдоль Сены подобно литориновому уступу вдоль Петергофской дороги, открылось ветхое необитаемое усадебное здание — слишком рано, чтобы оказаться Пети-Буром. Затем вдали на реке показалось загадочное инженерное сооружение: подойдя ближе, я увидел шлюзы из источенного временем известняка, с деревянными створами, и при этом исправно действующие (позже выяснилось, что они были построены в 1906 году14). К шлюзам примыкала современная плотина с пешеходным мостом. Как было не подняться на него и не полюбоваться шлюзами сверху (через них как раз проходили две баржи), не насладиться зрелищем падающей с плотины воды! (Илл. 8) Усадьба должна была находиться где-то рядом. Через узкий проход под насыпью железной дороги я попал в лиственный лес, однако вскоре, по мере подъема по склону, характер ландшафта изменился: открылся широкий луг с газоном, обрамленный по краю деревьями разных пород, — настоящий пейзаж. На краю уступа возвышался современный тринадцатиэтажный жилой дом в стиле Корбюзье, гигантская «машина для жилья» — огромной протяженности, с ленточными окнами и плоской кровлей. Перед ним располагалась терраса с лестницей, как показалось издали — бетонная, при ближайшем же рассмотрении — каменная, покрытая живописной патиной и пятнами лишайника. По бокам лестницы в ряд возвышались пьедесталы для скульптур, на нижнем уступе — две симметричные площадки со скругленными углами, окаймленные каменными плитами. Эти тщательно законсервированные, явно парковые элементы были обнадеживающим сигналом (Илл. 12). Далее за домом обнаружились традиционные для французских усадеб композиционные элементы: засыпанный сухой ров (над землей выступал лишь каменный бордюр), занятый парковкой передний двор, опять же с пустующими пьедесталами по бокам, осевая дорога со старинными воротами, по ее сторонам — здания бывших дворцовых служб. И наконец, пройдя между ограждающих дорогу каменных стен и выйдя на шоссе, в которое упиралась ось ансамбля, я обнаружил табличку с названием: «Аллея Луизы-Батильды де Бурбон, 1750–1822, владелицы замка Эври-Пети-Бур». Цель наконец была достигнута! Жаль только, что не удалось подняться на верхние этажи или крышу дома, чтобы изучить и сфотографировать открывающиеся с него виды. С высоких точек топография местности и особенности исторического ландшафта воспринимаются особенно хорошо — об этом убедительно писал еще учитель Н. П. Анциферова И. М. Гревс15. Однако стоит ли говорить, с каким удовлетворением я шел в почти полной темноте вдоль берега Сены, по бывшему бичевнику, превращенному в аллею, на станцию Эври! 14 15 http://www.mairie-evry.fr/FR/evry.php?PAGEID=39 Лихачев Д. С. Книга беспокойств. М., 1991. С. 396. 4 5 Несколько дней спустя, во время занятий в библиотеке Центра Помпиду, в книге Реджинальда Бломфильда «История французской архитектуры»16 нашлась репродукция гравюры Перелле «Замок Пети-Бур, расположенный по дороге в Фонтенбло, апартаменты герцога д’Антена». Она помогла представить, как выглядела усадьба после преобразований, произведенных мадам де Монтеспан, и в пору посещения Петром. Ансамбль был обращен к Сене. По сторонам П-образного в плане дворца простирались партеры с фонтанами в центре. Главное пространство сада формировали два обширных «английских» партера, спускавшихся к реке по пологому склону; перед ними располагались буленгрины17. По сторонам — лес, превращенный в боскеты, в южной части на верхней террасе — большой огород. Центральную эспланаду замыкала высокая терраса на берегу Сены с большим квадратным фонтаном, с обеих сторон к ней примыкала дамба, предохранявшая сад от речных разливов (Илл. 10). Петр останавливался в Пети-Бур дважды: по пути в Фонтенбло 19 / 30 мая и на следующий день, на обратном пути в Париж, когда переночевал в усадьбе. В одной из версий его путевого журнала сказано: «…Встав рано, обошел он все прекрасные сады, гулял по валу, служащему плотиною, или преградою реки Сены; потом, севши в гондолу, поплыл по Сене…»18 По этому валу, или дамбе, и прошла проложенная в 1840 году железная дорога. Усадьба с большим регулярным садом появилась здесь в середине XVII века; считается, что их создателем был известный архитектор Франсуа Мансар 19. В 1695 году имение приобрела удаленная от двора бывшая возлюбленная Людовика XIV мадам де Монтеспан. Она полностью преобразила усадьбу, сделав ее центром великолепного дворцово-паркового ансамбля (именно он запечатлен на вышеописанной гравюре; идею ландшафтных элементов сада предположительно дал А. Ленотр). После смерти мадам де Монтеспан в 1707 году замок перешел по наследству к ее сыну, герцогу д’Антену, который продолжил украшать имение. В 1710 году Антуан Куазевокс выполнил для Пети-Бура статую молодой герцогини Бургундской, МарииАделаиды Савойской, в образе Дианы20. Около 1725 года здесь были установлены находящиеся сейчас в Лувре статуи Людовика XV в образе Юпитера (скульптор Никола Кусту) и его супруги Марии Лещинской, представленной Юноной (Гильом Кустустарший). В Пети-Бур в гостях у д’Антена бывали короли Людовик XIV и Людовик XV. Согласно одному из записанных Вольтером анекдотов, первому однажды показалось, что аллея старых деревьев посажена не лучшим образом. На следующее утро он нашел ее срубленной, а д’Антен на его вопрос ответил: «Государь, разве Вы хотели, чтобы она осмелилась еще раз явиться перед Вами?...»21. Во второй половине XVIII века Пети-Бур принадлежал герцогине Луизе-Батильде де Бурбон, урожденной Орлеанской, матери расстрелянного Наполеоном герцога Энгиенского. В 1827 году имение приобрел испанский банкир Агуадо, будущий мэр Эври. Вероятно, именно в бытность его владельцем главный дом был реконструирован: фотографии конца XIX века показывают, что архитектура здания претерпела значительные изменения22. Огорченный прокладкой через сад железной дороги, Агуадо в 1840 году продал имение, которое было разделено на части (Илл. 11). 16 Blomfield R. A History of French Architecture: from the death of Mazarin till the death of Louis XV, 1661–1774. New York, 1973. V. III–IV. 17 Заниженные газоны. 18 Журнал ежедневный пребывания в Париже государя императора Петра Алексеевича // Русский вестник. 1841. Т. 2. С. 403. 19 См.: Créateurs de jardins et de paysages en France... Р. 58. 20 http://www.bi-gardenantiques.com/inventory/statues_figural_2.htm 21 http://sweet.ua.pt/~fmart/vl14.htm 22 http://perso.wanadoo.fr/parc-elisabeth/historique.htm 5 6 Дворец Пети-Бур был сожжен немцами в 1944 году, незадолго до освобождения города войсками генерала Патона. Его развалины снесли, и в 1950-х годах на этом месте возвели вышеописанный гигантский дом23, ныне населенный преимущественно выходцами из стран арабского мира. Эта статья в «ненаучном» жанре путевых заметок написана по свежим воспоминаниям, с использованием моего давнего опыта изучения историко-культурных ландшафтов. В процессе этого эскизного исследования, наряду с традиционными, применялись методические приемы конца ХХ — начала XXI столетий: использовались Интернет, цифровая фотография, компьютерные программы — CorelDRAW, позволяющая делать совмещения старых чертежей с современной топосъемкой, программы распознавания текста и перевода, с помощью которых при наличии базовой подготовки и электронных словарей можно сравнительно легко читать тексты на незнакомых языках, замечательная географическая программа Microsoft AutoRoute, которая мгновенно переносит в любую точку Европы... Хочется верить, что представленные сведения помогут историкам и исследователям историко-культурных ландшафтов. 23 http://www.mairie-evry.fr/FR/evry.php?PAGEID=59&lang=FR 6