Добрый волшебник Е.Л. Шварц [Текст]
реклама
Курская областная научная библиотека им. Н.Н. Асеева Отдел читальных залов Отдел абонемента Методическое пособие Курск - 2007 2 Курская областная научная библиотека им. Н.Н. Асеева Отдел читальных залов Отдел абонемента Методическое пособие Курск - 2007 3 Составители: Н.А. Кашина, Е.В. Мамонтова, И.В. Шевченко. Добрый волшебник Е.Л. Шварц [текст]: метод. пособие / КОНБ им. Н.Н. Асеева; сост. Н.А. Кашина, Е.В. Мамонтова, И.В. Шевченко. – Курск, 2007. – 18 с. 4 Евгений Львович Шварц, которому исполнилось бы в октябре 2006 года 110 лет, был художником во многих отношениях единственным в своем роде. Е. Шварц писал для детей и для взрослых, создал рассказы и сказки, киносценарии и воспоминания, и в любом из этих жанров был по-своему неповторим. Но в историю литературы он вошел, прежде всего, как выдающийся драматург-сказочник. Сегодня уже можно сказать, что он принадлежит к числу классиков мировой драматургии. Драматургия Е. Шварца - детище двадцатых годов с присущим им духом творческого эксперимента, яркой зрелищностью, театральностью. На сцене театров имели успех “Клад”, “Снежная королева”, “Красная шапочка”. Многомиллионную аудиторию дали Шварцу фильмы, поставленные по его сценариям, - “Золушка”, “Дон Кихот”, “Тень”, “Обыкновенное чудо”, “Дракон”. Истинное значение созданного Е.Л. Шварцем, цельность и неиссякающая сила его творческого наследия стали понятны, как это случается нередко, только после того, как его самого не стало. И вместе с этим возник естественный и непрерывно усиливающийся интерес к личности художника, который так скромно и по-человечески просто прожил свою творческую жизнь. Наследие Е. Л. Шварца, выражающее наши мысли о справедливости, наше представление о счастье, наши взгляды на добро и зло, обладает огромными возможностями в формировании читателя-гуманиста. Предлагаемые нами материалы могут быть использованы детскими, юношескими, а также школьными библиотеками при подготовке и проведении литературных вечеров, литературно-музыкальных гостиных. 5 Житие Сказочника (литературный вечер) Организаторам вечера целесообразно подобрать для его проведения помещение, в котором, по-возможности, восоздать атмосферу рабочего кабинета Е.Л. Шварца. Предлагаем разместить такие предметы интерьера, как кресло, стол со скатертью, печатная машинка, настольная лампа, книги, бумага и т.д. Также необходимо представить книжную выставку о жизни и творчестве писателя. Звучит музыка из к/ф «Обыкновенное чудо» 1-й ведущий: В поселке Всеволжское под Ленинградом, близ Мельничьего ручья, в дощатом домике жил человек, которого дети считали чудодеем и звездочетом. Он ходил, окруженный оравой ребят, и его фантазия определяла их в короли и пажи, назначала Иванушками-дурачками и премудрыми Василисами. - А какое блюдо, - спрашивал он, - самое придворное при дворе? И дети уверенно отвечали: «Анчоусы под соусом». Шла игра, увлекательная, театрализованная – игра-импровизация. И ребята, и режиссер жили в мире сказки. 2-й ведущий: Сегодня мы хотим поговорить о замечательном писателе, драматурге, сказочнике Евгении Шварце. Он писал и для взрослых и для детей. Однако, во всех случаях, когда он обращался к детям, к нему внимательно прислушивались взрослые, и наоборот, все, что он писал для взрослых, оказывалось, несмотря на свою глубину, доступным детскому пониманию. Евгений Львович Шварц родился в 1896 году в Казани. 6 1-й ведущий (из воспоминаний Е. Шварца): Когда я родился, отец мой был студентом-медиком Казанского университета, а мать – курсисткой на акушерских курсах. На каникулы мы уезжали из Казани или к маминым родителям в Рязань, или к папиным в Екатеринодар. Вероятно, я начал помнить себя так рано именно благодаря постоянным переездам. Я страстно любил вагоны, паровозы, пароходы, все, что связано с путешествиями. Едва я входил в поезд и садился на столик у окна, едва начинали стучать колеса, как я испытывал восторг. 2-й ведущий: Двухлетним ребенком родители перевезли его на Северный Кавказ, в город Майкоп. Именно там в его жизни появились первые книги-сказки. В это же время обнаружился ужас маленького Жени перед историями с плохим концом. Он решительно отказывался дослушать сказку о Дюймовочке. Печальный тон, с которого начинается сказка, внушал ему непобедимую уверенность, что Дюймовочка обречена на гибель. Потом появился конь и маленькие человечки, которые помогали маленькому мальчику в любых трудных ситуациях. Конь жил в песчаной котловине, в обрывистой части городского сада. Женя звал его особым свистом, и конь летел к нему. Мальчик садился на него верхом и ехал в библиотеку, в лавочку, в булочную, словом, всюду, куда его посылали, соблюдая осторожность, чтобы встречные не угадали по походке, что он едет верхом. Армия маленьких человечков, которые жили ночью под Жениным одеялом, охраняла его от всех привидений. 1-й ведущий (из воспоминаний Е. Шварца): Жили они так же счастливо, как мой друг конь: ели колбасу, пирожные, шоколад, апельсины, читая за едой, сколько им вздумается, имели двухколесные велосипеды. Путешествовали. Но при малейшей опасности они выстраивались на одеяле и на постели и отражали врага. 2-й ведущий: Об этих первых сказках, созданных будущим писателем исключительно для себя и державшихся им в абсолютной тайне вплоть до 1951 года, мы узнаем из его дневников. Библиотека буквально притягивала Женю. Читал он очень много, быстро, за что неоднократно получал выговоры от библиотекарши. Весь душевный мир Шварца был создан русской 7 литературой. Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский, и главное, Чехов были его не только учителями, но ежедневными спутниками, руководителями в каждом поступке. От них он унаследовал свой юмор – удивительно русский, конкретный, основанный на очень точном знании быта. В эти годы пришло и решение стать писателем. 1-й ведущий (из воспоминаний Е. Шварца): На вопрос «Кем ты будешь?» мама обычно отвечала за меня: «Инженером, инженером! Самое лучшее дело». Не знаю, что именно привлекало маму в этой профессии, но я выбрал себе другую. Однажды я вдруг признался, что не хочу идти в инженеры. «А кем же ты будешь?» Я от застенчивости лег на ковер, повалялся у маминых ног и ответил полушепотом: «Романистом». В смятении своем я забыл, что существует более простое слово «писатель». Мама нахмурилась и сказала, что для этого нужен талант. Строгий тон матери меня огорчил, но не отразился никак на моем решении. Почему я пришел к мысли стать писателем, не сочинив еще ни строчки, не написавши ни слова по причине ужасного почерка? Правда, чистые листы нелинованной писчей бумаги меня привлекали и радовали, как привлекают и теперь. Но в те дни я брал лист бумаги и проводил по нему волнистые линии. И все тут. Но решение мое было непоколебимо. Однажды по пути на почту, думая о своей будущей профессии, встретил я ничем не примечательного парня в картузе. «Захочу и его опишу», - подумал я, и чувство восторга перед собственным могуществом вспыхнуло в моей душе. Об этом решении я проговорился только раз маме, после чего оно было спрятано на дне души рядом с влюбленностью, верным конем и маленькими человечками. Но я просто и не сомневался, что буду писателем. 2-й ведущий: В 1913-14гг. Е. Шварц учится в московском университете на юридическом факультете и очень скучает по Майкопу, по друзьям. 1-й ведущий (из воспоминаний Е. Шварца): Москва – город прекрасный, жизнь моя поинтересней жизни моей в Майкопе, но тянет хоть ненадолго домой. Всякое упоминание о весне в Майкопе – острый нож в сердце. Пришлите фиалку в письме, предварительно расплющив – иначе не дойдет. 8 Надоело мне торчать в Москве до смерти. Погода хорошая, а пойти некуда, всюду наперлись москвичи и гуляют, и скандалят, и поют. На Воробьевых горах на каждое дерево приходится по три туриста. А на бульварах деревья кажутся перепуганными и заблудившимися в гнусной толпе. Первый раз в жизни я провожу весну в большом городе, и прескверно провожу. 2-й ведущий: Спустя два десятилетия Евгений Львович так вспомнит о своей учебе в Москве: 1-й ведущий: В девятьсот пятнадцатом году на юридическом факультете Московского университета я сдавал профессору такому-то римское право. Я сдавал его очень старательно и упорно, но, увы, как я ни бился, юрист из меня не получался. И на другое утро в Майкоп, где проживали мои родители, полетела гордая и печальная телеграмма: «Римское право умирает, но не сдается!» 2-й ведущий: Первая мировая война нарушает все планы Е. Шварца на учебу. Он возвращается в Майкоп. А годы гражданской войны Женя Шварц прожил в Ростове-на-Дону. Там он начал писать стихи – по большей части шуточные. Там он служил в продотряде. Там он стал актером. Там он женился. Очень скоро он связал свою судьбу с работавшим в городе театром, носившем название «Театральная мастерская». Евгений Львович играет в театральной мастерской характерные роли, в которых, кстати сказать, всячески обыгрывалась его худоба. Серьезно к актерству как будущей профессии не относился. Но, как и остальные его товарищи, любил мастерскую, ее атмосферу, ее своеобразный быт. Актеры мастерской жили кучно. 3-й ведущий (из воспоминаний М. Янковского): Время было адски трудное. Помню, однажды я пришел в гости к Жене. На кухне в тазу он лепил пирожки из угольной пыли. Дело в том, что штыб, не собранный в комок и не спрессованный, не горел в печке. В промороженной квартире Шварц занимался этим мрачным делом. Работал весело. Я стоял рядом и не мог взять в толк, что он колдует. Его пирожки вовсе не были пирожками. Из штыба он лепил какие-то фигурки, вроде зверюшек, человечков. Но штыб – не глина. Ничего похожего не получалось. Они разваливались, не подчиняясь рукам «скульптора». Но так было легче и занятней готовить топливо. Руки его были черны от угольной пыли, лицо напряжено. Он играл в какую-то игру, и игра увлекала его. 9 Денег явно не было. Еды – тоже. Кусок сала и бутылочка спиртного, принесенные гостем, создавали настроение, близкое к банкетному. За столом было молодо и беспечно. Женя рассказывал невероятные истории и изображал «собачий суд». Суть номера, продолжавшегося минут десять, заключалась в том, что лаем на разные голоса он передавал весь драматизм судебного процесса: обвинительный акт, уныло зачитываемый секретарем, речи судьи, прокурора, защитника, свидетелей, наконец, самого обвиняемого. Подсудимый жалобно скулил под грозное рычание прокурора. Выдумка Шварца была неистощима. В разные вечера он менял подробности суда. Он создавал все новые и новые обстоятельства дела. И хотя не произносилось ни слова, можно было понять, что подсудимый – воришка, притворщик, что судья – бурбон, прокурор – зверь, что адвокат льстит судьям и неловко выгораживает подзащитного. Фантазия его в этом курьезном спектакле работала без устали, а «язык» героев поражал точностью подслушанных собачьих интонаций. 2-й ведущий: В октябре 1921 года Е. Шварц вместе с театральной труппой переезжает в Петроград. Петроград был давнишней мечтой Евгения Львовича, он стремился в него много лет. Было в Шварце что-то, что роднило его с коренной петроградской интеллигенцией, глубокая культура, разнообразие знаний, своеобразная тонкая ирония. Он как-то сразу, с первых дней, стал своим во всех петроградских литературных кружках. 3-й ведущий (из воспоминаний Н. Чуковского): В то время Шварц был худощав и костляв, носил гимнастерку, обмотки и красноармейские башмаки. Никакой другой одежды у него не было, а эта осталась со времен его службы в продотряде. Женя очень бедствовал и жил в постоянных поисках заработка. Однако в те годы, годы молодости, это его нисколько не угнетало. Все кругом тоже были отчаянно бедны, и поэтому бедностью он не выделялся. 2-й ведущий: Весной 1923 года Шварц решил побывать у родителей. Отец его работал на Донбассе, на соляном руднике, врачом. Вместе с ним поехал М. Слонимский. 3-й ведущий (из воспоминаний М. Слонимского): Шварц предложил мне ехать с ним. Через несколько дней я отправился в Бахмут, в газету «Кочегарка», чтобы завязать связь с 10 местными литераторами. В редакции газеты за секретарским столом сидел молодой, белокурый, чуть скуластый человек. Он выслушал мои объяснения молча, вежливо, солидно, только глаза его светились как-то загадочно. - Прошу вас подождать. И он удалился в кабинет редактора, после чего началась фантастика. Из кабинета выбежал, нет, стремительно выкатился маленький, круглый человек. - Здравствуйте, здравствуйте, очень рад, - заговорил он, схватив меня за обе руки. – Простите меня. Я не специалист, только что назначен. Но мы пойдем на любые условия, на любые условия, только согласитесь быть редактором нашего журнала. Я так рад, так счастлив, что вы зашли к нам! Договор можно заключить немедленно, сейчас же! Пожалуйста! Я вас очень прошу! Вы только организуйте, поставьте нам журнал! Ведь вы из Петрограда! Ах, вы с товарищем? Пожалуйста! Мы приглашаем и товарища Шварца. Товарищ Олейников, - обратился он к белокурому секретарю со смеющимися глазами, - прошу вас, оформите все немедленно. И на товарища Шварца тоже! Возвратился я на рудник в линейке губисполкома, кучером сидел милиционер. Выслушав мои новости, Женя нервно спросил: - Как достать учебник шрифтов? Есть такой на свете? Когда мы на следующее утро шли навстречу первому нашему редакционному дню, Женя изредка начинал бормотать: - Петит… нонпарель… корпус… Слушай, ты, редактор, какие вообще бывают шрифты? Почему-то ему казалось, что главным его занятием будет - возиться со шрифтами. В редакции мы были встречены Олейниковым. Это он оказался виновником вчерашней фантасмагории. Было решение об организации первого литературного журнала на Донбассе, но опыта недоставало, писателей не было, вот Олейников, жаждавший журнала до умоисступления, воспринял внезапное наше появление как подарок судьбы. Он слышал о петроградской литературной молодежи и принял немедленные меры в своем стиле – сообщил редактору, что вот тут сейчас находится проездом знаменитый пролетарский Достоевский, которого надо во что бы ни стало уговорить, чтобы он помог в создании журнала. Этим и объяснялось все дальнейшее поведение редактора, глубоко верившего в молодую литературу. 11 2-й ведущий: На Донбассе Шварц впервые начал печататься. «Кочегарка» нуждалась в стихотворном фельетоне, и Евгений Львович стал писать раешник. А подписывался Шварц псевдонимами «Щур» и «Дед Сарай». Газетная работа формировала его литературный дар, требуя немедленного отклика на самые конкретные темы, расширила знание жизни и людей. Она придала смелости в литературном труде. Через несколько месяцев Шварц вернется в Петроград, вместе с Н.М. Олейниковым, будущим поэтом и детским писателем и большим другом Евгения Львовича. Была большая разница между первым и вторым приездом Шварца. Первый раз он приехал актером. А теперь он явился уже писателем. С 1925 года Евгений Львович Шварц – секретарь журнала «Ленинград», чуть позже – детского отдела Госиздата. 3-й ведущий (из воспоминаний Н. Чуковского): То была эпоха детства детской литературы, и детство у нее было веселое. Детский отдел помещался на шестом этаже Госиздата и весь этот этаж ежедневно в течение всех служебных часов сотрясался от хохота. Некоторые посетители Детского отдела до того ослабевали от смеха, что, кончив свои дела, выходили на лестничную площадку, держась руками за стены, как пьяные. Шутникам нужна подходящая аудитория, а у Шварца и Олейникова аудитория была превосходнейшая. 2-й ведущий: Детским отделом в те годы руководил Самуил Яковлевич Маршак, так отозвавшийся однажды о Шварце: А какой он был тогда, когда появился – сговорчивый, легкий, веселый, как пена от шампанского. Над этим определением часто посмеивался Олейников и дразнил им Шварца. Встреча с Маршаком была счастьем для Евгения Львовича. И он навсегда сохранил в душе очень теплые чувства к нему. Уже в конце жизни, отвечая на поздравления Самуила Яковлевича с юбилеем, он напишет: 1-й ведущий: Дорогой С.Я.! Спасибо тебе за все. Твой старый ученик тридцатипятиклассник Е. Шварц. 2-й ведущий: Шварц – писатель очень поздно себя нашедший. После продолжительных поисков он нашел свое место в театре, в драматургии. Свою работу драматурга Евгений Львович начал со 12 сказок для детского театра. Потом он стал писать пьесы для взрослых, но его пьесы для взрослых – тоже сказки. Первой его настоящей сказкой для сцены была «Красная шапочка». Сделал он ее талантливо, мило, но очень робко. Первым сказочным произведением, написанным Шварцем во весь голос, был «Голый король» (1934г.). Тут он впервые обратился к сказкам Андерсена, воспользовавшись сразу тремя – «Свинопасом», «Принцессой на горошине» и «Голым королем». Евгений Шварц охотно использовал для своих пьес и сценариев общеизвестные сказочные сюжеты. «Снежная королева» и «Тень» инсценировка сказок Андерсена, «Золушка» - экранизация известнейшей народной сказки, «Дон Кихот» - экранизация знаменитого романа Сервантеса. Даже в таких его пьесах с вполне самостоятельными сюжетами, как «Дракон», «Обыкновенное чудо», «Два клена», отдельные мотивы откровенно заимствованы из широчайше известных сказок. И при этом трудно найти более самостоятельного и неповторимого художника, чем Евгений Шварц. Секрет успеха сказок Шварца заключен в том, что, рассказывая о волшебниках, принцессах, говорящих котах, о юноше, превращенном в медведя, он выражает наши мысли о справедливости, наше представление о счастье, наши взгляды на добро и зло. Шварц каждой своей пьесой говорил «нет» - подлости, трусости, зависти. Верил ли драматург в возможность побеждать зло искусством или не верил, но пьесы его полны такой горячей ненависти к злу, к подлости всякого рода, что они обжигают. Его пьесы начинаются с блистательной демонстрации зла и глупости во всем их позоре и заканчиваются торжеством добра, ума и любви. И хотя пьесы его - сказки, и действие их происходит в выдуманных королевствах, зло и добро в них – не отвлеченные, не абстрактные понятия. Многие из пьес-сказок Евгения Львовича Шварца были экранизированы. Один из самых любимых фильмов многих поколений детей и их родителей – «Золушка». (Сценка по пьесе “Золушка”) Голос мачехи: Золушка, прибери в комнатах, вымой окна, натри пол, выбели кухню, посади под окном семь розовых кустов, познай самое себя, намели кофе на семь недель, а потом можешь пойти во дворец и постоять под окнами. Песня “Дразнят Золушкой меня” 13 Золушка: Знаете, о чем я думаю? Мачеху и сестриц позвали на бал, а меня - нет. С ними будет танцевать принц, а обо мне он даже не знает. Они будут есть мороженое, а я нет, хотя никто в мире не любит мороженое так, как я. Натирая пол, я научилась танцевать, за шитьем научилась думать, терпя напрасные обиды - сочинять песенки, за прялкой я научилась петь. И ни один человек об этом не знает, обидно, правда? Так ведь и заболеть можно... Добрые люди, где же вы? Добрые люди, а добрые люди?! (Звон колокольчика) Золушка: Ой, что это?! Ой! Кто это?! (Появляется фея) Фея: Здравствуй, крестница! Золушка: Крестная, дорогая крестная, ты, как всегда, появляешься неожиданно. Фея: Да, это я люблю, я такая выдумщица. Я не спрашиваю, дорогая, как ты живешь... Тебя обидели сегодня 24 раза. Из них напрасно 24 раза. Ты заслужила похвалы 333 раза, а тебя не похвалили ни разу. Ненавижу твою злобную мачеху, но не будем о ней. Хочешь поехать на бал? Золушка: Да, крестная, но... Фея: Не спорь, не спорь, ты поедешь туда. Очень вредно не ездить на бал, когда ты заслужил это. Золушка: Но у меня столько работы, крестная... Фея: Не волнуйся, полы натрут медведи, окна вымоет роса, стены выбелят белки, грядки выполют зайцы, кофе намелют кошки, розы вырастут сами, а самое себя ты познаешь на балу. Золушка: Спасибо, крестная, но я так одета, что... Фея: И об этом я позабочусь. (Звон колокольчика) (Фея перекрывает Золушку, та быстро сбрасывает лохмотья) Фея: Удивительный случай, мне нечего сказать... Нравится тебе твое новое платье? Золушка: Спасибо, крестная, я побежала... Фея: Стой, чудеса только начинаются. Как же ты поедешь на бал без кареты? (Звон колокольчика) Золушка: Спасибо, крестная, я побежала... Фея: Стой, а кучер? 14 (Звон колокольчика) Золушка: Спасибо, крестная, я побежала... Фея: Стой, глупенькая... А лошади? (Звон колокольчика) Фея: Теперь можешь ехать, но помни... Золушка: Спасибо, крестная (убегает) (Показ фрагментов к/ф «Золушка» с песней «Добрый жук») Фея: И несмотря на то, что в полночь кучер станет крысой, карета тыквой, а лошади - мышами, Золушка выйдет замуж за принца, все будут счастливы, кроме старухи лесничихи, (голос мачехи: я буду жаловаться королю, я буду жаловаться на короля) и никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, душу большой, а сердце справедливым. Обожаю чудеса, которым никогда не придет конец. 2-й ведущий: Детям всех возрастов хорошо знакома пьеса «Сказка о потерянном времени» (Пьеса «Сказка о потерянном времени») После многочисленных постановок в театре, дважды экранизирована пьеса «Обыкновенное чудо». Наибольшей популярностью пользуется постановка Марка Захарова, вышедшая на экран в 1978 году. (Показ фрагментов к/ф «Обыкновенное чудо») Несмотря на то, что во многих пьесах сказочные герои пели и говорили стихами, Шварц наименее известен как поэт. (Чтение стихотворения “Меня Господь благословил идти…”) Евгения Львовича Шварца нет уже давно, он умер в 1958 году. Прекрасный человек ушел, а его веселые и печальные, необузданные, самоотверженные герои, его короли и министры, его клены и ужи, олени и принцессы продолжают вести с нами свой необыкновенный, свой сказочный разговор. Они произносят диковинные, в самое сердце западающие слова, и мы знаем, что это его, только его, сказочника слова, которые не мог бы подсказать своим героям никакой другой сказочник. Забвение не коснулось созданного, сказанного, открытого Шварцем, и это залог того, что он не отсутствует, что он по-прежнему среди нас. 15 Знаковые, предметные и художественные аксессуары Заголовок - “Добрый волшебник Е.Л. Шварц” А - портрет Е.Л. Шварца Б - Биографическая справка В – цитата А я вот – сказочник, и все мы – и актеры, и учителя, и кузнецы, и доктора, и повара, и сказочники – все мы работаем, и все мы люди нужные, необходимые, очень хорошие люди. «Снежная королева» Е.Л. Шварц Г – цитата Уж лучше сказки писать. Правдоподобием не связан, а правды – больше. Е.Л. Шварц 16 Д - цитата В самые темные годы от сказочника-поэта мы столько вдохнули свободы, столько видали света. О. Берггольц 1) Шварц Е.Л. Живу беспокойно...[текст]: из дневников / Е.Л. Шварц; сост. К.Н. Кириленко. - Л.: Сов. писатель, 1990. - 750 с.: [16] л. ил. 2) Шварц Е.Л. Бессмысленная радость бытия [текст]: произведения 30-40 гг. дневники и письма / Е.Л. Шварц. - М.: Корона-принт, 1999. - 595, [1] с. 3) Шварц Е.Л. Предчувствие счастья [текст]: Дневники. Произведения 20-30 гг. стихи и письма / Е.Л. Шварц. - М.: Корона-принт, 1999. - 654, [1] с. 4) Шварц Е.Л. Пьесы. Сказки. Киносценарии [текст] / Е.Л. Шварц. СПб.: Кристалл, 2001. - 573, [2] с. - (Библиотека мировой литературы. Мастера прозы ХХ века). 5) Шварц Е.Л. Рассеянный волшебник [текст]: сказки. Пьесы / Е.Л. Шварц. - Л.: Дет. лит., 1989. - 270 с.: ил. 6) Шварц Е.Л. “Тень” и другие пьесы [текст] / Е.Л. Шварц. - Л.: Сов. писатель, 1956. - 368 с. 7) Шварц Е.Л. Дракон [текст] / Е.Л. Шварц. - М.: Сов. Россия, 1988. 127, [1] с. - (Б-чка “В помощь худож. самодеятельности”: №24). 8) Шварц Е.Л. Голый король [текст]: пьеса / Е.Л. Шварц. - М.: Худож. лит., 1991. - 78, [1] с.: ил. 9) Театр “Современник” [текст]: альбом / авт. вступ. ст. Е.Я. Дорош. - М.: Искусство, 1973. - 128 с.: ил. 10) Шварц Е.Л. Обыкновенное чудо [текст]: сказки и стихи / Е.Л. Шварц; худож. А. Анно. - М.: РИФ, 1990. - 253, [2] с.: ил. 11) Житие сказочника. Евгений Шварц автобиографической прозы / сост. и авт. [текст]: предисл. из Л.В. 17 Поликовская, Е.М. Биневич. - М.: Кн. палата, 1991. - 364,[1] с.: ил. - (Популярная библиотека). 12) Мы знали Евгения Шварца [текст]: воспоминания. - М.; Л.: Искусство, 1966. - 230 с. 13) Кириленко К.Н. Архив сказочника [текст] / К.Н. Кириленко // Встречи с прошлым. - М., 2000. - Вып. 9. - С. 407-459 14) Цимбал С.Л. Евгений Шварц [текст]: критико-биогр. очерк / С.Л. Цимбал. - Л.: Сов. писатель, 1961. - 272 с. 15) Павлова И. “Сказочник-подвижник” Е.Л. Шварц и культурная политика государства [текст] / И. Павлова // Экран и сцена. - 1998. - №17-18. - С.7 16) Кардин В. Век мудрого сказочника [текст]: штрихи к литературному портрету Евгения Шварца / В. Кардин // Первое сентября. - 1996. - 2 нояб. - С. 7 17) Голованова М.В. “Я не волшебник, я еще только учусь...” [текст]: о творчестве Е.Л. Шварца (1896-1958) / М.В. Голованова // Нач. школа. - 1998. - №1. - С. 2-5 18 *** Меня господь благословил идти, Брести велел, не думая о цели. Он петь меня благословил в пути, Чтоб спутники мои повеселели. Иду, бреду, но не гляжу вокруг, Чтоб не нарушить божье повеленье, Чтоб не завыть по-волчьи вместо пенья, Чтоб сердца стук не замер в страхе вдруг. Я человек. А даже соловей, Зажмурившись, поет в глуши своей. Е.Л. Шварц [1946-1947] 19
