Интервью с Иосифом Бродским (1993)

Интервью с Иосифом Бродским
(An Interview with Joseph Brodsky, журнал «Maryland Poetry Review», issue 13,
Spring/Summer 1994, p. 47-50)
Интервьюер- Blair Ewing, Блэр Юинг (Б.Ю.), американский поэт [1].
Перевод и примечания Екатерины Платоновой и Григория Яблонского
Бродский Иосиф Александрович (1940-1996) – великий русский поэт ХХ века.
Стихи молодого Бродского Анна Ахматова называла «волшебными».
В 1960-е годы Бродский подвергался преследованям в Советском Союзе как тунеядец.
После процесса в Ленинграде (1964 г.) был сослан на Север (Архангельская область). В
1972 г. был выслан на Запад. Жил в основном в США. Работал профессором в ряде
американских университетов. В 1979 г. избран членом Американской Академии Искусств
(American Academy and Institute of Arts and Letters), в 1987 г. вышел из этой академии в
знак протеста против избрания Евтушенко почетным членом. В 1981 г. получил
стипендию «гения» от фонда Макартуров (John and Catherine T. MacArthur Foundation).
Его книга «Less than one»(«Меньше единицы») признана в 1986 г. лучшей литературнокритической книгой США. Нобелевский лауреат по литературе (1987). В 1991-1992 г.
Поэт-Лауреат США. Кавалер французского ордена Почетного Легиона. Умер в 1996 г. во
сне, oт инфаркта. Похоронен в Венеции.
см. http://ru.wikipedia.org ;
см. также
“Brodsky through the Eyes of His Contemporaries” by Valentina Polukhina (1992)
Говорит Б.Ю.
Я брал это интервью у Иосифа Бродского (И.Б.) в декабре 1993 года в кафе Маурицио, в
новом доме Бродского на Бруклин Хайтс, в его автомобиле на Бруклинском мосту – на
обратном пути в Гринвич Виллидж в Нью-Йорке.
[Ч.1. Кафе Маурицио]
Б.Ю. В конце прошлого года, (т.е. в 1992 г.), Вы опубликовали стихотворение “Bosnia
Tune”(«Боснийская мелодия») [2] и комментарий на “Op-Ed” странице [3] в «Нью-Йорк
Таймс», посвящённые колоссальной трагедии, происходящей на том месте, где когда-то
была Югославия. В стихотворении Вы изобразили бессмысленность насилия и смерти:
«Вообще не знаю, почему люди умирают», а в своем комментарии Вы резко критиковали
президента Клинтона за бездействие, подняв в конце Вашего эссе вопрос о праве
американцев называться нравственной нацией. Пожалуйста, прокомментируйте Ваше
будущее как диссидента и взаимоотношение между Вашими политическими взглядами и
Вашей поэзией.
И.Б. Как у политического диссидента, у меня нет будущего, да и в прошлом я не был
диссидентом. Сформулируйте Ваш вопрос поточнее, уверен, Вам это удастся. Так о чём
Вы спрашиваете?
Б.Ю. Хорошо, я спрашиваю о Вашей роли как гражданина и поэта.
И.Б. Отлично, это как раз то, чего я и ожидал. Это – гражданская позиция- мне
хотелось высказаться по совести, и я это сделал. Так-то. Надеюсь, это было сказано
весомо. Именно это мне и было нужно. А что касается стихотворения и эссе, то самая
печальная вещь – это то, что они должны были быть написаны и написаны именно
мной.
Б.Ю. Вы написали “Bosnia Tune”(«Боснийскую мелодию») сначала на русском, а потом
перевели на английский?
И.Б. Нет, я сразу написал на английском.
Б.Ю. Но вообще-то Вы сначала пишeте на русском, а потом переводите на английский?
И.Б. Да, сначала я пишу по-русски.
Б.Ю. Как насчёт Вашего крестового похода в защиту поэзии? Недавно я прослышал о
великих победах.
(Комментарий интервьюера: Иоcиф Бродский и Эндрю Кэрролл [4] вместе работали над
проектом “American Poetry and Literacy Project” (Проект состоял в широком
распространении лучших поэтических образцов – в продаже книг стихотворений для
детей, в сбыте поэтических антологий больницам, отелям и т.д.)
И.Б. Да, действительно, много хороших отзывов в газетах, много добрых чувств вокруг
этого, но это как-то не превращается в то, что необходимо для успеха этого проекта, а
именно, в наличные. Проект проваливается , доходы минимальные.
Б.Ю. Насколько мне помнится, я читал, что 100 000 экземпляров антологии , которую Вы
составили, были куплены клубом «Книга месяца» (Book-of-the-Month) [5] и распределены
по гостиницам.
И.Б. Думаю, что это преувеличено. Недавно, неделю тому, я был в Вашингтоне и виделся
с Эндрю Кэроллом. Он более информирoван, нежели я, об ежедневных финансовых
операциях с отелями. Одна сеть, это я знаю наверняка, подписала кoнтракт, потому
что у них были письма от гостей отелей и т.д.
Б.Ю. Неужели? Замечательно!
И.Б. Да, по большому счёту, мы всё ещё закладываем фундамент. И мы обнаружили, что
издатели сопротивляются, а это – мягко говоря - парадокс, потому что издатели
выигрывают от этого в первую очередь. Но они и пальцем не шевелят.
Б.Ю. Даже Ваш издатель?
И.Б. Даже мой. Но это всё-таки потихоньку движется. Медленно, но движется.
Б.Ю. С Вашей стороны - это, должно быть, огромное, долговременное обязательство.
И.Б. Да. Несомненно. Я даже не знаю, наверное, до конца моих дней. Может быть, это и
не столь уж долго.
Б.Ю. Но эта деятельность, по-видимому, отличается от Вашей поэтической.
И.Б. Не сильно – телефонные звонки, письма и подобного рода деятельность. Блэр, Вы
курите?
Б.Ю. Нет.
И.Б. Молодец! Закурить не хочешь?
Б.Ю. О’кей, я знаю этот трюк. Мне хотелось бы спросить о чтении Ваших стихов. В
прошлом Вы сомневались, стоит ли Вам читать на публике, но так не кажется, когда
слышишь ваше исполнение. Вообще я слышал немногих поэтов, читающих свои стихи.
Несомненно, Вы – один из самых динамичных. В чём причина Вашего сопротивления?
Это же прекрасный способ распространения хорошей поэзии.
И.Б. У меня были большие сомнения по поводу моего анлийского произношения, и это
было реальным препятствием. Но по ходу дела я становлюсь более уверенным.
Б.Ю. Но Ваше чтение по-русски производит огромное впечатление [6]. Хотя я не
понимаю слов, я чувствую, это – поэзия. Другие в зале чувствовали то же самое. В своих
выступлениях Вы читаетe «Письма династии Минь», «Slave, come to my service” [7]. Они
входят в обязательный репертуар Ваших выступлений?
И.Б. Не всегда: у Вас так просто совпало. Но мне нравится начинать ”Письмами”. Их
очень любил мой умерший русский друг [8] Ну и другой мой давнишний друг, Дерек
Уолкотт[9] , который перевел их на английский.
Б.Ю. В прошлом Вы дали поэтам совет: поэты, стремящиеся выделиться из общего ряда,
должны , в первую очередь, осмыслить историю поэзии, а уж потом обращаться к
свободному стиху. Вы также рекомендовали использовать жаргон.
И.Б. Да, здесь кроются огромные ресурсы. Например, обычно люди обращаются к
свободному стиху и разговорной манере, потому что они полагают, что традиционные
средства уже использованы другими и поэтому скомпромeтированы,
Надо“превосходить” формы, а не просто создавать их . Жаргон и разговорный язык
могут быть при этом полезны.
Б.Ю. Однажды Вы заметили, что одним из преимуществ Вашего тюремного
заключения было в том, что Вам стало доступно арго уголовников.
И.Б. Да, действительно, так оно и было. Но в России это - не слишком большое
преимущество, так как язык общества был существенно криминализирован. Это просто
вопрос средств: Вы пишете “1 а.т.” (по-английски – «час ночи») и думаете, как же это
зарифмовать. Всё кажется устаревшим до тех пор, пока Вы не наткнётесь на какоенибудь “I ат”(по-английски – «Я есть»), хотя этот пример не имеет ничего общего с
арго.
Б.Ю. Я предполагал спросить Вас о «чувстве места» в поэзии. Кажется, в основе одних
поэтов - сильная корневая система, в то время как другие бегут от своего гнезда с целью
обрести свой собственный голос.
И.Б. Да, здесь нет закона. Это всё определяется темпераментом.
Для некоторых императивом является пребывание на одном месте со всем своим
набором связей. Для других имеет смысл уход. Многие люди делают Вселенную из своих
лацканов, другие строят ее из перемещений. Примером первых может служить Роберт
Фрост [10], вторых – Рильке [11].
Б.Ю. Мне также кажется, что однажды диалектика искусства и жизни обручатся, что
определённые правила, кажется, уже существуют… Что Вы думаете об этом?
И.Б. Точно то, о чём я уже сказал раньше. Поэт не есть человек действия [12].
Его существование, его качества определяются не его поступками, а тем, что он
делает. Он –творец, созидатель. Решающим для созидателя является материал. Вы
можете вести образ жизни, который Вам нравится: страхового агента, капитана
ядерной подводной лодки, неважно, что Вы делаете. Это не имеет значения. Вы можете
делать нечто, совершенно не относящееся к этой другой активности. И по этой причине
биографии наших поэтов зачастую совершенно нелепы. Можно написать биографию
капитана подводной лодки или политика, поскольку их ремесло - действие. Ремесло же
поэта – слова, делание слов, языка. Таким образом, если Вы намерены писать биографию
поэта, Вы должны писать биографию его стихов…
Б.Ю. То есть показать оборотную сторону, как это было сделано?
И.Б. Практически, да. Однажды я был сильно поражён очень странным выводом. Я
просматривал биографию Марселя Пруста, в которой биограф на сотнях и сотнях
страниц пытался доказать, что Альбертинa в действительности был Альбертом [13].
Это –класс! Но суть ведь в том, что Пруст написал целый pомaн для того, чтобы
полностью запутать это. Иными словами, перо биографа двигалось в направлении,
противоположном его гeрою.
Б.Ю. Ну а что по поводу поэтов, которые сознательно пытаются переплести своё
искусство с их собственной жизнью? Относительно битников [14], например, законно ли
это yтверждeниe?
И.Б. Законно, незаконно; всё это сводится к результату. В случае Гинзбeргa [15] это
были прекрасные результаты. Что до их метода - как бы это Вам объяснить- я могу
сказать очень грубо: Ваша способность жить, существовать, творить нечто из
материала жизни значительно более ограничена, нежели Ваша способность создавать
нечто из языкового материала. Если же Вы склонны к подобному переплетению,
результат может получиться очень незначительный.
Б.Ю. Кaк определяется поэтический «успех»? Одна великая поэма? Две? Выдающаяся
книга?
И.Б. Нет того единственного, который определил бы успех[16]. Широкая публика
определяет Ваш успех. Или читатели его определяют. По существу, душевные
возможности, доступные любому индивиду в контексте его существования, в высшей
степени ограничены. Возможности, доступные же с точки зрения языка, не ограничены.
Отсюда и ответ – я действительно не знаю, как определить успех.
Б.Ю. Является ли успех гарантией остаться в памяти читателей?
И.Б. Мне бы хотелось считать это определeние таким же хорошим знаком, как и всё
остальное. Даже, возможно, одним их лучших.
Б.Ю. Многие из моих друзей хотят узнать, что Вы читаете в последнее время. Кого Вы
читаете?
И.Б. О, я читаю разные вещи. Например, сегодня ночью я читал собрание стихотворений
Кристофера Мидлтона [17]. Очень хороший поэт, а им пренебрегают. Это и скучно, и
трагично, и так, и эдак, но мне нравится. А еще я также люблю истории, исторические
сочинения, потому что по необходимости они ограничены пространством эпохи.
Б.Ю. Вы написали несколько интересных стихотворений об исторических лицах: Тиберии
[18], королеве Марии Шотландской [19]…
И.Б. Будет ещё больше. Очевидно, историки всегда имеют дело с парадоксами,. Как бы
объяснить это? Геродот, в самом началe своей Истории, в первом же абзаце, сказал
нечто подобное по поводу парадоксов, относящихся к причинам Троянской войны –
согласно некоторым мнениям - причины были в этом, согласно другим – в том. Я
(Геродот) лично думаю, что причиной было это. Тем самым он даёт Вам альтернативы.
Фукидид , а затем Плутарх обратили это множество мнений в искусство
парадоксального письма [20].
Это множество даётся не в трех абзацах, а внутри одного предложения. Это был тип
письма, который дал нам литературу, скорее, начало литературы.
Б.Ю. Не поэзии?
И.Б. Да, поэты дали нам нечто, но изначально это были историки, давшие литературу,
которую мы знаем, если хотите, наш литературный язык.
Б.Ю. Вы упомянули, что многое уже готово к публикации. Когда выходят Ваши
следующие книги?
И.Б. Согласно моим издателям, это должно быть следующей осенью (осень 1994), а я
мог бы сделать это вчера. Но у них свои планы.
Б.Ю. Возвращаюсь к вопросу о влияниях. Вы всегда упоминали Одена [21], Милоша [22]
и даже Элиота [23] , поэтов умерших, оказавших влияние на Вас. Как насчёт влияния
ныне живущих?
И.Б. О, хороший вопрос (продолжительная пауза). Я попытаюсь ответить. Видите ли,
всю свою жизнь я нахожусь под чьем-либо влиянием. И я думаю, что и сейчас, так или
иначе, я всё еще нахожусь под влиянием, но не так очевидно, это заметно лишь одному
мне. Я не думаю, что кто-то оказывает на меня влияние, нет, не то чтобы никто не
влияет на меня, я лишь думаю, что я как-то закоснел так или иначе. Может, это
оттого, что моя восприимчивость к влияниям стала избирательной – на Вас может
влиять тот, кого Вы читаете, но до того как Вы собираетесь использовать это, оно
уходит. Да, вдохновение, которое я, естественно, получаю от умерших, как ни странно,
является не следствием болезненности моих склонностей, а потому, что они как бы
взывают ко мне: “Делай то, делай это”. Я не нахожусь под влиянием ни одного
современного поэта, хотя сам я думаю о влиянии на меня Монтале [24], но это не
Монтале, каков он есть, а моя фантазия о нём. В нём я нашёл то, чего я не видел ни в ком
другом: понять проблемы цивилизации опосредованно –через Италию , потому что
«Италия» синонимична , по моему разумению, цивилизации. И он шёл обходными путями,
путешествуя по периферии цивилизации, не так ли? Это не столько сам Монтале,
сколько моя фантазия о нём.
Б.Ю. Кажется, Вы чувствуете реальную близость к Италии, и, в частности, к Венеции.
Недавно Вы опубликовали сборник эссе о Венеции (“Watermark” [25])
И.Б. Да, я люблю этот город и хотел бы писать эту книгу бесконечно.
Б.Ю.Но однако же я не нашел слишком много стихов на итальянскую тему.
И.Б. Я как-то подумывал о выпуске «Избранного», состоящего из моих «итальянских»
стихов, и я обнаружил, что таких стихов примерно 15-20.
Это могла бы быть книга, но не слишком большая… (смеется).
Б.Ю. В ранние 70-ые Вы eздили на короткое время в Мексику…
И.Б. Это было в 1975.
Б.Ю. В 1975. И были изданы стихи, посвящённые этому путешествию [26]. Мексика тех
дней занимала наши умы. Не планируете ли съездить туда ещё?
И.Б. Да, жизнь – это цепочка случайностей, как Вы , вероятно, знаете, и она имеет дело
с возможностями, а не с желаниями.
Б.Ю. Однажды Вы сказали, что чувствуете, что элегия была наиболее полно развитой
формой в нашем языке…
И.Б. А не двинуть ли нам, а? Берите свою машинку (перев.- т.е. магнитофон), сядем в
автомобиль и продолжим…
[Часть II: Новый дом Бродского в Бруклин Хайтс(«Brooklyn Heights») [27]. Во время
интервью, проходившем на английском, поэт просматривал литературу на польском и
русском языках.]
Б.Ю. Извините, но я забыл Ваши ключи в Вашем автомобиле.
И.Б. Слишком поздно для этого! (смеётся). Впрочем, это их работа, в гараже, выходить
из таких ситуаций…[28].
Б.Ю. Прошло уже некоторое время с тех пор, как Вы стали Поэтом - Лауреатом [29] в
Вашингтоне. У Вас есть какие-то дополнительные мысли в свете этого опыта?
И.Б. О, нет, я думаю, что все мысли по этому поводу уже были высказаны.
Б.Ю. Причина, по которой я об этом спрашиваю, следующая: звание поэта-лауреата США
учреждено относительно недавно, и, к тому же, оно - чисто американское явление. В cвeтe
этого опыта Вы всё ещё считаете себя русским поэтом или гражданином Америки?
И.Б. О, я не задаю себе подобных вопросов и даже не знаю, какая польза от этих
определений. Что я думаю о себе, из этого ничего не следует. Что действительно
важно, так это то, что я намерен делать. И вообще я не люблю определений.
Б.Ю. Знаете, я настаиваю на этом вопросе, потому, что в недавних дискуссиях и статьях о
ведущих американских поэтах и современной поэтической ситуации Ваше имя, к моему
глубокому огорчению, зачастую не упоминалось.
И.Б. Хорошо, давайте дадим определение поэта. По-видимому, это надо делать по его
языку или по гражданству. Если Вы хотите определить по языку, я, безусловно, русский
поэт. Но, если взять за основу гражданство, то я – американский поэт.
Б.Ю. Согласен. Вторая причина, по которой я снова возвращаюсь к этому вопросу, это то,
что Вы в своих стихах делаете акцент на личности, индивидуализме и человеческой
обособленности, что мне кажется абсолютно американским.
И.Б. Мне - тоже. Но это было всегда. С этой точки зрения, я, вероятно, всегда был
американским поэтом.
Б.Ю. Как бывший Нобелевский лауреат, что Вы думаете о недавнем присвоении
Нобелевской премии Тони Моррисон [30]?
И.Б. У меня нет какого бы то ни было ответа.
Б.Ю. Вы присутствовали на церемонии?
И.Б. Конечно, нет. Церемония –это для неё, и так далее, и так далее…Я ничего её не
читал. Там и сям я видел несколько эссе, которые, как я думаю, - просто мусор. Но я бы
не хотел формулировать своё мнение на этом основании…
Б.Ю. Я задам Вам вопрос, касающийся Вашего стихотворения «Горбунов и Горчаков»,
написанной в 1968 году. Это – большое стихотворение, состоящее из нескольких длинных
лирических монологов и диалогов героев, помещённых в психиатрическую лечебницу.
И.Б. Да, это и есть сюжет.
Б.Ю. Мне кажется, что эта драматическая поэма наиболее похожа на написанные Вами
пьесы («Мрамор» [31], «Демократия!» [32]).
И.Б. Да, возможно. Действительно, самый интересный аспект этого произведения в
том, что оно было сделано децимой, и история, действительно, является рассуждением
на тему о казнях, ведь это происходит на Пасху, это же о Страстях Господних.
Наиболее интересным для меня в то время было то, что я писал децимой, а децима
имеет совершенно ошеломляющий, уму непостижимый эффект на читателей, не говоря
уж о писателях. Если у Вас 6 пар одних и тех же рифм, то у Вас возникает чувство
избыточности, даже сумасшествия. Короче говоря, основным было провеcти диалог как
по сути предмета, так и по стилистическим средствам- до той точки, когда eгo
становится невозможным продолжать, и, однако, продолжать. Именно это, я бы
сказал, занимало меня в то время. … [33]
Б.Ю. Вы когда-нибудь выступали с этим стихотворением?
И.Б. Я его читал, но не всю целиком. Отдельные куски, чтобы развлечь друзей, так-то
вот! Но вообще это трудно: нужны двое исполнителей (2 голоса).
Б.Ю. Это именно то, о чем я думал, перечитывая его, и именно это напомнило мне Ваши
пьесы . Образы, сложившиеся у меня, были как раз те двое мужчин на сцене или на
съёмочной площадке.
И.Б. Думаю, что это могло бы послужить радиоспектаклем.”Мрамор”, по большей
части, сделан в том же духе. Это, в основном, тоже диалог. Относительно же
стихотворения: с точки зрения русского языка, это – значительная работа. Для меня до
сих пор совершенная загадка, как я смог завершить его. А я это сделал .
Б.Ю. Какое точное количество строк в нем?
И.Б. Думаю, 1300.
Б.Ю. Это Ваше самое большое стихотворение?
И.Б. Да, это самое большое самостоятельное произведение.
Б.Ю. Как насчёт Ваших будущих усилий в написании пьес? Вы и дальше предполагаете
писать подобные вещи?
И.Б. Нет, не теперь. Я не предполагаю писать пьесы. В настоящее время я пытаюсь
переводить некоторые стихи, которые когда-то написал, и одновременно сочинять эссе,
что я в общем-то не должен бы делать. Я бы хотел опубликовать пару книг в будущем
году.
Б.Ю. Понятно. Какое количество стихов Вы публикуете в среднем ежегодно в журналах?
10? 12?
И.Б. Честно говоря, не знаю. Столько, сколько принимают.
Б.Ю. У Вас до сих пор есть стихи, которые отказываются печатать?
И.Б. О да, конечно. Если дать оценку числа стихов, которые я публикую в журналах, я бы
сказал, это – 10 - 15.
Б.Ю. А как насчёт количества стихов, которые Вы пишете ежегодно?
И.Б. Это - по–разному и зависит в основном от Вашей рабочей производительности и
от удачи. Я бы сказал, между 20 и 40 в год.
Б.Ю. Как Вы решаете, когда что-то пишете, как Вы приходите к выводу, что это
стихотворение не хорошо? Это очевидно для Вас?
И.Б. (смеясь). Конечно, это очевидно.
Б.Ю. Хорошо. Я как-то не уверен, что это каждому очевидно. Я вижу много плохих
напечатанных стихов. Я и сам написал несколько плохих.
И.Б. Да, я Вам скажу одну вещь, и это не вполне аллегория, это то, что я помню.
Думаю, что примерно в 25-26 лет я уже был поэтом с претензиями. В 26 случилось
нечто: у меня выработался профессиональный инстинкт. Помнится, я написал
стихотворение, которое мне очень нравилось, это было чудесное стихотворение, и все
же, и все же… что - то во мне чувствовало, что звуковая масса стиха была
недостаточна, а это было большое-таки стихотворение.
Я чувствовал, что мне необходима ещё одна строфа в 10-12 строк. И я думал, думал,
думал… но эта строфа не слагалась, но как-то я нашёл её, и когда я нашёл эту строфу, я
подумал, что поэма завершена. То, что я сказал в этой строфе, по-видимому, развило
тему или сюжет поэмы, и я почувствовал необходимость писать дальше, потому что
этот звуковой вакуум необходимо было заполнить. И этот инстинкт, это знание, эти
критерии, которых у меня прежде не было, я обнаружил в себе, и с этого момента я
понял свое положение в мире, где я начал воспринимать стихи как звуковое целое. И
постепенно я всё лучше и лучше чувствовал объём. Можно, я закурю? Всего несколько
затяжек?
Б.Ю. О’кей.
[Часть III: В машине мистера Бродского по Бруклинскому мосту, на обратном пути в
Гринвич Виллидж]
Б.Ю. Недавно я прочитал статью, не помню, где, о том, как Фрэнк О’ Хара [34] помог
протолкнуть ранние произведения Джона Эшбери [35]…
И.Б. Отличный малый. Фрэнк был довольно редким явлением. Он мог превратить в
событие поход за сигаретами за углом. Он любил жизнь.
Б.Ю. Я упомянул Эшбери потому, что чтение его произведений, особенно «Автопортрет
в выпуклом зеркале», помогло мне работать, дало уверенность…
И.Б. А я думаю, что долг поэта состоит в прояснении вещей, показе их более
очевидными, а Джон делает вещи более неясными. Голая королева!
Б.Ю. Я давно хотел спросить у Вас, что Вы думаете об идее Риты Дав [36] насчёт
выпуска поэтических видеокассет? Могло бы это стимулировать интерес к поэзии, к её
чтению?
И.Б. Да, конечно, но я очень подозрителен насчёт всего, что уводит от книг, от
печатных страниц.
Б.Ю. Почему?
И.Б. Потому что, если некто воспринимает поэзию по видео, он захочет увидеть другие
видео, а я бы предпочёл стимулировать интерес к книге. Чтение хорошо написанного
стиха – авантюра мозга, которая захватывает читателя больше и глубже, чем видео.
Мы должны помнить, что мы, люди, - вибрирующая бахрома на громаде неодушевлённой
материи.
Примечания переводчиков
1.Блэр Юинг (Blair Ewing), американский поэт, печатался во многих поэтических
журналах США. Автор поэтической книги “And to the Republik” (2002) “ и сборника
детской поэзии “Chainsaw Teddybear”, редактор журнала “ WordWrights Magazine”.
Посвятил несколько стихотворений Иосифу Бродскому. В юности переменил много
занятий: актер детского ТВ, спасатель на водной станции, посудомойщик, учитель,
ассистент научного центра и т.д.
2. “Bosnia Tune” («Боснийская мелодия»), стихотворение И. Бродского,
посвященное событиям начала 90-х гг в Югославии, которые его очень волновали.
3. ”Ор-Еd” – термин американской журналистики.
Это газетная страница, заполненная комментариями за подписями писателей,
журналистов, общественных деятелей.
4. Эндрю Кэррол (Andrew Carroll), журналист, культурный и общественный
деятель, исполнительный директор “American Poetry and Literacy Project”, который он
развивал вместе с Бродским с 1993 г. Основная идея проекта была сделать высокую
американскую поэзию доступной для широкой публики. Бродский хотел, чтобы
антологии лучших американских стихов по цене не дороже 34 долларов лежали бы у касс
продовольственных магазинов и в гостиничных номерах. По Америке было
распространено бесплатно более 125 000 книг. Эндрю Кэррол начал сотрудничать и с
телефонными “Yellow Pages”, пытаясь ввести поэтический раздел в их директориях.
Проект встретил реальное сопротивление, со стороны владельцев гостиниц в частности:
утверждалось, что гости отелей не отказались бы от поэтической книги как подарка, но
покупать не собираются.
В нaстоящее время Эндрю Кэрролл - директор “Legacy Project”(Проект
“Наследие”), цель которого зафиксировать историю - собрать частные письма, которыми
американцы обменивались во время войн последнего времени. В рамках этого проекта
Кэррол уже издал несколько книг, в том числе “ Letters of a Nation and War Letters:
Extraordinary Correspondence from American Wars”.
5. Клуб «Книга месяца» (Book-of-the-Month) ????
6. См. «СD- обозрение Павла Крючкова. Звучащие собрания (Иосиф Бродский),
«Новый Мир N6, cтр. 195-201 ( 2006). Это большая подборка воспоминаний о том
«магическом» впечатлении, которое производило на слушателей «канторское» чтение
своих стихов Бродским.
« Дмитрий Евгеньевич Максимов говорил об этом примерно так: «Он читал долго...Я
думаю – гораздо более часа. И не просто с напряжением, а с огромной затратой физически
сил. С него лил пот, и, вы не поверите, к концу чтения на полу была лужа... Пришлось
принести тряпку и вытереть пол» (Елена Кумпан, из воспоминаний о чтении Бродским
поэмы «Шествие» в начале 60-х годов).
7. «Slave, come to my service», см. «Раб, пойди сюда, послужи мне», «Звезда», 5,
1998, русский перевод Александpа Сумеркина
8. Друг Бродского - это, по-видимому, Геннадий Шмаков,
литератор, переводчик, балетный критик, одаренный пианист, эмигрировавший в США,
в 1972 г., умер в 1988 г. от СПИДа.
9. Дерек Уолкотт/Derek Walcott/, современный англоязычный поэт, драматург и
эссеист. Уроженец Карибских островов(1930), он осуществил в своем творчестве связь
южно-американского «магического» реализма, европейского авангарда и африканского
наследия. Был профессором в Бостонском университете. Нобелевская премия по
литературе (1992).
Поэтические книги: “Collected poems, 1948-1984”, 1986; “The Bounty”, 1987; эпическая
поэма “Omeros” ; пьесы “Three Рlays”, 1986; “Walker and the Ghost Dance”, 2002.
10. Роберт Фрост /Robert Frost/ (1873- 1963)- выдающийся американский поэт ХХ
века. Его стиль – глубокая простота. Четыре раза был награжден Пулитцеровской премией
по поэзии. В 1958 – 59 гг. был Консультантом по поэзии при Библиотеке Конгресса США.
Книга: “The Poetry of Robert Frost”, New York, 1969
11. Райнер Мария Рильке/Rainer Maria Rilke/ (1875 – 1926),
великий немецкий поэт. Марина Цветаева, которую Бродский называл самым
замечательным поэтом ХХ века, посвятила смерти Рильке большое стихотворение
«Новогоднее». Бродский написал статью об этом стихотворении, дополнив удивительный
поэтический «треугольник» Цветаева – Рильке – Пастернак.
12.По-видимому, Бродский имеет в виду, что поэт не совершает непосредственного
физического или социального действия.
13. Марсель Пруст /Marcel Proust/ (1873-1922) – крупнейший французский
писатель, автор эпического цикла романов « В поисках утраченного времени».
Альбертина– возлюбленная главного героя, героиня романов “Под сенью девушек в
цвету” и “Беглянка”. Бродский неодобрительно говорит о том методе анализа, который
выискивает ненормативную сексуальность у героев Пруста да и у самого автора и
отвлекается от художественного смысла.
14. Beats, «битники», американское поколение 1950-60-х годов.
«Поколение бита», «beat generation» связано с именами американских писателей - поэта
Аллена Гинзберга,” Вопль” (Allen Ginsberg, “Howl ”, 1956 ) и прозаиков Джека Керуака,
“На дороге” (Jack Kerouack, “On the Road”, 1957) и Уильяма Бэрроуза, “Голый
завтрак”,1959 (William Burroughs, “Naked Lunch, 1959). Cамо слово “beat” было
предложено Керуаком около 1949 г. Позднее Xерб Кэин (Herb Caen) предложил слово
“beatnik” («битник») – по аналогии с советским “спутник”.
Oтличительными чертами “beat generation” были спонтанность творчества, нонконформизм, тяготение к новой, неформальной религиозности (к буддизму, в частности),
непристойность, употребление наркотиков.
“Beat generation”было первым в череде американских суб-культур. За битниками
последовали хиппи (hippies) и панки (punks )
См. Allen Ginsberg, A Definition of the Beat Generation, Friction, 1(Winter 1982)
http:// en.wikipedia.org/wiki/Beat_Generation
15. Аллен Гинзберг /Аllen Ginsberg/ (1926-1997),
знаменитый американский поэт XX века, одна из ключевых фигур “beat generation”. В его
творчестве переплелись авангардизм ,Уолт Уитмен и джаз, еврейское наследие, буддизм и
гомосексуальные мотивы. Знаменитой стала первая сторока его поэмы
“Howl” (Вопль): “I saw the best minds of my generation destroyed by madness”:
«Я видел лучшие умы своего поколения, разрушенные безумием».
16. Здесь Бродский в своем ответе «сдвигает» смысловые значения.
Юинг спрашивает его “How does one to define a success?”, т.е. в чем состоит опреление
поэтического успеха. Бродский же отвечает: “it is not the one who defines the poetic
success”. Это можно понять как то, что нет единственного фактора, опреляющего этот
успех. Или, как он объясняет далее, поэтический успех определяет не один человек (“not
one” ), а группа (широкая публика,“public”, или читатели, “readers”), воспринимающая
поэзию. Но далее Бродский возвращается к своей только что высказанной мысли, что
«душевные возможности, доступные любому индивиду в контексте его существования, в
высшей степени ограничены. Возможности, доступные же с точки зрения языка, не
ограничены». В целом этот фрагмент интервью представляется неясным.
17. Кристофер Мидлтон /Christopher Middleton/ ( род. 1926 г.),
английский поэт, переводчик с немецкого, преподавал в Цюрихском университете и
Королевском колледже (Лондон). Был профессором Университета в Остине (University of
Texas, Ostin, USA).
Книга: “The Word Pavilion and Selected Poems” (2001)
См. http://en.wikipedia.org/wiki/Christoper Middleton%28poet%29
18. Тиберий /Tiberius/ ( 42 до н.э. – 37 н.э. ), второй римский император.
Бродский написал о нем стихотворение «Бюст Тиберия»(1981): «Ты был чудовищем, но
равнодушным чудовищем...»
19. Mary Queen of Scots , Мария, королева шотландская /Мария Стюарт
(1542-1587) Бродский написал о ней «Двадцать сонетов к Марии Стюарт» (1974)
«Мари, шотландцы все-таки скоты...»
20. Геродот, Фукидид, Плутарх- три великих историка древней Греции.
Геродот /Herodotos, греч. ; Herodotus, лат. / (484 до н.э. – 425 до н.э.) – автор «Истории»)
Фукидид /Thucydides, греч./ (род.между 460 и 455 до н.э. – ум. 400 до н.э.), автор
«Истории Пелопонесской войны»
Плутарх /Мestrius Plutarchus, лат; Plutarch, англ./, ( род. 46 г. н.э. –ум. 120 н.э.) Автор
знаменитых «Параллельных жизнеописаний».
21. Уистен Хью Оден / Wystan Hugh Auden/(1907-1973), выдающийся англо
американский поэт ХХ века, « последний поэт, чьи стихи разучивались наизусть и
декламировались по памяти ...последний виртуоз клаассического английского стиха»
(Глеб Шульпяков). Оказал большую поддержку Бродскому на первых порах его
эмигрантской жизни. Содействовал его переезду в США.
Бродский находился под большим влиянием поэтики Одена и его концепции роли языка в
поэзии.
22. Чеслав Милош/ Czeslaw Milosz/ (1911 -2004), польский поэт, дипломат,
общественный деятель, Нобелевский лауреат по литературе (1980 г.) Друг Иосифа
Бродского. Жизнь и творчество Чеслава Милоша отличаются яркой антитоталитарной
напpавленностью. Во время второй мировой войны в Варшаве составлял антинацистскую
антологию польской поэзии. В 1951 г., находясь во Франции, порвал со сталинистским
польским правительством. Написал книгу с резкой критикой сталинизма - «Пленный
мозг». Свыше 30 лет жил в изгнании во Франции и США. На монументе в честь
«Солидарности» ( в Гданьске) изoбражены 3 фигуры: Лех Валенса, папа Иоанн – Павел II
и Чеслав Милош. Проф. Роберт Фагген /Robert Faggen/ назвал его «Одной из самых
героических фигур поэзии ХХ века». Чеслав Милош был профессором литературы в
нескольких американских университетах, в частности университета в Беркли /Berkeley/ и
Бостонского университета.
Бродский переводил Милоша на руссский язык, еще живя в Советском Союзе.
23. Томас Элиот /Thomas Stern Eliot/ (1888-1965 ), великий английский поэт.
Hобелевский лауреат по литературе (1948). Его лучшие книги - “The Love Song of J.
Alfred Prufrock (1915), “The Waste Land” (1922), “Four Quartets” (1930-1940).
Бродский посвятил ему стихотворение «На смерть Т.С. Элиота» (1965). Оно – одно из
немиогих – было напечатано Бродским в Советском Союзе, в ленинградском сборнике
«День поэзии». Одним из источников стихотворения Бродского была эпитафия У.-Х.
Одена «Памяти У.Б. Йейтса» («In Memory of W.B.Yeats»)
24. Монтале/ Montale/, итальянский поэт (1896-1981). Нобелевская премияя по
литературе (1975). Бродский посвятил Монтале восхищенное эссе «В тени Данте»(1977),
назвав его «метафизическим реалистом». По Бродскому, Монтале –«писатель, чье
владение языком происходит из его духовной автономности»
25. “Watermark”(1992) – cборник эссе Бродского, посвященный его любимой
Венеции. В названии обыгрывается двойное значение английского слова «watermark». Это
–уровень воды, и в то же время – водяной знак на бумаге.
26. Мексиканские стихи Бродского –это «Мексиканский дивертисмент»(1975) ,
цикл из 7 стихов: «Гуернавака», «1867», «Мерида», «В отеле “Континенталь”»,
«Мексиканский романсеро», «К Евгению», «Заметка для энциклопедии».
27. “ Brooklyn Heights” («Бруклинские высоты»). Поэт жил тогда в этом районе
Нью-Йорка и в шуточном послании своему приятелю В.П. Голышеву писал:
« Живу на Бруклинских высотах.
Заслуживают двух-трех фраз.
Застроены в Девятисотых
И, в общем, не терзают глаз.
Выходишь из дому и видишь
Известный мост невдалеке.
Манхаттан – подлинный град
Китеж – с утра купается в реке» ( « 8-е декабря 1995 г.)»
28. В доме Бродского был, по-видимому, гараж с обслуживаниием.
29. Поэт- Лауреат США (точный титул: Poet-Laureat Consultant in Poetry to the
Libsry of Congress). В США звание поэта-лауреата было учреждено законодательным
актом Конгресса в 1985. (Ранее, с 1937 по 1986 годы существовало звание Консультанта
по поэзии при Библиотеке Конгресса, Consultant in Poetry to the Library of Congress)
Главные обязанности американского Поэта-Лауреата – выступать с лекциями и
публичными чтениями, консультировать Библиотеку Конгресса по её литературным
программам и рекомендовать новых поэтов, достойных того, чтобы их имена были
внесены в архив Библиотеки. Он получает стипендию 35000 долларов в год.
В отличие от Великобритании, где это звание Поэта-Лауреата присуждается пожизненно,
в США оно присваивается на ограниченный срок, 1-2 года.
30. Тони Моррисон/Tony Morrison/ (1931), Нобелевский лауреат по литературе
1993 г. Автор романов “The Bluest Eye, Beloved”, “Song of Solomon”. Автор детских
книжек - совместно с сыном, Slade Morrison
31. «Мрамор», пьеса, написанная И. Бродским в 1982 г.
32. «Демократия!» - его же пьеса 1990 г.
33. « Горбунов и Горчаков» - громадное cтихотворение Бродского, оно написана
децимой. Децима – это обычно строфа из десяти восьмисложных строф, распространенная
в испанской поэзии.
- “ А я сегодня открытку от Набокова получил”.- “Что пишет?” – Что « Горбунов и
Горчаков» написан редким для русской поэзии размером” (разговор Бродского с
Битовым, конец 60-х, Невский проспект)
34. Фрэнк О’Хара /Francis Russel O’Hara, Frank O’Hara/( 1926-1966) американский
поэт. Фрэнк О’Хара, Джон Эшбери (John Ashbery) и Кеннет Коч (Kenneth Koch) были
ключевыми фигурами Нью-Йоркской поэтической школы (New York School of Poetry).
Любимыми поэтами Фрэнка О’ Хары были Артюр Рембо, Стефан Малларме, Борис
Пастернак и Владимир Маяковский.
Книги: “Мeditations in Emergency” (1956), “Lunch Poems” (1964)
35. Джон Эшбери /John Ashbery / ( род.1927), американский поэт. Переводчик с
французского. Представитель Нью-Йоркской поэтической школы. Как поэт испытал
влияние У.-Х. Одена (W.-H.Auden), Уоллеса Стивенса (Wallace Stevens), Бориса
Пастернака и французских сюрреалистов. В 1975 г. получил три главных поэтических
награды Америки за книгу “Self-Portrait in Convex Mirror”
(“ Автопортрет в выпуклом зеркале“). В 1980 – 1990-е годы считался одной из
центральных фигур в американской и вообще в англоязычной поэзии.
36. Рита Дав /Rita Dove /( 1952), афро-американская поэтесса США, наиболее
извeстна своей книгой стихотворений “Thomas and Beulah”, посвященных семейным
корням. В 1987 г. получила Пулитцеровскую поэтическую премию.
В 1993 – 1995 гг. Поэт-Лауреат США. В 1999 г. специальный консультант к двухсотлетию
Библиотеки Конгресса США. Профессор в университете Виргиния, Шарлоттесвилль
(University of Virginia, Charlottesville).
Книги: “Thomas and Beulah” (1986), “Mother Love”, “On the Bus with Rosa Parks” (1999),
“American Smooth” (2004)