Суд и производство

ИЗВЕСТИЯ
Суд и производство
Советник президента России Вениамин Яковлев
рассказал "Известиям" о предстоящем упрощении
правовых процедур
Александра Белуза
Судебная реформа в России не прекращается. Только в этом году Дмитрий Медведев внес
в Госдуму около десяти инициатив, направленных на развитие судебной системы. Логику
преобразований в важнейшей ветви власти корреспонденту "Известий" разъясняет
советник президента России Вениамин Яковлев.
известия: Вениамин Федорович, Госдума рассматривает сейчас президентский
законопроект о медиации. Как вы считаете, приживется ли в России этот чисто западный
инструмент?
Вениамин Яковлев: Я совсем не считаю его западным. Традиции переговоров между
спорящими сторонами, а в этом суть процедуры, существовали в России всегда: и до
революции, и в СССР. Но когда мы строили новую Россию, то в запале демократических
преобразований решили, что самый лучший способ разрешения споров - судебный. Но что
такое суд? Это государство. И мы по существу избрали такую модель, когда любой
конфликт - семейный, трудовой, соседский, коммерческий - должен разрешаться
государством. Мы преувеличили его роль в этом. Сегодня же мы просто пытаемся
выстроить современную систему урегулирования конфликтов. Раз спор возникает между
людьми, то будет лучше, если они попытаются урегулировать его сначала по-человечески.
А уж последний выход из положения - суд.
Вот эта модель - нормальная. А сразу в суд и все в суд - ненормальная.
Вот я, бывший судья (с 1992 по 2005 год Вениамин Яковлев возглавлял Высший
арбитражный суд. - "Известия"), утверждаю: судебная защита для гражданина в любой
ситуации должна существовать как возможность. Но лучше ею не пользоваться, если есть
другой - более дешевый, быстрый и разумный - способ урегулирования конфликта.
Медиатор, подчеркну, никаких решений не выносит. Он никакой властью над сторонами
не обладает. Он помощник. Вот и все. Закончить конфликт и заключить соглашение могут
только сами стороны. Мягкий способ, цивилизованный.
и: Недавно президент предложил подумать над внесудебным способом взыскания долгов
по налогам. Можно ли одновременно и суды разгрузить, освободив их от копеечных
исков, и не нарушить права граждан?
Яковлев: Смотрите, простейшее судебное разбирательство стоит минимум три тысячи
рублей. А налоговая инспекция из-за каких-нибудь 15 рублей неуплаченных налогов
тащит человека в суд. Это нормально? Нет. Плюс нагрузка на суды - в 2009 году ими в
общей сложности было рассмотрено 25 млн дел. Поэтому президент и предложил
подумать над внесудебной процедурой взыскания копеечных долгов граждан перед
государством.
Изначально планировалось сделать так, как во всем мире: при госорганах создается
внутренняя служба для урегулирования конфликтов, так называемая внутренняя
апелляция, куда и обращается гражданин, если он счел, что налог начислен неверно. Его
жалобу обязаны бесплатно рассмотреть и, если он прав, удовлетворить. А если не прав, то
объяснить - почему. И создать такие условия, чтобы человек мог быстро уплатить эти 15
рублей. Мелочевка ведь накапливается не из-за нежелания граждан платить налоги, а
потому что сбор налогов плохо организован.
Но у нас подняли крик: дескать, как это без суда взыскивать налог? Утверждаю
определенно: если налог взыскивается в соответствии с законом, никакого нарушения
Конституции здесь нет. У гражданина никто не отбирает конституционное право
обжаловать решение налогового органа в суде, если он не согласен с этим решением. Но
если согласен - будь любезен, плати. Не платишь - взыщут принудительно. Нормально?
Абсолютно нормально.
Тем не менее в силу общественного возмущения решили пока так: чтобы хотя бы по
мелочевке налоговая служба не тащила гражданина в суд, пусть за ним накопится
задолженность на сумму более 1,5 тыс. рублей - только тогда уже в суд. По поручению
президента подготовлен соответствующий законопроект. Пока такой путь. Но, думаю, это
первый шаг в правильном направлении: внутренняя апелляция уже пять лет работает в
России в отношении предпринимателей, рано или поздно она начнет действовать и в
отношении граждан.
и: С начала мая можно требовать возмещения морального вреда, если судебный процесс
превысил "разумные сроки". Каким образом можно доказать свое право на компенсацию?
Яковлев: В законе четко указано, за что полагается компенсация - за нарушение
разумных сроков как судебного разбирательства, так и исполнения судебных решений. Но
не всех решений, а тех, по которым в пользу гражданина произведено взыскание из
бюджета. Самое главное - сказано, что гражданин имеет право на компенсацию
независимо от того, по чьей вине нарушены сроки (по вине госорганов или нет). Таким
образом, сам факт неразумных сроков дает право на возмещение.
и: Понятие "разумные сроки" насколько четко прописано?
яковлев: Недостаточно четко. Но это и невозможно сделать в законе - дела очень разные.
Среди них есть мелочевка, есть бесспорные дела, а есть очень сложные и запутанные.
Понятие "разумных" и "неразумных" сроков должно быть разъяснено двумя высшими
инстанциями - пленумом Верховного суда и пленумом Высшего арбитражного суда. Они
уже работают над подготовкой соответствующих постановлений. Насколько мне
известно, разъяснения даны будут, в частности, со ссылкой на опыт Европейского суда по
правам человека. А в его представлении неразумные сроки начинаются от трех лет.
и: Ожидаете ли вы всплеск исков о компенсации за волокиту?
Яковлев: Всплеск обязательно будет. Поэтому желательно, чтобы постановления
пленумов появились как можно скорее, чтобы сразу же ввести практику в разумные
рамки. Ведь главная цель закона - не в том, чтобы присудить как можно больше денег
гражданам, а в том, чтобы предотвращать волокиту. Это импульс к тому, чтобы судьи
следили за сроками и не выходили за рамки разумного. Ведь любой здравомыслящий
человек заинтересован не столько в компенсации, сколько в том, чтобы не было хождения
по мукам.
и: Повлияло ли на качество правосудия появление новых альтернативных мер наказания?
Яковлев: Разумеется. Вместо нар судьи стали чаще назначать, в частности, домашний
арест и обязательные работы, применение которых недавно было расширено. Судьи ведь
очень внимательны к вектору, к тому, куда их направляет государство. Если их начинают
бить за мягкость приговора, естественная реакция - ужесточать наказание. Если же,
напротив, говорят: лучше применять разумное наказание, индивидуальное для данного
случая и человека, ясно, что судья пойдет этим путем. Поэтому количество
альтернативных наказаний будет расти. Курс взят на то, чтобы система уголовного
наказания становилась гибкой и дифференцированной. Чтобы учитывалась не только
степень тяжести преступления, но и - обязательно - личность и мотивы, которыми человек
руководствовался, условия, в которых он жил и совершил преступление. Необходимо
сочетание кары и гуманизма. Набор же альтернативных видов наказания, который сейчас
существует, я бы назвал оптимальным.
и: А если говорить о мерах пресечения, как вы считаете, изменит ли практику арестов
президентский закон N 60, либерализация Уголовного кодекса в отношении
предпринимателей?
Яковлев: Практика применения альтернативных мер пресечения будет расширяться. Но
процесс будет постепенным. Каких-то резких поворотов и не должно быть. Резкие
повороты свидетельствуют о субъективизме, а здесь нужна взвешенность. Нельзя такими
серьезными инструментами, как меры пресечения, легкомысленно манипулировать. Иначе
мы можем перегнуть палку либо в одну сторону, либо в другую.
У нас ведь почему обострилась эта проблема? Мера пресечения стала использоваться как
мера наезда, как способ борьбы с конкурентами. Надо кому-то конкурента убрать подкупает следователя, и тот за мзду арестовывает. Этим новым законом президент, по
сути, берет под защиту предпринимателей, которых ни за что ни про что заключают под
стражу. Еще одна проблема - психологическая. Арест - это зачастую первое, что приходит
в голову и следователям, и судьям, когда речь идет о мере пресечения.
и: В чем тут основная проблема - в следователях или в судьях, штампующих их
ходатайства об аресте?
Яковлев: И в тех, и в других. Позиция президента в данном случае однозначна: арест как
мера пресечения должен применяться только в исключительных случаях. Если крайней
необходимости нет - пусть это будет подписка о невыезде или залог. Кроме того, за
необоснованные решения об аресте должна быть ответственность. Персональная - и в
отношении следователя, и в отношении судьи. Каждый должен понимать, чем он рискует,
отправляя человека в СИЗО. Соответствующие нормы в законах есть. Думаю, теперь их
начнут применять. Как всегда в таких случаях, требовался импульс от власти.
и: Горячо обсуждается законодательное введение в России института ювенальной
юстиции, звучат мнения как за, так и против. Какова ваша позиция: должно ли в нашей
стране существовать специальное правосудие для несовершеннолетних?
Яковлев: Введение в России института ювенальной юстиции - чрезвычайно важное дело.
Упрощать его и сводить только к созданию специальных судов нельзя. Тем не менее и
известная специализация судей должна быть. Говоря грубо, судья, который рассматривает
дела несовершеннолетних, не должен быть человеком, у которого нет собственных детей.
Если он никогда с детьми не соприкасался, ну какой он для них судья?
В целом же речь идет о том, чтобы выстроить систему изучения причин детской
преступности и их устранения. Ключевое звено здесь не судья (он уже ничего не изменит),
а семья. Ребенка надо прежде всего защитить, создать ему условия для нормальной жизни.
Даже если ребенок находится в учреждении, там должны быть надлежащие условия для
формирования личности. Если он совершил правонарушение, то надо не тащить его сразу
от родных и друзей, а оставить в той же среде, но под надзором. По сути, речь идет о
переустройстве всей системы работы с детьми.
и: Обсуждается ли в администрации президента серьезно вопрос о введении смертной
казни для террористов?
Яковлев: Эти вопросы всегда возникают, поскольку их ставит общество. Когда общество
говорит: "А почему они все еще живые?" - приходится реагировать на эти сигналы.
Поэтому - да, обсуждаются: а не сделать ли здесь исключение? Но, во-первых, проблему
терроризма таким образом не решишь: тех же шахидок смертью не напугаешь. Во-вторых,
напомню, Россия взяла на себя международные обязательства, есть постановление
Конституционного суда о моратории на смертную казнь. Породить необходимость
введения смертной казни могут только чрезвычайные обстоятельства военного времени.
Но сегодня, к счастью, их нет, поэтому оснований для восстановления смертной казни не
вижу.
и: Мосгордума недавно предложила исключить из УК смертную казнь как меру наказания
за убийство на расовой, национальной или религиозной почве. Звучит мнение, что
депутаты таким образом пытаются вывести уголовные дела об экстремизме из
подсудности судов присяжных.
Яковлев: Не думаю, что смертная казнь должна быть разменной монетой при решении
любых вопросов в отношении формы судопроизводства, в частности применения суда
присяжных. Одно не должно ставиться в зависимость от другого. Это совершенно
несопоставимые вещи.
и: А в целом почему поле, в котором могут работать присяжные, сужается?
Яковлев: Суд присяжных - очень дорогое удовольствие. Он должен присутствовать в
судебной системе, но не должен применяться широко. Иначе мы резко увеличим
бюджетные расходы на судебную систему, но я бы не сказал, что мы при этом получим
соответствующий эффект. Можем и не получить. Суды присяжных - не универсальное
средство правосудия. Нельзя сказать, что суды присяжных - это хорошо, а все остальное плохо. По большому счету это лишь одна из форм участия представителей народа в
отправлении правосудия. Я, например, считаю, что мы зря отказались от института
народных заседателей, который существовал в советское время. Народные заседатели это 2 человека, а не 12. Соответственно, их можно использовать по гораздо большему
числу дел, чем дорогостоящий суд присяжных.
и: Какие дополнительные меры по развитию судебной системы планируется реализовать в
ближайшее время?
Яковлев: Планируется, например, перейти к упрощенной процедуре судопроизводства.
Судебные процедуры надо дифференцировать. Чтобы в отношении мелочевки (дела до
100 тыс. рублей, а также дела, связанные с арендными платежами и банковскими
кредитами) задействовать не громоздкую форму судопроизводства, а упрощенную. Или
ускоренную, как ее называют на Западе. То есть когда можно не проводить судебного
заседания с устным разбирательством, а судебные решения основать на документах,
представленных сторонами.
и: Судебная реформа идет в России 20-й год, если считать точкой отсчета принятие
Концепции судебной реформы. Какие ее положения пока остаются невыполненными?
Яковлев: Все основные направления концепции в значительной степени реализованы.
Другой вопрос - как. Можем ли мы сказать, что судьи независимы? Нет. Для того чтобы
судья действительно выносил решения в строгом соответствии с законом, надо сделать
только одно - чтобы на него никто не мог повлиять.
и: Как это сделать?
Яковлев: Как весь мир делает - тщательно подбирать кадры. Необходимо, чтобы в судьи
шли лучшие юристы страны. В частности, лучшие адвокаты должны иметь шансы стать
судьями. Тогда в судах, возможно, будет меньше обвинительного, карательного уклона.
Но не будет и адвокатского уклона при этом. А будет то, что надо.