Очищение. 30.10.10 Город, присыпанный первым снегом, обретает какое-то особое порочное очарование. Белый цвет – цвет чистоты и холода. Белое небо, белый снег, белые крыши. Темные ветви деревьев разбивают небо на осколки. Мир становится сосредоточенным и прозрачным, как буддийский монах. По-настоящему невинным может быть лишь познавший порок до дна. Это не трескучая фраза. Тот, кто не знает, не отрицает и не отчужден. Тот, кто изведал, холоден и спокоен. Замкнутый круг чистоты. Только так можно достичь просветления. Я шла по улице и сказала сама себе: «Мне весело». Раз и навсегда. Вот так, оказывается, просто. Нет ничего веселее одиночества. Когда ты свободен, отрешен, способен чувствовать все и всех. Ты – ничто, пустой сосуд, механизм понимания. Вбирая в себя энергию этого притихшего, полумертвого города, думаю: надо слиться с вечностью во всем ее непостоянстве. Я не люблю снег и холод. Но это совсем другое. Это чистота. Снег на ослепительно желтых листьях берез выглядит сюрреалистично. Будто природа впопыхах натянула зиму поверх осени. Но ветер еще теплый. И еще долго снег на асфальте будет таять. Можно зачерпнуть горсть пальцами без перчатки и впитать его холод. Это своеобразный обряд очищения. Не потому ли люди так любят первый снег? Но мне плевать на людей. Им на меня тоже. Здоровые демократические отношения. Опять идет снег – крупные, резные, восхитительно холодные снежинки сыплются с неба. Я шагаю по влажной улице без наушников, беззащитная, как улитка без раковины, открытая голосам и шорохам. Воздух пахнет свежестью. Впервые за последнее время с удивлением слышу свои шаги. А еще какой-то новый звук падения снега – неразличимый шепот. Он проникает в подсознание, минуя барабанные перепонки. Состояние «мне весело» - слегка отстраненное, холодное и уравновешенное. Да, вот оно что. Зима вносит свою лепту – уравновешенность. Как-то сразу понимаю, что нет смысла дальше ковырять наши с тобой раны раскаленной иглой, даже из практического любопытства психолога. Но идти вперед становится страшно – надо сделать шаг. Что там окажется – неизвестно. Поэтому раскачиваюсь и задумываюсь: а может, и так сойдет? По крайней мере, все стабильно. Но чтобы залечить поврежденный палец, надо сначала извлечь занозу. А это больно. Зависти к другим у меня уже нет. Попытаюсь избежать снисходительности и презрения. Это все неправильно, эти нити, соединяющие меня с кем-то. За любую нить можно дернуть в обе стороны. Хочешь быть независимым – будь равнодушным. Сочувствующим, хладнокровным, искренним, готовым помочь – но равнодушным. Чужеродным. Мы и так чужеродны им. Кто «мы» и кто «они» - до сих пор еще не понимаю, но грань четко определилась. Мы обречены стоять за гранью. Держась за руки или упрямо отвернувшись друг от друга – границе все равно. Мы чужие. Можно от этого страдать, но, наверное, не имеет смысла. Проще принять все как есть и не грустить. Существовать в этом мире, ни с кем не пересекаясь. Остаться вдвоем навсегда. Вот о чем мне нашептывал первый настоящий снег в этом году.