Марача_Тезисы_докл_Рефл-я_Чтений_2008-ред

Вяч. Марача
Рефлексивный анализ Чтений-2008 под углом зрения понятия «практики»
Аннотация. В данном сообщении вводится схема «практики методологии», которая
затем используется в качестве
пространства рефлексивного анализа Чтений-2008.
«Практика методологии» схематизируется как синтетическая позиция «методологапрактика», действующая в ситуации взаимодействия с позицией носителя некоторой
практической деятельности (или заимствующая эту позицию) – схема 1.
1. «Практическая сторона» идеи методологии в интеллектуальной традиции
ММК заключается в изменении «мира» (практической деятельности) через изменение
мышления1. В этом смысле «практика методологии» есть особое отношение к
обыденной практике (практической деятельности) через мышление.
Но чтобы мышление могло воздействовать на практическую деятельность, последняя
должна либо быть порождением мышления, либо иметь «интеллектуальную
составляющую», на которую можно воздействовать.
Очевидно, что для введения представления о «практике методологии»
необходимо проблематизировать понятие «практической деятельности», преодолев
все те оппозиции, которыми оно задается:
 практики – теории, вообще мышлению;
 практики как «практических действий» – рассуждениям, «разговорам»;
 практики как «серьезного дела» – игре;
 практики как целенаправленной и результативной деятельности – процессу
«ради процесса»;
 практики как «реалистичного» и «приземленного» дела – утопии,
нереализуемым замыслам и прожектам.
Тем самым методолог, взаимодействуя с «практиком», стремится восстановить
практическую деятельность в ее полноте и подлинности. Практическая деятельность в
ее полноте и подлинности должна включать и мышление, и коммуникацию, и игру, и
замыслы, и процессы, цели которых устремлены далеко вперед, за «приземленные»
границы наличного бытия. И если наличная «практическая деятельность» этих компонент не
имеет, то методолог рассматривает ее как «неподлинную», как «превращенную форму», и
выстраивание методологического отношения к ней начинается с критики и
проблематизации, суть которой – в высвобождении мест и формировании пространства
для недостающих компонент практики.
Одна из ключевых характеристик проблемной ситуации, сложившейся в современном
методологическом движении, стремящемся продолжить интеллектуальную традицию ММК,
заключается в том, что в позиции «практика», некритически относящегося к
собственной деятельности, всё чаще оказываются представители самого
методологического движения. И проблема оформления «практики методологии» как
особой социокультурной организованности2 заключается в том, чтобы в этой
ситуации восстановить полноту методологического отношения к деятельности и
методологической организации работы.
Уже в апреле-мае 1954 года в ходе состоявшейся по инициативе Т.И. Ойзермана «гносеологической»
дискуссии о соотношении философии и естествознания Г.П.Щедровицкий, возражая Э.В.Ильенкову и
В.И.Коровикову, утверждал: «Предмет философии – познание и тем самым мир, данный через познание». См.:
Щедровицкий Г.П. Я всегда был идеалистом. М., 2001. С. 28. Учитывая, что методология высшими формами
познания мира считала научное и философское мышление, данный тезис можно переформулировать так:
«Предмет методологии – мышление и тем самым мир, данный через мышление». Подробнее см.: Марача В.Г.
Отличительные черты методологического мышления как «идеального ядра» интеллектуальной традиции
Московского методологического кружка / Георгий Петрович Щедровицкий (Философия России ). М.:
РОССПЭН, 2010. В контексте вопроса о «практике методологии» мир мы понимаем как мир «практической
деятельности».
2
Заслуживает самостоятельного обсуждения вопрос об устойчивых социокультурных формах существования
подобных организованностей, на которых может воспроизводиться практика методологии в ее
нередуцированном виде – в частности, об институтах. Этот вопрос указывает на проблемно-тематическое поле
следующего трехлетнего цикла Чтений памяти Г.П.Щедровицкого, который будет посвящен интеллектуальным
институтам и проблемам институционализации методологии ММК.
1
1
2. Сформулированное представление о «практической стороне» идеи методологии
подразумевает, что «практика методологии» включает три основных момента:
1) выделение «интеллектуальной составляющей» практической деятельности с
последующей критикой и проблематизацией;
2) «изменение мышления», в результате которого возникает замысел изменения
«интеллектуальной составляющей» практической деятельности (методологическое
программирование изменений);
3) реализацию замысла изменения «интеллектуальной составляющей» практической
деятельности и на основе этого – самой практической деятельности (осуществление
методологических инноваций).
Далее должна следовать оценка произведенных изменений практической
деятельности с позиций замысла, созданного в п. 2. Этот момент функционально идентичен
п. 1, если мы предположим, что и исходная практическая деятельность была реализацией
какого-то предшествующего замысла. Иными словами, описанные три момента «практики
методологии» образуют цикл, который, если его рассматривать, начиная с п. 2 (т.е. 2–3–
1), напоминает гегелевское представление о «возвращении идеи к себе» через процесс
отчуждения (материализации, опредмечивания) и снятия отчуждения.
Однако для рассмотрения практики методологии все же более правильно говорить о
цикле 1–2–3. Если у Гегеля всё начинается с идеи – и к ней же возвращается, то для
методолога исходным полаганием является не идея, а ситуация противостояния
мышления («мира идей») налично данной практической деятельности. В этом плане
онтологическим основанием вводимого представления о «практике методологии»
является
понятие
«ситуации»
как
бытия
здесь-и-сейчас
перед
лицом
«проблематичных» обстоятельств. Данное понятие «ситуации» можно рассматривать как
своего рода методологический аналог хайдеггеровского Dasein3.
Таким образом, практика методологии заключается в осуществлении «сдвижки»
этой ситуации путем взаимообусловленных изменений мышления и деятельности.
Эта взаимообусловленность изменений опосредована коммуникацией, охвачена
рефлексией и пронизана пониманием. Иными словами, в практике методологии
задействуются все пять интеллектуальных функций/процессов мыследеятельности.
Особо следует сказать о рефлексии. Рефлексивный охват ситуации подразумевает:
1) поддержание целостности цикла (т.е. обеспечение взаимодействия и
коммуникации трех позиций, соответствующих трем моментам этого цикла);
2) «удержание» полноты ситуации и процесса ее «сдвижки» как «шага развития» в
полагаемом горизонте «видения будущего» (vision) и формирование «повестки дня» для
ответа на «вызовы времени» в доступном «конусе возможностей».
Таким образом, к уже заданным трем позициям (их можно условно поименовать
как 1) «ситуационного аналитика/проблематизатора», 2) «мыслителя-программатора»
и 3) «инноватора») необходимо добавить еще две: 4) «управленца циклом изменений»
(или «реформатора») и 5) «стратега» (схема 1).
В основание схемы 1 положены:
 идея восстановления практической деятельности в ее полноте и подлинности
путем критического преодоления ее «превращенных форм» и изменения
практической деятельности через изменение мышления;
 методологическое понятие «ситуации», трактуемое в описанном выше
онтологическом смысле;
 методологическое представление о программировании;
 схема «оргтехнической системы»;
 схема «шага развития»;
 представление о стратегировании как полагании горизонта «видения
будущего» (vision) и формировании «повестки дня» для ответа на «вызовы
времени» в доступном «конусе возможностей».
3. Позиция «методолога-практика» – синтетическая, она включает все пять
перечисленных выше позиций и, в качестве «нулевой», исходную позицию «практика»,
заимствуемую методологом или подразумевающую, что методолог действует в партнерстве
3
Подробнее см.: Марача В.Г. Указ. соч.
2
с «практиком». За редчайшими исключениями, подобная синтетическая позиция
соразмерна лишь коллективному субъекту – такому, как ММК. В истории можно
выделить устойчивые кластеры или констелляции позиций (назовем это «суперпозициями»):
 2, 5 и частично 1 – в фигуре «философа»;
 3, 4 и частично 1 – в фигурах «политика», «реформатора», «государственного
деятеля».
Уникальный случай объединения «супер-позиций» – Ф.Бэкон, сумевший «собрать»
полноту методологической позиции на себе. Интересно также проанализировать случаи
императора-философа Адриана и некоторых китайских императоров. Чаще же в истории
имели место связки этих «супер-позиций» (как правило, не слишком долговечные, как,
например, связка Аристотеля
с Александром Македонским),
обеспечивавшие
взаимодополнительность, если говорить на китайский манер, «внешней» и «внутренней»
мудрости. Но в еще большем числе случаев имел место разрыв4.
4. Описанный набор позиций позволяет задать пространство рефлексивного
анализа Чтений-2008.
Первому коллоквиуму и круглому столу «Педагогика и логика…» будет
соответствовать фокусировка на позиции «мыслителя-программатора» (позиция 2 –
представлена «Педагогикой и логикой»), анализ ее динамики в контексте изменения
ситуации и форм работы ММК (позиция 1 – Данилова) и внешних вызовов (позиция 5 –
Никитин).
Второму коллоквиуму, круглому столу «МД-Педагогика…» и Презентации ТАУ
будет соответствовать фокусировка на позиции 3 («инноватора»). При этом, поскольку уже
был пройден определенный путь реализации таких инноваций, как ОДИ (показан
Губановым), метапредметы (представлен Алексеевой) и т.д., некоторые из выступающих
(Богин, Краснов и др.) делали попытки начать следующий цикл проблематизации (позиция
1). В то же время для ряда инноваций (тьюторство, различные варианты индивидуализации
образования и т.п.) не прояснено их отношение к методологическим программам.
Третьему коллоквиуму соответствует фокусировка на позиции 4, продвижение в
которой, по логике вещей, должно быть поставлена в контекст стратегической аналитики
(позиция 5) и соотнесено с позицией 2. В целом данный коллоквиум показал скорее разрыв
позиций 4 (на ней сфокусировался Волков) и 5 (Княгинин, Малиновский), а также отсутствие
отнесения к позиции 2 и коммуникации с позицией 3. Получилось, что образовательные
реформы – сами по себе, а методологические программы развития образования и
реализующие их инновации – сами по себе (хотя, по идее, реформаторская деятельность
должна поддерживать именно эти процессы и обеспечивать для них социальное
пространство). А стратегический анализ и новая повестка дня были положены в таком
языке, который затруднял коммуникацию с носителями позиций 2 и 3 (см. дискуссию по
поводу понятия «управление знаниями»).
Наиболее полно синтетическая позиция методолога-практика представлена в
Презентации ТАУ, но здесь она реализована в локальной организованности
(образовательном учреждении). В то же время позиции стратегического анализа и отчасти
программирования, судя по всему, уже вынесены за пределы ТАУ – в консалтинговые
фирмы и другие структуры. Это требует дополнительного анализа и постановки проблемы
единиц (социокультурных организованностей), на которых может воспроизводиться
практика методологии (см. также примеч. 2).
См. комментарий автора к докладу В.Н.Княгинина на Чтениях-2007 о связи онтологии и доминирующих в
мире практик: я настаивал на том, что эту связь нужно рассматривать как проблему. См.: Общее обсуждение //
Чтения памяти Г.П. Щедровицкого 2006–2007 гг. / Сост. В.Л. Данилова. М.: Некоммерческий научный фонд
«Институт развития им. Г.П. Щедровицкого», 2008. С. 334–338. Подробнее см.: Марача В.Г. Онтологическое
мышление с методологической точки зрения // Наука: от методологии к онтологии / Отв. ред. А.А.Огурцов,
В.М.Розин. М.: ИФ РАН, 2009.
4
3
Схема 1. Синтетическая позиция «методолога-практика»
4