Погодаева - Томский гуманитарный лицей

Пространство и время в книге С.Д. Довлатова «Чемодан»
Е.Н. Погодаева
11 класс, гуманитарный лицей, г. Томск
Сергей Донатович Довлатов – писатель, безусловно, нетривиальный.
Существует достаточно большое количество публикаций, посвящённых
творчеству писателя, но все они довольно
противоречивы. Авторы
воспоминаний и статей о нём – Андрей Арьев, Лев Лосев, Иосиф Бродский,
Пётр Вайль, Ася Пекуровская, Лев Лурье и многие другие. Также известны
интервью с его родственниками, школьными друзьями и соседями. Всё это –
люди, имеющие разный культурный уровень и социальные статусы. Но их
воспоминания объединяет одна важная черта: все они характеризуют Довлатова
не как писателя, а как личность. Ни один из авторов воспоминаний не брался
оценивать позицию Довлатова или его художественные принципы. Это можно
объяснить тем, что Сергей Довлатов – самый мифологизированный писатель
своего поколения. Основное внимание окружающих как при жизни Довлатова,
так и после его смерти, было направленно на его необыкновенную личность.
Книги Довлатова написаны в совершенно особенном жанре. Сам автор
называл этот феномен «псевдодокументалистикой». Довлатов не ставил перед
собой цель доподлинно передать происходившее, главной своей задачей он
полагал отразить в тексте настроение времени, в котором он жил,
мироощущение поколения 60-х годов и абсурд советской действительности.
Реальность у Довлатова выполняет роль художественного пространства. Сам
Сергей Довлатов говорил об этом так: «Фактические ошибки – часть моей
поэтики». Свою позицию в литературе Довлатов определял как позицию
рассказчика, избегая называть себя писателем: «Рассказчик говорит о том, как
живут люди. Прозаик – о том, как должны жить люди. Писатель – о том, ради
чего живут люди» [1.С.3].
Одно из несомненных достоинств прозы Довлатова – это совершенно
особенный стиль повествования. По словам Бродского, рассказы Сергея
Довлатова держатся на ритме фразы и похожи скорее на пение, чем на
повествование. Именно это давало возможность Довлатову изображать
пространство, где он находился, что и являлось его главной целью.
Каждый текст Довлатова – это своего рода изображение какого-либо
пространства, будь то редакция газеты или лагерь строгого режима.
Наибольший интерес в этом отношении представляет такое произведение, как
«Чемодан». Данное произведение интересно тем, что в нём представлен переход
из одного пространства в другое. Вернее, герой, находясь в одном пространстве,
вспоминает о пространстве, им покинутом. В связи с этим возникает образ
покинутого или утраченного пространства.
«Чемодан» - это сборник рассказов, каждый из которых связан с какимлибо пространством, в котором герой находился в определённый период своей
жизни. Все вещи, находящиеся в чемодане, собраны вместе совершенно
случайно, но именно они символизируют для героя основные моменты жизни.
Вещи эти совершенно обыкновенные: носки, полуботинки, костюм, офицерский
ремень, куртка, рубашка, зимняя шапка и шофёрские перчатки. Все эти
предметы появились в жизни героя при довольно странных обстоятельствах,
что объясняется абсурдом окружающей действительности того времени. Из
студента герой Довлатова превращается в фарцовщика, а затем в камнереза.
Описывая свою журналистскую деятельность, автор и в этой области вскрывает
абсурд всего происходящего.
Участвуя в съёмках любительского фильма, герой играет роль Петра I и
ходит по улицам в костюме царя, что по замыслу режиссёра, должно вызвать
удивление у окружающих. Но окружающая действительность оказывается
абсурднее выдумки. Пётр I , встав в очередь к пивному ларьку, слышит за
спиной: «Я стою за лысым. Царь за мной…» [1.С.38].
Примером для подражания Сергей Довлатов считал Чехова, поэтому в
своих рассказах он никого не осуждает и не даёт читателю готовой
идеологической позиции. Его цель заключалась в том, чтобы просто показать
читателю в своём тексте весь абсурд происходящего.
Герой достаёт вещи из чемодана только спустя несколько лет после
приезда в Америку. Вещи эти появлялись у героя в разные периоды жизни и при
разных обстоятельствах, но объединяет их то, что все они принадлежали одному
и тому же человеку. Если сложить их все вместе, то получается человеческая
фигура: носки и брюки заменяют ноги, рубашка, пиджак и куртка – тело,
перчатки – руки, а шапку можно считать головой. То есть человек умещается в
чемодане. А так как каждая вещь вызывает у героя какие-то воспоминания, то
можно сказать, что человек умещается в этих воспоминаниях, то есть в
утраченном им когда-то пространстве. Любое пространство связано с
человеком, и если человек умещается в «чемодане с воспоминаниями», то и
пространство, с которым связаны эти воспоминания, тоже помещается в этом
чемодане.
По приезде в Америку герой несколько изменился, следовательно, он
больше не принадлежит тому пространству, из которого он уехал, оно для него
потеряно. Чемодан, их которого извлекаются вещи, много лет пролежал в
шкафу. Принимая во внимание то, что «человек» из чемодана – это
воспоминания героя об утраченном пространстве, можно предположить, что все
«русские» воспоминания в эмиграции были лишними и ненужными. Также
можно говорить об ироническом преломлении судьбы русского эмигранта, а в
связи с этим о сочетании в сознании человека пространства утраченного и того
пространства, в котором он находится в данный момент времени. Подобное
сочетание двух по сути своей противоположных типов пространства возможно
при одном условии – нераздельном существовании пространства и времени. По
мнению М.М. Бахтина, пространство и время не могут существовать отдельно
друг от друга, их сочетание – это основа любого хронотопа. Получается, что
любая вещь, извлекаемая из чемодана, тянет за собой не только ассоциации с
определёнными событиями из жизни автора-рассказчика и с определённым
пространством, в котором они происходили, но и с определёнными чертами,
свойственными этому пространству.
Нельзя также не обратить внимание на то, что проза Довлатова – это,
прежде всего автомифологизация с его стороны. А миф порождает миф и
мифологизирует
всё
окружающее.
Создавая
так
называемую
псевдодокументалистику», Довлатов тем самым мифологизировал себя, а,
следовательно, и пространство, которое описывал.
Каждую из вещей в чемодане можно рассматривать как составляющую
вышеописанного «человека» из чемодана, то есть в какой-то степени и авторарассказчика. Если принять во внимание то, что автор мифологизирует себя, то
можно предположить, что и каждая из вещей создаёт своё пространство и
мифологизирует его. Вещи находятся в чемодане, то есть в том, что их
объединяет. Чемодан в данном случае можно считать объединяющим началом
для всех пространственно-временных фрагментов, образованных вещами. Сам
чемодан вызывает у рассказчика воспоминания из детства, когда он ездил с этим
чемоданом в пионерский лагерь. То, что воспоминания начинаются именно с
детства, указывает на то, что чемодан, является организующим началом для
«человека» из чемодана, так же как детство является началом для рассказчика.
Таким образом, вещи, создающие определённое пространство,
мифологизируют его, тем самым выявляя не только принадлежность героя к
определённому пространству и времени, но и характерные черты
представленного пространства, в данном случае искажённость и абсурд
действительности.
Литература
1.
2.
Вайль П. Без Довлатова – журнал «Звезда», СПб., 1994, №3.
Довлатов С.Д. Чемодан - Азбука-классика, 2007 г. – 160 с.;
Научный руководитель: Климентьева М.Ф., канд. филол. наук, преподаватель
гуманитарного лицея