Дмитрий Дудко Воины-оборотни в индоевропейской мифологии и эпосе

Дмитрий Дудко
Воины-оборотни в индоевропейской мифологии и эпосе
В мифологии и эпосе индоевропейских народов важное место занимает образ
воина-оборотня. Представление о том, что человек может превратиться на
время в животное (и сохранить при этом человеческий разум) восходит к
тотемизму.
Как сообщает со слов скифов Геродот, к северу от них живет племя невров,
каждый из которых на несколько дней в году превращается в волка. Невры
(нуры – «земляные») – ни кто иные, как славяне Полесья, носители
милоградской культуры. Здесь и поныне верят, что при встрече с волками
достаточно завыть по волчьи, назваться волком или назвать по имени
умершего родича. И волки тебя не тронут. Известны и другие «волчьи»
племена: славянские вильцы, иранские гирканы (вэрканы) и саки-хаумаварка,
малоазийские ликаоны, италийские луканы и гирпины, иллирийские давны,
фракийские даки (давы). Их имена означают «волки». Гирпинов, по преданию,
вел на юг волк. «Хаумаварка» означает «волки хаомы», т.е. оборачивающиеся
волками с помощью хаомы (сомы). Это наркотическое зелье арийских воинов
и шаманов первоначально приготовлялось, видимо, из мухомора. А вильцы
носили еще два гордых имени: лютичи («сыны льва») и велеты («великаны»).
«Волчьи дни» нуров – это тотемический праздник, сохранившийся поныне в
виде святочного ряжения волками. Для превращения в волка, как верили,
достаточно было надеть его шкуру. «Волчьи дни» у славян приурочивались
также к концу осени, когда волки выходили из лесов, чтобы нападать на
скотину в селах. В ахеменидском Иране varkazana («месяц людей-волков»)
приходился на октябрь-ноябрь.
Согласно легендам, Ромул и Рем, Кир, Заратуштра были выкормлены
волчицами. Такие предания восходят к тотемическим мифам. Ведь реальные
дети-«маугли» приживаются в человеческом обществе с большим трудом. Волк,
особенно часто изображавшийся в искусстве сарматов, видимо, был их
тотемом. В нартовском эпосе осетин (потомков сармато-аланов) предком
героев-нартов является Уархаг («волк»). Большую роль играет в нем богкузнец Курдалагон (Kurd-ala-vaergon – «кузнец – аланский волк). Он
помогает рождению героя Сосруко и закаливает его в волчьем молоке.
Однако «чистый» тотемизм – мировоззрение первобытных охотников. Древние
же индоевропейцы, обитавшие на юге Восточной Европы в IV–III тыс. до н.э.
были земледельцами и скотоводами, варварами энеолита (медного века).
Такие народы реже общаются с дикой природой, даже противостоят ей. Им уже
трудно всерьез верить в свое происхождение от зверей. И древняя вера в
оборотней отступила по двум направлениям. Во-первых, к шаманам-волхвам.
Отсюда – вера в колдунов, способных оборотиться зверем или оборотить
других. Во-вторых, к воинам – дружинникам и военным вождям.
Ведь само общество на стадии варварства изменилось. Прежде оно делилось
на три возрастных класса: юношей, зрелых мужей и старцев. Войны были
редкими и скорее ритуальными. Общество просто не могло позволить
мужчинам-охотникам надолго отвлекаться от добычи пищи. Воевали из мести
за обиды (например, «порчу»), но не ради захвата материальных ценностей.
Теперь же появилась возможность содержать за счет прибавочного продукта
профессиональных воинов и старейшин с шаманами. Так появились три
сословия. Старцы сделались «мудрецами» (жрецами-правителями и магами),
юноши – воинами, а мужи – общинниками-производителями. Такое
трехсословное (трехфункциональное) общество считали идеальным, например,
Платон и Сковорода. Заметим, что права на тунеядство в этом обществе не
имел никто – ни бедный, ни богатый. А стремление к богатству считалось
недостойным воина или мудреца.
Все юноши проходили воинскую службу в составе дружины. Она защищала племя
– и ходила в набеги на соседей ради скота, женщин и рабов. Воины обитали
в лесу, часто охотились и потому сохраняли древние верования. Тем более,
что обряд посвящения в воины (инициации) проводил шаман. Этот обряд
превосходно исследовал украинский этнограф В.Г.Балушок. Инициация
включала в себя обряды превращения в зверя (волка) и обратно в человека.
Ко всему еще появились тайные мужские (воинские) союзы, терроризировавшие
не только соседей, но и собственных соплеменников. А также разбойникиизгои, действовавшие в одиночку или целыми шайками-дружинами. Порою изгой
(особенно знатный) захватывал власть в племени и превращался из
преступника в героя.
Теперь тотемизм из племенного превращался в «профессиональный». Шаманы
стремились оборотиться животными, способными странствовать в трех мирах
(небесном, земном и подземно-подводном) и сражаться с их обитателями. А
воины – животными сильными, ловкими, агрессивными. Такие животные и
становились спутниками или воплощениями воинственных богов: волк – Марса,
Одина, Ярилы (Егоря), Аполлона, медведь – Тора, Перуна, бык – Зевса,
Индры, Перуна. Зачастую вождь был и шаманом. Таков былинный Вольга (Волх)
Всеславич (исторический князь Всеслав Полоцкий). Он и его дружина летают
соколами, бегают волками или турами и плавают щуками. При этом звериный
облик они используют для быстроты передвижения, но не для боя. Этот
князь-оборотень выведен в произведениях Н.Перумова («Я – Всеслав»),
А.Валентинова (цикл «Око Силы») и Дм.Баринова (Дудко) (цикл «Дары
Солнца»). Могучий оборотень Мрак – любимый герой Ю.Никитина (цикл «Трое
из леса»). У южных славян Волху соответствует юнак (герой) Змей Огненный
Волк.
К древним тотемам восходят феодальные гербы в виде животных. Особенно
популярны в геральдике были, опять-таки, животные сильные и агрессивные:
лев, грифон, орел и т.д. Германцы уже в IV в. носили на щитах изображения
вепрей и львов.
Своеобразно отражена тема оборотня в философии Г.С.Сковороды: «Так-то и
сердце земное преображает нас в разныя нечистыя звђри, скоты и птицы…
Всяк есть тђм, чіе есть сердце в нем. Волче сердце есть родный волк, хотя
лице и не волчее». Злое, низменное сердце превращает человека (внутренне)
в волка, вепря, пса, змея, верблюда. Доброе, возвышенное – в оленя, льва,
сокола, орла, горлицу, голубя.
Воины-звери («оборотни») существовали не только в сказаниях и поверьях.
Телесно оборотиться зверем или увидеть оборотня, разумеется, можно только
в бреду (шаманском экстазе). Но возможно, используя техники такого
экстаза, оборотиться внутренне. Т.е., приобрести «звериные» воинские
способности. В каких же обличьях представал индоевропейский воиноборотень?
Воин-медведь. Знаменитый скандинавский берсерк («медвежья шкура»). Пройдя
перед боем через припадок (подобный шаманскому), он обретал удивительные
способности. Отбросив защитное вооружение, с одним лишь мечом, дубиной
или голыми руками, он с яростным ревом устремлялся в бой. И выходил из
него без единой раны (либо не чувствовал ран до конца сражения). Железо
не брало берсерка. Убить его можно было разве что дубиной или камнем. Но
после боя его охватывало «бессилие берсерка». Воевали берсерки в одиночку
или небольшими отрядами, составляя «спецназ» викингов. Такой отряд из 12
берсерков был у объединителя Норвегии Харальда Харфагра (ІХ в.). Известен
случай, когда в ожесточенном сражении они оказались единственными, кто не
получил ни одной раны. На колонне Траяна изображен отряд германцев. Среди
них – берсерк в медвежьей шкуре и с дубиной. В «Херварасаге» описан
Самсейский бой (видимо, IV в.). 12 братьев-берсерков перебили экипажи
двух судов. Но затем сами были убиты всего двумя героями – Хьяльмаром и
Орвар-Оддом. При этом Хьяльмар, получив 18 ран, сразил главного берсерка
Ангантюра и погиб сам. Остальных 11 убил Орвавр-Одд.
В «Саге о Ньяле» описан религиозный «эксперимент». Были разожжены два
костра – язычниками и христианами. Берсерк прошел через первый, но якобы
не смог преодолеть второго. После этого Исландия крестилась (1000 г.).
Способности берсерков, однако, не сверхъестественны. Звериная шкура
неплохо защищала спину и голову от некачественной стали (тем более от
меди или бронзы). В литературе часто утверждается, что берсерки (а также
славянские, скифские и сарматские воины) употребляли мухоморы (древняя
сома-хаома). Однако прямых свидетельств об этом нет. Возможно, берсерки
умели напрягать мышцы наподобие китайской техники «железной рубашки», что
делало неуязвимыми и открытые участки тела. Воин-медведь вовсе не был
буйным сумасшедшим. Подобно шаману, он сам вызывал у себя припадок и
контролировал его ход. Это придавало ему особую силу натиска и быстроту
реакции. Расплачиваться же за сверхспособности приходилось
неуживчивостью, агрессивностью и «бессилием». Состояние экстаза
становилось своего рода наркотиком, заставлявшим искать схваток.
Воины-медведи ушли в прошлое вместе с эпохой викингов. Поздние берсерки
зачастую лишь имитировали припадок, чтобы запугать и ограбить людей. Один
такой «воитель» принялся реветь и кусать свой щит. В ответ опытный воин
ударил ногой по щиту и оставил «берсерка» без зубов.
У римлян знаменосцы носили медвежьи шкуры, а младшие командиры – волчьи.
Но боевое искусство воинов-зверей не согласовывалось с железной
дисциплиной легионов.
Пляски ряженых в медвежьих шкурах («людей-медведей») известны у хеттов и
славян.
У славян и балтов сказочный герой, сын человека и медведицы (или женщины
и медведя), наделен богатырской силой. На основе этого образа А.Пумпур
создал своего Лачплесиса, вошедшего затем в фольклор. По сути,
фэнтезийная поэма Пумпура заменила латышам не сохранившийся у них
героический эпос.
Воин-волк. Подобны берсеркам, но менее известны ульвхедины
(«волчьеголовые»). На пластине из Торслунда в Швеции рядом с Одином
изображен воин с копьем в руке и головой волка. В Польше волколак
представляется в виде волосатого человека с волчьей головой. На золотых
застежках из Тилля-тепе (Афганистан) изображен воин в греческих доспехах
и шлеме в виде волчьей головы. Это – бог войны Ортагн (Веретрагна,
скифский «Арей». (Возможно, у германцев существовали «стиль медведя» и
«стиль волка» наподобие китайских «звериных» стилей борьбы). Образы
воина-волка и воина-медведя у славян и германцев весьма близки.
Знаменитый скандинавский и англосаксонский герой носит имя Беовульф –
«пчелиный волк» (т.е. медведь). Берсерк и скальд Эгиль Скаллагримсон (Х
в.), внук вервольфа, носил то медвежью, то волчью шкуру. Славянское
волко(д)лак, балтское vilkolakis означало «волчья шкура», изначально же
«волк-медведь». Немцы именовали волка-оборотня «вервольф», французы –
loup-garu. Ирландские предания говорят об отряде лэгнех фэлад – воиноввервольфов, за свою службу получавших человеческое мясо. Они приносили
человеческие жертвы кровожадному богу Кромм Круаху и селились вдалеке от
людей.
В Риме на празднике Луперкалий юноши в волчьих шкурах – луперки бегали по
улицам и хлестали женщин. А на празднике «гирпинских волков» в честь
богини Феронии и Аполлона Соранского некоторые люди, одержимые «волчьим»
экстазом, ходили по раскаленным углям и совершали другие воинские
подвиги. У хеттов известны обрядовые пляски ряженых «людей-волков». При
византийском дворе готы плясали в волчьих шкурах. У осетин молодые воины,
отправлявшиеся в набег (балц), именовались «волчьей стаей» (бал).
Солнечного героя Сосруко закалка в волчьем молоке сделала неуязвимым.
В «Слове о полку Игореве» Всеслав Полоцкий за ночь добегает в волчьем
обличье от Киева до Тмутаракани. Волх Всеславич, Змей Огненный Волк и их
дружины также оборачиваются волками
В германском эпосе прославлен род Вельсунгов – «сынов волка». К нему
принадлежали величайшие герои – Сигмунд и его дети Сигурд (Зигфрид),
Синфьетли и Хельги. Сигмунд и Синфьетли превращаются в волков и нападают
на людей в лесах. Позднее изгой-оборотень Сигмунд становится королем
франков.
Зороастрийские книги осуждают разбойные отряды «людей-волков» (maіyro).
Грузинский царь Вахтанг (V в.) носил прозвище Горгасал (от иранского
Горгасар – «волчьеголовый»). В ирландском предании св. Патрик превращает
воинственного короля валлийцев Веретика в волка. Псевдо-Кесарий (VI в.) с
ужасом описывает кровожадных славян, которые едят женские груди и
перекликаются волчьим воем. Своих же соплеменников сей византиец
изображает кроткими и законопослушными. Таков древнейший образец
славянофобии. Впрочем, Псевдо-Кесарий был явно наслышан о славянских
«волчьих» дружинах.
Вообще способность оборачиваться и оборачивать волками часто
приписывается инородцам. Именно такое говорили скифы о неврах. А литовцы,
удмурты и шведы – о русских. Когда после русско-шведской войны 1808–1809
гг. развелось много волков, тут же пошел слух, что это русские превращают
в волков пленных шведов. Слобожанские украинцы также считали, что лучше
всего умеют оборачивать людей волками русские колдуны.
Еще хетты именовали опасных преступников «волками». Объявляли
преступников волками также греки, индийцы и германцы. Зевс обратил в
волка аркадского царя Ликаона, посмевшего угостить владыку богов мясом
своего сына. Скандинавское vargr означало «волк», «преступник», «изгой».
Таких изгоев вешали в жертву Одину вместе с настоящими волками. В
средневековой Англии «волчьими головами» называли разбойников. В
Прибалтике еще в XVI–XVII вв. действовали разбойные шайки «вервольфов»,
описанные шведским ученым Олавом Магнусом. Опьяненные колдовским зельем,
они ели мертвецов. Однако некий ливонец Тисс в 1692 г. сообщил, что
немецкие и ливонские вервольфы и русские волколаки – «псы Бога». Они
воюют с нечистью на земле и в аду, а по смерти попадают на небо. Он сам
якобы был одним из них. Украинцы также верили, что волки истребляют
чертей, а волколаки никогда не нападают на своих односельчан.
С исчезновением «волчьих» дружин или вырождением их в банды в Европе
возобладало представление об оборотне (вервольфе, волколаке и т.д.) как
об изгое, нападающем на людей и скот. Его считали либо жертвой
колдовства, либо злым колдуном, продавшим душу дьяволу. Распространилась
даже психическая болезнь – ликантропия. Страдавшие ею мнили себя волками.
Этих несчастных сжигали на кострах как колдунов-оборотней. Нередко же
маньяки и грабители «работали» под вервольфов. Всех превзошел негодяй,
долгие годы терроризировавший округу Жеводана во Франции с помощью двух
гиен. Крестьяне, никогда не видевшие подобных тварей, разумеется,
принимали их за оборотней. Охотники же тщетно изводили волков. Реальный
волк (если он не бешеный), надо сказать, трусоват и на человека первым
нападать избегает.
Вервольфами именовались в 1945 г. банды нацистов, действовавшие в тылу
союзников. Норвежский неонацист и неоязычник К.Викернес ныне отбывает
тюремный срок за поджоги церквей и убийство. Под псевдонимами Варг
Викернес и Каунт Гришнак этот современный вервольф сочиняет музыку и
книги.
Об особом значении полнолуния для оборотней писали Петроний (І в.) и
Гервазий Тильберийский (XIІІ в.). В русском заговоре волколак просит
Месяц сделать его неуязвимым. В то же время в Эдде и славянских
верованиях волки или волколаки пожирают солнце и луну. Волколаков и
упырей часто смешивали на Балканах. Результат такого смешения – русское
(литературное) вурдалак.
Вервольф – любимый герой западного кинематографа. Но вместо родной
средневековой или деревенской среды он действует преимущественно в
современном городе. Дрессировать для съемок волка или хотя бы собаку
трудно, как и человеку изображать четвероногого зверя. Вот и бегает по
экранам нелепое двуногое и волосатое существо с волчьей или собачьей
мордой, а то и просто с заросшим волосами лицом, скорее напоминающее
обезьяну. «Киношный» оборотень обычно превращается в свирепого зверя
автоматически в полнолуние только на ночь, теряя при этом память и
человеческий разум. В фольклоре такие легенды известны (на Сицилии), но
редки. (При этом считалось, что для исцеления такого оборотня достаточно
кровопускания). А уж превращение в оборотня человека, укушенного
оборотнем – это просто приписывание вервольфу свойств вампира.
Распространенной формой брака, особенно с иноплеменницами, в древности
было похищение-набег. Отсюда именование у славян «волками» участников
свадьбы и легенды о превращении колдуном в волков целого свадебного
поезда. Вообще волколак невольный (заколдованный насильно) – просто
жалкое существо. Охотиться он не умеет, красть скотину стыдится. Потому
питается чем попало и ждет, пока кто-нибудь его расколдует (например,
угостив хлебом). В средневековых легендах (кельтских и французских) злая
колдунья превращает в волка некоего рыцаря или принца. Он жестоко мстит
ведьме, но другим людям помогает и в конце концов снимает с их помощью
злые чары.
Воин-пес. Образы волка и пса у индоевропейцев взаимозаменимы: волки –
«хорты» (псы) Егория (языческого Ярилы). У восточных славян сказочный
герой (Иван Сучич) рождается от собаки. Сюжет этой сказки восходит к мифу
о Даждьбоге-Солнце. Кир, по преданию, был воспитан волчицей или же
пастухом и его женой по имени Спако («собака»). В ассирийских источниках
скифский царь с «собачьим» именем Ишпакай именуется zibu («бешеный пес»,
«волк»). В «Инглинга-саге» берсерки сравниваются с бешеными псами и
волками. В германском эпосе главными врагами Вельсунгов являются Хундинги
– «сыны пса». «Собачьи» имена у ирландцев носят герой Кухулин («пес
Кулана») и король Ку-ри. У лангобардов в VI в. были «собакоголовые»
воины. «Псоглавцами» именовались в Чехии пограничные воины-крестьяне
(подобные казакам).
В фольклоре Балкан и Карпат, античной и средневековой литературе
фигурируют песиголовцы (кинокефалы) – могучее, но дикое и кровожадное
племя. Они ездят на конях и нередко отождествляются с татарами. Однако
святой может укротить кинокефалов молитвами и сделать своими защитниками.
С собачьей головой изображался на иконах св. Христофор.
Способностью к оборотничеству отличаются в поверьях украинские казакихарактерники (воины-колдуны). В частности, знаменитый запорожский кошевой
Иван Серко якобы умел оборачиваться псом.
Воин-лев. Геракл, сын Зевса, вершит свои подвиги, защищенный лишь
непробиваемой львиной шкурой и вооруженный только дубиной и луком с
отравленными стрелами. При этом он склонен к припадкам ярости. В нем
нетрудно узнать воина-зверя – только не медведя или волка, а льва. Герой
во львиной шкуре, сражающийся с трехглавым драконом, изображен на золотой
чаше ІХ в. до н.э. из Хасанлу в Иране. Всеслав Полоцкий в «Слове о полку
Игореве» оборачивается не только волком, но и «лютым зверем» (львом).
Лютичи-вильцы также были не только «волчьим», но и «львиным» племенем.
Славянские фигурки VII в. (связанные с культом Даждьбога) изображают
существ, сочетающих черты волка и льва.
Воин-барс. «Люди-леопарды», плясавшие в барсовых шкурах, известны у
хеттов. В шкуре барса (или тигра) изображается на средневековых иранских
миниатюрах богатырь Рустам. Предания о нем были принесены в Иран саками
(азиатскими скифами). На раннесредневековых фресках из Пенджикента и
Фундукистана (в Афганистане) изображены два героя: во львиной и барсовой
шкурах. Первый отмечен знаком солнца, второй – луны. В иранской мифологии
лев посвящен божеству солнца, барс – божествам луны и грома. Тариэл,
герой бессмертной поэмы Руставели, одет в шкуру тигра или барса. В основе
этой поэмы – персидская книга, не найденная и поныне. Барсовые шкуры
носят в «Илиаде» Менелай и Парис. На индоевропейской прародине (юг
Восточной Европы) обитали львы и барсы. С тигром же познакомились (в
азиатских степях) только древние иранцы.
Воин-бык (тур). Турами оборачиваются Вольга-Волх и его дружина.
Восточнославянский сказочный герой (Иван Коровий Сын) рождается от коровы
или лошади. «Бык» – обычный эпитет Индры и других богов в Ригведе.
Воин-вепрь. У скандинавов упоминаются, наряду с берсерками и
ульвхединами, свинфюлькинги – воины-вепри. Вероятно, на севере
существовал и «стиль кабана». Кабан – священное животное Фрейра (бога
солнца), Даждьбога, Перуна.
Воин-дракон. В фаррерской балладе Дитрих Бернский (исторический король
готов Теодорих Великий или его отец Тиудемир) превращается в дракона и
побеждает бургундского героя Хёгни (Хагена), поливая его с воздуха ядом.
В южнославянском фольклоре огненные змеи-громовники защищают людей от
злых водяных змеев – аждай, ламий. К земным женщинам огненные змеи
приходят в человеческом обличье. Их дети становятся великими героями.
Один из них – Змей Огненный Волк, очень напоминающий русского Волха. Он и
его дружина так же оборачиваются волками и другими животными.
Воины-муравьи. Вольга и его дружина, чтобы проникнуть во вражескую
крепость, оборачиваются … муравьями. Не странный ли облик для великих
воинов? Однако в облике муравья предстает грозный Индра. Ахилл же правит
племенем мирмидонян – «муравьев». Некогда они превратились в людей из
муравьев.
В наши дни традиции индоевропейских воинов возрождают неоязычники. В
частности, украинские «характерные казаки». Разумеется, превратиться в
зверя физически человек не может. И вряд ли стоит возрождать в полном
объеме опасное и жестокое искусство воина-зверя. Однако у индоевропейских
воителей стоит поучиться умению сохранять умению сохранять единство с
природой. Видеть в звере не только врага, но и достойного соперника,
лучшие качества которого стоит перенимать.
Литература:
Балушок В.Г. Обряди ініціацій українців та давніх слов’ян. Львів–Н.Й.,
1998.
Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язик и индоевропейцы. Т.2.
Тбилиси, 1984.
Иванов В.В. Реконструкция индоевропейских слов и текстов, отражающих
культ волка // Известия АН СССР. Серия лит. и яз. 1975. Т.34. №5.
Иванчик А.И. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю
Азию // Советская этнография. 1988. №5.
История боевых искусств: Колыбель цивилизаций. М., 1996.
Каррен Б. Оборотни: люди-волки. М., 2010.
Словарь славянских древностей. Т.1, 3. М., 1995, 2004. (Статьи «Волк»,
«Волколак», «Оборотничество»).