Что такое военная доктрина?

Александр Андреевич Свечин
ОСНОВЫ ВОЕННОЙ ДОКТРИНЫ
Тезисы
1. В области военного мышления в России царит интеллектуальная анархия.
2. Необходима радикальная перемена в программах теоретической военной
подготовки, с изгнанием из стратегии и тактики элементарного, чисто отвлечённого спекулятивного отдела, с перестройкой этих наук в теорию военного искусства, с переносом центра тяжести на военную историю, с ослаблением в академии
математической подготовки и съёмки.
3. Необходимо расчленить вопрос о военной доктрине от вопроса об единой военной доктрине.
4. Доктрина должна задействовать у морали её методы, правила и заповеди
и должна быть прежде всего доктриной сердца.
5. Доктрина, являясь проявлением воли к победе, ферментирует переход
мысли в действие. Масштаб для оценки доктрины: насколько она толкает к активности, настолько она проникнута и распространяет лозунги действия, как она
отражается на действиях армии.
6. Начальники и войска нуждаются в доктрине; но создание её требует
огромного общего усилия и подъёма и большой работы и согласия наставников
армии.
7. Доктрины должны создаваться на военно-исторической работе; работающим над ней органом должна быть Военно-Историческая Комиссия.
8. Доктрина должна быть перелита из работ Военно-Исторической Комиссии в уставы.
9. Доктрина является тактическим миросозерцанием, находящимся в тесной
связи с условиями эпохи и характером народа и войск. Поэтому доктрина не может быть переведена или заимствована, а должна родиться из нашего сознания.
10. Доктрина должна иметь фронты, обращённые для борьбы с материализмом и интеллектуализмом.
11. Доктрина почтения, прощения, соболезнования не способна выковать
дух солдата; доктрина должна быть хищной и суровой, безжалостной к поражению и побеждённым…
Что такое военная доктрина?
Военной доктриной называется угол зрения, под которым понимается военная история и освещается её опыт и поучение.
Доктрина – дочь истории.
Военная доктрина является военным и, в особенности, тактическим мировоззрением; доктрина создаёт убеждения, в которых – душа всякого действия.
Понять чью-либо доктрину – это позволяет глубоко проникнуть в мысль и
отчасти предвидеть действие.
Учение, не создающее доктрины, сводится исключительно к гимнастике
мышления, к схоластике, не объединяющей взгляды. Чтобы в области военного
мышления армия не представляла людскую пыль, а сплочённое целое, нужна доктрина. Спекулятивная военная наука вынуждена маскировать отсутствие положительного содержания расхвалением значения метода и фразами «хорошо развитая
голова лучше хорошо наполненной».
Уставов не достаточно – нужна доктрина, которая их пропитывает и дополняет.
Доктрина руководит тактическим обучением войск.
Доктрина освещает все частные вопросы военного дела. Она помогает приступающим к изучению военного дела накоплять не разрозненные, пёстрые, мозаичные знания, а связывать каждую прочитанную статью в одно целое, и позволяет критически отнестись к каждой строке. Поэтому доктрина является и лучшим методом обучения.
Доктрину обвиняют в том, что она представляет определённую точку зрения, которая по необходимости скоро останется позади, так как жизнь идёт вперёд. Неверно: не только сама доктрина способна к эволюции, но она, устанавливая интеллектуальные взгляды и тенденции, коллективное тактическое мировоззрение, надёжнейшим образом подготавливает способность армии к дальнейшему
тактическому развитию. К дальнейшим походам дисциплинированный батальон
подготовлен много лучше разношёрстной толпы.
Доктрину обвиняют в предвзятости; тогда как спекулятивная теория военного дела ничего не решает, позволяет делать всё и так, и этак, позволяет посмотреть на дело с одной стороны и признаётся, что можно прийти к противоположному выводу, если посмотреть с другой стороны, доктрина стремится всегда толкать человека по определённому направлению. Но всякое убеждение – тоже
предвзятость. В одном частном случае, разбираемом совершенно бесстрастно, без
убеждений, без доктрины и её руководства, может быть и получится более лёгкое
решение. Но в массовой работе, на дальнем пути без руля доктрины армия далеко
уйти не может. Это возражение – возражение обывателя без дела – о преимуществе не иметь убеждений и связанной с ними предвзятости.
Солдатам в их лагере нужны боги, и нужны скрижали завета.
Не следует смешивать с доктриной национальные особенности, имеющие
свою равнодействующую, проявление коей в жизни армии какой-либо нации
можно подметить в течение многих веков. Например, немецкий народ является
особенно пригодным для выполнения заранее намеченной недробной и точной
программы, но импровизирует с большим трудом и ошалевает при внезапности;
он особенно способен к одновременному, линейному напряжению всех усилий.
Эти его расовые особенности не являются доктриной, но, разумеется, должны
быть взяты на учёт последней, чтобы выдвинуть вперёд сильные стороны немецкого народа и организовать сознательную борьбу против его слабых сторон. Доктрина – далеко не эта пассивная национальная равнодействующая, а боевой лозунг, – призыв, будящий сердца и умы. Напомню стихи Гейне о доктрине:
Возьми барабан и не бойся
……………………………..
Сильнее стучи и тревогой
Ты спящих от сна пробуди!
Вот смысл глубочайший искусства!
А сам маршируй впереди
……………………………..
Давно я постиг эту тайну,
Лихим барабанщиком стал!
Каждое развитое тактическое мировоззрение, приведённое в стройность,
являющееся достоянием не отдельного лица, а хотя бы школы, кружка, и стремящееся не замкнуться в самом кружке, а выйти на простор для широкой агитации и
пропаганды, имеет право называться доктриной. В одной и той же армии могут
существовать одновременно несколько доктрин. Это ведёт, однако, к прискорбному делению на «своих» и «чужих» в области военной мысли – к расколу, к делению на правоверных и еретиков.
Драгомиров стремился построить русскую военную доктрину на том прочном фундаменте, который даёт русская военная история в лице Суворова. Но русская армия уже забыла и утратила драгомировское учение и не имеет скольконибудь твёрдой доктрины. Будущим строителям русской доктрины придётся заново повторить и продолжить работу Драгомирова. Необходимая предпосылка:
расцвет русской военной истории, которая только и может произвести на свет
русскую доктрину.
Раскол станет опасным лишь тогда, когда «хорошо развитые» спекулятивной наукой головы начнут «наполняться» содержанием, которое даёт трактовка
военного дела как искусства, когда от приёмов научного мышления мы перейдём
к мастерству. Тогда и более уместно будет перенести центр тяжести вопроса на
«единство» доктрины.
В русском языке в слове «ремесленник» заключается обидная нотка. Русскую армию долгое время составляли люди очень далёкие от военного ремесла.
Между тем, единственная задача теории военного дела – поднять ремесло на степень мастерства. «Только в правильной мере познаётся мастер», – писал Гёте.
Выкачать из истории эту правильную меру, вложить идеологию в рецепты устава,
облагородить искусством ремесло – может только доктрина.
Ереси можно не бояться только на кладбище.
Приводится по источнику:
Постижение военного искусства: Идейное наследие А. Свечина. –
М.: Военный университет, Русский путь, 1999. – С. 200–203.