Материнское благословение

Материнское благословение
рассказ
Светлой памяти моего дедушки
Хавалица Павла Яковлевича, 11.12.1933г.р.
и его матери – Людмилы – посвящается…
В один из холодных вечеров, когда солнце уже садилось, и ветки деревьев
бились о стекла окон, и пламя горевшей свечи угасало, мне пришлось
услышать вот такой рассказ о судьбе маленького Павлуши.
Было это в начале декабря 1941 года, мне шел 9-й год… На тот момент мы
с мамой жили в городе. У нас была маленькая квартира. Было очень холодно,
и мама уложила меня рано спать. Внезапно я проснулся и услышал крик.
Когда я приоткрыл дверь, то увидел, как в квартиру ворвались немцы, и
забрали мою мать. Она очень плакала и кричала, а когда двое из них пошли
обыскивать комнаты, она еще сильнее стала кричать .Мама боялась, что они
меня заберут. И вдруг раздался выстрел… В этот момент я открыл окно и
убежал. Поскольку мы жили на втором этаже, я быстро спустился, и в голове
моей была лишь одна мысль: «Нужно добраться до села». Одеваться мне не
пришлось, так как в квартире было холодно, и мама уложила меня в одежде.
Война унесла миллионы жизней! Она отобрала у детей самое ценное, что у
них было – семью…Ведь детские годы – это самая светлая пора жизни –
накрыла темным крылом Великая Отечественная война.
В Малом Янисоле жила его тетя. В течение всех лет он приезжал к ней в
гости. И вот в этот зимний холодный день он бежал в село. Дороги не было
видно, кое-где была накатана колея, а так как была ночь, было очень трудно
идти. Всю дорогу в его голове слышался звук выстрела... Этот страшный
звук сливался со звуками, которые доносились из леса.
- Волки, - мелькнула мысль, - невдалеке виднелась дорога, бежать… Да силы
исчезли, ноги стали ватными и непослушными.
- Мама! - этот внезапный крик приостановил все звуки. Павлуша упал на
колени, закрыл глаза руками и заплакал. Внезапно к нему пришла мысль о
молитве, словно что-то встрепенулось в душе, словно воскресли слова
мамочки, памятные с детства: «Богородицу проси!» Шел он всю ночь.
Бывало, уже не было сил и хотелось упасть, но, читая молитвы, Павел с
силами внушал себе, что нужно непременно дойти.
Утро выдалось теплым… Солнце слегка грело, но мороз еще чувствовался.
Через пару часов я увидел крыши домов, и в этот момент я понял, что я всетаки преодолел этот сложный путь. Спасительный путь! Идя по улицам,
было немного страшно. Людей почти не видно было, кое-где из окон
выглядывали испуганные, полные жалости и невинности лица детей. И вот
наконец-то он дошел. Сразу же я бросился к дверям, но они были заперты…
Я упал на колени и стал плакать. Вдруг послышались чьи-то шаги, они
приближались к двери.
- Это я, Павлуша, - прозвучал дрожащий и беспомощный голос ребенка. И
тут дверь открылась и Синтиклитикия Сергеевна взяла меня на руки и
положила на кровать. Она жила в небольшой хатке, в ней было две комнаты,
но они были уютные. Для меня эти комнатушки казались самой надежной
крепостью на земле. В этот момент я не чувствовал ничего, даже боли. По
дороги я очень замерз, мои сапоги промокли, а носков не было на мне. Я
думал, что я не дойду. Когда тетя сняла с меня сапоги, то она вздрогнула и
начала плакать. Сразу же она меня укутала в несколько слоев, напоила
водой. Большей заботы и ласки мне не нужно было. Через пару минут я
уснул, и вот мне снится…
Раннее утро, ветерок шепчется с листьями, лениво показывает свое алое
личико солнце на востоке. Закончилось лето далекого 1940 года. Первое
сентября - дети спешат в школу.
- Мама! И я хочу в школу.
- Рано тебе, сыночек, тебе еще нет 8-ми лет. На следующий год я тебя сама
поведу, а пока погуляй еще годик, - уговаривала меня мама.
Проснувшись, я увидел, что нахожусь в доме один. Я почувствовал
неимоверный страх, и стал звать, но никто не отзывался… Быстро вскочил с
софы и хотел было выйти на улицу, но услышал шум направляющегося к
дверям человека. Тут дверь открылась, и зашла тетя. Один мой растерянный
взгляд на нее вызвал бурю эмоций, она крепко прижала меня и стала
целовать…Тетя достала с кармана маленький кусочек хлеба, и в тот же
момент я вырвал с ее холодных рук этот кусочек и съел его до последней
крошки…Ее глаза были полны слез…Тогда еды не было много, и каждый
пытался хоть что-то оставить своим детям, так как в семьях было по четверо
и более детей. Первое время тетя ходила к соседям, чтоб попросить хоть
маленький кусочек хлеба для меня, но когда наступило лето, все было подругому.
Каждое утро собиралась детвора около моста, все мы бежали на гору. Там
мы чистили корни лопухов, кушали их с большим удовольствием. Была
трава, которую греки называют «манакицы». И так продолжалось каждый
день.
Тетя заменила мне маму, стала самой лучшей и родной. Но тепло маминых
рук, и последний ее крик, спасший мне жизнь, не дано забыть никогда и
никому. В ту страшную ночь мамочка была расстреляна…
На протяжении всего рассказа я сдерживала свои слезы, но вот сейчас я не
выдержала и заплакала. Дедушка обнял меня и тоже начал плакать, и в этот
момент погасло дрожащее пламя свечи…
Говорить о войне очень тяжело. Все это вспоминать и рассказывать очень
страшно…Ведь спустя 65 лет миллионы солдат не вернулись с фронтов. Их
семьи не ведают о судьбах затерявшихся в водовороте битв родных людей,
подвиги которых живут в десятилетиях и будут жить в ВЕКАХ!
На фото: дедушка Хавалиц Павел Яковлевич с тетей