Бандурин Михаил Александрович РАЗМЕЖЕВАНИЕ

ФГБОУ ВПО «ИВАНОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
На правах рукописи
Бандурин Михаил Александрович
РАЗМЕЖЕВАНИЕ ИНТЕРЕСОВ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА
И БРИТАНСКОЙ ИМПЕРИИ КАК ФАКТОР ЭСКАЛАЦИИ
ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ НАПРЯЖЁННОСТИ
(1933-1939)
Диссертация
на соискание ученой степени кандидата исторических наук
специальность: 07.00.03 – всеобщая история (новая и новейшая история)
Научный руководитель:
доктор исторических наук,
доцент Чернопёров В.Л.
Иваново 2013
Содержание
Введение............................................................................................................................................. 3
Глава I. Особенности внешней политики Третьего рейха и Великобритании в их
связи с геополитикой .................................................................................................................... 33
§1. Особенности внешней политики Третьего рейха и геополитика...........................33
§2. Особенности внешней политики Великобритании и геополитика........................49
Глава II. Утверждение военного суверенитета Третьего рейха и Великобритания
(январь 1933 – май 1937 гг.) ........................................................................................................ 61
§1. Перевооружение Третьего рейха и Великобритания. .............................................61
§2. Англо-германское морское соглашение 1935 г. ......................................................81
§3. Рейнский военно-политический кризис 1936 г. и его последствия. ......................90
§4. Геополитическая разрядка между Третьим рейхом и Великобританией.
Деятельность И. фон Риббентропа в Лондоне. ............................................................110
Глава III. Ответ Третьего рейха на геополитические вызовы Великобритании
(май 1937 – сентябрь 1938 гг.) .................................................................................................. 135
§1. Внешнеполитическая концепция Н. Чемберлена. .................................................135
§2. Военные приготовления вермахта и визит лорда Э. Галифакса в Германию.....142
§3. Аншлюс Австрии и майский военно-политический кризис 1938 г.. ...................165
§4. Мюнхенское соглашение 1938 г..............................................................................189
Глава IV. Ответ Великобритании на геополитические вызовы Третьего рейха
(октябрь 1938 – сентябрь 1939 гг.) ........................................................................................... 207
§1. Геополитическая ситуация в Европе после Мюнхенского соглашения..............207
§2. Европейские нейтралы и геополитика. ...................................................................221
§3. Аннексия Чехословакии и британские гарантии Польше, Румынии и
Греции. .............................................................................................................................224
§4. Последние предвоенные попытки геополитического размежевания. .................234
Заключение .................................................................................................................................... 253
Источники и литература ............................................................................................................. 258
Приложения…………………………………………………………………..отдельный том
2
Введение
Актуальность темы. Изучение Второй мировой войны представляет принципиальную важность для понимания современности. Дело не только в том, что
этот конфликт стал самым масштабным в истории человечества, но и в том, что он
привёл к серьёзным геополитическим, военно-стратегическим, идеологическим и
философским последствиям, создав условия, в которых мир развивался большую
часть второй половины ХХ в., и в которых мы в значительной степени пребываем и
сегодня. Масштабы отмеченных перемен привели к тому, что изучение Второй мировой войны и предвоенного периода (1933-1939 гг.) стало одной из ведущих тем
отечественной и зарубежной историографии буквально с момента окончания боевых действий и до сегодняшнего дня. И теперь после почти семидесяти лет весьма
плодотворного изучения этих событий удивление, пожалуй, способны вызвать
только две вещи: отсутствие причинного объяснения Второй мировой войны и отсутствие логически непротиворечивой концепции предвоенного периода и Второй
мировой войны. Действительно, исследования, посвящённые этой проблематике,
зачастую даже в формулировке своих предметов намеренно избегают слова «причины», используя такие формулировки, как «истоки», «предпосылки», «предыстория» и т.п. Это со всей очевидностью имеет под собой конкретно-исторические и
методологические основания. Между тем попытки исследования в этих направлениях имеют несомненную актуальность и познавательную ценность. Мы со своей
стороны также не берёмся судить о всем комплексе причин Второй мировой войны, однако предлагаем поставить и ответить на следующий вопрос: каков был ведущий фактор эскалации геополитической напряжённости в предвоенный период,
вызвавший мировую войну.
Объект исследования. Геополитическое противоборство ведущих мировых
держав в предвоенный период.
Предмет исследования. Размежевание интересов Третьего рейха и Британской империи как фактор эскалации геополитической напряжённости в предвоенный период (1933-1939 гг.)
Хронологически работа охватывает период с 30 января 1933 г. по 3 сентября 1939 г., т.е. с момента прихода правительства А. Гитлера к власти в Германии до
момента объявления войны со стороны Великобритании Третьему рейху.
3
Территориальные границы исследования включают Европу и сферу колониальных интересов Британской империи.
Степень изученности проблемы. Говоря о степени изученности проблемы
геополитического взаимодействия Великобритании и Третьего рейха в 1933-1939
гг. следует учитывать степень изученности вопроса об англо-германских отношениях в этот период. Всю историографию рассматриваемой проблематики следует
разделить на отечественную и зарубежную.
В отечественной историографии в изучении отношений Великобритании
и Третьего рейха в 1933-1939 гг. выделяются два периода: советский и постсоветский. В советское время исследование предвоенного периода осуществлялось исключительно на базе диалектико-материалистического подхода и затрагивало две
основные темы: политику «умиротворения» и внешнюю политику нацистской
Германии, которые тесно связывались. Как труды общего характера по проблемам
международных отношений1, так и в отдельные публикации ведущих отечественных ученых Л.А. Безыменского2, З.С. Белоусовой3, А.Ю. Борисова4, Н.Н. Бочарова5, В.И. Дашичева6, С.Г. Десятскова7, А.Г. Иванова8, Р.М. Илюхиной9, О.Н. Кена10,
К.А. Малафеева11, В.А. Матвеева1, А.М. Некрича2, И.Д. Овсяного3, Л.В. Поздее1
Вторая мировая война. Итоги и уроки. М., 1985. Гл. 1; История дипломатии: В 3 т. / По дред. В.П. Потемкина. М., 1945. Т. 3. Гл. 19 – 23; История дипломатии: В 5 т. / Под ред. А.А. Громыко. Т. 3. М., 1965.
2
Безыменский Л.А. Разгаданные загадки третьего рейха. М., 1980; Он же. «Второй Мюнхен»: замысел и
результаты (их архивов Форин-офиса) // Новая и новейшая история, 1989 №4, №5; Он же. Августовское
предложение Гитлера Лондону // Международная жизнь, 1989, №8.
3
Белоусова З.С. Франция и европейская безопасность. 1929-1939. М., 1976.
4
Борисов А.Ю. Мюнхенская трагедия: Размышления спустя полвека. М., 1988.
5
Бочаров Н.Н. Итало-фашистская дипломатия и Мюнхенский сговор // Новая и новейшая история, 1962,
№1.
6
Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. В 2 тт. М., 1973.
7
Десятсков С.Г. Формирование и развитие английской внешней политики попустительства и поощрения
агрессии в 1931-1940 гг. Дисс. на соискание уч. степени д.и.н. М., 1981; Десятсков С.Г., Илюхина Р.М. Современная английская историография политики «умиротворения» агрессоров // Буржуазная историография
Второй Мировой войны: анализ современных тенденций. / Отв. ред. О.А. Ржешевский. М., 1985; Он же.
Уайтхолл – инициатор мюнхенской политики // Мюнхен – преддверие войны: исторические очерки. / Отв.
ред. В.К. Волков. М., 1988; Он же. Мюнхенская политика и английские военные ведомства // Проблемы
британской истории. М., 1972; Он же. Уайтхолл и мюнхенская политика // Новая и новейшая история, 1979,
№3; Он же. Британская стратегия на пороге Мюнхена: По материалам британских архивов // Дипломатический ежегодник, 1989; Он же. Оппозиционные группировки внутри консервативной партии накануне второй
мировой войны // Уч. зап. ЛГПИ им. А.И. Герцена. Т. 317. Л., 1967; Он же. Оппозиционные течения в Великобритании и внешнеполитический курс правительства Чемберлена в марте 1939 г. // Уч. зап. ЛГПИ им.
А.И. Герцена. Т. 277. Л., 1965.
8
Иванов А.Г. Великобритания и Мюнхенский сговор (на основе архивных документов) // Новая и новейшая
история, 1989, №6; Военно-экономические и дипломатические аспекты истории второй мировой войны: сб.
науч. тр. / Отв. ред. А.Г. Иванов. Краснодар, 1990.
9
Илюхина Р.М. Лига Наций. М., 1992.
10
Кен О.Н. Великобритания и европейская безопасность 1933-1935. Л., 1990.
11
Малафеев К.А. Международные отношения и дипломатия капиталистических государств в Европе в 19241936 гг. : Учеб. пособие по спецкурсу. Рязань, 1988; Он же. Луи Барту – политик и дипломат. М., 1988; Он
4
вой4, О.А. Ржешевского5, В.Я. Сиполса6, С.З. Случа7, С.А. Стегаря8, В.Г. Трухановского9, А.О. Чубарьяна10 и др., несмотря на отличия по тематике и источниковой
базе объединяют следующие положения: рассмотрение англо-германских отношений 1933-1939 гг. как взаимодействия двух буржуазных/империалистических государств, между которыми существует как общность, так и противоречия; связывание британской политики «умиротворения» с обеспечением Третьему рейху «свободы рук» на востоке, что строго означало направление германской агрессии против СССР; представление о пан-экспансионизме гитлеровского государства.
Отмеченные выше общие подходы советской историографии частично перешли в постсоветскую российскую историографию11. Вместе с тем, с начала 1990х гг. в нашей стране все отчетливее проявляются тенденции более детального изучения внешней политики Великобритании и нацистской Германии в предвоенный
период, коррекции отдельных оценок. Во многом это стало возможным благодаря
более свободному доступу к ранее закрытым архивным материалам и исчезновение
идеологического диктата. Ведущую роль в процессе перемен играли и играют ученые ведущих академических центров России, большей частью получившие признание еще в предыдущий период. Первыми назовем специалистов Института всеобщей истории РАН. Здесь под руководством заслуженного деятеля науки РСФСР
же. Франция и Мюнхен // Проблемы новейшей истории Франции. Рязань, 1985; Он же. Французская дипломатия во время военно-политического кризиса 1936 г. в западной Европе // Из истории идейнополитической борьбы во Франции в новейшее время. Грозный, 1987; Он же. Англо-французская дипломатия
в период военно-политического кризиса в Европе (апрель-сентябрь 1938 г.) // Внешняя политика Великобритании в новое и новейшее время: Межвуз. сб. науч. трудов. М., 1988.
1
Матвеев В.А. Провал мюнхенской политики (1938-1939). М., 1955.
2
Некрич А.М. Политика английского империализма в Европе (октябрь 1938-сентябрь 1939). М., 1955.
3
Овсяный И.Д. Тайна, в которой война рождалась. (Как империалисты подготовили и развязали вторую мировую войну). М., 1971.
4
Поздеева Л.В. Англия и ремилитаризация Германии, 1933-1936. М., 1956.
5
1939 год: уроки истории / Отв. ред. О.А. Ржешевский. М., 1990.
6
Сиполс В.Я. Дипломатическая борьба накануне второй мировой войны. М., 1989.
7
Случ С.З. Германо-польский пакт о ненападении 1934 г. – дестабилизирующий фактор международной
обстановки в Европе // Ежегодник германской истории. М., 1984; Он же. Внешнеполитическое обеспечение
польской кампании и Советский Союз. Международные отношения и страны Центральной и ЮгоВосточной Европы в начале второй мировой войны (сентябрь 1939 – август 1940). М., 1990.
8
Стегарь С.А. Французско-итальянские отношения накануне Второй мировой войны (октябрь 1930-август
1939 гг.) // Новая и новейшая история, 1965, №5; Он же. Франко-германские противоречия в 1933-1935 годах // Новая и новейшая история, 1975, №6.
9
Трухановский В.Г. Антони Иден. Страницы английской дипломатии 1930-50-е годы. М., 1976; Он же. Уинстон Черчилль. М., 1982; Он же. Новейшая история Англии. М., 1958.
10
Чубарьян А.О. Европа в международных отношениях, 1917-1939 гг. М., 1979.
11
См., напр.: Зюзин В.В. Кто развязал вторую мировую войну? Исторические мифы и реалии прошлого.
URL. http://www.pglu.ru/lib/publications/University_Reading/2010/XV/uch_2010_XV_00006.pdf; Соколов В.В.
Великобритания на пути ко второй мировой войне // Новая и новейшая история. 2009. № 5; Михайлова Е.Е.
Ключевые приоритеты внешнеполитической стратегии Великобритании в 1939-1941 гг. // Вестник Нижегородского университета, 2013, №2. С. 189-191.
5
О.А. Ржешевского в рамках проекта по изучению военных конфликтов ХХ в. был
собран уникальный коллектив ученых. Итогом их творческой работы стали четыре
фолианта «Мировые войны ХХ века»1. В контексте нашего исследования наибольший интерес имеет первая глава третьей книги «Вторая мировая война: исторический очерк». Здесь, в частности, показаны весьма искусные маневры нацистской
дипломатии, поддержанные английской дипломатией, по разрушению Версальской
системы международных отношений в начале 1930-х гг. и недопущению франкорусского союза, направленного против Германии2. Кроме того, на основании новых
данных усилен тезис о подталкивании руководством Великобритании лидеров
Третьего рейха к агрессии на восток3. Еще одним успехом ИВИ РАН стал выход
книги директора института А.О. Чубарьяна о событиях кануна Великой Отечественной войны4 Кроме того, новый взгляд на исторические события предвоенного
периода демонстрирует Д.Г. Наджафов5 .
Из ученых других академических сообществ, которые сегодня плодотворно
разрабатывают международные проблемы 1930 – 1940-х гг., отметим также С.З.
Случа из Института славяноведения РАН6 и В.С. Христофорова из Института российской истории РАН7.
Еще одним центром изучения всего комплекса международных отношений,
включая период 1933 – 1939 гг., остается МГИМО(У). Несомненным успехом коллектива этого института стал обобщающий труд «Системная история международных отношений» под редакцией А.Д. Богатурова, к котором международные отношения рассматриваются на основе системного подхода8. Среди других достижений
1
Мировые войны ХХ века: В 4 кн. / Ин-т всеобщей истории. М., 2002. Кн. 1-4.
Там же. Кн. 3: Вторая мировая война: Исторический очерк. М., 2002. С. 32 – 33, 35, .
3
Там же. С. 49 – 50 .
4
Чубарьян А.О. Канун трагедии. Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939-июнь 1941 гг. М., 2008
5
Наджафов Д.Г. Советско-германский пакт 1939 года: переосмысление подходов к его оценке // Вопросы
истории. 1999. № 1; Он же. Начало Второй мировой войны. О мотивах сталинского руководства при заключении пакта Молотова—Риббентропа // Война и политика. 1939—1941. М., 1999;;Он же. СССР в послемюнхенской Европе, октябрь 1938 г. – март 1939 г. // Отечественная история. 2000. № 2.
6
Случ С.З. Германо-советские отношения в 1918 – 1941 годах. Мотивы и последствия внешнеполитических
решений // Славяноведение. 1995. № 6; 1996. № 3; Он же. Гитлер, Сталин и генезис четвёртого раздела
Польши // Восточная Европа между Сталиным и Гитлером, 1939-1941. М., 1999; Случ С.З. Политика Германии и СССР в отношении Польши (октябрь 1938 г.-август 1939 г.) // Вестник МГИМО, 2009, № 4; Он же.
Сталин и Гитлер, 1933 – 1941: расчеты и просчеты кремля // Отечественная история. 2005. № 5.
7
Христофоров В.С. Мюнхенское соглашение – пролог второй мировой войны (по архивным материалам
ФСБ России) // Новая и новейшая история. 2009. № 1; Он же. Мюнхенское соглашение – начало активной
подготовки Гитлера ко Второй мировой войне // К 70-летию начала Второй мировой войны: Исследования, документы, комментарии: Колл. моногр. М., 2009;
8
Системная история международных отношений 1918-2000 / Под ред. А.Д. Богатурова. В 4 тт. М., 2000.
2
6
исследователей данного учреждения отметим специальный выпуск «Вестника
МГИМО-Университета», посвящённый началу Второй мировой войны1, а также
статей и монографий, посвящённых предвоенному периоду2
В последние полтора десятка лет важные исследования по разрабатываемой
нами проблеме появились в ряде региональных научных центров. Прежде всего,
выделим рязанскую школу, созданную докторами наук К.А. Малафеевым и С.В.
Демидовым. С середины 1990-х гг. эти исследователи и их ученики В.В. Аболмасов, К.Б. Кадушечкин, М.С. Маслов, О.Г. Ларина, А.А. Кравченко, Н.Г. Глубокова
и др. плодотворно изучают различные аспекты европейской политики и дипломатии Франции, Великобритании, Италии и Германии межвоенного и предвоенного
периода, а также взгляды ведущих политиков3. Кроме Рязани, отношения Третьего
рейха и Британской империи в постсоветских период разрабатывали в Воронеже,
Екатеринбурге, Казани, Москве, Нижнем Новгороде и других города. Отражением
являются защищенные диссертации И.А. Рунихина4, М.Л. Яблонской5, Л.Н. Паузина6, М.Ю. Исакова7, К.В. Калиниченко8, А.Г. Иванова9, А.П. Большакова1, С.В. Фокина2 и опубликованные исследования3.
1
Вестник МГИМО, 2009, №4.
См. напр. Партитура Второй мировой войны. М., 2009.
3
Аболмасов В.В. Партия консерваторов и формирование европейской политики Великобритании в 1920-е
гг.: Диссертация на соискание учёной степени к.и.н. Владимир, 2002; Глубокова Н.Г. Англо-итальянские
дипломатические отношения в 1923-1939 гг.: Диссертация на соискание уч. степени к.и.н. Рязань, 2012;
Демидов С.В. Внешняя политика и дипломатия Великобритании в Европе в 1933-1939 годах: Диссертация
на соискание учёной степени д.и.н. Рязань, 2001; Он же. Англо-французские отношения накануне второй
мировой войны (1936-1939 гг.) Рязань, 2000; Он же. Международные отношения в Европе в 1919-1939 гг.
М., 2001; Кравченко А.А. Италия в системе европейских международных отношений в 1922-1939 гг.: Диссертация на соискание уч. степени к.и.н. Рязань, 2010; Ларина О.Г. Внутриполитическая борьба в Великобритании по вопросам внешней политики в 1933-1940 гг.: Диссертация на соискание уч. степени к.и.н. Рязань, 2000; Кадушечкин К.Б. Н. Чемберлен и формирование внутренней и внешней политики Великобритании в 1916-1939 годах: Диссертация на соискание уч. степени к.и.н. Рязань, 2005; Малафеев К.А. Европейская политика и дипломатия Франции в 1933-1939 гг. Рязань, 1994;. Маслов М.С. Военно-морские силы
Германии в 1919-1939 гг. и их место в планах нацистской агрессии: Диссертация на соискание уч. степени
к.и.н. Рязань, 2002; и др.
4
Рунихин И.А. Чехословацкий кризис 1938-1939 гг. в освещении британской периодической печати: .: Диссертация на соискание уч. степени к.и.н. Воронеж, 2005.
5
Яблонская М.Л. Великие европейские державы и нацистская Германия в 1933-1935 гг: Диссертация на соискание учёной степени к.и.н. М., 2009.
6
Паузин Л.Н. Дипломатическая подготовка политики реванша и экспансии гитлеровской Германии (19331939): Диссертация на соискание учёной степени к.и.н. М., 2006.
7
Исаков М.Ю. Влияние идеологии национал-социализма на реализацию европейского направления внешней
политики Германии (март 1938 – август 1939 гг.): Диссертация на соискание учёной степени к.и.н. Нижний
Новгород, 2003.
8
Калиниченко К.В. Проблемы вооружения Англии накануне Второй мировой войны: Диссертация на соискание учёной степени к.и.н. Великий Новгород, 2003.
9
Иванов А.Г. Европейская безопасность и английская политика умиротворения, 1933-1939 гг.: Диссертация
на соискание учёной степени д.и.н. Краснодар, 1993.
2
7
В
контексте
зарубежной
историографии
особо
выделим
англо-
американскую и немецкую, выявив ведущие тенденции и вехи. Прежде всего, обратим внимание на работы, специально посвящённые англо-германским отношениям в 1933-1939 гг. Их количество вполне обозримо. Это научные статьи Д.К. Уатта4, Х. Тревор-Ропера5, Г. Метцмахера6, Л. Кеттенекера и В. Ленца7, Г. Вайнберга8,
Дж. Ваддингтона9, П. Клеменса10, У. Томпсона11, Д. Рейнольдса12, А. Хилльгрубера13, брошюра У. Медликотта14, монографии и другие публикации Д. Айгнера15, Й.
Хенке16, Дж. Майоло17, диссертация Дж. Хэмма18 и очерк Г. Грамля19.
Работ об отношениях Лондона и Берлина кануна Второй мировой войны не
слишком много, потому что за рубежом англо-германское взаимодействие предпочитают рассматривать в контексте других тем: истоков Второй мировой войны, политики «умиротворения», внешней политики Третьего рейха и взглядов А. Гитлера
на Великобританию. Первые две проблемы преобладают в англо-американской ис1
Большаков А.П. Британские консерваторы и фашизм: эволюция взаимоотношений, 1922-1939 гг.: Диссертация на соискание учёной степени к.и.н. Челябинск, 1994.
2
Фокин С.В. Колониальная политика Германии в 1871-1941 гг.: Диссертация на соискание учёной степени
д.и.н. М., 2004.
3
См. напр.: Гришин Я.Я. Диктатор внешней политики. Казань, 2001; Он же. Николае Титулеску: убеждённый апостол женевской политики. Казань, 2003; Кретинин С.В. Судетские немцы: Народ без родины. 19181945 гг. Воронеж, 2000; Михайленко А.В., Михайленко В.И. Новые итальянские документы о военнополитическом кризисе накануне Второй мировой войны // Новая и новейшая история. 2010. № 4.
4
Watt D.C. The Anglo-German Naval Agreement. An Interim Judgement // The Journal of Modern History. Vol.
28, No.2 1956.
5
Trevor-Roper. H. Hitlers Kriegsziele // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №2 1960.
6
Metzmacher H. Deutsch-Englische Ausgleichsbemühungen im Sommer 1939 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №4 1966.
7
Kettenacker L., Lenz W. Lord Kemsleys Gespräch mit Hitler Ende Juli 1939 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte
№3 1971.
8
Weinberg G. Hitler and England, 1933-1945: Pretence and Reality // German Studies Review, Vol. 8, №2 1985.
9
Waddington G. Hitler, Ribbentrop, NSDAP und der Niedergang des Britischen Empire 1935-1938 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №2 1992.
10
Clemens P. The Making of Enemies: Deteriorating Relationships between Britain and Germany, 1933-1939 //
History Review, March 2000.
11
Thompson W. Anglo-German Rivalry and the 1939 Failure of Deterrence // Security Studies Vol. 7, Issue 2,
1997.
12
Рейнольдс Д. Великобритания и «третий рейх». 1933-1940 // Новая и новейшая история, 2001, №3.
13
Hillgruber A. England’s Place in Hitler’s Plans for World Dominion // Journal of Contemporary History. Vol. 9,
No.1 1974.
14
Medlicott W. Britain and Germany: the Search for Agreement. London, 1969.
15
Aigner D. Das Ringen um England. Das deutsch-britische Verhältnis. Die öffentliche Meinung 1933 - 1939,
Tragödie zweier Völker. München, 1969.
16
Henke J. England in Hitlers Politischem Kalkül. München, 1973; Hitler und England Mitte August 1939. Ein Dokument zur Rolle Fritz Hesses in Deutsch-Britisches Beziehungen am Vorabend des Zweiten Weltkrieges // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №2 1973.
17
Maiolo J. The Royal Navy and Nazi Germany, 1933-1939. A Study of Appeasement and the Origins of the Second World War. London, 1998.
18
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”: British Foreign Policy and the Anglo-German
Naval Agreement 1930-1935. Vancouver, 2000.
19
Graml H. Hitler und England. Ein Essay zur Nationalsozialistischen Außenpolitik 1920 bis 1940. München, 2010.
8
ториографии вплоть до настоящего момента. В отношении изучения темы истоков
Второй мировой войны рубежной датой стал 1961 год, когда вышли в свет книги
американского исследователя Д. Хоггана «Форсированная война»1 и британского
историка А. Дж. П. Тейлора «Истоки Второй мировой войны»2. Между ними нет
ничего общего, кроме того, что они нанесли удар по ряду стереотипов о Второй
мировой войне, сложившихся к началу 1960-х гг. И если первая работа, доказывающая, что Вторая мировая война началась в результате англо-польских превентивных планов против Третьего рейха, вызвала скорее скандал, то вторая способствовала оживлённой дискуссии. Исследование А. Дж. П. Тейлора положило начало
ревизионистскому направлению в англо-американской историографии и было призвано продемонстрировать политический «оппортунизм» А. Гитлера, т.е. то, что он
действовал исключительно по обстоятельствам, а также панораму ошибок европейских политиков, которые позволили войне начаться в результате случайного
стечения обстоятельств. Труд А. Дж. П. Тейлора был нацелен не только на анализ
прошлого. Автор пытался донести следующую мысль: безответственность на высшем уровне, проявленная в прошлом, в современных условиях ядерного века чревата гораздо более страшными последствиями. В методологическом плане английский историк отказывается использовать в качестве источника по истории внешней
политики Третьего рейха заключения Нюрнбрегского трибунала, «Мою борьбу» и
речи А. Гитлера, а также некоторые другие документы3. Согласно Тейлору, у фюрера не было внешнеполитических планов, а опубликованные документы свидетельствуют лишь об истории пассивного дрейфа в ожидании того, что что-то случится4. Не имея строгого плана, Гитлер был, вместо этого, крайним оппортунистом, использовавшим преимущества по мере их появления5. При этом он действовал как традиционный немецкий государственный деятель, вроде О. фон Бисмарка,
имея лишь ограниченные цели6. По Тейлору, Гитлер, как «нормальный политик»,
был «нацелен на то, чтобы сделать Германию доминирующей державой в услови-
1
Hoggan D. The Forced War: When Peaceful Solutions Failed. Costa Mesa, CA, 1989.
Taylor A.J.P. The Origins of the Second World War. L., 1961.
3
Hett B. "Goak Here": A.J.P. Taylor and 'The Origins of the Second World War' // Canadian Journal of History.
Volume 31, Issue 2, August 1996. P. 262, 271.
4
Ibid. P. 263.
5
Pires N. Post-Taylor: Complacency Overcome // Studies in Social and Political Thought. University of Sussex,
2007. P. 70.
6
Hett B. "Goak Here"… P.272.
2
9
ях, когда другие силы преследовали те же самые цели, стремясь защитить свои витальные интересы вооружённым путём»1.
Труд Тейлора стимулировал изучение многих вопросов истории предвоенного периода, в том числе и в «антиревизионистском» ключе. Главным оппонентом
А. Дж. П. Тейлора выступил британский исследователь Х. Тревор-Ропер, настаивающий на наличии у А. Гитлера плана по обретению европейской гегемонии.
Итоги дискуссий по книге А. Дж. П. Тейлора были подведены фактически только в
1999 г. в сборнике «Пересмотр ,,Истоков Второй мировой войны”»2.
К ревизионистскому и пост-ревизионистскому направлению в англоамериканской историографии относятся также исследователи С. Ньюман3, Ф. Макдонок4 и др. Из новейших работ, наиболее близких к тейлоровскому варианту ревизионизма, следует отметить книгу американского исследователя П. Бьюкенена
«Черчилль, Гитлер и ненужная война»5. Кроме того, в 2011 г. под редакцией Ф.
Макдонока вышел объёмный сборник статей «Истоки Второй мировой войны: международная перспектива»6, объединивший исследователей, разделяющих ревизионистский подход, буквально со всего мира. Их до известной степени оппонентами выступили Р. Хениг7, Д.К. Уатт8, П. Белл9, Дж. Райт10, А. Адамсвейт11 и др.
Второй преобладающей темой в англо-американской историографии является британская политика «умиротворения» в предвоенный период. Тенденция рассматривать предвоенный период и Вторую мировую войну с точки зрения политики «умиротворения» в англо-американской историографии столь сильна, что жёстко связывает начало Второй мировой войны с её провалом, причём с сугубо методологических позиций. Поэтому главным недостатком этого обширнейшего пласта
исследований для изучения нашего предмета является то, что они подходят к англо-германскому взаимодействию односторонне и не принимают во внимание германскую позицию. На это указывалось в немецкой историографии, в частности, в
1
Pires N. Post-Taylor… P. 71.
The Origins of the Second World War Reconsidered: A.J.P. Taylor and the Historians. London, 1999.
3
Newman S. March 1939: The British Guarantee to Poland. London, 1976.
4
McDonough F. Hitler, Chamberlain and Appeasement. Cambridge, 2002.
5
Buchanan P. Churchill, Hitler and the Unnecessary War. How Britain Lost It’s Empire and the West Lost the
World. New-York, 2004.
6
The Origins of the Second World War: An International Perspective / ed. by F. McDonough. London, 2011.
7
Henig R. The Origins of the Second World War, 1933-1941. London, 2005.
8
Watt D.C. How War Came. The Immediate Origins of the Second World War. London, 1989.
9
Bell P. The Origins of the Second World War in Europe. Harlow, 2007.
10
Wright J. Germany and the Origins of the Second World War. London, 2007.
11
Adamswaithe A. The Making of the Second World War. New-York, 1992.
2
10
коллективной монографии «Западные державы и Третий рейх, 1933-1939»1 и исследованиях Г. Шмидта2. Однако оценка политики «умиротворения» представляет
для британской исторической науки принципиальную проблему. По этому поводу
сложились такие направления, как ревизионизм, антиревизионизм и постревизионизм. Взгляды разделились полярным образом. Ключевая концепция антиревизионистов – тезис о «виновных людях», выдвинутый ещё У. Черчиллем сразу после
войны3. По мнению представителей этого направления, Н. Чемберлен и его сторонники виновны в том, что недооценили динамику нацизма, не ввели общественность в курс дела по поводу германских экспансионистских планов и провалили
программу адекватного перевооружения. Ревизионисты и постревизионисты настаивают на том, что ввиду структурных особенностей британской политики, экономики и культуры, а также ввиду военной слабости4 и имперских обязательств
политика «умиротворения» была либо единственно возможным выходом из ситуации, либо «вполне действенным» кризисным менеджментом в духе реальной политики5. В этом отношении следует отметить поворот, совершённый в историографии
1960-1980-х гг. и связанный с попыткой пересмотра распространённого после войны тезиса У. Черчилля.
В целом, вплоть до настоящего времени наблюдается тенденция к рассмотрению политики «умиротворения» и Мюнхенского соглашения 1938 г. как имеющую реалистические основания. С этой позиции выступают, например, исследователи Дж. Рекорд6, Дж. Леви7, Дж. Ричардсон8, С. Астер9, С. Рок10, Э. Стедман11, Д.
1
Rohe K. (Hrsg.) Die Westmächte und das Dritte Reich. Klassische Großmachtrivalität oder Kampf zwischen Demokratie und Diktatur? Paderborn, 1982.
2
Schmidt G. The Domestic Background to British Appeasement Policy // The Fascist Challenge and the Policy of
Appeasement. London, 1983; Idem. Politisches System und Appeasement-Politik, 1930-1937 // Militärgeschichte
Mitteilungen №2 1979.
3
Aster S. Appeasement: Before and After Revisionism // Diplomacy and Statecraft, 19:3, 2008. P. 444.
4
Caputi R. Neville Chamberlain and Appeasement. Selinsgrove, PA, 2000. P. 212.
5
Aster S. Appeasement… P. 444.
6
Record J. Appeasement Reconsidered: Investigating the Mythology of the 1930s. 2005. URL:
http://www.strategicstudiesinstitute.army.mil/pdffiles/pub622.pdf; Idem. Retiring Hitler and “Appeasement” from
the National Security Debate // Parameters. Vol. 38, No.2 2008; Idem. The Spectre of Munich. Dulles, VG, 2006.
7
Levy J. Appeasement and Rearmament, 1936-1939. Lanham, ML, 2006.
8
Richardson J. New Perspectives on Appeasement: Some Implications for International Relations // World Politics.
Vol. 40, No.3 1988.
9
Aster S. Appeasement: Before and After Revisionism // Diplomacy & Statecraft. Vol. 19, No.3 2008; Appeasement and All Souls: A Portrait With Documents, 1937-1939 / ed. by. S. Aster. Cambridge, 2004.
10
Rock S. Appeasement in International Politics. Lexington, KY, 2000.
11
Stedman A. Alternatives to Appeasement: Nevile Chamberlain and Hitler’s Germany. London, 2011.
11
Хакер1, Ф. Макдонок2, М. Рой3, Р. Адамс4, Д. Даттон5, Р. Капути6, Н. Смарт7, М.
Томас8, Б. Маккерхер9, Д. Фабер10 и др.
Для нашей темы интересны работы о процессе принятия внешнеполитических решений английским консервативным кабинетом. В частности, монографии
М. Коулинга11, Н. Кроусона12 и К. Хилла13, а также сборник статей 1999 года, посвящённый 60-летней годовщине Мюнхенского соглашения14. В этом ряду особенно отметим работы британцев Р. Овери, в которых взвешенно и всесторонне показано предвоенное международное развитие15, и его коллег П. Джексона об осведомлённости Великобритании и Франции по поводу германских военных планов16
и Дж. Нейлора об имперском изоляционисте М. Хэнки17.
В немецкой историографии выделяются: одна тема – внешняя политика
Третьего рейха и два направления – «функционализм» и «интенционализм»
(«идеологизм»). Основной тезис первого направления в чём-то близок англоамериканскому ревизионизму, однако без анализа политики «умиротворения». Он
заключается в подчёркивании зависимости А. Гитлера от сложившейся властной и
экономической структуры. Очевидности того, что А. Гитлер выполнял намеченную
внешнеполитическую программу нет. В итоге «функционализм» приходит к выводу о «слабой диктатуре А. Гитлера» и «поликратии Третьего рейха». К этому направлению относятся исследования М. Бросцата18, Х. Моммзена1 и др.
1
Hucker D. Public Opinion and the End of Appeasement in Britain and France. Farnham, 2011.
McDonough F. Nevile Chamberlain, Appeasement and the British Road to War. Manchester, 1998.
3
Roi M. Alternative to Appeasement. Sir Robert Vansittart and Alliance Diplomacy, 1934-1937. Westport, CT,
1997.
4
Adams R. British Politics and Foreign Policy in the Age of Appeasement, 1935-1939. Stanford, CL, 1993.
5
Dutton D. Neville Chamberlain. London, 2001.
6
Caputi R. Neville Chamberlain and Appeasement. Selinsgrove, PA, 2000.
7
Smart N. Nevile Chamberlain and Appeasement // History Review, Issue 65 2009.
8
Thomas M. Britain, France and Appeasement: Anglo-French Relations in the Popular Front Era. Oxford, 1996.
9
McKercher B. Transition of Power. Britain’s Loss of Global Pre-Eminence to the United States 1930-1945. Cambridge, 2004.
10
Faber D. Munich, 1938: Appeasement and World War II. New-York, 2008.
11
Cowling M. The Impact of Hitler. British Politics and British Policy 1933-1940. Cambridge, 1975.
12
Crowson N. Facing Fascism. The Conservative Party and the European Dictators, 1935-1940. London, 1997.
13
Hill C. Cabinet Decisions on Foreign Policy. The British Experience, October 1938-June 1941. Cambridge, 1991.
14
The Munich Crisis, 1938. Prelude to World War II / ed. by I. Lukes, E. Goldstein. London, 1999.
15
Overy R. Misjudging Hitler // The Origins of the Second World War Reconsidered: A.J.P. Taylor and the Historians. London, 1999; Overy R., Wheatcroft A. The Road to War. London, 1999; Idem. Germany and the Munich Crisis: A Mutilated Victory? // Diplomacy and Statecraft, Vol. 10, Issue 2-3, 1999; Idem. War and Economy in the
Third Reich. Oxford, 1995.
16
Jackson P. France and Nazi Menace. Intelligence and Policy Making 1933-1939. Oxford, 2000.
17
Naylor J. A Man and an Institution. Sir Maurice Hankey, the Cabinet Secretariat and the Custody of Cabinet Secrecy. London, 1984.
18
Broszat M. Der Staat Hitlers: Grundlegung und Entwicklung seiner inneren Verfassung. München, 1969; Idem.
Betrachtungen zu “Hitlers Zweitem Buch” // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №4 1961.
2
12
«Функционалисты» являются ведущими специалистами по внутренней
структуре Третьего рейха. «Интенционализм», напротив, настаивает на том и исходит из того, что Гитлер, начиная уже с 1920-х гг., располагал планом по обретению
европейской или мировой гегемонии, жёстко следовал ему в конкретной ситуации,
и известные нам события являются проявлением строгого его выполнения. К этому
направлению относятся исследования А. Хилльгрубера2, К. Хильдебранда3, Э. Йеккеля4, Г. Мольтмана5, К.-Д. Брахера6, Й. Тиса7. В эту же группу можно включить
монографии В. Михалки8 и Ш. Клея9, посвящённые внешнеполитической концепции И. фон Риббентропа и процессу принятия внешнеполитических решений в
Третьем рейхе, а также работы Л. Людике10 и упоминавшегося Г. Грамля. Так, Г.
Грамль в работе 2011 года «Гитлер и Англия» исходит из того, что фюрер пытался
пересмотреть не просто Версальский, а Вестфальский мир.
Рассматриваемый «интенционализм» свойственен не только германской историографии. К этому направлению можно отнести и американца Г. Вайнберга11 и
его британских коллег К. Лейца12, Х. Тревор-Ропера13 и Р. Эванса14. Причем английские и немецкие «интенционалисты» активно сотрудничают. Например, пока в
1
Mommsen H. Der Mythos von der Modernität. Zur Entwicklung der Rüstungsindustrie im Dritten Reich. Essen,
1999; Idem. Von Weimar nach Auschwitz. Zur Geschichte Deutschlands in der Weltkriegsepoche. Ausgewählte
Aufsätze. Stuttgart, 1999.
2
Hillgruber A. Deutschlands Rolle in der Vorgeschichte der beiden Weltkriege. Göttingen, 1986; Idem. Hitler's
Program // World War Two: Roots and Causes. Boston, 1992; Idem. Deutschland und Polen in der internationalen
Politik 1933-1939 // Deutschland und Polen von der nationalsozialistischen Machtergreifung bis zum Ende des
Zweiten Weltkrieges. Braunschweig, 1986.
3
Hildebrand K. The Foreign Policy of the Third Reich. London, 1973; Idem. The Third Reich. L., 1999; Idem.
Deutsche Außenpolitik 1933–1945. Kalkül oder Dogma? Stuttgart, 1990.
4
Jäckel E. Hitlers Weltanschauung : Entwurf einer Herrschaft. Stuttgart, 1969; Idem. Hitlers Herrschaft. Vollzug
einer Weltanschauung. Stuttgart, 1986.
5
Moltmann G. Deutschland als Problem der amerikanischen Kriegszielpolitik im zweiten Weltkrieg (1941–1945).
Hamburg, 1956.
6
Bracher K.-D. Das deutsche Dilemma: Leidenswege der politischen Emanzipation. München, 1971; Idem. The
German Dictatorship. The Origins, Structure, and Effects of National Socialism. New-York, 1970.
7
Ties J. Hitler’s Plans for Global Domination. Nazi Architecture & Ultimate War Aims. New-York, 2012.
8
Michalka W. Ribbentrop und die deutsche Weltpolitik 1933-1940. Außenpolitische Konzeptionen und
Entscheidungsprozesse im Dritten Reich. München, 1980.
9
Kley S. Hitler, Ribbentrop und die Entfesselung des Zweiten Weltkrieges. München, 1996.
10
Lüdicke L. Griff nach Weltherrschaft: Die Außenpolitik des Dritten Reiches 1933-1945. Berlin, 2009; Idem. Hitler, German Foreign Policy and the Road to War: German Perspective // The Origins of the Second World War: An
International Perspective / ed. by F. McDonough. London, 2011.
11
Weinberg G. The Foreign Policy of Hitler's Germany: Diplomatic Revolution in Europe, 1933–36. Chicago, 1970;
Idem. The Foreign Policy of Hitler's Germany: Starting World War II, 1937-1939. Chicago, 1980; Idem. Germany,
Hitler, and World War II: Essays in Modern German and World History. Cambridge, 1995; Idem. Hitler's Foreign
Policy, 1933-1939: The Road to World War II. New-York, 2010.
12
Leitz C. Nazi Foreign Policy, 1933-1941: The Road to Global War. London, 2004; The Third Reich: Essential
Readings. / ed. by C. Leitz. Oxford, 1999.
13
Trevor-Roper H. Hitler’s War Directives 1939-1945. Edinburgh, 1964.
14
Evans R. The Coming Of The Third Reich. London, 2003; Idem. The Third Reich In Power, 1933–1939. NewYork, 2005; Idem. The Third Reich at War: How the Nazis Led Germany from Conquest to Disaster. London, 2008.
13
Великобритании шло обсуждение книги А. Дж. П. Тейлора, в изданиях ФРГ развернулась дискуссия между англо-американскими и немецкими «интенционалистами» о политике Третьего рейха в отношении Британской империи. Первые настаивали на том, что политика А. Гитлера изначально была антибританской, вторые не могли этого подтвердить. Раскол не преодолён и сегодня, что проявляется, в
частности, как увидим ниже, в определении даты начала Второй мировой войны.
В зарубежной историографии «функционализм» и «оппортунизм» в оценке
внешней политики Третьего рейха сочетаются с «континентализмом», который
предполагает её европейскую направленность, и никогда с «глобализмом», который призван показать, что Гитлер стремился к «мировому господству» в буквальном смысле. «Интенционализм» может сочетаться как с «континентализмом», так и
с «глобализмом». Показательной в этом отношении является концепция западногерманского исследователя А. Хилльгрубера, которая доводит до предела интенционалистский тезис, совмещая его к тому же с «глобализмом». А. Хилльгрубер,
считающийся консервативным историком, выдвинул эвристическую схему Stufenplan («пошагового плана»). Опираясь на основные работы Гитлера «Моя борьба» и
особенно на т.н. «Вторую книгу», он стремится показать, что фюрер имел детально
разработанный внешнеполитический план, направленный на обретение мирового
господства, и жёстко следовал ему в конкретной ситуации. Этот Stufenplan заключался в следующих шагах: восстановление германской военной мощи и достижение традиционных внешнеполитических целей Веймарской республики, далее –
серия региональных войн с целью уничтожения Польши, Чехословакии и Франции,
затем – война для ликвидации СССР, и, наконец, где-то к 1980 г. подготовка к войне за мировое господство против США в союзе с Японией и Великобританией1.
Эта «война континентов» должна начаться при условии приобретения Третьим
рейхом большого массива земель в Африке и создания огромного флота. Гитлер,
по А. Хилльгруберу, – фанатичный идеолог со строго фиксированной программой,
начавший войну с Польшей в 1939 г., исходя из идеологических мотивов приобретения «жизненного пространства». В согласии с этим, Вторая мировая война делится на две части – «нормальная европейская война» между Западом и Третьим
рейхом, которой Гитлер не хотел, но стал причиной, и «беспринципная и бруталь1
Hillgruber A. Deutschlands Rolle in der Vorgeschichte der beiden Weltkriege. Göttingen, 1986. S. 69.
14
ная» германо-советская война с расово-идеологической подоплёкой, которую Гитлер и желал, и стал её причиной1. Подчёркивание ключевой роли Stufenplan в политике Третьего рейха не мешает, однако, Хилльгруберу характеризовать внешнеполитическую программу фюрера как полностью нереалистическую, невыполнимую
и брать слово «программа» в своих работах в кавычки2.
Кроме Хилльгрубера концепции Stufenplan в той или иной степени придерживались немецкие исследователи К. Хильдебранд и Г. Мольтман. Американский
ученый Г. Вайнберг, хотя, как и А. Хилльгрубер, стоявший на платформе сочетания «интенционализма» с «глобализмом», далеко не во всем поддержал германского коллегу, что привело к длительной дискуссии между ними. Г. Вайнберг настаивал на конвенциональной дате начала Второй мировой войны – 1 сентября 1939 г.,
А. Хилльгрубер же считал этим днем 3 сентября 1939 г., когда Великобритания
объявила войну Третьему рейху3. Г. Вайнбергу, чтобы обосновать стремление Гитлера начать Вторую мировую войну и 1 сентября 1939 г., приходилось доказывать,
что в 1939 г. фюрер планировал нападение не только на Польшу, но и на Францию,
в рамках которого пакт Молотова-Риббентропа и польская кампания предстают
подготовительными этапами4. С этих и других позиций внешняя политика Третьего
рейха 1933-1939 гг. трактовалась как сугубо антибританская5.
Общей темой зарубежной историографии является исследование взглядов А.
Гитлера и его ближайших соратников на Великобританию. Здесь назовем, прежде
всего, биографии вождя нацистов, вышедшие из под пера А. Баллока6, И. Феста7, Д.
Ирвинга8, Й. Кершоу9, Дж. Лукаша10, а также труд М. Блоха о И. фон Риббентропе11.
Следует отметить, что выход в свет книги И. Феста способствовал повороту
в немецкой историографии от преимущественного изучения внешней политики
1
Lukacs J. The Hitler of History. New-York, 1997. P. 134.
Hillgruber A. Deutschlands Rolle… P. 67.
3
Weinberg G. Review of Hitler, König Carol und Marschall Antonescu: die deutsch-rumänischen Beziehungen,
1938-1944 by Andreas Hillgruber // The Journal of Modern History, Volume 28, Issue 1, March 1956. P. 81.
4
Weinberg G. Hitler and England, 1933-1945: Pretence and Reality // German Studies Review, Vol. 8, №2 1985. P.
308.
5
Ibid. P. 303.
6
Bullock A. Hitler. A Study in Tyranny. New-York, 1964.
7
Fest I. Hitler. Eine Biographie. Frankfurt-am-Mein, 1973.
8
Irving D. Hitler’s War. London, 2002.
9
Kerschaw I. Hitler. London, 2008.
10
Lucacs J. The Hitler of History. New-York, 1997.
11
Bloch M. Ribbentrop. New-York, 1992.
2
15
Третьего рейха к анализу его внутренней политики. Подтверждением может служить международный сборник статей «Аспекты Третьего рейха»1, который одновременно затрагивает вопросы международного и внутреннего развития. Кроме того, в зарубежной историографии существует несколько биографий У. Черчилля,
которые раскрывают его взгляды на Третий рейх. Это работы Д. Ирвинга2, Дж. Лукаша3, М. Гилберта4 и др.
В рамках англо-германского взаимодействия в межвоенный период отдельного внимания заслуживает проблема германских колониальных устремлений. В
этой области выделим монографии К. Хильдебранда5, В. Шмокеля6 и У. Смита7.
Говоря о достижениях отечественной и зарубежной историографии в изучении англо-германских отношений накануне Второй мировой войны, следует отметить отсутствие исследований, рассматривающих данную проблему на основе геополитического подхода и с точки зрения эскалации геополитической напряженности как ведущей международной тенденции. Частично заполнить обозначившийся
пробел призвана настоящая работа.
Цель исследования – проанализировать размежевание интересов Третьего
рейха и Британской империи в предвоенный период как фактора эскалации геополитической напряжённости и определить причинное отношение последней к эскалации Второй мировой войны.
Реализация заявленной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:
• выяснить особенности внешней политики Третьего рейха и Великобритании в предвоенный период в их связи с геополитикой и в качестве факторов эскалации геополитической напряжённости;
• изучить структуру геополитического взаимодействия нацистской Германии и Британской империи в предвоенный период;
1
Aspects of the Third Reich / ed. by H. Koch. London, 1985.
Irving D. Churchill’s War. Vol. I. London, 1987.
3
Lucacs J. Churchill: Visionary. Statesman. Historian. London, 2002.
4
Gilbert M. Churchill: A Life. London, 2000.
5
Hildebrand K. Vom Reich zum Weltreich. Hitler, NSDAP und koloniale Frage 1919-1945. München, 1969.
6
Schmokel W. Dream of Empire: German Colonialism, 1919-1945. New Haven, 1964.
7
Smith W. The Ideological Origins of Nazi Imperialism. Oxford, 1986.
2
16
• выявить динамику эскалации геополитической напряжённости в контексте размежевания геополитических интересов Третьего рейха и Британской империи в 1933-1939 гг.;
• определить, что в конкретно-исторических условиях 1933-1939 гг. способствовало эскалации германо-британской геополитической напряженности, а
что, напротив, её смягчало и нейтрализовало.
Методологию исследования составляет совокупность принципов, подходов
и исследовательских моделей, применяемых в современной исторической науке, в
их сочетании с геополитическим подходом. Геополитика представляет собой дисциплину, понимание и определение которой уместно осуществлять через выявление её основного метода. Им является выделение двух типов политической ориентации: талассократии (власти с помощью Моря) и теллурократии (власти с помощью Суши) и изучение их взаимодействия. Российский философ и геополитик,
доктор политических наук, доктор социологических наук, профессор МГУ А.Г. Дугин, внёсший основной вклад в институционализацию геополитики в России, подчеркнул это со всей определённостью: «Если в геополитическом анализе отсутствует отсылка к дуализму цивилизаций – это не является геополитическим анализом
[…] Геополитика – это методология, главный, базовый метод которой – выделение
двух типов цивилизаций»1. При этом «цивилизации» здесь не следует понимать в
смысле цивилизационного подхода А. Тойнби, потому что речь идёт исключительно о политических закономерностях. Таким образом, критерий отличия геополитики от других дисциплин, вроде геостратегии и политической географии, установлен. В одной из первых работ, посвящённых геополитике, А.Г. Дугин отметил следующее: «Она находится на том же уровне, что и марксизм, либерализм и т.д., т.е.
системы интерпретаций общества и истории, выделяющие в качестве основного
принципа какой-то один важнейший критерий и сводящие к нему все остальные
бесчисленные аспекты человека и природы»2. И в конечном итоге А. Дугин даёт
весьма ёмкое её определение: «Геополитика – это наука править»3. В таком случае,
геополитика будет скорее частью политической философии. В своём новейшем
учебном пособии по геополитике Дугин отмечает другие аспекты её аспекты:
1
Дугин А.Г. Логос и мифос. Социология глубин. М., 2010. С. 162.
Дугин А.Г. Основы геополитики. М., 2000. URL: http://arctogaia.com/public/osnovygeo/geopol0.htm#1
3
Там же.
2
17
«Геополитика представляет собой дисциплину, расположенную на пересечении
двух наук – политологии и социологии»1. И далее: «C социологической точки зрения геополитика представляет собой научную дисциплину, основанную на изучении отношения общества к качественному пространству. […] Термин «геополитика» состоит из двух частей: «гео» (от греческого «gea», «земля») и «политика» (от
греческого «полис», «πολις» - «город», откуда первоначально произошло понятие
«политика» как «способ управления полисом, городом-государством»). Социологический подход к геополитике вводит в диаду смыслов «земное пространство»/«власть» третий элемент - общество, придавая ему приоритетное значение. И
политика, и «земное пространство», («ландшафт») рассматриваются как структуры социальных представлений, рождающихся и взаимодействующих в обществе»2.
В таком случае теллурократия и талассократия – это не что иное, как два исчерпывающих противоположных типа социально-политических представлений о способах осуществления власти в условиях качественного пространства. Однако между
философским и социологическим подходом к геополитике нет противоречия, потому что основоположником этого базового геополитического метода является немецкий юрист, философ и геополитик Карл Шмитт (1888-1985), который всегда
рассматривал геополитику в философской перспективе.
Имя этого известного немецкого мыслителя связано с течением европейской
«консервативной революции». Его идейное наследие давно изучается за рубежом3,
а в постсоветский период, чему способствовали исследования А.Г. Дугина4, стало
изучаться и в России, как в контексте истории философии5, так и в контексте исто1
Дугин А.Г. Геополитика. Уч. пос. М., 2011. URL: http://www.4pt.su/ru/content/геополитика-учебноепособие-2011
2
Там же.
3
Рахшмир П.Ю. Проблема взаимосвязи нацизма и «революционного консерватизма» в буржуазной историографии // Ежегодник германской истории. 1972. М., 1973; Он же. Проблемы западноевропейского консерватизма в современной буржуазной историографии // П.Ю. Рахшмир. Вариации на тему консерватизма.
Пермь., 2004; Терехов О.Э. Феномен «консервативной революции» в историографии ФРГ: основные концепции и проблемы интерпретации. Кемерово, 2011; Он же. «Консервативная революция» и националсоциализм в западногерманской историографии: основные этапы и тенденции развития (1930-е – 1990-е гг.)
// Веймарская республика: история, историография, источниковедение: Сб. науч. тр. Иваново, 2011; Он же.
Проблема континуитета «консервативной революции» в истории немецкого консерватизма в современной
германской историографии // Уральский вестник международных исследований. Вып. 3. Екатеринбург,
2005; Fritzsche K. Konservatismus im gesellschaftlich-geschichtlichen Prozess (II): Konservatismus und
«Konservative Revolution» // Neue Politische Literatur. 1979. Heft 24; Kroll F.-L. Konservative Revolution und
Nationalsozialismus: Aspekte und Perspektiven ihrer Erforschung // Stand und Probleme der Erforschung des
Konservativismus / Hrsg. C. von Schrenck-Notzig. B., 2000.
4
Дугин А.Г. Карл Шмитт: 5 уроков для России. URL: http://arctogaia.org.ru/article/23
5
Михайловский А.В. Борьба за Карла Шмитта. О рецепции и актуальности понятия политического // Вопросы философии, 2008, №7.
18
риографии «консервативной революции»1. Однако следует со всей определённостью подчеркнуть, что геополитика не имеет отношения к каким-либо идеологиям,
несмотря на то, что К. Шмитт был право-консервативным мыслителем. С другой
стороны, она им не противоречит, т.к. составляет иной способ подхода к политике.
Теперь мы можем перейти к детальному рассмотрению метода. Согласно
геополитике К. Шмитта, которая является геополитикой par excellence, выделяются
два типа политической ориентации – теллурократия и талассократия. Они составляют планетарный динамический дуализм. Между ними существует перманентная
геополитическая напряжённость, которая может сопровождаться различной степенью эскалации, и взаимодействия по принципу «вызов-ответ». Это взаимодействие
происходит в условиях полного отсутствия общей меры между ними, кроме самого
взаимодействия. Поэтому оно происходит при фактической разнице в восприятии
каждой из сторон пространства и его порядка. Эту методологию Шмитт изложил в
своих работах «Земля и Море»2 (1942) и «Планетарная напряжённость между Востоком и Западом и противостояние Земли и Моря»3, которая стала послевоенным
дополнением к первой. Таким образом, в исследованиях К. Шмитта была сформулирована завершённая геополитическая теория.
В связи с базовым геополитическим дуализмом встаёт важный вопрос о геополитической субъектности. Действительно, сама геополитика может быть талассократической и теллурократической. И исторически геополитика была основана
скорее в качестве талассократической, если обратиться к работам её классиков – Х.
Маккиндера и А. Мэхэна. С известным опозданием стала развиваться и континентальная школа геополитики, получившая своё институциональное выражение в ре-
1
Алленов С.Г. Русские истоки немецкой «консервативной революции»: Артур Мёллер ван ден Брук // Полис. 2001. № 3; Артамошин С.В. Понятия и позиции консервативной революции: интеллектуальное течение
«консервативной революции в политической жизни Веймарской республики. Брянск, 2011; Он же. Размышления о кризисе постмодерна в книге Мёллера ван дер Брука «Третий рейх» // Веймарская республика: история, историография, источниковедение: Сб. науч. тр. Иваново, 2011. Вып. 5; Его же. Идейные истоки национал-социализма. Брянск, 2002; Баев В.Г. Карл Шмитт и его отношение к Веймарской конституции: относительная стабилизация капитализма 1924-1929 гг. // Историко-правовой вестник. Сб. науч. ст. Тамбов,
2007. Вып. 2; Гузикова М.О. «Тотальная мобилизация» Эрнста Юнгера как проект модерности: историческая реконструкция и интерпретация : дисс. … канд. ист. наук. Екатеринбург, 2004; Патрушев А.И. Миры и
мифы Освальда Шпенглера // Новая и новейшая история. 1996. № 3; Пленков О.Ю. III Рейх. Социализм Гитлера. СПб., 2004; Он же. Мифы нации против мифов демократии: немецкая политическая традиция и нацизм. СПб., 2007.
2
Шмитт К. Номос Земли в праве народов jus publicum europaeum. СПб., 2008.
3
Шмитт К. Планетарная напряжённость между Востоком и Западом и противостояние Земли и Моря. URL:
http://arcto.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=524
19
зультате деятельности К. Хаусхофера. Однако полный смысл геополитической
субъектности может быть осознан только тогда, когда понят принцип базового
дуализма. Поэтому, несмотря на то, что К. Шмитт формально принадлежал к континентальной школе, его геополитическая теория является наиболее фундаментальной и объективной. Так, талассократические геополитики, не осознавая этого,
продолжают либо впустую оперировать базовыми понятиями, вроде «Хартленда»,
«Римленда», «Мирового острова» и т.д., либо прибегают просто к образам, вроде
шахматной доски или стола для покера.
В конкретно-исторической перспективе нетрудно выяснить, что в 1930-е гг.
этот геополитический процесс проявился в довольно отчётливой форме взаимодействия Британской империи и Третьего рейха: первой как представителя талассократии, второго как представителя теллурократии. Самым важным для понимания
геополитики К. Шмитта является то, что теллурократия и талассократия различаются не размерами государственной территории, наличием заморских колоний или
развитием флота. В этом они как раз похожи: представители каждой из сторон могут иметь примерно одинаковый размер территории (например, Англия и Япония),
иметь колонии (например, Англия и Испания), использовать армию и флот для
противоборства друг с другом (например, Великобритания и Германия в Первую
мировую войну). Различия между ними лежат в структурных и мировоззренческих
особенностях организации власти, экономики, общества и восприятия пространства. В Новое время талассократическая направленность отчётливо проявлялась в
Англии после буржуазной революции середины XVII в. и особенно в ходе промышленной революции XVIII в. В ходе этих процессов британцы, с одной стороны,
стали воспринимать свой остров как «корабль», стоящий на «якоре» близ континента («береговой линии») и переориентировались в сторону морского могущества,
и, с другой стороны, сделали своей судьбой технику и стремились теперь сделать
её судьбой всего мира. Одновременно с этим перед англичанами встала острая необходимость контролировать континент в глубине «береговой линии», что отразилось в их стратегии поддержания баланса сил. Стратегии, которой Великобритания
твердо придерживалась после Утрехтского мирного договора 1713 г. США, согласно Шмитту, на момент провозглашения «доктрины Монро» в 1823 г. не были талассократической державой и стали таковой только после победы Севера в Граж20
данской войне 1861-1865 гг. Символом этого стало появление книги Альфреда Мэхэна «Влияние морской силы на историю» (1890).
Таким образом, согласно Шмитту, к 1939 г. имелось всего две талассократические силы – Великобритания и США (правда, с примкнувшей к ним Францией).
Талассократическое влияние при подписании Вестфальского 1648 г. и Венских соглашений 1815 г., которые определили характеристики двух (Вестфальской и Венской) систем международных отношений, было невелико. Такое положение определялось общей силой государств Европы и более-менее грамотно проводимой политикой. Несмотря на то, что теллурократические державы постоянно воевали друг
с другом, они параллельно заботились о поддержании пространственного порядка,
Номоса Земли, и классического права. Ими тщательно соблюдались принципы
нейтралитета и «законного врага», то есть вражеское государство и тем более вражеские правители никогда не воспринимались как преступники, а война как таковая не считалась преступлением и велась по правилам дуэли. В этом формате началась и Первая мировая война. Всё изменилось с её окончанием. На Парижской
мирной конференции 1919 г. ввиду общей слабости Европы ключевую роль стала
играть американская талассократия, которая, наподобие британской, намеревалась
так или иначе получить контроль над периферийной для своей сферы влияния территорией – Восточным полушарием. Великобритания при этом продолжила старую
политику и была настроена к Европе гибко-ревизионистски. Однако обеим талассократиям было присуще игнорирование качественного пространственного порядка и классического европейского права. Одновременно обе державы имели склонность к «дискриминационному» пониманию войны, что вызывало особую тревогу
К. Шмитта с середины 1930-х гг. В отношении России Шмитт всегда подчёркивал,
что царская Россия всегда была оплотом пространственного порядка, образцом
теллурократии и никогда не тяготела к универсализму. Теллурократическая ориентация была характерна и для СССР. Причем её усиление произошло в конце 1930-х
гг., когда во многом из-за внутренних причин страна оказалась в идеологической
изоляции, и на второй план стал уходить коммунистический универсализм.
Понятие правового универсализма, которое К. Шмитт связывал с талассократией, левой и либеральной идеологией, относится к международно-правовому
учению о Номосе Земли, которое примыкает к геополитической концепции немец21
кого мыслителя. Номос, или закон, качественного пространственного порядка Земли устанавливается, либо разрушается, как раз в ходе геополитического взаимодействия. Кроме того, Шмитт выделял для новейшего периода ещё два способа осуществления власти в качественном пространстве, которые выводят за пределы базового дуализма, но не отменяют его: аэрократию (власть с помощью воздушного пространства) и эфирократию (власть с помощью космического пространства).
Мы со своей стороны не вносим терминологических дополнений к геополитической теории, кроме терминов «геополитическое размежевание» и «теллурократический суверенитет». Они связаны с особенностями предмета исследования.
«Геополитическое размежевание» означает урегулирование геополитических интересов между талассократией и теллурократией, насколько это вообще возможно.
«Теллурократический суверенитет» – это способность независимого осуществления власти в условиях качественного пространства континента.
Базовые термины1 работы основаны на геополитической теории: «геополитическая напряжённость» означает перманентный диалектический антагонизм
двух типов цивилизаций на уровне синхронии, «эскалация геополитической напряжённости» – его обострение между субъектами-представителями этих типов на
уровне диахронии, т.е. в конкретно-исторических условиях.
В настоящей работе принцип «вызов-ответ» отнесён также и ко второму
уровню. Наличие перманентной геополитической напряжённости означает два
следствия: во-первых, процесс размежевания интересов не был добровольным, но
напротив, имел черты болезненности и даже насильственности, во-вторых, оно позволяет установить очевидную и прямую причинную связь между эскалацией геополитической напряжённости в предвоенный период и эскалацией Второй мировой
войны, поскольку война есть просто проявление тех же геополитических закономерностей в других условиях, что соответствует цели исследования. Кроме того,
следует особо отметить, что основные геополитические закономерности имеют
объективный характер, и поэтому оценка их понимания историческими политиками хотя и представляет огромный интерес, но в целом важна не в первую очередь.
Таким
образом,
настоящее
исследование,
оставаясь
конкретно-
историческим, демонстрирует применение междисциплинарного подхода между
1
См. Приложение VI. С. 78-83.
22
историей и геополитикой. Оно подчиняется принципу историзма, принципу объективности
и
принципу
достаточного
основания.
В
качестве
конкрентно-
исторических методов в нём применяется сравнительно-исторический и историкогенетический. В общефилософской перспективе геополитический подход родственен структурализму, в институциональной – структурной социологии1.
Характеристика источников. Для решения поставленных задач нами был
привлечен широкий круг исторических источников, часть из которых вводится в
научный оборот впервые. Собранные материалы мы разделили на неопубликованные, условно-неопубликованные и опубликованные исторические источники.
В первую группу вошли материалы из Архива внешней политики РФ. Нами
было изучено 15 дел фонда 05 (Секретариата М.М. Литвинова)2. Эти документы
либо клались на стол народному комиссару по иностранным делам СССР М.М.
Литвинову, либо исходили от него. Источниковедческий анализ архивных дел показал, что содержащиеся в них документы советской дипломатии имеют высокую
степень репрезентативности и достоверности, однако невысокую степень полноты:
фактически ни один частный вопрос нашей темы невозможно исследовать с исчерпывающей полнотой только на основании этих материалов.
К условно-неопубликованным источникам мы отнесли сканированные копии
протоколов
британского
кабинета
по
внешнеполитическим
и
военно-
стратегическим вопросам, размещенные на официальном сайте архива правительства Великобритании3.
Остальные источники относятся к группе опубликованных материалов. И
здесь первостепенное значение имеют сборники дипломатических документов.
Из английских изданий центральное место заняли «Документы британской
внешней политики 1919—1939 гг.», подготовленные Форин офис. Принимая в 1944
г. решение об этой многотомной публикации, англичане, как отмечалось советскими историками, преследовали следующую цель – выдвинуть собственную версию
развития международных событий в межвоенный период, поэтому рассматривае1
Дугин А.Г. Социология воображения: Введение в структурную социологию. М., 2010. С. 206.
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 16, 17, 18, 20, 30; Ф. 05. Оп. 15. П. 107. Д. 31; Ф. 05. Оп. 16. П. 115. Д. 6;
Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25; Ф. 05. Оп. 17. П. 127. Д. 4; Ф. 05. Оп. 17. П. 128. Д. 24; Ф. 05. Оп. 17. П. 130. Д.
41; Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27, 28; Ф. 05. Оп. 18. П. 142. Д. 56, 57.
3
Cabinet Conclusions. 11 March 1935, 1 May 1935, 19 June 1935, 4 December 1935, 12 February 1936, 9 March
1936, 11 March 1936, 6 May 1936, 27 May 1936, 4 November 1936, 16 December 1936, 27 January 1937, 28
April 1937, 5 May 1937, 22 December 1937, 2 February 1939, 29 March 1939, 3 July 1939, 2 August 1939. URL:
http://www.nationalarchives.gov.uk/cabinetpapers/themes/defence-policy-1933-1939.htm#Army%20plans
2
23
мому изданию свойственны «фигура умолчания» и тематические подборки тек1
стов . Первые тома анализируемого сборника появились в 1949 г., последний – в
1984 г. Тома выходили сериями. Первая охватывала период 1919-1933 г., вторая –
1933-1938 гг., третья – 1938-1939 гг. Время появления томов не было строго увязано с хронологическими рамками серии, поэтому тома первой и второй серии вышли позже третьей. В настоящей работе использованы тома второй2 и третьей3 серий.
Почти параллельно с британским сборником дипломатических документов
увидели свет «Документы внешней политики Германии 1918-1945». Его основой
стали нацистские материалы, захваченные союзниками в последний год Второй
мировой войны. Публикацию осуществила коллегия британских, американских и
французских экспертов. Тома этого сборника издавалось параллельно на английском и немецком языках. Разноязычные версии несколько отличаются по редакции,
но их документальный состав идентичен. Тома сборника «Документы внешней политики Германии 1918-1945», как и в случае с английской публикацией, выходили
сериями: C (1933-1937 гг.) и D (1937-1945 гг.). Причем первыми с 1949 по 1956 гг.
были опубликованы тома серии D. Издание документов серии С началось в 1971 г.
и завершилось в 1981 г. В настоящем исследовании используются тома серии C4
немецкого издания и тома серии D англоязычного издания5.
Еще одним изученным сборником стала многотомная публикация «Документы внешней политики СССР» и ее генетическое продолжение – «Документы
внешней политики». Эти два издания (фактически единое издание), выходили с
1959 по 1992 гг. и охватили период 1917 – 1939 гг. В советское время редколлегию
рассматриваемого сборника документов возглавлял министр иностранных дел
СССР А.А. Громыко. И это не случайно. Документы подбирались тщательно и были призваны оправдать внешнеполитический курс РСФСР/СССР. Это предопределило серьезные изъяны публикации. К ней в большей степени применимы замечания, высказанные выше в адрес британской публикации дипломатических доку1
2
Виноградов К.Б. Очерки английской историографии нового и новейшего времени. Л., 1975. С. 16.
Documents on British Foreign Policy 1919-1939 (далее DBFP). Ser.2 Vol. V, VI, XIII, XIV, XV, XVI, XVII,
XVIII, XIX. L., 1956-1980.
3
DBFP. Ser. 3. Vol. I, II, III, IV, V, VI, VII. L., 1949-1954.
4
Akten zur Deutschen Auswärtigen Politik 1918-1945 (далее ADAP). Serie C. Band. I,1, I,2, II,1, II,2, III,1, III,2,
IV,1, IV,2, V,1, V,2, VI,1, VI,2. Göttingen, 1971-1981.
5
Documents on German Foreign Policy 1918-1945 (далее DGFP). Ser. D. Vol. I, II, III, IV, V, VI, VII. L., 19491956.
24
ментов. Существенные изменения в публикации документов по внешней политике
СССР произошли лишь в 1990-е годы, что было связано с «перестройкой» и «гласностью». Сборники этого времени отличает бóльшая полнота. В настоящем исследовании использованы тома «Документов внешней политики СССР», охватывающие 1933-1939 гг.1
Помимо проанализированных выше документы по интересующему нас вопросу мы обнаружили в вышедших в СССР в 1970 – 80е гг. публикациях «Документы и материалы кануна второй мировой войны» (1981), «Документы по истории
мюнхенского сговора 1937-1939» (1979), «Год кризиса 1938-1939» (1990); «Накануне, 1931-1939. Как мир был ввергнут в войну» (1991)2. Кроме того, мы проработали следующие зарубежные публикации: сборник документов «Германия-Англия
1933-1939»3, выпущенный в нацистской Германии в 1943 г., британскую военную
«Голубую книгу»4, изданную после начала войны в 1939 г., и сборник «Польша и
наступление Второй мировой войны», в котором были собраны материалы посла
США в Польше за 1937-1939 гг. (1976)5..
Источниковедческий анализ публикаций дипломатических документов показал, что документы всех сборников имеют высокую степень репрезентативности и
достоверности, однако большинство самих сборников отличает неполнота.
Еще одним важным источников стала многотомная публикация дебатов в
британском парламенте предвоенного времени. Сегодня эти многотомные материалы размещены на официальном сайте английского парламента и снабжены полным библиографическим описанием6. Документы парламентских дебатов позволили прояснить ряд важных вопросов нашей проблемы.
1
Документы внешней политики СССР (далее ДВП СССР). Т. XVI, XVII, XVIII, XIX, XX, XXI. М., 19701992; Документы внешней политики. Т. XXII. Кн. 1,2. М., 1992.
2
Документы и материалы кануна второй мировой войны. В 2 тт. М., 1981; Документы по истории мюнхенского сговора 1937-1939. М., 1979; Год кризиса 1938-1939. В 2 тт. М., 1990; Накануне, 1931-1939. Как мир
был ввергнут в войну. М., 1991.
3
Deutschland-England 1933-1939. Die Dokumente des deutschen Friedenswillens. Essen, 1943.
4
The British War Blue Book. New-York, 1939.
5
Poland and the Coming of the Second World War. The Diplomatic Papers of A.J. Drexel Biddle, Jr. United States
Ambassador to Poland 1937-1939. Columbus, OH, 1976.
6
URL: http://hansard.millbanksystems.com/.
25
Дальнейшая детализация исторических источников была проведена на основе специфики и характера документов и выделеления их видов и разновидностей.
Именно такой подход предлагается ведущими российскими источниковедами1.
1. Законы и нормативные акты составили первый вид исторических источников. Его отличает высокая степень компетенции. В нашей работе были проработаны три разновидности исторических источников этого вида.
Первую составили межгосударственные договоры (Версальский мирный
договор 1919 г., англо-германское морское соглашение 1935 г., Мюнхенский договор 1938 г. и др.), отложившиеся в АВП РФ или опубликованные в отмеченных
выше сборниках документов. Данные источники стали «правовыми каркасом» геополитического размежевания Великобритании и нацистской Германии в 1930-е гг.
Они содержат положения о территориальных изменениях, гарантиях, санкциях, разоружении, вооружении и т.д. Вторую разновидность вида «законы и нормативные
акты» составили заключения британского правительства по внешнеполитическим
и военно-стратегическим вопросам, выложенные на сайте архива правительства
Великобритании2. Третью – циркуляры. В нашем случае это ведомственные правовые акты, направляемые из центрального аппарата министерств иностранных дел
Британской империи и Третьего рейха в нижестоящие инстанции. Документы этой
разновидности нами были выявлены в опубликованных сборниках документов.
2. Делопроизводственные документы составили второй вид изученных исторических источников. Источники этого вида можно разделить на: а) делопроизводственные документы государственных учреждений и б) делопроизводственные документы политических партий. Делопроизводственные источники самые многочисленные, причем их многообразие отчасти объясняется сложностью и постоянным развитием структуры госаппарата. В нашем случае можно выделить следующие разновидности делопроизводственных источников: нормативные документы
(положения, уставы, инструкции), протокольные документы (протоколы парламентских дебатов, записи переговоров и совещаний), деловую переписку (письма,
служебные записки дипломатов и других официальных лиц), информационные до1
Источниковедение новейшей истории России: теория, методология, практика: Учебник / под ред. А.К. Соколова. М., 2004.
2
Cabinet Conclusions. 11 March 1935, 1 May 1935, 19 June 1935, 4 December 1935, 12 February 1936, 9 March
1936, 11 March 1936, 6 May 1936, 27 May 1936, 4 November 1936, 16 December 1936, 27 January 1937, 28
April 1937, 5 May 1937, 22 December 1937, 2 February 1939, 29 March 1939, 3 July 1939, 2 August 1939. URL:
http://www.nationalarchives.gov.uk/cabinetpapers/themes/defence-policy-1933-1939.htm#Army%20plans
26
кументы (дипломатические сводки и меморандумы), отчетные документы (отчеты, доклады и дневники послов и других официальных лиц). Делопроизводственные источники стали основой настоящего исследования, они позволили понять механизм и выявить центры принятия решений в государственном аппарате Третьего
рейха и Великобритании, определить цели и мотивы проводимой политики, проследить логику внешнеполитических процессов.
Среди делопроизводственных документов важное место заняли информационные и политические письма полномочных представителей СССР в Великобритании и нацистской Германии, дипломатические дневники сотрудников советских
полпредств в Лондоне и Берлине и меморандумы наркома М.М. Литвинова, отложившиеся в АВП РФ. Дипломатические дневники не следует путать с личными
дневниками. Это официальные документы, представляющие собой, как правило,
либо отчёты советских дипломатов, либо записи их бесед с коллегами из других
стран, политическими деятелями страны пребывания, журналистами и т.д. Это различие важно еще и потому, что некоторые дипломаты, например, полпред СССР в
Великобритании И.М. Майский, наряду с официальным дипломатическим дневником вели личный дневник, в котором также затрагивались международные темы.
Бóльшая часть делопроизводственных источников выявлена нами в рассмотренных выше сборниках дипломатических и внешнеполитических документов Великобритании, нацистской Германии и СССР.
3. Источники личного происхождения составили третий вид проанализированных нами исторических источников. Речь идет, прежде всего, о мемуарах известных государственных деятелей межвоенного времени А. Идена1, Э. Галифакса2, Н. Гендерсона3, А. Киркпатрика4, А. Шпеера5, Э. Рёдера6, Г. Гудериана7, И. фон
Риббентропа8, И.М. Майского9, У. Черчилля10, П. Шмидта11, Г. фон Дирксена12, Ф.
1
Eden A. Facing the Dictators: The Memoirs of Anthony Eden Earl of Avon. Book II. Boston, 1962.
Halifax E. Fullness of Days. London, 1957.
3
Henderson N. Failure of a Mission: Berlin 1937-1939. New-York, 1940.
4
Kirkpatrick I. The Inner Circle. L., 1959.
5
Speer A. Inside the Third Reich: Memoirs. New-York, 1970.
6
Рёдер Э. Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 гг. М., 2004.
7
Гудериан Г. Воспоминания солдата. Смоленск, 1999.
8
Риббентроп. И. Между Лондоном и Москвой. Воспоминания и последние записи. М., 1996.
9
Майский И.М. Воспоминания советского дипломата. 1925-1945. М., 1971; Он же. Дневник дипломата.
Лондон, 1934-1943. / Отв. ред. А.О Чубарьян, сост.: Л.В. Поздеева. В 2 кн. Кн. 1. М., 2006.
10
Черчилль У. Вторая мировая война: в 3 кн. Кн. 1. М., 1991.
11
Schmidt P. Hitler’s Interpreter. L., 1951.
12
Дирксен Г. Москва, Токио, Лондон. Двадцать лет германской внешней политики. М., 2001.
2
27
фон Папена1, В. Фёрстера2. Из отмеченных воспоминаний особую важность для
изучения рассматриваемой темы представляют мемуары германского посла в Великобритании и министра иностранных дел Третьего рейха И. фон Риббентропа,
британского посла в нацистской Германии Н. Гендерсона и приближённого А.
Гитлера архитектора А. Шпеера.
4. Четвёртую группу источников нашего исследования составили периодические издания. Из русскоязычных изданий мы проанализировали номера газеты
«Известия»3, ставшей с 1917 г. ежедневной общеполитической газетой советских
органов власти4, и газеты «Правда» – главного рупора РКП(б)/ВКП(б)/КПСС5. Из
англоязычной периодики нами проанализированы номера британской «Таймс»6.
Эта одна из самых влиятельных газет мира в рассматриваемый период отражала
взгляды преимущественно консервативной части британского общества и нередко
выражала взгляды сторонников «политики умиротворения». Последнее обстоятельство было связано с позицией главного редактора Дж. Доусона7. Данные германской прессы мы заимствовали из обстоятельной монографии Д. Айгнера8.
Источниковый анализ показал, что для нашей работы пресса оказалась малоинформативна. Практически любой вопрос международной жизни в газетах освещался весьма поверхностно. Гораздо более объемную картину давали источники
других видов, особенно делопроизводственные. Пресса оказалась интересна, прежде всего, с точки зрения ведущихся со страниц газет пропагандистских кампаний.
В сочетании с другими видами источников мы смогли выявить цели и методы этих
кампаний по внешнеполитическим вопросам.
5. К последнему пятому виду исторических источников мы отнесли работы
современников и публицистику. Прежде всего, труды А. Гитлера «Моя борьба»9
1
Папен Ф. фон. Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии 1933-1947. М., 2005.
2
Фёрстер В. Противостояние фюреру. Трагедия руководителя немецкого генштаба 1933-1944. М., 2008.
3
Известия, 1933—1939.
Советская историческая энциклопедия: В 16 т. Т. 5. М., 1965. С. 763—764
5
Правда, 1933 – 1939; Большая советская энциклопедия: В 30 т. Т. 20. М., 1975. С. 470—471.
6
The Times, 1933—1939.
4
7
Саркисянц. М. Английские корни немецкого фашизма. От британской к австро-баварской «расе господ» /
Пер. с нем. М. Некрасова. СПб.: Академический проект, 2003. С. 224 – 225. .
8
Aigner D. Das Ringen um England. Das deutsch-britische Verhältnis. Die öffentliche Meinung 1933 - 1939,
Tragödie zweier Völker. München, 1969
9
Hitler A. Mein Kampf. New-York, 1941.
28
(1924) и «Вторая книга»1 (1928). Эти публикации классифицировать довольно тяжело, так как они содержат элементы биографии, политической программы, внешнеполитической стратегии и т.д. В этом виде источников наибольший интерес вызывает «Вторая книга» («Zweites Buch»). Это рукописный трактат Гитлера по
внешней политике объёмом в двести страниц. Он была создан после неудачных для
нацистов выборов в рейхстаг в 1928 г., но не был обнародован и положен в сейф.
Здесь его обнаружили в 1945 г. и опубликовали в 1961 г. Если «Мою борьбу» часто
обвиняют в путаности, то «Вторую книгу» в этом обвинить нельзя – она была не
надиктована, а написана А. Гитлером лично. Мы осуществим подробный анализ
этих трактатов в основной части работы. Помимо указанных двух изданий следует
отметить т.н. «политическое завещание» А. Гитлера2, которое на деле представляет
собой часть его знаменитых «застольных бесед», но только самого конца войны,
февраля-апреля 1945 г., и записанных не адъютантом В. Пикером, а заместителем
по нацистской партии М. Борманом. После войны владельцем этих «записей М.
Бормана» оказался швейцарский финансист Ф. Гену, знакомый с А. Гитлером. «Записи М. Бормана» признаются и используются многими исследователями, однако
британский историк Д. Ирвинг после встречи с Ф. Гену подверг их подлинность
резкой критике, настаивая на том, что швейцарец сам их придумал. Мы, вслед за
ведущими отечественными специалистами, придерживаемся мнения о подлинности данных записей и используем в работе3.
Важное значение заняли также официальные выступления А. Гитлера. Сегодня они доступны в полном объёме. Их 3388-страничное издание подготовил немецкий исследователь М. Домарус4. Фактически оно представляет собой нечто
среднее между сборником документов и монографией, поскольку М. Домарус
снабдил почти каждую речь и прокламацию фюрера обширным комментарием. Издание позволяет проследить политическую активность А. Гитлера чуть ли не по
дням.
Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые применён геополитический подход К. Шмитта к конкретно-историческому исследованию предво1
Hitler A. Hitler’s Second Book. The Unpublished Sequel to Mein Kampf. New-York, 2006.
The Testament of Adolf Hitler. The Hitler-Bormann Documents. February-April 1945. Boring, OR, 1990.
3
Кульков Е.Н., Ржешевский О.А. истоки нового мирового конфликта // Мировые войны ХХ века: В 4 кн. /
Ин-т всеобщей истории. М., 2002. Кн. 3. С. 27.
4
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations 1932-1945. Wauconda, IL, 1990.
2
29
енного периода (1933-1939 гг.), впервые выявлен геополитический смысл политики
«умиротворения», Рейнского военно-политического кризиса 1936 г., судетского
кризиса 1938 г. и польского кризиса 1939 г., впервые в отечественной историографии с привлечением архивных материалов с достаточной полнотой освещено англо-германское геополитическое взаимодействие/размежевание в 1933-1939 гг.
Кроме того, в настоящей работе исследованы особенности внешней политики
Третьего рейха и Великобритании в их связи с геополитикой и изучена адекватность политики той и другой стороны геополитической точке зрения в контексте
выявления геополитических возможностей.
Основные положения, выносимые на защиту. Установлено, что:
1.
Важнейшей целью внешней политики А. Гитлера было геополитическое
размежевание с Британской империей. Ведущей целью внешней политики Великобритании было сохранение геополитического присутствия на европейском континенте, и политика «умиротворения» преследовала эту цель.
2.
Размежевание геополитических интересов Третьего рейха и Британской
империи осуществлялось по принципу «вызов-ответ» и имело следующую динамику: восстановление военного суверенитета Третьего рейха (январь 1933 – март 1936
гг.), англо-германская геополитическая разрядка с поисками политики ответа на
взаимные геополитические вызовы (март 1936 – ноябрь 1937 гг.), ответ Третьего
рейха на геополитический вызов Великобритании (ноябрь 1937 – сентябрь 1938
гг.), унилатеральное размежевание геополитических интересов германской стороной и ответ Великобритании на геополитический вызов Третьего рейха (октябрь
1938 – сентябрь 1939 гг.)
3.
Определённый перелом в англо-германском взаимодействии произошёл
в середине 1935 г. сразу после подписания морского соглашения. Начиная с этого
момента, британская политика по отношению к Третьему рейху в аспекте отказа от
размежевания геополитических интересов больше не менялась.
4.
Мюнхенское соглашение 1938 г. стало геополитическим поражением
Третьего рейха и геополитической победой Великобритании. В связи с этим важнейшая цель внешней политики А. Гитлера, а именно геополитическое размежевание с Британской империей, не была достигнута и, как следствие, «свобода рук»
30
нацистской Германии на Востоке не была обеспечена. Кроме того, эта цель вносила
серьёзные коррективы в экспансионистскую политику Третьего рейха.
5.
Война с Великобританией началась для Третьего рейха в неблагоприят-
ных геополитических условиях и в состоянии геополитической дезориентации.
6.
Британские политики делят с лидерами Третьего рейха ответственность
за начало Второй мировой войны, поскольку на всём протяжении предвоенного периода игнорировали серьёзные политические предложения германской стороны,
либо пытались адаптировать германский экспансионизм к собственным интересам,
что дестабилизировало европейскую ситуацию.
Практическая значимость работы состоит в том, что её результаты могут
быть использованы при разработке учебных и учебно-методических пособий по
истории предвоенного периода, а также учебных курсов, посвящённых геополитике.
Апробация результатов. Основные положения и выводы диссертации представлены в 17 публикациях, общим объёмом 6 п.л., включая три статьи в журналах,
рекомендованных ВАК. Основные положения и выводы исследования прошли апробацию в научных периодических изданиях, отражены в докладах и материалах
двух международных конференций в г. Витебск и г. Москва, общероссийской в г.
Нижневартовск и пяти вузовских в г. Иваново, посвящённых различным аспектам
всеобщей истории.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, списка источников и литературы, приложений. В соответствии с целью и
задачами работы, в первой главе исследуются особенности внешней политики
Третьего рейха и Великобритании в предвоенный период в их связь с геополитикой, вторая глава посвящена исследованию двустороннего взаимодействия в условиях утверждения военного суверенитета Третьего рейха январе 1933 – мае 1937
гг., третья – исследованию ответа Третьего рейха на геополитические вызовы Великобритании в мае 1937 – сентябре 1938 гг., четвёртая – ответа Великобритании
на геополитические вызовы Третьего рейха в октябре 1938 – сентябре 1939 гг. В
заключении в соответствии с целью и задачами работы сделаны выводы. Важные
для понимания исследуемой темы приложения составляют отдельный том. В него
включены: подробное содержание двусторонних переговоров, официальных вы31
ступлений и некоторых документов, исследование ряда дополнительных вопросов,
краткие сведения о персоналиях, упоминаемых в диссертации и её основные термины.
32
Глава I. Особенности внешней политики
Третьего рейха и Великобритании в их связи с геополитикой
§ 1. Особенности внешней политики Третьего рейха и геополитика.
30 января 1933 г. в результате победы на парламентских выборах в Веймарской республике было сформировано правительство во главе с лидером националсоциалистов Адольфом Гитлером. К этому моменту идеология националсоциализма имела несколько ярко выраженных характерных черт, которые предполагали серьёзное обновление прежнего политического курса Германии. Прежде
всего, обращает на себя внимание правый характер этой идеологии. Это предполагает близость национал-социализма к группе учений, которые часто называют
«Третий Путь» или «Третья Позиция». Главная их особенность состоит в ориентации как против коммунизма, так и против либерализма. В современной ситуации
термины «левый» и «правый» часто применяются произвольно, поэтому необходимо прояснить, что имеется в виду под правой идеологией. В философии политики есть две точки зрения на специфику доктрин «Третьего Пути», каждая из которых имеет свои преимущества. Первая, представленная российским философом и
геополитиком А.Г. Дугиным, состоит в том, что рассматриваемая группа учений не
является ни левой, ни правой, но при этом направлена строго против политического центра1. Вторая, представленная итальянским радикальным традиционалистом
Ю. Эволой (1898-1974), призвана показать, что концепции «Третьего Пути», особенно его собственная, являются чистым выражением правой идеи. Это соответствует заявленному нами тезису.
И в том, и в другом случае национал-социализм обнаруживает серьёзные отклонения: в первом случае в сторону правых, т.е. пассивных реакционных консерваторов, во втором - в сторону центра. Это, в частности, выразилось в игнорировании, либо использовании в довольно прагматической и искажённой форме некоторых идей мыслителей, представлявших «Третий Путь» в чистом виде и критиковавших фюрера справа – К. Шмитта, М. Хайдеггера, Э. Юнгера и др. в Германии и
1
Дугин А.Г. Консервативная революция (краткая история идеологий Третьего Пути) // Элементы, 1991, №1
URL: http://elements.lenin.ru/1konsrev.htm
33
Ю. Эволы в Италии. Характерной чертой национал-социализма, в отличие от
большевизма и даже сталинизма, была отсутствовавшая в нём идея демократии.
Вероятно, это более всего не устраивало Запад, в т.ч. Великобританию. Эта особенность, в дополнение к антилиберальной и антикоммунистической ориентации,
примату политики над экономической и социальной сферой, который открыто провозглашался А. Гитлером, не так ярко выраженной, но всё же прослеживаемой критической позиции в отношении Французской революции 1789 г.1, а также к стремлению опереться на традиционную силу пруссачества делает национал-социализм
правой идеологией.
Второй яркой чертой национал-социализма был последовательный и принципиальный антисемитизм А. Гитлера, питавшийся из различных источников, в
том числе под влиянием философии А. Шопенгауэра и Р. Вагнера. Он имел политическую заострённость, являясь, в частности, неуклюжей, но при этом универсальной объяснительной схемой в рамках «Третьего Пути», показывающей, почему
Германии следует придерживаться антилиберального и антикоммунистического
курса, главными представителями которых были США и СССР соответственно. А.
Гитлер, таким образом, пытался в довольно неудачной форме выразить то, что в
обоснованном, внятном и развёрнутом виде представлено в работах К. Шмитта, М.
Хайдеггера и Ю. Эволы. И если первый говорил о «зажатости» Европы и Германии
между советским и американскими вариантами универсализма, второй – между
«американизмом» и «советизмом», третий – между либерализмом и коммунизмом,
то у А. Гитлера выходило, что Германии угрожает американский и советский варианты еврейского интернационализма2.
Третьей чертой нацизма был этнический национализм, который следует отличать он вариантов национализма, порождённых духом Французской революции.
В основе национал-социализма лежала «народная» (völkisch) идея, предполагавшая
единство на основе сохранявшейся долгое время исторической идентичности и отвергавшая классовый подход. Это укрепляло антимарксистскую ориентацию.
Именно на этой идее основывался принцип фюрерства. Власть вождя распространялась на Volksgemeinschaft – расовое народное сообщество. Также был введено в
1
Overy R. Misjudging Hitler // The Origins of the Second World War Reconsidered: A.J.P. Taylor and the Historians. London, 1999. P. 98.
2
Birken L. Hitler as Philosophe: Remnants of the Enlightenment in National Socialism. Westport, CT, 1995. P. 85.
34
обиход характерное обращение Volksgenosse, буквально – «товарищ по народу». С
учётом всего этого не следует понимать высказывание Гитлера о самом себе, что
он является националистом и социалистом, буквально: национализм здесь был этническим, а социализм – народничеством. Нацизм не может быть охарактеризован
как социализм ввиду его правой ориентации1. Таковы основные особенности нацистской идеологии, имевшие место к моменту прихода А. Гитлера к власти и проявившиеся в первые месяцы после этого. «Национальная революция», как лидеры
нацистов характеризовали свои преобразования, предполагала серьёзное обновление как внутри-, так и внешнеполитического курса Германии. Обратимся к последнему.
Национал-социализм взял на вооружение термин «Третий рейх». Это наименование было позаимствовано нацистами у консервативного мыслителя А. Мёллера ван дер Брука, который в 1923 г. издал книгу с одноимённым названием. Речь,
впрочем, не шла о последовательном заимствовании его идей. Тем не менее, нацистский Третий рейх фактически сразу заявил о себе как о надгосударственной, имперской идеологии, если под государством здесь понимать Веймарскую республику, а под империей – этнически-национальный её вариант. Она предусматривала
объединение всех немцев, т.е. всего Volksgemeinschaft, под эгидой Третьего рейха.
В области внешней политики это привело к ирредентистскому курсу в отношении
Австрии, энтических меньшинств проживающих на территории Судетской области
Чехословакии, западной Польши, Мемельского края, а также в отношении свободного города Данциг. Этнический национализм ирредентистского толка, который
начиная с 1938 г. приобрёл особенно упрямую и фанатичную форму, есть одна из
ключевых особенностей внешней политики А. Гитлера, которая непосредственно
вела к эскалации геополитической напряжённости в 1933-1939 гг. Другой такой
особенностью было понятие Lebensraum – «жизненное пространство», употребляемое А. Гитлером в своих основных работах. Оно довольно неопределённо. В первую очередь следует отметить его виталистический характер. А. Гитлер связывал
проблему «жизненного пространства» с численностью населения, борьбой за выживание и способностью обеспечивать потребности в пище. По его мнению, основанному на неком варианте социального дарвинизма, в основе эволюции лежит
1
Ср.: Пленков О.Ю. III Рейх. Социализм Гитлера.СПб., 2004.
35
борьба между народами за «жизненное пространство», которая в будущем лишь
обострится в том числе из-за роста численности населения. В этой связи обращает
на себя внимание диспропорция между численностью населения Германии (в 1933
г. около 65 млн. человек) и «жизненным пространством», которым располагают
немцы по сравнению с другими странами и народами. Между тем должно существовать «здоровое» отношение между этими показателями1. Решалась ли эта проблема в ходе ирредентистской политики? Очевидно, нет, и на это следует обратить
особое внимание. Многие западные политики того времени и некоторые современные исследователи смешивают эти два аспекта – ирредентизм и приобретение Lebensraum. Например, У. Черчилль полагал, что «жизненное пространство» - это то,
что приобреталось А. Гитлером за счет включения в состав рейха немецких меньшинств за рубежом2. Вместе с тем, компактное проживание немцев в Судетской
области, Мемельском крае, в Данциге и даже в Австрии свидетельствует о том, что
заявленная А. Гитлером диспропорция этим не сглаживалась. В связи с этим встаёт
вопрос об экспансионизме Третьего рейха в дополнение к ирредентизму.
Геополитический подход полностью подтверждает то, что направленность
политики Третьего рейха была континентальной. Сомнительным, однако, представляется разделение на оппортунизм и идеологизм. Действительно, политик может быть одновременно и идеологом, и оппортунистом. Например, В.И. Ленин, как
известно, совмещал разработанный им идеологический курс с жёстким политическим прагматизмом. Так или иначе, взгляды в историографии по этому поводу разделились удивительно полярным образом.
Тезис о «войне континентов», представленный в отмеченной ранее концепции Stufenplan, со всей очевидностью противоречит геополитическому подходу.
Функционалист М. Бросцат, даже не будучи сторонником последнего, отметил:
«Выражение ,,мировая политика” (Weltpolitik), пожалуй, нигде не встречается в
связи с территориально-политической доктриной А. Гитлера. Постановка им цели
приобретения в будущем жизненного пространства для немцев на востоке уже теоретически направлена подчёркнуто против мира, времени и самой действительности»3. Другой германский ученый – А. Хилльгрубер делает верное с геополитиче1
Broszat M. Betrachtungen zu “Hitlers Zweitem Buch” // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №4 1961. S. 423.
Черчилль У. Вторая мировая война: в 3 кн. М., 1991. Кн. 1. С. 128.
3
Broszat M. Betrachtungen zu “Hitlers Zweitem Buch”… S. 424.
2
36
ской точки зрения наблюдение: предположение А. Гитлера о том, что отказ Германии от морских и колониальных притязаний в обмен на то, что Великобритания
признает всю Европу сферой немецкого влияния, основывалось на нежизнеспособном представлении, что британские интересы ограничены лишь морской и колониальной сферами1. Здесь лишь следует поправить – не всю Европу, а центральную,
восточную и юго-восточную её часть.
Интенционалисты также правы в том, что реальные цели внешней политики
Третьего рейха не ограничивались ревизией Версальского договора2. Поэтому не
может быть особых возражений против того, что одним из мотивов нападения на
Польшу было стремление приобрести «жизненное пространство». Однако вопрос о
том, создавал ли А. Гитлер с самого начала условия, чтобы этот идеологический
мотив мог быть исполнен, или же возможность его реализации появилась лишь в
рамках определённых обстоятельств, остаётся открытым. Другими словами, даже
при принятии тезиса о строгой идеологической направленности гитлеровской
внешней политики, остаётся различие между её целями и планом.
При отсутствии однозначных документальных свидетельств о целях и плане
внешней политики Третьего рейха работы А. Гитлера «Моя борьба» (1924) и т.н.
«Вторая книга» (1928) действительно остаются важными и востребованными источниками. Особенно это касается последней. Обе книги не имеют налёта сенсационности, в отличие от работ председателя данцигского сената в 1933-1934 гг., уехавшего затем в США, Г. Раушнинга. Его влияние на историографию ощущается
до сих пор в виде распространения фальшивых цитат, приписываемых им А. Гитлеру. Это касается как «Моей борьбы», так и устных высказываний, при том, что Г.
Раушнинг встречался с фюрером всего четыре раза и ни разу с глазу на глаз.
«Моя борьба» сравнительно мало уделяет внимания внешней политике –
главы 13 и 14 второй части. Понятию Lebensraum в ней посвящено в общей сложности около семи страниц3. «Вторая книга», напротив, посвящена ей почти полностью. Общей идеей обоих трактатов является стремление к радикальной переориентации внешней политики Германии. А. Гитлер не хочет повторить ошибки кайзера кануна Первой мировой войной, ввязавшегося в колониальную и морскую
1
Hillgruber A. Hitler's Program // World War Two: Roots and Causes. Boston, 1992. P. 74–75.
Hillgruber A. Deutschlands Rolle in der Vorgeschichte der beiden Weltkriege. Göttingen, 1986. P. 81.
3
Taylor A.J.P. The Origins of the Second World War. L., 1961. P. 8.
2
37
гонку и поэтому вступившего в конфронтацию с Великобританией. Он также отвергает стремление некоторых немецких политиков, например рейхсканцлера Г.
Штреземана, к восстановлению довоенных границ Германии, понимая, что это повлечёт за собой конфронтацию с Западом. Поэтому стремление к войне против
Франции, например, из-за Эльзаса-Лотарингии, или против Бельгии из-за округов
Мальмеди и Эйпен невозможно вывести из работ А. Гитлера. Тем более, что эти
земли не могли стать объектом ирредентистской политики. При этом Франция как
европейский гегемон и главный гарант Версаля была включена им в разряд смертельных врагов, которого следует пытаться дипломатически изолировать. А. Гитлер писал: «Никто не охарактеризовал природу французского тщеславия лучше
Шопенгауэра в своём высказывании: в Африке есть свои обезьяны, в Европе – свои
французы»1. Это усугублялось тем, что Франция шла на явное сближение с СССР.
Для Берлина естественными союзниками в этой ситуации выглядели Лондон и
Рим2. При этом в военном отношении особую опасность для Германии представляют Великобритания, Франция и СССР. Антибольшевизм А. Гитлера был вполне
искренним, т.е. он не просто играл на «красной угрозе» или выставлял «пугало антикоммунизма» для достижения своих целей. Фюрер писал: «Вера в возможность
германо-российского взаимопонимания сама по себе фантастична до тех пор, пока
правящий в России режим проникнут лишь одной целью – распространить большевистский яд на Германию»3. И далее: «Если Германия реально хочет создать
союз с Россией против Западной Европы, тогда завтра Германия вновь станет историческим полем битвы»4. В связи с этим он стремится переориентировать внешнюю политику Германии на восток и приходит к выводу: «Если мы сегодня в Европе говорим о новой земле и территории, мы можем думать в первую очередь
только о России и зависимых от неё пограничных государствах»5. И далее, в связи
с большевистской революцией: «Это большая удача для будущего, что имело место
именно такое развитие, потому что тем самым были рассеяны чары, препятствующие тому, чтобы искать цели германской внешней политики там, где они только и
1
Hitler A. Hitler’s Second Book. The Unpublished Sequel to Mein Kampf. New-York, 2006. P. 144.
Hitler A. Mein Kampf. New-York, 1941. P. 964.
3
Hitler A. Hitler’s Second Book… P. 144.
4
Ibid. P. 146.
5
Hitler A. Mein Kampf... P. 951.
2
38
исключительно могут быть: пространство на востоке»1. А. Гитлер называет точную
цифру необходимого Lebensraum – 500000 квадратных километров. Для сравнения:
согласно Версальскому договору, у Германии было отнято около 70000 квадратных
километров, а территория Польши к 1939 г. составляла почти 390000 квадратных
километров. При этом А. Гитлер не руководствовался мотивами увеличения промышленного потенциала, в экономике он видел лишь «второстепенную значимость
для народной жизни». Главную же цель территориальной политики вождь нацистов усматривал в обеспечении автаркии2 и не видел оснований, почему Великобритания должна воспрепятствовать подобной восточной политике.
Можно сделать вывод, что А. Гитлер демонстрировал максимальный отход
от политики, способной вызвать повторение ситуации Первой мировой войны. Он
стремился начать внешнеполитический курс, ориентированный на ирредентизм, и
при этом получить «свободу рук» на востоке3. Острием эта политика была направлена против СССР. Очевидно и то, что в рассматриваемый нами период над Гитлером витал призрак не только Первой мировой войны, но также Брест-Литовского
договора 1918 г. и советско-польской войны 1919-1921 гг. Это время, с одной стороны, дало Германии опыт контроля над обширной территорией бывшей Российской империи, с другой – на примере поражения большевиков под Варшавой убеждало в слабости Красной Армии. Экономическая политика Кремля могла наводить
лидера нацистов на мысль об экономической слабости СССР. Не случайно во
«Второй книге», написанной в последний год НЭПа, Гитлер отметил: «Нельзя исключать возможность того, что в сегодняшней большевистской России, в реальности
еврейско-капиталистической,
возобладают
национально-
антикапиталистические тенденции»4. Так или иначе, вождь НСДАП вряд ли мог
предугадать реальные возможности советской индустриализации, активно начавшейся через один-два года после приведенной записи. Одной из основных тревог
А. Гитлера в это время был растущий год от года мобилизационный потенциал окружавших Германию государств. Именно это обстоятельство и способствовало эскалации геополитической напряжённости в 1933-1939 гг.
1
Hitler A. Hitler’s Second Book… P. 153.
Broszat M. Betrachtungen zu “Hitlers Zweitem Buch”… S. 424.
3
Overy R. Misjudging Hitler // The Origins of the Second World War Reconsidered: A.J.P. Taylor and the Historians. London, 1999. P. 95.
4
Hitler A. Hitler’s Second Book… P. 146.
2
39
Вернёмся к концепции Stufenplan. Рассмотрение основных работ А. Гитлера,
лежащих в её основе, очевидно, не позволяет сделать вывод о том, что фюрер имел
строгий план по завоеванию мирового господства. При отсутствии самого плана в
трудах лидера нацистов присутствуют цели внешней политики Третьего рейха в
сочетании с анализом геополитической ситуации, осуществлённом в духе рассмотренных нами особенностей нацистской идеологии. Нет оснований отрицать, что А.
Гитлер так или иначе их придерживался. В 1936 г. он заявил: «Я следую своему
курсу с точностью и осторожностью лунатика»1. При этом он был не склонен посвящать в свои планы даже ближайшее окружение. В этой связи необходимо рассмотреть тезис, особенно ярко демонстрирующий основные отрицательные черты
интенционализма – методологический телеологизм и ретроспективность. Действительно, как можно не желать «нормальной европейской войны» и желать «беспринципной» советско-германской войны при условии того, что это две части одного и того же процесса? С логической точки зрения мы должны в этом случае утверждать либо то, что А. Гитлер не хотел начала Второй мировой войны, либо то,
что он к ней стремился именно в том окончательном брутальном виде, в каком она
произошла в действительности.
Первый вариант представляется вполне обоснованным. Он может вызвать
возражения только в том случае, если мы вслед за большинством исследователей
будем употреблять термин «война» омонимично. Действительно, и отечественные,
и зарубежные работы настаивают на тезисах о подготовке Третьего рейха к войне,
военных целях А. Гитлера, развязывании им войны и т.п., не обращая внимания
или специально игнорируя тот факт, что «война вообще», «мировая война», «Вторая мировая война», «локальная война» – разные вещи, подразумеваемые в том или
ином случае – делают термин «война» омонимичным. Вместе с тем, отрицать то
обстоятельство, что Третий рейх к войне готовился, могут только крайние сторонники оппортунизма, вроде британского историка А. Дж. П. Тейлора. Однако подготовка к войне не означает стремления развязать Вторую мировую войну, при том,
что последнее строго не зафиксировано ни в работах А. Гитлера, ни в документальных источниках, а понятие «мировая война» и сама возможность её развязывания одной стороной или государством нуждаются в теоретическом прояснении.
1
Лангер В. Душа Адольфа Гитлера (Из секретного доклада американской разведки, 1942 г.). URL:
http://militera.lib.ru/bio/langer_w/text.html#01
40
Второй вариант можно обосновать только исходя из ретроспективных посылок, когда перед глазами, так сказать, стоит картина разрушений кульминационного и завершающего периодов Второй мировой войны, о чём свидетельствует подход Г.
Вайнберга.
К не менее крайним выводам приходят сторонники оппортунизма. Эта группа довольно многочисленна, и включает в себя различных исследователей, от британо-американских ревизионистов и немецких функционалистов до историков, которых можно условно назвать «крайне правыми». Не может вызывать особых сомнений то, что А. Гитлер, возглавив страну, стал придерживаться государственнической, а потому более прагматической линии, тем более, что даже идеологические
особенности национал-социализма предусматривали отклонение в сторону национальных консерваторов. Однако был ли он традиционным государственным деятелем вроде О. фон Бисмарка, как полагал А. Дж. П. Тейлор? В работах британского
исследователя эпитеты «нормальный» и «традиционный» выглядят довольно двусмысленно. Ведь А. Гитлер располагал гораздо большими полномочиями, чем О.
фон Бисмарк и обнаруживал остальные особенности нацистской идеологии. Например, Второй рейх никогда не руководствовался в своей политике этническим
национализмом. Что же касается защиты витальных интересов, то на этот счёт прекрасно высказался немецкий философ М. Хайдеггер, задавшись вопросом: какая
разница между тоталитаризмом и демократией, если «мир» теперь сводится к
борьбе сил, подстёгиваемых «волей к власти», и воспринимается всеми исключительно в аспекте тотального планирования, исчисления и производства?1
Таким образом, не отрицая того, что Третий рейх имел внешнеполитические
цели идеологического характера, следует отказаться от жёсткого разделения на
идеологизм и оппортунизм. Вместе с тем, следует признать, что в рамках первого
высказываются очень важные и верные частные наблюдения, а второй, в целом,
представляется весьма перспективным с познавательной точки зрения, потому что
нейтрализует пороки телеологизма. Отойти от этого разделения попытался британский историк Р. Овери, отметив: «Гитлер был ревизионистом, но он также был и
геополитическим фантазёром; он был оппортунистом, но также и мечтателем. Он
не планировал Вторую мировую войну, как и Холокост, однако это не просто исто1
Polt R. Beyond Struggle and Power: Heidegger’s Secret Resistance // Interpretation: A Journal of Political Philosophy 2007 Volume 35, Issue 1. P. 31.
41
рическая случайность, что он попытался перестроить мировой порядок и уничтожить европейских евреев в период между 1939 и 1945 гг.»1. Действительно, ничего
случайного в этом нет, просто возможности для реализации этого появились в
строго определённой ситуации, которую А. Гитлер контролировал лишь отчасти.
Вместе с тем, ни тот ни другой подход не решают методологически вопроса
о причинах Второй мировой войны. Здесь показательна работа канадского философа У. Дрея. Ученый, специально проанализировав взгляды А. Дж. П. Тейлора и его
основного оппонента интенционалиста Х. Тревор-Ропера, отметил, что если причина войны кроется в намерениях конкретной личности, как они оба утверждают,
то она ставится в зависимость от предвидения этого причинного агента. А. Дж. П.
Тейлор в связи с этим вынужден основываться на том, чтоC А. Гитлер предвидел и
не предвидел, чтобы показать его низкую действенность в качестве такового. Х.
Тревор-Ропер, настаивая на том, что фюрер стал причиной войны, намеренно проводя политику, в которой изначально была заложена её возможность в качестве результата, делает причастными к ее возникновению британского премьера Н. Чемберлена и министра иностранных дел Польши Ю. Бека2. Таким образом, объяснение, исходящее из намерений или не намерений Гитлера, не является причинным3.
Однако, критикуя труды А. Дж. П. Тейлора и Х. Тревор-Ропера, сам У. Дрей обходит стороной вопрос причин Второй мировой войны и, тем самым, способен придать новое звучание словам, высказанным стороной обвинения на Нюрнбергском
процессе: А. Гитлер «был безумным мессией, который начал войну без причины и
бессмысленно продолжал её»4.
Третий рейх, учитывая все отмеченные особенности, был нацелен на проведение экспансионистской политики в дополнение к ирредентизму. Очевидны следующие черты внешней политики национал-социализма: направленность на ревизию Версальских установлений, этнический ирредентизм и экспансионизм, основанный на лишь отчасти прояснённой концепции Lebensraum, в отношении плохо
определённого Востока и при отсутствии точного понимания способов его реализации. Она предполагала начало нового периода в истории германской внешней
1
Overy R. Misjudging Hitler… P. 111.
Hett B. "Goak Here": A.J.P. Taylor and 'The Origins of the Second World War' // Canadian Journal of History.
Volume 31, Issue 2, August 1996. P. 274.
3
Dray W. A Controversy over Causes: A.J.P. Taylor and the Origins of the Second World War // Perspectives on
History. London, 1980. P. 84-85.
4
Nuremberg Trial Proceedings. Volume 19. URL: http://avalon.law.yale.edu/imt/07-26-46.asp
2
42
политики, потому что была призвана вырвать её из контекста причинноследственных связей, приведших к Первой мировой войне или способных её повторить. В этой связи остаётся выяснить, какие особенности привносит сюда геополитика.
В соответствии с геополитикой идеология национал-социализма также обнаруживает серьёзные отклонения. Они связаны с относительной англофилией и русофобией А. Гитлера. Несмотря на то, что немцы, так или иначе, часто были
склонны к некоторой русофобии, примерно в той же степени, в которой склонен к
германофобии Запад, среди представителей «Третьего Пути» откровенных русофобов и англофилов нет. А. Гитлер же восхищался успехами Великобритании как, по
его мнению, расово родственной державы по поддержанию огромной империи и
любил пересматривать фильм «Жизнь бенгальского улана», не обращая внимания
на то, что суть картины – это воспевание угнетения британскими властями индийцев – едва ли не более подлинных арийцев, чем немцы и англичане1. Выражаясь в
терминах К. Шмитта, фюрер плохо воспринимал талассократические особенности
Британской империи, при том, что теллурократическая направленность Третьего
рейха очевидна. Он был склонен объяснять ситуацию скорее в понятиях своей расовой теории. По его мнению, русские находились полностью под контролем еврейского большевистского режима2. «Новый курс» Ф. Рузвельта А. Гитлер также
считал иудейским. Более того, пришёл к выводу, что эта политика ни что иное как
отражение большевистской революции 1917 г., так как при ее проведении американский правящий слой был заменён еврейским3. Таким образом, США и СССР
представлялись фюрером двумя вариантами еврейского интернационализма4.
Великобритания на этом фоне представала в совершенно ином свете. Еврейское влияние на её правящий слой не являлось определяющим, для страны не был
характерен интернационализм. К тому же просматривалась очевидная расовая близость двух народов. А. Гитлер относил британцев к высшей категории – так называемым «создателям культуры». Помимо этого в его концепции присутствовали
1
Aigner D. Das Ringen um England. Das deutsch-britische Verhältnis. Die öffentliche Meinung 1933 - 1939,
Tragödie zweier Völker. München, 1969. S. 57.
2
Birken L. Hitler as Philosophe: Remnants of the Enlightenment in National Socialism. Westport, CT, 1995. P. 89.
3
Ibid. P. 83.
4
Ibid. P. 86.
43
«хранители культуры» и «разрушители культуры»1. «Безопасность Британской империи, – заявил он в 1935 г., – существует в интересах всей белой расы»2. Вместе с
тем, вопрос о том, следует ли Третьему рейху проводить внешнеполитический
курс, исходя из расовых принципов, или же из принципа лояльности, никогда не
поднимался нацистским руководством на официальном уровне3.
Отношение А. Гитлера к Великобритании можно охарактеризовать как англофилию с позиции силы. Это значит, что он готов был с ней сотрудничать, не отступая от интересов Третьего рейха, и то, что он стремился скорее к переделу сфер
влияния с ней, чем к альянсу. Действительно, стремление создать военный союз с
Великобританией нельзя вывести ни из работ А. Гитлера, ни из его деятельности
как главы государства. Он в самом деле писал, что Великобритания является «естественным союзником» Германии, однако это означало лишь то, что новая политика
Третьего рейха не будет противоречить её интересам или даже будет осуществляться в их русле. Поэтому Г. Вайнберг прав, когда отмечает, что Лондону никаких
предложений о союзе со стороны А. Гитлера не поступало4. В тоже время сложно
согласиться с мнением ученого о том, что лидер нацистов с самого начала шёл на
конфронтацию с Великобританией и проводил антибританский курс5.
Позиция Третьего рейха по отношению к Великобритании является ключевой для геополитической проблематики. В связи с ней вырисовывается ещё одна
важнейшая особенность его политики, отмеченная в свое время еще Ю. Эволой:
целью внешней политики Третьего рейха была нейтрализация западных стран на
время решительной атаки против СССР6. Однако, для проведения этой линии, как
тонко заметил тот же Ю. Эвола, требовалась проницательность К. Меттерниха7. На
какое время и для чего – это отдельный вопрос, главное – сама нейтрализация Великобритании. В терминах геополитики это означало обеспечение выхода Третьего
рейха из-под талассократического контроля и утверждение теллурократического
суверенитета. В этом, собственно, и кроется объяснение того, почему оставалось
1
Birken L. Hitler as Philosophe… P. 81.
Aigner D. Das Ringen um England. Das deutsch-britische Verhältnis. Die öffentliche Meinung 1933 - 1939,
Tragödie zweier Völker. München, 1969. S. 9.
3
Ibid. S. 49.
4
Weinberg G. Hitler and England, 1933-1945: Pretence and Reality // German Studies Review, Vol. 8, №2 1985. P.
304.
5
Ibid. P. 299.
6
Эвола Ю. Люди и руины. Критика фашизма: взгляд справа. М., 2007. С. 419.
7
Там же.
2
44
различие между целями и планом внешней политики А. Гитлера: он не знал способов, которыми это можно было осуществить. Более того, не будучи сильным дипломатом, он усугублял ситуацию. В этой связи становится понятным, с какими
огромными трудностями на самом деле сталкивался лидер нацистов в обеспечении
канализации своей агрессии на восток. Нельзя ведь исключить тот вариант, что
Вторая мировая война могла быть локализована даже с учётом идеологических или
экспансионистских целей Третьего рейха. Однако перед нами не К. Меттерних, и
даже не О. фон Бисмарк, а А. Гитлер со своей замысловатой дипломатией, которая
в контексте отмеченной геополитической цели также способствовала эскалации
геополитической напряжённости в 1933-1939 гг.
Был ли у А. Гитлера свой вариант геополитики? Близкий соратник фюрера Р.
Гесс был учеником К. Хаусхофера. Когда А. Гитлер и Р. Гесс сели в тюрьму после
провала «Пивного путча» в 1923 г., К. Хаусхофер посетил их, принеся с собой две
книги – «Политическую географию» Ф. Ратцеля и «О войне» К. Клаузевица. То,
что А. Гитлер был сторонником К. Клаузевица известно, однако трудно сказать,
что именно просочилось в «Мою борьбу» из Ф. Ратцеля. Будучи у власти, фюрер
не мешал работе Института геополитики и деятельности К. Хаусхофера и К.
Шмитта. Однако после войны первый утверждал, что влияние нацистов извратило
взгляды Р. Гесса на геополитику. Помимо этого, он указал на то, что И. фон Риббентроп ответственен за полную геополитическую дезориентацию А. Гитлера. Согласно К. Хаусхоферу, в Третьем рейхе отсутствовал специальный орган по рецепции геополитических идей, и из должностных лиц в геополитике разбирались лишь
Р. Гесс к К. фон Нейрат1. Впрочем, сам К. Хаусхофер не оставил непротиворечивой
и законченной геополитической теории – он был в большей степени генералом, чем
академическим исследователем2. Действительно, если его парламентёр Р. Гесс на
самом деле летал в Англию в 1941 г. с целью заключения союза, то как это согласуется с его стремлением обеспечить континентальный блок с СССР, в результате
провала которого он покончил жизнь самоубийством? Не исключено, что этой
миссией он попытался исправить геополитические ошибки А. Гитлера3.
1
Walsh S., Edmund A. Total Power: A Footnote to History. New-York, 1948. P. 35-36.
Дугин А.Г. Геополитика. Уч. пос. М., 2011. URL: http://4pt.su/ru/content/геополитика-учебное-пособие-2011
3
Дугин А.Г. Геополитика войны // Однако, #20(84). URL:
http://www.odnako.org/almanac/material/show_11354/
2
45
Таким образом, мы можем согласиться с Р. Овери, что геополитики у А.
Гитлера не было, а присутствовали лишь геополитические фантазии. С одной существенной поправкой – геополитика это не идеология и её нельзя рассматривать
как идеологическую составляющую нацизма. Геополитические фантазии А. Гитлера при этом дополняются фантазиями исследователей. Вот один из вариантов:
«Гитлер пришёл к выводу, что британцы поддержали бы доминирующую континентальную державу, если бы она оставила все морские притязания. […] Подъём
США и СССР требовали дипломатической революции, в ходе которой Британия
должна переменить свою политику, направленную против континентального единства, на прямо противоположную. Британская империя должна поэтому присоединиться к Германскому рейху в эпохальной битве против бездушного интернационализма российского и американского еврейства. […] Но Гитлер также предполагал, что этот германо-британский союз будет лишь ядром более комплексного евразийского блока, включающего также итальянцев и японцев»1. Трудно сказать,
когда он пришёл к этому выводу. Ещё в «Моей борьбе» А. Гитлер выразился вполне определённо: «Желанием Англии есть и остаётся предотвращение чрезмерного
усиления какой-либо континентальной державы до уровня мирового политического значения; это предполагает поддержание фиксированного баланса силовых отношений между европейскими государствами, что является необходимой предпосылкой британской мировой гегемонии»2. Во «Второй книге» он пишет по поводу
Первой мировой войны: «Французское намерение полностью уничтожить Германию в Европе всё ещё было направлено против английского стремления не допустить безусловную французскую гегемонию, так же, как и германскую»3. Далее, однако, действительно начинаются странные отклонения: «Европейский баланс сил
интересует Англию лишь постольку, поскольку является помехой развития мировой торговли и морского могущества, что может быть воспринято ей как угроза»4.
Это в самом деле можно понять так, что если этого баланса не будет, но при этом
будет снята и подобная угроза, то данная ситуация не вызовет особых возражений
с британской стороны. Это подтверждается следующим утверждением: «Существует весьма ошибочное мнение, особенно в Германии, что Англия будет незамед1
Birken L. Hitler as Philosophe… P. 85.
Hitler A. Mein Kampf… P. 899.
3
Hitler A. Hitler’s Second Book… P. 142.
4
Ibid. P. 173.
2
46
лительно сражаться против любой европейской гегемонии»1. Трудно сказать, насколько далеко заходил А. Гитлер в подобных рассуждениях, но опасные извращения геополитической точки зрения здесь налицо, и они не могли не проявиться в
определённый момент в его дипломатии.
Нельзя, наконец, обойти вниманием весьма подозрительное с геополитической точки зрения наблюдение лидера нацистов. Сравнивая Британскую империю с
Римской, что само по себе симптоматично, потому что уместнее было бы сравнить
её с Карфагеном, он пишет: «Текущая цель Англии обусловлена расовыми ценностями англо-саксонства как такового и её островным положением. Именно на них
основано стремление приобретать территориальные пространства. По необходимости, это стремление может быть удовлетворено сегодня только за пределами Европы. Не то, чтобы англичане, время от времени, не пытались приобрести земли также и в Европе для своих экспансионистских целей. Но все эти предприятия проваливались из-за противодействия государств, пребывавших к тому времени в не менее превосходной расовой форме»2. Вместе с тем, сущность талассократии, а Англия стала таковой с середины XVII в., состоит как раз в том, что она в принципе не
стремится завоевать обширные территории на близлежащем континенте. Здесь мы
видим стремление универсализировать понятие Lebensraum, которое ввиду этого
лишается всякого геополитического значения.
Несмотря на эти колебания, Третий рейх не мог так или иначе не проводить
теллурократического курса. Поэтому идея «континентального» блока, ядром которого будут Третий рейх и Великобритания, обнаруживающая аналогию со Stufenplan, предельно противоречит как этому курсу, так и геополитике как таковой. Великобритания, принадлежа континенту формально-географически, не принадлежит
ему геополитически. Это находится в полном согласии со взглядами К. Хаусхофера
и тем более К. Шмитта. Исходя из того, что политика А. Гитлера и концепция К.
Шмитта основывались на одной реальности, первую в определённой степени можно рассматривать в терминах второй. Рассмотренные же теории интересны тем, что
они показывают, что Великобритании ничего не угрожало даже в случае полной
реализации замыслов А. Гитлера. Есть, однако, ещё одно мнение, не заставившее
себя долго ждать в западной историографии. Британский интенционалист Х. Тре1
2
Hitler A. Hitler’s Second Book… P. 164.
Ibid. P. 161.
47
вор-Ропер пишет: «Кто контролирует Хартленд, тот контролирует мир. Этого
взгляда придерживался сэр Х. Маккиндер, основатель геополитики, из которого –
через посредство Хаусхофера и Гесса – Гитлер выводил и собственные представления. Хартленд состоит из Восточной Европы и европейской части России. Гитлер рассматривал себя и Сталина как двух гигантов, которые, подстёгиваемые революцинной энергией, ведут борьбу за Хартленд»1. Здесь суммированы едва ли не
все возможные недоразумения: геополитика смешана с идеологией, школа К. Хаусхофера (а заодно и политика А. Гитлера) поставлена в зависимость от талассократической геополитики и очевидно стремление показать, что завоевание Хартленда было его «военной целью» начиная с 1923 г. Не говоря уже о том, что Восточная Европа без СССР – это не Heartland, а Rimland.
Подводя итоги, отметим, что Третий рейх был нацелен на проведение силового, «ястребиного» внешнеполитического курса. Даже при отсутствии строго плана, эта направленность предполагалась самой политической философией А. Гитлера, основанной на идее диалектической борьбы наций и рас за выживание и виталистической концепции Lebensraum. Фюрер интерпретировал практически все
внешнеполитические проблемы с позиции витальной силы2. Континуальность между курсами Веймарской республики и Третьего рейха, которая часто отмечается,
состояла в том, что, с одной стороны, первые шаги А. Гитлера (восстановление военного суверенитета, демилитаризация Рейнской области и аншлюс Австрии) не
противоречили позиции национальных консерваторов, и, с другой стороны, штат
Министерства иностранных дел после удаления более 120 неблагонадежных сотрудников высокого ранга, внедрения в аппарат нацистской идеологии и членов
НСДАП быстро превратился в весьма надежный инструмент гитлеровской внешней политики3. А. Гитлер, однако, не вмешивался в работу этих структур, потому
что это не мешало демонстрации его отстранённо-дружелюбного отношения к Великобритании.
1
Trevor-Roper. H. Hitlers Kriegsziele // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №2 1960. S. 129.
Pires N. Post-Taylor… P. 75.
3
Подр. см.: Дипломатия иностранных государств: Учеб. пособие / под ред. Т.Б. Зоновой. М., 2004. Раздел:
История создания дипломатической службы Германии.
2
48
§ 2. Особенности внешней политики Великобритании и геополитика.
Несмотря на то, что в период 1933-1939 гг. в Великобритании сменилось несколько кабинетов – коалиционное правительство Р. Макдональда (1931-1935),
консервативное С. Болдуина (1935-1937) и консервативное Н. Чемберлена (19371940) – о заметной перемене внешнеполитического курса возможно говорить лишь
в случае Н. Чемберлена. Великобритания была одним из гарантов Версальских установлений и принимала активное участие в послевоенном переустройстве Европы.
По окончании Первой мировой войны британские политики играли ключевую роль
в ликвидации Австро-Венгрии и создании на её месте новых государств. Укрепляя
позиции Австрии, Чехословакии и Венгрии, Великобритания руководствовалась
опасением как большевистского, так и германского доминирования в Центральной
Европе1. Однако к началу 1930-х гг. британские политики пришли к выводу, что
последнее неизбежно и, продолжая инвестиции в экономику государств, родившихся на обломках Австро-Венгрии, фактически отстранились от Вены, Праги и
Будапешта политически. В 1930 г. в Форин офис даже начали характеризовать Чехословакию как «искусcтвенное» и «неважное» государство2. Политику по обеспечению союзов в Центральной и Восточной Европе проводила Франция.
Основное детище британской и германской дипломатии после войны – это
Локарнские договоры 1925 г. Они были первым оборонительным соглашением между Великобританией и Германией с момента самого создания Германской империи в 1871 году3. Они гарантировали западную границу Германии и, соответственно, восточную Франции и Бельгии, однако восточные границы Германии и, соответственно, западные Польши, никак не гарантировались. Франция, исторически
связанная с Польшей, подтвердила союзнические отношения с ней, однако теперь
не могла оказать ей военной поддержки без консультаций с Великобританией. Локарнские соглашения проводились в духе ревизии Версальский установлений, как с
британской, так и с германской стороны, несмотря на вступление Германии в Лигу
Наций после их заключения. Можно с уверенностью утверждать, что британский
курс в отношении Германии проводился так или иначе в «духе Локарно» и в первые годы пребывания А. Гитлера у власти, причём весьма длительный период –
1
Bátonyi G. Britain and Central Europe, 1918-1933. Oxford, 1999. P. 222.
Ibid. P. 225.
3
Weinberg G. Hitler and England… P. 302.
2
49
вплоть до начала 1937 г. К тому же, именно в его контексте появился известный
термин «умиротворение» (appeasement)1.
В целом же, обращала на себя внимание общая неустроенность Версальской
системы. К. Шмитт охарактеризовал международную ситуацию 1919-1939 гг. как
хаотическую и «пространственный беспорядок»2. Одновременно с этим, мировая
политика Британской империи, не ограниченная одной лишь Европой, предусматривала и даже требовала гибко-ревизионистского отношения к Версальским установлениям, которое отказывалась демонстрировать Франция. Однако сказывающиеся последствия Первой мировой войны и другие трудности свидетельствовали
о том, что империя переживала не лучшие времена. В связи с этим, британская политика приобрела весьма показательные особенности. Стремление сохранить мировую империю основывалось теперь не на доктринальных, идейных основаниях,
как в лучшие времена, а на моральных. Оно подкреплялось тем, что после Первой
мировой войны сложилась предопределённая гармония международного права и политических интересов Великобритании. «Универсализм принципа безопасности коммуникаций, - писал К. Шмитт в 1939 г., - более не имеет сегодня естественно-правового
покрова свободы; он является открытым выражением интереса Status quo мировой империи, которая думает, что имеет как таковая уже достаточно легитимации в себе»3.
Поэтому, закрывая глаза на фактическую неустроенность, Версальская система была
призвана просто санкционировать сложившийся status quo, придавая ему ореол правовой легитимности, и «пацифистски» непропорционально реагировать на малейшую
возможность его изменения. К. Шмитт в этой связи в том же 1939 г. отметил: «Западные демократии находятся сегодня в положении тогдашних европейских держав
Священного союза. Монархически-династический принцип легитимности превратился в либерально-демократически-капиталистический принцип легитимности»4.
В контексте вышеприведенных наблюдений следует сказать несколько слов
о пакте Бриана-Келлога 1928 г. Этот договор назван по имени глав внешнеполитических ведомств Франции и США соответственно, однако к нему присоединились
многие государства, включая Великобританию и Германию. Его суть состояла в
1
Демидов С.В. Внешняя политика и дипломатия Великобритании в Европе в 1933-1939 годах: Диссертация
на соискание учёной степени д.и.н. Рязань, 2001. С. 50.
2
Шмитт К. Номос Земли в праве народов jus publicum europaeum. СПб., 2008. С. 348.
3
Там же. С. 518.
4
Там же. С. 506.
50
торжественном осуждении войны как средства разрешения международных проблем. Но главное – было введено понятие «агрессии» и вытекающее из его определения понятие «справедливой войны». Таким образом, до 1928 г. история с правовой точки зрения не знала агрессивных войн. Однако в связи с определением агрессии возникла масса проблем и, в конечном итоге, на момент начала Второй мировой войны оно так и не было сформулировано, и война не была превращена в уголовное преступление1. Это произошло лишь в 1945 г. post factum.
Но самое существенное даже не в этом. Понятие акта агрессии, разрабатываемое с огромным трудом, предполагало максимально быстрое его пресечение,
мешающее тем самым возникновению самой войны. «Всякая война, - писал К.
Шмитт, - в том числе и агрессивная, наступательная, поскольку это война, представляет собой двусторонний процесс, борьбу, ведущуюся с двух сторон. Агрессия
же, напротив, есть односторонний акт. Вопрос о правомерности или неправомерности войны, в том числе и агрессивной, наступательной, - это совершенно другой
вопрос, нежели вопрос о правомерности или неправомерности акта агрессии, который может как привести к войне, так и нет, если будет своевременно пресечён»2.
Общественное же мнение демократических стран, отмечал далее немецкий мыслитель, которое не в состоянии отвлечься от вопроса о справедливости войны, в которую могут быть вовлечены широкие слои населения, практически неспособно понять, что агрессор в данном случае определяется в независимости от этого. Таким
образом, делал вывод К. Шмитт, давление общественного мнения на правящий режим переворачивает известный тезис и настаивает на том, что оборона – это лучшее средство нападения3. Крайняя чувствительность к status quo Версальских установлений приводила к тому, что его гаранты, в частности Великобритания, всё
больше склонялись к дискриминационному пониманию войны, чего не наблюдалось даже в контексте Первой мировой войны, не говоря о более ранних конфликтах. В конечном итоге Великобритания, делал вывод К. Шмитт, в своей декларации
от 3 сентября 1939 г., подчёркивая что Германия совершила акт агрессии в отношении Польши, ссылалась на свои обязательства, вытекающие из пакта Келлога4.
1
Шмитт К. Номос Земли… С. 401.
Там же. С. 390-391.
3
Там же. С. 397.
4
Там же. С. 343.
2
51
Очевидно, что «политика умиротворения» также была отчасти связана с
этими особенностями. Поскольку термин «умиротворение» часто применяется
произвольно, он нуждается в прояснении. Имея альтернативную версию «замирение», он употребляется в различных сочетаниях: «политика умиротворения»,
«умиротворение агрессора», «мюнхенское умиротворение», «умиротворение Германии», «англо-германское умиротворение», «экономическое умиротворение»,
«колониальное умиротворение», «общее замирение», «замирение Европы». Также
существуют национальные варианты – «французское умиротворение» и «американское умиротворение». «Политика умиротворения» может быть рассмотрена как
в общем, так и в специальном смысле. Если мы имеем в ввиду общий смысл, восходящий к Локарнским соглашениям, то в таком случае уместно понимать под ней
«англо-германское умиротворение» или «замирение Европы». Например, глава
Форин офис А. Иден накануне своей отставки составил 10 февраля 1938 г. «Меморандум о германском вкладе в общее замирение», который всё ещё стремился сохранить «дух Локарно»1. Если мы имеем в виду специальный смысл, который в настоящей работе нас интересует в первую очередь, то под «политикой умиротворения» следует понимать внешнеполитический курс британского премьера Н. Чемберлена, охватывающий период с мая 1937 г. по февраль 1939 г. По отношению к
нему уместно использовать выражения «умиротворение Германии» или «мюнхенское умиротворение». Был ли он «умиротворением агрессора»? Учитывая все наблюдения по поводу определения агрессии, а британская сторона не могла не знать
обо всех тонкостях этой проблемы, подобный смысл принимает неожиданный оттенок. Если под «умиротворением агрессора» мы понимаем дипломатию, направленную на избежание войны путём совершения уступок агрессору, то ведь и не совершение уступок агрессору и пресечение его действий также не должны были
вести к войне. Другими словами, если «умиротворяющая» сторона подразумевает,
что война неизбежна, то нет смысла в самом понятии одностороннего агрессора.
Юридического нет, зато в политическом оно оказалось весьма кстати. Н.
Чемберлен, таким образом, пользуясь переходным состоянием международного
права, демонстрировал двойственное отношение к понятию агрессора. С одной
стороны, он фактически игнорировал его полноценный смысл в рамках мюнхен1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 872-876.
52
ской политики, с другой – использовал это понятие в качестве обоснования дискриминационного отношения к военному противнику. Поэтому навряд ли смысл
«умиротворение агрессора» можно отнести к политике Н. Чемберлена в первую
очередь. Подразумевание неизбежности войны в рамках мюнхенской политики и
после её свёртывания показывает, что британская сторона демонстрировала политический «лунатизм» едва ли не равный гитлеровскому. Это в полной мере отражено в британо-американской историографии, внимание которой приковано к «политике умиротворения» практически полностью.
Стремление истолковывать канун Второй мировой войны с точки зрения
«политики умиротворения» само по себе симптоматично. Получается, что Третий
рейх был спонтанно агрессивной силой и буквально напрашивался на то, чтобы
подвергнуться «умиротворению». То, что эта политика шла вразрез с гитлеровской,
мало кем отмечается. Действительно, зачем нужен был А. Гитлеру Н. Чемберлен в
Берхтесгадене или лорд Ренсимен в Праге? Немецкий исследователь Г. Шмидт отметил: «Двойная стратегия ,,политики умиротворения” – ограниченное перевооружение в сочетании с превентивной дипломатией – основывалась на ключевом общественно-политическом мотиве политики безопасности – защитить британский
образ жизни»1. Трудно сказать, что угрожало британскому образу жизни накануне
Мюнхенского соглашения, если не принимать во внимание тезис о неизбежности
войны, подразумеваемый в рамках превентивной дипломатии Н. Чемберлена и его
стремления к перевооружению. Эти особенности показывают, что британская сторона в целом не склонна была вникать в запросы германской и проводила политику
в своих собственных интересах.
То, что «политика умиротворения» проводилась в духе реальной политики
навряд ли может вызвать сомнения. И этим она как раз полностью оправдана. То,
что эта политика была «вполне действенной» и «работала», на что обращает внимание постревизионистская историография, также вполне ясно. Вопрос только в
том, на что она была направлена. Военная слабость Великобритании к тому моменту была очевидна. Однако почему эта слабость должна была вести именно к такой
политике? Российский исследователь С.В. Демидов в этой связи справедливо под1
Schmidt G. Das Zusammenspiel sicherheitspolitischer, wirtschaftlicher und ideologischer Faktoren in der Englischen Weltpolitik und die Restrukturierung der internationalen Politik // Rohe K. Die Westmächte und das Dritte
Reich. Klassische Großmachtrivalität oder Kampf zwischen Demokratie und Diktatur? Paderborn, 1982. S. 56.
53
черкивает: «Перевооружение и ,,умиротворение” - эти две проблемы неразрывно
связывались Н. Чемберленом воедино. Как уже отмечалось, из его выступлений на
заседаниях английского правительства и дневниковых записей следует, что премьер-министр твердо следовал курсу на ,,умиротворение” из-за абсолютной уверенности в неспособности Англии адекватно повысить уровень боеспособности
своих вооруженных сил за короткий срок»1. То есть Н. Чемберлен предполагал, что
за сравнительно длительный срок, обеспеченный в результате своей внешней политики, Англия будет способна адекватно повысить уровень боеспособности.
Однако остаётся непонятным, какую роль здесь играл фактор времени. Как
известно, А. Гитлера постоянно тревожил военный потенциал окружавших его государств, и он пришёл в ноябре 1937 г. к выводу о том, что текущие темпы его роста приведут к 1943-1945 гг. к полному параличу возможности реализации любых
наступательных военных планов Германии2. Поэтому очевидно, что фактор времени работал полностью против Третьего рейха. Н. Чемберлен никакие наступательные операции, похоже, проводить не намеревался, но тоже говорил о неких сроках.
Однако, разве фактор времени был так существен для Великобритании, если она
стремилась просто восстановить свою боеспособность? И, с другой стороны, разве
Третий рейх сам по себе препятствовал этому? Другими словами, связь между перевооружением и «умиротворением» не органична и произведена самим Н. Чемберленом. Таким образом, политика британского премьера была направлена не
только на восстановление боеспособности Великобритании, но и стремилась нечто
предотвратить. Именно поэтому она с полным основанием названа превентивной.
Что именно - связано в первую очередь с геополитикой, как и отмеченные особенности и колебания британского курса в целом.
Позиция Великобритании по отношению к Третьему рейху является ключевой для геополитической проблематики. Она основана, прежде всего, на её талассократической ориентации. Как талассократии, Великобритании было важно сохранить политическое участие в европейских делах. Контроль над Европой, шире –
над континентом, является неотъемлемой её характеристикой. Однако этот контроль нельзя понимать как манипулирование: Великобритания не только не имела
1
Демидов С.В. Внешняя политика и дипломатия Великобритании в Европе в 1933-1939 годах: Диссертация
на соискание учёной степени д.и.н. Рязань, 2001. С. 278.
2
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 34.
54
для этого возможностей, но и не стремилась к этому. Более того, в согласии с наблюдениями А. Гитлера, в рассматриваемый период она даже демонстрировала отход от политики поддержания баланса сил. Г. Шмидт писал: «Политика баланса
сил в смысле готовности интервенции для защиты малых государств практически
не принималась во внимание национальным правительством, так как требовала для
этого континентальных вооружённых сил, т.е. милитаризации политической и экономической системы (полагаться же на морскую мощь и престиж уже не казалось
английскому правительству реалистичным)»1.
Однако эти особенности, а также отсутствие точных следов влияния конкретных геополитических школ на британскую политику 1933-1939 гг. парадоксальным образом сочетаются с тем фактом, что последняя даже лучше соответствует геополитическим закономерностям, чем политика Третьего рейха. С геополитической точки зрения Великобритания не могла полностью оставить политику баланса сил, которую она проводила с 1713 г., направленную против континентального единства. Однако к концу рассматриваемого периода она приобрела кризисные формы и стала преследовать цель просто во что бы то ни стало остаться в Европе, связав Третий рейх неким договором. Н. Чемберлену удалось это сделать: когда после Мюнхенского соглашения в аэропорту он говорил о мире, то держал в
руках не само это соглашение, а бумагу о двустороннем сотрудничестве, подписанную А. Гитлером. Что же он предотвратил этим договором? Очевидно, исчезновение политического присутствия Великобритании в Европе, угрозу чему как раз и
создал Третий рейх.
Таким образом, руководствуясь собственными геополитическими целями,
британская внешняя политика также выходила за пределы ревизии или сохранения
Версальских установлений. Поэтому в настоящей работе мы говорим о размежевании геополитических интересов Британской империи и Третьего рейха. Они пересекались в одном регионе – Европе. И если первая стремилась сохранить своё присутствие на континенте и обеспечить тем самым талассократический контроль над
ним, то второй стремился утвердить теллурократический суверенитет в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе. На этом фоне разворачивались все недоразумения двусторонних отношений в 1933-1939 гг. Действительно, ухудшение от1
Schmidt G. Das Zusammenspiel… S. 38.
55
ношений было неизбежным, потому что ни одна из сторон не понимала сущностных мотиваций другой1. А. Гитлер не мог понять, почему Великобритания захочет
препятствовать его внешнеполитическому курсу, порывающему с прежними стереотипами. Британская сторона особо не утруждала себя чтением «Моей борьбы»,
не разобралась в особенностях внешней политики национал-социализма, смешивала ирредентизм с приобретением Lebensraum и в целом не была склонна вникать во
внешнеполитические запросы Третьего рейха. Однако сквозь эти недоразумения
просматривается чёткая структура геополитики. Этим объясняется также и парадоксальный вывод, который сделал Н. Чемберлен: военная слабость Великобритании должна вести к превентивному «умиротворению», успех которого должен создать условия для перевооружения. Изменяя известное высказывание, здесь получается что-то вроде: «Хочешь быть готовым к войне – заполучи мир». Этот тезис,
очевидно, хорошо дополняет уже отмеченную нами мысль о том, что оборона –
лучшее средство нападения.
О военных возможностях Великобритании говорит следующее (мы имеем в
виду авиацию и сухопутные силы, которые тревожили Н. Чемберлена в первую
очередь). Накануне активной фазы «умиротворения» в мае 1938 г. британская сторона заявила, что сможет отправить на континент в поддержку Франции только две
пехотные дивизии2. Во время свёртывания «умиротворения» выявились другие
возможности: Великобритания была готова отправить 4 дивизии в течение 21 дня
после начала войны, затем ещё 4 дивизии в течение следующих 40 дней, при этом
ещё 4 дивизии Территориальной (островной) армии будут готовы к действию через
полгода после начала войны3. Это стало возможным в связи с введением воинской
повинности 1 мая 1939 г. В конечном итоге, после начала войны британский экспедиционный корпус во Франции к 11 октября, то есть уже после падения Польши,
составил 158 тыс. чел., а к моменту начала германской операции против Франции
10 мая 1940 г. – 316 тыс. чел. Из них ударными являлись 10 пехотных дивизий,
частично моторизированных, 1 танковая бригада и 500 самолётов. Британский корпус прикрывал франко-бельгийскую границу, где отсутствовали укрепления «линии Мажино», однако, так как оборонительных армий тогда не существовало, он
1
Clemens P. The Making of Enemies: Deteriorating Relationships between Britain and Germany, 1933-1939 // History Review, March 2000. P. 29.
2
Демидов С.В. Внешняя политика и дипломатия Великобритании… С. 280.
3
Там же. С. 283-284.
56
должен был действовать активно и выдвинуться на территорию Бельгии в случае
германской атаки1.
Десять дивизий, усиленные танковой бригадой и авиацией, выглядят солидно по сравнению с двумя дивизиями, особенно в рамках опыта Первой мировой
войны. Однако, что представлял собой вермахт в тот период? По данным французской разведки, по численности он должен был к концу 1937 г. составить около 800
тыс. чел2. Это 35 пехотных дивизий с довольно низким уровнем моторизации (всего 3 моторизованных дивизии). Однако в организационной структуре вермахта, в
отличие от других стран, присутствовали 3 танковые дивизии3. При этом темпы
производства самолётов были особенно тревожными для союзников: Третий рейх
уже в 1937 г. производил около 360 самолётов в год и численность люфтваффе составляла тогда более 1,6 тыс. самолётов. При этом Франция способна была производить лишь 100 самолётов в год, а Великобритания – 250. В конечном итоге, к
моменту начала польской кампании вермахт составлял порядка 56 пехотных дивизий, из них 8 моторизованных, 6 танковых дивизий4 и более 4 тыс. боевых самолётов5. Всего около 1,6 млн. чел.
Не следует, однако, преувеличивать военные возможности вермахта – если
не принимать во внимание люфтваффе, он был грозной силой только по отношению к Чехословакии и Польше. В связи с этим, в целом, понятно, как собиралась
британская сторона защищать Францию, учитывая серьёзную боеспособность последней. Но совершенно непонятно, как она собиралась защищать Польшу, тем более, что никакой отправки экспедиционного корпуса туда даже не планировалось.
В связи с этим все сопоставления сил теряют всякий смысл, и на первый план выходит само «умиротворение» и его цели вне зависимости от степени боеспособности британской армии. Поэтому представляется, что именно геополитический компонент «умиротворения» стоял на первом месте в списке приоритетов Н. Чемберлена, ведь вполне законные основания для перевооружения у него имелись и без
этого, а защита Франции предполагалась в любом случае. Великобритания выиграла в результате «политики умиротворения» лишь несколько месяцев на сухопутное
1
Buell T., Bradley J.N., Bradley J.H. The Second World War: Europe and Mediterranean. New-York, 2002. P. 4344.
2
Jackson P. France and Nazi Menace. Intelligence and Policy Making 1933-1939. Oxford, 2000. P. 211.
3
Ibid. P. 401.
4
Мюллер-Гиллебрандт Б. Сухопутная армия Германии 1933-1945 гг. М., 2002. С. 141.
5
Jackson P. France and Nazi Menace… P. 401.
57
перевооружение, однако не собиралась отказываться от возможности применения
военных сил против Третьего рейха во время её свёртывания, когда военностратегические условия вроде бы ухудшились. Время, охватывающее ликвидацию
Чехословакии, способствовало германскому перевооружению намного больше, чем
британскому1. Глава Форин офис лорд Э. Галифакс отметил, что главный урок
мюнхенской политики состоял в «глупости сочетания внешней политики с недостаточным уровнем вооружений»2. Этим он хотел сказать, что подобная политика
делала уязвимой и дипломатию, и перевооружение. Поэтому Н. Чемберлену в конечном итоге пришлось вводить воинскую повинность, хотя этого он, разумеется,
стремился избежать. Условия для перевооружения были упущены, однако британский премьер нашёл средства и для обеспечения экспедиционного корпуса во
Франции, и для внешнеполитического «устрашения» Третьего рейха. И всё это изза странной идеи о неизбежности войны, которая присутствовала во всей мюнхенской и послемюнхенской политике Великобритании. Связана она, как мы теперь
можем понять, с геополитической ситуацией.
Таким образом, «политика умиротворения» Н. Чемберлена предстаёт далеко
не в первую очередь как «умиротворение агрессора» с одной стороны, и, с другой,
не связана с военной силой Великобритании в том смысле, что последняя была её
ресурсом и в том, что её обуславливала только военная слабость Великобритании.
Представление о сугубо миротворческом характере политики «умиротворения»
может появиться только в том случае, если мы подразумеваем неизбежность войны
в случае отсутствия такого курса.
Вернёмся к распространённому определению политики «умиротворения» и
обратим теперь внимание не на компонент агрессии, а на компонент избежания
войны. Избегание и предотвращение – очевидно, разные вещи. И, поскольку миротворческую миссию Н. Чемберлена уместно рассматривать именно как предотвращение войны3, указанное определение не вполне точно. Рассмотрим его в новом
варианте. Действительно, не является ли «политика умиротворения» превентивной
как раз потому, что стремилась предотвратить войну? Сомнения на этот счёт возникнут тут же, как мы вспомним об омонимичном термине «война». «Возможно,
1
Caputi R. Neville Chamberlain and Appeasement. Selinsgrove, PA, 2000. P. 233.
Ibid. P. 208.
3
Ibid. P. 15.
2
58
величайшей иронией было то, - пишет американский историк Р. Капути, - что
,,умиротворение”, политика, призванная предотвратить войну, послужила лишь
тому, чтобы сделать конфликт более вероятным»1. Н. Чемберлен, активно вмешавшись в европейские дела, чтобы предотвратить то, что в явном виде не надвигалось
– Вторую мировую войну, фактически предотвратил германо-чехословацкую – ту,
что надвигалась со всей очевидностью. И именно такая политика способствовала
эскалации геополитической напряжённости, продвигая мир к военной катастрофе.
Однако с геополитической точки зрения бессознательный выбор в пользу активного предотвращения войны вместо отстранённого избегания вполне объясним.
Поэтому подобные действия Н. Чемберлена навряд ли можно осуждать. Важно
лишь при этом понять, что отсутствие «умиротворения» означало не неизбежность
Второй мировой войны, а лишь плачевные геополитические последствия для Великобритании. При этом небоеспособность британской армии не играла особой роли
в геополитической перспективе именно чемберленовского его варианта, потому
что он совершался вопреки ей. Дело в том, что даже обеспечив максимально возможную для себя военную мощь, Великобритания как талассократия в любом случае не была в состоянии к прямому сухопутному противоборству с Третьим рейхом. Понятно также, что эта максимальная сухопутная мощь была бы всё равно
весьма скромной. Талассократия как таковая оперирует, выражаясь современным
языком, лишь ограниченными сухопутными контингентами. Поэтому речь могла
идти максимум об усилении экспедиционного корпуса во Франции и островных
оборонительных сил.
Геополитические возможности Великобритании не стояли в прямой зависимости от её сухопутной мощи. В рассматриваемый период такая зависимость была
справедлива для Третьего рейха, который пытался утвердить таким образом теллурократический суверенитет. Великобритании же не нужно было ничего утверждать: как гарант Версальских установлений она уже имела определённую, а в
критический момент, как оказалось, решающую власть над европейскими делами,
что позволило ей занять гибкую позицию. И в её власти была смена курса по отношению к Третьему рейху. Если же обратить внимание на то, что Британская империя была мировой и испытывала массу трудностей по обеспечению своей безо1
Caputi R. Neville Chamberlain and Appeasement… P. 204-205.
59
пасности, что, по видимости, ограничивало её власть над Европой, то ведь это повод скорее для того, чтобы отстраниться от последней, а не пытаться нечто активно
предотвратить. Тем более, что в партии «умиротворителей» присутствовали сторонники имперского изоляционизма – барон М. Хэнки и лорд Э. Чатфилд1. Однако
ослабление Великобритании в Европе не обуславливалось этими обстоятельствами.
Перспектива полной утраты контроля над континентом – вот, что диктовалось геополитической обстановкой и призывало к действию.
1
Schmidt G. Das Zusammenspiel… S. 56.
60
Глава II. Утверждение военного суверенитета Третьего рейха и Великобритания (январь 1933 – май 1937 гг.)
§1. Перевооружение Третьего рейха и Великобритания.
В первые годы пребывания А. Гитлера у власти позиция Великобритании по
отношению к Третьему рейху определялась «умиротворением» в общем смысле,
т.е. политикой в «духе Локарно». Ею определялось и отношение к германскому перевооружению. Первые действия А. Гитлера на посту рейхсканцлера были связаны
с началом курса на радикальную ревизию Версальских установлений и выразились
в политике по восстановлению военного суверенитета. Уже 3 февраля 1933 г., через несколько дней после своего назначения он созвал совещание, где в присутствии нового военного министра В. фон Бломберга и командующих армией и флотом
подчеркнул, что, во-первых, штурмовые отряды СА не вольются в состав армии,
во-вторых, марксистские и пацифистские взгляды на войну должны быть отброшены и, в-третьих, главная цель Третьего рейха – аннулировать Версальский договор
и связанные с ним ограничения германской военной мощи1. Таким образом, ревизию Версальских установлений следовало начать именно с восстановления военного суверенитета – это единственное, что было тогда во власти А. Гитлера для выполнения намеченной цели. Это стало возможным, потому что контрольные органы Лиги Наций, следившие за уровнем вооружений рейхсвера, покинули Германию ещё до прихода А. Гитлера к власти2. Руководство рейхсвера поддержало новый политический курс, В. фон Бломберг активно принялся реализовывать программу по перевооружению, а генерал Л. Бек приветствовал гитлеровский режим
как «первый великий проблеск с 1918 года»3. Однако на тот момент существовали
серьёзные ограничения военного суверенитета Третьего рейха: он не распространялся на Рейнскую демилитаризованную зону и Саарскую область. Это ограничивало мобилизационные резервы. Кроме того, А. Гитлер до августа 1934 г., пока был
жив рейхспрезидент П. фон Гинденбург, не был главнокомандующим.
1
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations 1932-1945. Wauconda, IL, 1990. P. 239.
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”: British Foreign Policy and the Anglo-German
Naval Agreement 1930-1935. Vancouver, 2000. P. 37.
3
Förster J. Germany’s Twisted Road to War 1919-1939 // The Origins of the Second World War: An International
Perspective / ed. by F. McDonough. London, 2011. P. 113.
2
61
Первый существенный шаг к перевооружению был сделан в декабре 1933 г.,
когда было решено создать армию мирного времени в составе 21 дивизии – 300
тыс. чел. – к апрелю 1938 г., способную вести «оборонительную войну на нескольких фронтах с некоторыми шансами на успех»1. Исходная численность рейхсвера
была 100 тыс. чел. О всеобщей воинской повинности речь пока не шла.
В историографии период первых лет пребывания А. Гитлера у власти (19331935) иногда характеризуют как политику «мнимого миролюбия» или «великую
мистификацию А. Гитлера»2. Вторую характеристику мы комментировать не берёмся. Что касается первой, то в контексте миролюбия уместно говорить скорее о
«вынужденном миролюбии». Об этом красноречиво свидетельствует формулировка, с которой планировалось утроить численность рейхсвера. Вместе с тем, международная ситуация для Третьего рейха выглядела достаточно тревожно: на Западе
усилилась антигерманская пропаганда, а Франция шла на явное сближение с СССР.
В плане пропаганды ситуация действительно складывалась не в пользу нового режима: если А. Гитлер не начинал открытой пропагандистской кампании против «английской плутократии» вплоть до весны 1939 г.3, то некоторые британские
круги в рамках свободы слова начали её сразу же после его прихода к власти. Существенную роль здесь играла партия У. Черчилля, который, однако, не был вполне последовательным. Его антигерманские лозунги иногда сочетались с положительными оценками. Вот что он, например, заявил в ноябре 1935 г.: «В то время как
в Европе происходили существенные трансформации, ефрейтор Гитлер вёл своё
долгое и утомительное сражение за немецкие сердца. Эта история не может быть
воспринята без восхищения тем мужеством, настойчивостью и жизненной энергией, которые позволили ему бросить вызов, расположить к себе или преодолеть всех
авторитетных лиц и соперников, встреченных им на своём пути»4. Однако в целом
общественное мнение Запада и большевистская пропаганда были склонны к опасному преувеличению военных возможностей Третьего рейха. Например, меры по
устранению безработицы и создание трудового фронта однозначно расценивались
как подготовка к войне. Вместе с тем, Запад и тем более СССР не собирались отка1
Förster J. Germany’s Twisted Road to War… P. 115-116.
Яблонская М.Л. Великие европейские державы и нацистская Германия в 1933-1935 гг: Диссертация на соискание учёной степени к.и.н. М., 2009. С. 121.
3
Aigner D. Das Ringen um England… S. 53.
4
Walendy U. Truth for Germany. The Guilt Question of the Second World War. Vlotho-Weser, 2008. P. 49.
2
62
зываться от собственного перевооружения. А. Дж. П. Тейлор отметил: «Именно
французы дали старт гонке вооружений»1.
Образ А. Гитлера в общественном мнении Запада сложился не в его пользу.
Сам фюрер по этому поводу в 1936 г. заметил: «Сегодня по всему миру против меня организована настоящая ,,охота на ведьм”. Возьмите любую мировую газету и
прочитайте. Выпады, полные ненависти ко мне ужасают. […] Почему Англия ненавидит меня? Почему США? Почему Франция? Я иногда прихожу к выводу, что
мне легче будет прийти к соглашению с Москвой, чем с отталкивающими меня демократиями, пресыщенными своим благосостоянием»2. Наконец, в апреле 1939 г.
А. Гитлер заявил перед рейхстагом: «Если говорить о Германии, то я не могу ничего сказать о подобных угрозах другим нациям. Тем не менее, каждый день я читаю
в демократических газетах ложь по поводу этих угроз. Каждый день я читаю о мобилизации германской армии, расквартировке войск и шантаже. И все эти предположения касаются и тех стран, с кем мы имеем мирные и даже дружественные отношения»3.
Сложившаяся международная ситуация в период первых лет пребывания А.
Гитлера на посту рейхсканцлера, несмотря на эти тенденции, не позволяет говорить о том, что Запад, и тем более Великобритания, имел реальную возможность
начать превентивную «полицейскую спецоперацию» против Третьего рейха. Как
мы уже отмечали, отношение Великобритании к Германии определялись «духом
Локарно» - это был реальный политический курс. Несмотря на растущее «дискриминационное» отношение к войне, западные демократии всё же не были склонны
вмешиваться в дела другого суверенного государства просто потому, что режим
там был антидемократическим. Представления об обратном свойственны скорее
историографии, которая подходит к вопросу ретроспективно. Действительно, исследователи, располагая сведениями об итогах Второй мировой войны и реальной
боеспособности Третьего рейха, могут прийти к выводу, что нацизм необходимо
было «задушить в зародыше». Однако непонятно на каком основании это должны
были осуществлять люди в 1930-е годы, занимающиеся реальной политикой. Ведь
1
Taylor A.J.P. The Origins of the Second World War. L., 1961. P. 31.
Walendy U. Truth for Germany. The Guilt Question of the Second World War. Vlotho-Weser, 2008. P. 33-34.
3
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations 1932-1945. Wauconda, IL, 1990. P. 1584.
2
63
в случае подобного предположения это была бы именно «полицейская спецоперация», основанная на интервенции в дела суверенного государства.
Третьему рейху в начале 1930-х годов реально угрожала лишь Франция.
Причём не сама французская армия, а союзники Парижа в Европе, особенно Польша. Еще большую опасность для Берлина представляло франко-советское сближение. И поскольку этот альянс был основан на тезисе о германской угрозе, осудить
А. Гитлера за то, что он попытался разбить его, вряд ли возможно. В этих условиях
совершается первая внешнеполитическая акция Третьего рейха по отношению к
Великобритании.
В мае 1933 г. один из основных идеологов НСДАП и глава партийного
Внешнеполитического
отдела
А.
Розенберг
совершил
разведывательно-
пропагандистскую поездку в Великобританию. В тот период он считался партийным экспертом по внешнеполитическим делам. При этом он был основным выразителем теории о расово-ориентированной внешней политике и считал, что Британская империя исполняет свою европейскую миссию по защите белой расы. Его
англофильская позиция основывалась, прежде всего, на том, что Германии требуется подстраховка со стороны Англии в деле создания колониального пространства
на Востоке. Именно под этим лозунгом А. Розенберг организовал пропагандистскую кампанию за сближение Берлина с Лононом. В своей миссии нацистский
идеолог потерпел полный крах и после этого стал терять влияние на внешнеполитические решения А. Гитлера1.
Советская дипломатия итоги миссии А. Розенберга оценила следующим образом. С одной стороны, гитлеровская внешнеполитическая программа разрушает
британскую систему европейского равновесия, и поэтому Великобритания отстранилась от неё2, с другой – c целью завоевания гегемонии в Европе А. Гитлер и А.
Розенберг решили привлечь на свою сторону Англию против Франции и СССР,
чтобы начать крестовый поход против последнего3.
Военной угрозой со стороны Германии, пусть пока и гипотетической, так как
в 1933 г. А. Гитлер еще не имел достаточных сил для ведения полномасштабных
боевых действий, весьма рано озаботились и в Великобритании. Уже в 1934 г. в от1
Aigner D. Das Ringen um England… S. 51-52.
Яблонская М.Л. Великие европейские державы и нацистская Германия… C. 48.
3
Там же. С. 67.
2
64
чётах британских военных появляется оценка Третьего рейха как «потенциального
врага номер один»1, против которого должны готовиться оборонительные мероприятия в первую очередь. Связано это было с уровнем вооружений, прежде всего
морских, контролировать которые в рамках Версальских установлений стало практически невозможно. Это в полной мере выявилось в ходе работы конференции по
разоружению, проходившей в Женеве со 2 февраля 1932 г. по 11 июня 1934 г. К
моменту её начала контрольные комиссии уже покинули Германию, равно как и
войска, расквартированные в Рейнской демилитаризованной зоне. В связи с этим
уже последние правительства Веймарской республики стали требовать равных
прав для Германии в области вооружений. Конференция была с самого начала парализована мгновенно возникшим антагонизмом между германскими и французскими интересами. К тому же в ней не принимали участие США, несмотря на то,
что за несколько лет до этого они заявили о своей принципиальной пацифистской
позиции. В этих условиях участники конференции стали высказывать самые фантастические предложения. Глава Форин офис Дж. Саймон пришёл к выводу, что
поддержание Версальских установлений в области вооружений больше невозможно, и предложил просто запретить те виды вооружений, которые были уже запрещены для Германии, чтобы ими не смог перевооружиться никто2. Не заставил себя
долго ждать и А. Гитлер. 17 мая 1933 г. он заявил перед рейхстагом: «Германия
была бы более, чем готова полностью расформировать все военные структуры и
уничтожить те немногие вооружения, которые остались в её распоряжении, если
соседние государства сделают то же самое без всяких исключений»3. Лондон в
этих условиях беспокоила скорее не сама возможность предоставления Германии
равных прав на вооружение, а то, каким образом они будут использованы. Что касается вопросов о флоте, а они интересовали британцев в первую очередь, то их
обсуждение намеренно выносилось за рамки конференции с перспективой их решения не в контексте Версальских, а в контексте Вашингтонских установлений4.
Несмотря на то, что 11 декабря 1932 г. равноправие Германии было признано
одним их руководящих принципов работы конференции, не было принято никаких
1
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”: British Foreign Policy and the Anglo-German
Naval Agreement 1930-1935. Vancouver, 2000. P. 67.
2
Ibid. P. 40.
3
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 331.
4
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”… P. 39.
65
конкретных планов по разоружению, и ограничения фактически оставалась в силе
до момента предполагаемого соглашения1. К маю 1933 г. никаких решений на конференции так и не было принято, и глава МИД Третьего рейха К. фон Нейрат сделал заявление о том, что Германия будет следовать собственным курсом на перевооружение вне зависимости от женевских постановлений2. Через несколько недель, в июне 1933 г. министр экономики и сельского хозяйства Третьего рейха национальный консерватор А. Гугенберг сделал скандальное заявление в рамках
Лондонской экономической конференции. Он заявил, что Германия имеет полное
право на приобретение как заморских колоний в Африке, так и «жизненного пространства» на востоке, и, если нужно, то применит для этого силу3. Более того – это
было бы лучшим способом покончить с Великой депрессией4. А. Гитлер тут же
сместил его с занимаемой должности. Случаи с А. Розенбергом и А. Гугенберном
показывают, что соратники А. Гитлера были не вполне посвящены в его реальные
планы и были склонны «творчески» переосмысливать его идеи.
Эти заявления накладывались на собственные наблюдения британской стороны. Постоянный заместитель главы Форин офис Р. Ванситарт, критически настроенный к Третьему рейху, уже в мае 1933 г. пришёл к выводу, что А. Гитлер нападёт на Польшу при ближайшей возможности. Однако подобная перспектива сочеталась со взглядом, что уничтожение Третьего рейха невозможно и даже нежелательно. Необходимо было лишь включить его в систему международных договоров, ограничивающих вооружения5. Основной проект ограничения вооружений
был внесён британским премьером Р. Макдональдом ещё в марте 1933 г. Он отличался от предшествующего предложения Дж. Саймона и предполагал увеличение
численности рейхсвера до 200 тыс. чел., ограничение континентальной французской армии до 200 тыс. чел, итальянской – до 200 тыс. чел., советской – до 500 тыс.
чел. О британской армии ничего не говорилось. Предполагалось запретить некоторые виды тяжёлой артиллерии, танки массой свыше 16 тонн, бомбардировку с воз-
1
ADAP. Ser. C. Band I,2. S. 511.
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”… P. 54.
3
Ibid. P. 54.
4
Hildebrand K. The Foreign Policy of the Third Reich. London, 1973. P. 31-32.
5
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”… P. 53.
2
66
духа и ограничить число боевых самолётов до 500 у каждой стороны1. Р. Макдональд настаивал, что это последний шанс спасти конференцию.
Ирония в данном случае заключалась в том, что ещё за несколько дней до
внесения на обсуждение английского плана премьер Великобритании провёл
встречу с главой германской делегации в Женеве Р. Надольным, который, ознакомившись с предложениями британцев, заявил, что Германия непременно покинет
конференцию. Он убедил Р. Макдональда в том, что, поскольку германские предложения о разоружении никто всерьёз не рассматривает, конференция полностью
неэффективна2. При этом Р. Надольный, разумеется, не стал возражать, чтобы проект всё же был вынесен на обсуждение3. В результате Р. Макдональд сообщил королю: «Британский план – это временная мера, разработанная не для того, чтобы
прийти к соглашению, а чтобы поддержать конференцию, про которую всем известно, что она распадается»4.
Английский премьер был совершенно прав. Уже летом 1933 г. конференция
в по разоружению Женеве зашла в очередной тупик: Франция уже после внесения
британского плана на обсуждение как и немцы отказалась от его поддержки.
Все эти события показывают, что перевооружение Третьего рейха не было
тайным. Напротив, эти намерения даже выставлялись напоказ германской стороной, и в этом участвовали не только нацисты, но и национальные консерваторы.
Конкретные французские предложения поступили лишь к сентябрю 1933 г. Вмешались США, предложив создать объединенный фронт против Третьего рейха и
быстрее заключить общую конвенцию, чтобы переложить ответственность за срыв
конференции на Берлин, если тот откажется подписать итоговый документ. Этого
сделать не удалось: оценивая складывающуюся ситуацию и основываясь на том,
что заявленный ещё десять месяцев назад принцип равноправия Германии не соблюдается ещё в большей степени, А. Гитлер 14 октября 1933 г. отозвал своих
представителей с конференции. До него, в июле 1932 г. так уже поступил рейхс-
1
Kitching C. Britain and the Problem of International Disarmament 1919-1934. London, 1999. P. 157-158.
Ranke J. The Anglo-American Press and the “secret” Rearmament of Hitler’s Germany, 1933 to 1935. Clemson,
SC, 2009. P. 37.
3
ADAP. Ser. C. Band I, 1. S. 184-187.
4
Kitching C. Britain and the Problem of International Disarmament… P. 159.
2
67
канцлер Ф. фон Папен, однако в 1933 г. Германия ещё и прекратила своё членство
в Лиге Наций1.
В связи с немецким перевооружением показательным фактом явилось то, что
Франция отказывалась идти на уступки в плане разрешения наступательных вооружений, которые были запрещены для рейхсвера, в обмен на конвенцию уже в
рамках новой, компромиссной редакции плана Р. Макдональда. В конечном итоге
получился обратный эффект: А. Гитлер, в отличие от своих предшественников как
раз планировал использовать германский технический гений по максимуму, чтобы
восполнить слабость вооружённых сил за счёт технических новинок – бронетехники и самолётов. Теперь уже безо всяких конвенций. Однако, как известно, первый
серьёзный шаг к перевооружению Германия предпримет лишь в декабре 1933 г.,
т.е. уже после ухода с Женевской конференции.
К началу 1934 г. политика восстановления военного суверенитета как усиления геополитического влияния стала ещё очевиднее. А. Гитлер, стремясь сделать
Третий рейх более активным игроком на международной арене, перенёс дату утроения численности рейхсвера с апреля 1938 г. на апрель 1935 г.2 Особых возражений в среде генералитета это не вызвало, лишь генерал Л. Бек высказал опасения
по поводу того, что армия становится инструментом политической власти в ущерб
тренированным резервам. Это действительно отразилось на качестве рейхсвера.
Несмотря на то, что оппозиции политике по перевооружению в Третьем рейхе не
существовало, обнаружилось непонимание взаимосвязи между материальным
снабжением армии и оперативным планированием. Перевооружение совершалось
не в духе долгосрочного экономического планирования, а в виде полумер, применённых при удобных обстоятельствах. О введении всеобщей воинской повинности
речь по-прежнему не шла.
После выхода из Лиги Наций нацистское руководство заявило, что готово
подписать пакт о ненападении со всякой стороной, которая этого пожелает. Однако
реализован этот проект был лишь с одной стороной. В сентябре 1933 г. начались
германо-польские переговоры о прекращении таможенной войны. 26 января 1934 г.
был подписан пакт о ненападении между Третьим рейхом и Польшей. Так как восточная граница Германии и западная Польши не были в своё время урегулированы
1
2
Kitching C. Britain and the Problem of International Disarmament… P. 164.
Förster J. Germany’s Twisted Road to War… P. 116.
68
Локарнскими соглашениями, этот пакт был призван исправить положение. Договор
со всей очевидностью был выгоден Третьему рейху, потому что, с одной стороны,
обезопасил его восточную границу, с другой – ослабил франко-польский союз, несмотря на то, что в договоре подчёркивалось, что последний ни в коем случае не
аннулируется. Не аннулировался и советско-польский пакт о ненападении, который
был обновлён через несколько месяцев. Эти события выявили стремление Польши
проводить самостоятельную политику, однако причины, по которым Ю. Пилсудский пошёл на это, остаются предметом дискуссий. Очевидно, здесь активизировалась антибольшевистская позиция Маршала Польши, который увидел в А. Гитлере,
в отличие от его предшественников, своего единомышленника в этом отношении.
С другой стороны, не исключено, что Ю. Пилсудский пришёл к выводу, что Франция не в состоянии будет защитить Польшу в случае германского нападения. В таком случае, он проявил проницательность, на которую его преемники уже будут
неспособны. Сторонники коллективной безопасности расценили пакт как попытку
заменить её на билатеральные соглашения, которые давали бы возможность А.
Гитлеру выбирать, когда и на кого ему напасть1. Заместитель наркома по иностранным делам СССР Б.С. Стомоняков заявил, что в германо-польском пакте отсутствовала статья, оговаривавшая расторжение договора в случае нападения одной из подписавшихся сторон на третью2. Ослабление системы восточноевропейских союзов ускорило сближение Франции с СССР.
Тем временем в Лондоне верно оценили образ мыслей А. Гитлера в отношении перевооружения. Н. Чемберлен, занимавший в 1931-1937 гг. пост Канцлера казначейства Великобритании, уже с апреля 1934 г. начинает внушать своим коллегам мысль о необходимости сократить расходы на флот в пользу авиации. Главная
угроза со стороны Третьего рейха, по его мнению, лежала в области воздушных
бомбардировок3. Сторонник имперского изоляционизма адмирал лорд Э. Чатфилд
возражал ему, указывая на опасность с Востока: если Япония перережет британские морские коммуникации, воздушная оборона Британских островов будет бесполезной4. Кроме того, адмирал подчеркивал, что Британская способность вести
воздушную войну против континента полностью зависела от её промышленности,
1
Walendy U. Truth for Germany… P. 39-40.
Яблонская М.Л. Великие европейские державы и нацистская Германия… С. 167-168.
3
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”… P. 71.
4
Ibid. P. 73.
2
69
снабжаемой морским путём. Н. Чемберлен пытался парировать эти аргументы заявлением о необходимости заключения пакта о ненападении с Японской империей.
В результате он уже при жизни, а не только в историографии, получил репутацию
человека, плохо разбирающегося в международных делах. Его обвинили в том, что
даже британские коммунисты так не ратуют за сокращение флота. Э. Чатфилд заявил, что политические планы Н. Чемберлена отвечают лишь на вопрос, как найти
самый лёгкий путь, чтобы не отстать от мира1.
На фоне отмеченных дискуссий Форин офис 16 апреля 1934 г. получил разъяснение правительства Третьего рейха по вопросу о германском равноправии в
вооружениях. В нём подтверждалось, что, несмотря на выход из Лиги Наций, правительство Третьего рейха продолжает следовать Локарнским соглашениям. Оно
предусматривает возможность возвращения в Лигу Наций при условии отмены военных статей Версальских установлений, что на деле бы подтвердило признание
равных прав Германии в области вооружений. Однако Третий рейх больше не может себе позволить отсутствие воздушной обороны. Поэтому его правительство
предлагает заключить конвенцию об ограничении воздушного флота рамками истребительной авиации. При этом Германии должно быть позволено иметь подобный оборонительный воздушный флот равный 30% совокупности авиации соседних государств и 50% авиации Франции. По окончании десятилетнего срока выполнения конвенции размеры авиации Германии и её соседей должна сравняться2.
Разъяснение было ответом на меморандум британского правительства от 29
января 1934 г., в котором Великобритания выражала надежду, что Третий рейх в
рамках своей билатеральной политики будет следовать духу Локарнских соглашений и пакту Бриана-Келлога, и подтверждала принцип равноправия Германии3. Ответное предложение, очевидно, не могло быть рассмотрено на Женевской конференции из-за противодействия Франции. К тому же сама конференция подходила к
концу. Ирония германского предложения состояла в том, что Третий рейх к моменту их оглашения имел первый в Европе по численности транспортный воздушный
флот, состоящий из самолётов Ju-52, которые могли быть переделаны в эрзац-
1
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”… P. 75.
Deutschland-England 1933-1939. Die Dokumente des deutschen Friedenswillens. Essen, 1943. S. 38.
3
Ibid. S. 33-35.
2
70
бомбардировщики. И об этом Лондону было известно1. Летом 1934 г. А. Гитлер
заметил по поводу немецких предложений: «Если кто-то написал письмо, а на него
полгода нет ответа, то он перестаёт быть им связанным»2.
18 июля 1934 г. британский парламент одобрил программу воздушного перевооружения. К марту 1939 г. планировалось довести численность королевской
авиации до 111 эскадрилий. Это около 1250 самолётов, из которых около 1000
должны быть направлены против континента, а остальные перепоручались флоту.
План носил декларативный характер и был направлен на устрашение Третьего рейха, так как поступили сведения, что его воздушный флот скоро станет равным по
численности британскому. 30 июля в Палате общин прошли дебаты по проблеме
перевооружений. Лорд-председатель Совета и в скором времени премьер-министр
С. Болдуин во время обсуждения заявил: «Не следует забывать следующего. Коль
скоро наступил час авиации, старые границы потеряли своё значение. Когда мы говорим о защите Англии, то не можем больше думать о крутых утёсах Дувра. Мы
должны думать о Рейне. Там теперь лежат наши границы»3. Таким образом, несмотря на провал плана Н. Чемберлена, внимание британских политиков явно распространилось на вопросы о германском и британском воздушном вооружении.
30 июня 1934 г. А. Гитлер, проведя при поддержке рейхсвера в «Ночь длинных ножей» чистку верхушки СА4, доказал военным, что не поддерживает планов
убитого по его приказу лидера штурмовиков Э. Рема, выступавшего за создание
новой германской армии по милицейскому принципу. Причем по Э. Рему основой
воссоздаваемых германских вооруженных сил («народного войска») должны были
стать бойцы СА, численность которых к концу 1933 г. превысила рейхсвер, достигнув 2 млн. человек5.
Германский генералитет оценил действия лидера нацистов. Командующий
рейхсвером В. фон Бломберг 5 июля 1934 г., выступая перед генералитетом по поводу событий 30 июня, завершил свою речь следующими показательными словами:
1
Яблонская М.Л. Великие европейские державы и нацистская Германия… С. 237.
Robertson E. Hitler’s Pre-War Policy and Military Plans. London, 1963. P. 51.
3
House of Commons Debates. 30 July 1934. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1934/jul/30/armaments
4
Бросцат М. Закат тысячелетнего рейха / Пер. с нем. М., 2005. С. 40 – 41.
5
Энциклопедия Третьего рейха / Составитель С. Воропаев. М., 1996. С. 407.
2
71
«Гитлер сделал так много в интересах германской армии, что ее долг отблагодарить его еще большей верностью и преданностью»1.
2 августа 1934 г. умирает президент П. фон Гинденбург. А. Гитлер, воспользовавшись ситуацией, совместил должности рейхсканцлера и рейхспрезидента под
титулом «фюрер», и теперь личный состав рейхсвера присягал на верность не конституции, а лично ему как верховному главнокомандующему2. Изменения расширили возможности реорганизации армии, однако, в целом, А. Гитлер не слишком
активно вмешивался в работу военного министерства под руководством лояльного
ему В. фон Бломберга вплоть до начала 1938 г3.
Весь 1934 г. Франция пыталась осуществить идею т.н. Восточного Локарно.
Проект этого договора был основан на франко-советском сотрудничестве и был
призван включить также страны Восточной Европы. Фактически он был направлен
на окружение Третьего рейха. Понимая это, Великобритания изначально отнеслась
к договору весьма прохладно и почти не участвовала в переговорах по этому соглашению. Однако летом 1934 г. Лондон выдвинул идею включения в договор
Германии и направил А. Гитлеру соответствующее предложение4. В ответ Берлин 8
сентября подготовил меморандум. В нем отмечалось, что Третий рейх ничего не
приобретёт, если получит гарантии французской помощи против СССР или советской против Франции, как это предусматривалось в договоре, Германия же не может расширить свои обязательства до момента реального предоставления ей равноправия5. Кроме того, А. Гитлер отметил, что английское предложение по сути означает возвращение Третьего рейха в Лигу Наций без гарантии прав на перевооружение6. В этот момент фактическим союзником Берлина выступила Варшава, правительство которой также отклонило идею Восточного Локарно. Создавшееся положение лишь усилило французское стремление заключить билатеральное соглашение с СССР. Отражением этих настроений стало вхождение Советского Союза в
Лигу Наций 18 сентября 1934 г..
1
Цит. по: Галкин А.А. Германский фашизм. 2-е изд., доп. М., 1989. С. 133.
Ватлин А.Ю. Германия в XX веке. М., 2002. С. 88.
3
Förster J. Germany’s Twisted Road to War… P. 115.
4
ADAP. Ser. C. Band III, 1. S. 159-162.
5
Ibid. S. 377-378.
6
Bar Y. Between Disarmament and Remilitarisation. German, French, and British Diplomacy, 1933-1936. Utrecht,
2006. P. 23.
2
72
В январе 1935 г. прошёл саарский плебисцит, на котором большинство проголосовало за присоединение Саарской области к Третьему рейху. Теперь для полного восстановления военного суверенитета, его осталось распространить лишь на
Рейнскую демилитаризованную зону. Великобритания участвовала в работе саарского плебисцита в качестве независимого наблюдателя. Вскоре после его окончания, 25 января 1935 г. А. Гитлер провел первые переговоры с представителем Великобритании – другом британского премьера лордом К. Алленом. Фюрер заявил,
что желает мира для Германии на следующие сорок-пятьдесят лет. Вместе с тем
франко-советское сближение создаёт большую угрозу для неё. Он готов в любое
время заключить с Британской империей договор по вооружениям, однако военные
статьи Версальских установлений должны быть аннулированы безо всяких замен.
Фюрер заверил: «В морской сфере Германия не имеет никаких амбиций и не намерена вступать в соревнование». Лорд К. Аллен в ответ заявил, что мнения лондонских политиков меняются в пользу Германии и что Великобритания немедленно
отреагирует на конкретные предложения Третьего рейха1. Чтобы обсудить детали,
А. Гитлер пригласил главу Форин офис Дж. Саймона в Берлин в марте2. По итогам
встречи Великобритания выдвинула идею воздушного пакта. Полпред СССР в
Германии Я.З. Суриц назвал итог саарского плебисцита единственной внешнеполитической победой Третьего рейха в условиях дипломатической изоляции и отметил 17 января 1935 г.: «Англичане используют исход саарского плебисцита, чтобы
произвести новый нажим на Францию по вопросу о легализации германских вооружений, в которую упирается проблема разоружения и умиротворения Европы».
И далее, в связи с французскими требованиями гарантий: «Лучшей формой такой
гарантии для Франции, конечно, явилось бы принятие на себя Англией новых в отношении Франции обязательств. Но этого как раз не хочет Англия, предпочитающая, чтобы эти гарантии давались Франции другими. Этим обстоятельством, помоему, наряду с боязнью оттолкнуть Францию к СССР, объясняется поддержка
Англией Восточного пакта. Сомнительно, однако, чтобы она до конца отстаивала
перед Германией Восточный пакт, как непременное условие легализации её вооружений»3. Разъясняя британскую позицию, 4 февраля чехословацкий посланник со1
ADAP. Ser C. Band III, 2. S. 853-856.
Bar Y. Between Disarmament and Remilitarisation… P. 23
3
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 107. Д. 31. Л. 8.
2
73
общил полпреду СССР в Великобритании И.М. Майскому, что британский премьер
выступал во время англо-французских переговоров горячим адвокатом А. Гитлера:
«Германия для него в настоящий момент настоящий ,,darling”, на которого никто
не смеет посмотреть косым взглядом»1. В отличие от него, лорд-хранитель печати
А. Иден и лорд-председатель совета С. Болдуин в большей степени ориентировались на Францию, а Р. Ванситтарт – на Италию. 22 февраля И.М. Майский отметил:
«В Англии имеются очень крупные силы, работающие в пользу сближения с Германией и никак не желающие примириться с признанием СССР подлинной великой державой»2. Одним из представителей таких сил, по мнению советских дипломатов, был экс-премьер Д. Ллойд Джордж, который 28 февраля сообщил И.М.
Майскому, что Германии нужно ещё, по крайней мере, 10 лет для того, чтобы восстановить своё военное, экономическое и финансовое могущество3.
3 февраля 1935 г. в связи с необходимостью урегулирования вопросов перевооружения в условиях провала Женевской конференции было подписано совместное англо-французское коммюнике, в котором, в частности, ставился вопрос о
воздушном пакте, призванном урегулировать воздушные вооружения. Франция настояла на том, чтобы в коммюнике была включёна фраза о Восточном Локарно.
Германия продемонстрировала готовность сотрудничать с подписантами на базе
этого документа4. Советник полпреда СССР в Германии С.А. Бессонов после беседы с советником французского посольства записал 6 февраля 1935 г.: «Что касается
Восточного пакта, то даже немцы отмечают исключительную определённость, с
которой этот вопрос поставлен в лондонском соглашении. Для немцев это новость,
потому что они в глубине души не верили никогда в английскую поддержку Восточного пакта. Германское удовлетворение лондонским соглашением Арналь объясняет исключительной важностью вопроса легализации вооружений для немцев»5.
И далее: «1) Германия приветствует изменение политики держав по отношению к
ней; 2) Она готова вступить в переговоры о воздушном соглашении, как равноправный участник»6. Что касается позиции Великобритании, то готовившийся к
поездке в Берлин Р. Ванситтарт обозначил так: «Конкретно позиция британской
1
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 17. Л. 42.
Там же. Л. 50.
3
Там же. Л. 52.
4
Там же. Л. 67.
5
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 107. Д. 31. Л. 21.
6
Там же. Л. 27.
2
74
делегации в Берлине во время переговоров с Гитлером будет, примерно, такова:
цель британского правительства – умиротворение Европы. […] Будет ли это пакт
взаимной помощи, будет ли это пакт о ненападении, - нам, англичанам, безразлично»1.
Тем временем фюрер решил разыграть авиационную карту. 7 марта 1935 г.
германская сторона официально заявила о существовании люфтваффе. При этом
вышло так, что британские политики, неплохо осведомившиеся о численности германских воздушных сил, были застигнуты врасплох. Однако это действительно являлось простой констатацией того, что уже было, только под новым наименованием. Актуальная воздушная мощь Третьего рейха от этого ничуть не увеличилась:
новоявленные люфтваффе имели в распоряжении 800 боевых самолётов так же, как
это было в мае 1933 г.2 Заявление о люфтваффе имело геополитический смысл и
было призвано предостеречь Францию и её союзников от попыток атаковать Германию в течение рискованного периода перевооружения. Учитывая ту важность,
которую приобрёл вопрос о воздушных вооружениях для Великобритании, А. Гитлер использовал по максимуму устрашающие возможности люфтваффе, чтобы
усилить геополитическое влияние.
То, что средством устрашения стали именно воздушные вооружения не случайно. Специфика их использования выводится из контекста талассократии и теллурократии. К. Шмитт обозначил её как аэрократию. Отсутствие общей меры между двумя типами политической ориентации несколько сглаживалось в контексте
аэрократии, потому что речь шла лишь о промышленном потенциале, способном её
обеспечивать. Поэтому неслучайно, что А. Гитлер, настроенный на использование
технических новинок, избрал именно аэрократию сферой геополитического противостояния. Как известно, в период войны это полностью подтвердилось: люфтваффе продолжали использоваться геополитически. В контексте рассматриваемого периода это тем более справедливо: призрак люфтваффе встал над Европой и властно
влиял на политические решения вплоть до Мюнхенского соглашения и после него.
Это обуславливалось тем, что военные и политики не очень хорошо представляли
себе разрушительные возможности современной бомбардировочной авиации, которые во время войны оказались более ограниченными. Однако специфику аэро1
2
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 18. Л. 19.
Förster J. Germany’s Twisted Road to War… P. 118.
75
кратии всё же не следует преувеличивать. Использование авиации против континента это не одно и то же, что использование её против талассократии. Об этом
свидетельствуют наблюдения Э. Чатфилда, который, к тому же, настоял на том,
чтобы часть британской авиации была подчинена флоту.
Сразу же вслед за декларацией о люфтваффе, 16 марта 1935 г., Берлин объявил о создании вермахта. На этот раз это было не просто переименованием. А. Гитлер заявил о введении всеобщей воинской повинности сроком в два года и намерении в ближайшее время создать армию мирного времени в составе 36 дивизий. В
отличие от рейхсвера, вермахт предполагал реорганизацию на основе этническинациональных, народнических представлений национал-социализма и определялся
как носитель вооружений всего германского народа и его военная школа. А. Гитлер
заявил: «Я не настаиваю на том, чтобы призывники становились националсоциалистами, но на том, чтобы национал-социалисты, призываемые в армию, становились солдатами»1. Генеральный штаб не начинал никаких приготовлений к наступательной войне в этот период, однако было решено создать три танковые дивизии. К концу 1935 г. было сформировано экспериментальное подразделение, состоящее из лёгких танков Pz. I, вооружённых двумя пулемётами.
Заявления о создании вермахта и люфтваффе были специально приурочены к
визиту Дж. Саймона и стали ответом на опубликованную британским правительством т.н. «Белую книгу», в которой говорилось о том, что, в связи с провалом Женевской конференции по разоружению, британская сторона приняла меры по усилению своих вооружённых сил, в частности, авиации. О реакции немцев на эту
публикацию Лондона интересную запись оставил советский полпред в Берлине
Я.З. Суриц: «Первым получил известие об издании англичанами Белой книги Геббельс, немедленно направившийся с этим сообщением к Гитлеру, привлекшему в
свою очередь к совещанию Риббентропа и Розенберга. На совещании этой четвёрки был предрешён вопрос о дипломатической болезни Гитлера и об отсрочке визита Саймона. На последовавшем затем заседании кабинета решение об отсрочке было поддержано рейхсвером и мининделом. Мининдел предполагал, очевидно, что
1
Förster J. Germany’s Twisted Road to War… P. 119.
76
эта отсрочка пошатнёт несколько положение Риббентропа, по инициативе которого
возникла идея об отдельных переговорах с англичанами»1.
Между тем, парламентские дебаты по перевооружению и увеличению численности армии начались во Франции2, а 18 марта 1935 г. британская сторона направила германской ноту протеста, в которой подчёркивалась необходимость создания воздушного пакта между локарнскими державами3. В создавшихся условиях
руководство Третьего рейха приняло окончательное решение об отсрочке визита
Дж. Саймона. Этот шаг был вызван отсутствием у Берлина ясного ответа на англофранцузское коммюнике от 3 февраля 1935 г. Предлогом для отмена визита англичанина стал ларингит А. Гитлера. В связи с этим в Форин Офис возник афоризм:
«Гитлер простудился между сырых листов английской Белой книги»4. 28 марта
С.А. Бессонов отметил по поводу провозглашения вермахта и люфтваффе: «По
мнению Арналя, это было сделано Гитлером с заведомой целью иметь резерв для
«уступки» англичанам. Кроме того, по мнению Арналя, можно опасаться также согласия Германии на возвращение в Лигу Наций, а также торжественной декларации
Германии о соблюдении западных границ, Локарно и демилитаризованной зоны»5.
Визит англичан в Германию был отложен, но не отменен. Дж. Саймон и
лорд-хранитель печати А. Иден, в будущем глава Форин офис, посетили Берлин 2526 марта 1935 г. и встретились с А. Гитлером6. Фюрер, вооружившись картами, попытался объяснить англичанам обстоятельства создания вермахта и люфтваффе.
При это он обратил внимание собеседников на то, что Франция и её союзники даже
при условии 36 германских дивизий превосходят их мощь более чем в два раза, не
говоря об СССР, имеющим 101 дивизию с перспективой доведения численности
армии до 16-18 млн. чел. А. Гитлер заявил о воздушном паритете между Великобританией и Германией и, поскольку Германия не в состоянии стать первой воздушной
державой, подчеркнул необходимость заключения воздушного пакта в условиях реального паритета7.
1
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 107. Д. 31. Л. 40.
Deutschland-England 1933-1939… S. 51-53.
3
Ibid. S. 59-60.
4
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 18. Л. 22.
5
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 107. Д. 31. Л. 52.
6
См. Приложение I. С. 3-4.
7
ADAP. Ser. C. Band III, 2. S. 1022-1057.
2
77
Фюрер на удивление подробно и откровенно описал военно-политическую
ситуацию своим британским гостям. В целом, она представляется достаточно
обоснованной, кроме явного преувеличения возможностей СССР, который даже в
1945 г. имел армию лишь в 11 млн. чел. Что касается заявления о военновоздушном паритете Германии и Великобритании, то оно было блефом, использованным геополитически: рейхсминистру авиации Г. Герингу пришлось пускать по
кругу пригодные для демонстрации воздушные силы, чтобы создать у британских
наблюдателей впечатление большой эскадрильи. Таким образом, в противовес плану Р. Макдональда А. Гитлер выставил сухопутные соотношения в духе реальной
политики, а в противовес воздушному пакту – аналогичные соотношения в области
воздушных вооружений. Британские гости были шокированы германской мощью.
В результате переговоров А. Гитлеру удалось в одностороннем порядке расторгнуть военные статьи Версальских установлений и одновременно остаться в хороших отношениях с одним из их гарантов – Великобританией1.
Немаловажно то, что визит Дж. Саймона и А. Идена в Берлин был не единственным пунктом в их программе. После немецкой столицы британцы провели
переговоры в Москве, Варшаве и Праге. 28 марта 1935 г. Дж. Саймон заявил в Палате общин по поводу англо-германской встречи: «В ходе переговоров выявилось
значительное расхождение мнений, но их результат является несомненно ценным,
потому что обе стороны смогли чётко понять точки зрения друг друга, что необходимо для дальнейшего продвижения»2. 9 апреля в очередной речи он отметил:
«Германская сторона высказалась в пользу заключения пактов о ненападении между сторонами, заинтересованными в восточноевропейских вопросах, что создало
бы условия для консультаций в случае угрозы агрессии»3.
За ходом берлинских переговоров и выступлениями Дж. Саймона внимательно следили в советских дипломатических миссиях. Советник берлинского полпредства С.А. Бессонов 27 марта 1935 г. так прокомментировал слова главы Форин
Офис: «…Саймон заявил, что важнейшим результатом берлинских переговоров является тот факт, что отныне уже нельзя делить европейские страны на победителей
1
Bar Y. Between Disarmament and Remilitarisation… P. 24.
House of Commons Debates. 28 March 1935. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1935/mar/28/anglo-german-conversations
3
House of Commons Debates. 9 April 1935. URL: http://hansard.millbanksystems.com/commons/1935/apr/09/sirjohn-simons-statement
2
78
и побеждённых»1. Полпред Я.З. Суриц на следующий день, 28 марта, отправил
М.М. Литвинову следующее сообщение: «Насколько нам известен ход переговоров, Гитлер не сделал ничего такого, что свидетельствовало бы о его стремлении
при помощи быстрого и смелого манёвра вывести Германию из изоляции и опереться на Англию в дальнейших переговорах с другими державами. […] Заявление
немцев, что они уже сейчас имеют воздушный флот, приближающийся к английскому и хотят довести его до уровня французского могло быть рассчитано на то,
чтобы запугать англичан, но вряд-ли могло способствовать англо-германскому
сближению. […] Саймон по своём возвращении в Лондон не может похвастаться,
что ему удалось вырвать у немцев согласие на уступки в вопросе, преимущественно интересовавшим англичан, в вопросе вооружений, и не сможет подкрепить фактами мирные намерения Гитлера. […] Такая немекая позиция идёт как раз по линии принципиальных установок самой Англии, всегда уклонявшейся от принятия
на себя обязательств взаимопомощи»2.
В связи с англо-германскими переговорами марта 1935 г. следует отметить,
что А. Иден, будучи в Москве, посвятил М.М. Литвинова в их содержание. В частности, он сообщил главе НКИД, что А. Гитлер руководствуется, прежде всего,
принципом равенства, однако весьма неопределённым, готов вступить в Лигу Наций, если её устав будет отделён от Версальского договора, и готов в любую минуту подписать воздушный пакт, однако без ограничения воздушных вооружений и в
контексте его рассмотрения отдельно от других вопросов3.
Результаты переговоров непосредственно повлияли на работу конференции в
итальянском городе Стреза 11-14 апреля 1935 г. Конференция, созванная по инициативе Франции и Италии, в которой принимала участие также Великобритания,
была призвана создать объединённый фронт против Третьего рейха, основанный на
защите Локарнских соглашений и независимости Австрии. Несмотря на то, что была принята трёхсторонняя декларация в поддержку Локарнских соглашений, подчёркивающая принципы Лиги Наций, фактически французские и отчасти итальянские планы были сорваны германо-британской дипломатией. Как и в случае с Восточным Локарно, Франция осталась один на один с СССР, и это ещё более усилило
1
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 107. Д. 31. Л. 53-54.
Там же. Л. 58-59.
3
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 18. Л. 67-69.
2
79
её стремление заключить с ним соглашение1. 15 апреля 1935 г. Германия в официальном сообщении ещё раз подчеркнула свою позицию в поддержку билатеральных пактов и, как это уже было в конце 1933 г., заявила о готовности заключить их
с любой стороной, которая этого пожелает. Однако она принципиально против того
вида соглашений, которые предусматривают автоматическое выполнение военных
обязательств по взаимопомощи, как это подразумевает проект франко-советского
пакта2. Последний был заключён вскоре после конференции в Стрезе 2 мая 1935 г.
и передан на ратификацию во французскую Палату депутатов.
Советские дипломаты для создания максимально полной картины о международном положении в период проведения конференции в Стрезе и после нее усилили внимание к оценкам ситуации авторитетными западными коллегами. Я.З. Суриц, например, обратил внимание на итальянцев. 18 апреля 1935 г. он записал:
«Мнение итальянца Антинори, не плохо осведомлённого человека, можно свести к
следующим положениям: надо констатировать, что никогда с 1918 года международное положение Германии не было таким скверным, как в настоящий момент;
Стреза и Женева сформировали единство мирового общественного мнения по отношению к Германии»3. Дополнительные штрихи вносил 8 мая сотрудник полпредства СССР в Германии Е.А. Гнедин: «Из слов Ашмана можно было понять,
что, по мнению немцев, Англия подвела Германию, получив согласие на региональный восточный пакт и одновременно не воспрепятствовав заключению франко-советского договора о взаимопомощи»4. Действительно, К. фон Нейрат 28 марта
1935 г. заявлял о готовности принять участие в Восточном пакте, если он не будет
основан на принципе взаимопомощи5.
Что касается мнения английского руководства, то оно было сформировано на
заседании правительства 1 мая 1935 г. Лидеры Великобритании пришли к следующим заключениям: во-первых, воздушный пакт следует осуществить на основе реального паритета и изъять его тем самым из плана по общему урегулированию, вовторых, следует предпринять немедленные шаги по обеспечению дискуссии по во-
1
Bar Y. Between Disarmament and Remilitarisation… P. 24.
Deutschland-England 1933-1939… S. 62.
3
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 107. Д. 31. Л. 74.
4
Там же. Л. 89.
5
Там же. Л. 28.
2
80
просам усиления воздушной мощи, в-третьих, Германию не следует исключать из
переговорного процесса, несмотря на итоги конференции в Стрезе1.
21 мая 1935 г. А. Гитлер произнёс речь перед рейхстагом, которая напоминала его выступление двухлетней давности. В частности, он заявил: «Правительство
Германского рейха считает, что соблюдение безопасности Рейнской демилитаризованной зоны составляет важнейший принцип замирения Европы»2. Однако франкосоветское соглашение несовместимо с замирением Европы, потому что является
военным союзом. Третий рейх будет выполнять все обязательства, проистекающие
из Локарнских соглашений, если другие стороны будут делать то же самое. Однако
усиление войск с французской стороны, граничащей с демилитаризованной зоной,
свидетельствует об обратном. Третий рейх по-прежнему готов подписать любое
соглашение по ограничению вооружений при условии, если оно начнёт действовать одновременно для всех подписавшихся сторон3. Перевооружение Германии
заполнило опасный вакуум в Европе и обеспечило реальный силовой баланс. В заключении А. Гитлер в антишпенглеровском духе заявил: «Мы живём в убеждении,
что наше время свидетельствует не об упадке Запада, а о его возрождении»4.
§ 2. Англо-германское морское соглашение 1935 г.
Заверение А. Гитлера о том, что в морской сфере Германия не имеет никаких
амбиций и не намерена вступать в соревнование было именно тем, что хотела услышать британская сторона. После этого подготовка англо-германского морского
соглашения пошла полным ходом. Геополитические обстоятельства, приведшие к
такому развитию событий состояли в следующем. Как талассократию, Великобританию в первую очередь заботил вопрос о соотношении морских вооружений. Об
этом свидетельствует тот факт, что он намеренно выносился за пределы Женевской
конференции по разоружению, в отличие от вопроса о воздушных вооружениях,
который в результате политики Третьего рейха занял почётное второе место в британской повестке дня.
На Вашингтонской конференции 1922 г. был принят критерий мощи британского флота, согласно которому он должен был быть способен гарантированно
1
Cabinet Conclusions. 1 May 1935. URL: filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-81-cc-25-35-24.pdf
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 667.
3
Ibid. P. 674-678.
4
Ibid. P. 697.
2
81
уничтожить второй по мощи флот потенциального противника. После Первой мировой войны таковым оказался флот Японии, поэтому урегулирование вопросов по
морским вооружениям проходило прежде всего с ней. Оставаясь теллурократией,
Японская империя рассматривалась англичанами потенциальным врагом номер
один на море, в связи с чем в 1920-е гг. началось активное развитие британской
морской базы в Сингапуре. Там планировалось создать верфи, способные к производству крупных боевых кораблей. Сингапур, таким образом, становился для Лондона одним из важнейших пунктов талассократического контроля наряду с Гибралтаром, Мальтой, Кейптауном и Суэцким каналом1. Однако к началу 1930-х гг.
строительство так и не было завершено, хотя планировалось, что именно в Сингапуре будет дислоцироваться Тихоокеанский флот Великобритании. Однако, в связи
с событиями 1933-1934 гг. среди британских военных и политиков начались дискуссии: следует ли продолжать осуществлять сингапуский план, или усилить за
счёт Тихоокеанского флота два других – Хоум-флит (флот обороны метрополии) и
Средиземноморский флот. В связи с данными спорами, необходимо иметь ввиду
то, что для Лондона главным было не допустить гонки морских вооружений в Европе, т.е. между Третьим рейхом и Францией, с одной стороны, и Францией и Италией, с другой. Иными словами, речь не могла идти и не шла о том, что после 1933
г. развернулась гонка морских вооружений между нацистской Германией и Великобританией, как это было накануне Первой мировой войны. Острием мирового
морского соперничества оставался англо-японский баланс. Поэтому новое урегулирование, о котором британские военные говорили с начала 1930-х гг., не было
связано с тем, чтобы уничтожить англо-германский морской антагонизм. Речь шла
о том, чтобы ограничить гонку морских вооружений в Европе вообще, которая была неблагоприятным фоном для развития тихоокеанской стратегии. В Европе острием локального морского соперничества мог стать франко-германский баланс.
Поэтому вступивший на пост главы морского штаба в январе 1933 г. адмирал Э.
Чатфилд сразу же выдвинул идею усиления британского флота путём принятия нового критерия его мощи. Отныне флот Великобритании в случае войны должен
был гарантированно уничтожить не только японский флот, но совокупность япон-
1
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”… P. 9.
82
ского и следующего ему по мощи европейского флота (т.е. второго и третьего по
мощи мировых флотов)1.
Что касается Германии, то согласно Версальским установлениям, ей было
запрещено иметь линейные корабли, подводные лодки и палубную авиацию. Кроме
того, ограничивался общий тоннаж её флота. Правительства Веймарской республики уже с конца 1920-х гг. стали требовать равных прав на морское вооружение и в
1929-1931 гг. заложили три корабля – «Дойчланд», «Адмирал Шеер» и «Граф
Шпее». По классу и тоннажу они были тяжёлыми крейсерами, что формально не
противоречило Версальским установлениям, однако суда были спроектированы
так, чтобы по боевым характеристикам не уступать линейным кораблям, за что и
получили характеристику «карманные линкоры». Действия Берлина вызвали замешательство в Лондоне, и у англичан возникла идея разрешить Германии производство подводных лодок в обмен на прекращение строительства этих кораблей2.
23 марта 1933 г. в рамках Женевской конференции состоялась встреча британского командующего Дж. Бельбена с германским адмиралом А. фон Фрайбергом. Адмирал высказал недоумение по поводу разрешения Италии на строительство линейного корабля, несмотря на мораторий, наложенный Лондонской морской
конференцией 1930 г.3 29 апреля переговоры продолжлись. Германская сторона
стала настаивать на том, чтобы ей, как и Италии, разрешили заложить линейный
корабль, аналогичный французскому «Дюнкерку». Англичане, анализируя требование немцев, пришли к неутешительному выводу: подобное разрешение приведёт
к гонке морских вооружений, потому что в ответ на строительство линейного корабля в Германии Франция и, вслед за ней, Италия непременно построят ещё по
одному линкору4. Причем это будет в рамках Вашингтонских соглашений. Дело в
том, что договоренности в Вашингтоне 1922 года обеспечивали равноправие и баланс морских вооружений между Парижем и Римом, что и проявилось в 1933 г.:
Италия получила право на строительство линкора в ответ на строительство французами «Дюнкерка». Следует заметить, что Париж начал осуществлять этот проект
в ответ на появление немецких «карманных линкоров». Поэтому англичане хорошо
1
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”… P. 46.
Maiolo J. The Royal Navy and Nazi Germany, 1933-1939. A Study of Appeasement and the Origins of the Second
World War. London, 1998. P. 67.
3
DBFP. Ser. 2. Vol. V. P. 116-117.
4
Ibid. P. 176-179.
2
83
понимали: если дать Берлину «зеленый свет» на постройку линкора, Франция ответит немедленно. За ней на законных основаниях последует Италия. Все это в итоге
поставит вопрос об усилении британского Средиземноморского флота в ущерб
реализации тихоокеанской стратегии. Размышляя в этом духе, в Лондоне стали
склоняться к поиску какого-то соглашения по морским вооружениям с Германией.
Берлин умело к этому подталкивал.
5 декабря 1933 г. состоялась встреча британского посла в Берлине Э. Фиппса
с А. Гитлером, который заявил, что опасность Третьему рейху исходит от Франции, Чехословакии и Польши, а не от Великобритании. Поэтому он никогда не станет создавать флот для противоборства с ней, как это сделал А. Тирпиц перед Первой мировой войной1. Это заявление шло полностью в русле британских намерений. 30 июня 1934 г. был спущен на воду «Граф Шпее», что повлекло за собой обнародование новой французской программы по строительству флота. Французское
правительство заложило ещё один линкор класса «Дюнкерк» («Стассбург») и заявило о том, что в следующие два года будут заложены ещё два аналогичных корабля. Италия заявила о симметричном ответе. На этом фоне в Великобритании укрепились во мнении, что нацистская Германия претендует лишь на ограниченный
флот, и что её стремлению к равноправию с Францией будет трудно противостоять2.
События ускорились, как мы уже отметили, после визита лорда К. Аллена в
Германию в январе 1935 г. Именно тогда А. Гитлер заявил о своей готовности ограничить германский флот до 35% британского. Это соотношение было подтверждено в ходе переговоров с Дж. Саймоном и А. Иденом в марте. Несмотря на то,
что Лондон сначала посчитал эту цифру довольно высокой, соображения о том, что
германский флот достигнет этих размеров ещё не скоро, привели к её принятию. А.
Гитлеру удалось убедить британцев в том, что новое соглашение принадлежит к
иному виду договоров, чем Вашингтонский 1922 г. и Лондонский 1930 г., потому
что оно будет заключено между Великобританией и Третьим рейхом непосредственно, без участия третьей стороны и вне рамок каких-либо конференций. Идея
жёстко фиксированного коэффициента была для Лондона весьма привлекательна.
К тому же он устанавливал размеры германского флота ниже размера флота Фран1
2
DBFP. Ser. 2. Vol. V. P. 149-150.
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”… P. 100.
84
ции, которым она уже фактически располагала1. Тем самым предотвращалась гонка
морских вооружений.
Проводя рассматриваемый политический курс, Великобритания одновременно старалась поддержать «фронт Стрезы» и отстраниться от него. С одной стороны, заключение англо-германского морского соглашения намеренно переносилось на период после конференции в Стрезе, чтобы не сорвать общую декларацию.
С другой, Великобритания не намеревалась выполнять принятые там обязательства, предусматривающие обязательные консультации с двумя другими подписавшимися сторонами в случае осуществления переговоров с Германией. Это стало
ещё более очевидным после заключения франко-советского пакта в мае 1935 г. Назначенный 7 июня этого года на пост главы Форин офис С. Хор отметил, что раз
Франция проводит курс на билатеральное соглашение без каких-либо консультаций с британской, то и Лондон имеет все основания для проведения собственного
билатерального курса без того, чтобы выслушивать критику со стороны Парижа2.
Таким образом, англо-германское соглашение было в некотором смысле ответом
на франко-советское.
Переговоры по заключению морского договора прошли 18 июня 1935 г. в
Лондоне. Британская сторона удостоверилась у германской делегации, возглавляемой партийным советником А. Гитлера по Великобритании И. фон Риббентропом,
что усиление флота третьей стороны не повлечёт за собой увеличение 35% коэффициента3. Дав эти заверения, И. фон Риббентроп, в свою очередь, заявил, что данный коэффициент является окончательным и не может быть пересмотрен в плане
понижения, иначе договор не будет заключён. В тот же день договор был подписан. Германия соглашалась ограничить свой надводный флот до 35% мощи флота
Британского содружества, подводный – до 45%. Соглашение и коэффициент рассматривались как перманентные. Была высказана надежда, что оно приведёт к общемировому соглашению по ограничению морских вооружений4.
Подписанный
договор
можно
условно
назвать
«договором
Хора-
Риббентропа». В ходе его заключения антигермански настроенный Р. Ванситтарт
заявил И. фон Риббентропу, что британское правительство рассматривает морское
1
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”… P. 108.
Ibid. P. 113.
3
Maiolo J. The Royal Navy and Nazi Germany… P. 35.
4
ADAP. Ser. C. Band IV, 1. S. 318-320.
2
85
соглашение как первый шаг к общему и по преимушеству коллективному соглашению по ограничению вооружений, и что соглашение не является эксклюзивным
двусторонним пактом, направленным на изоляцию Франции1. Однако И. фон Риббентроп не стал заострять на этом внимание ни главы МИДа К. фон Нейрата, ни
самого А. Гитлера.
Таким образом, в результате англо-германского морского соглашения Третий рейх получил право строительства линейных кораблей, подводных лодок и
авианосцев в рамках ограничивающего коэффициента. Несмотря на то, что формально оно не предусматривало фиксации соотношения германского и французского флотов, реальный паритет между ними мог возникнуть либо в случае боевых
потерь французского флота, либо в случае достижения германским флотом 50%
тоннажа британского, потому что именно такой тоннаж имел к тому времени
французский флот. Первое исключалось ввиду малой вероятности, второе – в результате договора.
Соглашение 1935 г. привело к окончательному оформлению кригсмарине –
военного флота Третьего рейха, заявление о создании которого было сделано 1 июня 1935 г. Его главнокомандующий адмирал Э. Рёдер признался: «Для военноморского флота и для меня – в качестве его главнокомандующего – в период между
двумя мировыми войнами не было более важного политического события, чем заключение англо-германского военно-морского договора 1935 года. Он означал конец периоду германского плена, который начался Версальским миром»2. Оценивая
коэффициент, У. Черчилль отметил: «Немцам было разрешено построить 5 линкоров, 2 авианосца, 21 крейсер и 64 эсминца»3. В 1935-1936 гг. на германских вервях
действительно были заложены четыре линейных корабля.
Вдохновлённое идеями лорда Э. Чатфилда, англо-германское морское соглашение представляло собой классический акт консервативной реальной политики. Оно урегулировало гонку европейских морских вооружений и со стороны А.
Гитлера было призвано исправить исторические ошибки германского милитаризма,
совершённые накануне Первой мировой войны4. Соглашение шло в русле имперского изоляционизма, с одной стороны, и в духе идей основных работ А. Гитлера, с
1
Michalka W. Ribbentrop und die deutsche Weltpolitik… S. 152.
Рёдер Э. Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 гг. М., 2004. С. 7.
3
Черчилль У. Вторая мировая война… С. 72.
4
Schmidt G. Das Zusammenspiel… S. 31.
2
86
другой. И с британской, и с германской стороны это была открытая ревизия Версальских установлений. Э. Чатфилд отметил, что коль скоро Германия уже фактически аннулировала военные статьи договора, их в любом случае нельзя уже реально чем-либо подкрепить, так что нет смысла беспокоиться об этом1. С геополитической точки зрения соглашение было удачной реализацией размежевания интересов Британской империи и Третьего рейха. Оно шло в геополитических интересах обеих сторон. Британская талассократия получила возможность осуществлять
тихоокеанскую стратегию, подтвердив своё морское превосходство – теперь максимальный размер флота её основного потенциального противника в Европе был
гарантированно на 15% ниже её основного союзника в Европе – Франции2. Германская теллурократия, публично и юридически признав превосходство Великобритании на море, получила фактическую легитимацию своего сухопутного военного суверенитета и дипломатическую поддержку против франко-советского альянса. Несмотря на то, что консерватизм обеих сторон вскоре иссякнет – Великобритания начнёт ответ на германский вызов, а у А. Гитлера начнётся болезненное
избавление от иллюзий в ходе столкновения с реальным британским курсом –
можно говорить о том, что вплоть до середины 1937 г. дух англо-германского договора смягчил эскалацию геополитической напряжённости. Мы здесь не имеем в
виду сферу аэрократии, которая оставила вопрос об урегулировании воздушных
вооружений в дипломатически подвешенном состоянии.
В связи с рассматриваемым договором, приведем замечание исследователя
Г. Вайнберга: «Существенные решения о создании морского флота, состоящего из
больших линейных кораблей и авианосцев, в нарушение договора 1935 года были
сделаны уже в том же году! Эти планы разрабатывались ещё до того, как договор
был подписан, и первые контракты на строительство кораблей были заключены заранее, но переносились на ноябрь 1935 г.»3 И далее: «То, что на практике эта программа впоследствии была изменена и только два из запланированных корабля были спущены на воду не должно затмевать нам того факта, что направленность германской морской политики в 1935 г. и после него была противоположна заявлен-
1
Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”… P. 121.
Ibid. P. 122.
3
Weinberg G. Hitler and England… P. 300.
2
87
ной»1. То, что А. Гитлер в мыслях мог нарушать этот договор и то, что он не был
направлен на обеспечение военного союза, но на размежевание геополитических
интересов, ясно из общей политической позиции фюрера в отношении Великобритании – англофилии с позиции силы. Однако подобные планы не должны затмевать
нам военного потенциала Третьего рейха и того факта, что в войне реально участвовали лишь те четыре линейных корабля, которые были заложены в 1935-1936 гг.,
и ни одного авианосца. У. Черчилль в этой связи заметил: «Фактически же они
[немцы – М.Б.] имели к началу войны готовыми или близящимися к окончанию
строительства: 2 линкора, 11 крейсеров, 25 эсминцев и ни одного авианосца — то
есть значительно меньше половины того, что мы так благодушно разрешили им
построить»2.
Наибольшие опасения договор вызвал у СССР, потому что его параметры
были достаточны для очевидного усиления германского флота на Балтийском море. Впрочем, оценки договора советской стороной, как показывают архивные источники, оказались неожиданно взвешенными. 17 июня 1935 г. М.М. Литвинов в
донесении партийному руководству отметил: «Заключение морского соглашения
является вопиющим нарушением не только Версальского договора, но и договорённости Англии с Францией как в Лондоне, так и в Стрезе. Франция, несомненно,
имеет все основания протестовать. Нам же заявлять что либо по существу соглашения вряд ли приходится»3. И далее: «В принципе за Германией признаётся право
иметь флот подводных лодок равный британскому, но лишь при исключительных
обстоятельствах и после предварительного обмена мнений с английским правительством»4.
Свои оценки происходившему дал Я.З. Суриц. 19 июня 1935 г. он сообщил
Москве: «Центральное место в германской внешней политике… занимает вопрос
об отношениях с Англией. […] Англичане охотно подхватили ,,новые” предложения Гитлера в области разоружения, приспособленные к различным статьям английского проекта и что самое главное, энергично взялись за переговоры по двум
конкретным вопросам: о морских вооружениях и о воздушной конвенции. Именно
это на первых порах немцам и нужно было. Их задача заключалась в том, чтобы на
1
Weinberg G. Hitler and England… P. 301.
Черчилль У. Вторая мировая война… С. 72.
3
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 16. Л. 13.
4
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 30. Л. 22.
2
88
деле расчленить лондонскую программу от 3 февраля и разбить фронт, созданный в
Стрезе»1. И далее: «В конце концов, даже пресловутый принцип равноправия получил в лондонском обмене нот весьма относительное применение. Англичане не
взяли на себя никаких обязательств по отношению к Германии, между тем как
Германия фактически подчинила своё военно-морское строительство контролю
Великобритании. […] Но в настоящий момент немцев больше всего воодушевляет
тот факт, что они прорвали фронт версальских держав. Как выразилась одна из газет, читая лондонский обмен нот можно было бы придти к выводу, что Версальский договор уже отменён в целом, или во всяком случае, что Англия не является
участником Версаля. Следующим шагом Германии после морского соглашения,
по-видимому, будут переговоры о воздушном соглашении. По сведениям, которыми мы располагаем, германский проект воздушной конвенции очень близко подходит к английским пожеланиям»2.
В связи с заключением англо-германского морского соглашения 20 июня
1935 г. Е.А. Гнедин провёл переговоры с секретарём британского посольства в
Германии. По итогам он записал: «Брин смущён тем, как немцы раздувают морское
соглашение. Это большой тактический успех для немцев, но не следует забывать,
что морские вопросы ,,не имеют ничего общего” с другими важнейшими проблемами, объединёнными в лондонском коммюнике от 3 февраля. Морское соглашение вступает в силу немедленно. Его заключения нельзя было избегнуть хотя бы
потому, что на этом настаивало Адмиралтейство, имеющее по традиции в Лондоне
большое влияние. Кроме того, англичане хорошо помнят, что Гитлер в свободных
переговорах в своё время соглашался на гораздо меньший размер армии, который
он получил после того, как попытки сговора были сорваны французами. Англия не
хотела, чтобы в морских вопросах случилась такая же история. Объяснения Брина
по существу морского соглашения сводились к доказательству того, что Германия
уступила по всем пунктам и сведена на роль второклассной морской державы. […]
Вообще, все рассуждения Брина были проникнуты той мыслью, что Германия раз и
навсегда стала второстепенной державой, которая в морском отношении и в экономическом перестаёт быть прежним английским соперником. Можно было бы по-
1
2
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 107. Д. 31. Л. 119-120.
Там же. Л. 121-122.
89
думать, на основании слов Брина, что Англия второй раз выиграла войну с Германией»1.
В конце 1935 г., 6 декабря, своими мыслями по поводу морского соглашения
с полпредом СССР в Великобритании И.М. Майским поделился У. Черчилль. Он
отметил, что договор был продиктован сугубо ведомственными соображениями.
Парламент отказывался ассигновать необходимые суммы на морское строительство Адмиралтейству, требуя указать, против кого конкретно следует усиливать
флот. Поскольку против Франции, Италии и США этого делать было не за чем,
Германия, предложив фиксированный коэффициент ограничения своего флота по
отношению к британскому в 35%, стала желанным «пугалом». Теперь усиливать
флот можно было беспрепятственно2. Другой собеседник И.М. Майского, лидер
британских либералов А. Синклер отметил: «3 года шли бесплодные разговоры о
разоружении, которые всем смертельно надоели, а тут вдруг неожиданно британскому правительству представился случай заключить какое-то конкретное (хотя бы
и ограниченное по объёму) соглашение об ограничении вооружений. Искушение
было слишком сильно, и соглашение стало совершившимся фактом»3. Морское соглашение было поддержано даже антигермански настроенным Р. Ванситтартом4.
§ 3. Рейнский военно-политический кризис 1936 г. и его последствия.
Как известно, А. Гитлер затронул тему Рейнской демилитаризованной зоны в
своей речи перед рейхстагом уже 21 мая 1935 г. Выступление стало ответом на заключённый 2 мая франко-советский пакт о взаимопомощи, который ждал ратификации. На протяжении 1935 г. СССР не раз недвусмысленно подчёркивал характер
этого договора. Показательной в этом отношении является речь наркома по иностранным делам СССР М.М. Литвинова на заседании Ассамблеи Лиги наций 14
сентября5. 22 ноября Полномочный Представитель СССР во Франции В.П. Потёмкин сообщил в Москву о переговорах с премьер-министром Франции П. Лавалем:
«Передавая разговор Понсе с А. Гитлером, Лаваль весьма неуклюже напирал на два
момента. Во-первых, он усиленно подчёркивал, что франко-советский пакт непри1
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 105. Д. 20. Л. 1.
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 17. Л. 251.
3
Там же. Л. 251-252.
4
Там же. Л. 299.
5
ДВП СССР. Т. XVIII. С. 510-511; См. Приложение I. С. 4.
2
90
емлем для Германии и является помехой для улучшения франко-германских отношений. Во-вторых, он старался убедить нас, что Германия отнюдь не собирается и
даже не может напасть на СССР. Я усматриваю в обоих положениях подготовку к
отступлению Лаваля в сторону пакта о ненападении или даже простого декларативного обязательства Германии о ненападении на СССР»1.
Публичная часть сталинской геополитики в лице дипломатии М.М. Литвинова исходила из следующих положений: мир един, в рамках него необходима
коллективная безопасность, франко-советский пакт есть её проявление и строго отличен от простых пактов о ненападении, а стороны, не согласные с этим, суть нарушители мира, следовательно, угроза СССР, несмотря на их реальный военный
потенциал и геополитическое положение. При этом подразумевалось то, что война
как таковая как будто запрещена и дано строгое определение агрессии, однако в
этих условиях всё же следует в противовес простым пактам о ненападении заключить полноценный военный союз, в реальности столь же билатеральный, как и они.
Вся мощь марксистской диалектики здесь налицо, равно как и то, что К. Шмитт назвал советским вариантом универсализма. Он отметил: «На конференции по разоружению, продолжавшейся с 1932 по 1934 год, благодаря выступлению греческого
делегата и основного докладчика по этому вопросу Политиса, а также проекту декларации, внесенному советским наркомом иностранных дел Литвиновым, дискуссии по
поводу определения понятий агрессии и агрессора приобрели особенно острый и содержательный характер. Но правовое ядро этого серьёзнейшего вопроса оставалось
неизменным»2. И далее: «Все попытки согласовать приговор войне, выносимый
пактом Келлога, с уставом Женевской лиги и с Женевским протоколом к успеху не
привели. Но в то же самое время процесс изменения смысла войны стал определяться и Востоком: в этот процесс включился Советский Союз. На конференции по
разоружению и в ходе подписания Лондонских конвенций в июле 1933 года уже
именно он задавал тон в вопросе о дефиниции понятий агрессии и агрессора. Таким образом, силы, исходившие с Запада и с Востока и перевернувшие понятие
войны европейского международного права, начали двигаться навстречу друг дру-
1
2
ДВП СССР. Т. XVIII. С. 563.
Шмитт К. Номос Земли… С. 394-395.
91
гу, все меньше и меньше обращая внимание на потерявшие способность самостоятельно обеспечивать собственную безопасность европейские государства»1.
На фоне франко-советского сближения и по следам англо-германского морского договора С. Хор 11 июля 1935 г. произнёс длинную речь в Палате общин2. В
ней он, в частности, подчеркнул преимущественное право Великобритании на заключение морского соглашения, осудил франко-советское политическое мировоззрение и представил ситуацию таким образом, как будто А. Гитлер изменил отношение к Восточному пакту3. Эта речь ознаменовала собой манёвр британской дипломатии, связанный с заключением воздушного пакта. Обстоятельства его рассмотрения состояли в следующем. Через четыре дня после речи А. Гитлера 25 мая
1935 г. Германия внесла предложения по воздушному пакту. Он позиционировался
как подкрепление Локарнских соглашений и затрагивал только локарнские державы – Великобританию, Францию, Германию, Италию и Бельгию. Этим она дополнила англо-французский проект, представленный ещё 3 февраля. В германском
предложении подчёркивалось, что германская сторона, несмотря на её отсутствие в
Лиге Наций, продолжает полностью следовать Локарнским соглашениям. Воздушный пакт предусматривал воздушную поддержку подвергшейся воздушному нападению стороны всеми воздушными силами остальных подписавшихся сторон4. О
сокращении воздушных вооружений ничего не говорилось.
28 мая 1935 г. состоялись переговоры посла Третьего рейха в Лондоне Л.
фон Хёша с Дж. Саймоном. Л. фон Хёш отметил, что необходимо добиться осуществления реального воздушного паритета, на что глава Форин офис не сделал никаких замечаний. Он лишь отметил, что желательно внести в пакт пункт о запрещении воздушных бомбардировок, а также заявил, что, несмотря на то, что вопрос о
воздушных вооружениях выносится из контекста других вопросов, в данном случае
будет недостаточно только англо-германского соглашения5. 31 мая статс-секретарь
Б. фон Бюлов сделал британскому послу Э. Фиппсу дополнительные разъяснения.
Германия не пойдёт на пересмотр требований А. Гитлера о воздушном паритете.
Так как реального сокращения воздушных вооружений не ожидается, Берлин на1
Шмитт К. Номос Земли… С. 401.
См. Приложение I. С. 5-6.
3
House of Commons Debates. 11 July 1935. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1935/jul/11/foreign-office
4
ADAP. Ser. C. Band IV, 1. S. 198-199.
5
Ibid. S. 216-218.
2
92
стаивает на их качественном ограничении в контексте актуального паритета1. Таким образом, Великобритания решила внести в пакт запрет воздушных бомбардировок, несмотря на то, что Дж. Саймон во время отмеченных выше переговорах с
А. Гитлером в марте 1935 г. выносил этот вопрос за пределы воздушного пакта2.
9 июля 1935 г. переговоры Л. фон Хёша с английскими дипломатами продолжились. Теперь посол Третьего рейха встретился сначала с Р. Ванситтартом, а
затем – с новым главой Форин офис С. Хором. Обсуждение приняло ещё более неожиданный для германской стороны оборот. Оба британских политика заявили,
что, несмотря на мартовские переговоры с А. Гитлером, вопрос о воздушном пакте
не может быть решён без англо-французских совещаний. Так как англофранцузские отношения ухудшились в результате англо-германского морского соглашения, их необходимо улучшить, прислушавшись к запросам Франции в контексте воздушного пакта. Несмотря на то, что Л. фон Хёш подчеркнул бесполезность Восточного Локарно, оба британских политика настояли на том, что в Берлине следовало бы изменить к нему отношение, потому что он может стать реальной основой для воздушного пакта3.
Таким образом, двусмысленность речи С. Хора 11 июля состояла в том, что
она одновременно осуждала франко-советское политическое мировоззрение, подчёркивала важность англо-германского морского договора и принижала значение
мартовских переговоров с А. Гитлером и его майской речи, потому что при внимательном рассмотрении последней становится ясно, что в отношении А. Гитлера к
Восточному Локарно на самом деле не изменилось ничего. Это отметил К. фон
Нейрат в циркуляре от 15 июля, который был направлен Л. фон Хёшу. Он подчеркнул, что англо-германский воздушный проект намеренно подменяется С. Хором
англо-французским. Как это было в 1933 г., только на этот раз не публично, К. фон
Нейрат заявил, что в случае затягивания обсуждения пакта, Германия в одностороннем порядке будет наращивать свои воздушные вооружения в целях усиления
собственной безопасности. Германия не может понять, почему Восточное Локарно,
построенное на коллективных военных гарантиях и создающее угрозу Третьему
рейху со стороны Франции, Чехословакии и СССР, вносит вклад в дело мира
1
ADAP. Ser. C. Band IV, 1. S. 232-234.
Ibid. S. 383-384.
3
Ibid. S. 419-421.
2
93
больший, чем система билатеральных пактов о ненападении, о которых Германия
говорит уже несколько лет. В итоге К. фон Нейрат делает вывод: «Прохладное отношение к Германии и её запросам, которое проявил С. Хор не удивительно, ведь
оно связано с хорошо знакомой всем британской политикой по поддержанию баланса сил. Поэтому вновь появившаяся подчёркнутая тенденция в пользу Франции
после заключения англо-германского морского соглашения была в целом ожидаема, и не только нами»1.
28 июля 1935 г. Л. фон Хёш получил от британцев ответ. В нем Лондон заявлял, что будет дожидаться решения Франции по воздушному пакту. Париж же был
склонен рассматривать пакт в билатеральном ключе, а не в его первоначальном варианте. В этой связи германский посол вынужденно отметил: создавать билатеральные соглашения, направленные против Германии – излюбленный метод французской дипломатии2. Окончательно надежды немцев на благоприятное решение
вопроса развеяла речь С. Хора перед парламентом 1 августа 1935 г.: «Я считаю заключение Восточного пакта одним из важнейших факторов в деле прогресса в Европе. Для меня полностью ясно, что без продвижения в осуществлении Восточного
пакта будут созданы большие трудности для удовлетворительного продвижения в
деле заключения воздушного пакта и других мероприятий по замирению Европы.
Уважаемые джентльмены могут быть уверены, что я продолжу продвигать эти
взгляды другим европейским правительствам. Сам я не вижу причин, почему Восточный пакт в настоящем виде не может быть заключён, и вполне уверен, что если
он будет заключён, это будет мерой по замирению Центральной и Восточной Европы, и решительно способствует заключению воздушного пакта, чего желаем не
только мы, но и германское правительство»3.
Таким образом, британский политический курс после заключения англогерманского морского соглашения продемонстрировал неожиданный поворот от
прохладного отношения к Восточному Локарно, очевидного в конце 1934 г. и даже
в рамках «фронта Стрезы», к прямо противоположному. Политика С. Хора жёстко
связала заключение воздушного пакта с заключением Восточного пакта и выдвинула это в качестве условия германской стороне. Прекрасно зная по опыту Женев1
ADAP. Ser. C. Band IV, 1. S. 437-440.
Ibid. S. 457-459.
3
House of Commons Debates. 1 August 1935. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1935/aug/01/international-situation
2
94
ской конференции, что Франция склонна противодействовать проектам по урегулированию вооружений, политика С. Хора всё же отдала воздушный пакт ей на усмотрение, чем со своей стороны внесла вклад в его срыв.
Первые сигналы о переходе англичан на новую политику в отношении Берлина в СССР получили еще в начале лета 1935 г. 4 июня лорд У. Бивербрук сообщил И.М. Майскому: «Макдональд долгое время тянул прогерманскую линию, но
два месяца назад он изменил свою позицию. Он считает, то Гитлер его надул и что,
поэтому, надо готовиться к борьбе с Германией. Саймон не имеет собственного
мнения, он готов подлаживаться под кого угодно. То правительство, которое явится результатом реконструкции, будет, по-видимому, понимать значение германской опасности лучше, чем нынешнее»1. 12 июня И.М. Майский дополнил свои наблюдения: «Так как Хор к тому же новичок в области внешней политики, […] отсюда его явное желание экспериментировать – но не в области англо-советских отношений, а в сфере вопросов европейской безопасности, конкретно в сфере отношений между Англией и Германией»2. В переходе на новый курс И.М. Майского 9
июля 1935 г. убеждал также Р. Ванситтарт. После встречи с ним советский полпред
в Лондоне записал: «Сейчас, месяц спустя после вступления Сэмюэля Хора в новую должность, он [Р. Ванситтарт] ещё с большим убеждением, чем раньше, может
сказать, что из Хора выйдет хороший министр иностранных дел, ,,реалистичеcки”
смотрящий на вещи»3. Дополнительные штрихи в позицию Великобритании внесла
встреча И.М. Майского с С. Болдуином, в том момент исполнявшим обязанности
премьер-министра в связи с болезнью Р. Макдональда. Во время беседы, состоявшейся 19 июля 1935 г., британский политик сообщил большевистскому дипломату:
«Никакой перемены в нашей политике нет. Политика остаётся старая. Мы хотим
мира в Европе (как и повсюду), и мы хорошо понимаем, что, если в Восточной части Европы будет полыхать война, то пожар, в конце концов, перекинется и на западную часть Европы. Однако, в политике нужно быть реалистом, и трудно заранее
фиксировать те пути и методы, с помощью которых легче всего добиться желательных результатов. Впрочем, я не хочу вмешиваться в сферу компетенции мини-
1
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 17. Л. 95.
Там же. Л. 114.
3
Там же. Л. 157.
2
95
стра иностранных дел. Сэр Самюэль Хор недавно произнёс речь, в которой изложена точка зрения правительства по различным вопросам внешней политики»1.
Отражением нового английского курса стал довольно жёсткий меморандум
от 5 августа 1935 г. В нём говорилось, что заявленный в речи А. Гитлера от 21 мая
проект заключения билатеральных пактов касается лишь соседей Третьего рейха,
поэтому неприемлем. Великобритания со своей стороны желала бы, чтобы пакты о
ненападении были заключены не только с Литвой, Польшей и Чехословакией, но
также с Латвией, Эстонией и СССР. Так более, что все эти страны наравне с Германией связаны пактом Бриана-Келлога, что означает эквивалентность этого соглашения с германским проектом билатеральных пактов. Заключение Восточного
пакта приведёт к дублированию Локарнских соглашений и поспособствует заключению воздушного пакта, что находится в интересах безопасности как Великобритании, так и Третьего рейха. Заключение коллективного пакта о ненападении с шестью восточными державами приведёт к выполнению декларируемых А. Гитлером
мирных планов2.
Трудно сказать, какие реальные цели преследовала Великобритания этими
шагами, однако она с очевидностью вновь заталкивала Третий рейх в международную изоляцию, из которой сама же в самом недавнем прошлом его вызволила. Ясно лишь то, что эта политика вполне объяснима в условиях, когда Германия использовала люфтваффе как инструмент геополитического влияния, и то, что, проводя её, Великобритания в любом случае мало что теряла. Эффект, однако, получился обратным – А. Гитлер после заявлений Лондона задумался об односторонней
ремилитаризации Рейнской зоны. Несмотря на то, что Восточное Локарно юридически не противоречило старым Локарнским соглашениям, новая британская политика по его поддержке прямо противоречила гитлеровскому курсу, изначально направленному на то, чтобы разбить франко-советский альянс, тем более, что А. Гитлер неоднократно и недвусмысленно озвучил своё отношение к Восточному пакту,
в том числе, в присутствии британских политиков. В условиях осуществления этого курса по сравнению с 1933 г. изменилось немногое. Если в 1933 г. у Третьего
рейха отсутствовали вооружённые силы, однако присутствовала поддержка Великобритании, то в 1935 г. его сухопутные вооружения были фактически легитими1
2
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 17. Л. 168-169.
ADAP. Ser. C. Band IV, 1. S. 527-528.
96
рованы, однако британская поддержка неожиданно пропала, а франко-советский
союз был на грани вступления в силу. Вместе с тем, военные возможности вермахта, по-прежнему, позволяли рассчитывать лишь на оборону с известными шансами
на успех. Это А. Гитлер подробно объяснил Дж. Саймону в еще марте 1935 г.
Впрочем, в пользу нацистской Германии было то обстоятельство, что на деле британский курс был половинчатым – в духе политики поддержания баланса сил Лондон на практике не стремился к созданию действенного политического блока с
Францией и тем более с СССР. Эта двойственность вскоре проявилась со всей очевидностью.
3 октября 1935 г. началась итало-абиссинская война. Внимание Лондона уже
с лета было приковано к нарастанию конфликта в Африке. Италия, начав боевые
действия, фактически отстранилась от «фронта Стрезы». Третий рейх заявил о своём нейтралитете и лояльности британской политике санкций в отношении Италии.
13 октября французский посол в Германии А. Франсуа-Понсе сообщил Я.З. Сурицу: «Англия хочет втянуть Италию в ослабляющую её войну, чтобы раздавить своего внезапно выросшего соперника»1.
Осенью 1935 г. в Великобритании состоялись парламентские выборы, на которых решающий перевес получили консерваторы. Новый кабинет оказался, таким
образом, консервативным, в отличие от предыдущего коалиционного, возглавляемого лейбористом Р. Макдональдом. Причем п причине болезни последнего новый
премьер С. Болдуин стал во главе правительства до выборов, в июне 1935 г.
18 ноября Р. Ванситтарт на встрече с И.М. Майским так обрисовал состояние
англо-германских отношений: «С воздушными силами дело обстоит так: летом текущего года британское правительство предложило германскому правительству
начать переговоры об ограничении воздушных флотов Локарнских держав. Немцы
уклонились от переговоров под предлогом каникул, обещая вернуться к данному
вопросу в середине октября. Вот уже середина ноября, а немцы молчат. Англичане
пока выжидают»2.
21 ноября 1935 г. состоялась встреча А. Гитлера с французским послом в
Берлине А. Франсуа-Понсе. Последний заверил, что франко-советское соглашение
не направлено против Германии. На это А. Гитлер возразил, что, напротив, оно эк1
2
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 107. Д. 31. Л. 168.
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 17. Л. 201.
97
вивалентно военному союзу и направлено непосредственно против Германии, потому что любая из его сторон получает возможность оценивать степень агрессии
Германии по отношению к себе. Когда А. Франсуа-Понсе отметил, что СССР полноценная часть Европы, А. Гитлер заявил, что, по его мнению, с России начинается
Азия, поэтому с французской стороны было пагубным делом способствовать его
включению в европейские дела1. Схожие мысли фюрер повторил 13 декабря 1935 г.
на встрече с послом Великобритании Э. Фиппсом. А. Гитлер, в частности, отметил:
так как советско-французский пакт является военным союзом, направленным против Германии, он ломает положение, созданное Локарнским договором, в рамках
которого планируется заключить воздушный пакт; этот пакт предусматривает совместные действия французской и советской авиации, что исключает для Берлина
возможность ограничить свои воздушные силы в рамках паритета, пусть даже и с
сильнейшей из локарнских держав2.
Во время развернувшихся дискуссий о советско-французском договоре и
воздушном пакте Третий рейх с неофициальным визитом посетил британский политик и газетный магнат лорд У. Бивербрук. 1 декабря 1935 г. он сообщил о результатах поездки И.М. Майскому3. Согласно архивным материалам, А. Гитлер
выразил восхищение попыткам У. Бивербрука создать оппозиционную консерваторам альтернативную имперскую партию и пожелал, чтобы его изоляционистская
позиция имела большее влияние на британцев. В ответ на похвалу У. Бивербрук
стал доказывать, что, несмотря на расхождения с С. Болдуином, он остаётся «добрым британским консерватором». А. Гитлер же сконцентрировался общности интересов. Так, он подчеркнул, что политика Третьего рейха является по существу
политикой изоляции – такой же, какую предлагает У. Бивербрук для своей страны.
Кроме того, А. Гитлер заявил, что не пойдёт ни на какое соглашение, которое связывало бы свободу его действий и гарантировало бы советские границы. И.М.
Майский после разговора с У. Бивербруком отметил, что лорд отстаивает политику
изоляции, однако с ориентацией на Францию и СССР в случае её неудачи («Б. выразился так: политика изоляции с моей точки зрения, здоровье, комбинация с
1
ADAP. Ser. C. Band IV, 2. S. 831-833.
ДВП СССР. Т. XVIII. С. 593.
3
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 17. Л. 226.
2
98
Францией и СССР – простуда, а сближение с Германией – тиф»)1. Согласно Е.А.
Гнедину, положение нацистской Германии в конце 1935 г. оставалось тяжёлым:
«Ни одна из важнейших проблем внутренней политики не разрешена, по всем линиям наблюдаются новые осложнения, между тем, как и во внешней политике германские перспективы становятся всё менее радужными»2.
Кроме поездки У. Бивербрука советской дипломатии в 1935 г. стала известна, по меньшей мере, ещё одна попытка неофициальных англо-германских переговоров. Еще 2 марта лидер британских лейбористов С. Криппс сообщил И.М. Майскому: «Недавно, около года тому назад, Гитлер прислал К. специальных эмиссаров с приглашением приехать в Германию и посмотреть, что там творится. Он
предлагал предоставить в распоряжение К. специальный аэроплан и дать ему разрешение ездить где угодно, осматривать, что угодно, включая до тюрем и концентрационных лагерей. По словам эмиссаров, Гитлер хотел бы доказать, что он строит в Германии социализм. К., однако, решительно отказался от предложений Гитлера»3.
В начале 1936 г. британская дипломатия, как официальная, так и неофициальная, оживилась. В конце января с неофициальным визитом по собственному
желанию нацистскую Германию посетил Ч. Уэйн-Темпест-Стюарт, лорд Лондондерри, и пробыл там семь недель. Лорд Лондондерри принадлежал к правому крылу консервативной партии, т.е. был национальным консерватором. Среди британских политиков он стал известен тем, что, занимая в 1931-1935 гг. пост государственного секретаря по воздушным вопросам, активно выступал против запрещения
воздушных бомбардировок, за что приобрел репутацию милитариста. Обращаясь к
международным делам, лорд Лондондерри заявлял о полной неэффективности Лиги Наций и ратовал за внешнюю политику в духе реальных конвенций. Воплощением этого курса должно было стать сближение с Третьим рейхом, передел с ним
сфер влияния и возвращение к политике великих держав XIX века. За свои прогерманские высказывания лорд Лондондерри получил в среде британских политиков
славу «подопечного Риббентропа»4. Его иногда относят к сторонникам «умиротво1
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 17. Л. 227-228.
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 107. Д. 31. Л. 145.
3
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 17. Л. 55.
4
Fleming N.C. Aristocratic Appeasement: Lord Londonderry, Nazi Germany, and the Promotion of Anglo-German
Misunderstandings. // Cardiff Historical Papers №4 2007. P. 16.
2
99
рения», однако это малообоснованно. Взгляды лорда явно расходятся с концепцией
«умиротворения», которая по определению отвергала передел сфер влияния.
Визит лорда Лондондерри в Германию в начале 1936 г. стал результатом работы неофициального внешнеполитического бюро И. фон Риббентропа, которое с
середины 1930-х гг. начинает конкурировать с МИДом, руководимым К. фон Нейратом. Бюро было призвано налаживать контакты с британскими антикоммунистами и сторонниками англо-германского сближения. И. фон Риббентроп в полном
согласии с наблюдениями К. Хаусхофера стал оказывать всё большее влияние на
внешнеполитические представления А. Гитлера. Недаром именно И. фон Риббентроп подписывал с германской стороны морской договор в июне 1935 г.
Добравшись до Германии, лорд Лондондерри в первую очередь встретился с
Г. Герингом, который продемонстрировал ему германские авиационные заводы и
тренировочные центры люфтваффе. 1 февраля 1936 г. англичанин провёл переговоры с заместителем А. Гитлера по партии Р. Гессом. Последний убеждал лорда в
грозных масштабах коммунистической опасности и необходимости создания британо-германского антибольшевистского альянса. Речь также зашла о возможности
возвращения германских колоний, однако британский политик посчитал эти разговоры лишь выражением комплекса неполноценности с германской стороны. 4 февраля лорд Лондондерри получил аудиенцию А. Гитлера. Фюрер высказался в поддержку неофициальных визитов, повторил доводы Р. Гесса в пользу антибольшевистского союза, но не сказал ничего определённого о германском перевооружении
и внешнеполитических целях Германии. По возвращению на родину лорд Лондондерри оказался в некоторой изоляции. В Форин офис к его визиту отнеслись неодобрительно, так как поездка могла дать основания для обвинения Великобритании в тайных переговорах. Остальные же его коллеги, кроме имперского изоляциониста М. Хэнки, вообще не обратили на поездку внимания1.
В начале 1936 г. на германском направлении активизировалась и официальная британская дипломатия. Отчасти это было связано с назначением 22 декабря
1935 г. на пост главы Форин офис А. Идена – одного из самых молодых политиков,
занимавших когда-либо этот пост. Несмотря на то, что новый министр иностранных дел, в целом, не был склонен идти против политического курса своих коллег
1
Fleming N.C. Aristocratic Appeasement… P. 14-15.
100
по Форин офис и консервативной партии, политика в отношении нацистской Германии всё же претерпела при нем по сравнению со временами С. Хора очевидные
изменения1. Уже 27 января 1936 г. во время встречи с К. фон Нейратом, прибывшим в Лондон по случаю похорон британского короля Георга V2, А Иден показал
себя более мягким в вопросе о воздушном пакте3. Более того, у него возникла идея
позволить Третьему рейху ремилитаризовать Рейнскую зону в обмен на его заключение.
Расчеты нового министра иностранных дел Великобритании строились на
следующих основаниях. Ещё в декабре 1935 г. британский кабинет пришёл к выводу, что Франция будет задерживать рассмотрение воздушного пакта, следовательно, и Германия будет делать то же самое4. В отношении франко-советского соглашения правительство в Лондоне 12 февраля 1936 г. сделало следующий вывод:
«Нас не проконсультировали по поводу подписания пакта, и поэтому у нас нет оснований высказывать мнения по этому поводу, хотя, к сожалению, теперь для нас
невозможно остаться в стороне от последствий его заключения. Однако в ходе короткой дискуссии выявилось, что это даёт явные преимущества, потому что можно
теперь сообщить Германии, что мы не имели к нему никакого отношения»5. 25
февраля 1936 г. британский кабинет рассмотрел перспективы перевооружения
страны. Был сделан следующий вывод: оборонительную программу следует модифицировать в свете увеличивающейся дальности полёта и наступательной мощи
современных боевых самолётов; произведённые к настоящему моменту лёгкие
бомбардировщики должны быть использованы в учебных целях, а в боевых целях
они должны быть заменены средними бомбардировщиками. При этом численность
ударных самолётов рекомендовано довести к началу 1937 г. до 1512, а радиус полёта самых лёгких бомбардировщиков должен полностью покрывать западную
часть Германии6.
1
Трухановский В.Г. Антони Иден. Страницы английской дипломатии 1930-50-е годы. М., 1976. С. 119-120.
См. Приложение I. С. 6.
3
ADAP. Ser. C. Band IV, 2. S. 1018-1019.
4
Cabinet Conclusions. 4 December 1935. URL: filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-82-cc-51-3519.pdf
5
Cabinet Conclusions. 12 February 1936. URL: filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-83-cc-6-366.pdf
6
Cabinet Conclusions. 25 February 1936. URL: filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-83-cc-10-3610.pdf
2
101
12 февраля 1936 г., т.е. в тот день, когда британское правительство вырабатывало позицию по советско-французскому договору, состоялась конфиденциальная встреча германского поверенного в делах в Лондоне О. Бисмарка и сотрудника
Форин офис Р. Уигрэма. Последний отметил, что политика Великобритании не направлена на политическое окружение Германии, а, наоборот, стремится к сотрудничеству с ней. В качестве подтверждения англичанин сообщил немецкому дипломату секретную информацию. Согласно Р. Уигрэму, утром 12 февраля британский
кабинет рассмотрел проект «рабочего соглашения» между Великобританией, Германией и Францией. Это соглашение не требует подписания дополнительных документов, кроме воздушного пакта, и не выдвигает условие возвращения Германии
в Лигу Наций. Всё, что требуется от Третьего рейха, это заверение о том, что существующая система соглашений не будет изменена силовым путём. Смысл договора
состоит в укреплении западного сотрудничества. Правда, отметил Р. Уигрэм, Великобритания, не в состоянии ничего возразить по поводу ратификации франкосоветского пакта. Далее он заверил, что британское перевооружение не связано
конкретно с германским, но с общим уровнем вооружений в Европе. О. Бисмарк,
выслушав собеседника, по-видимому, не до конца поверил в искренность его слов.
В донесении руководству он сделал такой вывод: поскольку детали проекта соглашения Великобритании, Германии и Франции неизвестны, Лондон просто обеспечивает себе алиби на случай, если Берлин не пойдёт на переговоры, и одновременно оправдание за то, что он не стал противодействовать франко-советскому сближению1.
Оценивая переговоры Р. Уигрэма и О. Бисмарка, можно констатировать: перед нами очередная попытка британской политики сохранить свободу в отношениях как с Францией, так и с Третьим рейхом, не поддерживая полностью ни ту, ни
другую сторону. Важно также отметить, что А. Гитлер на основании этих переговоров сделал вывод, что Великобритания не будет противодействовать односторонней ремилитаризации Рейнской зоны. И действительно, 13 февраля 1936 г. Форин офис прямо уведомил Францию, что Рейнская демилитаризованная зона не лежит в области жизненных интересов Великобритании2. При этом британские политики руководствовались следующими соображениями. Военная мощь Третьего
1
2
ADAP. Ser. C. Band IV, 2. S. 1112-1115.
Shuker S. France and Remilitarisation of Rhineland, 1936. // French Historical Studies. Vol. 14. №3 1986. P. 312.
102
рейха уже превзошла британскую, и баланс более-менее выровняется лишь к 19381940 гг. С другой стороны, если исходить из возможностей Лиги Наций, то и в
этом случае Германия будет готова к атаке раньше, чем Лига будет готова к обороне. Поэтому А. Иден и большинство кабинета пришли к выводу: ключевой стратегической целью является задерживание нацистской Германии до момента, когда
Великобритания будет способна вести крупную войну. Фактически, никакого выбора с военной точки зрения у Лондона не было. В этой ситуации А. Иден ещё 5
марта 1936 г. продолжал поддерживать идею ремилитаризации Рейнской области в
обмен на подписание воздушного пакта, потому что ясно осознавал тот факт, что
люфтваффе в самом скором времени превзойдут по мощи королевские воздушные
силы1. Как мы видим, именно в этот период британская политика постепенно приобретает черты «умиротворения» в специальном смысле, которые в полной мере
проявятся в курсе Н. Чемберлена. Однако пока эти черты не столь очевидны: попытка дипломатически задержать нацистскую Германию ещё не связывалась с некой превентивной дипломатией. Впрочем, что именно понималось под этим задержанием не вполне ясно, потому что сдерживанием эта политика не являлась.
Тем временем нацистское руководство ясно осознало тот факт, что оборона
Рейнской зоны будет перепоручена не Локарнским державам, ввиду самоустранения Великобритании и раскола, совершённого Италией, а Лиге Наций. В день ремилитаризации 7 марта 1936 г. рейхсминистр пропаганды Й. Геббельс записал в
своём дневнике: «Международная ситуация превосходна. Франция подключит Лигу. Хорошо! Поэтому она не будет действовать. Это самое главное. Всё остальное
не так важно»2. Однако односторонняя ремилитаризация была большим риском.
Согласно приближённому А. Гитлера А. Шпееру, фюрер и в годы войны рассматривал её как свой самый рискованный шаг на международной арене. «Мы тогда не
имели армии в полном смысле слова, – говорил А. Гитлер, – и не могли противопоставить свою боевую мощь даже Польше. Если бы Франция предприняла действия, мы были бы легко побеждены; наше сопротивление было бы сломлено в тече-
1
Ripsman N., Levy J. The Preventive War that Never Happened: Britain, France and the Rise of Germany in the
1930s. // Security Studies 16 №1 2007. P. 54-55.
2
Shuker S. France and Remilitarisation of Rhineland… P. 310.
103
ние нескольких дней. Что касается наших воздушных сил, то они были нелепыми.
Несколько Ju-52 ,,Люфтганзы”, для которых не хватало бомб»1.
Рейнская демилитаризованная зона представляла собой германскую территорию к западу от Рейна вплоть до границ с Нидерландами, Бельгией, Люксембургом и Францией, а также плацдармы, несколько вдающиеся в территорию к востоку
от Рейна. Эта зона включала в себя такие индустриальные районы Германии, как
Рурская область и Саар, в котором в начале 1935 г. прошёл плебисцит. Согласно
Версальским установлениям, в демилитаризованной зоне Германии было запрещено размещать войска и строить укрепления. До 1930 г. там были дислоцированы
французские войска, которые планировалось оставить до 1935 г. Однако они были
выведены раньше на пять лет. Смысл зоны состоял в том, чтобы в случае германского наступления французские войска смогли встретить неприятеля не на своей
территории. Однако принятая в конце 1920 - начале 1930-х гг. стратегия «линии
Мажино» – мощнейших военных укреплений на границе с Германией, т.е. на территории Эльзаса-Лотарингии, – сама по себе начинала противоречить стратегии
быстрого выдвижения французских частей на территорию Рейнской зоны. Status
quo в этом регионе обеспечивался Локарнскими соглашениями.
О намерении в одностороннем порядке ремилитаризовать зону А. Гитлер сообщил начальнику генштаба В. фон Фричу под Рождество 1935 г. Однако вермахт
оказался к этому не готов: было сформировано не более, чем половина из заявленных в марте 36 дивизий, одна танковая из запланированных трёх, не были завершены организационные мероприятия2. Вместе с тем, сама ремилитаризация могла
способствовать ускорению этих процессов – в случае успеха был бы задействован
мобилизационный потенциал Рейнской зоны и индустриальный потенциал Рурской
области. Главным риском была реакция французских войск. При этом вопрос не
ставился о том, смогут ли они остановить вермахт, потому что ответ был очевиден,
а будут ли они это делать3. 12 февраля 1936 г. А. Гитлер заявил К. фон Нейрату,
что ремилитаризация произойдёт в тот момент, когда французская Палата депутатов создаст для этого повод. Министр согласился, однако посоветовал провести
дополнительную дипломатическую подготовку. И. фон Риббентроп со своей сто1
Цит по: Speer A. Inside the Third Reich: Memoirs. New-York, 1970. P. 72.
Shuker S. France and Remilitarisation of Rhineland… P. 306.
3
Bar Y. Between Disarmament and Remilitarisation… P. 26.
2
104
роны поддержал идею немедленной ремилитаризации. 22 февраля было получено
заверение главы фашистской Италии Б. Муссолини, которое подтвердило раскол
среди Локарнских держав и развеяло окончательные сомнения. Б. Муссолини сообщил, что не станет вмешиваться в ситуацию, пока на Италию наложены санкции
в связи с войной в Африке1. Дипломатический паралич западных стран был усилен
Бельгией, которая заявила, что коль скоро Германия намерена строить в Рейнской
зоне укрепления, то это является скорее знаком того, что она не собирается предпринимать наступательных действий в отношении Брюсселя2. На фоне обсуждений
рейнского вопроса 28 февраля 1936 г. в Париже был ратифицирован франкосоветский пакт.
7 марта 1936 г. в 11:00, согласно приказу В. фон Бломберга, 19 пехотных батальонов вермахта начали переправу на западный берег Рейна. Военный министр
получил распоряжение А. Гитлера тут же отозвать войска, если начнётся выдвижение французских частей из Эльзаса. Символическое количество германских войск,
а также способ их передвижения, напоминающий скорее парад, были призваны
продемонстрировать оборонительный характер операции. Никаких действий с
французской стороны не последовало. В тот же день А. Гитлер выступил перед
рейхстагом3. Подчеркнув противоречие франко-советского пакта не только Локарнским соглашениям, но и уставу Лиги Наций, поскольку он создал возможность
определять агрессора в одностороннем порядке, и сделав ряд мирных предложений, он подвёл итог: «Уверен, что первоначальные основания для нашего отсутствия в рамках коллективного европейского сотрудничества исчезли. […] У нас нет
территориальных претензий в Европе»4.
Несмотря на то, что А. Гитлер явно преувеличил формальное противоречие
Локарнских соглашений и франко-советского пакта, техническое противоречие
между ними действительно имелось. И обнаружили его в Париже. Дело в том, что
поскольку ремилитаризация Рейнской зоны состоялась после ратификации пакта,
военные действия против вермахта означали признание не только нарушения Локарнских соглашений, но и агрессивных действий нацистской Германии против
Франции, что повлекло бы за собой подключение СССР в рамках нового договора.
1
ADAP. Ser. C. Band IV, 2. S. 1150.
Shuker S. France and Remilitarisation of Rhineland… P. 311.
3
См. Приложение I. С. 6-7.
4
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 778.
2
105
К этому Франция на деле не была готова. Британский премьер С. Болдуин выразил
это 11 марта следующим образом: «Следовало бы напомнить французской стороне,
что намеченные ею действия не только в результате развяжут очередную великую
войну в Европе. Они могут увенчаться успехом в деле разгрома Германии при помощи России, однако это означает лишь один результат – большевизацию Германии»1. С другой стороны, нацистское руководство также понимало, что предметом
франко-советской взаимопомощи может стать только Рейнская зона – единственный плацдарм для французского наступления на Германию.
К. фон Нейрат назвал ремилитаризацию «величайшим триумфом германской
дипломатии этого столетия»2. Ни «рабочее соглашение», ни британский план по
заключению воздушного пакта в обмен на ремилитаризацию просто не успели
осуществиться, потому что Лондон не стал специально приурочивать никаких активных действий к ратификации франко-советского договора. Оказалось, что теперь сам А. Гитлер предлагает вступление в Лигу Наций, а предмета соглашения
больше нет. 9 марта 1936 г. А. Иден произнёс речь перед Палатой общин3, в ходе
которой заявил: односторонняя ремилитаризация Рейнской зоны поколебала доверие к Берлину, однако не подразумевала угрозу военных действий4.
11 марта 1936 г. состоялось заседание британского кабинета. Были сделаны
следующие выводы: «Гитлер, очевидно, действовал под влиянием Геринга и Геббельса в противоположность позиции германского генерального штаба5. […]
Французская сторона заявила, что французы ,,на грани нервного срыва”. Они чувствуют, что если Германия смогла разорвать Локарнские соглашения, то нет никакой доверия к ней в любом другом гарантийном обязательстве. Франция не собирается покидать Лигу Наций, однако любое правительство было бы посмешищем, если бы продолжало полагаться на коллективную безопасность. […] Военный министр отметил, что через три года мы, возможно, восстановим в некоторой степени
наши немногочисленные силы, однако к тому времени Германия будет обладать
1
Cabinet Conclusions. 11 March 1935. URL: filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-83-cc-18-3618.pdf
2
Shuker S. France and Remilitarisation of Rhineland… P. 307.
3
См. Приложение I. С. 7-8.
4
House of Commons Debates. 9 March 1936. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1936/mar/09/rhineland-military-occupation
5
В действительности, Генеральный штаб не противодействовал А. Гитлеру, колебался лишь военный министр В. фон Бломберг, которого фюрер за это назвал «истеричкой» (Mitcham S. The Rise of the Wehrmacht:
the German Armed Forces and World War II. Westport, CT, 2008. P. 64.)
106
уже 100 дивизиями и мощным флотом. Поэтому мы не окажемся в относительно
лучшей позиции»1.
Правительство Великобритании, учитывая обеспокоенность Франции, 12
марта 1936 г. довело до Берлина свою позицию: Великобритания вместе с другими
Локарнскими державами рассмотрит германские предложения, однако настаивает,
чтобы число войск в Рейнской зоне не повышалось и оставалось символическим, и
чтобы они дислоцировались не в непосредственной близости от границ; на время
переговоров следует также отложить строительство там фортификаций2. На следующий день Берлин дал ответ: вопрос о длительных или краткосрочных ограничениях суверенитета Третьего рейха в Рейнской зоне не может обсуждаться, однако в знак поддержки переговоров фюрер не будет на время их проведения повышать численность гарнизонов Рейнской области и передвигать войска ближе к границе, однако это предполагает те же меры с французской и бельгийской стороны3.
В контексте германского ответа отметим, что А. Гитлер накануне в интервью британскому журналисту заявил, что вермахт никогда не покинет Рейнскую зону4.
Развитие событий к середине марта 1936 г. ясно показывает, что Лондон к
этому времени полностью отказался от идеи принуждения германской стороны вывести войска из Рейнской зоны. Причем А. Иден рассматривал этот курс как основу
переговоров с Германией и другими странами5. Он также не поддержал идею санкций против Третьего рейха. Здесь, на него, возможно, повлиял Э. Фиппс, считавший, что санкции могут привести к войне6. Однако позиция А. Идена не была неизменной. Вскоре он проникся планом, защищаемым Францией, – разместить международные войска с обеих сторон франко-германской границы. Этот план стал
главным предметом очередной речи А. Идена перед парламентом 26 марта 1936 г.7
В ответ на это выступление 1 апреля в Лондон прибыл И. фон Риббентроп. На
встрече с британскими официальными лицами нацистский эмиссар напомнил, что
Рейнская зона – это территория Германии, поэтому её ремилитаризация сама по себе никому не может угрожать. Берлин будет отклонять любые односторонние про1
Cabinet Conclusions. 11 March 1935.
ADAP. Ser. C. Band V, 1. S. 102-103.
3
Deutschland-England 1933-1939… S. 91.
4
DBFP. Ser. 2. Vol. XVI. P. 92.
5
Cowling M. The Impact of Hitler. British Politics and British Policy 1933-1940. Cambridge, 1975. P. 107.
6
DBFP. Ser. 2. Vol. XVI. P. 90.
7
House of Commons Debates. 26 March 1936. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1936/mar/26/european-situation
2
107
екты, направленные на её дискриминацию. Учитывая колоссальные оборонительные сооружения Франции, её атака с германской стороны не представляется возможной с военной точки зрения. Штабные переговоры Локарнских держав неприемлемы для Германии. Однако германское правительство не отказывается от переговоров на полностью равноправной основе. На это время Германия даёт гарантии,
что войска в Рейнской зоне не будут усилены, и не будет осуществляться их передвижение. При этом, подчеркнул И. фон Риббентроп, все остальные предложения
А. Гитлера остаются в силе. Однако Германия выступает против универсалистских
договоров, которые с самого начала обречены на провал. В дополнение, как отметил нацистский посланец, Берлин предлагает в рамках возможных переговоров запретить ряд видов вооружений, например, тяжёлых танков и артиллерии определённого калибра1. Фактически, Третий рейх предлагал паузу на четыре месяца2.
Москва в действиях Германии, позиции Великобритании и немецкоанглийских контактах в Лондоне видела угрозу. Причем не только себе. Глава
НКИД М.М. Литвинов 7 апреля 1936 г. после беседы с британским послом заметил: «Там [в Англии – М.Б.] возражают против помощи Франции, … между тем как
гитлеризм представляет опасность для самой Англии»3.
Страны, подписавшие Локарнские соглашения, в ответ на действия Германии в Рейнской зоне провели совещание военных (штабов). Их итогом стала поддержка идеи А. Идена о подготовке вопросника руководству Третьего рейха. На
основе этого документа предполагалось выяснить позицию Берлина по ключевым
внешнеполитическим проблемам. К началу мая усилиями Великобритании, Франции и Бельгии вопросник был составлен и передан К. фон Нейрату. Однако А. Гитлер не стал спешить с ответом на сформулированные там вопросы. Более того, высказал удивление формой обращения, поскольку она явно подразумевала недоверие к его стране4. Лишь 14 мая 1936 г. посол Великобритании Э. Фиппс получил
разъяснения. А. Гитлер в разговоре с ним высказал сожаление, что Лондон вынес
серьёзные международные вопросы на публику. Поскольку французское правительство, которое в скором будущем может стать полностью левым, неспособно к
переговорам, он оставляет за собой право вести дискуссию в то время, какое он по1
ADAP. Ser. C. Band V, 1. S. 330-338.
Eden A. Facing the Dictators: The Memoirs of Anthony Eden Earl of Avon. Book II. Boston, 1962. P. 416.
3
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 16. П. 115. Д. 6. Л. 25.
4
Eden A. Facing the Dictators… P. 419.
2
108
считает нужным. На вопрос, собирается ли Германия заключать какие-либо договоры с СССР, А. Гитлер ответил, что остаётся строго в рамках своих предложений.
Ограничение воздушных вооружений возможно только в контексте всеобщего разоружения. Далее фюрер предупредил: если ограничиться решением проблемы
воздушных вооружений лишь европейскими державами, то это приведёт к тотальному доминированию СССР в воздухе, который к тому же имеет планы по размещению своих ВВС в Чехословакии. Германский суверенитет над территорией
Рейнской зоны не может быть ничем поколеблен, и Германия оставляет за собой
окончательное право строительства там укреплений. На вопрос, следует ли организовать переговоры А. Гитлера с А. Иденом, фюрер сказал, что к этому следует вернуться позже1.
Из заявлений лидера нацистской Германии видно, что Берлин по сути отказался давать прямые ответы на британский вопросник. Однако взрыва возмущения
это не вызвало. К середине мая 1936 г. Рейнский кризис был исчерпан.
Главным последствием Рейнского кризиса с геополитической точки зрения
была приостановка эскалации геополитической напряжённости сроком на полтора
года. Дело в том, что британская общественность и многие политики, с одной стороны, считали, что ремилитаризация является внутренним делом Третьего рейха, с
другой – то, что сама по себе она не может принести никакого ущерба, потому что
война может начаться только в том случае, если сама Великобритания её объявит.
Подтверждением служат следующие слова А. Идена: «Большинство британской
общественности не усматривало почти никакого зла в действиях Гитлера. Они выглядели как простое восстановление полного контроля над территорией, которая
принадлежала ему по праву»2. Но самое главное состоит в том, что уже 26 марта
1936 г. британское военное ведомство пришло к выводу, что ремилитаризация в
действительности приведёт к укреплению безопасности Великобритании. Если
Рейнская зона будет со всех сторон фортифицирована, то вторжение с каждой из
них станет маловероятным, что уменьшит риск европейской войны3. На этих наблюдений А. Иден в конце апреля 1936 г. пришел к выводу о необходимости раз-
1
ADAP. Ser. C. Band V, 1. S. 508-509.
Eden A. Facing the Dictators… P. 382.
3
Reynolds B. The British Government and the Rhineland Crisis. Melbourne, 2010. P. 54.
2
109
рядки между Великобританией и Третьим рейхом, о чём и заявил кабинету1. И. фон
Риббентроп со своей стороны предложил фактически то же самое. Поэтому не удивительно, что острота кризиса быстро ослабла, а переговоры Локарнских держав
были малопродуктивны. Британской дипломатии было важно в первую очередь
выйти из положения, не создав серьёзной конфронтации с Францией, что ей и удалось блестяще осуществить2.
Однако описываемая разрядка таила в себе определённые опасности. Рейнский кризис привёл к восстановлению военного суверенитета Третьего рейха.
Осуществив это, А. Гитлер сразу же приступил к его утверждению и укреплению.
С другой стороны, и Великобритания начала связывать своё перевооружение с неким задерживанием Третьего рейха, которое впоследствии преобразуется в превентивную дипломатию Н. Чемберлена. В марте 1936 г. А. Иден подчеркнул: «Мне
кажется ясной как никогда необходимость сделать всё возможное, чтобы ускорить
темпы нашего перевооружения»3. Вместе с тем, создаётся впечатление, что Форин
офис в надежде выиграть время для осуществления некоего военного баланса с
Третьим рейхом не обращал внимания на наблюдения собственного военного ведомства, которое подчёркивало, что такой баланс, по крайней мере в сухопутных
вооружениях, недостижим. Со своей стороны, А. Гитлер, развязав решительными
действиями главный узел внешнеполитических противоречий, опасался, что Третьему рейху будет что-либо в очередной раз навязано. Поэтому он начал проводить
отстранённо-уклончивую политику по отношению к Великобритании, что ознаменовали собой переговоры с Э. Фиппсом 14 мая 1936 г. Впрочем, политика А. Идена
была довольно далека от политики Н. Чемберлена, потому что глава Форин офис
вплоть до своей отставки продолжал придерживаться проектов в «духе Локарно».
Эти обстоятельства и обусловили довольно длительную разрядку.
§ 4. Геополитическая разрядка между Третьим рейхом и Великобританией и
деятельность И. фон Риббентропа в Лондоне.
Англо-германская разрядка означала приостановку эскалации геополитического напряжения, однако парадоксальным образом одновременно способствовала
1
Reynolds B. The British Government and the Rhineland Crisis… P. 63.
Cowling M. The Impact of Hitler… P. 108.
3
Eden A. Facing the Dictators… P. 415.
2
110
перевооружению. Внешнеполитический курс А. Идена, представлявший собой нечто среднее между взглядами национальных консерваторов и имперских изоляционистов и будущей политикой Н. Чемберлена, отказывался также занять и антигерманскую позицию, характерную для У. Черчилля, Р. Ванситтарта и Э. Фиппса.
Премьер С. Болдуин, который в целом не был склонен к внешнеполитической активности, в мае 1936 г. сказал А. Идену, что необходимо сближение с Третьим рейхом. «Каким образом?» – спросил А. Иден. «Не знаю, это ваша работа», – ответил
С. Болдуин1. В беседе с У. Черчиллем британский премьер заявил следующее: «Я
не верю, что Германия стремится двигаться на запад, потому что запад был бы
трудной задачей для неё, и если она всё же сделает это до того, как мы будем готовы, я согласен, что положение будет совершенно ужасным. Если уж говорить о какой-то битве в Европе, то я хотел бы видеть сражающимися только большевиков и
нацистов»2. На это У. Черчилль возразил, что в таком случае в течение года Германия окажется доминирующей силой от Гамбурга до Чёрного моря. Здесь мы видим
в первом случае недооценку возможностей СССР, во втором – переоценку возможностей Третьего рейха. Хотя сам же С. Болдуин несколько ранее говорил о большевизации Германии, теперь он полагал, что начавшиеся сталинские чистки вскоре
ослабят СССР. И. фон Риббентроп усматривал в С. Болдуине твёрдого политика и
чуть ли не британского А. Гитлера3.
После Рейнского кризиса влияние И. фон Риббентропа на фюрера достигло
апогея. При этом речь шла ни о чём ином, как о представлении о Великобритании и
её политике. А. Гитлер прислушивался к нему, прежде всего, потому, что И. фон
Риббентроп часто говорил то, что сам лидер нацистов хотел услышать (наблюдая
за заявлениями фюрера со стороны, он в личных беседах передавал то же самое в
качестве собственной позиции)4. И. фон Риббентроп, таким образом, выполнял
при вожде нацистов роль главного советника по Великобритании и поэтому к лету
1936 г. осуществил ряд ответственных дипломатических поручений, не считая контактов, реализованных в рамках неофициальной дипломатии. Г. Геринг в этой связи однажды отметил: «Когда я поставил под сомнение способность Риббентропа
решать вопросы с Великобританией, Гитлер объяснил мне, что он лично знаком со
1
Цит. по: Perkins A. Baldwin. London, 2006. P. 104.
Ibid. P. 105.
3
Clemens P. The Making of Enemies… P. 29.
4
Ibid. P. 29.
2
111
многими лордами. На это я ответил, что проблема в том, что и они его хорошо
знают»1. Впрочем, нельзя сказать, что у И. фон Риббентропа не было собственных
внешнеполитических концепций. «Чтобы улучшить ситуацию, – планировал этот
неофит дипломатии, – мне казалось решающим следующее: встреча главы правительства Великобритании с фюрером с целью углубления взаимного доверия на
основании исключения морского соперничества. Адольф Гитлер сразу согласился.
Однако, Болдуина было трудно склонить к этой мысли. Тогда идея этой встречи
была поддержана многими моими английскими друзьями»2. И. фон Риббентроп
пытался реализовать эту идею уже с ноября 1935 г. Однако С. Болдуин отказывался
осуществить встречу без консультаций с Р. Ванситтартом. Двойственность позиции
И. фон Риббентропа заключалась в том, что он, с одной стороны, после заключения
англо-германского морского соглашения начал постепенно осознавать, что билатеральная политика Третьего рейха расходится с британским курсом, с другой – не
предлагал действенных альтернатив и поддерживал идеи в духе основных работ А.
Гитлера, чем и укреплял надежду фюрера на двустороннее сближение3.
К середине 1930-х гг. в Третьем рейхе сложилась сложная система выработки внешнеполитических решений. Точнее, их принимал в конечном итоге сам А.
Гитлер, однако консультативная, планирующая и исполнительная роль теперь принадлежала не только министерству иностранных дел. А. Гитлер действительно не
слишком вмешивался в работу ведомства национального консерватора К. фон Нейрата и доверял его дипломатическим качествам. Тем более, что тот полностью поддержал и обеспечил процесс восстановления военного суверенитета Третьего рейха, а также разрешил своим сотрудникам вступить по желанию в нацистскую партию. Однако фюрер опирался также на партийные ведомства, вроде внешнеполитического отдела А. Розенберга и бюро И. фон Риббентропа, поддерживал неофициальную дипломатию и полагался на специальные источники информации. При
этом у нацистов возникла конкуренция как с К. фон Нейратом, так и между собой.
Например, А. Розенберг и Й. Геббельс оппонировали И. фон Риббентропу, а последний, в свою очередь, конкурировал с К. фон Нейратом. И если ремилитаризацию Рейнской зоны обеспечивала официальная дипломатия, то решение по созда1
Fest J. The Face of the Third Reich. Cambridge, MA, 1970. P. 214.
Michalka W. Ribbentrop und die deutsche Weltpolitik 1933-1940. Außenpolitische Konzeptionen und
Entscheidungsprozesse im Dritten Reich. München, 1980. S. 111.
3
Michalka W. Ribbentrop und die deutsche Weltpolitik… S. 108-109.
2
112
нию вермахта А. Гитлер принял, проконсультировавшись с И. фон Риббентропом,
и лишь ознакомил с ним К. фон Нейрата1.
В 1936 г. германская дипломатия понесла две серьезные потери – 10 апреля
умер Л. фон Хёш, а 21 июня неожиданно скончался статс-секретарь Б. фон Бюлов.
Пост германского посла в Лондоне несколько месяцев оставался вакантным2. И.
фон Риббентроп рассчитывал получить пост статс-секретаря, однако К. фон Нейрат
пригрозил отставкой, и 11 августа нацистский «специалист по Англии» был назначен послом в Великобритании. Однако И. фон Риббентроп не спешил прибыть к
месту назначения и вручил верительные грамоты только 25 октября 1936 г.3
Здесь уместно суммировать те расхождения, которые обнаружились между
идеями, изложенными в основных работах А. Гитлера и реальной политикой в первые годы его пребывания у власти. Как мы видим, к середине 1936 г. никакого «естественного союза» между Великобританией и Третьим рейхом так и не сложилось4. В действительности, никаких конкретных переговоров в этом направлении
не было проведено. А. Гитлер впервые завёл речь об альянсе, причём антибольшевистском, только с лордом Лондондерри. До этого он подчёркивал готовность заключить билатеральный договор об ограничении вооружений и отказаться от морских амбиций. Как мы помним, А. Гитлер отстаивал сомнительную с геополитической точки зрения идею о том, что отказ Третьего рейха от морских притязаний
должен привести к тому, что Великобритания откажется от своей привычной политики. Первый шаг на этом пути он сделал, однако к серьёзному изменению британского курса это не привело. Действительно, восстановление военного суверенитета
Третьего рейха произошло во многом благодаря гибко-ревизионистской британской политике. Однако перспектива обретения им теллурократического суверенитета так и не появилась. Великобритания подчёркивала, что её политика не является антигерманской, однако в определённый момент она поддержала франкосоветский пакт, хотя конкретных мер ни по его обеспечению, ни по осуждению
гитлеровской политики с её стороны не последовало, что, впрочем, позволило А.
Идену вернуться к «легитимистским» заявлениям. С другой стороны, А. Гитлер не
проявлял целенаправленной активности по заключению альянса с Великобритани1
Kallis A. Fascist Ideology. Territory and Expansionism in Italy and Germany, 1922-1945. London, 2000. P. 84.
Weinberg G. Hitler and England… P. 302.
3
Ibid. P. 302.
4
Hildebrand K. The Third Reich. L., 1999. P. 25.
2
113
ей и специально интегрировал силовые акции в процесс принятия внешнеполитических решений, что подтверждает его стремление скорее к геополитическому
размежеванию, чем к союзу.
В этих условиях И. фон Риббентроп прибыл в Лондон уже со скептическим
отношением к возможности англо-германского альянса. Существует мнение, что
его миссия заключалась в привлечении Великобритании на сторону Антикоминтерновского пакта1. Однако верно скорее то, что пакт, заключённый 25 ноября 1936
г. между Третьим рейхом и Японией был некой заменой англо-германскому альянсу и выражением альтернативной программы И. фон Риббентропа по концентрации
сугубо континентальных сил от Испании до Дальнего Востока2. Г. Вайнберг в этой
связи отметил: «Если спросить, чем Риббентроп на самом деле занимался в период
своего номинального назначения в Лондон, то ответ может быть найден не в его
мемуарах, а исходя из его деятельности в Берлине и Риме в 1936-1937 годах: он вёл
переговоры с японцами и итальянцами о союзе против Англии»3.
Континентальный характер Антикоминтерновского пакта действительно
очевиден, однако всё же следует выяснить, являлся ли он военным союзом, и в какой степени он был направлен против Великобритании, а не против Коммунистического Интернационала. Здесь уместно привести слова самого И. фон Риббентропа: «Начальник американского генерального штаба Маршалл прав, говоря: “На самом деле ось существовала только на бумаге”»4. Нацистскому идеологу-дипломату
вторит А. Дж. П. Тейлор: «Участники пакта (Германия, Италия и Япония) даже не
придумали для себя общего названия. Противники звали их агрессорами, милитаристами, фашистами – характеристики не отличались меткостью»5. Военный союз
между Третьим рейхом и Италией возник только в 1940 г., сам же Антикомминтерновский пакт таковым не являлся и имел подчёркнуто идеологическую направленность.
Ещё до своего назначения послом И. фон Риббентроп организовал визит в
Германию бывшего британского премьера, который руководил страной в годы
Первой мировой войны, Д. Ллойд Джорджа. Тот провёл переговоры с А. Гитлером
1
Bloch M. Ribbentrop. New-York, 1992. P. 110.
Hildebrand K. The Third Reich… P. 25.
3
Weinberg G. Hitler and England… P. 302-303.
4
Риббентроп. И. Между Лондоном и Москвой. Воспоминания и последние записи. М., 1996. С. 90.
5
Тейлор А.Дж.П. Вторая мировая война // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С. 378.
2
114
в Берхтесгадене 4 сентября 1936 г1. Фюрер назвал Д. Ллойд Джорджа «человеком,
который выиграл войну». Британский политик был также весьма доброжелателен и
по итогам встречи заявил следующее: ,,Да, ,,Хайль, Гитлер!” Я говорю это тоже,
потому что он действительно великий человек. Я никогда не встречал более счастливого народа, чем немцы, и Гитлер является одним из величайших людей из тех, с
которыми я когда-либо встречался”»2. И далее: «Он – Джордж Вашингтон Германии – человек, который добился для своей страны независимости от всех её угнетателей. Для тех, кто в действительности не видел и не чувствовал особенностей гитлеровской власти над сердцами и умами немцев, эта характеристика может показаться экстравагантной. Однако, это чистая правда»3. Продолжая источать похвалы
А. Гитлеру, экс-премьер в письме И. фон Риббентропу написал: «Он самая большая
удача для Вашей страны со времён Бисмарка, или, я бы даже сказал, со времён
Фридриха Великого»4. Очарованный фюрером Д. Ллойд Джордж пришел к следующему заключению: «Установление германской гегемонии в Европе, которая
была целью и мечтой старого довоенного милитаризма, не является даже перспективой для нацизма. […] Немцы приняли твёрдое решение никогда больше с нами
не ссориться»5. Впрочем, к существенным решениям переговоры не привели.
По приезду в Лондон И. фон Риббентроп встретился с заместителем главы
внешнеполитического ведомства Р. Ванситтартом. Причем в Форин офис ему был
оказан довольно сдержанный приём6. Сам И. фон Риббентроп вспоминал о встрече
так: «К сожалению, говорил преимущественно я, и у меня с самого начала было такое ощущение, словно передо мной стена. Ванситтарт слушал спокойно, оставаясь
наглухо застёгнутым на все пуговицы и уклоняясь от любой моей попытки перейти
к открытому обмену мнениями. […] В лице Ванситтарта – и я чувствовал это – я
имел перед собой человека предубеждённого, с заранее сформулированным мнением, человека Форин офиса, который не только отстаивал тезис balance of power, но
и, более того, воплощал принцип сэра Эйра Кроу: ,,Что бы там ни было, никогда не
1
ADAP. Ser. C. Band V, 2. S. 878.
Цит. по: Walendy U. Truth for Germany… P. 52.
3
The Nazi Years. A Documentary History. Englewood Cliffs, NJ, 1969. P. 80-82.
4
Michalka W. Ribbentrop und die deutsche Weltpolitik… S. 112.
5
The Nazi Years. A Documentary History. Englewood Cliffs. P. 80-82.
6
Hildebrand K. Vom Reich zum Weltreich. Hitler, NSDAP und koloniale Frage 1919-1945. München, 1969. S.
474.
2
115
идти на пакт с Германией”»1. И далее: «Когда утверждают, что ванситтартизм и вся
содержащаяся в этом слове ненависть к Германии – следствие политики Гитлера, я
вопреки этому (и, как считаю, с большим правом) заявляю: гитлеровская политика
явилась следствием политики Ванситтарта в 1936 г.»2 Столь жесткие оценки, однако, не помешали И. фон Риббентропу сообщить А. Гитлеру о приеме в британском
МИДе прямо противоположное: англичане в лице Р. Ванситтарта согласилась со
взглядами фюрера на внешнюю политику3. Возможно, это самый яркий пример
выдачи желаемого за действительное за всю его дипломатическую деятельность.
Следует отметить, что Рейнский кризис привёл к окончательному оформлению групп среди британских политиков, выделившихся на основании различных
взглядов по отношению к Третьему рейху. Их уместно рассматривать в терминах
«умиротворители-антиумиротворители» и «прогермански и антигермански настроенные». При этом «умиротворителей» не было как среди явных противников нового германского курса, так и среди его очевидных сторонников, однако внутри самой группы «умиротворителей» выявились серьёзные разногласия. Р. Ванситтарт
занимал в этой связи вполне определённую позицию с самого начала – он был настроен антигермански и был «антиумиротворителем». Чтобы развеять представление о своей откровенной германофобии, он посетил берлинские Олимпийские игры
в августе 1936 г. Правда, и после игр своих взглядов он не изменил4. Немецкий исследователь Д. Айгнер отметил: «Никто с 1933 по 1937 год не имел такого большого влияния на британскую политику в отношении Германии, как сэр Р. Ванситтарт»5. При этом его позиция определялась не столько антинацизмом, сколько наблюдениями над «германским характером» вообще. «Германский дух неизменен в
течение последних семидесяти лет, – говорил Р. Ванситтарт. – Я сомневаюсь, будет
ли какая-то польза от ослабления Гитлера в этом отношении – скорее наоборот»6.
Однако он всё же полагал, что главное во внешней политике – это крушение гитлеризма. «Ночь длинных ножей» привела, согласно Р. Ванситтарту, к тому, что А.
Гитлер стал выразителем юнкерско-пруссаческого духа и будет действовать в рус1
Риббентроп. И. Между Лондоном и Москвой… С. 79-80.
Там же. С. 80.
3
Roi M. Alternative to Appeasement. Sir Robert Vansittart and Alliance Diplomacy, 1934-1937. Westport, CT,
1997. P. 132.
4
Roi M. Alternative to Appeasement… P. 131.
5
Aigner D. Das Ringen um England… S. 141.
6
Цит. по: Ibid. P. 143.
2
116
ле типичной прусской политики. Показательно, что Р. Ванситтарт не рассматривал
слишком серьёзно антибольшевизм нацистов и полагал, что он является лишь прикрытием для стремления к гегемонии в Центральной и Восточной Европе, причём
не за счёт СССР, а за счёт Франции, которую А. Гитлер, возможно, решит изолировать, пойдя на соглашение с И.В. Сталиным1. Такому развитию Лондон должен
препятствовать, потому что основные интересы Британской империи находятся
именно в Европе. Р. Ванситтарт предлагал создать систему гарантийных пактов в
Восточной Европе, чтобы ни в коем случае не допустить «свободу рук» для
Третьего рейха в этом регионе, однако не знал, как это осуществить. Его «незнание» основывались на том выводе, что британцы в критической ситуации не станут
сражаться за Чехословакию, когда эта страна, будучи важным звеном гарантийных
пактов, станет мишенью А. Гитлера2. При этом Р. Ванситтарт считал, что идея
«коллективной безопасности» должна служить национальным интересам и предлагал проводить курс именно в духе реальной политики3. Таким образом, заместитель главы Форин офис выступал за политику баланса сил без сочетания её с поиском какого-либо соглашения с нацистской Германией. Р. Ванситтарт был, следовательно, консерватором-центристом. В завершении разговора об этом политике заметим, что со временем вокруг него возникло некое поле отчуждения. Прежде всего потому, что члены правительства, склонные разделять западноевропейское урегулирование и решение других европейских вопросов, опасались, что реализация
проекта о гарантийных пактах в Восточной Европе вызовет раздражение с германской стороны.
Заметным представителем антигерманской ориентации и «антиумиротворителем», хотя и не занимавшим никаких должностей, был У. Черчилль. Д. Айгнер
назвал его выразителем «шовинистически-империалистического крыла консервативной партии»4. Он действительно казался «реакционером» британским левым и
лейбористам, однако британские политики, с которыми контактировал И. фон Риббентроп, называли его «аутсайдером» и «наполовину сумасшедшим»5. С геополитической точки зрения У. Черчилль в самом деле был весьма импульсивным и ярко
1
Cowling M. The Impact of Hitler… P. 158.
Roi M. Alternative to Appeasement… P. 131.
3
Cowling M. The Impact of Hitler… P. 159.
4
Aigner D. Das Ringen um England… S. 151.
5
Ibid. S. 152.
2
117
выраженным представителем идейной талассократии. Его антигерманская позиция,
так же как и у Р. Ванситтарта, в целом, не определялась антинацизмом, но исходила из того, что Германия непременно захочет взять реванш над Францией после
Первой мировой войны. Ещё в 1932 г. он заявил: «У меня нет национального предрассудка по отношению к Гитлеру в данный момент. Я мало знаю о его доктрине и
биографии и ничего о его характере»1. Однако именно на основе этого непонимания гитлеровской внешнеполитической концепции, как будто она являлась реваншистской, а не ревизионистской, У. Черчилль начал и продолжал в середине 1930-х
гг. антигерманскую пропагандистскую кампанию в прессе, которая к улучшению
обстановки привести не могла. Тем более, что от него осталась скрытой главная
гитлеровская идея о переориентации внешней политики Германии, которая заслонялась его собственной о том, что фюрер является выразителем интересов германских промышленников. Главной заботой У. Черчилля было предотвращение выравнивания военных сил Франции и Третьего рейха, но, так как к 1936 г. это всё же
случилось, он стал отстаивать идеи в духе баланса сил, наподобие тех, о которых
говорил Р. Ванситтарт, только более далеко идущих. 4 мая 1936 г. он писал лорду
Лондондерри: «Британская политика столетиями была направлена на противодействие сильнейшей силе в Европе путём объединения комбинации других стран,
достаточной для того, чтобы встретить угрозу. Иногда это была Испания, иногда
французская монархия, иногда французская империя, иногда Германия. У меня нет
сомнений, кто является таковой сейчас. Но если Франция планирует претендовать
на господство в Европе, я должен в равной степени попытаться выступить против
неё. Ведь именно таким способом веками мы охраняли наши свободы и поддерживали нашу жизнь и мощь»2. В этих условиях У. Черчилль начал справляться у военного ведомства о возможностях СССР в качестве союзника, поэтому трудно сказать, по каким критериям он определял сильнейшую силу в Европе. Его политические проекты были направлены на окружение Третьего рейха, при этом в большей
степени, чем проекты Р. Ванситтарта опирались на идею «коллективной безопасности» и были в отличие от них не вполне в духе реальной политики. О своей позиции он исчерпывающе сообщил И.М. Майскому: «Я глубоко ненавижу национал-социалистическую Германию. Я считаю, что она является не только врагом
1
2
Цит. по: Aigner D. Das Ringen um England… S. 154.
Цит. по: Gilbert M. Churhill. A Life. London, 2000. P. 555.
118
мира и демократии, но и Британской империи. Я считаю, что единственным надёжным средством обуздать этого зверя явился бы ,,великий альянс” всех миролюбивых государств в рамках Лиги Наций»1.
Группа «умиротворителей» не была однородной и включала несколько партий, или, по крайней мере, представителей различных точек зрения. При этом наиболее близкими к правым консерваторам и прогермански настроенным политикам
были имперские изоляционисты – Э. Чатфилд и М. Хэнки. Для них была характерна более тесная связь с военным ведомством. М. Хэнки занимал должность Секретаря британского кабинета, т.е. был советником премьер-министра. Помимо этого
он руководил Комитетом имперской обороны. Однако в ходе Рейнского кризиса 14
марта 1936 г. С. Болдуин создал новый пост – министра координации обороны.
Решение стало ответом на обвинений кабинета в низкой эффективности оборонного планирования, что проявилось в недооценке германской военной мощи и ошибках при выработке политического курса в отношении итало-абиссинской войны2.
Однако премьер не стал назначать на новую должность радикально настроенного
У. Черчилля, а сделал министром координации обороны Т. Инскипа. Один из соратников У. Черчилля назвал это «наиболее циничной вещью, которая была совершена с тех времён, когда Калигула назначил своего коня консулом»3.
Одним из результатов административных решений С. Болдуина стал рост
конкуренции внутри правящего сообщества. М. Хэнки, так же, как и лорд Лондондерри, выступал против разоружения и был в этом отношении на острие атаки против британских левых и лейбористов, а также против «пацифистов» в правительстве. Провал Женевской конференции по разоружению, согласно М. Хэнки, был хорошим шансом для возвращения к реальной политике в духе баланса сил. По поводу выборов 1935 г. он отметил: «Правительство убедительно выиграло выборы.
Теперь ему больше не нужно выуживать голоса у левых, и оно может делать всё,
что пожелает»4. При этом он считал программу по перевооружению 1935-1936 гг.
1
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 78.
Подр. см.: Ражев А.В. «Осложнений можно было избежать, будь у нас министерство обороны»: проблема
реорганизации управления военной политикой Великобритании во второй половине 1930-х годов. URL.
http://www.academia.edu/2503650/_._._._1930-_
3
Gilbert M. Churhill… P. 552.
4
Naylor J. A Man and an Institution. Sir Maurice Hankey, the Cabinet Secretariat and the Custody of Cabinet Secrecy. London, 1984. P. 246.
2
119
слишком скудной и пытался отстоять право ее реализации за своим ведомством1.
М. Хэнки выступал также за одновременное и максимально возможное усиление
всех флотов Великобритании за счёт уменьшения поддержки военной помощи
британским союзникам на континенте2. В апреле 1936 г. он отметил: «Главной вещью является предотвращение войны и усиление нас самих на случай, если мы однажды больше не будем в состоянии её предотвратить – чего Бог не допустит»3.
При этом М. Хэнки считал, что сфера британских интересов ограничена лишь
Францией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом и находится вне «коллективной безопасности». Эту позицию разделяли и военные. «Коллективная безопасность, – говорил адмирал Э. Чатфилд, – казалась сказочным сном, однако оставалась кошмаром для британского моряка»4. Однако, по мнению М. Хэнки и его сторонников и с Францией не следовало идти на явное сближение, коль скоро это может привести к косвенному сотрудничеству с СССР, чьей задачей является большевизация Европы, тем более, что в самой Франции победил Народный фронт,
объединивший левые силы страны5. Кроме того, М. Хэнки заявлял, что германская
экономика неспособна к доминированию в Европе и не следует ожидать от А. Гитлера, что он нападёт на Британскую империю. Поэтому, считал М. Хэнки, и с ним
соглашались в Генеральном штабе, в сложившихся условиях не следует препятствовать доминированию Третьего рейха в Южной и Восточной Европе6.
М. Хэнки не удалось отстоять полную независимость Комитета имперской
обороны: теперь оборонную политику проводили параллельно два ведомства, причём Комитет был выразителем взглядов Генерального штаба, а министр Т. Инскип
тесно сотрудничал с британским казначейством в лице Н. Чемберлена и его помощника У. Фишера. Ещё в 1934 г. между М. Хэнки и Н. Чемберленом возникли
разногласия, когда казначейство выступило против «нездорового перевооружения», а М. Хэнки, в свою очередь, против излишней экономии и французского проекта воздушного пакта, поддержанного британским кабинетом7. В 1936 г. Н. Чемберлен выступил с критикой предложений М. Хэнки по расширению морского
1
Cowling M. The Impact of Hitler. British Politics and British Policy 1933-1940. Cambridge, 1975. P. 160.
Naylor J. A Man and an Institution. Sir Maurice Hankey, the Cabinet Secretariat and the Custody of Cabinet Secrecy. London, 1984. P. 244.
3
Ibid. P. 247.
4
Цит. по: Ibid. P. 246.
5
Cowling M. The Impact of Hitler… P. 161.
6
Ibid. P. 162.
7
Ibid. P. 152.
2
120
строительства и усилению сухопутных сил, в том числе экспедиционного корпуса1.
В результате победила именно его позиция, настаивающая на том, что полевая армия не так эффективна вследствие медленной мобилизации, и следует сосредоточить всё внимание на концентрации ресурсов в области воздушной обороны, которая, по его мнению, была самым дешёвым способом противостоять нацистской
Германии2. Тем самым влияние Н. Чемберлена, который к тому же претендовал на
пост премьер-министра, на оборонную политику усилилось. Политическая концепция М. Хэнки демонстрирует тот факт, что политика баланса сил, которой придерживалось большинство британского руководства, имела различные варианты. Действительно, несмотря на то, что М. Хэнки также не предлагал поиска соглашения с
Третьим рейхом и вообще слишком активной внешней политики, фактически он
отстаивал идею молчаливого геополитического размежевания на грани передела
сфер влияния. В результате этого должен был возникнуть «естественный баланс
сил», нейтрализующий эскалацию геополитической напряжённости.
К имперским изоляционистам также можно отнести лорда У. Бивербрука,
особенности позиции которого мы уже отметили, и военного теоретика Б. Лиддел
Гарта. Последний известен своей взвешенной позицией по отношению к разрушительным возможностям бомбардировочной авиации. Советская дипломатия сообщила о нём: «Капитан Лидль-Харт (перекочевавший в настоящее время в Таймс)
развивал теорию о недостаточности авиации, чтобы нанести решающее поражение
противнику в будущей войне. Поражение с воздуха может быть лишь продуктом
паники или расстройства транспорта, но не результатом непосредственного ущерба. Ближайшим сроком будущей войны он намечает 1938 год. Наиболее уязвимой с
воздуха страной является Англия, за ней следует Германия (основная промышленность сконцентрирована в зоне Рейна), Италия (север), Франция и на пятом месте
СССР»3.
Глава Форин офис А. Иден, «умиротворитель-центрист», преследовал главную цель – восстановление локарнского сотрудничества. Позже проницательный
И.М. Майский так характеризовал его политику: «У Идена имеется не мало недостатков, главный из них – это то, что он человек среднего масштаба, к тому же ли1
Cowling M. The Impact of Hitler… P. 153.
Crowson N. Facing Fascism. The Conservative Party and the European Dictators, 1935-1940. London, 1997. P.
139.
3
АВП РФ Ф. 05. Оп. 15. П. 106. Д. 17. Л. 61.
2
121
шённый твёрдой воли, – но всё-таки Иден в области внешней политики является
выучеником покойного Остина Чемберлена […] и в течение многих лет он искренне увлекался ролью рыцаря Лиги Наций. […] В Женеве говорят, что Иден является
,,оптимальным вариантом” Британского Министра Иностранных Дел в условиях
наших дней, и я склонен согласиться со справедливостью этой характеристики»1.
Однако, несмотря на достаточно уважительную оценку И.М. Майского, в течение 1936 г. политика А. Идена была не слишком результативной: существенных
переговоров по поводу нового Локарнского пакта, ни Западного, ни Восточного, а
также по поводу вступления Третьего рейха в реформированную Лигу Наций не
проводилось2. Возможно потому, что А. Иден пришёл к выводу о необходимости
соглашения с нацистской Германией. Причем «ни одна возможность улучшить отношения с Берлином не должна быть упущена»3. «В связи с существенной мощью
Германии и её возможностей нанести вред Европе, – развивал свою мысль А. Иден,
– в наших интересах заключение с ней такого далеко идущего и прочного соглашения, какое только возможно, пока Гитлер ещё расположен к этому»4. Внешнеполитическое предпочтение, таким образом, отдавалось Третьему рейху перед Италией,
в отношении которой, согласно А. Идену, следовало проводить более жёсткий
курс. В этом он отчасти сходился с позицией Н. Чемберлена и расходился с Р. Ванситтартом, который считал Б. Муссолини, а не А. Гитлера более достойным кандидатом для переговоров. Однако отмеченную программу А. Иден реализовывал косвенно: он внушал своим парижским коллегам мысль о необходимости сближения с
А. Гитлером5. Ему удалось наладить сотрудничество с французским правительством Народного фронта, которое, несмотря на свой левый характер, выразило
стремление переориентировать внешнюю политику Франции с СССР на Великобританию.
А. Иден линию на сотрудничество с Берлином предлагал сочетать с перевооружением, о чем говорил ещё в январе 1936 г.6 Именно в этом контексте он и выдвинул проект ремилитаризации Рейнской зоны в обмен на заключение воздушно1
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 196-197.
Cowling M. The Impact of Hitler… P. 148.
3
DBFP. Ser. 2. Vol. XIX. P. 819.
4
DBFP. Ser. 2. Vol. XVI. P. 64.
5
Stone G. Yvon Delbos and Anthony Eden.: Anglo-French Cooperation, 1936-1938 // Anglo-French Relations
since the Late Eighteenth Sentury. London, 2009. P. 179.
6
DBFP. Ser 2. Vol. XV. P. 569-570.
2
122
го пакта, о чем мы говорили выше, и провал которого лишь усилил желание главы
британской дипломатии прийти к соглашению с немцами. В стремлении договориться с Берлином А. Иден предложил провести конференцию, на которой будет
выработан «пятисторонний пакт», заменяющий Локарнские договоренности. При
этом глава Форин офис был убежден, что условия для того решения являются уникальными с момента окончания Первой мировой войны1. 18 сентября 1936 г., после
встречи с послами стран, которые предполагалось привлечь к участию в конференции, глава британской дипломатии вручил О. Бисмарку меморандум, который должен был стать первым шагом на пути к форуму. Однако конференция не состоялась. Из причин такого результата выделим две. Первой стала позиция Германии, о
чем более подробно мы скажем ниже. Второй – не желание большей части британского правительства включать Италию в рамки нового соглашения2.
Американский исследователь Д. Вулнер в связи провалом плана «пятистороннего пакта» назвал А. Идена «фрустрированным идеалистом»3. Кроме того,
этот исследователь верно заметил, что глава Форин офис, считающийся одним из
главных сторонников Лиги Наций, однако никогда не ставил национальные интересы ниже интересов «коллективной безопасности» и проводил политику экономических санкций именно в таком ключе4. Кроме того, А. Иден был готов к реформированию Лиги Наций с учётом сложившейся внешнеполитической ситуации. Также
он был одним из тех коллег Р. Ванситтарта, которые выступали за отделение урегулирования западноевропейских и восточноевропейских вопросов. Поэтому в период его руководства вопрос о Восточном пакте больше всерьёз не обсуждался, что
даёт повод говорить об отходе от политики баланса сил.
Между тем, И. фон Риббентроп, обосновавшись в Лондоне, начал антибольшевистскую кампанию, что шло в русле позиции Берлина. В рассматриваемое время под влиянием формирования 4 июня 1936 г. правительства Народного фронта во
Франции и начавшейся 17 июля 1936 г. гражданской войны в Испании этот компонент гитлеровской политики был усилен5. Причем И. фон Риббентроп был против
оказания поддержки генералу Ф. Франко, под командованием которого в Испании
1
ADAP. Ser. C. Band V, 2. S. 768-770.
Eden A. Facing the Dictators… P. 479.
3
Woolner D. The Frustrated Idealists: Cordell Hull, Anthony Eden and the Search for Anglo-American Cooperation, 1933-1938. Montreal, 1996. P. 252.
4
Ibid. P. 173.
5
О гражданской войне в Испании в геополитической перспективе см. Приложение II. С. 38-43.
2
123
был поднят мятеж против республиканской власти. «Я, – писал нацистский дипломат, – боялся новых осложнений с Англией, поскольку там германское вмешательство, без сомнения, будет рассматриваться как очень нежелательное»1. Но А. Гитлер рассуждал иначе. По его мнению, результатом победы республиканцев в Испании станет новое окружение Третьего рейха, причем на сугубо идеологических основаниях (вместо предотвращённого им франко-советского альянса возникнет новый, состоящий из блока испано-французских левых сил и СССР). Допустить этого, по мнению А. Гитлера, было нельзя. Описанная фюрером угроза, стала для Берлина формальным поводом для разработки четырёхлетнего плана развития германской экономики в августе 1936 г.
В действительности четырёхлетний план был направлен на обеспечение военного суверенитета Третьего рейха. Так как его восстановление, полностью поддержанное национальными консерваторами, было завершено в ходе Рейнского
кризиса, план теперь давал шанс на вхождение в число ведущих военных держав к
середине 1940-х гг. Исследователь Р. Овери в этой связи замечает: «Перерыв середины 1930-х годов коренился в одном из важнейших документов целого периода,
стратегическом меморандуме, составленном Гитлером в Берхтесгадене в августе
1936 г., ставшего известным как ,,Меморандум о четырёхлетнем плане”. Его значимость подтверждается тем фактом, что Гитлер, за всю свою диктатуру едва ли
когда-нибудь бравшийся за перо, посчитал, что сущность его мыслей в данном
случае была столь важна для будущей германской политики, что заслуживала
письменного изложения им лично»2. В упомянутом меморандуме А. Гитлер подчеркнул: «С того момента, как разразилась Французская революция, мир со всё
увеличивающейся скоростью движется к новому конфликту, наиболее крайнее выражение которого называется большевизм»3. При этом «Германия, как всегда,
должна рассматриваться как ключевой пункт западного мира перед лицом большевистской атаки»4. В Европе отсутствуют силы, кроме Германии и Италии, твёрдо
противостоящие этой угрозе. С целью обороны против этой опасности необходимо
укрепить вооружённые силы. «Размах и темпы военного развития наших ресурсов
1
Риббентроп. И. Между Лондоном и Москвой… С. 73.
Overy R. Misjudging Hitler… P. 98.
3
ADAP. Ser. C. Band V, 2. S. 794.
4
Ibid. S. 795.
2
124
не должны быть слишком большими и быстрыми!»1, однако, «если мы не преуспеем в развитии германского вермахта до уровня первой армии в мире по уровню
тренировки, скорости формирования, вооружений и, прежде всего, боевого духа в
самый короткий возможный срок, Германия будет потеряна!»2. Для этого необходимы преобразования в экономике. При этом окончательное решение состоит в
«расширении жизненного пространства для нашего народа или источников сырья и
продовольствия»3. Таким образом, необходимо добиться автаркии, которая, однако,
не должна сочетаться с созданием запасов сырья в ущерб перевооружению. Напротив, экономика должна быть строго отрегулирована и мобилизована для нужд перевооружения. При этом необходимо любой ценой увеличить выработку железной
руды, производство топлива и синтетического каучука за счёт внутренних ресурсов, чтобы на случай войны быть независимыми от их импорта. Главные задачи состоят в следующем: «I. Германская армия должна стать боеспособной в течение четырёх лет. II. Германская экономика должна быть готова к войне в течение четырёх
лет»4.
Меморандум
представляет
собой
первый
шаг
на
пути
создания
Wehrwirtschaft – «военной экономики», которая позволила бы иметь достаточно
большую и мобильную армию мирного времени, способную на проведение локальных кампаний, не слишком в ущерб обеспечению страны товарами народного
потребления и привычному трудовому распорядку. Реализация четырёхлетнего
плана была поручена не министерству экономики, а Г. Герингу, который в связи с
этим отметил: «Планы исходят из той основной мысли, что столкновение с Россией
неизбежно. […] Все мероприятия должны проводиться таким образом, как если бы
мы находились в фазе непосредственной угрозы войны»5.
Проводя в Лондоне антибольшевистскую кампанию, И. фон Риббентроп,
впрочем, был не слишком активен. Донося позицию А. Гитлера до своих британских собеседников, он не придерживался таких же устойчивых взглядов. Поэтому в
зарубежной историографии распространилось мнение, что, несмотря на своё членство в нациской партии, И. фон Риббентроп был несколько меньшим антибольше1
ADAP. Ser. C. Band V, 2. S. 795.
Ibid. S. 796.
3
Ibid. S. 797.
4
Ibid. S. 801.
5
Цит. по: Hofer W. Die Entfesselung des Zweiten Weltkrieges. Darstellung und Dokumente. Berlin, 2007. S. VIVII.
2
125
виком, чем А. Гитлер, и в ещё меньшей степени антисемитом, и уже в период своего посольства в Лондоне начал формулировать альтернативную гитлеровской
внешнеполитическую программу, которая логически вела к пакту МолотоваРиббентропа 1939 г Следовательно, курс нацистской Германии был антибританским начиная уже с 1936 г. Осознав тот факт, что Великобритания будет проводить
политику баланса сил, не совместимую ни с переделом сфер влияния, ни тем более
с союзом, И. фон Риббентроп попытался переориентировать германскую политику
на континент, т.е. против неё, для начала в виде Антикоминтерновского пакта. В
наиболее полном виде эта концепция изложена в работах немецкого исследователя
В. Михалки, который писал: «Деятельность в качестве посла в Лондоне, политика,
которая лишь номинально была антикоммунистической, а де-факто антибританской, может расцениваться как дополнительный аргумент, показывающий влияние
Риббентропа на политику Гитлера в отношении Англии»1. Другими словами, А.
Гитлер, имевший определённую позицию по отношению к большевизму и рассчитывающий, что Великобритания его в этом поддержит, в решающий момент попал
под влияние И. фон Риббентропа, который уже к 1936 г. сформировал своё антибританское представление о политике, связанное с попыткой сближения с СССР.
Однако, согласно геополитике, этот взгляд довольно сомнителен. Действительно, получается, что И. фон Риббентроп был апологетом континентального
единства против талассократии. Однако таковым был совсем не он, а глава германской геополитической школы К. Хаусхофер, который с самого начала выступал за
создание континентального блока «Берлин-Москва-Токио» и которому как раз
больше всего мешали именно идеологические разногласия2. Такой курс был бы
бесспорно антибританским, точнее антиталассократическим. Что же делает И. фон
Риббентроп? Он одновременно вдохновляет Антикоминтерновский, т.е. антисоветский пакт, опасается осложнений с Великобританией и поэтому выступает против
поддержки франкистов. При этом он сообщает фюреру лишь то, что тот хочет услышать и проводит антибольшевистскую кампанию в Лондоне. И только после
осознания сути британской политики и целого ряда значимых событий он выступает за неожиданное заключение пакта с СССР, которому, в отличие от проекта К.
Хаусхофера, совсем не помешали идеологические разногласия, оформленные в ви1
2
Michalka W. Ribbentrop und die deutsche Weltpolitik… S. 156.
Артамошин С.В. Идейные истоки национал-социализма. Брянск, 2002. С. 100.
126
де Антикоминтерновского пакта, расколовшего континентальное единство. И. фон
Риббентроп, следовательно, был политическим оппортунистом, главным антагонистом К. Хаусхофера и «зеркалом» внешнеполитических воззрений Р. Ванситтарта,
пытавшимся проводить курс, имитирующий реальную политику и оперативно направленный против концепции баланса сил, что теллурократии не свойственно. В
целом, нам представляются обоснованными оценки, которые политике И. фон Риббентропа в Англии дал известный специалист К. Хильдебранд: этот нацист взял на
себя задачу, «которую, пожалуй, не смог бы решить даже такой мастер дипломатического искусства, как Талейран, и которая с точки зрения политических возможностей была определённо труднее и противоречивее, чем восстановление статуса
поверженной Франции на Венском конгрессе!»1
Вскоре после своего прибытия в Лондон, 4 ноября 1936 г., И. фон Риббентроп получил упоминавшийся выше британский меморандум о «пятистороннем
пакте», который до этого уже был рассмотрен секретарём посольства О. Бисмарком2, обнаружившим в британском меморандуме двусмысленности, связанные с
привлечением старых формулировок Локарнских соглашений, не адекватных новой политической ситуации3. И. фон Риббентроп, К. фон Нейрат и А. Гитлер сошлись в негативной оценке проекта, о чём посол сообщил лорду Э. Галифаксу на
переговорах 20 ноября4. Главная проблема с точки зрения Берлина состояла в следующем. Поскольку франко-советский пакт вступил в силу, а Франция рассматривается как член нового Западного пакта, может возникнуть ситуация, когда два договора войдут в противоречие. Например, если начнётся советско-германская война в условиях, когда определить агрессора не удастся. Будет ли Франция в этих условиях автоматически начинать военные действия против Третьего рейха или вынуждена будет перед этим обратиться в независимую инстанцию?5 На этот вопрос
сотрудник Форин офис У. Малкин 7 декабря 1936 г. ответил: Франция начнёт боевые действия автоматически, и Германии самой придётся обращаться в независимую организацию за разбирательством6. Однако в ходе переговоров с И. фон Риб1
Hildebrand K. Vom Reich zum Weltreich. Hitler, NSDAP und koloniale Frage 1919-1945. München, 1969. S.
546.
2
ADAP. Ser. C. Band VI, 1. S. 22.
3
ADAP. Ser. C. Band V, 2. S. 911-912.
4
ADAP. Ser. C. Band VI, 1. S. 92-93.
5
Ibid. S. 134-136.
6
Ibid. S. 155-157.
127
бентропом 17 декабря А. Иден заявил прямо противоположное: Франция, разумеется, обратится в независимую инстанцию1. Глава Форин офис пообещал разобраться с разногласиями, но начало 1937 г. ясности не принесло. В итоге И. фон
Риббентроп сделал следующий вывод: «…у меня сложилось впечатление, что господин Иден вообще всерьёз не заинтересован в заключении Западного пакта»2. Таким образом, нацистская Германия в условиях, когда четырёхлетний план предусматривал перспективу войны с СССР, стремилась либо полностью открепить Западный пакт от франко-советского, либо вообще не заключать его в случае, если
этого осуществить не удастся. Однако идеологическое сближение Парижа с Москвой при этом преувеличивалось, так как правительство Народного фронта было готово сотрудничать скорее с Великобританией, чем с СССР.
Изучая развитие англо-германских отношений во второй половине 1936 г.
невозможно обойти вниманием уже известного нам лорда Лондондерри, который
через несколько дней после прибытия И. фон Риббентропа в Лондон, в конце октября 1936 г., выехал в Германию. Здесь он заявил о полной поддержке ремилитаризации Рейнской зоны и выступил за поиск соглашения с А. Гитлером. Кроме того, лорд Лондондерри ратовал за максимально возможное перевооружение в сочатании с эффективной дипломатией. При этом критиковал как политику С. Болдуина и А. Идена, так и внешнеполитическую концепцию Н. Чемберлена. В одном из
писем от 22 марта 1936 г. он отметил: «У меня нет лишней скромности для того,
чтобы считать, что мы сможем контролировать всю ситуацию, однако Болдуин на
это не способен. Невилл настроен слишком местнически, поэтому я не знаю, кто
бы удовлетворил всем моим требованиям»3. Во время поездки лорд Лондондерри
предлагал немцам заключить четырёхсторонний пакт на равноправных условиях
между Великобританией, Германией, Францией и Италией, а также рассмотреть
вопрос о возвращении Германии её бывших колоний. При этом он ссылался одновременно на опыт Р. Каслри и К. Меттерниха4. Лорд полагал, что простой дрейф
британской политики, несмотря на перевооружение, с большей вероятностью может привести к войне, нежели прямые переговоры с А. Гитлером. С другой стороны, он предлагал усилить антибольшевистский компонент британской политики,
1
ADAP. Ser. C. Band VI, 1. S. 208.
Ibid. S. 212.
3
Цит по: Fleming N.C. Aristocratic Appeasement… P. 17.
4
Ibid. P. 16.
2
128
на что Э. Галифакс в личной переписке с ним заметил, что не следует дипломатически отчуждать СССР. В ходе переговоров А. Гитлер высказал лорду Лондондерри недовольство политикой А. Идена и создал у него впечатление, что следующие
неожиданные шаги внешней политики нацистской Германии будут направлены в
сторону Польши и Данцига, а также Чехословакии1.
Тем временем в Лондоне И. фон Риббентроп в осуществлении задуманных
планов отчасти рассчитывал на поддержку прогермански настроенного короля Великобритании Эдуарда VIII, вступившего на престол 20 января 1936 г. Более того,
уже упоминавшийся германский историк В. Михалка доказывает, что сам И. фон
Риббентроп, уже скептически относившийся к возможности англо-германского
альянса, считал, что британский монарх мог стать последним шансом на осуществление союза2. Нам такой вариант представляется сомнительным. Во-первых, его
осуществление не было во власти И. фон Риббентропа, потому что он не мог по
собственной инициативе организовать личную встречу с монархом. Во-вторых,
полномочия британского короля в области внешней политики были весьма ограниченными, если не сказать, что вообще отсутствовали. При этом Эдуард VIII предпочёл не воспользоваться никакими. Выразив желание вступить в брак с американской невестой У. Симпсон, что противоречило британскому политическому устройству, он показал, что не был намерен заниматься никакой политикой, в том
числе прогерманской. 11 декабря 1936 г., через полтора месяца после прибытия И.
фон Риббентропа в Лондон, король отрекается от престола с целью женитьбы на
неблагородной невесте. И. фон Риббентроп так оценил произошедшие перемены:
«Реальные причины недавнего кризиса [в Англии – М.Б.] не основывались на конституциональных или моральных соображениях, о которых было сообщено публично, напротив, реальный мотив господина Болдуина был сугубо политическим, а
именно одержать победу над теми германофильскими силами, которые проявляли
себя через госпожу Симпсон и бывшего короля, с целью развернуть текущую британскую политику в сторону, противоположную англо-германскому соглашению»3.
Нового короля Георга VI И. фон Риббентроп 4 февраля 1937 г. поприветствовал
нацистским салютом, за что сразу получил в британских кругах прозвище «Риб1
Fleming N.C. Aristocratic Appeasement… P. 20.
Michalka W. Ribbentrop und die deutsche Weltpolitik… S. 113.
3
Цит по: Ibid. S. 113.
2
129
бенсноб» и «господин Бестактность»1. Кстати, мнение нацистского посла в Англии
о политических интригах вокруг отречения короля Эдуарда VIII отстчасти подтверждают материалы донесений советских дипломатов.
Так, сотрудник советского полпредства в Великобритании С.Л. Столяр после
встречи с английским журналистом, упоминавшемся в документах как «Генри»,
записал: «Говоря об отстранении Эдуарда VIII, Генри заявил, что причины ухода
Эдуарда VIII более серьёзны, нежели обычно предполагается. По его словам, Эдуард VIII был не просто германофилом, но что содержание всех секретных государственных документов, которые проходили через руки Эдуарда, так или иначе систематически сообщалось Гитлеру. Об этом имеются неопровержимые доказательства в Лондоне и дело зашло так далеко, что Эдуард VIII ни коим образом не мог
быть оставлен на троне»2.
Вторая половина 1936 г. была отмечена активизацией решения военных вопросов. 4 ноября на заседании британского кабинета военный министр А. Дафф
Купер заявил, что к весне 1937 г. сухопутная армия Великобритании будет совершенно не готова к войне, и нет возможности подготовить её к этому сроку3. 16 ноября А. Иден в речи перед Палатой общин выразил неодобрение в адрес одностороннего расторжения Германией тех статей Версальского договора, которые были
направлены на интернационализацию германских речных коммуникаций и, в частности, Кильского канала4. 23 ноября 1936 г. Берлин присоединился к Лондонскому
протоколу о подводных лодках, который регулировал правила использования подводного флота5. 16 декабря 1936 г. состоялось очередное заседание британского
кабинета, на котором обсуждались вопросы обороны. Британскую армию планировалось использовать в двух основных качествах: территориальная армия должна
быть использована для островной обороны, регулярную армию предполагалось отправить на континент в случае, если Германия нападёт на Францию. Первая должна была составить 12 дивизий, вторая – 5. При этом обнаружилась невозможность
их равномерного укомплектования, поэтому предпочтение было отдано регулярной
1
Wilkinson R. Ribbentrop. // History Review. Issue: 29. December 1997. P. 23.
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 17.
3
Cabinet Conclusions. 4 November 1936. URL: filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-86-cc-63-364.pdf
4
House of Commons Debates. 16 November 1936. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1936/nov/16/german-waterways-treaty-denunciation
5
Prisenordnung und Prisengerichtsordnung 1939. URL: http://www.u-booteonline.de/krieg/prisenordnung/urkunden/teil03.php
2
130
армии. Однако на тот момент для отправки на континент было готово только 2 дивизии. В этих условиях канцлер казначейства Н. Чемберлен весьма скептически
отнёсся к попыткам полной комплектации сухопутной армии. При этом он не был
противником отправки экспедиционного корпуса вообще, однако не понимал, почему необходимо подходить к новой войне с позиций старой и готовить столь
большие силы для окопной войны во Франции. По мнению Н. Чемберлена, несмотря на то, что отправка английских войск будет совершена в интересах Парижа, тому не следует диктовать Лондону параметры распределения британских частей. Раз
цель Великобритании состоит в сдерживании войны, то, по мнению Н. Чемберлена,
это успешнее осуществимо с помощью воздушных сил, а не полной комплектации
территориальной армии. Позиция Н. Чемберлена вызвала критику. Особенно у военных, апеллировавших к опыту боевых действий в Китае и Абиссинии, где воздушные силы, хотя и показывают хорошие боевые качества, оказались не способны
завершить войну. Поэтому одно лишь их использование на континенте недостаточно для сдерживания войны1. В связи с отмеченной дискуссий, которая не привела ни к каким решениям, отметим: Н. Чемберлен действительно выступал за новый взгляд на войну. «Я, – говорил он, – не могу поверить, что следующая война,
если она когда-нибудь случится, будет похожа на предыдущую, и я полагаю, что
наши ресурсы с большей пользой должны быть употреблены в воздушной и морской сферах, нежели для наращивания больших армий»2.
За событиями в Лондоне продолжал внимательно наблюдать полпред И.М.
Майский. 23 декабря 1936 г. после встречи с заместителем Форин офис он сообщал
руководству: «Ванситтарт… прибавил, что поездка в Берлин и встреча с руководящими германскими деятелями только ещё больше убедили его в серьёзности
германской опасности для Великобритании и для Европы. В той же связи Ванситтарт помянул Риббентропа и стал издеваться над ним, характеризуя этого германского сверхдипломата, как типичного представителя оголтелого пруссачества. […]
У него есть только две темы для разговора – большевики и колонии. […] Эти проповеди о большевизме и о заслугах Германии по спасению Европы от коммунистической опасности всем уже надоели. При том англичане очень не любят менторского тона, к которому Риббентроп проявляет большую склонность. Что же касает1
2
Cabinet Conclusions. 16 December 1936. URL: filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-86-cc-75.pdf
Цит. по: Crowson N. Facing Fascism… P. 123.
131
ся колоний, то всякому должно быть понятно, что данная тема не может быть популярной в английском обществе. Но Риббентроп ничего не понимает. У него нет
ни такта, ни знания английской психологии. […]. Подводя итоги, он, Ванситарт,
должен прямо сказать, что Риббентроп в Англии провалился»1.
Отрицательные суждения о деятельности И. фон Риббентропа советские
представители получали не только от британских дипломатов. Упоминавшийся
выше сотрудник полпредства С.Л. Столяр 11 марта 1936 г. после встречи с доверенным лицом (предположительно из германского посольства), известным как
«Авгур», записал: « ,,Авгур” считает, что Риббентроп сознательно и нарочито груб
и неуклюж в своих выступлениях. Это и есть риббентроповская форма выражения
силы и мощи и агрессивности гитлеровской Германии. ,,Авгур” рассказывает, что
советник Риббентропа – Верман одному знакомому жаловался на грубость Риббентропа, которого он просто физически боится»2. Позже И.М. Майский так прокомментировал деятельность И. фон Рибентропа: «Если бы Риббентропа не было, его
нужно было бы выдумать. Ибо я могу сказать это с полной определённостью, –
Риббентроп является в настоящее время моим крепким ,,союзником”: где он пройдёт, там непременно вырастут цветы раздражения и недоверия к Германии, а это в
свою очередь по законам диалектики идёт нам только на пользу. Положительно
Риббентропу стоило бы платить жалование от советского правительства»3.
19 января 1937 г. А. Иден произнёс перед парламентом речь, посвященную
германскому четырёхлетнему плану4. При этом он обнаружил сугубо либеральное
недоумение по поводу политики автаркии и «легитимистский» отказ от двустороннего сближения5. А. Гитлер откликнулся выступлением в рейхстаге 30 января6. В
своей речи фюрер подчёркнул недооценку Лондоном большевистской опасности, а
отсутствие возможности реального разоружения объяснил необходимостью противостояния растущей силе СССР7.
14 февраля 1937 г. И. фон Риббентроп встретился с представителем А. Идена
лордом Э. Галифаксом. После разговора германский дипломат пришёл к следую1
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 21-22.
Там же. Л. 17. Л. 68.
3
Там же. Д. 25. Л. 79.
4
См. Приложение I. С. 8.
5
House of Commons Debates. 19 January 1937. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1937/jan/19/mr-edens-statement
6
См. Приложение I. С. 8-9.
7
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 866-870.
2
132
щему выводу. Необходимо дать отрицательный ответ на британский проект Западного пакта на основании имеющихся там двусмысленностей, связывающих его с
франко-советским договором1. При этом И. фон Риббентроп предлагал продолжить
с англичанами переговоры, направленные на поиск гарантий безопасности Бельгии, Нидерландам и Люксембургу. Реализация этого плана позволил бы разграничить интересы Великобритании и Третьего рейха на суше, так же, как англогерманское морское соглашение сделало это по отношению к морской сфере. Эту
мысль И. фон Риббентроп и пытался донести до Э. Галифакса2. Продолжением этого линии стал германский меморандум, переданный А. Идену 12 марта 1937 г.
Наблюдая за происходящим, И.М. Майский ещё 10 января 1937 г. отметил:
«Логика событий приводит германских государственных людей к выбору, о котором так много говорили в Берлине в течение последних двух недель, – к выбору
между переговорами на базе ,,участия на равных правах” и сознательной, последовательной самоизоляцией. […] Риббентроп, обещавший Гитлеру присоединение
Англии к Антикоминтерновскому пакту в течение двух месяцев после его заключения, показал себя человеком, совершенно не понимающим и не знающим Великобритании. […] Получается забавное положение: английские консерваторы, глубоко враждебные принципам ,,народного фронта” под углом зрения внутренней
политики, в то же время готовы почти восторгаться правительством народного
фронта во Франции, поскольку речь идет о внешней политике. Но такова уж судьба
капиталистического общества в наши дни – путаться в бесконечных противоречиях»3. И далее: «Правящие круги Великобритании глубоко отравлены ядом пресловутой ,политики равновесия”, которую они проводят уже в течение 4-х веков и которая стала их второй натурой. А ведь ,,политика равновесия” на практике означает
рафинированную игру на противоречиях между третьими странами. Далее, правящие классы Великобритании в такой же мере отравлены духом ,,компромисса”, о
все спасающей силе которого здесь имеется бесконечное количество теорий. Англичанин без ,,компромисса” чувствует себя как-то неловко, ему всегда кажется, что
он совершил ложный шаг»4.
1
ADAP. Ser. C. Band VI, 1. S. 443.
Ibid. S. 445.
3
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 7-10.
4
Там же. Л. 11-12.
2
133
И.М. Майский, желая выяснить реакцию Лондона на германский меморандум от 12 марта 1937 г., 13 марта встретился с А. Иденом. По итогам переговоров в
Москву ушло следующее сообщение: «На мой вопрос, как Иден расценивает перспективы Локарно в связи с германской нотой, – Министр Иностранных Дел пожал
плечами и ответил, что на ближайшее будущее Локарно он смотрит довольно пессимистично, – на той базе, которую намечает Германия в своей последней ноте,
построить что-либо трудно»1. 22 марта И.М. Майский провёл переговоры с А.
Дафф Купером. В результате полпред пришел к следующему выводу: «Очень важно и ценно, что сейчас против правительственной программы вооружений в стране
практически нет никакой оппозиции. […] В такой обстановке прогресс вооружений
может быть очень быстрый. Даф-Купер думает, что примерно через год Англия в
смысле угрозы со стороны возможного нападения выйдет из полосы непосредственной опасности, а примерно через 2 г[ода]. будет чувствовать себя уже вполне
твёрдо на ногах. Это относится в первую очередь к авиации, во вторую – к армии и
флоту. Далее, я поставил вопрос, против кого вооружается Англия? Даф-Купер усмехнулся и ответил ,,это для всех ясно”. […] Он заявил, что Лига Наций, конечно,
очень хорошее учреждение, но роль малых держав в деле борьбы против военной
опасности очень невелика, а, между тем, в Женеве малые державы играют непропорционально большую роль»2.
Таким образом, новый 1937 год не принёс существенных изменений в сложившуюся ситуацию. Перевооружение Великобритании и Третьего рейха продолжалось, обсуждение проекта Западного пакта было затянуто, а в связи с гражданской войной в Испании произошло усиление идеологического фактора в международной политике.
1
2
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 90.
Там же. Л. 94-95.
134
Глава III. Ответ Третьего рейха на геополитические вызовы Великобритании (май 1937 – сентябрь 1938 гг.)
§ 1. Внешнеполитическая концепция Н. Чемберлена.
28 мая 1937 г. пост премьер-министра Великобритании занял Н. Чемберлен.
К этому моменту ему было шестьдесят восемь лет и у него была определённая
внешнеполитическая концепция, которая уже отчасти нам известна. Рассмотреть её
тем более важно, потому что Н. Чемберлен, в отличие от своего предшественника
С. Болдуина, был нацелен на проведение активного внешнеполитического курса,
причём таким образом, что, стремясь реализовывать его лично, несколько затмевал
фигуру главы Форин офис А. Идена. Первым свидетельством этого стало назначение нового посла в нацистской Германии: вместо Э. Фиппса этот пост занял Н.
Гендерсон. Американский исследователь П. Клеменс так комментирует это решение: «В 1930-х годах среди британского и германского правительств существовала
тенденция обходить официальные информационные каналы и игнорировать рекомендации собственных внешнеполитических ведомств, служащие которых подозревались в необъективности и предвзятости. Невилл Гендерсон, например, рассматривал себя как персонального агента премьер-министра Невилла Чемберлена и
докладывал непосредственно ему»1.
Несмотря на то, что некоторые характерные черты внешнеполитической
концепции Н. Чемберлена проявились лишь в начале или середине 1938 г., уместно
суммировать их сразу. Британского премьера можно охарактеризовать как «умиротворителя-радикала». Радикальность его курса заключалась в том, что он стремился прийти к прямому и эффективному соглашению с Третьим рейхом или фашистской Италией путём проведения целенаправленной внешней политики, оставаясь
при этом в рамках политики «умиротворения». Так как эта политика, не будучи ни
прогерманской, ни антигерманской, была, однако, направлена на обеспечение национальных интересов Великобритании в Европе и не предусматривала передела
сфер влияния с Третьим рейхом, чемберленовский её вариант, в отличие от предложений М. Хэнки, вообще не подразумевал осознанного двустороннего размеже1
Clemens P. The Making of Enemies: Deteriorating Relationships between Britain and Germany, 1933-1939 // History Review, March 2000. P. 33.
135
вания геополитических интересов. Похоже Н. Чемберлен об этом даже не задумывался. Вместо этого он отстаивал идею предотвращения войны1. Британский исследователь Д. Даттон в этой связи отмечает: «Чемберлен совершенно отвергал идею
о том, что Гитлер и Муссолини могут не поддаться умиротворению, не потому, что
он находил их привлекательными деятелями – это не так, – а потому, что он не мог
понять, как люди, занимающие сопоставимые с ним положения в странах, вновь
духовно обретших свою цивилизационную форму, будут настолько поглощены
злом, чтобы приветствовать ведение войны как осознанный акт политики»2. Отметим, что на приведенных выше соображениях, которые могут на первый взгляд показаться странными, действительно была основана значительная часть чемберленовской «политики умиротворения».
Если имперские изоляционисты были наиболее близки к правым консерваторам и прогермански настроенным политикам, то курс Н. Чемберлена был среди
«умиротворителей» наиболее далёк от них и поэтому находится на грани того, чтобы быть охарактеризован как антигерманский. С другой стороны, представляется,
что он пытался, так сказать, «убить двух зайцев», которых по отдельности пытались «убить» концепции лорда Лондондерри и М. Хэнки. С первой его связывало
осознание того, что дрейф британской политики скорее приведёт к войне, нежели
переговоры с А. Гитлером, со вторым – сужение политических обязательств Великобритании в пользу национальных интересов. Однако Н. Чемберлен не принимал
в расчёт издержек каждой из концепций, а именно геополитического размежевания, и поэтому надеялся предотвратить войну активным вмешательством в европейские дела в сочетании с полной реализацией национальных интересов. Поэтому
его расхождение с М. Хэнки, который тоже стремился предотвратить войну, самое
существенное. Оно станет ещё более очевидным, если мы вспомним о том, что Н.
Чемберлен тесно связывал «умиротворение» и перевооружение. Теперь мы, однако, знаем, что максимальную программу перевооружения предлагал не он, а именно М. Хэнки. Поэтому эта связь становится отчасти негативной: стремлением компенсировать осознанное недостаточное перевооружение армии превентивной миротворческой политикой. И если в 1934 г. Н. Чемберлен предлагал вместо усиления
Тихоокеанского флота заключить пакт о ненападении с Японией, то в 1937 – 1938
1
2
Cowling M. The Impact of Hitler. British Politics and British Policy 1933-1940. Cambridge, 1975. P. 179.
Dutton D. Neville Chamberlain. London, 2001. P. 200.
136
гг. предлагал заключить аналогичное соглашение с фашистской Италией или нацисткой Германией вместо того, чтобы усиливать сухопутную армию. Это стремление, основанное во многом на сугубо фискальных соображениях, в сочетании с искренней неприязнью к окопной войне создает представление о Н. Чемберлене как
об олицетворении буржуазного пацифизма. Однако под его знаменитой фразой о
том, что британцы не будут надевать противогазы и рыть окопы ради Чехословакии, могли бы подписаться и Р. Ванситтарт, и М. Хэнки, и лорд Лондондерри, поэтому она не может служить оправданием именно чемберленовского «умиротворения». Тем более, что он произнёс её, когда это уже делалось.
Некоторый налёт идеализма в политике Н. Чемберлена, зародившейся в недрах британского казначейства в 1935-1936 гг., позволяет говорить об её отходе от
концепции баланса сил. Д. Вулнер в этой связи отметил: «Чемберлен расходился с
Лигой и отклонял понятие политики баланса сил, потому что боялся, что она приведёт к простому расколу Европы на два вооружённых лагеря – как это было в 1914
г.»1 Однако подразумевание премьером того, что основные интересы Британской
империи находятся в Европе – позиция, схожая со взглядами Р. Ванситтарта, – не
позволяет сделать столь однозначный вывод. Р. Ванситтарт именно в 1938 г. оказался в полной политической изоляции, но это свидетельствует лишь о том, что Н.
Чемберлен принялся реализовывать европейскую политику Великобритании другими методами. При этом он поддерживал политику А. Идена по сближению с
Францией, с которой у Великобритании ещё 1 апреля 1936 г. был заключён договор
о взаимопомощи. Лондон действительно отказался от поддержки идеи Восточного
Локарно, однако вместо этого стал сотрудничать более тесно с Парижем, который
после Рейнского кризиса казался ослабленной стороной. Период декабря 1936 –
апреля 1938 г. действительно оказался для Франции временем «дипломатического
паралича»2. Однако при этом Лондон начал сворачивать прямое сотрудничество с
СССР3. Так или иначе, политика Н. Чемберлена использовала по максимуму дипломатический ресурс влияния Великобритании в Европе, и вопрос о том, что шло
более вразрез с интересами Третьего рейха: превентивное «умиротворение» Н.
1
Woolner D. The Frustrated Idealists: Cordell Hull, Anthony Eden and the Search for Anglo-American Cooperation, 1933-1938. Montreal, 1996. P. 174.
2
Jackson P. France and Nazi Menace. Intelligence and Policy Making 1933-1939. Oxford, 2000. P. 207.
3
Neilson K. Britain, Soviet Russia and the Collapse of the Versailles Order 1919-1939. Cambridge, 2006. P. 213.
137
Чемберлена или «антиумиротворение» Р. Ванситтарта, возможности для реализации которого были незначительны, остаётся открытым.
Существует мнение, что заменой политики баланса сил в рамках концепции
Н. Чемберлена послужило целенаправленное развитие тех родов войск, которые были направлены на отражение аналогичных угроз. Об этом пишет американский ис-
следователь С. Лобелл: «Лондон создавал баланс против тех специфических компонентов германской, японской и итальянской мощи, которые угрожали скорее
жизненным интересам, чем сетевым сдвигам в балансе сил. В частности, Лондон
создавал противовес воздушной составляющей Германии, прежде всего путём
строительства сдерживающей бомбардировочной авиации, а позднее путём развития оборонительных истребительных частей, и против морской составляющей
японской и итальянской мощи»1. Согласно геополитике, это значит, что Н. Чемберлен сделал ставку на аэрократию. Учитывая тот факт, что за развитие флота выступали все британские политики, именно сочетание его с преимущественным развитием авиации составляет специфический смысл перевооружения по Н. Чемберлену. Именно в таком контексте следует понимать его замечание, сделанное в мае
1938 г.: «Немцы, которые являются конфликтёрами по природе, слишком уверены
в своих силах и нашей слабости, и до тех пор, пока мы не так сильны, как они, мы
всегда будем пребывать в состоянии хронического беспокойства»2. 1 августа 1937
г. он пришёл к выводу: «Я полагаю, что двойная политика перевооружения и
улучшения отношений с Германией и Италией переведёт нас к безопасности через
опасный период, если только Форин офис будет работать как можно лучше»3. В
свете этих соображений правительство Н. Чемберлена принялось за перевооружение, прежде всего воздушное, пересмотрев более раннее решение о комплектовании экспедиционного корпуса.
Ещё будучи канцлером казначейства, Н. Чемберлен на заседании кабинета
27 января 1937 г. выступил за развитие авиации, подчеркнув, что люфтваффе уже
слишком превзошли британскую авиацию по численности. После обсуждения был
сделан вывод о том, что необходимо усилить авиацию настолько, чтобы не усту1
Lobell S. Bringing Balancing Back In: Britain’s Targeting Balancing 1936-1939 // The Journal of Strategic Studies, 1-27, 2011. P. 22.
2
Цит. по: Self R. Neville Chamberlain. A Biography. Ashgate, 2006. P. 304.
3
Цит. по: McKercher B. The Limitation of the Political-Strategist: Winston Churchill and the German Threat,
1933-1939. // Churchill and the Strategic Dilemmas Between the Wars. London, 2003. P. 89.
138
пать любой из стран в пределах достижимости британской береговой линии1. 28
апреля соображениями о будущем армии поделился А. Дафф Купер. В частности,
он подчеркнул, что военное ведомство рекомендует усиление регулярной армии за
счёт минимум четырёх дивизий территориальной в течение первых месяцев войны.
Данная позиция была подвергнута Н. Чемберленом жесткой критике2. 5 мая 1937 г.
Н. Чемберлен заявил, что правительство не должно позволить втянуть британскую
армию в войну на континенте в духе прошлой войны. Необходимо подготовить себя к чему-то другому. Вклад британской армии на континенте должен быть ограниченным, потому что Великобритания не будет сражаться с Германией в одиночку, а у Франции в любом случае будет большая армия. Поэтому не следует отправлять слишком большой экспедиционный корпус. В результате дискуссии было
принято решение о полной комплектации регулярной армии только к апрелю 1940
г., а комплектация территориальной армии к этому сроку ставилась Н. Чемберленом под вопрос3. При этом он считал, что А. Гитлер не станет атаковать Великобританию4.
Перенося понимание возможной войны с Третьим рейхом в авиационную
сферу, Н. Чемберлен, несмотря на возражения британских военных, рассматривал
возможность коренного перелома в боевых действиях в результате нанесения решающего удара с воздуха. Следовательно, для него главной задачей перевооружения было устранение воздушной угрозы по отношению к Британским островам.
Отражением этого курса стал отказ англичан к концу 1937 г. от стремления к паритету с немцами в области бомбардировщиков и перенос внимания на истребительную авиацию. Именно в надежде выиграть время, пока не будет создана ситуация,
когда решающий удар с воздуха со стороны люфтваффе будет невозможен ввиду
мощной ПВО, и осуществлялась политика Н. Чемберлена5. При этом им не принимались во внимание замечания военного ведомства о том, что особенности германского вермахта требуют использования люфтваффе прежде всего для поддержки
сухопутных операций. Воздушные силы нацистской Германии, действительно
имели на вооружении только тактические бомбардировщики.
1
Cabinet Conclusions. 27 January 1937. URL: filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-87-cc-4-37-6.pdf
Cabinet Conclusions. 28 April 1937. URL: filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-88-cc-19-37-7.pdf
3
Cabinet Conclusions. 5 May 1937. URL: filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-88-cc-20-37-8.pdf
4
Cowling M. The Impact of Hitler… P. 179.
5
Ibid. P. 178.
2
139
Однако ставка Н. Чемберлена на аэрократию не может быть напрямую связана с проведением политики баланса сил или отказом от неё, потому что она никогда не осуществлялась сугубо военными средствами. Обеспечение паритета в
области аэрократии сама по себе вполне понятная геополитическая цель, однако
остаётся неясным, как она связана с вопросами войны и мира. Тем более, что аэрократия не может стать исключительным моментом в противостоянии теллурократии и талассократии. Получается, что Н. Чемберлен намеревался сдерживать войну
военно-воздушными силами, однако при этом, похоже, не планировал нанести решающего воздушного удара по Третьему рейху или попытаться его «принудить к
миру» таким способом, а пытался лишь застраховать Великобританию от аналогичных действий противника.
Анализ курса Н. Чемберлена приводит к следующим выводам. Предлагаемое
им сдерживание возможно только, когда война не просто началась, а идет на довольно продвинутой стадии. Следовательно, чтобы этого не допустить, необходимо
предотвращать войну до тех пор, пока Великобритания не будет способна её таким
образом сдерживать. «Опасный период» поэтому заключается в моменте, когда
Англия на это предотвращение ещё не способна, а война с неизбежностью надвигается. Другими словами, оценка неизбежности войны ставилась в прямую зависимость от неготовности авиации отразить удар.
Политика «умиротворения» Н. Чемберлена действительно исходила из
странного сочетания идеи неизбежности войны со строгой необходимостью её
предотвращения. В марте 1938 г. он заявил перед парламентом: «Ни это, ни какоелибо другое правительство не сможет выработать политику, которая предотвратит
иное правительство от вступления в войну, если оно уже решило действовать в
этом направлении»1. Д. Даттон в этой связи отмечает: «В то время, как британское
перевооружение оставалось направленным, прежде всего, на политику устрашения
и укрепления переговорной позиции страны на случай любых переговоров с Германией в будущем, Чемберлен никогда в мыслях не исключал возможность конфликта, как будто ему хотелось быть способным к нему»2. Однако поскольку в
«опасный период» Н. Чемберлен стремился помимо этого полностью реализовать
геополитические интересы Великобритании в Европе, предвкушение им войны
1
2
Цит. по: Dutton D. Neville Chamberlain... P. 210.
Ibid.
140
становится более понятным. Его политика, в которой остаётся много неясного,
лучше всего объясняется в геополитических терминах. Термин «общее замирение»
приобрёл в связи с унилатеральным «умиротворением» Н. Чемберлена новый
смысл по сравнению с тем, который он имел во времена Дж. Саймона и С. Хора –
времена «умиротворения в духе Локарно» – и стал «общим урегулированием».
И.М. Майский, внимательно оценивающий Н. Чемберлена, в конце концов
дал ему следующую далеко не лестную характеристику: «…он – человек совсем не
крупного масштаба, узкий, сухой, ограниченный, лишённый не только внешнего
блеска, но и сколько-нибудь широкого политического размаха. Его часто называют
здесь ,,бухгалтером от политики”; на весь мир он смотрит прежде всего под углом
зрения дивидендов и биржевых котировок. Именно поэтому Чемберлен – любимец
Сити, которое ему полностью доверяет. Вместе с тем Чемберлен очень упрям и настойчив, и если какая-нибудь идея раз засела ему в голову, он будет её отстаивать,
пока лоб себе не расшибёт, – качество довольно опасное для премьер-министра великой державы в наши дни, но такова уж его натура. Особо важную черту характера Чемберлена составляет сильно развитое ,,классовое самосознании”, конечно,
,,классовое самосознание” великодержавного британского буржуа. И действительно Чемберлен является вполне законченным типом реакционера, с совершенно отчётливой и резко оформленной антисоветской установкой»1. И далее: «ЛлойдДжордж в недавних парламентских дебатах ядовито обозвал премьера ,,рыбой с
холодной головой”. Всё это, в общем, правильно, но у Чемберлена имеется одно
достоинство, которого не хватало Болдуину – воля. Он несомненно волевой человек, энергичный, откровенный… до бестактности. […] Несмотря однако на то, что
всё прошлое Чемберлена теснейшим образом связано с промышленностью и финансами, и что никакой международно-политической тренировки у него нет, новый
премьер, в противоположность своему предшественнику, очень интересуется
внешними делами. И не только интересуется, но хочет проявлять во внешней политике максимальную активность. Сомнительно, есть ли у Чемберлена какая-либо
определённая внешнеполитическая концепция, однако по своему возрасту (ему 67
лет), по воспитанию, навыкам, традициям и т.д., Чемберлен целиком принадлежит
к людям довоенного поколения, когда ни о каких Лигах Наций ещё не было слыш1
АВПРФ. Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 60-61.
141
но, когда война считалась неизбежным свойством человеческой натуры и к каждой
конкретной войне подходили с точки зрения хорошего или плохого гешефта. В области внешнеполитической Чемберлен представляет собою фигуру, несомненно
сильно отличную от Идена, – более грубую, более примитивную, более циничную.
[…] …внешнеполитическая программа премьера сводится к следующему: англофранцузская Антанта, пакт четырёх взамен прежнего Локарно, обещание ненападения со стороны Германии и Италии в отношении центральной и юго-восточной
Европы, полная изоляция СССР»1.
§ 2. Военные приготовления вермахта и визит лорда Э. Галифакса
в Германию.
В мае 1937 г. военный министр В. фон Бломберг посетил Великобританию в
рамках коронации короля Георга VI. 13 мая он провёл переговоры со С. Болдуином
в последние дни его пребывания на посту премьер-министра, а также с А. Иденом
и 14 мая с Н. Чемберленом2. В. фон Бломберг подчеркнул, что двустороннему сотрудничеству препятствует распространённое мнение по поводу возможности германской атаки на западе, которое является абсурдом, поскольку А. Гитлер открыто
признал по итогам саарского плебисцита, что у Третьего рейха нет территориальных претензий к Франции3. Во время коронации с Н. Чемберленом провёл переговоры также И. фон Риббентроп. Посол заявил, что считает будущее мира зависимым прежде всего от того, окажутся ли Великобритания и Третий рейх в разных
лагерях или наладят дружественное сотрудничество, для чего в настоящее время
есть все необходимые условия, и для чего фюрер и уполномочил его прибыть в
Лондон. На свое заявление И. фон Риббентроп получил неожиданный ответ: Н.
Чемберлен «в будущем на сто процентов будет» к услугам германского посла в деле развития отношений Берлина и Лондона4. Уже были сделаны конкретные шаги.
В отличие от хорошо известной установки Р. Ванситтарта и А. Идена по отношению к Третьему рейху, Н. Чемберлен дал распоряжения новому послу Н. Гендерсону налаживать взаимопонимание с Берлином. И. фон Риббентроп, узнав об этом
1
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 197-199.
См. Приложение I. С. 9-10.
3
ADAP. Ser. C. Band VI, 2. S. 802-807.
4
Ibid. S. 822.
2
142
и проанализировав майские переговоры, пришёл к следующим выводам. Вопервых, Великобритания стремится, прежде всего, к миру. Во-вторых, в Лондоне
опасаются агрессивных намерений Третьего рейха, и эти страхи усиливают сближение Германии с Италией и Японией. В-третьих, идея коллективной безопасности
полностью рухнула. В-четвёртых, краеугольными камнями британской политики в
Европе являются гарантийные обязательства перед Францией и Бельгией, поэтому
германская атака на западе автоматически приведёт Великобританию в стан врагов. В-пятых, сохраняет актуальность восточноевропейский вопрос1. И далее: поскольку Великобритания дала гарантийные обязательства Франции после Рейнского кризиса, франко-советский пакт вступил в силу и союзы Франции с Польшей и
Чехословакией также продолжают действовать, Лондон является косвенно включённый в систему французских союзов. Более того, он на деле оказывает моральную поддержку франко-советскому договору. Поэтому существует опасность, что в
случае русско-германской войны Великобритания может быть втянута в неё посредоством Франции. Однако без британской поддержки Франция едва ли начнёт атаку западной германской границы. Суммируя И. фон Риббентроп записал: «Ключ к
ситуации находится исключительно у Англии, у которой есть две альтернативы, с
одной стороны – дружба с Германией при полном соблюдении английских интересов (морское соглашение, готовность к защите целостности расположенных между
Англией и Германией государств, включая Францию) и, с другой стороны, повторная борьба не на жизнь, а насмерть между обеими великими германскими нациями
непосредственно в чужих интересах, борьба, которая в условиях гораздо более неблагоприятного для Англии стечения обстоятельств, чем в 1914 году, … ставящих
на карту существование Британской империи, [поэтому] должна заставить английских политиков сделать правильный выбор»2. От Лондона также зависит, претворять ли в жизнь привычную с 1907 г. установку на окружение Германии. Однако
вместо того, чтобы заботиться лишь о своём положении, Великобритании следовало бы осознать, что Германия, даже став самым могущественным государством в
Европе, не имела бы никакого интереса в выступлении против неё. Напротив, она
преследовала бы в собственных интересах и в интересах общей расы сохранность
Британской империи. Поэтому, по мнению нацистского дипломата, дальнейшая
1
2
ADAP. Ser. C. Band VI, 2. S. 823.
Ibid. S. 823.
143
интенсивная работа должна проводиться в русле погашения интереса Великобритании к Востоку1. Поиск двустороннего взаимопонимания следует сочетать с политикой сближения с Италией и Японией. Прочитав отчёт И. фон Риббентропа, К.
фон Нейрат подчеркнул фразу «гораздо более неблагоприятного» и поставил знак
вопроса. Не исключено, что подобная оценка ситуации была отчасти связана с квази-континентальными политическими проектами посла.
Исполняя распоряжение Н. Чемберлена, Н. Гендерсон уже 10 мая 1937 г.
подготовил меморандум, в котором изложил свое видение британской политики по
отношению к Третьему рейху. Ее базовые принципы заключались в следующем.
Во-первых, оборона Британской империи. Во-вторых, поддержание мира в Европе
и во всём мире. В-третьих, усиление британской военной мощи. В-четвёртых, сохранение постоянных дружественных отношений с Францией, Бельгией и Нидерландами. В-пятых, поддержка идеалов и принципов Лиги Наций2. Правда, Н. Гендерсон тут же оговаривал: поддержка Франции не должна быть эксклюзивной, поскольку Париж использует свои восточноевропейские военные союзы как инструмент национальной политики. Великобритания поэтому не может ослабить своего
интереса к Европе, но не должна при этом идентифицировать себя с той или иной
державой или группой держав. В настоящий момент Великобритании потенциально угрожают Германия, Италия, Россия и Япония, прежде всего, в связи со своим
географическим положением. При этом Германия представляет главную угрозу,
однако от неё не следует ожидать возобновления морского и колониального соперничества или натиска на запад3. Германия не соприкасается ни с какими британскими владениями: Великобритания «эксцентрична» по отношению к Европе, Германия, напротив, представляет собой её центр. Н. Гендерсон в меморандуме особо
отметил: «Она [Германия – М.А.] раба своей географической судьбы и находится в
гораздо менее благоприятных условиях, чем большинство других стран. Это соображение не должно быть упущено в связи с вопросом о вооружениях. В той степени, в которой Великобритания должна быть сильной на море и в воздухе, в той же
степени Германия в целях самообороны должна быть сильной в воздухе и на су-
1
ADAP. Ser. C. Band VI, 2. S. 824.
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 98.
3
Ibid. P. 99.
2
144
ше»1. Британская дружба с Германией может быть полезна в сдерживании амбиций
России и Италии. Союз Великобритании и Германии с США в качестве партнёра
является наиболее естественным. Британская политика, начиная с 1907 г., была вызвана германским стремлением к морскому могуществу и натиску на запад. Великобритания считает принципиально важным защиту Франции, однако если та намерена и в дальнейшем полагаться на свою систему союзов, попытка достичь
взаимопонимания с Германией, основанного на сотрудничестве с Парижем, безнадёжна2. Далее Н. Гендерсон задался вопросами: «А что в самой Германии? То, что
сам Гитлер и большинство немцев предпочли бы альянс с Великобританией альянсу с какой-либо другой страной, это почти бесспорно. Тем не менее, возможна ли
британская дружба, терпимость или даже молчаливое согласие, когда цели германской внешней политики будут открыто выражены? Другими словами, готова ли
Германия заплатить разумную цену, которую мы сможем с достоинством принять в
знак британской дружбы?»3 Вместе с тем, эти цели на данный момент не прояснены. Провозглашенная гитлеровцами «экспансия на Восток», английского посла,
ввиду растяжимости понятия, не удовлетворяла. «Если национальная целостность
Великобритании и независимость её соседей будут гарантированы, - отметил Н.
Гендерсон, - нельзя будет отметить, что правительство Его Величества активно
возражает против политического и экономического доминирования, которое германские армии, германская промышленность и население в любом случае обеспечат по собственной инициативе»4. Австрия, по мнению посла, рано или поздно
добровольно присоединится к Третьему рейху. Того же можно ожидать в отношении Данцига и Мемеля. Что касается немецких меньшинств в Чехословакии, то их
судьба зависит от эффективности работы Лиги Наций по решению национального
вопроса. В целях обеспечения взаимопонимания с нацистской Германией Н. Гендерсон предложил: не противодействовать аншлюсу Австрии, признать принципиальное право Германии на колонии, прежде всего, в Западной Африке, заверить,
что Лондон не намерен возражать против германского экономического и политическое доминирования в Восточной Европе5. Однако при этом Н. Гендерсон подраI
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 100.
Ibid. P. 101.
3
Ibid.
4
Ibid.
5
Ibid. P. 102.
2
145
зумевал возможность «мирной экспансии» в контексте заявлений А. Гитлера в мае
1935 и марте 1936 гг. При этом посол подчеркнул, что Великобритания не может
более допускать дрейфа в международных делах: «Чем дольше длится сложившаяся ситуация, тем будет сложнее изменить её. Как только убеждение в том, что Англия является врагом, оформится, мы фактически окажемся снова в фатальной и
трагической цепи событий, приведшей к войне в 1914 г. Как только рельсы проложены, в тот же момент поезд войны тронется сам собой. Несомненно, нельзя упускать ни одной попытки, чтобы предотвратить столь гибельный и бессмысленный
исход»1. Далее Н. Гендерсон заметил: каковы бы ни были германские амбиции, они
не направлены против Британской империи, и коль скоро они отличаются от кайзеровских и не угрожают целостности Франции, Бельгии и Нидерландов, нет оснований для проведения политики окружения Германии в духе 1907-1914 гг. и создания
преград на пути мирной политической экспансии Третьего рейха в Восточной Европе. Кроме того, по мнению посла, опрометчиво рассчитывать на то, что Британская империя или ее общественность будут участвовать в превентивной войне, например, за интересы судетских немцев2. Идя на поиск соглашения с Германией, не
следует упускать лишние возможности, что происходит при аппеляции к Лиге Наций. Н. Гендерсон был убежден, что в современных условиях Третий рейх уже не
пойдёт на заключение Восточного Локарно, Восточная же Европа не представляет
сферу жизненных интересов Великобритании. В заключении Н. Гендерсон предупреждал: если двустороннее взаимопонимание не будет обеспечено, то возможны
два варианта действий: или не делать ничего в условиях, когда нацистская Германия, не связанная никакими соглашениями с Великобританией, захочет поглотить
Австрию, присоединить судетских немцев и исправить границу в Силезии, или
вернуться к блоковой системе и готовиться к войне в условиях менее благоприятных, чем в 1914 г.3
Меморандум Н. Гендерсона крайне двусмыслен и одновременно весьма показателен в контексте новой политики «умиротворения» Н. Чемберлена. Прежде
всего чтение документа наводит на вопросы: если политика Третьего рейха столь
благополучно не затрагивает жизненных интересов Великобритании, кто же будет
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 103.
Ibid. P. 104.
3
Ibid. P. 105.
2
146
«прокладывать рельсы» для «поезда войны», чем именно опасен дрейф сложившейся ситуации, что именно необходимо предотвратить, и вообще, зачем нужна
столь замысловатая дипломатия? Кроме того, весьма странной является неожиданно появившаяся у Великобритании идея «естественного союза» и формула
«мирной экспансии». Также Н. Гендерсон своим посланием продемонстрировал
понимание блоковой политики исключительно как политики окружения Германии,
что было характерно именно для А. Идена и Н. Чемберлена, и было противоположно, например, взглядам лорда Лондондерри. При этом в оценке современной
ситуации как неблагоприятной в сравнении 1914 г. британский посол сошёлся с И.
фон Риббентропом. В завершении разговора о меморандуме, отметим, что внешнеполитическая программа, предложенная Н. Гендерсоном, подверглась критике в
Форин офис, прежде всего, со стороны Р. Ванситтарта. Однако это не помешало Н.
Гендерсону выехать в Берлин послом с убеждением, что он «был… избран Провидением для для определённой миссии содействия сохранению мира на планете»1.
24 июня 1937 г. В. фон Бломберг составил первую директиву об «унифицированных военных приготовлениях вермахта». Перед вермахтом ставились две задачи, обе в условиях войны на два фронта и без потенциальной союзнической помощи со стороны Италии, Австрии или Венгрии. Фактически это была единая оборонительная задача, с возможностью выбора того или иного плана, исходя из военно-политической обстановки. «План Рот» предусматривал стратегическую оборону
против Франции на Западном фронте. «План Грюн» – активные действия против
союзной Франции Чехословакии на Восточном фронте со следующей формулировкой: «Чтобы предотвратить неизбежную атаку превосходящей по мощи коалиции,
война на востоке может начаться неожиданной операцией против Чехословакии»2.
Возможность войны против СССР в директиве не предусматривалась. Выбор необходимых условий для осуществления планов оставался за А. Гитлером. С критикой
директивы выступил генерал Л. Бек, стремящийся избежать войны до полной готовности вермахта.
На следующий день Н. Чемберлен, выступая перед Палатой общин, заявил:
«Я читал, что в высоких горах иногда существуют условия, при которых неосторожное движение или даже внезапный крик могут вызвать лавину. Это именно те
1
2
Henderson N. Failure of a Mission: Berlin 1937-1939. New-York, 1940. P. 3.
Förster J. Germany’s Twisted Road to War… P. 119.
147
условия, в которых мы сегодня пребываем. Несмотря на то, что снег может быть
рискованно сбалансирован, он ещё не начал перемещаться, и если мы все будем
соблюдать осторожность, терпение и сдержанность, мы всё ещё будем в состоянии
сохранить мир в Европе»1. У его «персонального агента» Н. Гендерсона, который
отбыл в Берлин, ни разу не переговорив с А. Иденом, к этому времени сложились
довольно прохладные отношения с И. фон Риббентропом и А. Гитлером, зато установилось взаимопонимание с Г. Герингом, ответственным за четырёхлетний план2.
И. фон Риббентропа британский посол считал ответственным за срыв визита К.
фон Нейрата в Лондон 23 июня 1937 г.3 и за дурное влияние на политику своего
фюрера4. После переговоров с Г. Герингом Н. Гендерсон 1 июля 1937 г. сообщал
руководству: несмотря на то, что испанская гражданская война усиливает впечатление о возможности выиграть войну исключительно бомбардировками, краеугольным камнем для англо-германского взаимопонимания остаётся морское соглашение5. 3 июля он обратил внимание Форин офис на стремление Германии получить «свободу рук» в Восточной Европе. Поэтому в Берлине чётко различают
англо-французское взаимодействие и британскую поддержку французских восточноевропейских союзов. При этом Германия, согласно Н. Гендерсону, полагает, что
её интересы не находятся в конфликте с непосредственными британскими. В Форин офис отнеслись к донесениям посла в Берлине скептически. В частности, указали на то, что Третий рейх действительно нацелен не на непосредственный раскол
между Великобританией и Францией, а на разделение между англо-французским альянском с одной стороны, и Центральной и Восточной Европой с другой. Однако это
намерение есть предварительный шаг к политической изоляции Франции, о которой
А. Гитлер писал в ещё «Моей борьбе»6. Высказанные Форин офис замечания в пол-
ной мере соответствовали взглядам Р. Ванситтарта.
Несмотря на отмеченную выше критику в отношении Германии, 8 июля 1937
г. в МИДе Великобритании пришли к выводу, что нацистское государство не гото-
1
House of Commons Debates. 25 June 1937. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1937/jun/25/foreign-office
2
Neville P. The Man Who Shouted at Hitler: Sir Nevile Henderson in Berlin. (Pen Portraits) // History Review.
March 2003. P. 35.
3
См. Приложение II. С. 41.
4
Henderson N. Failure of a Mission: Berlin 1937-1939. New-York, 1940. P. 64.
5
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 17.
6
Ibid. P. 32.
148
во к большой или длительной войне, и не намерено её провоцировать1. А. Иден
предложил как замену несостоявшимся переговорам с К. фон Нейратом дополнительные переговоры Н. Гендерсона с Г. Герингом. На них образцом для поиска
взаимопонимания должно стать морское соглашение. При этом глава Форин офис
предостерегал: поскольку цели Третьего рейха не ясны, следует довести до немцев,
что Великобритания не собирается потворствовать силовому вмешательству в дела
Австрии и Чехословакии и не в состоянии «проявить отсутствие интереса к ходу
событий в этой части мира, в той же степени, как она не может проявить отсутствие интереса к ходу событий в любой другой части земной поверхности»2. Кроме
того, А. Иден считал важным указать Берлину, что если тот склонен связывать
проблему Восточной Европы с антикоммунизмом, то Лондон не намерен отказываться от сотрудничества с СССР и присоединяться к антикоммунистическому
блоку. Правда, при этом следовало подчеркнуть, что развитие англо-советских связей не направлено против германских интересов3. В завершении А. Иден снимал с
Великобритании обвинения в том, что предложения А. Гитлера 1936 г. до сих пор
не были по-настоящему рассмотрены. По его мнению, Англия больше всех для замены Локарнских соглашений. И, вообще, она не враждебна Третьему рейху, поэтому желает прояснить причины германской неудовлетворённости развитием отношений4.
В контексте разговора о Локарнских соглашениях заметим, что А. Иден действительно 16 июля 1937 г. внёс на обсуждение заинтересованных стран, включая
Германию, очередную редакцию проекта Западного пакта. Он не предусматривал
нарушение данных обязательств по ненападению той подписавшейся стороны, которая окажет помощь какой-либо стороне, не входящей в договор, подвергшейся
нападению одной из сторон, которая в него входит. Однако обстоятельства этой
помощи должны оцениваться независимой инстанцией5. 17 июля были подписаны
дополнительные соглашения к англо-германскому морскому договору, а также
англо-советский морской договор. Оба соглашения были конкретизацией условий
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 47.
Ibid. P. 70.
3
Ibid. P. 71.
4
Ibid. P. 72.
5
Ibid. P. 82.
2
149
договора 1935 г. по отношению к определённым типам морских вооружений1. По
итогам переговоров А. Иден 19 июля отметил в речи перед парламентом: «Зная о
трудностях сотрудничества между странами, существующих сегодня, я хотел бы
отдать дань уважения полезному и достойному политики отношению германского
и советского правительств – приятно упомянуть их вместе – которые, заключив
морские соглашения несколько дней назад, добровольно подписались под системой
качественного ограничения и обмена информацией, предусмотренной Лондонским
морским договором»2.
20 июля 1937 г. Н. Гендерсон, исполняя установки А. Идена, встретился с Г.
Герингом3 и попросил прояснить внешнеполитические цели Третьего рейха. Г. Геринг сообщил, что Германия полностью оставила идею экспансии на запад, но не
рассматривает Австрию и судетских немцев как сферу преимущественных интересов Великобритании. Кроме того, высокопоставленный нацист подчеркнул, что
нежелание Лондона взаимной дружбы стало самым горьким опытом в жизни А.
Гитлера4. По итогам встречи Н. Гендерсон записал: «Германское единство, германская судьба, германская экспансия, германское место под солнцем – слишком неопределённые термины, и ни они, ни мы не можем ясно увидеть, как далеко, и даже
по какому именно пути пойдут Гитлер и компания»5. И далее: «Суть вопроса состоит в следующем: наше отношение к германским устремлениям должно основываться не на Версальском договоре или на избитой формуле баланса сил, что означает просто ,,блоки”, но […] на мире и мирной эволюции»6. Анализ приведенного
донесения показывает, что Н. Гендерсон следовал в русле своего меморандума от
10 мая 1937 г. Причем концепцию баланса он сил понимал исключительно как политику окружения Германии, проводимую Англией перед Первой мировой войной.
31 июля 1937 г. Германия заявила об отношении к иденовскому проекту Западного пакта, подготовленного, как мы писали, 16 числа этого месяца. Немцы отметили, что Лондон, предлагая новую редакцию документа, исходил из того, что
все участники проекта единодушны, однако на деле это касается лишь базовых
1
ADAP. Ser. C. Vol. VI, 2. S. 1027.
House of Commons Debates. 19 July 1937. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1937/jul/19/supply
3
См. Приложение I. С. 10-11.
4
ADAP. Ser. C. Vol. VI, 2. S. 1001-1009.
5
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 98.
6
Ibid.
2
150
принципов. По остальным вопросам согласия нет. В частности, несмотря на заявление о независимой инстанции, до сих пор не выяснено, каким способом будет
определяться агрессор, и как будут проходить консультации по оценке адекватности действий одной подписавшейся стороны против другой. Вероятно, сетовали
авторы германского ответа, всё снова будет сведено к политическому влиянию
Франции1.
2 сентября 1937 г. Форин офис ознакомился с частной точкой зрения на сложившуюся ситуацию сотрудника германского посольства в Лондоне Э. Воермана.
Он отметил, что А. Гитлер очень разочарован провалом германо-британского соглашения и теряет надежду прийти к нему в будущем. Вместе с тем, его взгляды,
изложенные в «Моей борьбе», никак не изменились, и это его искренняя политика
по отношению к Англии, однако совершенно отклоняемая Лондоном. И. фон Риббентроп, по мнению Э. Воермана, пришёл к выводу о невозможности подписать с
Великобританией пакт, обеспечивающий «свободу рук» нацистской Германии в
Восточной Европе. Поэтому он будет стремиться обеспечить в случае тех или иных
европейских событий такое отношение Великобритании, которое не будет препятствовать действиям Третьего рейха в Восточной Европе2. Ситуация с Австрией и
Чехословакией не может оставаться без изменений. Возможности германской экспансии фактически ограничены только этими странами3.
10-11 сентября 1937 г. Н. Гендерсон посетил съезд нацистской партии в
Нюрнберге, где имел десятиминутную встречу с А. Гитлером. Во время разговора
Н. Гендерсон отметил, что А. Иден оставляет открытой возможность визита К. фон
Нейрата в Лондон, однако полагает, что самому рейхсканцлеру следует выбрать
удобный момент для этого. Здесь фюрер может рассчитывать на помощь посла. В
ответ А. Гитлер сказал, что основная проблема состоит в том, что британская пресса преувеличила значимость визита К. фон Нейрата и, следовательно, последствий
его отмены. Британской прессе следовало бы вообще скорректировать своё отношение к национал-социализму. В целом, А. Гитлер показался Н. Гендерсону более
расположенным к переговорам, чем раньше4. В тот же день посол встретился с К.
фон Нейратом. Министр ничего не сказал британцу о планах визита в Лондон и
1
ADAP. Ser. C. Vol. VI, 2. S. 1052-1054.
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 230.
3
Ibid. P. 231.
4
Ibid. P. 285.
2
151
лишь заметил, что в ближайшее время собирается в отпуск. При этом К. фон Нейрат в духе заявлений других германских дипломатов и политиков подчеркнул, что
А. Гитлер всё ещё рассчитывает на двустороннее взаимопонимание. В ответ Н.
Гендерсон заявил, что для этого нужны конкретные предметы переговоров, а их
нет, исключая разве что колониальный вопрос. На вопрос о целях внешней политики Третьего рейха, национальный консерватор К. фон Нейрат заявил: «Австрия является нашей первой и последней целью»1. Что касается Чехословакии, то судетский вопрос может быть благополучно решён, если эта страна покинет советскую
орбиту и обеспечит подлинное равноправие для своих немецких граждан.
11 сентября 1937 г. Н. Гендерсон вновь встретился с Г. Герингом2. Министр
сообщил британскому послу: Третий рейх не желает ничего из того, чем владеет
Великобритания, и основой для двустороннего взаимопонимания является признание Германией заморских и имперских интересов Британской империи и признание Великобританией преимущественного влияния Берлина в Центральной Европе3. Анализируя переговоры Н. Гендерсон охарактеризовал Г. Геринга самым искренним лидером нацистов, кроме А. Гитлера. Кроме того, Н. Гендерсон сформировал весьма благоприятную оценку нацистского режима. О самом фюрере посол
высказался так: «Он должен в самом деле иметь крепкую голову, если продолжает
сохранять уравновешенность в том потоке фимиама, который его окружает»4.
В сентябре 1937 г. нацистскую Германию вновь посетил лорд Лондондерри,
которого Г. Геринг пригласил на охоту. Однако визит оказался не слишком продуктивным, потому что А. Гитлер был занят приёмом Б. Муссолини. Лорд Лондондерри сообщил Г. Герингу, что его влияние на бывших коллег по кабинету падает,
как, вообще, падает влияние британской аристократии на внешнюю политику. Поэтому он порекомендовал немцам иметь дело с Н. Гендерсоном5.
Анализ деятельности лорда Лондондерри показывает, что он первоначально
воодушевился внешнеполитической активностью Н. Чемберлена. Прежде всего,
потому, что она предусматривала поиск соглашения с Третьим рейхом. Именно поэтому он поддержал инициативу кабинета направить в Германию лорда Э. Гали1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 286.
См. Приложение I. С. 12-13.
3
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 287-288.
4
Ibid. P. 282.
5
Fleming N.C. Aristocratic Appeasement… P. 22.
2
152
факса. Более того, подготовил германскую сторону к этому визиту. Лорд Э. Галифакс со своей стороны принял во внимание идею лорда Лондондерри о четырёхстороннем пакте1.
4 октября 1937 г. Н. Гендерсон провёл очередные переговоры с Г. Герингом2,
который сообщил ему позицию А. Гитлера по вопросу взаимоотношений с Великобританией. Согласно ей, двух условий будет достаточно для обеспечения взаимопонимания: во-первых, признания Третьим рейхом особого положения Британской империи и гарантии того, что он не будет вступать ни в какие соглашения, направленные против её безопасности, во-вторых, признания Великобританией географического положения Третьего рейха в Центральной Европе и гарантии того,
что она не будет вступать ни в какие соглашения, направленные против его единства3.
13 октября 1937 г. лорд Э. Галифакс получил приглашение на берлинскую
международную охотничью выставку. Оно основывалось на сугубо профессиональных соображениях, но о нем знали, и премьер Н. Чемберлен немедленно им
воспользовался. Он поручил Э. Галифаксу политическую задачу – прояснить наконец внешнеполитические запросы нацистской Германии4. Этот частный визит должен был, таким образом, послужить некой заменой несостоявшемуся визиту К. фон
Нейрата в Лондон. Ни А. Иден, ни Р. Ванситтарт, ни Н. Гендерсон, ни сам Э. Галифакс возражать не стали5.
Здесь несколько слов следует сказать о визитере. Лорд Э. Галифакс, в 19261931 гг. вице-король Индии, во второй половине 1935 г. стал военным министром,
параллельно занимая посты Лорда-президента Совета и председателя Палаты лордов. Он не был слишком активен во внешней политике, однако провёл несколько
встреч с И. фон Риббентропом. По воззрениям на международную жизнь лорд Э.
Галифакс был «умиротворителем», впоследствии сотрудничавшим прежде всего с
Н. Чемберленом, однако придерживался более умеренных взглядов. Его визит в
нацистскую Германию приобрёл дополнительную значимость в связи с тем, что в
ноябре 1937 г. планировалось присоединение Италии к Антикоминтерновскому
1
Fleming N.C. Aristocratic Appeasement… P. 23.
См. Приложение I. С. 13-14.
3
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 386-388.
4
Henderson N. Failure of a Mission… P. 94.
5
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 405.
2
153
пакту. Полпред СССР в Великобритании И.М. Майский сообщил наркому М.М.
Литвинову 22 ноября: «Чемберлен встречает поддержку своей линии среди более
влиятельных ,,стариков” в роде Галифакса, Саймона и Хора, причём у двоих последних соображения общеполитического характера перемешиваются с соображениями личной вражды к Идену. […] Он [Чемберлен – М.Б.] готов, например, пожертвовать Испанией. Он готов примириться с германской гегемонией в центральной и юго-восточной Европе, если только она будет проведена в каких-либо не
слишком одиозных формах. […] Только после подписания римского протокола
Чемберлен, вопреки Идену и, пользуясь отсутствием последнего из Лондона (Иден
в это время был в Брюсселе), провёл через кабинет решение о посылке Галифакса.
Сделано это было, как Вы знаете из моей телеграммы, без ведома французского
правительства и свалилось на голову широкой публики как гром из ясного неба.
[…] По расчётам Инскипа, вся программа должна быть полностью осуществлена в
середине 1940 года, хотя уже в середине 1939 года осуществление её достигнет такой степени, что Англия сможет ,,вздохнуть спокойно”. Я склонен думать, поэтому, что отправляя Галифакса в Берлин, Чемберлен рассуждал примерно так: ,,в
лучшем случае, мы положим начало переговорам, из которых вырастет организация ,,западной безопасности”, в худшем случае, вновь подогрев в сердце Гитлера
надежду на возможность соглашения с Англией, мы выиграем несколько лишних
месяцев для дальнейшего шага в деле наших вооружений, – почему не попытаться?”. Трудно пока сказать с полной определенностью, какая из этих двух перспектив осуществится, но всё-таки лично я не склонен оценивать шансы серьёзного соглашения между Англией и Германией в ближайшем будущем очень высоко»1.
Разъясняя обстоятельства визита, 12 ноября 1937 г. один из британских журналистов сообщил сотруднику советского полпредства в Лондоне С.Б. Кагану:
«Выбор Галифакса для этой поездки К. объясняет тем, что Галифакс вполне солидаризируется с точкой зрения Чемберлена на необходимость во что бы то ни стало
добиться соглашения с Германией, и что Чемберлен ему очень благоволит. Известную роль в том, что выбор пал на Галифакса, сыграло то обстоятельство, что у
немцев Иден слишком уж ангажировался как лигонационный человек, и они относятся к нему с предубеждением, что затруднило бы ,,свободный” обмен мнениями.
1
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 229-232.
154
[…] На мой вопрос, не принадлежит ли Галифакс к группе Лондондерри-Лотиана,
работающей на Гитлера, К. заявил, что, насколько он знает, Галифакс относится к
этой группе отрицательно. Помимо того, хотя Галифакс и консерватор, но его никак нельзя причислить к категории ,,твердолобых” и у него, в силу традиции, имеется известная приверженность к тем демократическим началам, которые существуют в Англии, что также не может способствовать особенно большой симпатии к
гитлеровскому режиму»1.
22 октября 1937 г. в Берхтесгаден с неофициальным визитом прибыл бывший король Великобритании Эдуард VIII, теперь герцог Виндзорский. Он провёл
переговоры с А. Гитлером, использовал нацистское приветствие. Несмотря на то,
что визит был осуществлён вопреки рекомендациям Форин офис и освещался германской печатью, он не принёс существенных результатов. А. Гитлер отметил в
связи с отречением короля: «Я уверен, что с его помощью могли бы быть достигнуты неизменные дружественные отношения с Англией. Если бы он остался, всё
бы было по-другому. Его отречение – это тяжёлая потеря для нас»2. Впрочем, некоторая политическая инфантильность Эдуарда говорит об обратном.
Но вернемся к лорду Э. Галифаксу, собиравшемуся в Берлин. 27 октября
1937 г. А. Иден дал ему инструкции. Он попросил воздержаться лорда от комментариев по поводу Австрии и Чехословакии, однако Берлин должен догадаться об
отношении к ним Лондона3. В тот же день А. Иден встретился с И. фон Риббентропом, который сообщил, что должен отбыть в Рим 5 ноября для подписания соглашения о присоединении Италии к Антикоминтерновскому пакту. В ответ глава
Форин офис выразил неудовлетворение тем, что германский посол исполняет свои
функции не в Лондоне и Берлине, а в третьей стране4.
Позже И. фон Риббентроп так описал переговоры с руководителем британской внешней политики: «Когда Иден заявил мне, что подписание Антикоминтерновского пакта германским послом в Лондоне воспринято с неудовольствием, я со
всей откровенностью растолковал ему смысл и цель пакта и его значение для всего
некоммунистического мира, а тем самым и для Британской империи. Я указал на
то, что этот пакт не направлен ни против кого другого, кроме мирового коммуниз1
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 245.
Speer A. Inside the Third Reich: Memoirs. New-York, 1970. P. 72.
3
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 447.
4
Ibid. P. 448.
2
155
ма, и что он открыт для вступления в него и Британии. Но я натолкнулся на полное
непонимание со стороны Идена, и даже позже мне никогда не доводилось услышать от английского правительства хоть что-то насчёт этой инициативы. В Англии
не хотели видеть коммунистической опасности»1.
5 ноября 1937 г. состоялось совещание в рейхсканцелярии в Берлине, на котором присутствовали А. Гитлер, В. фон Бломберг, главнокомандующий сухопутными войсками В. фон Фрич, командующий кригсмарине адмирал Э. Рёдер, командующий люфтваффе Г. Геринг, К. фон Нейрат и военный адъютант А. Гитлера
полковник Ф. Хоссбах. На эту встречу уже много лет обращено особое внимание
исследователей. Протокола совещания не велось, однако через несколько дней Ф.
Хоссбах восстановил его ход по памяти, составив так называемый «меморандум
Хоссбаха», который остаётся единственным источником, освещающем это событие.
Согласно этому документу, А. Гитлер заявил, что предметом встречи является его опыт внешней политики за период четырёх с половиной лет пребывания у
власти, а также долгосрочное планирование германской внешней политики. Целью
внешней политики Третьего рейха является консолидация и сохранение германского расового народного сообщества, составляющего 85 миллионов человек, плотно
проживающих в Европе. Поэтому его развитие становится вопросом жизненного
пространства. Проблему возможно решить только в перспективе одного-трёх поколений2. Эту политику необходимо предварять, прежде всего, автаркией, а впоследствии сочетать с ней, и проводить в Европе, а не за счёт приобретения колоний.
Однако, передавал Ф. Хоссбах слова А. Гитлера: «Германская политика должна
считаться с двумя поглощёнными ненавистью антагонистами, Великобританией и
Францией, для которых германский колосс в центре Европы является бельмом на
глазу, и обе страны будут препятствовать дальнейшему усилению германского положения как в Европе, так и вне её; в поддержку этой оппозиции они будут в состоянии привести к согласию все свои политические партии»3. Возможность приобретения колоний предусматривается только в условиях, если Великобритания
будет ослаблена, однако, в любом случае, Третий рейх не претендует на её коло1
Риббентроп. И. Между Лондоном и Москвой. Воспоминания и последние записи. М., 1996. С. 91.
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 30.
3
Ibid. P. 32.
2
156
нии. Вместе с тем тенденция к ослаблению Британской империи существует, и ей в
будущем будет трудно проводить силовую политику. В частности, она не в состоянии защитить свои колонии и доминионы только своими средствами. Соотношение
населения метрополии к колониям 9:1, и общая численность британского населения составляет 45 миллионов человек, что гораздо меньше численности германского расового сообщества. Французская империя выглядит устойчивее британской. В
условиях англо-французского противодействия германская проблема с пространством может быть решена только силовым путём и только в долгосрочной перспективе1. Поскольку весь мир предвкушает германскую атаку и увеличивает соответственно этому свои вооружения, после 1943-1945 гг. возможность наступательных
операций будет практически парализована. Кроме того, после этого периода ввиду
необходимости содержания вермахта будут снижены стандарты жизни, что тоже
побуждает к активным действиям в ближайшее время. Поэтому, если фюрер будет
жив, необходимо решить проблему с жизненным пространством не позднее 19431945 гг.2 Однако настоятельная необходимость действий до этого периода возникнет только в двух случаях. Во-первых, если внутренняя ситуация во Франции настолько усугубится, что она окажется неспособной использовать свою армию против Третьего рейха. В таком случае необходимо начать действия против Чехословакии. Во-вторых, предпринять то же самое в случае, если Франция будет втянута в
войну с третьей стороной и не будет в состоянии использовать свою армию против
Третьего рейха. В случае, если Германия будет втянута в войну, необходимо начать
операцию против Чехословакии и Австрии, чтобы обезопасить фланг и высвободить войска для обороны западной границы. Успешная операция против Чехословакии также предостережёт Польшу от наступательных действий против Германии3. Тем более, что у неё в тылу находится СССР. Однако фюрер надеется на то,
что фактически Великобритания и Франция уже списали Чехословакию со счетов.
Французская атака западной германской границы без британской поддержки маловероятна. В каком же случае может начаться война Франции с третьей стороной?
Согласно А. Гитлеру, как отмечено в рассматриваемом источнике, это могло произойти уже летом 1938 г. в ходе обострения средиземноморского кризиса. Именно
1
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 34.
Ibid. P. 35.
3
Ibid.
2
157
поэтому Германии следует его поддерживать. Может начаться война между Францией и Великобританией, с одной стороны, и Италией, с другой. Однако перспективы победы коалиции невелики. В этих условиях Великобритания и, следовательно, Франция, не решится на войну с Третьим рейхом, и он сможет решить австрийскую и чехословацкую проблему. Операцию против Чехословакии следует провести с молниеносной быстротой. Исходя из этих соображений, военный союз с Италией не представляется возможным1.
Согласно записи Ф. Хоссбаха, В. фон Бломберг, выслушав фюрера, отметил,
что вермахт на данный момент еще не готов даже к оборонительной войне против
Франции. Вместе с тем, даже в случае франко-итальянской войны, у Парижа может
остаться достаточно сил для наступления на западе. В ответ А. Гитлер повторил,
что рассчитывает на неучастие Великобритании, без которой Франция не начнёт
вообще никаких действий2.
«Меморандум Хоссбаха» с трудом поддаётся избыточному истолкованию и,
так сказать, говорит сам за себя. Формулировки А. Гитлера, даже в изложении его
адьютанта, довольно точны и выверены. Совещание проходило в духе четырёхлетнего плана и июньской директивы В. фон Бломберга, однако с модификациями. А.
Гитлер со всей очевидностью указал, что «жизненное пространство» следует обеспечивать для всей Volksgemeinschaft. Следовательно, политика ирредентизма, о начале активной фазы которой свидетельствует совещание, отлична от политики экспансии. Ирредентизм подразумевается сам собой, поэтому вопроса о его целесообразности А. Гитлер даже не ставит. Примерно то же самое Геринг сообщил Н. Гендерсону 4 октября 1937 г. Поэтому А. Гитлер рассчитывал, что политика ирредентизма не будет подвергаться противодействию со стороны государств, антагонистичных политике экспансии, условия для которой будут оптимальны в 1943-1945
гг. Однако с прагматической точки зрения следует предусмотреть возможность, когда и ирредентизм, и экспансионизм можно будет в случае Чехословакии реализовать одновременно в условиях неучастия Великобритании. Таким образом, в отличие от директивы В. фон Бломберга, А. Гитлер планировал осуществить атаку Чехословакии и Австрии уже не в условиях оборонительной войны на два фронта, хотя этот сценарий оставался актуальным, а в контексте неожиданного нападения.
1
2
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 37-38.
Ibid.
158
Операцию планировалось провести с хирургической точностью, что подразумевало
невозможность начала большой европейской войны. Военных операций против
Польши и СССР не предусматривалось. СССР в качестве основного источника
«жизненного пространства» не упоминался1. Надежда А. Гитлера на начало франко-итальянской войны, сформулированная в день присоединения Италии к Антикоминтерновскому пакту, полностью подтверждает тот факт, что этот договор не
являлся военным союзом.
Однако, несмотря на то, что отчёты Н. Гендерсона и И. фон Риббентропа в
этом случае более показательны, «меморандум Хоссбаха» привлекается для прояснения политики А. Гитлера в отношении Великобритании. В связи с этим в зарубежной историографии распространена формулировка А. Хилльгрубера, согласно
которой А. Гитлер дал понять участникам совещания, что намерен проводить политику экспансии без Великобритании, желал бы проводить её с Великобританией,
однако готов проводить её и против Великобритании2. Она дополняется воззрением, что в меморандум была включена позиция И. фон Риббентропа3. Из всего вышесказанного делается следующий вывод: «меморандум Хоссбаха» отражает перелом во взглядах фюрера на британскую политику и является началом нового этапа
гитлеровского курса по отношению к Великобритании. При этом особо обращается
внимание на фразу А. Гитлера о Лондоне и Париже – «поглощённые ненавистью
антагонисты». Однако эта формулировка навряд ли может стать основанием для
выявления антибританского поворота гитлеровской политики. Более того, для какого-либо поворота вообще. Здесь уместно напомнить следующие факты. А. Гитлер о том, что Англия его ненавидит, заявлял ещё в 1936 г. Кроме того, 20 июля
1937 г. о распространенном в Берлине мнении о враждебности британских политиков к нацистской Германии Н. Гендерсону говорил Г. Геринг. Мы помним также,
что А. Гитлер с мая 1936 г. старался проводить отстранённо-уклончивую политику
по отношению к Великобритании. Все события вплоть до ноября 1937 г. это подтверждают, и нет оснований полагать, что совещание 5 ноября внесло в этот курс
какие-то коррективы. Кроме того, в «меморандуме Хоссбаха» антагонистичность
Великобритании была отмечена в паре с Францией, что свидетельствует о том, что
1
Förster J. Germany’s Twisted Road to War… P. 120.
Hillgruber A. England’s Place In Hitlers Plans for World Dominion // Journal of Contemporary History. Volume 9,
1974. P. 13-14.
3
Wilkinson R. Ribbentrop… P. 23.
2
159
А. Гитлер не собирался предпринимать напрасные попытки по расколу англофранцузского взаимодействия. Антибританскую позицию нельзя подтвердить ни
тем, что лидер нацистов планировал начать с ней войну, ни тем, что он намеревался использовать против неё Антикоминтерновский пакт, о взаимодействии в рамках которого в меморандуме не сказано ничего. Тот факт, что А. Гитлер намеревался проводить ирредентистский курс «без Великобритании», навряд ли удивителен, потому что фюрер в своих основных работах строго не связывал «естественный союз» с Англией с программной задачей нацистской партии по объединению
немцев в едином государстве. Таким образом, оценка политики И. фон Риббентропа и А. Гитлера в отношении Великобритании стоит в прямой зависимости от того,
что вкладывается в понятие неудавшегося союза.
На деле новая фаза в двустороннем взаимодействии была связана с началом
предварительной стадии «умиротворения» Н. Чемберлена, ознаменованной визитом лорда Э. Галифакса, уклониться от которого А. Гитлер уже не смог. На основании донесений Н. Гендерсона сотрудник Форин офис лорд Крэнборн сделал вывод
о том, что А. Гитлер «не проявляет большого энтузиазма» к встрече1. Однако, в
итоге он 10 ноября 1937 г. сообщил о готовности провести переговоры 18 или 19
ноября2. Причем формулировка об этом решении подчеркивала: инициатива о проведении переговоров исходит не от фюрера, а от англичан3.
13 ноября 1937 г. Н. Гендерсон встретился с министром народного просвещения и пропаганды Третьего рейха Й. Геббельсом и сообщил ему, что лично он не
желает новой войны с Германией, и что Лондон не стремится расколоть «ось Берлин-Рим»4. В тот же день глава центрально-европейского отдела Форин офис У.
Стрэнг провёл своеобразную ревизию меморандума Н. Гендерсона от 10 мая 1937
г. в «легитимистском» ключе и составил свой меморандум. Причем получился
текст не менее двусмысленный, чем меморандум Н. Гендерсона.
В меморандуме У. Стрэнга со ссылкой на А. Идена отмечалось, что Великобритания не может ослабить своего интереса к Центральной Европе и будет препятствовать силовому решению австрийского и чехословацкого вопросов. При
этом обращалось внимание на то, что согласно уставу Лиги Наций британские воо1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 493.
Ibid. P. 489.
3
Ibid. P. 498.
4
Ibid. P. 514.
2
160
ружённые силы могут быть использованы для помощи жертве агрессии1. Предложения Н. Гендерсона обеспечить относительную «свободу рук» для Третьего рейха
на Востоке и сохранить национальную целостность и независимость его соседей
противоречат друг другу. Кроме того, Н. Гендерсон предполагает неизбежность осуществления немецкого единства. У. Стрэнг, ссылаясь опять же на А. Идена, заметил:
«Помимо британских обязательств как члена Лиги Наций, её положение в качестве
одной из великих держав Европы делает невозможным для правительства Его Величества присоединение к политике отстранённости по отношению к ходу международных процессов в любой части Европы, независимо от обстоятельств, которые
могут повлечь эти процессы»2. Однако это не означает, что в условиях германской
агрессии против одного из членов Лиги Наций, оно обязательно совершит вооружённую интервенцию против Германии. Поэтому, отметил У. Стрэнг, любые территориальные изменения в Центральной и Восточной Европе, даже осущетвлённые
постепенно, могут стать неблагоприятными для Великобритании. Однако Великобритания не готова к вооружённому вмешательству для того, чтобы их предотвратить, хотя никогда не объявит об этом публично. Исходя из этой данности, сотрудник МИДа видел задачу британской дипломатии в том, чтобы сохранять ситуацию неизменной, насколько это возможно, и исключить возможность втягивания Великобритании в войну3. Эта в высшей степени деликатная задача должна
решаться прежде всего за счёт дипломатического ресурса. При этом У. Стрэнг предупреждал: намёк с британской стороны на то, что она не будет препятствовать
мирным территориальным изменениям, может побудить Третий рейх на начало короткой и строго локализованной войны, потому что Германия может воспринять
это как уступку. Чтобы этого не произошло, Англия, по мнению главы центральноевропейского отдела Форин офис, должна донести до руководителей Третьего рейха, что Великобритания будет препятствовать территориальным изменениям, совершённым вооружённым путём. У. Стрэнг надеялся, что, хотя реальных возможностей для этого у англичан не было, немцы поверят в реальность угроз4. Далее
дипломат перешел к концепции «общего урегулирования». Он находил ее опасной.
Прежде всего, потому, за реализацией подобных проектов обычно следовала война.
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 518.
Ibid. P. 519.
3
Ibid. P. 520.
4
Ibid. P. 521.
2
161
Исходя из этого, У. Стрэнг выступил против любых поспешных внешнеполитических инициатив1. В равной степени не следует давить на Францию с целью открепить её от восточных союзников. Меморандум У. Стрэнга выражал взгляды «умиротворителей»-сторонников А. Идена, однако он был одобрен также Р. Ванситтартом. Данный документ вместе с меморандумом Н. Гендерсона был передан лорду
Э. Галифаксу накануне отъезда 16 ноября2.
17 ноября 1937 г. лорд Э. Галифакс прибыл с неофициальным визитом в
Германию3. 19 ноября провёл переговоры с А. Гитлером. Беседа проходила три часа и была довольно беспорядочной. Кроме того, она всё время неожиданно склонялась к обсуждению колониального вопроса, который не представлял самой острой
проблемы на тот момент.
Во время беседы А. Гитлер заявил, что Великобритания за всё время после
1933 г. только однажды проявила политический реализм – во время заключения
англо-германского морского соглашения, поэтому он считает, что решение колониального вопроса будет заблокировано. Лорд Э. Галифакс со своей стороны заметил,
что решение колониального вопроса может быть осуществлено в рамках «общего
урегулирования» с целью обеспечения безопасности в Европе. Кроме того, он заявил, что помимо колониального вопроса Лондон беспокоит ситуация с Данцигом,
Австрией и Чехословакией. Великобритания не настаивает на непременном сохранении status quo, однако желает избежать проблемного исхода. Она не будет противодействовать изменениям, если урегулирование территориальных вопросов будет достигнуто на добровольной основе4.
Лорд Э. Галифакс значимость переговоров с А. Гитлером оценил не слишком высоко. Фюрер со всей очевидностью проявил политическую замкнутость и,
желая уклониться от нового курса Н. Чемберлена, перевёл внимание собеседника
на вопрос второстепенной важности. Его предложения по геополитическому размежеванию, сообщённые Н. Гендерсону через Г. Геринга 4 октября, в ходе переговоров с Э. Галифаксом не обсуждались.
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 521.
Ibid. P. 522.
3
См. Приложение I. С. 14-16.
4
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 543-547.
2
162
20 ноября Э. Галифакс встретился с Г. Герингом1, который принял его в Каринхалле, своей резиденции недалеко от Берлина. В ходе встречи нацистский руководитель предположил, что, вероятно, у Великобритании не возникнет особых
трудностей в признании того, что Третий рейх имеет право на особую сферу влияния. На это Э. Галифакс ответил, что не в его полномочиях обсуждать сферы влияния, однако по итогам беседы пришёл к выводу, что колониальный вопрос вполне
решаем2. В тот же день лорд провёл переговоры с В. фон Бломбергом3. Фельдмаршал сообщил, что на деле колониальный вопрос для Германии второстепенен, однако важно двустороннее сотрудничество на подобающей основе4. Министр экономики Третьего рейха Я. Шахт, который пребывал в этой должности последние
дни, сообщил Э. Галифаксу: колониальные интересы нацистской Германии лежат в
Западной Африке, и Берлин намерен вести переговоры по этому вопросу с Португалией и Бельгией. Что касается бывших германских колоний в Центральной Африке, а также в Океании, то они, по словам Я. Шахта, в современных условиях особого интереса не представляли5.
24 ноября 1937 г. Э. Галифакс доложил об итогах поездки английскому правительству. По его мнению, Германия в данный момент не нацелена на какие-либо
авантюры. Тем не менее, от неё следует ждать кропотливой и планомерной работы
по достижению своих целей в Центральной Европе. Причем эта работа будет осуществляться в форме, исключающей повод для постороннего вмешательства6. Поэтому, делал вывод Э. Галифакс, проблема Центральной и Восточной Европы не
представляется слишком сложной для разрешения. Обращаясь к колониальной теме, лорд сообщил, что она приобрёла большую значимость, чем раньше, и ее решение может стать основой для улучшения двусторонних отношений7. Однако Германия чётко дала понять, что она не связывает европейские и колониальные проблемы, и поэтому вопрос об отказе от колоний в обмен на реализацию её центральноевропейских интересов, или наоборот, не может ставиться. Отдельно лорд остановился на позиции А. Гитлера. По его словам, фюрер при встрече обратил внима1
См. Приложение I. С. 16-17.
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 550-551.
3
См. Приложение I. С. 17-18.
4
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 552-555.
5
Ibid. P. 553.
6
О геополитических интересах Великобритании и Третьго рейха в регионе см. Приложение III. С. 43-57.
7
О колониальном вопросе в геополитических интересах Великобритании и Третьего рейха см. Приложение
IV. С. 57-63.
2
163
ние собеседника на то, что колониальный вопрос может решаться исключительно
на принципе равноправия. Кроме того, лидер нацистов выступил против разрешения этой проблемы в обмен на «общее урегулирование» и раскритиковал Лигу Наций1. А. Галифакс сообщил членам правительства, что обсудил в Берлине также
вопросы запрещения бомбардировок и некоторые другие.
После Э. Галифакса слово взял Н. Чемберлен. Премьер-министр заявил, что
может предложить Берлину разрешение колониального вопроса только как часть
«общего урегулирования»2, однако готов согласиться с А. Гитлером в оценке эффективности Лиги Наций. Н. Чемберлен заметил также, что работу Третьего рейха
по усилению влияния в Центральной Европе невозможно предотвратить, однако
она всё же менее губительна, чем, например, нападение на Австрию. Касательно
запрета воздушных бомбардировок, то, по словам главы кабинета, эта тема потеряла былую актуальность, ибо в современных условиях более уместно говорить о качественном ограничении, а не о запрещении. В итоге члены правительства прониклись важностью колониальной проблематики и решили начать переговоры по этому вопросу с Францией3.
И.М. Майский, который как всегда внимательно анализировал английскую
политику, 10 декабря 1937 г. докладывал руководству: «По существу визит Галифакса пока не внёс никаких существенных изменений в ситуацию. Правда, англичане собираются продолжать разговоры с немцами через обычные дипломатические каналы, но тут у них получается одно непредвиденное затруднение. Разговаривать на эту тему в Лондоне Форейн Оффис считает бесполезным ввиду тупости и
глупости Риббентропа. Разговаривать в Берлине тоже не очень удобно, потому что
Гендерсон слишком ярый «про-наци», и Форейн Офис относится к нему с известным недоверием»4. Кроме полпреда, важную информацию о прошедших в Германии переговорах 30 ноября сообщил С.Б. Каган: «По поводу центральной Европы
Галифакс информировал французов о том, что немцы (в частности Гитлер) дали
ему понять, что центральная Европа – это вопрос двусторонних взаимоотношений
между Германией и соответствующей страной, и может быть урегулирован только
в порядке двусторонних переговоров. При этом добавили, что они это урегулиро1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 573.
Ibid. P. 574.
3
Ibid. P. 575.
4
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 247.
2
164
вание мыслят только мирными средствами, и далее намекали на то, что англичанам
надлежит стоять в стороне в этом вопросе и проявить незаинтересованность»1.
§ 3. Аншлюс Австрии и майский военно-политический кризис 1938 г.
Завершение англо-германской геополитической разрядки после визита Э. Галифакса было связано с двумя основными факторами. Первым стала активизация чемберленовской политики «умиротворения». Выделим ее наиболее заметные события.
30 ноября 1937 г. посол Великобритании в Берлине Н. Гендерсон провёл переговоры с главой германского МИДа К. фон Нейратом, который отметил, что, несмотря на
то, что А. Гитлер оценивает результаты переговоров с Э. Галифаксом «не слишком высоко», текущие отношения между Великобританией и Третьим рейхом можно охарактеризовать как разрядку2. Несколько отличную информацию Н. Гендерсону сообщил В.
фон Бломберг. По словам военного, А. Гитлер был весьма разочарован британским отношением к нему, фюрер (здесь В. фон Бломберг сослался на Г. Геринга) чувствует себя в положении женщины, чьи ухаживания были отвергнуты3.
Параллельно с доведением до Лондона невысокой оценки А. Гитлером итогов
визита Э. Галифакса в прессе Третьего рейха началась кампания против английской
идеи «общего урегулирования» международных проблем4. Для руководства Великобритании эта критика приобретала особое значение. Дело в том, что активизация политики «умиротворения» на рубеже 1937-1938 гг. была связана именно с планами «общего урегулирования». Об этом свидетельствует, например, заявление А. Идена от 17 декабря 1937 г. В нем глава Форин офис подчёркнул, что в только контексте «общего урегулирования» следует рассматривать идею Западного пакта и австрийский вопрос5.
Главе МИДа вторил премьер-министр. 21 декабря Н. Чемберлен, выступая перед Палатой общин, заявил: «Полагаю, я могу сказать, что мы теперь располагаем чётко определённым представлением о тех проблемах, которые с точки зрения германского правительства должны быть решены, если мы хотим прийти к тому состоянию международных дел, которого мы все желаем, и в рамках которого нации могли бы рассматривать
друг друга как желанных партнёров, а не глядя друг на друга с подозрением и чувством
1
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 253.
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 636.
3
Ibid. P. 637.
4
Ibid. P. 659.
5
Ibid. P. 683.
2
165
обиды. Если мы хотим достичь подобного состояния, то, конечно, не можем прибегать
для этого к сделке между двумя отдельными государствами. Скорее необходимо рассмотреть это, как мы это делаем, в качестве первого шага к тому, что иногда называют
общим урегулированием, чтобы фактически создать положение, когда справедливое
недовольство может быть устранено, подозрения отброшены, а доверие восстановлено.
Это с очевидностью подразумевает, что все стороны, которые примут участие в этой
попытке, должны внести свой вклад в общее дело…»1 О вкладе Великобритании при
этом ничего конкретного не говорилось.
22 декабря 1937 г. состоялось очередное заседание британского кабинета. На нем
министр координации обороны Т. Инскип сообщил, что английское общественное мнение, в отличие от 1914 г., выступает против отправки экспедиционного корпуса на континент при обострении ситуации. Кроме того, отметил слабую мотивированность резервистов в проведении тренировок в настоящее время (фактически несомненность
приближения войны отсутствует, а, раз нет войны, подготовка превращается в пустую
трату времени). А. Иден возразил на это, что, поскольку война на Западе возможна исключительно в виде операции нацистской Германии против Франции, и её нападение
на Бельгию и Голландию может быть осуществлено только с целью прорваться во
Францию с незащищённого «линией Мажино» участка, комплектование экспедиционного корпуса необходимо, причём в соответствии с запросом Парижа об усилении его
двумя механизированными дивизиями2.
В период после визита Э. Галифакса, в Берлине, по наблюдениям советских дипломатов, возрастал интерес к договору с Великобританией. 15 января 1938 г. поверенный в делах СССР в Германии Г.А. Астахов записал: «Не подлежит сомнению, что
немцы в любой момент пожертвуют ,,осью”, если этой ценой удастся заключить
соглашение с Лондоном. […] За прочное сближение с Англией они готовы отказаться не только от ,,оси”, но и от Японии, а также от Франко. От Англии они желают, помимо соглашения по общим вопросам, получить свободу действий в Центральной и Восточной Европе, а также колонии»3.
1
House of Commons Debates. 21 December 1937. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1937/dec/21/foreign-affairs
2
Cabinet Conclusions. 22 December 1937. URL: http://filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-90a-c49.pdf
3
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 18. П. 142. Д. 56. Л. 17.
166
Между тем проект германского вклада в общее урегулирование не заставил себя
долго ждать. 25 января 1938 г. А. Иден сформулировал позиции, по которым нацистская Германия могла бы осуществить этот вклад. 10 февраля в согласии с ними был составлен «Меморандум о германском вкладе в общее замирение». Поскольку расхождения А. Идена с Н. Чемберленом по вопросу «общего урегулирования» к тому моменту
уже трудно различимы, несмотря на очевидное обострение разногласий с ним по итальянскому вопросу, само название документа, его авторство, а также тот факт, что А.
Иден пытался таким способом спасти проект Западного пакта, позволяет рассматривать
меморандум как последний документ «умиротворения» в «духе Локарно». А. Иден в
«общее урегулирование» предлагал включить следующие пункты: заключение Западного пакта, соглашение по разоружению, возвращение нацистской Германии в Лигу
Наций без изменения устава организации, возобновление германских гарантий Австрии, обеспечение германских гарантий Чехословакии в обмен на уступки судетским
немцам со стороны чехословацкого правительства1.
В связи с этим, по его мнению, следует рассмотреть вопрос об ограничении или
запрещении воздушных бомбардировок, поскольку эта тема была затронута в ходе переговоров Э. Галифакса с А. Гитлером, о возвращении Третьего рейха в Лигу Наций,
несмотря на очевидный отказ Берлина обсуждать его, о возобновлении германоавстрийского договора от 11 июля 1936, несмотря на то, что он был в силе, о подписании аналогичного документа в отношении Чехословакии2. При этом с британской стороны вклад в «общее урегулирование» рассматривался только в контексте колониального вопроса, причём конкретные предложения, как мы убедились, не касались собственно британских территорий. Вместе с тем, колониальная уступка рассматривалась
как адекватный и единственный ответ Лондона на все позиции германского вклада в
общее замирение. В этой связи оказались весьма кстати предложения Я. Шахта 19361937 гг., взгляды которого не совпадали с гитлеровскими, о готовности заключить пакт
о ненападении с Чехословакией в обмен на возвращение бывших германских колоний.
Впрочем, Великобритания не слишком настаивала на его заключении, поскольку не
считала, что Э. Бенеш готов предоставить территориальную автономию судетским
немцам3. Кроме того, А. Иден в конечном итоге не включил Западный пакт в качестве
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 805.
Ibid. P. 873-874.
3
Ibid. P. 809.
2
167
неотъемлекой части в проект «общего урегулирования». Поскольку «опыт в Женеве
показал отсутствие реализуемого способа определения агрессора», ни одна из сторон не
ответила на британские предложения от 16 июля 1937 г. и существуют проблемы в согласовании Западного пакта с франко-советским договором, перспектива его заключения кажется слишком отдалённой. Поэтому следует начать переговоры по обмену декларациями о ненападении между Великобританией и Третьим рейхом с одной стороны
и Третьим рейхом и Францией с другой. Великобритания при этом готова гарантировать, что не нанесёт удар в спину нацистской Германии в случае её атаки с востока, если Германия даст гарантии по ненападению Великобритании в случае её атаки на
Дальнем Востоке или в Средиземноморье1.
Вторым фактором завершения англо-германской геополитической разрядки на
рубеже 1937 – 1938 гг. стал окончательный провал британской миссии И. фон Риббентропа. Этот политик приобрел в Лондоне такую репутацию, что еще 18 ноября 1937 г.
К. фон Нейрат говорил Н. Гендерсону, что не удивится, если в скором времени И. фон
Риббентроп будет объявлен англичанами «персоной нон-грата». Не лучше выглядело
положение этого нациста и на родине. Н. Гендерсон ещё 12 сентября 1937 г. отметил,
что в Третьем рейхе единственным его другом является А. Гитлер2. И. Риббентроп
осознавал свое положение и это влияло на его настроения. Эту перемену весьма точно
описал исследователь Д. Айгнер: «Союз с Англией был для него [фон Риббентропа]
большим политическим шансом и возможностью укрепить своё собственное положение, перестав быть аутсайдером, находящимся в затруднительном положении
между недоброжелательным министерством иностранных дел, с одной стороны и
не более доброжелательной партийной ,,старой гвардией”, с другой. Он принял
эмоциональный призыв англофилов; отовсюду встретив злорадство и потерпев неудачу в Лондоне, он резко изменил восторженное отношение к Англии на ненависть, что было отмечено одновременно всеми наблюдателями»3.
Слова Д. Айгнера полностью подтверждаются действиями И. фон Риббентропа в
начале 1938 г. 25 января в своей резиденцию под Берлином он принял Н. Гендерсона4. Англичанин безрезультатно пытался выяснить, какой вклад готова внести Гер-
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 875-876.
Ibid. P. 277.
3
Aigner D. Das Ringen um England… S. 50.
4
См. Приложение I. C. 18.
2
168
мания в «общее урегулирование»1. Уклончивость И. фон Риббентропа объясняется
тем, что он еще 28 декабря 1937 г. составил отчёт, а 2 января 1938 г. – меморандум
о перспективах отношений с Великобританией. Меморандум на удивление точен в
оценке геополитической ситуации, несмотря на то, что И. фон Риббентроп мыслил
не геополитически, а в русле глобально-блоковой реальной политики. Согласно его
представлениям, в начале 1938 г. сложились следующие блоки: «треугольник Берлин-Рим-Токио» и «ось Лондон-Париж» плюс СССР при периферийной поддержке
США2. Поскольку британский блок проводит политику «баланса сил» против германского, писал нацистский посол, Берлину следует всячески усиливать свой блок
и проводить политику «баланса сил» против Великобритании. По мнению И. фон
Риббентропа, в момент, когда «баланс сил» между двумя блоками выровняется, будут созданы условия для того, чтобы Англия пошла на соглашение с Третьим рейхом не только в своих интересах, но и в интересах Германии. До этого выравнивания вероятность подобного соглашения крайне низка. Далее И. фон Риббентроп
отметил: «Сегодня я уже не верю в какое-либо взаимопонимание. Великобритания
не желает тесного сближения с превосходящей её по силе Германией, которая была
бы постоянной угрозой Британским островам. За это она будет сражаться»3. Однако
он был изначально скептически настроен к возможности соглашения с Великобританией, понадеявшись лишь на Эдуарда VIII. И. фон Риббентроп, правда, допускал,
что Н. Чемберлен будет пытаться договориться с нацистской Германией, но лишь
на основе, исключающей ущерб британским интересам. Однако двустороннее
взаимопонимание трудно достижимо именно потому, что Третий рейх подразумевает реализацию своих интересов иным способом, нежели тем, каким Великобритания рассчитывает их удовлетворить в контексте поиска соглашения с её стороны4. В связи с этим, изменение восточного status quo в германских интересах возможно только силовым путём5. Поэтому становится важной позиция Франции. Эта
страна, по мнению И. фон Риббентропа, в случае нападения на одного из её восточных союзников, с большой вероятностью сама вмешается в конфликт и вовлечёт в него Великобританию. Однако на деле ключевой является позиция Велико1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 821-822.
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 164.
3
Ibid. P. 168.
4
Ibid. P. 166.
5
Ibid. P. 163.
2
169
британии, которая, в случае очевидности своей военной слабости и риска начать
войну в неблагоприятных для империи условиях, напротив, предостережёт Францию от интервенции, лишив её поддержки. Именно поэтому следует усиливать
германский блок в Cредиземноморье и на Дальнем Востоке против британского. В
заключение меморандума И. фон Риббентроп подчеркнул: «Чем сильнее коалиция
наших друзей, тем более вероятно то, что Англия, а тем самым и Франция, отстранятся от любого конфликта в Центральной Европе с участием Германии; таким образом, конфликт будет локализован в наших интересах»1. Тем не менее, в отношении Великобритании следует продолжать политику компромисса с соблюдением
интересов германского блока и поддерживать уверенность Лондона в возможности
соглашения с целью того, чтобы сдержать её возможное намерение вмешаться в
локальный центральноевропейских конфликт, не затрагивающий её жизненных интересов2.
Меморандум 2 января 1938 г. гораздо более адекватен распространённым в
зарубежной историографии тезисам о намерении А. Гитлера проводить политику
экспансии «без Великобритании» и антибританской политике И. фон Риббентропа,
нежели совещание 5 ноября 1937 г., в котором последний не принимал участия.
Более того, меморандум наконец выявляет тот смысл, в котором концепция И. фон
Риббентропа была «антибританской». Оказывается, лишь в том, чтобы из стратегических соображений начать рассматривать Великобританию потенциальным врагом номер один, т.е. осуществить тот шаг, который Великобритания осуществила,
напомним, ещё в 1934 г. Поскольку дата начала политики экспансии, несмотря на
невозможность изменения status quo вокруг Австрии и Чехословакии мирным путём, не определялась даже 1943-1945 гг., как это сделал А. Гитлер, И. фон Риббентроп заботился о локализации конфликта в интересах Третьего рейха и в связи с
этим предлагал блоковую политику, к которой А. Гитлер был не склонен. Великобритания готовится к конфликту с Третьим рейхом, опасаясь того, что он навяжет
ей неприемлемые для неё условия в связи с ростом своего могущества. Поэтому И.
фон Риббентроп предлагал отложить политику экспансии до момента, когда двустороннее противостояние будет скомпенсировано блоковым, и Лондон в связи с
этим либо по факту воздержится от участия в центральноевропейском конфликте,
1
2
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 164.
Ibid. P. 165.
170
либо пойдёт на соглашение в полноценных интересах обеих сторон. Таким образом, И. фон Риббентроп со всей очевидностью исходил из признания военностратегической мощи Великобритании и её способности целенаправленно готовиться к войне против Третьего рейха. Отсюда с необходимостью следует вывод,
что Германии нужно проводить «антибританский» курс ровно в той степени, в которой британский курс уже является «антигерманским» и вообще в той степени, в
которой любая сторона или любой блок проводят внешнюю политику друг против
друга, что подразумевается самой перспективой реальной политики. Пытаясь мыслить именно в такой перспективе, И. фон Риббентроп между тем стремился избежать войны с Великобританией и общеевропейского конфликта. Однако, помимо
неочевидного основополагающего тезиса, он исходил из того, что необходимо скопировать политику «баланса сил» в варианте Р. Ванситтарта, что выдаёт его непонимание сущности континентальной политики. Подобный оппортунизм И. фон
Риббентропа не мог не способствовать эскалации геополитической напряжённости,
хотя и не в тех условиях, которые сам он предполагал в меморандуме 2 января 1938
г.
Ко времени появления «меморандума Риббентропа» известные изменения во
взглядах произошли у лорда Лондондерри. Причем здесь определяющими стали
результаты визита в Германию лорда Э. Галифакса. Лорд Лондондерри не отказался от идеи соглашения с Третьим рейхом, но перестал поддерживать «политику
умиротворения» Н. Чемберлена после того, как премьер-министр с Н. Гендерсоном
и Э. Галифаксом выработали формулу «мирной экспансии»1. 19 января 1938 г. А.
Гитлер получил из «дружественных источников» письмо лорда Лондондерри к одному из своих британских собеседников. В нем британский аристократ сообщал,
что «умиротворение» его более не интересует, поскольку за этим термином скрывается нерешительная политика, ведущая к наращиванию Германией вооружений
для подкрепления своих требований. В результате может сложиться ситуация, когда Третий рейх будет в состоянии реализовать свои интересы в Центральной Европе без объявления кому-либо войны. По мнению лорда Лондондерри, для недопущения германской гегемонии британскому правительству следовало все силы
1
Fleming N.C. Aristocratic Appeasement… P. 23.
171
сосредоточить на перевооружении1. Кстати, И. фон Риббентроп привлёк послание
англичанина для подтверждения своего тезиса о готовности Великобритании военно-стратегически противостоять Третьему рейху.
26 января 1938 г. Н. Гендерсон провёл переговоры с К. фон Нейратом, как
оказалось, в последний раз перед отставкой последнего. Глава германского МИДа
довел до британского лорда следующую важную информацию: Третий рейх отказывается обсуждать тему возвращения нацистской Германии в Лигу Наций; ситуация вокруг Чехословакии автоматически улучшится, если пражское правительство
примет во внимание требования Берлина; отношения Третьего рейха и Австрии касаются только этих стран, и что Германия отклонит вмешательство в него третьей
стороны2.
4 февраля 1938 г. в нацистском государстве произошли важные перемены.
Во-первых, после так называемого «дела Бломберга-Фрича»3 А. Гитлер сместил с
должностей высшее военное руководство, образовал вместо военного министерства Верховное командование вермахта и сосредоточил в своих руках руководство
всеми вооруженными силами страны. Для мирного времени – это беспрецедентный
случай4, однако к изменению военных директив это не привело. Поверенный в делах СССР в Германии Г.А. Астахов в донесении руководству так описал причины и
последствия этих изменений: «За несколько дней до 30 января Гитлер получил через Химмлера сведения об усилившейся деятельности германских монархистов,
сконцентрировавшихся в рейхсвере. […] Среди них нет Бломберга, так как последний, быв и ранее лояльным в отношении фюрера, оказался в состоянии полной зависимости от него, поскольку Гитлер взял его под защиту от офицерства, не довольного брачным мезальянсом5… […] Что касается мотивов недовольства военных, что помимо личных связей генералитета с монархией тут играло роль недовольство политикой ,,оси”, интервенцией в Испании и слишком антисоветским
курсом. Что касается внешних связей, то ,,заговорщики” рассчитывали на Англию,
в результате чего серьёзно скомпрометирован английский военный атташе»6.
1
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 185.
Ibid. P. 190.
3
Подр. см.: Энциклопедия Третьего рейха. С. 75 – 77.
4
Overy R. Misjudging Hitler… P. 102.
5
60-летний фельдмаршал В фон Бломберг женился на 24-летней Еве Грун, которая, как выяснилось, с юных
лет занималась проституцией и задерживалась по обвинению в краже.
6
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 18. П. 142. Д. 56. Л. 26.
2
172
Вторым изменением в Третьем рейхе 4 февраля 1938 г. стало назначение министром иностранных дел И. фон Риббентропа. Это стало неожиданностью для
Лондона, аналитики которого пророчили кресло нового главы МИДа графу Л.
Шверину фон Крозигу. К. фон Нейрат, который еще 3 февраля не знал о готовящейся отставке, был назначен президентом тайного государственного совета с
полномочиями советника по внешнеполитическим вопросам1.
Учитывая отмеченные выше антибританские настроения И. фон Риббентропа, логично было бы предположить, что именно этот курс отныне становился главным во внешней политике гитлеровского государства. Однако на деле это было не
так. Здесь показательна запись советского дипломата С.Б. Кагана от 10 февраля
1938 г.: «Риббентроп знает, что в Англии он фактически потерпел фиаско, что он в
Англии не встретил того приёма и отношения, которых он ожидал, когда приехал
сюда послом. Он этим очень озлоблен, и эта личная озлобленность Риббентропа
против Англии даст себя знать в его работе на новом посту руководителя внешней
политики Германии»2. Тем не менее, как сообщил С.Б. Кагану доверенный собеседник: «Чемберлен […] не бросит попыток вести одновременно переговоры с
немцами. Риббентроп, правда, в качестве министра иностранных дел – неподходящий канал для этих разговоров, поэтому, Хиллман полагает, англичане эти разговоры попытаются вести непосредственно с Гитлером или Герингом, через голову
Риббентропа»3. Приведенное сообщение подтверждает тезис, что назначением нового главы МИДа А. Гитлер стремился, прежде всего, поставить под личный полный контроль также внешнеполитическую деятельность. Не случайно, узнав об изменения в МИДе, статс-секретарь Э. фон Вайцзеккер 6 февраля заметил: «Теперь
проведение внешней политики без связи с фюрером не будет столь простым [делом
– М.Б.]»4.
А. Гитлер, сосредоточив в своих руках командование армией и через И. фон
Риббентропа управление внешней политикой, перешел к новым активным действиям.
12 февраля 1938 г. в Берхтесгаден для встречи в ним прибыл федеральный канцлер Австрии К. фон Шушниг. В международной историографии утвердилось мнение, что во
время переговоров А. Гитлер оказывал на австрийца давление, угрожал военным втор1
Kley S. Hitler, Ribbentrop und die Entfesselung des Zweiten Weltkrieges. München, 1996. S. 36.
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 32.
3
Там же. Л. 33
4
Цит: по: Kley S. Hitler, Ribbentrop… S. 37.
2
173
жением и добился принятия ультиматума, фактически ставящего Австрию под полный
контроль Германии1. Это утверждение следует принимать с некоторой коррекцией. Во
время встречи требований немедленного аншлюса не выдвигалось. Переговоры проходили на базе соглашения 11 июля 1936 г., и речь на них шла о том, чтобы нацистов перестали вытеснять из австрийского «Патриотического фронта», а также о дополнительной амнистии для них. Единственной неожиданностью для К. фон Шушнига стало требование А. Гитлера назначить А. Зейсс-Инкварта, лоббирующего интересы австрийских нацистов, министром внутренних дел Австрии. К. фон Шушниг требование удовлетворил. Официальный лидер австрийских нацистов Й. Леопольд при этом был отозван из Вены. 15 февраля 1938 г. австрийское правительство утвердило достигнутое в
Берхтесгадене соглашение, в связи с чем А. Иден отметил: ни до, ни после переговоров
Вена не обращалась к Лондону за советом или помощью2.
А. Гитлер, воодушевленный успехом, 20 февраля, в речи перед депутатами
рейхстага заявил: «Поскольку Великобритания вполне открыто провозглашает устами
своих ответственных государственных деятелей, что заинтересована в поддержании
status quo в мире, это тоже должно иметь к нему отношение. Любая большевизация европейской страны произведёт изменение в этом status quo»3. И далее: «В недавней речи
господин Иден красноречиво отметил различные свободы в своей стране. Однако, одну
упустил из вида: свободу журналистов оскорблять и клеветать на другие народы, их учреждения, людей и правительства без каких-либо последствий и ограничений!»4 А.
Гитлер имел в виду кампанию в британской прессе по поводу событий 4 февраля, которые были восприняты как усиление воинственности Третьего рейха. Кроме того, фюрер
отметил, что единственным предметом, способным вызвать конфликт между Великобританией и нацисткой Германией является колониальный вопрос5.
Г.А. Астахов, анализируя политику Германии на австрийском направлении, помимо Англии выделил еще одно препятствие, оказавшееся на пути Берлина – фашистскую Италию. В донесении от 12 февраля 1938 г. он писал: «Во время визита Муссолини [в Третий рейх – М.Б.], несмотря на все домогательства Гитлера, он не сказал
по австрийскому вопросу ни ,,да”, ни ,,нет”. Это лишает Берлин необходимой уве1
См., напр.: Энциклопедия Третьего рейха. С. 33; Bell P. The Origins of the Second World War in Europe. Harlow, 2007. P. 263.
2
Walendy U. Truth for Germany… P. 74.
3
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 1028.
4
Ibid. P. 1029.
5
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 934.
174
ренности. Совершенно верно также, что Шушниг передал Муссолини документы
захваченные венской полицией при раскрытии путча и изобличающие активную
роль Мюнхена в итальянском Тироле. Все эти моменты делают перспективу захвата немцами Австрии менее ясной, чем это может казаться»1. И далее: «По поводу
неудавшегося путча в Австрии2 посланник слышал, что в руки Шушнига попали
документы, компрометирующие Берлин. Он вознамерился их опубликовать, но тогда ему из Берлина пригрозили опубликовать полный текст австро-германского соглашения. Эта угроза оказалась настолько сильной, что Шушниг от своего намерения воздержался»3. Оценивая февральский визит К. фон Шушнига в Берхтесгаден,
Г.А. Астахов заметил: «По словам моего собеседника, … Гитлер готов идти на уступки в австрийском вопросе, и пригласил Шушнига, чтобы договориться об этом
конкретно. Возможность капитуляции Шушнига перед Гитлером не допускается»4.
Свое мнение о результатах германо-австрийских переговоров составил и заместитель наркома иностранных дел В.П. Потёмкин. После встречи с зарубежными официальными лицами он 16 февраля 1938 г. записал: «,,Оптимисты” из дипкорпуса,
как всегда, стараются искать успокоительные признаки и, ставя вопрос, победил ли
Гитлер Шушнига или пошёл на компромисс, стараются истолковать Берхтесгаденское соглашение в последнем смысле. Здесь […] надо отметить, что верно и то, и
другое»5.
В начале 1938 г. важные перемены произошли не только в германском МИДе. В
Форин офис в январе свой пост покинул Р. Ванситтарт. По аналогии с К. фон Нейратом
его сделали главным дипломатическим советником правительства. Новым заместителем руководителя внешнеполитического ведомства Великобритании стал А. Кадоган.
С.Б. Каган 7 января так описал произошедшие изменения: «В основе реорганизации,
по словам Майо, лежит желание Чемберлена прибрать больше к своим рукам
внешнеполитические дела. С этой точки зрения Иден, который, будучи человеком
мягким и уступчивым, не является для Чемберлена таким препятствием, как Ванситтарт. Последний держал крепко в своих руках аппарат Форейн Оффиса. Кроме
того, он имел большие и крепкие связи с прессой, которая к нему очень прислуши1
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 18. П. 142. Д. 56. Л. 39.
Речь идет о попытке захвата власти австрийскими нацистами в июле 1934 г.
3
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 18. П. 142. Д. 56. Л. 47.
4
Там же. Л. 49.
5
Там же. Л. 60.
2
175
валась. В частности Чемберлен считает, что неблагоприятная реакция ряда органов
печати на поездку Галифакса – это дело рук Ванситтарта. […] Сэр Александр Кадоган именно таким и является. По словам М., Кадоган ,,медиокрити” (посредственность), на три головы ниже Ванситарта. Он типичный чиновник, готовый
,,слушаться начальства” (,,yes man”). […] Изменился ли он в этом отношении,
Майо не знает, но во всяком случае М. считает, что Кадоган вряд ли является пронемцем»1.
На Р. Ванситтарте кадровые изменения в Форин офис не завершились. 21 февраля 1938 г., не приняв политику Н. Чемберлена в отношении Италии и, отчасти, Австрии,
в отставку подал глава ведомства А. Иден. Новым министром иностранных дел стал Э.
Галифакс. Полпред СССР в Англии И.М. Майский в сообщении руководству 8 марта
1938 г. так описал события: «С первых же дней своего премьерства Чемберлен взял в
отношении Идена такой курс: либо ,,обломать” мининдела и сделать его послушным инструментом своей политики, либо (если это удастся) по возможности бесшумно отделаться от него. […] Попытки ,,освоить” Идена не имели большого успеха. Отношения между премьером и мининделом всё больше портились, временами, как, например, в связи с поездкой Галифакса в Германию, принимая чрезвычайно острый характер. ,,Кливденская котерия”2 (Асторы, Галифакс, Самюэль Хор,
редакция ,,Таймс”, Гарвин и т.д.), сварганившая поездку Галифакса, несмотря на
временную неудачу, продолжала свою упорную атаку против Идена. В канцелярии
самого премьера создалось что-то в роде параллельного Форейн Офиса во главе с
его первым секретарём сэром Хорасом Вилсоном, который действовал независимо
и даже вопреки настоящему министерству иностранных дел»3. Согласно И.М.
Майскому, в А. Идене Н. Чемберлена не устраивала его «кунктаторская тактика»4.
«При комбинации Чемберлен-Галифакс-Батлер5, – резюмировал большевистский
полпред, – не подлежит ни малейшему сомнению, что действительно министром
иностранных дел отныне будет Чемберлен»6.
1
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 15.
В контексте донесения видно, что И.М. Майский понимал «котерию» как партию, кружок или союз со сокрытыми целями и происками.
3
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 64.
4
Там же. Л. 66.
5
Р. Батлер представлял Форин офис в английском парламенте.
6
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 71.
2
176
И.М. Майским в донесении фактически указал на изоляцию Р. Ванситтарта
от выработки стратегических решений. И. фон Риббентроп оценивал ситуацию по
иному. Его напугала новая должность британского дипломата. «Чемберлен, – записал глава германского МИДа, – теперь назначил Ванситтарта, нашего наиболее
важного и бескомпромиссного врага на должность, где он сможет играть ключевую
роль в дипломатической игре против Германии»1. Как показали дальнейшие события, прав оказался большевистский дипломат. Р. Ванситтарт по прошествии некоторого времени оказался в полной политической изоляции.
Изменения в Форин офис укрепили курс Н. Чемберлена на «общее урегулирование». Следуя ему, 3 марта 1938 г. посол Великобритании в Германии Н. Гендерсон в присутствии И. фон Риббентропа провёл очередные переговоры с А. Гитлером2. Англичанин попытался в очередной раз выяснить, какой вклад готова внести Германия в «общее урегулирование». В ответ А. Гитлер заявил, что, поскольку
его дружба мало ценится в Лондоне, он вынужден проводить политику изоляции и
не допустит вмешательства третьей стороны в урегулирование вопросов, связанных с немецким населением3. Весьма едкую оценку этой встрече дал американский
исследователь Г. Вайнберг: «…3 марта 1938 г. Гендерсон взял с Гитлера обещание
подумать над британским предложением и ответить на него в письменной форме. В
те полтора года, что отделяют эту встречу от британской декларации об объявлении войны 3 сентября 1939 г., Гитлер так и не смог найти времени, чтобы написать
обещанное письмо той стране, с которой он предположительно желал хороших отношений»4. Впрочем, на деле А. Гитлер обещал дать лишь на предложение о международной колониальной администрации, которое действительно предполагалось
как единственный вклад Великобритании в «общее урегулирование» не за счёт
своих интересов.
Н. Гендерсон по итогам переговоров с А. Гитлером и его министром иностранных дел написал в Лондон: «Худшая услуга, которую только может оказать
Великобритания Австрии, так это вдохновить доктора Шушнига на противодействие берхтесгаденскому соглашению»5. Британский посол с тревогой отметил также
1
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 168.
См. Приложение I. C. 18-19.
3
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 243-249.
4
Weinberg G. Hitler and England… P. 303.
5
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 986.
2
177
намерение А. Гитлера «отложить колониальный вопрос в долгий ящик» до «урегулирования в Центральной Европе» проблем с Австрией и германским меньшинством в Чехословакии1.
Не оставляя своих попыток, Н. Гендерсон 7 марта позвонил И. фон Риббентропу и в очередной раз спросил, какой вклад может внести его страна в «общее
урегулирование?» В ответ министр иностранных дел Третьего рейха признал: «Что
мы можем сделать? Нам нечего дать»2, и на следующий день отбыл в Великобританию с «прощальным визитом».
Пока шли англо-германские переговоры, К. фон Шушниг решился на действия, которые от него не ожидали ни в Берлине, ни в Лондоне. 9 марта 1938 г. он
объявил плебисцит о независимости Австрии и назначил день проведения – 13
марта. Понадеявшись, вероятно, на помощь западных демократий и, возможно,
Италии, он планировал провести голосование таким образом, чтобы население высказалось только за независимость: в бланках отсутствовал пункт «против».
Весть о плебисците дошла до Лондона почти одновременно с приездом И.
фон Риббентропа. Англичане весьма быстро сориентировались и решили голосование не поддерживать. Н. Гендерсон и Э. Галифакс считали, что большая часть австрийцев не поддерживает режим К. фон Шушнига и его политику против объединения с Германией. Это мнение, думается, укрепилось после встречи министра
иностранных дел Э. Галифакса с И. фон Риббентропом 10 марта. Во время беседы
глава германского МИДа назвал плебисцит мошенничеством3. В ответ Э. Галифакс
выразил надежду, что Берлин воздержится от вмешательства, потому что К. фон
Шушниг как руководитель страны всё же имеет право проводить плебисцит.
В контексте нашей работы небезынтересен тот факт, что из встречи с английским коллегой И. фон Риббентроп сделал выводы, подтверждающие его опасения относительно истинных целей Великобритании: главная цель правительства
Великобритании – выиграть время для завершения перевооружения. Это, правда, в
конкретных условиях давало Германии важное преимущество. «Я, – писал в Берлин глава МИДа Третьего рейха, – принципиально убежден, что Англия в настоящее время со своей стороны не предпримет чего-либо против… и будет оказывать
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 986, 988.
Ibid. P. 999.
3
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 257.
2
178
сдерживающее влияние на другие страны». Чтобы эта линия не изменилась, нацистский дипломат призывал Берлин в случае невозможности решения австрийского
вопроса мирным путём, действовать быстро1.
Что касается реакции А. Гитлера, то он, узнав о плебисците, направил К. фон
Шушнигу ультиматум, в котором потребовал отложить голосование и провести его
в подобающей форме, как это подразумевало соглашение 11 июля 1936 г. Кроме
того, в 13:00 10 марта он подписал приказ о начале подготовки военной интервенции вермахта в Австрию – «план Отто». К. фон Шушниг ультиматум не принял, а
плебисцит отменил, возможно, в надежде убедить мировое сообщество в том, что
оказался жертвой давления с Германии2 и подвигнуть ведущие государства к вмешательству. Вскоре он осознал, что западные демократии и Италия поддержки не
окажут. Тогда под давлением своих коллег по правительству, с которыми связался
Г. Геринг, он 11 марта подал в отставку в пользу А. Зейсс-Инкварта, перед этим
отдав приказ австрийской армии не сопротивляться вторжению вермахта.
В день отставки К. фон Шушнига И. фон Риббентроп провёл переговоры с Н.
Чемберленом3. Британский премьер заявил, что угроза применения силы в Австрии
недопустима и плебисцит следует отменить. Кроме того, просил передать А. Гитлеру о желании прояснить англо-германские отношения4 (в очередной раз!).
А. Зейсс-Инкварт, сев в кресло канцлера, обратился к Берлину с просьбой о
пресечении беспорядков в Австрии, которые якобы организуют «красные». На её
основании и в соответствии с планом «Отто» утром 12 марта 1938 г. 8 армия вермахта пересекла австрийскую границу. Поскольку никаких боевых столкновений
не произошло, случилась, что назовут «войной цветов». В связи с вводом войск
вермахта, заметим, что «план Отто» стал импровизацией с сугубо военной точки
зрения. К тому же он выявил неполную готовность вермахта к проведению неожиданных наступательных операций в условиях частичной мобилизации. Генерал
бронетанковых войск Х. Гудериан вспоминал, что в ходе марша на Вену около 30%
танков вышло из строя5. Существует мнение, что в основу «плана Отто» лёг набро-
1
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 263.
Walendy U. Truth for Germany… P. 80.
3
См. Приложение I. С. 19.
4
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 274-276.
5
Гудериан Г. Воспоминания солдата. Смоленск, 1999. С. 71.
2
179
сок операции на случай реставрации в Австрии Габсбургов1. Однозначного ответа
на это предположение нет, однако после объявленного 13 марта 1938 г. аншлюса
нацистам действительно пришлось проводить в Австрии антимонархическую кампанию и объявить о проведении в апреле намеченного плебисцита о присоединении к Третьему рейху.
Зарубежная историография полна заявлений о том, что аншлюс стал упущением в политике западных демократий. Так, американский исследователь П. Клеменс пишет: «Гендерсон утверждал, что посол должен быть оптимистичным: ,,Моя
работа состоит не в предсказании худшего, но делать всё возможное, чтобы предотвратить его наступление”. К сожалению, это приводило к тому, что он воспринимал заверения Гитлера за чистую монету и интерпретировал намерения нацистов
в лучшем свете. В результате он сообщил 11 марта 1938 г., что аншлюса не будет, в
то время как на следующий день германские войска вошли в Австрию»2. П. Клеменсу вторит британский исследователь П. Джексон, но теперь в отношении Парижа: «….новости о вторжении и аннексии Австрии застали французскую политическую элиту, поглощённой очередным политическим кризисом, связанным с отставкой Шотана»3.
В соответствии с первым пунктом программы НСДАП и, возможно, с ориентацией на титул «Великобритания» после аншлюса нацистское государство было
официально переименовано в «Великую Германию» (Großdeutschland). Несмотря на
невмешательство Запада, аншлюс Австрии стал дипломатической неудачей для германской стороны, поскольку он был осуществлён вообще без дипломатической подготовки и, вместо этого, сопровождался излишней демонстрацией силы. В сущности, это
был лишь тактический успех. И если ремилитаризация Рейнской зоны привела к
очевидным положительным дипломатическим последствиям для Третьего рейха, то
аншлюс вёл к негативным. Политический манёвр К. фон Шушнига привёл к созданию условий для нового этапа эскалации геополитической напряжённости, в то
время как без его инициативы с плебисцитом некий штиль в англо-германском
взаимодействии мог бы продолжаться неопределённо долго, несмотря на завершение англо-германской геополитической разрядки. Таким образом, аншлюс, в той фор-
1
Bell P. The Origins of the Second World War in Europe. Harlow, 2007. P. 263.
Clemens P. The Making of Enemies… P. 33.
3
Jackson P. France and Nazi Menace… P. 254.
2
180
ме, которой он был осуществлён, напрямую вёл к эскалации геополитической напряжённости, хотя сам по себе он не мог ей способствовать. И действительно, Лондон
привёл в недоумение не сам аншлюс, а та двусмысленная форма, в которой он был
осуществлён1. Поскольку «умиротворение» Н. Чемберлена придерживалось формулы
«мирной экспансии», использование вермахта для обеспечения аншлюса явно с ней
резонировало. В результате, аншлюс, полностью поддержанный национальными консерваторами, стал рубежом, в котором консервативная политика была смешана уже с
сугубо гитлеровским способом ведения дел, став «пограничным случаем между аннексией, объединением и оккупацией»2 вместо простого объединения.
После аншлюса начался самый смутный этап взаимодействия Третьего рейха
и Великобритании. Несвоевременный аншлюс шёл вразрез с планами и германской, и британской стороны, однако давал известное преимущество Н. Чемберлену.
Сложившаяся ситуация со всей очевидностью не была предусмотрена ни А. Гитлером 5 ноября 1937 г., ни И. фон Риббентропом 2 января 1938 г., ни Г. Герингом и К.
фон Нейратом, которые ранее говорили о параллельном решении австрийского и
чехословацкого вопросов. Особенность сложившегося положения заключалась в
том, что обретённые в результате аншлюса очевидные военно-стратегические преимущества были прямо пропорциональны дипломатической неудаче и даже непосредственно вели к обострению геополитической ситуации, в ходе которой контроль над ней постепенно выпадал из рук А. Гитлера и переходил в руки Н. Чемберлена.
Поясним эту мысль более обстоятельно. На первый взгляд, после аншлюса
положение Германии улучшилось. Ее армию пополнили австрийские дивизии. Чехословакия, с которой имелся нерешенный вопрос о судетских немцах, оказывалась в полуокружении территории Третьего рейха. К тому же на бывшей границе с
Австрией чехословацкие оборонительные укрепления были относительно слабы.
Но на этом преимущества и заканчиваются. Как только Австрия вошла в Третий
рейх возникли слухи, что нацисты намереваются решить судетский вопрос аналогично австрийскому, т.е. организовав путч, который будет поддержан военной интервенцией. Опасаясь этого, Э. Бенеш активизировал мероприятия по обеспечению
1
The Times. April 11, 1938.
Schlussbericht der Historikerkommission der Republik Österreich. Vermögensentzug während der NS-Zeit sowie
Rückstellungen und Entschädigungen seit 1945 in Österreich. Zusammenfassungen und Einschätzungen / C.
Jabloner (Hrsg.). Wien, 2003. S. 245.
2
181
обороны своей страны, ставшей единственным возможным объектом германской атаки. Ведущие страны мира, возмущенные действиями Берлина, стали проявлять
большее внимание к ситуации вокруг Чехословакии1. Советский дипломат С.Б. Каган в донесении от 12 марта 1938 г. так передавал их настрой: «Чемберлен и Галифакс очень раздражены и обозлены на Гитлера за ту свинью, которую он подложил
своими действиями в Австрии. Они указывают, что германская акция даёт сильное
орудие противникам внешнеполитической линии Чемберлена и в сильной степени
затрудняет положение кабинета»2. Противники Н. Чемберлена образовали парламентскую «группу пятидесяти», которая потребовала, прежде всего, военной поддержки Франции в случае нападения Германии на Чехословакию3. Эти требования
поддержали также военный министр Л. Хор-Белиша и известный нам Р. Ванситтарт. Между тем именно от таких гарантий Н. Чемберлен пытался уклониться. Его позицию очень точно передал С.Б. Каган в донесении от 17 марта: «Чемберлен упорствует, как бык, и категорически против какой-либо гарантии Чехословакии и никак не двигается с места в испанском вопросе, настаивая на пресловутом невмешательстве»4. Логическим следствием позиции премьера стало решение кабинета от
21 марта 1938 г. В нем говорилось о том, что Великобритания не пойдет на военное
противостояние с Германией для обеспечения целостности Чехословакии и будет
оказывать давление на Прагу для уступок Берлину по судетскому вопросу5. Таким
образом, поскольку австрийский вопрос был исчерпан в связи с тем, что Австрия
отказалась от сопротивления, внимание Лондона быстро переключилось на Чехословакию6.
24 марта 1938 г. Н. Чемберлен выступил перед депутатами парламента с
разъяснением своей политики на чехословацком направлении. Премьер, в согласии
с решением правительства, заявил о необходимости соблюдения Великобританией
лишь имеющихся обязательств и выступил против распространения их на Чехословакию, однако восполнив это приложением всех усилий для мирного урегулирования
1
Crowson N. Facing Fascism… P. 89.
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 94.
3
Там же. Л. 97.
4
Там же. Л. 101-102.
5
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War. London, 1999. P. 100.
6
Crowson N. Facing Fascism… P. 89.
2
182
судетского вопроса1. Заявления британского премьера шли совершенно в духе его
варианта политики «умиротворения» и были направлены на компромисс одновременно с имперскими изоляционистами и антигермански настроенными политиками. В результате она удовлетворила большинство парламента2.
Тем временем во Франции после падения Народного фронта 12 апреля 1938
г. было сформировано правительство радикалов и радикал-социалистов во главе с
Э. Даладье, который заявил о поддержке курса Н. Чемберлена. Однако он одновременно попытался убедить британского премьера в том, что А. Гитлер нацелен на
тотальное доминирование на континенте и при первой возможности выступит против Парижа3. Однако Н. Чемберлен, поддерживаемый кабинетом, отказался давать
французам военные гарантии на случай их атаки нацистской Германии4. Таким образом, с целью восстановления собственной политической позиции после аншлюса
Н. Чемберлен усилил курс на «умиротворение», строго сфокусировав его на судетской проблеме. И.М. Майский, наблюдая за маневрами британского премьера, 8
марта 1938 г. сделал следующую запись: «Отнюдь не исключена возможность, что
в один несчастный для него день Чемберлен окажется в положении старухи у разбитого корыта и, если это случится, то к власти могут придти уже совсем другие
силы, которые логикой вещей будут вынуждены пойти на открытую борьбу с агрессором. […] Чемберлен поставил и свою репутацию, и судьбу своего кабинета на
одну карту – карту сделки с агрессором. Если эта карта будет бита, он – конченный
человек, а консервативная партия окажется в судорогах величайших внутренних
потрясений»5.
В палитре оценок действий Н. Чемберлена весной 1938 г. интересно мнение
британского исследователя М. Коулинга. Н. Чемберлен, по словам этого исследователя, восприняв аншлюс как переход А. Гитлера к силовой политике, принял
«моралистическую установку» и пришёл к выводу, что фюреру следует дать понять, что Великобритания не станет воевать за Чехословакию, однако не допустит,
1
House of Commons Debates. 24 March 1938. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1938/mar/24/foreign-affairs-andrearmament#S5CV0333P0_19380324_HOC_321
2
Crowson N. Facing Fascism… P. 91.
3
Jackson P. France and Nazi Menace… P. 250.
4
Cowling M. The Impact of Hitler… P. 181.
5
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 63.
183
чтобы Германии было позволено прибегать к силовым методам, а ей нет1. В этом
смысле Н. Чемберлен действительно отказывался от проведения политики «баланса сил» в смысле окружения Германии непосредственно перед Первой мировой
войной, однако, поскольку тезис о «свободе рук» был после аншлюса окончательно
забыт, отставка Р. Ванситтарта в этом отношении мало что меняла. Свобода теперь
как раз переходила в руки Н. Чемберлена, который как хозяин стремился взять под
контроль ситуацию, и после переговоров с Италией и Турцией позволила ему утверждать, что «в Центральной и Юго-Восточной Европе Гитлер не успел на автобус»2.
28 марта 1938 г. А. Гитлер дал инструкции лидеру Судетской немецкой партии Чехословакии К. Генлейну, чтобы тот начал ориентироваться на выполнение
последней из трёх своих возможных целей3, а именно на присоединение судетских
немцев к Третьему рейху. По мнению фюрера, эта проблема подлежала решению в
ближайшее время. «Я, – заявил он К. Генлейну, – стою за Вас, и Вы завтра станете
моим наместником. Я не допущу, чтобы внутри рейха для Вас были созданы какиелибо трудности»4.
Новые установки лидера нацистов не стали секретом для дипкорпуса в Берлине. 1 апреля Н. Гендерсон сообщил Э. Галифаксу, что отныне первоочередной
целью Третьего рейха стал судетский вопрос5. Причем, отмечал посол, немцы хотят мирного решения основываясь на праве наций на самоопределение, однако не
остановятся перед применением силы, если это право не будет реализовано. Далее
Н. Гендерсон выстроил иерархию внешнеполитических приоритетов Третьего рейха. После судетского вопроса у него вторую ступень заняли «Польский коридор» и
силезская граница. На третью позицию посол поставил Данциг и Мемель6. В этой
иерархии, как мы видим, нет столь близкого британцам колониального вопроса. Он
явно был отодвинут Берлином на более низкие ступени. Не случайно Н. Гендерсон
в послании Э. Галифаксу от 1 апреля не без сожаления констатировал, что до решения Германией трех выделенных им первоочередных проблем надеяться на плодотворный диалог с немцами в вопросе о колониях бессмысленно. Вернувшись к
1
Cowling M. The Impact of Hitler… P. 181.
Ibid. P. 182.
3
См. Приложение III. С. 47-48.
4
Kley S. Hitler, Ribbentrop… S. 51.
5
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 108.
6
Ibid. P. 108.
2
184
проблеме Судет, английский посол в Третьем рейхе прогнозировал: проблема немецкого меньшинства в Чехословакии может быть разрешёна предоставлением судетским немцам политической автономии, однако на её основании они могут проголосовать за присоединение к Третьему рейху. Причем именно так вероятнее всего и поступят. Если же голосование провести не дадут, то (и здесь Н. Гендерсон на
основании истории с аншлюсом выражал полную уверенность) Германия ответит
силовыми действиями. Тем более, что курс А. Гитлера на решение судетского вопроса поддерживают не только «экстремисты» в его окружении, но и большинство
немецкого народа. Предрекая военное столкновение, Н. Гендерсон, однако, еще сохранял веру в мирное решение проблемы. К этому его наталкивали два обстоятельства. Во-первых, по мнению посла, А. Гитлеру будет не просто осуществить молниеносное вторжение в Чехословакию. Сравнивая ситуацию с аншлюсом Австрии,
Н. Гендерсон отметил, что при военной интервенции в Чехословакию Германии
придётся объявлять всеобщую, а не частичную мобилизацию. Кроме того, при атаке на Прагу Берлин может столкнуться с серьезным иностранным вмешательством.
Поэтому, прогнозировал британский посол, маловероятно, чтобы А. Гитлер пошел
на ввод войск в Чехословакию, не заручившись полной поддержкой генералитета.
А тот её окажет только в случае полной готовности вермахта. Такая же подготовка
займет не менее года1. Вторым обстоятельством, которое, по мнению Н. Гендерсона, давало время на поиск компромисса стала речь Н. Чемберлена 24 марта 1938 г.,
о которой мы уже писали. По словам посла, она произвела на Берлин отрезвляющее впечатление. Таким образом, суммировал свои соображения Н. Гендерсон, еще
сохраняются условия для поиска новых мирных решений судетского вопроса. Помешать этому, по мнению британского дипломата, мог президент Чехословакии Э.
Бенеш, например, выступлением «в духе К. фон Шушнига»2.
20 апреля 1938 г. Н. Гендерсон встретился с Г. Герингом3. Во время переговоров высокопоставленный нацист посетовал на то, что своими протестами по поводу аншлюса Великобритания упустила очередную возможность сближения с
Третьим рейхом. Однако, заявил Г. Геринг, не все потеряно. По его мнению, росту
взаимопонимания Берлина и Лондона могло помочь подталкивание англичанами Э.
1
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 111.
Ibid. P. 112.
3
См. Приложение I. С. 19-21.
2
185
Бенеша к прямым переговорам с А. Гитлером, до момента, когда чехословацкий
президент решится на какие-либо действия, уповая на британскую поддержку1.
После встречи Н. Гендерсона с Г. Герингом ситуация вокруг Судет стала
развиваться стремительно. 24 апреля 1938 г. К. Генлейн, впервые использовав нацистскую риторику, произнёс речь в Карлсбаде, потребовав полного равноправия и
широкой политической автономии для судетских немцев2. Временный поверенный
в делах СССР в Германии Г.А. Астахов быстро разглядел за этим выступлением
указания Берлина и 28 апреля дал следующий комментарий: «К войне они [лидеры
Третьего рейха – М.Б.] по многим отзывам не вполне готовы, да и настроение населения в этом смысле не созрело. Но они уверены в возможности осуществить
свои цели ,,мирным путём”. Организовав немецкое население Судет и натравив на
Прагу все остальные национальности, заручившись активной поддержкой Польши
и Венгрии при сочувствии Италии они рассчитывают разложить Чехословакию изнутри и в одну из суббот поставить её перед фактом отложения судетской части
при поддержке ,,освободительных” войск из Германии, которых призовёт Генлейн»3.
В создавшихся условиях многое зависело от позиции Великобритании и
Франции. 4 мая 1938 г. представители этих стран после переговоров решили оказывать давление на Э. Бенеша, чтобы тот начал переговоры с К. Генлейном4. 7 мая
Н. Гендерсон сообщил, что в данный момент Германия не собирается вводить войска в Чехословакию, однако существует опасность пограничного инцидента5. 9 мая
Э. Галифакс уведомил посла в Берлине о том, что Лондон поддерживает решение
судетского вопроса в духе «государства национальностей вместо национального
государства»6. 11 мая Н. Гендерсон встретился с И. фон Риббентропом. Глава
МИДа нацистской Германии заявил о поддержке прямых переговоров Э. Бенеша с
К. Генлейном на базе Карлсбадской программы, попутно, правда, выразив опасения, что лидер Чехословакии инициирует какой-либо политический манёвр, который приведёт к кровопролитию. В этом случае, предупреждал И. фон Риббентроп,
А. Гитлер будет действовать быстро, невзирая на риски для Третьего рейха и всего
1
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 174-176.
Кретинин С.В. Судетские немцы: Народ без родины. Воронеж, 2000. С. 155-156.
3
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 142. Д. 56. Л. 140.
4
Ibid. P. 243; The Times. May 6, 1938.
5
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 260.
6
Ibid. P. 264; The Times. May 16, 1938.
2
186
мира1. Тем не менее, Берлин рассчитывает на мирное решение проблемы, которое
может стать последней возможностью для двустороннего сотрудничества.
Таким образом, А. Гитлер и Н. Чемберлен начали свою политику в Чехословакии практически одновременно: первый, выдвигая вместе с К. Генлейном невыполнимые требования2 с целью либо получить повод к войне с Чехословакией, либо вынудить Э. Бенеша пойти на прямые переговоры, второй, стремясь удовлетворить через Э. Бенеша любые требования К. Генлейна, с целью избежать подобных
переговоров и сохранить ситуацию под полным контролем Великобритании. При
этом Великобритания, несмотря на заявления Г. Геринга и намёки И. фон Риббентропа, надеялась, что А. Гитлер будет действовать как раз исходя из британских
целей со стороны К. Генлейна3. 19 мая Н. Гендерсон сообщил Э. Галифаксу, что
Германия совершит вооружённую интервенцию в Чехословакию в случае инцидента с чехословацкой стороны, независимо от риска британского вмешательства.
Следовательно, никакого блефа в заявлении И. фон Риббентропа нет4.
Вечером 20 мая 1938 г. Э. Бенеш объявил мобилизацию. Согласно его сведениям, со стороны «старого рейха» началась концентрация 9-12 дивизий. Кроме того, части вермахта создавали угрозу на бывшей границе с Австрией. Полномасштабный кризис разразился на следующий день. 21 мая Э. Бенеш произнёс речь, в
которой заявил, что Чехословакия – не Австрия, и не позволит стереть себя с карты
Европы без вооружённой борьбы5.
Действия Э. Бенеша были в плане создания международного резонанса успешнее, чем К. фон Шушнига. В тот же день по всему земному шару стало известно, что Третий рейх собирается напасть на Чехословакию. Н. Чемберлен настоял на
том, чтобы А. Гитлеру дали понять, что Великобритания в этом случае вмешается в
конфликт, что было блефом с его стороны6. При этом единственным источником
сведений о концентрации войск была Чехословакия, которая начала направлять их
Франции уже утром 20 мая, не оговаривая оснований, на которых был сделан вывод о германской атаке. Мобилизация чехословацкой армии застала врасплох министерство иностранных дел нацистской Германии, а германский посол в Чехосло1
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 285.
Lukes I. Czechoslovakia between Stalin and Hitler… P. 139.
3
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 288.
4
Ibid. P. 318.
5
Lukes I. Czechoslovakia between Stalin and Hitler… P. 145.
6
Cowling M. The Impact of Hitler… P. 181.
2
187
вакии назвал слухи о вторжении «наглым вздором»1. П. Джексон пишет: «Передвижения войск, о которых сообщали чехи, были обычными манёврами. Информация, полученная Прагой, вероятно исходила из инструкций Гитлера германскому
верховному командованию подготовить список дивизий, готовых в течение двенадцати часов выдвинуться против Чехословакии. В этой связи не было окончательных планов по вторжению в Чехословакию»2. 21 мая И. фон Риббентроп заявил Н.
Гендерсону: «Ваша Британская империя – пустая скорлупа. Она гниёт и разлагается, и давно погибла бы, если бы не поддержка Германии»3. 22 мая британским военным представителям были продемонстрированы места предполагаемого сосредоточения войск, и майский военно-политический кризис был исчерпан.
Поскольку действия Э. Бенеша были аналогичны манёвру К. фон Шушнига и
заставили всю Европу объединиться против Третьего рейха, на совещании 28 мая в
присутствии высшего руководства вермахта А. Гитлер выразил намерение ударить
по Чехословакии при первой удобной возможности. 30 мая на основе директивы В.
фон Бломберга от 24 июня 1937 г. был утверждён план «Грюн». Позиция фюрера
была изложена в нем предельно ясно: «Моим непреложным решением является
расчленение Чехословакию военным путём в ближайшем будущем путем проведения военной операции. Задачей политического руководства является ожидание или
осуществление подходящего момента с политической и военной точки зрения.
…период дипломатической напряжённости, предшествующий войне, должен быть
закончен путём внезапных действий с нашей стороны, неожиданных во времени и
пространстве, до того, как враг достигнет такого состояния готовности, при котором его будет невозможно застать врасплох»4. Смысл операции состоял в том, чтобы уже в первые два-три дня создать безнадёжную в военном отношении ситуацию
для Чехословакии. Поражение Чехословакии, наряду с итальянской поддержкой
действий нацистов, должно было предостеречь Францию от «развязывания европейской войны путём интервенции против Германии»5. В этой связи все имеющиеся силы следовало сосредоточить против Чехословакии, оставив на западной границе лишь символические оборонительные части. При этом предполагалось одно1
Lukes I. Czechoslovakia between Stalin and Hitler… P. 145.
Jackson P. France and Nazi Menace… P. 256.
3
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 148.
4
DGFP. Ser. D. Vol. II. P 358, 359.
5
Ibid. P. 359.
2
188
временно ввести в бой максимальное количество моторизированных колонн при
поддержке люфтваффе, не дожидаясь полного подхода немоторизированных частей. Укрепления должны быть атакованы «в лоб» со всех сторон, потому что хотя
бы несколько прорывов приведут к выходу в тыл чехословацкой армии и её окружению в Богемии и Моравии, что рассматривалось как основная задача. В документе появляется новый смысл понятия «жизненное пространство»: на люфтваффе
возлагалась задача обороны от возможного вторжения в него французских и советских воздушных сил1. Лучшим поводом к началу операции был бы инцидент с чехословацкой стороны, однако без мобилизации её армии. Смещение акцентов в
«плане Грюн» по сравнению с директивой В. фон Бломберга и её корректировками
5 ноября 1937 г. очевидно. Выполнение плана должно было быть обеспечено не
позднее 1 октября 1938 г. Генерал Л. Бек заявил, что сопротивление чехословацкой
армии должно продлиться три недели, и в связи с этим забил тревогу, потому что
этот срок казался слишком большим в соответствии с имеющимся состоянием вермахта и выполнения четырёхлетнего плана.
§ 4. Мюнхенское соглашение 1938 г.
Согласно «записям М. Бормана» А. Гитлер 14 февраля 1945 г. заявил: «Катастрофичность этой войны для Германии заключалась в том, что она одновременно
началась и слишком рано, и слишком поздно. С сугубо военной точки зрения для
нас было бы лучше, если бы она началась раньше. Я должен был взять инициативу
в свои руки в 1938 г., вместо того, чтобы позволить себя вовлечь в войну в 1939 г.,
в то время как в любом случае война была неизбежна. Однако вы вряд ли можете
обвинить меня, если бы Англия и Франция приняли все мои требования в Мюнхене!»2
И далее (запись от 21 февраля 1945 г.): «Всё, что нам нужно было тогда сделать,
так это тотчас нанести удар. В 1938 г. мы должны были пойти на войну. Это был
последний шанс для нас её локализовать. […] Хотя мы не были полностью готовы,
мы, тем не менее, были готовы лучше, чем противник. Сентябрь 1938 г. должен
был стать самой подходящей датой. Какой это был шанс ограничиться локальным
конфликтом!»3
1
DGFP. Ser. D. Vol. II. P. 361.
The Testament of Adolf Hitler. The Hitler-Bormann Documents. February-April 1945. Boring, OR, 1990. P. 31.
3
Ibid. P. 59.
2
189
Американский исследователь Р. Карриер пишет о резкой критике подлинности этого «завещания» со стороны историка Д. Ирвинга: «Он описывает, как Ф. Гену пытался обмануть его в 1970-е гг. тем, что показалось ему подделкой “политического завещания Гитлера”, опубликованного Ф. Гену ранее. Ирвинг даже утверждает, что заставил его признаться в подделывании этого “завещания” следующим
заявлением в свою защиту: “Но ведь это как раз то, что Гитлер сказал бы, не так
ли?”»1 И действительно, владелец «записей М. Бормана» Ф. Гену прав в том, что,
кто бы их не высказал, эти мысли являются одними из самых точных с геополитической точки зрения, касающихся предвоенного периода. Они были бы полностью
точными, если бы первый фрагмент не противоречил второму.
Следует отметить, что Г. Геринг, привыкший высказывать личное мнение с
солдатской прямотой, не раз говорил о захвате Чехословакии задолго до утверждения «плана Грюн». «Сначала, – заявил он еще в декабре 1937 г., – мы захватим Чехословакию, затем Данциг, а потом будем сражаться с русскими. Что я не могу понять, так это то, почему британцы возражают против этого»2. Однако о начале Второй мировой войны германская сторона высказывалась реже, чем британская. Например, в «меморандуме Хоссбаха» и меморандуме И. фон Риббентропа 2 января
1938 г. подобное выражение не встречается. Исследователь Р. Овери замечает:
«Гитлер сообщил Геббельсу в 1937 г., что ,,великий мировой конфликт” произойдёт в ближайшие пять или шесть лет и, возможно, будет завершён к 1950 г., приблизительной дате, к которой Альберт Шпеер должен был закончить ,,победные”
сооружения в Берлине»3.
Тем временем майский военно-политический кризис в ещё большей степени
усилил курс Н. Чемберлена на «умиротворение». Британский исследователь А.
Баллок отметил в этой связи: «Тревога, поднятая в Лондоне и Париже по поводу
германской военной операции, быстро сменилась на раздражение в адрес чехов.
Сторонники умиротворения оценили майский кризис как грубую ошибку и осудили президента Бенеша за провокационные действия, … Чемберлен решил никогда
не рисковать войной снова»4. 1 июня 1938 г. Н. Чемберлен отстранил М. Хэнки от
занимаемой должности. Несмотря на то, что М. Хэнки поддержал попытки нового
1
Carrier R. “Hitler’s Table Talks”: Troubling Finds // German Studies Review. Vol. 26. №3 2003. P. 565.
Overy R. Misjudging Hitler… P. 104.
3
Ibid. P. 104.
4
Bullock A. Hitler. A Study in Tyranny. New-York, 1964. P. 447.
2
190
британского премьера обеспечить мирное урегулирование и выступил против А.
Идена накануне его отставки, к середине 1938 г. он проявил критическое отношение к его политике. Согласно М. Хэнки, она могла «ослабить, или даже уничтожить, его попытки в деле перевооружения»1. Британский исследователь Дж. Нейлор отметил: «Комитет имперской обороны продолжил подготовку Великобритании к войне, пока Чемберлен преследовал свою химеру мира в Мюнхене и после
него к своему горькому разочарованию»2. 25 мая Г.А. Астахов сообщил в связи с
беседой с секретарём британского посольства Дж. Оливи-Форбсом: «Риббентроп
вообще отказывается сформулировать, чего конкретно добивается Германия в Чехословакии. Он твердит о том, что Германия не потерпит насилий над судетскими
немцами, но сказать, чего же Германия хочет, наметить предел требований он
упорно уклоняется. Он повторяет фразы Гитлера о 10 мил. немцев (в числе которыз
3 мил. судетских) и не добавляет от себя ни слова. Известно однако, что он заявляет […], что с судетской проблемой решено покончить в ближайшее время. […]
Англия ждёт теперь, чтобы Бенеш приступил к действиям. Надо чтобы он сделал
что-либо активно для соглашения судетскими немцами, а не занимался болтовнёй»3. И далее: «По-видимому, впрочем, прямого нападения на Чехословакию
Германия не совершит, прибегнув к интервенции наподобие испанской. […] Он согласился, однако, 1) что принять такие требования, как свободу нац.-соц. мировоззрения Прага не может и 2) что рассчитывать на возможность существования независимой Чехии при отходе судетских районов Германии – нереально»4.
У. Стрэнг 28 мая 1938 г. так высказался о планах А. Гитлера: «Каковы могут
быть его намерения, этого знать невозможно»5. Некая странность этого суждения
заключается в том, что Берлин неоднократно заявлял о желании прямых переговоров с Э. Бенешем. Помимо этого У. Стрэнг заключил, что Германия попытается, не
прибегая к полной мобилизации и воспользовавшись инцидентом с чехословацкой
стороны, малыми силами атаковать Чехословакию и занять только Судетскую область, что снизит вероятность вмешательства Великобритании. Он отметил: «Господин Гитлер может действительно испытывать чувство фрустрации из-за того, что
1
Naylor J. A Man and an Institution… P. 253.
Ibid. P. 263.
3
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 142. Д. 56. Л. 163-164.
4
Там же. Л. 164.
5
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 413.
2
191
свобода действий в Центральной Европе в связи с интересами германского населения, в согласии с настоящей незавершённостью германских военных приготовлений, ущемляется действиями из-за рубежа»1. У. Стрэнг видел решение вопроса в
два этапа. Сначала следовало форсировать переговоры между Э. Бенешем и К.
Генлейном, а затем «германскому правительству следовало заставить господина
Генлейна принять» достигнутые договоренности2. Знакомство с мыслями У.
Стрэнга показывает, что он суммировал едва ли не все недоразумения, касавшиеся
германских интересов в Европе, вплоть до того, что свёл тезис о «свободе рук»
Третьего рейха исключительно к защите германского населения.
8 июня 1938 г. германский посол в Лондоне Г. фон Дирксен сообщил в Берлин: «В противоположность этим многообещающим начинаниям, дальнейший курс
британских попыток достигнуть компромисса ведёт к дальнейшей, даже если временной, напряжённости в англо-германских отношениях»3. И далее, в связи с аншлюсом: «Настроения, ни в коем случае ещё не преодолённые, по поводу того, что
их одурачили в этом вопросе, снова возрасли, наряду с решимостью не позволить
молчаливо допустить дальнейшие изменения баланса сил в Центральной Европе»4.
23 июня 1938 г. Н. Гендерсон посетил Г. Геринга в Каринхалле5, сообщив, что
главным для Лондона является сохранение суверенитета Чехословакии. Фельдмаршал в ответ заявил, что основой двустороннего взаимопонимания должно стать
британское молчаливое согласие на реализацию германского единства и германское доминирование в Центральной и Восточной Европе и выразил надежду, что
Великобритания сохранит нейтралитет в случае мобилизации Франции6.
В середине июля 1938 г. Н. Чемберлен инициировал активную фазу своей
превентивной дипломатии. В Чехословакию было решено отправить с посреднической миссией лорда У. Ренсимена. Предполагалось, что он свёдет две враждующие
партии, т.е. К. Генлейна и Э. Бенеша, а, в случае если этого сделать не удастся,
обеспечит Англии алиби, перенеся ответственность за срыв переговоров на одну из
сторон. Кроме того, при провале переговоров и нападении А. Гитлера на Чехосло-
1
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 414.
Ibid. P. 415.
3
DGFP. Ser. D. Vol. II. P. 390.
4
Ibid. P. 391.
5
См. Приложение I. С. 21.
6
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 513-514.
2
192
вакию, ответственность за происходящее можно будет возложить на Прагу1. Поэтому совершенно прав исследователь И. Люкеш, когда утверждает: «…британцы
уже мало притворялись заинтересованными, но нейтральными наблюдателями
германо-чехословацкого кризиса. Они стали стороной, претворяющей в жизнь
практически все требования судетских немцев, которые могли бы умиротворить
Гитлера и сделать войну в Европе, как они верили, менее вероятной»2. Берлин воспринял миссию У. Ренсимена с большой неохотой, а Э. Бенеш попытался её отклонить.
18 июля 1938 г. глава Форин офис Э. Галифакс провёл переговоры с прибывшим в Лондон посланником А. Гитлера Ф. Видеманом3. Г.А. Астахов так объяснил причины и цели визита: «Не доверяя рапортам дипломатов, которые стремились угодить фюреру, уверяли (и из Парижа и из Лондона), что всё обстоит благополучно и вмешательства ожидать нельзя, Гитлер послал в Лондон лично доверенное лицо, каковым является некто капитан Видеман, бывший прямым начальником
Гитлера во время войны, когда последний был солдатом. Видеману было поручено
непосредственно связаться с влиятельными сферами Лондона (минуя посольство) и
выяснить их настроения на случай обострения конфликта с Чехословакией»4.
Согласно официальным документам, во время переговоров с Э. Галифаксом
Ф. Видеман сообщил: А. Гитлер разочарован тем, что англо-германское морское
соглашение не слишком ценится в Лондоне, возмущён, что Великобритания поверила слухам о подготовке германского нападения на Чехословакию 21 мая, и сожалеет о том, что англичане не делают большего в урегулировании чехословацкого
вопроса5.
Интересные сведения о визите Ф. Видемана и результатах поездки содержатся в записи Г.А. Астахова 2 августа 1938 г., сделанной после встречи с послом Чехословакии В. Мастны: «О поездке Видемана М. известно следующее: В. находится в связи с известной принцессой Гогенлоэ, хотя она еврейка, поездка к ней была
(и обычно является) поводом для путешествий в Лондон. Германские источники
всячески пытаются снижать значение поездки В., намекая на этот личный момент.
1
Lukes I. Czechoslovakia between Stalin and Hitler… P. 181.
Ibid.
3
См. Приложение I. С. 22-23.
4
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 142. Д. 56. Л. 202.
5
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 585-587.
2
193
В действительности, по мнению М., именно В. дал Галифаксу идею посылки Рэнсимена. Говорят, что В., между прочим, заверял Галифакса в том, что Гитлер не
питает намерений напасть на Чехословакию, но когда, вернувшись в Германию, он
сказал об этом фюреру, то последний был сильно недоволен подобным заявлением
и отложил намечавшуюся вторичную поездку В. в Лондон»1. Таким образом, в Чехословакии пришли к выводу, что У. Ренсимен действует в интересах Третьего
рейха.
3 августа 1938 г. У. Ренсимен прибыл в Прагу. В тот же день Н. Чемберлен
направил Г. фон Дирксену официальный меморандум о начале его миссии. А. Гитлер от комментариев воздержался2. Между тем, параллельно тайные переговоры
начались в Англии. 18 августа по инициативе некоторых высокопоставленных
офицеров вермахта в Лондон без ведома А. Гитлера прибыл генерал Э. фон Клейст,
«чтобы собрать материал, с помощью которого можно будет убедить канцлера в
крайней вероятности британской интервенции в случае германских военных действий против Чехословакии»3, и провел секретные переговоры с Р. Ванситтартом. Э.
фон Клейст сообщил: А. Гитлер принял самостоятельное и твёрдое решение начать
войну, дата которой определена; весь германский генералитет, включая генераланациста В. Райхенау, выступает против, однако приказ выполнит. Согласно Э. фон
Клейсту и стоявшим за ним военным, единственное, что могло бы подвигнуть фюрера к отказу от намеченных планов, – это упредительная акция из-за рубежа. Причем она должна быть проведена до начала съезда НСДАП в Нюрнберге, намеченного на 12 сентября. «После 27 сентября будет слишком поздно», – заявил генерал.
На вопрос о том, как можно упредить действия А. Гитлера, Э. фон Клейст ответил,
что нужно убедить его в том, что заявления Лондона во время майского кризиса не
были блефом, потому что он из надёжных источников знает, что Великобритания и
Франция не вмешаются в конфликт4.
Пока англичане обдумывали слова Э. фон Клейста, И. фон Риббентроп 21 августа уведомил Э. Галифакса о том, что, поскольку решение о миссии У. Ренсиме-
1
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 142. Д. 56. Л. 222.
Kley S. Hitler, Ribbentrop… S. 91.
3
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 683.
4
Ibid. P. 684-685.
2
194
на было принято без участия Германии, она снимает с себя ответственность за её
успех или неудачу1.
Советский полпред в Лондоне И.М. Майский, зная о миссии У. Ренсимена,
оценил ее суть как желание Н. Чемберлена «откупиться» Германии и ее союзников
«за счёт Испании, а далее в зависимости от обстоятельств за счёт Чехословакии,
Венгрии, Балканских государств и, конечно, если возможно, то за счёт СССР»2.
30 августа 1938 г. Э. Бенеш сделал еще один неожиданный ход. Он принял
карлсбадские требования К. Генлейна от 24 апреля 1938 г., что совершенно спутало
планы последнего. Дело в том, что его партия при поддержке Берлина уже начала
вооружать соотечественников и готовиться в большим столкновениям. Мирные переговоры были помехой. В этот момент на помощь К. Генлейну пришел прибывший в Прагу У. Ренсимен. Он поддержал требования лидера Судетской немецкой
партии, а Э. Бенеша предупредил, чтобы тот не питал иллюзий относительно готовности Великобритании воевать за Чехословакию3. Британский посол в Праге
сообщил президенту, что в случае германского нападения Чехословакия тут же будет уничтожена. В условиях массированного давления Э. Бенеш 4 сентября вызвал
к себе представителей К. Генлейна, дал им листок бумаги и предложил написать
свои требования, которые он тут же выполнит. Генлейновцы растерялись. Тогда
президент сам под их диктовку написал пришедшие им в голову требования и поставил свою подпись. После произошедшего К. Генлейн поспешно отбыл для консультаций с А. Гитлером. Фюрер, недовольный развитием событий, приказал прервать переговоры и приступить к силовым акциям по всей Судетской области. У.
Ренсимен, снова приняв сторону К. Генлейна, пришёл к выводу, что его миссия исчерпана, и предложил просто присоединить Судетскую область к Третьему рейху
под контролем Великобритании, хотя до 30 августа он выступал за «кантонизацию» Чехословакии. В случае выполнения этого плана он обещал Э. Бенешу гарантии германского ненападения на его страну4.
12 сентября 1938 г. А. Гитлер воспользовался трибуной съезда НСДАП в
Нюрнберге, чтобы попытаться взять ситуацию под контроль. Он заявил: «Я не верю, что мы бы внесли большой вклад в дело мира в Европе, если бы объявили о
1
DGFP. Ser. D. Vol. II. P. 599.
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 146.
3
Lukes I. Czechoslovakia between Stalin and Hitler… P. 187.
4
Ibid. P. 188; The Times. August 31, 1938.
2
195
нашей незаинтересованности во всех европейских делах. В частности, Германия не
оказала бы ни кому большой услуги, если бы оставалась незатронутой страданиями
и затруднительным положением трёх с половиной миллионов товарищей по народу
и если бы она не проявила интерес к их судьбе. Мы понимаем, когда Англия и
Франция преследуют свои интересы в мире. Я хочу ответить государственным деятелям Англии и Франции, что это германские интересы, равно как и то, что мы нацелены на их реализацию при любых обстоятельствах. В этой связи я хотел бы напомнить им о моей речи перед рейхстагом в 1933 г., в ходе которой я открыто заявил перед всем миром, что существуют вопросы национального значения, в которых наши действия строго предопределены»1. Таким образом, речь была направлена на то, чтобы подчеркнуть, что чехословацкая проблема касается только Третьего
рейха и Чехословакии, равно как ирредентистские цели германского правительства
относятся исключительно к сфере его интересов.
Начиная с сентября 1938 г., французская разведка стала получать сведения о
желании руководства Германии, опираясь на военную мощь, не вести с Чехословакией переговоры, а форсировать войну и уничтожить эту страну2. Согласно полученным в Париже данным, чехословацкая армия в составе 35 дивизий могла продержаться максимум месяц. Германская армия мирного времени оценивалась в 43
дивизии численностью 850 тыс. чел., включая 3 лёгких моторизованных и 4 танковые. При этом мобилизационный потенциал Третьего рейха тотально переоценивался. Считалось, что немцы за счёт резервистов могут быстро довести число дивизий до 116, что позволило бы им выставить 49 лучших дивизий против Чехословакии и противопоставить Франции на западной границе еще 30 дивизий. На деле в
середине 1938 г. вермахт располагал всего 37 пехотными, 4 легкими моторизированными и 3 танковыми дивизиями. Из резервистов под ружье можно было поставить еще не более 27 дивизий, не готовых к войне на истощение. При этом амуниции
для армии в случае тяжёлых боёв на два фронта хватало только на шесть недель3.
Переоценка военного потенциала вермахта стала для Парижа дополнительным аргументом против наступательной операции на западе Германии. Кстати,
французский Генеральный штаб и без этого не хотел ее проведения, ссылаясь на
1
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 1156.
Jackson P. France and Nazi Menace… P. 258, 263.
3
Ibid. P. 281.
2
196
необходимость длительных приготовлений. Уже в марте 1938 г. французские военные пришли к следующему выводу: «У нас нет иллюзий по поводу оказания Чехословакии существенной помощи. […] К тому моменту, как мы вмешаемся, если мы
вмешаемся, положение чехословаков будет уже самым критическим»1. А поскольку это так, то германские части будут мгновенно переброшены на французскую
границу после разгрома Чехословакии.
О нежелании Парижа воевать с Германией знали в Англии. Москву об этом
уведомил посол Великобритании в СССР Чилстон2. Но Москва знала и неготовности/нежелании самой Англии выступать против Третьего рейха. Подтверждением
служит следующая запись от 15 сентября 1938 г. о переговорах заведующего Западным отделом НКИД А.А. Рощина с бывшим заместителем военного министра в
правительстве Р. Макдональда лордом Марли: «М. сразу поставил вопрос о возможной позиции СССР в случае нападения Германии на Чехословакию. При этом
М. высказал убеждение, что Франция не будет выступать в защиту чехов. Позицию
М. можно охарактеризовать как пораженческую. […] Для него захват Австрии –
,,естественное разрешение проблемы”. М. уже видит фашистскую Германию в скором будущем хозяином всей юго-восточной Европы. Потеря Британской империей
её колоний также предвидится, и М. считает, что уже сейчас экономическая связь
метрополии с доминионами всё более и более слабеет, о чём он написал статью для
ближайшего номера ,,Политикал Куортерли”. По его оценке Великобритания станет маленькой страной ,,вроде Швеции”. Когда же ему указываешь, что Швеция
могла процветать лишь при наличии ,,Пакс Британника” и при охране мировых
торговых путей на море британским флотом, он предпочитает отделаться шуткой,
что дело спасёт ,,Пакс Совьетика” […] Основываясь на своём опыте военного министра, Марлей считает, что Великобритания практически не защищена от воздушных атак и что в случае войны её пароходы не могут быть ограждены системой
конвоя. Так как их будут топить близ британских берегов самолёты, опирающиеся
на германские базы в Испании»3.
14 сентября 1938 г. Н. Гендерсон сообщил Г. Герингу по телефону о том, что
Н. Чемберлен принял решение лично прибыть в Берхтесгаден для встречи с А.
1
Jackson P. France and Nazi Menace… P. 283.
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 28. Л. 16-18.
3
Там же. Л. 19-20.
2
197
Гитлером. В ответ Г. Геринг заявил, что в случае начала войны в связи с инцидентом с чехословацкой стороны Германия не будет проводить сухопутных и воздушных операций против Франции. Британский сделал два недвусмысленных замечания, которые фактически поощряли Берлин к решительным венным действиям. Вопервых, посол указал, что проведение Третьим рейхом строй обороны на западе
поможет в определении агрессора и поспособствует невмешательству Великобритании. Во-вторых, британец фактически пожелал в случае конфликта быстрейшего
разгрома Чехословакии, потому что лишь такое развитие событий позволит Англии
вмешаться в события уже на стадии перемирия на основе присоединения Судетской области к Третьему рейху1.
15 сентября 1938 г. Н. Чемберлен по собственной инициативе и без лишних
церемоний прибыл в Берхтесгаден2, что стало наиболее острым геополитическим
вызовом для германской стороны за весь рассматриваемый период. Этот «план Z»
был осуществлён без консультаций с кабинетом. В ходе переговоров А. Гитлер
указал премьеру, что из-за чехословацкой проблемы, к которой сводятся все трудности англо-германского взаимопонимания, он вынужден в любой момент пойти
на военные действия3. Чтобы предотвратить подобный сценарий Н. Чемберлен
предложил передать Третьему рейху Судетскую область, склонив фюрера рассмотреть это предложение «провокационным» вопросом о смысле своего пребывания в
Берхтесгадене4. Переговоры было решено продолжить в Бад-Годесберге.
17 сентября 1938 г. состоялось заседание британского кабинета, на котором
премьер ничего не сказал о твёрдом намерении А. Гитлера начать военные действия и настаивал на том, что мирная передача Судетской области предотвратит войну. На следующий день он сообщил Э. Даладье, что А. Гитлер якобы согласился на
осуществление этого плана в «организованной форме» и это единственный способ
урегулировать судетский кризис. Э. Даладье согласился с доводами Н. Чемберлена
при условии, что Лондон после этого даст гарантии границ Чехословакии5. 22 сентября А. Гитлер, Н. Чемберлен, И. фон Риббентроп, А. Киркпатрик, Н. Гендерсон,
1
DBFP. Ser.3. Vol. II. P. 330.
См. Приложение I. С. 23-24.
3
DBFP. Ser.3. Vol. II. P. 340.
4
DGFP. Ser. D. Vol. II. P. 787-794.
5
McDonough F. When Instincts Clouds Judgement: Neville Chamberlain and the Pursuit of Appeasement with Nazi
Germany, 1937-9 // The Origins of the Second World War: An International Perspective / ed. by F. McDonough.
London, 2011. P. 195.
2
198
Х. Вильсон и переводчик П. Шмидт прибыли в отель «Дреезен» в Бад-Годесберге1.
Попытавшись взять ситуацию в свои руки, А. Гитлер выдвинул ультиматум: или
чехословацкая армия и администрация будут немедленно эвакуированы из Судетской области, или последует военная операция2. Под давлением Н. Чемберлена
фюрер, однако, согласился перенести срок эвакуации на 1 октября3.
24 сентября 1938 г. состоялось несколько заседаний британского кабинета, в
ходе которых Н. Чемберлен стремился убедить своих коллег в том, что между англо-французским планом и годесбергским ультиматумом нет существенной разницы4. Недовольный Э. Галифакс нашел, что предлагаемая «беспорядочная» передача
территорий «морально неприемлема». В ответ Н. Чемберлен заявил своему министру иностранных дел, что скорее подаст в отставку, чем объявит войну. В это время стало известно об отклонении ультиматума Францией и Чехословакией. Тогда
не сдающийся Н. Чемберлен предложил отправить для переговоров с А. Гитлером
Х. Вильсона. Кабинет идею поддержал, но настоял на том, чтобы Х. Вильсон донес
до А. Гитлера следующую мысль: если тот отклонит переговоры, то Чехословакия
и Франция будут сражаться, а Великобритания выступит на стороне Франции. 25
сентября Н. Гендерсон сообщил: «Если чехословацкое правительство отклонит
германский план или будет затягивать переговоры, можно считать совершенно
очевидным, что германские войска приступят к оккупации Судетской области не
позднее 1 октября»5. И далее: «В равной степени гарантировано то, что господин
Гитлер не предпримет никаких действий против Франции, и в ещё меньшей степени против Англии до момента, пока они сами не предпримут атаку. Его окончательная цель состоит в локализации войны, если она произойдёт. […] Совершенно
очевидно, что единственная надежда предотвратить или по крайней мере локализовать войну для британского правительства – это заявить в Праге с полной ясностью, что там должны принять германский план или оставить претензии на дальнейшую поддержку Запада»6.
26 сентября 1938 г. Х. Вильсон провёл переговоры с А. Гитлером. Во время
встречи он сообщил фюреру, что Чехословакия отклонила ультиматум, потому что
1
См. Приложение I. С. 25-26.
DBFP. Ser.3. Vol. II. P. 465-473.
3
Irving D. Hitler’s War… P. 124.
4
McDonough F. When Instincts Clouds Judgement... P. 196.
5
DBFP. Ser.3. Vol. II. P. 515.
6
Ibid. P. 516.
2
199
он не обеспечивает её оборонительные позиции, но согласна на англо-французский
план. Кроме того, заявил, что Н. Чемберлен настаивает на проведении переговоров
между германскими и чехословацкими представителями при посредничестве Великобритании1. На это А. Гитлер воскликнул: «Вот оно как! Это всё решает. Теперь я
точно намерен уничтожить Чехословакию. Эта старая паршивая собака должно
быть сумасшедший, если он решил, что может таким способом на меня повлиять».
В ответ Х. Вильсон, заметил, что Н. Чемберлен лишь хочет мира. Тогда А. Гитлер
прокричал: «Меня не интересуют комментарии лизоблюдов… Всё, что меня интересует, так это мой народ, истязаемый этим Бенешем. Я не могу больше этого терпеть!»2
В день встречи с Х. Вильсоном А. Гитлер произнёс одну из своих лучших
речей в спортивном дворце Берлина. Он заявил по поводу морского соглашения:
«Подобное соглашение морально закреплено только если оба народа обещают
больше никогда снова не воевать друг с другом. У Германии есть такое намерение!
Мы все надеемся, что среди британского народа будут преобладать те, кто его разделяет!»3. И далее: «Сейчас мы стоим лицом к лицу с большой проблемой, которая
должна быть решена, и которая будет решена! Это моё последнее территориальное
требование, которое я предъявляю в Европе. […] Я очень признателен господину
Чемберлену за его попытки. […] Я заверил его в том, и я повторяю это перед вами,
как только эта проблема будет решена, больше не останется никаких территориальных проблем для Германии в Европе! […] Я выдвинул свои предложения господину Бенешу, которые являются ни чем иным, как его собственными обещаниями. Решение теперь в его руках! Будет война или мир!»4 Речь была преимущественно направлена в адрес Э. Бенеша, и стала своеобразной заменой прямых переговоров.
Х. Вильсон и А. Гитлер встретились вновь 27 сентября5. В вопросе о Чехословакии фюрер остался на прежних позициях и заявил собеседнику, что в случае
отклонения годесбергского меморандума последует полное уничтожение Чехосло-
1
DBFP. Ser.3. Vol. II. P. P. 556.
Buchanan P. Churchill, Hitler and the Unnecessary War. How Britain Lost It’s Empire and the West Lost the
World. New-York, 2004. P. 232-233.
3
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 1185.
4
Ibid. P. 1192.
5
См. Приложение I. С. 26.
2
200
вакии. Однако, поскольку вермахт не собирается атаковать Францию, оснований
для военного вмешательства Великобритании нет1.
Миссия Х. Вильсона прорывных результатов не принесла. 27 сентября Н.
Чемберлен обратился к народу по радио со следующими словами: «Как это ужасно,
странно, немыслимо, что мы должны рыть окопы и примерять противогазы из-за
ссоры в далёкой стране между народами, о которых мы ничего не знаем»2.
28 сентября 1938 г. А. Гитлер приказал начать на следующий день всеобщую
мобилизацию, потому что срок годесбергского ультиматума для Чехословакии, который он подкорректировал в речи 26 сентября, истекал 28 сентября в 14:00. Однако
Франция упредила фюрера и начала мобилизацию уже 27 сентября. За ней была готова последовать Великобритания. Гитлер заколебался, а затем отменил мобилизацию. Сегодня нет однозначного ответа о причинах этого шага лидера нацистов.
Посол Н. Гендерсон объяснял решение внутренними переживаниями фюрера,
осознавшего, что его действия чреваты потерей народной любви: «Случайный эпизод произвёл, как это бывает, спасительный переворот в мыслях Гитлера. Днём …
механизированная дивизия громыхала по улицам Берлина и проследовала по Вильгельмштрассе мимо окон Гитлера и британского посольства. В течение трёх часов
Гитлер стоял перед окном и наблюдал за её движением. Немцы любят военные демонстрации, но ни одного человека на улицах не аплодировало происходящему.
Ситуация выглядела почти так, как будто вражеская армия следует через завоёванный город. Гитлер был глубоко впечатлён. В тот момент он впервые осознал, что
одобрения его подхалимов в спортивном дворце были далеки от выражения подлинного духа и чаяний германского народа»3.
В отличие от взгляда Н. Гендерсона современный исследователь Р. Миллер
обращает внимание на «фактор Италии». По его данным, утром 28 сентября Н.
Чемберлен связался с британским послом в Италии и попросил, чтобы Б. Муссолини поспособствовал задержке ультиматума на 24 часа. Б. Муссолини позвонил А.
Гитлеру, и тот принял решение сделать это4. В развитие этой версии интересные
дополнения вносит британский исследователь Ф. Макдонок: «Действительно ключевой фигурой, оттащившей Гитлера от грани войны в 1938 г. был не Чемберлен
1
DBFP. Ser.3. Vol. II. P. 565-566.
Chamberlain’s Radio Broadcast, 27 September 1938. URL: http://www.standrews.ac.uk/~pv/munich/czdoc09.html
3
Henderson N. Failure of a Mission… P. 165-166.
4
Miller R. Hitler & Mussolini: The Secret Meetings. New-York, 2008. P. 74.
2
201
или Муссолини, а Герман Геринг, командующий люфтваффе, вот кто был главным
архитектором Мюнхенской конференции. Теперь нам известно, что Геринг набросал пункты соглашения, проконсультировавшись с Вайцзеккером в министерстве
иностранных дел. Этот набросок был представлен Гитлеру 28 сентября в качестве
предложений Муссолини, который был в курсе мирного плана Геринга и поддержал его ввиду неготовности Италии к войне»1.
Отметив вторжение, не дождавшись ответа с чехословацкой стороны, А. Гитлер в тот же день написал Н. Чемберлену о том, что откладывает мобилизацию на
24 часа и приглашает английского премьера на конференцию в Мюнхен вместе с Б.
Муссолини и Э. Даладье. Н. Чемберлен получил сообщение фюрера во время выступления в парламенте 28 сентября и сразу озвучил содержание письма депутатам.
Мюнхенская конференция состоялась 29-30 сентября 1938 г., и 30 сентября
было подписано Мюнхенское соглашение на условиях, близких к годесбергскому
меморандуму, однако сроки эвакуации чехословацкой армии и администрации передвигались на 10 октября. Кроме того, по инициативе Н. Чемберлена, что было
для него самым важным, была подписана англо-германская декларация, в которой
говорилось, что Мюнхенское соглашение следует наряду с англо-германским морским договором рассматривать как символ желания обеих народов никогда не вести войны друг против друга и решать все дальнейшие вопросы на основе консультаций2. Именно этот документ держал в руках Н. Чемберлен в аэропорту по возвращении в Великобританию, когда под прицелами фото- и кинокамер говорил,
что принёс мир для целого поколения. Вскоре после подписания Мюнхенского соглашения А. Гитлер заявил А. Киркпатрику: «Если этот глупый старик со своим
зонтиком ещё раз приедет сюда вмешиваться, я спущу его с лестницы и прыгну
ему на живот перед фотографами»3. Британский исследователь П. Невиль отметил о
Н. Гендерсоне: «[…] он поддержал Мюнхенское соглашение в 1938 г. о передаче Гитлеру Судетской области, зная из сообщений разведки, что Великобритания и Франция
проиграют, если бросят Гитлеру вызов»4. 11 октября Г.А. Астахов отметил в связи с
беседой с французским журналистом: «Основным виновником французской капитуля1
McDonough F. When Instincts Clouds Judgement... P. 197.
The Times. October 3, 1938.
3
Faber D. Munich, 1938. Appeasement and World War II. New-York, 2008. P. 428.
4
Neville P. The Man Who Shouted at Hitler… P. 35.
2
202
ции он считает Бонне. Это он во время поездки в Лондон (перед Мюнхеном) изобразил
перед Чемберленом состояние французской армии в самых панических тонах […]
Весьма роковую роль играл в течение всех событий Франсуа Понсэ. На вопросы корреспондентов и дипломатов о том, выполнил ли Франция свои обязательства, он не
давал прямого ответа, создавая явное впечатление, что Франция выступать не намерена (так же он держался со мной – Г.А.)»1.
Известный специалист по истории предвоенного периода Р. Овери показывает, что вплоть до настоящего времени события сентября 1938 г. недостаточно прояснены, и связано это, прежде всего, с позицией А. Гитлера2. В этом плане показательно мнение Г. Вайнберга: «Как мы теперь знаем, он всегда стремился уничтожить Чехословакию полностью, но использовал предлог присутствия в этом государстве трёх миллионов граждан немецкого происхождения, чтобы дипломатически изолировать её. После подписания соглашения с Францией и Великобританией,
Гитлер сразу же пожалел, что отменил приказ о начале боевых действий и впоследствии был уверен, что для Германии было бы лучше пойти на войну в 1938 г., чем в
1939 г.»3 И в другом месте: «В 1938 г. они изначально думали об инсценировке
убийства германского посла в Праге, чтобы обеспечить подобающий повод для
войны с Чехословакией – это не самое оригинальное решение. Вместо убийства
германского посла Эрнста Айзенлора, немцы создали судетско-немецкие банды и
снабдили их квотой инцидентов, которые необходимо было организовывать с определённой регулярностью, чтобы своевременно использовать один из них, когда
Берлин решит, не рассказывая об этих головорезах, как официальный повод для
вторжения. К сожалению для немцев, этот план провалился…»4 Немецкий исследователь Г. Грамль отметил: «Мюнхенское соглашение 29 сентября 1938 г. было
только неполным триумфом и разочарованием для Гитлера, который хотел получить всю Чехословакию, “благодаря” готовности Англии и Франции на уступки,
которые совместно вынудили правительство в Праге отделить Судетскую область»5. Британский исследователь Дж. Райт дополняет, высказавшись об А. Гит1
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 18. П. 142. Д. 57. Л. 5-6.
Overy R. Germany and the Munich Crisis: A Mutilated Victory? // Diplomacy and Statecraft, Vol. 10, Issue 2-3,
1999. P. 191.
3
Weinberg G. No Road From Munich to Iraq // Washington Post, 3 November 2002. URL:
http://ksmith.iweb.bsu.edu/weinberg.htm.
4
Weinberg G. Reflections on Munich After Sixty Years // The Munich Crisis, 1938. Prelude to World War II / ed.
by I. Lukes, E. Goldstein. London, 1999. P. 3-4.
5
Graml H. Hitler und England... S. 105.
2
203
лере: «Он, однако, творчески использовал действительное стремление Великобритании к миру и её нежелание быть вовлечённой в очередную войну на континенте.
Гитлер удостоверился в этом во время мюнхенского кризиса, однако был в негодовании по поводу вмешательства Чемберлена, которое вынудило его согласиться на
двухэтапное уничтожение Чехословакии»1. Осталось только выяснить, зачем А.
Гитлеру нужна была вся Чехословакия.
С геополитической точки зрения Мюнхенский договор 1938 г. с очевидностью
является крупным геополитическим поражением Третьего рейха и А. Гитлера, несмотря на тактический дипломатический успех. Здесь геополитика, на иных основаниях и с
иными выводами, находится в полном согласии с радикальным интенционализмом. В
ходе событий, начавшихся с аншлюса Австрии и завершившихся Мюнхеном, Третий рейх окончательно попал в геополитическую талассократическую западню. Его
геополитический ответ на британский вызов, связанный с отказом британской стороны от размежевания геополитических интересов и переходом к превентивной
унилатеральной дипломатии, оказался неудачным. В этом плане показателен вывод
Р. Овери: «Целью Чемберлена было заставить Гитлера действовать в рамках, приемлемых для британских интересов. […] Легко понять, почему Чемберлен видел в
Мюнхене победу, а Гитлер поражение»2.
Между тем война с Чехословакией могла стать вполне оправданным подобным
ответом и, раз уж перед нами не Р. Каслри и К. Меттерних, а Н. Чемберлен и А. Гитлер, даже единственно возможным ответом. И от А. Гитлера следовало бы ожидать
именно такого шага. Однако он так не поступил, причём в самый последний момент, и
поэтому его тактический успех в Мюнхене совершенно нельзя назвать «бисмарковской» победой. Геополитическая оправданность операции против Чехословакии для
германской стороны состояла прежде всего в том, что она осталась фактически
единственным шансом для осуществления размежевания геополитических интересов Великобритании и Третьего рейха с перспективой смягчения или даже нейтрализации эскалации геополитической напряжённости. Поскольку «план Грюн» был
вполне реализуем, и Великобритания совместно с Францией отказались в связи с
оценкой баланса сил от ведения войны в защиту Чехословакии и, тем более, в це-
1
Wright J. Review of Hermann Graml, Hitler und England // German Historical Institute London Bulletin, Vol.
XXXII, 2, 2010. London. P. 82.
2
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 102-103.
204
лях её освобождения, нападение Третьего рейха на Чехословакию могло послужить
серьёзным основанием для французов лишь для мобилизации и формального объявления войны. Между тем возможность того, что Великобритания была способна
убедить Францию не начинать войну, как минимум равнозначна возможности того,
что Франция фатально втягивала в неё Великобританию. Действительно, проблема
для британской стороны сводилась к тому, сможет ли она сделать это в условиях
необходимости сохранить своего союзника не просто юридически, а физически.
Другими словами, она банально опасалась разгрома Франции, риск которого возникал автоматически, если та объявит войну нацистской Германии, и именно поэтому торопилась оказать ей помощь. В этой связи мысль А. Гитлера о том, что
смысл объявления войны Третьему рейху со стороны Великобритании пропадает,
раз вермахт не собирается проводить наступательных операций против Франции,
апеллировала к имперскому изоляционизму и была вполне уместна. Однако принцип контроля над континентальной ситуацией у Н. Чемберлена, в отличие от М.
Хэнки, который не предлагал во что бы то ни стало «остаться в Европе», смещался
из военной сферы в дипломатическую, и, в отличие от предложений М. Хэнки, его
дипломатическая активность увеличивалась прямо пропорционально сужению гарантийных обязательств в Европе, т.к. он пытался защитить Францию превентивной дипломатией, что в тот момент делало уязвимой как дипломатию, так и вариант перевооружения Н. Чемберлена. Поэтому, не идя на поводу у дипломатии Н.
Чемберлена, А. Гитлер в лучшем случае обеспечил бы невмешательство Великобритании вследствие её краха, в худшем – «сидячую войну» без общей границы с
СССР также вследствие её краха. Очевидно также то, что Судетская область не была предметом столь ожесточённых «торгов» со стороны А. Гитлера, потому что
территориальное и этническое содержание англо-французского плана, годесбергского ультиматума и Мюнхенского соглашения было идентично. Смысл его политического манёвра с ультиматумом состоял в том, чтобы одновременно выдвинуть
неприемлемые требования и получить повод для войны с Чехословакией. «Умиротворение» Н. Чемберлена, которое скорее ориентировалось на последствия не объявления войны, чем на последствия её объявления, было готово на всё ради выполнения посреднической миссии в Европе. Между тем, таким последствием могло
стать либо отстранение Великобритании от европейских дел, либо лишение её мо205
ральных оснований для дискриминационного отношения к военному противнику,
взявшему ситуацию в свои руки. Поэтому Н. Чемберлен, исходящий из того, что
война неизбежна, потому что геополитическое размежевание недопустимо, но её
нужно предотвратить, совершенно не принимал в расчёт возможность её локализации и шёл на невероятные полумеры.
206
Глава IV. Ответ Великобритании на геополитические вызовы Третьего
рейха (октябрь 1938 – сентябрь 1939 гг.)
§1. Геополитическая ситуация в Европе после Мюнхенского соглашения.
Мало что способно продемонстрировать британскую дипломатическую половинчатость так, как Мюнхенское соглашение 1938 г., которое помимо Н. Чемберлена удовлетворило разве что Польшу. В сложившейся ситуации возможности
смягчения эскалации геополитической напряжённости резко сузились. Специалист
по британской внешней политике С.В. Демидов пишет: «Положительной стороной
Мюнхена для Англии было то, что А. Гитлер определил ,,окончательные” германские требования в Европе и обязался соблюдать их. Более того, Н. Чемберлен добился от него ,,Декларации” о мирном сосуществовании Англии и Германии, по
сути это был пакт о ненападении, с радостью встреченный английской общественностью»1. Действительно, эту декларацию можно назвать своеобразным унилатеральным пактом о ненападении в том смысле, что Н. Чемберлен ещё в 1934 г. выдвинул идею подобного пакта с Японией с целью компенсировать недостаточность
британского перевооружения. Однако, если проводить параллель между этим «пактом» и, например, пактом Молотова-Риббентропа, то контраст получится самым
разительным, потому что размежевание геополитических интересов и тезис о «свободе рук» британская сторона при его подписании совершенно не принимала во
внимание, но реализовала при этом свои односторонние интересы. Более того, этот
документ приравнивал Мюнхенское соглашение к англо-германскому морскому
договору, который, согласно А. Гитлеру, уже был как минимум двусторонним пактом о ненападении. Между тем, накануне Мюнхенского соглашения А. Гитлер действительно усугубил своё положение заявлением о том, что Судетская область является его последним территориальным требованием в Европе. Этим заявлением
он имел ввиду не то, что он отказывается от ирредентистских целей, а то, что они
не представляют территориальной проблемы и их можно достичь, не выдвигая требований наподобие годесбергского ультиматума. Однако это заявление оказалось
неуместным. Неуместным стал и дальнейший курс Третьего рейха, поскольку теперь уже А. Гитлер приступил к унилатеральной политике, направленной на раз1
Демидов С.В. Внешняя политика и дипломатия Великобритании… С. 9-10.
207
межевание геополитических интересов с Великобританией с позиции силы. Данный курс вел лишь к усугублению ситуации, поскольку был нацелен на реализацию тактических успехов на фоне проигранной кампании, что дополнялось иллюзорным аргументом их «гениальности». При этом самым тревожным симптомом становилось то, что влияние оппортунистической линии И. фон Риббентропа, которого А.
Гитлер называл гением, как в «антибританском», так и в «просоветском» смысле, в
сложившихся условиях могло только расти, в то время как фюреру следовало бы обратиться скорее к К. Хаусхоферу и К. Шмитту, чтобы обеспечить свою политику геополитическими основаниями.
Мюнхенское соглашение окончательно раскололо лагерь консерваторов. На
следующий день после подписания договора в знак протеста против «политики
умиротворения» Н. Чемберлена подал в отставку первый лорд Адмиралтейства, а
до этого военный министр А. Дафф-Купер. По его мнению, бесславный мир и война с честью – это вполне приемлемо, но бесславная война, которая теперь непременно начнётся ввиду половинчатости мюнхенских решений, это уже слишком.
Другой известный консерватор – депутат парламента П. Эмрис-Эванс отметил:
«Тем не менее, когда Чехословакия непригодна для обороны и поэтому любые британские интересы там исчезли, правительство гарантировало границы государства, которые ещё фактически не существуют. Они не могут выполнить это обязательство, не
возлагая огромных новых трудностей на эту страну и не пересмотрев всей схемы нашей обороны»1.
Наличие разных течений в лагере консерваторов для внимательных наблюдателей секретом не являлось. Например, А Гитлер, выступая 9 октября 1938 г. в
Саарбрюкене, так высказался о политиках демократических стран (включая Англию), ратовавших за мир: «Пока эти люди управляют странами, внутренний строй
которых делает совершенно возможным это, они в любой день могут быть сменены
людьми, которые могут не разделять их мирных намерений. […] В любой момент
другие люди могут прийти ко власти в Англии и сменить Чемберлена – кто-нибудь
вроде господ Дафф-Купера, Идена и Черчилля, – и мы тут же узнаем, что цель этих
людей состоит в развязывании очередной мировой войны, и немедленно»2. В разгар кризиса вокруг Чехословакии на А. Гитлера действительно влияло то обстоя1
Crowson N. Facing Fascism. The Conservative Party and the European Dictators, 1935-1940. London, 1997.
P. 101.
2
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations 1932-1945. Wauconda, IL, 1990. P. 1223.
208
тельство, что возможное смещение Н. Чемберлена привело бы к тому, что новое
правительство объявило бы Третьему рейху войну уже со стопроцентной очевидностью.
Мнение А. Гитлера о прямой связи между нахождением у власти в Великобритании разных групп консерваторов и будущим англо-германских отношений
разделял посол Третьего рейха в Лондоне Г. фон Дирксен. 15 октября 1938 г. он
писал берлинскому руководству: «Две альтернативы состоят в том, что, либо произойдёт дальнейшее урегулирование спорных вопросов между Великобританией и
Германией и установление длительных дружественных отношений, или провал или
упущение подобных переговоров, что влечёт риск нового кризиса»1. Долгосрочное
взаимовыгодное сотрудничество посол связывал с Н. Чемберленом. «Мюнхенский
протокол, – писал он 31 октября, – заложил основы новой формы англо-германских
отношений. Долгосрочное сближение между двумя странами рассматривается
Чемберленом и британским кабинетом как одна из основных целей британской
внешней политики…»2. При этом Н. Чемберлен рассматривал колониальный вопрос как последний спорный момент в двустороннем взаимодействии.
Судетский кризис выявил слабые стороны английской обороны. Эту проблему следовало решить как можно быстрее, однако на деле этого не произошло.
Полпред СССР в Великобритании И.М. Майский 25 октября 1938 г. так описал решение оборонных проблем «по-Чемберлену»: «…самым разительным доказательством того, что Чемберлен поставил ставку на длительное отступление, является
его почти полное бездействие в вопросах ускорения вооружений. Правда, во время
парламентских дебатов, посвященных Мюнхенскому соглашению, как сам премьер, так и ряд других министров, неизменно повторяли, что Англия должна вооружиться и вооружиться быстро. С тех пор прошло около 3-х недель, но в окружающей жизни нет никаких симптомов, свидетельствующих о том, что правительство действительно всерьёз взялось за устранение тех дефектов своей обороны, которые с такой яркостью обнаружились в памятные дни кризиса. Это, прежде всего,
относится к противовоздушной обороне. В конце сентября в этой области вскрылись подлинно вопиющие вещи. Достаточно сказать, что для защиты Лондона от
воздушных налётов оказалось всего лишь сто зенитных орудий (вместо нужной
1
2
DGFP. Ser. D. Vol. IV. P. 310.
Ibid. P. 320.
209
тысячи) и притом в подавляющем большинстве выпуска 1917-1918 годов. […]
Больше того. На каждом шагу мы наблюдаем, как внезапный порыв сентябрьских
дней выдохся, исчез, и всё вернулось в старую, рутинную, медленно двигающуюся
колею. […] Не лучше обстоит дело и с другим слабым звеном в вооружениях Великобритании – с её воздушным флотом. В настоящее время Англия располагает
примерно 1800 первой линии машин для защиты Метрополии, то есть по самым
оптимистическим для неё расчётам численно оказывается вдвое слабее, чем Германия (некоторые специалисты допускают даже, что втрое слабее). Чрезвычайно
важно также то обстоятельство, что в то время, как германский воздушный флот
состоит почти исключительно из вполне современных машин, английский флот
обеспечен ими лишь не больше, как на 50%. Таким образом, перед Великобританией стоит грандиозная задача: в кратчайший срок догнать, а, если возможно, то и
перегнать Германию в области воздушных вооружений. Только при этом условии
обороноспособность страны будет действительно поставлена на должную высоту.
Однако до сих пор не видно, не чувствуется, чтобы Правительство Чемберлена
всерьёз подходило к данной проблеме. […] А так как Германия тем временем тоже
не будет дремать (к тому же она сейчас получила доступ к сырьевым ресурсам
Центральной и Юго-Восточной Европы), то совершенно очевидно, что, если, скажем, к концу 1940 года Англия будет располагать 3500 вполне современных воздушных машин первой линии, её положение относительно Германии отнюдь не
улучшится. Нужны ещё какие-то совершенно исключительные меры для того, чтобы резким скачком выйти из того опасного в отношении воздушных вооружений
состояния, в котором сейчас находится страна. Эти исключительные меры в основном сводятся к созданию министерства снабжения (которого Черчилль требовал
уже два года тому назад) и к мобилизации промышленности для военного производства. Нет, однако, никаких признаков, что Чемберлен всерьёз думает о таких
вещах»1. Добавим также, что помимо министерства снабжения, в Великобритании
в описываемой И.М. Майским время не было создано министерство противовоздушной обороны, чего требовала общественность, опасавшаяся растущей силы
Германии. Впрочем, вскоре эти меры были предприняты2.
1
2
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 154-156.
The Times. October 17, 1938; Ibid. October 20, 1938; Ibid. November 9, 1938; Ibid. February 16, 1939.
210
9 ноября 1938 г. в знак протеста против антисемитской политики нацистского руководства польский еврей Х. Грюншпан убил сотрудника германского посольства во Франции Э. фон Рата. Это событие привело к инициированию первого
крупного официального еврейского погрома в нацистской Германии – «Хрустальной ночи». Погром вызвал жёсткое неодобрение с британской стороны. Недовольство
англичан усилила нацистская кампания против А. Дафф-Купера, У. Черчилля и А.
Идена1. Произошедшие изменения в настроениях англичан привели посла Г. фон
Дирксен 17 ноября к следующему выводу: положение Н. Чемберлена серьезно ослабло, а вместе с этим обстоятельством потеряли актуальность проекты премьера
об открытии новых переговоров с Третьим рейхом на основе Мюнхенского протокола2. Наблюдения германского посла о влиянии «Хрустальной ночи» на ухудшение положения «партии Чемберлена» подтверждал советский полпред И.М. Майский3. Однако Берлин эти перемены, похоже, уже особенно не интересовали. 18
ноября 1938 г. советник британского посольства в Берлине Дж. Оливи-Форбс сообщил в Лондон: «Несколько дней назад Гитлер дал частное интервью избранной
группе германских журналистов, в ходе которого сказал, что более не обращает
внимание на перспективы дружбы с Великобританией…. Он пришёл к выводу, что
дружба с Великобританией не является реализуемой, поскольку британский премьер ответил на Мюнхен декларацией о перевооружении. […] Великобритании …
больше не будет оказываться почтения в германской прессе»4. И далее, 21 ноября:
«Господин Гитлер принял Мюнхенское соглашение со сравнительно плохим расположением. Однако он надеялся, что мюнхенские декларации вызовут снижение темпов
британского перевооружения и предоставят ему военное превосходство в Европе. Эта
надежда была разрушена настойчивостью всех партий в Англии форсировать перевооружение»5.
О недовольстве Великобританией А. Гитлер сообщил также 24 ноября 1938
г. в Берхтесгадене во время приема военного министра Южноафриканского союза
О. Пироу6. Фюрер заявил собеседнику: в Великобритании рассматривают Третий
1
DGFP. Ser. D. Vol. IV. P. 327.
Ibid. P. 332-333.
3
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 166-167.
4
DBFP. Ser.3. Vol. III. P. 278.
5
Ibid. P. 282.
6
См. Приложение I. С. 26-28.
2
211
рейх как «прикреплённый к её подолу», полное же взаимопонимание возможно
лишь на основе признания Лондоном реального расклада сил1.
Правительство Н Чемберлена после еврейских погромов и жёстких заявлений А. Гитлера, действительно оказалось в сложном положении. Однако, как заметил И.М. Майский 25 ноября 1938 г., Н. Чемберлен сумел удержать «руль в руках»2
и «при первой же подходящей оказии» «постарается возобновить свой флирт с
Германией и свою попытку создания ,,пакта четырёх”», точнее «пакта двух» (Англии и Германии), лишь формально «облечённого в костюм ,,пакта четырёх”»3.
В конце ноября 1938 г. британский премьер совершил поездку в Париж. Обсуждение разных вопросов, сокрытых от стороннего наблюдателя, проходили на
фоне распространения в Европе мрачных оценок о будущем международных отношений. Ясное представление об атмосфере встреч дает запись временного поверенного в делах СССР в Германии Г.А. Астахова от 1 декабря 1938 г.: «Круги инкоров считаются с возможностью повторения острой ситуации к весне 1939 года.
Ожидают, что если Германия не получит удовлетворения своих колониальных требований, то она поставит Францию примерно в то же положение, в какое осенью
поставила Чехословакию. […] В Париже считают, что приезд Чемберлена в Париж
дал чисто отрицательные результаты. Но основное требование французов – обещать поддержку против Германии на суше, Чемберлен ответил, что Англия не
сможет это сделать хотя бы потому, что Франция сейчас исключительно ослабела,
лишившись поддержки чехословацких дивизий. Этот аргумент совершенно вывел
из себя Даладье»4.
Вслед за Н. Чемберленом в начале декабря 1938 г. в столицу Франции прибыл глава МИДа нацистской Германии И. фон Риббентроп. Визит преследовал две
цели. Первой было подписание франко-германской декларации о признании существующих границ, чем обе стороны демонстрировали свое миролюбие. Второй целью стала минимизация раздражения европейской общественности еврейскими погромами5. Сходные задачи 13 декабря решал Г. фон Дирксен на переговорах с главой Форин офис Э. Галифаксом. В ходе встречи Э. Галифакс отметил, что он очень
1
DBFP. Ser.3. Vol. III. P. 337-341.
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 166-167.
3
Там же. Л. 168-169.
4
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 142. Д. 57. Л. 81-82.
5
Там же. Л. 86.
2
212
обеспокоен ростом напряжённости в двусторонних отношениях за последние два
месяца и поинтересовался, как может быть создана новая атмосфера. Г. фон Дирксен ответил, что напряженность связана с рядом действий той и другой стороны
сразу же после Мюнхенского соглашения и порекомендовал, прежде всего, успокоить прессу. По итогам переговоров Г. фон Дирксен пришёл к выводу, что Лондон
стремится к двусторонней разрядке, однако положение Н. Чемберлена ослабло1.
В контексте нашей работы важно заметить, что с осени 1938 г. в донесениях
советских дипломатов особое стали занимать проблемы возможных германских
приращений на востоке. Изучая состояние англо-германских отношений, дипломаты СССР с поздней осени 1938 г. стали замечать, что часть британского руководства перестала опасаться столкновения в Германией после «ликвидации» чехословацкого вопроса. И это при том, что отношения между Лондоном и Берлином
продолжали оставаться очень напряжёнными. Так, И.М. Майский, передавая разговор с Вильсоном, он записал 25 ноября 1938 г.: «На мой вопрос, как он мыслит себе
ближайшие перспективы в Европе, Вилсон ответил, что он не ждёт новой войны в
непосредственном будущем, – во всяком случае, такой войны, в которой Англии
пришлось бы принимать участие. Во-первых, Гитлер не хочет большой войны.
Гитлер предпочитает бескровные победы. Во-вторых, Гитлер взял сейчас в качестве ближайшего этапа линию удара на Восток, в сторону Украины»2. Правда, здесь
вставал вопрос: о какой Украине идет речь? О Советской или той, что была под
властью Польши? Как следует из донесений большевистских дипломатов, мнения
их собеседников разделились.
Д. Ллойд Джордж на встрече с И.М. Майским 6 декабря 1938 г. доказывал,
что речь идет об украинской части Польши. По его словам, А. Гитлер хотел отделить украинские земли от неё, объединить их «с подкарпатской Украиной и из
обоих создать вассальное Украинское государство по типу Чехословакии»3. Иное
мнение было у Р. Ванситтарта. На встрече с тем же И.М. Майским, этот дипломат,
ссылаясь на распространенное мнение в правительственных кругах, отметил:
«…ближайший удар Гитлера будет на Восток, в частности, против Советской Ук-
1
DGFP. Ser. D. Vol. IV. P. 353.
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 175.
3
Там же. Л. 177-178.
2
213
раины»1. Об опасности УССР со стороны Германии в декабре 1938 г. сообщил Г.А.
Астахову посол Франции в Третьем рейхе Р. Кулондр. Однако он не мог сказать,
идет ли речь о военной интервенции или об экономической экспансии2. Кроме Р.
Кулондра и других сотрудников дипкорпуса Берлина у Г.А. Астахова имелись источники информации в кругах близких к верхушке нацистов. 20 декабря 1938 г. он
оставил в своем дневнике следующую запись: «Из доверительных источников мне
сообщили со ссылкой на капитана Видемана, что Гитлер сказал своему окружению,
что реализовать свои планы об Украине он намерен не раньше, чем через 5-6 лет»3.
По мнению Ф. Видемана: «Карпатская Украина должна стать тараном против
Польши, завершив окружение её с юга. […] Видеман добавил будто бы: ,,чтобы
понять теперешнюю тактику фюрера, читайте книги ф. Секта. Они более отражают
положение, чем ,,Мейн Кампф”»4. В связи с оценкой ситуации Г.А. Астахов осторожно порекомендовал советскому правительству заявить свои права на Закарпатскую Украину.
Однако не все собеседники большевистских дипломатов выражали уверенность, что А. Гитлер двинется против Польши или Советской Украины. Например,
дипломат Г. Чилстон в беседе с И.М. Майским, заявил, что Третий рейх двинется в
сторону Мемеля и Данцига, поэтому УССР «вне опасности»5. Д. Ллойд Джордж
также рассматривавший вариант захвата Германией Литвы и Мемеля, находил такое территориальное приращение задачей слишком маленькой для Гитлера6. Свое
мнение о мемельской направлении германской политики в конце 1938 г. сформировалось у А.Г. Астахова. По его словам, этот вопрос, «никого не интересует, т.к.
Мемель уже почти нацизирован»7 и «по существу уже перешёл в руки Германии.
Гитлеру остаётся лишь совершить туда торжественный въезд»8.
Многие оценки советских дипломатов совпали с мнением западных коллег.
В частности, о возможности локальных войн вермахта против Польши или Украины 29 декабря 1938 г. писал французский военный атташе в Великобритании9. Хотя
1
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 178-179.
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 142. Д. 57. Л. 95.
3
Там же. Л. 101.
4
Там же. Л. 9-10.
5
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 178-179.
6
Там же. Л. 177-178.
7
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 142. Д. 57. Л. 92-93.
8
Там же. Л. 94-95.
9
DBFP. Ser.3. Vol. III. P. 549.
2
214
он не располагал точными сведениями на этот счет, был убежден, что в 1939 г. если
и будет экспансия Третьего рейха, то исключительно в восточном направлении.
Выступление против Запада может произойти только в исключительных условиях
крайней неожиданности. А. Гитлер разочарован тем, что его лишили «малой войны» против Чехословакии1, однако военная оккупация Чехословакии маловероятна.
Также он отказался от территориальных претензий к Польше, но может спровоцировать конфликт иначе2.
Анализ архивных документов показывает, что, хотя советских дипломатов с
конца 1938 г. все более интересовала проблема экспансии Германии на восток, вопросы отношений Третьего рейха с Великобританией не отходили на второй план и
продолжали занимать значительное место в их донесениях.
Перспективы отношений Лондона и Берлина Москву интересовали во всей
полноте. Прежде всего, в контексте вооруженного противостояния. Полпред И.М.
Майский, всегда внимательный к вопросам боеспособности армий Европы, 25 ноября 1938 г. сообщил Москве о том, что англичане отныне сосредотачиваются на
на истребителях в ущерб бомбардировочной авиации и отказались от идеи воздушного паритета3. Через два дня он дополнил свои наблюдения данными, полученными от англичанина Вильсона, о первой линии люфтваффе. Она определялась в 3500
машин. Общие же силы германских ВВС достигли 9000–10000 самолетов. Причем
месячное производство составляло от 600 до 800 машин4.
Ещё один аспект англо-германских отношений, интересовавших советскую
сторону, касалася уровня влияния Лондона и Берлина в мире. Г.А. Астахов после
встреч с дипломатами малых стран Центральной Европы в дневниковой записи от
12 декабря 1938 г. заметил: «Ни у кого из них мне не удалось подметить ни малейших иллюзий на помощь или хотя бы содействие Франции и Англии»5.
Еще одна проблема, которую разрабатывали советские дипломаты, – возможность столкновения Англии и Третьего рейха. В этом контексте важную информацию Г.А. Астахов получил от журналиста Батлера. «…Ему, – передавал свой
разговор с этим дипломатом поверенный в делах СССР в Германии, – приходилось
1
DBFP. Ser.3. Vol. III. P. 550.
Ibid.
3
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 170.
4
Там же. Д. 27. Л. 174.
5
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 142. Д. 57. Л. 86.
2
215
слышать от ряда ответственных немецких собеседников утверждение, что Берлин
твёрдо решил положить конец какому бы то ни было вмешательству Лондона в европейские дела и, если этого не удастся достичь до февраля месяца, то будет предпринята военная акция (воздушная) для окончательного устрашения англичан.
Немцы говорят, что у них имеются все средства воздействия на Англию»1.
Свои размышления об «украинском» и «английском» сценариях политики
Третьего рейха Г.А. Астахов суммировал в записи от 17 декабря Г.А. Астахов: «В
дневнике моём перечисляются все слухи, циркулирующие в настоящее время в
Берлине о ближайших намерениях Германии. Больше всего говорят об
,,украинском” варианте, при чем тут мнения раздваиваются: одни склоняются к тому, что дело это будет осуществляться по этапам и вначале не пойдёт дальше создания Украины из Прикарпатья с эвентуальным присоединением к ней польских и
румынских кусков. Другие … полагают, что немцы, не задерживаясь на этом этапе,
приступят к операциям и против Советской Украины. […] Другим вариантом является анти-английский. Говорят об обострении отношений с Англией сейчас и об
угрозах немцев предпринять какую-то акцию против Англии в феврале. Что касается данного момента, то действительно, насколько можно судить по прессе, то её
тон в отношении Англии никогда не был столь резким как сейчас. […] Мне всё же
кажется маловероятным, чтобы они преследовали какие-либо далеко идущие цели.
Более естественно предположить, что они хотят запугать Лондон, побудив на отказ
от какого-либо вмешательства в европейские дела, от поддержки Франции и этим
хотят усилить позицию Муссолини в предстоящих разговорах с Чемберленом. Поэтому мне кажется, что и ,,украинская” и ,,анти-английская” версии (имея некоторое значение и сами по себе) служат в то же время и третьей цели – разрешить в
союзе с Италией, которая будет выполнять роль основного зачинщика, колониальную проблему»2.
В связи с последними словами записи Г.А. Астахова обнаружилась ещё одна
проблема англо-германских отношений – колониальная. Причем, как отмечали сотрудники НКИД, мнения англичан по этому вопросу различались. И, что интересно, о различиях в оценках сообщали руководители советских миссий в разных
странах. Полпред СССР в Лондоне И.М. Майский, ссылаясь на слова Вильсона и
1
2
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 142. Д. 57. Л. 92-93.
Там же. Л. 109-110.
216
А. Кадогана, сообщал в Москву в конце 1938 г.: «ни о какой передаче колоний
Германии сейчас не может быть и речи»1, вопрос о покупке «сохранения ,,статускво” в Центральной Европе передачей Германии пары колоний» отпадает2. Несколько иные сведения сообщал поверенной в делах СССР в Германии Г.А. Астахов. «Даладье, – писал он 1 декабря 1938 г. в связи с ноябрьским визитом Н. Чемберлена в Париж, – выдвинул идею представления Германии колоний за счёт, как
Франции, так и Англии. Чемберлен сказал, что для начала достаточно предложить
Германии французские колонии, в частности Мадагаскар, чтобы не допустить Германию на африканский континент. Если Германия этим не удовлетворится, можно
будет подумать о дальнейших уступках»3.
Итак, согласно советским источникам, после Мюнхенского соглашения у
дипломатов и политиков СССР, Великобританию и Францию не было ясного понимания будущих требований Германии и, следовательно, вектора развития британо-германских отношений. Было ли ясное понимание перспектив отношений Берлина и Лондона у германских дипломатов? Частичный ответ мы находим в меморандуме посла Г. фон Дирксена от 3 января 1939 г. «Под воздействием естественного хода событий, – писал он, – вопрос о том, будет ли продолжение политики сотрудничества, получившей начало в Мюнхене, или будет осуществление политических курсов каждой из четырёх держав по отдельности в решении судьбы Европы,
отошёл на второй план. Даже Чемберлен, наиболее убеждённый сторонник политики европейского ,,четверного правления” был вынужден в последние три месяца
это признать. Британская политика по отношению к Германии, Франции и Италии
столкнулась с рядом частных проблем, совершенно не находящихся в гармонии с
,,духом Мюнхена”»4. И далее: «Чемберлен сейчас как никогда после Мюнхенской
конференции далёк от своей действительной цели установления англо-германской
дружбы»5. При этом Г. фон Дирксен определил для Н. Чемберлена четыре альтернативны мюнхенскому пути развития. Первой была война. Угрозу воплощения этого варианта в жизнь, по мнению, германского посла, премьер-министр Великобритании мог бы применить для прекращения нападок на его политику противников
1
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 174.
Там же. Л. 176-177.
3
АВП РФ Ф.05. Оп. 18. П. 142. Д. 57. Л. 81-82.
4
DGFP. Ser. D. Vol. IV. P. 358.
5
Ibid. P. 360.
2
217
мюнхенских договоренностей. Вторым альтернативны курсом могла стать политика изоляции. Но Г. фон Дирксен не верил, что в «эру сокращающихся расстояний и
только растущих связей, соединяющих Великобританию с Европой», Лондон пойдет этим путем. Более вероятным послу казалось сближение с Англии с СССР. Но
наиболее вероятным Г. фон Дирксену виделась четвертая перспектива – движение
к США1.
Итак, мы видим, что германских посол в оценках современного состояния и
перспектив отношений с Лондоном практически совпал с заявлениями А. Гитлера,
о которых сообщал советник британского посольства в Берлине Дж. Оливи-Форбс
в ноябре 1938 г. Кроме того, у него не осталось сомнений в том, что эрзац-«Пакт
четырёх», который преследовал Н. Чемберлен в рамках «умиротворения», распался. Однако перспективы британской внешней политики Г. фон Дирксен однозначно
определить не мог.
В послемюнхенской геополитической ситуации резко возрасла значимость
Польши и Румынии. Германия, у которой оставался в силе пакт о ненападении с
Польшей и которая поспособствовала присоединению к ней Тешинской Силезии во
время Мюнхенской конференции, усилила с ней переговорный процесс. В историографии, как отечественной, так и зарубежной, существует мнение, что у А. Гитлера
либо вдруг появилось намерение разгромить Францию, либо что оно у него всегда
было и пришло нужное время для этого. Немецкий исследователь Ш. Клей пишет:
«В конце 1938 г. Польша снова оказалась в центре дипломатической активности,
но теперь причиной этого стали военные планы Гитлера в отношении Запада. Его
следующий проект заключался не в завоевательной войне против СССР, а войне
против Запада за господство над европейским континентом»2. Российский исследователь C.З. Случ отметил: «По мере того как осенью 1938 г. Гитлер и его военные
штабы всё больше уделяли внимания выработке антизападной стратегии, на передний план в политико-дипломатической сфере стала выдвигаться «польская проблема». Именно Польше отводилась роль обеспечения тыла Германии на востоке в
грядущей западной кампании»3. Радикальные интенционалисты прибегают при
этом к противоречивому рассуждению, что, раз А. Гитлер потерпел в Мюнхене по1
DGFP. Ser. D. Vol. IV. P. 363.
Kley S. Hitler, Ribbentrop und die Entfesselung des Zweiten Weltkrieges. München, 1996. S. 201.
3
Случ С.З. Политика Германии и СССР в отношении Польши (октябрь 1938 г. – август 1939 г.) // Вестник
МГИМО, 2009, №4. С. 254.
2
218
ражение, и это поражение заключалось в том, что ему не удалось начать «маленькую войну», то он впоследствии начал искать только другого повода начать Вторую мировую войну1. Даже не прибегая к очевидному положению о том, что
Франция к сентябрю 1939 г. не была дипломатически изолирована и что эта позиция может быть подтверждена лишь опасениями французского генерального штаба, германским перевооружением, советской дипломатией и цитатами из Г. Раушнинга, следует отметить, что, поскольку поражение А. Гитлера было геополитическим, то предполагало победу другой стороны, а именно талассократии, и то, что
война с Чехословакией в 1938 г. могла привести к геополитическому размежеванию, в отличие от общеевропейской, которая к этому не могла вести по сути. Между тем победа талассократии как раз и заключалась в том, что она обеспечила объективную невозможность своего устранения с континента путём локальной войны.
Тем временем в Польше Третий рейх начал осуществлять вполне объяснимую, но весьма запоздалую цель, которая могла быть актуальной и по отношению
к Румынии, присоединить её к антибольшевистскому лагерю, попутно решив частную проблему Данцига и «Польского корридора». Н. Чемберлен и Э. Галифакс не
были намерены препятствовать ирредентистской политике, поскольку она соответствовала формуле «мирной экспансии». 24 октября 1938 г. И. фон Риббентроп провёл переговоры с польским послом Ю. Липским и предложил «глобальное решение»2. Он предложил гарантию польских границ со стороны Третьего рейха и продление двустороннего договора о ненападении с 10 до 25 лет взамен на передачу
Данцига нацистской Германии и обеспечение строительства экстерриториальной
железной дороги и автобана через «Польский корридор». Помимо этого он предложил Польше присоединиться к Антикоминтерновскому пакту. И. фон Риббентроп заявил: «Пришло время окончательного урегулирования всех спорных вопросов. Это увенчало бы работу, начатую маршалом Пилсудским и фюрером»3. Однако, как и следовало ожидать после манёвров К. фон Шушнига и Э. Бенеша, Польша
имела полные основания для проведения самостоятельной политики. Её политика
заключалась, как и у всех новых послеверсальских государств, во внешнеполити1
Jackson P. France and Nazi Menace. Intelligence and Policy Making 1933-1939. Oxford, 2000.
P. 298.
2
Hillgruber A. Deutschland und Polen in der internationalen Politik 1933-1939 // Deutschland und Polen von der
nationalsozialistischen Machtergreifung bis zum Ende des Zweiten Weltkrieges. Braunschweig, 1986. S. 53.
3
Kley S. Hitler, Ribbentrop… S. 204.
219
ческом лавировании, в данном случае, между Третьим рейхом и СССР. В согласии
с ней Ю. Липский выразил скептическое отношение к предложениям И. фон Риббентропа, подчеркнув экономическую важность Данцига для Польши. 5 января
1939 г. в Берхтесгаден прибыл министр иностранных дел Польши Ю. Бек. А. Гитлер, настаивая на том, чтобы был реализован полный «пакет» германских предложений, повторил аргументы И. фон Риббентропа. Ю. Бек, ссылаясь на внутриполитические трудности передачи Данцига Третьему рейху, отсутствие эквивалента для
польской стороны и подразумевая опасность для суверенитета Польши, отказался
присоединиться к Антикоминтерновскому пакту1. Впрочем, никакого давления на
Польшу А. Гитлер не оказывал, и возможность войны ввиду действия пакта о ненападении не подразумевалась ни той, ни другой стороной. В такой неудачной для
Берлина форме переговоры продолжились до марта 1939 г. 4 января Г. фон Дирксен сообщил: «Можно наблюдать, что Польша не пользуется в настоящий момент
какой-то особой симпатией в Великобритании»2.
Тем временем новый 1939 г. был ознаменован началом одностороннего свёртывания политики «умиротворения» Великобританией. Это навряд ли может вызвать удивление, поскольку «умиротворение» Н. Чемберлена всегда было унилатеральной политикой. В конце января 1939 г. Лондон начал получать дезинформацию, запущенную то ли германской военной разведкой, то ли антигерманскими
кругами в Великобритании, предвкушавшими такое развитие событий, о том, что
вермахт готовится совершить нападение на Нидерланды и использовать голландские аэродромы для нанесения «решающего» воздушного удара по Британским
островам3. Н. Чемберлен был готов в это поверить и, забыв о своём партнёре по
англо-германской декларации, объявил 6 февраля о британских «континентальных
обязательствах». Это было сделано под влиянием Франции, которая заявила, что не
станет без поддержки Великобритании оборонять Нидерланды. «Континентальные
обязательства» означали не просто решение отправить экспедиционный корпус во
Францию после начала войны, потому что это решение и так было очевидно, а
обеспечение военной поддержки Франции на континенте. В этой связи Н. Чемберлен в период с 26 января по 20 февраля 1939 г. заявил о прямых, а не осуществлён1
Случ С.З. Политика Германии и СССР в отношении Польши… С. 269.
DGFP. Ser. D. Vol. IV. P. 366.
3
Watt D. How War Came. The Immediate Origins of the Second World War. London, 1989. P. 102-103.
2
220
ных через Францию, военных гарантиях Бельгии, Нидерландам и Швейцарии с
перспективой распространить их на скандинавские страны. Военные гарантии означали, что нападение на сторону, попадающую под гарантию, рассматривалось
как нападение на Великобританию. Кроме того, подобные гарантии были даны
Франции, и были инициированы крупнейшие со времён Первой мировой войны
двусторонние штабные переговоры. В тот же период Комитет имперской обороны
приступил к разработке британского военного плана. Этот план предусматривал
совместную войну Великобритании и Франции против Третьего рейха и, возможно, Италии, на истощение с перспективой перехода в наступление. План предполагал нейтралитет Польши, США и СССР и воздержание Японии от боевых действий1. Успешный исход войны при полном задействовании сил Британской и Французской империй оценивался «с уверенностью». «Континентальные обязательства»
Великобритании продемонстрировали геополитическую победу талассократии в
Мюнхене, то, кто был хозяином послемюнхенской ситуации в геополитическом
отношении, а также то, что «умиротворение» Н. Чемберлена было далеко от имперского изоляционизма. Впрочем, они при этом стали выражением «антимюнхенского» поворота во взглядах Э. Галифакса, потому что именно он призывал к их
реализации ещё до «голландской военной тревоги»2. Р. Овери отметил: «Начиная с
февраля умиротворение Германии было заменено на её устрашение и окружение и
совершенно реальной перспективой войны»3. И далее: «Хотя эти обязательства обращают на себя меньшее внимание историков, чем гарантии Польше, они показывают фундаментальное изменение британской установки к Европе и возможности
континентальной войны»4. Впрочем, геополитика говорит о том, что они ознаменовали скорее не фундаментальное изменение, а проявление фундаментальной геополитической константы.
§2. Европейские нейтралы и геополитика.
«Континентальные обязательства» Н. Чемберлена означали изменение статуса европейских нейтралов, ставшее возможным в результате особенностей версальского европейского порядка. Между тем к такому статусу стремилось как минимум
1
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War. London, 1999. P. 110.
Ibid. P. 109.
3
Ibid.
4
Ibid. P. 110.
2
221
восемь европейских государств: Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Швейцария,
Дания, Норвегия, Швеция и Финляндия. Это было именно стремлением, потому
что версальский status quo не был в состоянии его обеспечить. Так, 7 апреля 1937 г.
в разговоре с И.М. Майским, который следует привести в полном объёме, это полностью подтвердил бельгийский посол: «Картье ответил, что Бельгия хочет быть на
таком же международном положении, как Голландия. Я попросил уточнить это понятие. Картье сказал: «мы не хотим быть втянуты в какие-либо опасные комбинации между великими державами. Мы хотим, чтобы Германия, Франция и Англия
гарантировали наш нейтралитет». Такой ответ меня естественно не вполне удовлетворил и я продолжал: «но вы остаетесь членом Лиги Наций?» Картье: «о, конечно,
мы остаёмся членом Лиги Наций! Как Вы знаете, Бельгия очень предана Лиге Наций». Я продолжал: «но, если Бельгия остаётся членом Лиги Наций, то какова была
бы её позиция в случае решения Лиги объявить, например, Германию в известных
обстоятельствах агрессором?» Картье: «а что такое агрессор? Ведь до сих пор самое понятие агрессии остаётся спорным». Я ответил, что понятие агрессии уже
подвергалось международно-политическому определению и что такое определение
имеется в ряде договоров, заключённых между СССР и др. странами. Картье однако продолжал утверждать, что сейчас нет и едва ли вообще может быть такое определение агрессии, которое удовлетворяло бы всех и было бы принято Лигой Наций.
[…] Возьмём случай более вероятный: если бы Лига Наций, признав Германию агрессором, призвала все государства применить к ней экономические санкции, – что
сделала бы Бельгия? Картье: «Лига Наций – не есть какое-нибудь сверхгосударство, которое может что-либо приказывать своим членам. Всё зависит от
обстоятельств». Тогда я подвёл итог: «Итак – сказал я – Бельгия хочет быть в стороне от разных внешнеполитических комбинаций великих держав, Бельгия остаётся однако членом Лиги Наций, но сохраняет за собою свободу действий в применении решений Лиги Наций в отношении агрессора. Сверх того, Бельгия желала бы
гарантии того, что она называет нейтралитетом, со стороны Англии, Франции и
Германии. Правильно ли я суммирую положение?» Картье, с несколько недовольным видом и как бы извиняясь, заметил: «да, правильно, но я не выражаю никакого
мнения, я только следую инструкциям моего правительтва»1. 14 октября 1936 г.
1
АВП РФ Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 96-97.
222
Бельгия заявила о добровольном нейтралитете, однако Великобритания и Франция
сохранили в отношении неё свои обязательства о взаимопомощи. 13 октября 1937
г. нацистская Германия по собственной инициативе гарантировала её нейтралитет,
что стало одной из причин отказа А. Идена от включения проекта Западного пакта
в свой финальный меморандум.
Все перечисленные государства действительно стремились к традиционному
нейтралитету, который был характерен для доверсальского европейского порядка.
Проявлением этого стала Копенгагенская декларация семи из них, кроме Швейцарии, подписанная в июле 1938 г., в которой они отказались от выполнения статьи
16 Версальского договора, предусматривавшую политику санкций1. Однако подлинных успехов на этом пути удалось добиться лишь Швейцарии. К. Шмитт оценил это так: «В тот самый момент, когда стало очевидным политическое бессилие Женевской лиги, т.е. ее неспособность к созданию нового пространственного порядка и
ограничению войны, увенчалась успехом одна весьма примечательная изолированная
попытка реставрации, в результате которой Швейцария вернулась к своему старому
традиционному нейтралитету. После промежуточной стадии остроумных «дифференциаций» нейтралитета 29 апреля 1938 года швейцарский бундесрат направил совету Лиги Наций меморандум, в котором возвещалось о намерении Швейцарии ввиду ее постоянного нейтралитета не участвовать в применении предусмотренных пактом Лиги
Наций санкций, причем даже таких, к участию в которых ее обязывали декларации
1920 года. Это было возвращением к интегральному, а проще говоря, к старому нейтралитету. Совет Лиги признал его и в резолюции от 14 мая 1938 года объявил, что от
Швейцарии не будут требовать принимать участие в санкциях, предусмотренных 16-й
статьей пакта Лиги Наций»2. Между тем именно традиционный нейтралитет является необходимым для обеспечения геополитической стабильности. Далее К. Шмитт
отметил: «Здесь нам следует еще раз вспомнить о двух истинах: во-первых, о том,
что задачей международного права является воспрепятствование войне на уничтожение, а следовательно ограничение войны, и, во-вторых, о том, что следствием
ликвидации войны как таковой, а не ее реального ограничения, с большой долей
вероятности станет еще худший вид войны, возврат к гражданской войне и другим
1
Karsh E. The European Neutrals and the Second World War // The Origins of the Second World War: An International Perspective / ed. by F. McDonough. London, 2011. P. 295.
2
Шмитт К. Номос Земли… С. 346.
223
разновидностям войны на уничтожение. Но в Женеве много говорили о запрете
войны и ее ликвидации как таковой и никогда — о ее пространственном ограничении. Но вопреки всем этим разговорам разрушении принципа нейтралитета вело к
нелокализованности глобальной мировой войны и растворяло то, что называлось
миром, в беспространственных и бесструктурных интервенционистских претензиях
различных идеологий»1. И далее: «Джон Б. Уигтон, теоретик международного права
этого времени, максимально просто сформулировал это, следуя типичному для него ходу
мысли: прежде нейтралитет был символом мира, теперь же в контексте нового, построенного на основании документов Женевской лиги и пакта Келлога международного
права, он стал символом войны»2. Поэтому «континентальные обязательства» Н.
Чемберлена вели уже не просто к эскалации геополитической напряжённости, а к
глобализации возможной войны, сопровождаясь попутно, что самое неприемлемое,
поворотом к «дискриминационному» отношению к военному противнику. Эти гарантии, распространившиеся даже на Швейцарию и охватывающие в перспективе
Скандинавию, оставили в мире фактически единственного подлинного нейтрала –
США, которые действительно заняли позицию равного дружественного нейтралитета
по
отношению
к
каждой
из
воюющих
сторон.
§3. Аннексия Чехословакии и британские гарантии Польше, Румынии и Греции.
«Континентальные обязательства» Н. Чемберлена и послемюнхенская политика Третьего рейха обнажили то обстоятельство, которое стало очевидным на фоне свёртывания политики «умиротворения», что британская талассократия и германская теллурократия начали унилатерально действовать в различных геополитических пространствах, и пути реализации их интересов полностью разошлись. Геополитика только подтверждает то, что на деле это всегда было так, просто иллюзии
«умиротворения» и англофилии А. Гитлера это скрывали. Впрочем, к прекращению геополитической дезориентации последнего указанное обстоятельство не привело, потому что геополитического размежевания так и не произошло.
1
2
Шмитт К. Номос Земли… C. 339-340.
Там же. С. 428-429.
224
27 января 1939 г. А. Гитлер подписал «план Z» по строительству флота, превышающего параметры англо-германского морского соглашения. Его смысл состоял в том, чтобы на случай войны с Великобританией к 1945 г. иметь флот равный
по мощи британскому. Долгосрочный характер плана исключал его демонстративность и расторжение англо-германского морского соглашения. Акцент «плана Z»
падал на создание надводного флота, однако, поскольку к началу войны эта задача
оказалась неосуществимой, он был смещён в сторону создания подводного. 30 января А. Гитлер произнёс речь перед рейхстагом1, в ходе которой подчеркнул, что
ни один немецкий гражданин не мечтает вмешиваться в законную сферу интересов
Британской империи, и выразил надежду на аналогичную установку с британской
стороны по отношению к германским интересам2.
18 февраля 1939 г. Н. Гендерсон провёл переговоры с Г. Герингом3, который
выразил обеспокоенность темпами британского перевооружения и возможностью
того, что смена правительства Н. Чемберлена приведёт к началу превентивной
войны против нацистской Германии4. 9 марта 1939 г. Н. Гендерсон составил весьма
двусмысленный отчёт. Британская политика по отношению к Третьему рейху
должна, по его мнению, зависеть от того пути, который выберет последний, и их
только два: международное сотрудничество или возвращение к «закону джунглей».
При этом А. Гитлер не мыслит в терминах войны, и одна из его забот состоит в
том, чтобы исключить вмешательство Запада в сферу специальных интересов
Третьего рейха. К войне, согласно послу, стремится группа нацистских экстремистов, к которым фюрер примкнул летом 1938 г., а сейчас отошёл от них5. Поэтому
вполне вероятен тот сценарий, что А. Гитлер будет проводить политику, аналогичную Фридриху-Вильгельму I, а не Фридриху II, если использовать историческую
параллель. В связи с этим Н. Гендерсон отметил: «Фактически, если превентивная
война является практически реализуемой, этот или следующий год могли бы стать
наиболее подходящим моментом для неё, в частности, если эта война станет германских рук делом»6. Однако способом приведения нацисткой Германии к «нормальности» является «экономическое умиротворение». Между тем помимо Мемеля
1
См. Приложение I. С. 28.
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 1455-1456.
3
См. Приложение I. С. 28-29.
4
DBFP. Ser.3. Vol. IV. P. 120-121.
5
Ibid. P. 211.
6
Ibid. P. 212.
2
225
и Данцига, которые в конечном итоге окажутся в составе Третьего рейха, у А. Гитлера осталась цель приобретения «жизненного пространства» на Востоке. Осуществлять он её будет, прежде всего, по «украинскому» сценарию, пытаясь создать
буферное государство между нацистской Германией и СССР1. Эта политика сделает столкновение между ними весьма вероятным, однако, хотя А. Гитлер и может
остаться к этому хладнокровным, он будет опасаться войны на два фронта в случае
враждебности Великобритании. Поэтому лучшим способом нормализации отношений с нацистской Германией будет политика вроде нейтралитета на случай, если
она будет вовлечена в конфликт на востоке, где жизненные британские интересы
не будут затронуты. «Я говорю “вроде”, - пишет Н. Гендерсон, - потому что самоочевидным является то, что мы не можем вслепую дать Германии карт-бланш на
Востоке»2. И, по поводу разграничения политического доминирования и нормального развития: «Где начинается одно и заканчивается другое – вот в чём трудность»3. В заключении меморандума Н. Гендерсон приходит к выводу: «“Натиск на
Восток” – это реальность, но “натиск на Запад” станет реальностью лишь тогда, когда Германия обнаружит все подступы к Востоку заблокированными или когда
противодействие Запада заставит Гитлера осознать, что он не может продвигаться
на восток, не убедившись, что это безопасно»4. При этом слухи о германском
вторжении в Голландию, Швейцарию, Украину и Румынию являются весьма поспешными, а подчинение Чехословакии в силу географических обстоятельств неизбежным5. Таким образом, Н. Гендерсон пытался чуть ли не адаптировать формулу «мирной экспансии» по отношению к гитлеровской политике «жизненного пространства». Между тем Г. фон Дирксен ещё 5 января 1939 г. сообщил: «Можно
предположить, что в согласии с базовыми тенденциями политики Чемберлена они
допустят германскую политику экспансии в Восточной Европе»6.
Тем временем Чехословакия, границы которой так и не были гарантированы,
начала распадаться. После заключения Мюнхенского соглашения, с которым чехословацкая сторона была лишь ознакомлена, Э. Бенеш подал в отставку и эмигрировал в Лондон. 7 октября 1938 г. Словакия провозгласила автономию, и её премьер1
DBFP. Ser.3. Vol. IV. P. 214.
Ibid. P. 215.
3
Ibid. P. 216.
4
Ibid. P. 216.
5
Ibid. P. 215.
6
Ibid. P. 367.
2
226
министром стал Й. Тисо. 11 октября об автономии объявила Закарпатская Украина.
30 ноября пост президента Чехословакии занял консерватор Э. Гаха. 7 марта 1939
г. он объявил о роспуске закарпатского правительства. 10 марта в целях пресечь
попытку Словакии выйти из состава Чехословакии Э. Гаха ввёл войска в Братиславу и отстранил Й. Тисо от занимаемой должности. На следующий день Й. Тисо вылетел в нацистскую Германию и 13 марта встретился с А. Гитлером, который заявил, что если он немедленно не объявит о независимости Словакии, то венгерские
части оккупируют Словакию и Закарпатскую Украину. 14 марта Словакия объявила независимость, и Закарпатская Украина последовала её примеру. Закарпатский
президент направил А. Гитлеру просьбу о переходе его страны под протекторат
Третьего рейха, однако фюрер отклонил её. 21 марта после консультаций с А. Гитлером венгерская армия оккупировала Закарпатскую Украину, установив границу с
Польшей и оставив в покое Словакию. Этим решением А. Гитлер положил конец
«украинскому» варианту развития событий, что советское правительство должно
было бы оценить.
После переговоров с Й. Тисо А. Гитлер пригласил к себе Э. Гаху1. В ходе переговоров в ночь на 15 марта фюрер сообщил, что в соответствии с планом «Грюн»
он уже отдал приказ о вторжении вермахта в Чехословакию в 6 утра 15 марта.
Осознав бессмысленность кровопролития, Э. Гаха согласился подписать совместную декларацию о переходе Богемии и Моравии под протекторат Третьего рейха2.
Утром 15 марта 1939 г. вермахт вошёл в Прагу, которая теперь располагалась неподалёку от границ нацистской Германии. На основе декларации Чехословакия
прекратила своё независимое существование, и в составе Третьего рейха был образован протекторат Богемия и Моравия, который возглавил Э. Гаха и остался в этой
должности до 1945 г. Словакия вступила с нацистской Германией в союзнические
отношения. Однако, с целью предотвратить польскую интервенцию в регион, операция вермахта в моравской Силезии началась уже вечером 14 марта, в ходе которой он в одном из городов встретил сопротивление чехословацкой роты, что привело к гибели нескольких немецких солдат.
После того, как Э. Гаха покинул рейхсканцелярию, А. Гитлер пришёл в восторг, непонятно от чего именно, и заявил: «Это величайший триумф в моей жизни!
1
2
См. Приложение I. С. 29-30.
DGFP. Ser. D. Vol. IV. P. 264-267.
227
Я войду в историю как величайший немец из всех!»1 Из всех довоенных акций А.
Гитлера аннексия Чехословакии наиболее трудна для понимания. Действительно, в
состав Третьего рейха была включена территория с ненемецким населением, несмотря на расовую доктрину национал-социализма, однако не в целях приобретения «жизненного пространства». Военно-стратегические преимущества аннексии
Чехословакии очевидны: протяжённость германской границы резко уменьшилась,
вермахт разоружил чехословацкую армию, получив в распоряжение чехословацкие
танки, составившие до четверти танкового парка вермахта, и полностью функционирующий оборонный завод «Шкода». Однако военно-стратегического объяснения
явно недостаточно. Представитель талассократической геополитики Г. Киссинджер
отметил: «Уничтожение Чехословакии не имело вообще никакого геополитического смысла; оно показало, что Гитлер находится вне рациональных расчётов и стремится к войне»2. И далее: «Занятие Праги ничего не изменило ни в балансе сил, ни
в обозримом курсе событий»3. Для победившей в Мюнхене талассократии оно действительно не вело ни к каким геополитическим последствиям. А. Гитлер, однако,
мог с полной убеждённостью, что британские интересы этим никак не затрагиваются, начать утверждать «теллурократический суверенитет» Третьего рейха, которого не хватало даже на Польшу, не говоря об СССР, зато как раз строго хватило
для аннексии Чехословакии. Великобритания при этом странным образом надеялась, что он оставит Чехословакию как индикатор своего геополитического поражения и будет осуществлять некую экспансию как раз в отношении Польши и
СССР под её контролем и при возможности использования ею германо-советских
противоречий. А. Гитлер не желал проводить никакой континентальной политики в
неблагоприятных условиях и поэтому в состоянии полной геополитической дезориентации и очевидности того, что Н. Чемберлен не станет объявлять войну из-за
Чехословакии, лишённой всех союзов, решил на деле продемонстрировать, что
Центральная и Восточная Европа лежит в сфере интересов Третьего рейха. В действительности аннексия Чехословакии объясняется скорее тем, что А. Гитлер при
этом мало что терял, а не с тем, что он что-то приобретал. Кроме того, не исключе-
1
Bradberry B. The Myth of German Villainy. Bloomington, IN, 2012. P. 306.
Kissinger H. Diplomacy. New-York, 1994. P. 316
3
Ibid. P. 317.
2
228
но, что он специально бил по Мюнхенскому соглашению, чтобы «второго Мюнхена» наверняка не случилось.
Аннексия Чехословакии, произошедшая без какого-либо международного
ажиотажа, застала врасплох Н. Гендерсона. 16 марта 1939 г. он сообщил в Лондон:
«Крайний цинизм и аморальность этих действий не поддаются определению. Нацизм определённо перешёл Рубикон сохранения чистоты расы и германского единства, и ответом на такую форму пангерманизма может быть в конечном итоге только панславизм»1. Таким образом, А. Гитлер потерял доверие Лондона в вопросе
обеспечения политики ирредентизма на основании прав наций на самоопределение
под контролем Великобритании2. Н. Чемберлен был шокирован нарушением Мюнхенского соглашения, и перед ним открылись две очевидные альтернативы: не делать ничего и начать сближение с СССР. Первое решение было самым верным и
означало переход к имперскому изоляционизму, второе означало использование
геополитического ресурса победы в Мюнхене. И действительно, Н. Чемберлен на
несколько дней задержался на первой альтернативе. 15 марта Э. Галифакс заявил в
Палате лордов: «По нашему мнению, ситуация кардинально изменилась с того момента, как словацкий парламент заявил о независимости Словакии. Следствием
этого заявления стало то, что в результате внутреннего разрушения был положен
конец государству, границы которого мы планировали гарантировать и, соответственно, то положение дел, которое описывал сэр Томас Инскип и которое рассматривалось нами всегда только как переходное, прекратило существование, и правительство Его Величества больше не может быть связано этим обязательством»3.
Однако настал черёд внешнеполитических манёвров Румынии. Утром 17
марта некто, чья личность не установлена, позвонил румынскому послу в Лондоне
В. Тили и сообщил, что германская сторона направила Бухаресту ультиматум. В.
Тили тут же отправился в Форин офис и к британским корреспондентам с сообщением о том, что Третий рейх направил ультиматум с целью дезинтеграции Румынии по чехословацкому образцу и установления над всей Румынией протектората.
При этом В. Тили сообщил, что получил эту информацию из частного источника, а
1
DBFP. Ser.3. Vol. IV. P. 278.
The Times. March 17, 1939; Ibid. March 23, 1939.
3
House of Lords Debates. 15 March 1939. URL: http://hansard.millbanksystems.com/lords/1939/mar/15/czechoslovakia
2
229
именно от управляющего крупной румынской компании1. На следующий день румынское правительство официально опровергло факт ультиматума, однако Н. Чемберлену было уже всё равно, и он охотно поверил очередной дезинформации. И
только после этого он сделал официальное заявление в Бирмингеме по поводу Чехословакии: «Последняя ли это атака по отношению к малым государствам, или
последуют другие? Является ли это шагом на пути к доминированию над миром
силовым путём?»2 И если это так, то «эта нация потеряла моральный настрой в отношении того, что не примет участия всей своей мощью в сопротивлении этому
вызову, если он будет когда-либо сделан»3. И по поводу политики «умиротворения»: «Если этой политике суждено было увенчаться успехом, то никакая сила не
должна была бы стремиться к общеевропейскому доминированию»4. И, наконец,
по поводу идеологических мотивов своей политики: «Уверен, что никто не будет
ставить под вопрос мою искренность, когда я говорю о том, что навряд ли что-либо
существует, что я не пожертвовал бы ради мира. Но одну вещь я должен исключить, а именно свободу, которой мы наслаждались столетиями и которую мы ни
когда не уступим»5. 22 марта на совещании в присутствии министра иностранных
дел Франции Ж. Бонне Н. Чемберлен начал продумывать комбинации с целью обороны Румынии, у которой не было общей границы с Третьим рейхом. Поскольку у
Румынии действовал союз с Польшей в дополнение к Малой Антанте, то Польша
стала играть в них ключевую роль. В ходе совещания Н. Чемберлен подчеркнул,
что «ни Великобритания, ни Франция не смогут оказать прямой помощи Румынии.
Их поддержка может быть осуществлена только в форме давления на германский
западный фронт»6. Британский исследователь Ш. Гринвуд отметил: «Румыния была существенна для Великобритании из-за нефти и зерна: британская способность к
ведению экономической войны против Германии была бы сильно ослаблена, если
бы А. Гитлер взял эти ресурсы под контроль»7.
1
Cirstea M. Romania and the Great Powers on the Eve of War (Tilea’s Case) // Euro-Atlantic Studies №7 2004. P.
12.
2
The British War Blue Book. New-York, 1939. P. 12.
3
Ibid. P. 13.
4
Ibid. P. 9.
5
Ibid. P. 12-13.
6
DBFP. Ser.3. Vol. IV. P. 460.
7
Greenwood S. The Phantom Crisis: Danzig, 1939 // The Origins of the Second World War Reconsidered: A.J.P.
Taylor and the Historians. London, 1999. P. 231.
230
Тем временем 21 марта 1939 г. И. фон Риббентроп провёл переговоры с литовским министром иностранных дел, в ходе которых выдвинул ультиматум: или
Мемель будет возвращен Германии, или германская сторона будет действовать с
молниеносной быстротой. Литва согласилась с первым вариантом, и 22 марта Мемель был возвращён Германии за день до входа на его территорию вермахта. В тот
же день Э. Галифакс пришёл к выводу: «С целью склонить Польшу к обязательствам по защите Румынии, Великобритании и Франции следовало бы дать Польше
частные гарантии того, что, в случае, если Польша это сделает, то они поступят
аналогично»1. 24 марта Ю. Бек выступил с инициативой секретного соглашения с
Великобританией. 25 марта А. Гитлер направил директиву главнокомандующему
сухопутных войск В. Браухичу, в которой было сказано, что, несмотря на трудности в переговорах: «Фюрер, тем не менее, не намерен решать данцигский вопрос
силовым путём. Он не желает тем самым загнать Польшу в руки Великобритании»2. 26 марта германо-польские переговоры зашли в тупик ввиду твёрдой позиции Ю. Бека3, однако Великобритания об этом ничего не знала, потому что изначально не проявляла интереса к этим переговорам. 29 марта поступила очередная
дезинформация. Берлинский корреспондент газеты «News Chronicle» Й. Колвин
сообщил, что германская атака Польской республики неотвратима. Об источнике
этой информации, которыми были германские антинацистские круги, он не сообщил, однако Н. Чемберлену этого было не нужно4. Британский премьер принял
решение о начале политики гарантий в Восточной, Юго-Восточной и Южной Европе.
29-30 марта 1939 г. Н. Чемберлен окончательно отказывается от двух открывшихся перед ним очевидных альтернатив после аннексии Чехословакии и переходит к третьей, которая по своей половинчатости едва не превзошла Мюнхенское соглашение. Поскольку ни сближение с СССР, ни переход к имперскому изоляционизму был для него неприемлем, а «умиротворение» было больше не актуально, Н. Чемберлен решил пойти на компромисс с «военной партией», к которой
уже фактически принадлежал Э. Галифакс. В связи с этим было выработано предложение безусловной гарантии независимости Польши со стороны Великобрита1
Greenwood S. The Phantom Crisis… P. 233.
DGFP. Ser. D. Vol. VI. P. 117.
3
Гришин Я.Я. Диктатор внешней политики. Казань, 2001. С. 238-241.
4
Greenwood S. The Phantom Crisis… P. 233.
2
231
нии, но не её территориальной целостности, и 29 марта на заседании кабинета было
принято решение об удвоении мощи «территориальной армии»1. 30 марта Ю. Бек
принял эти гарантии на случай германской атаки. 31 марта Н. Чемберлен заявил
перед Палатой общин: «Как вы уже знаете, конкретные консультации сейчас ведутся с другими правительствами. Чтобы полностью прояснить позицию правительства Его Величества до момента, пока эти консультации не будут завершены, я
должен теперь сообщить, что в течение этого периода и в случае каких-либо действий, с очевидностью угрожающих независимости Польши и которые само польское правительство посчитает стоящими сопротивления национальными вооружёнными силами, правительство Его Величества будет считать себя связанным незамедлительно оказать польскому правительству всю возможную поддержку, которая окажется в его власти»2.
Безусловные гарантии независимости Польши со стороны Н. Чемберлена являются совершенно экстраординарным событием. Великобритания никогда не проводила подобной прямой политики в регионе, который никогда не рассматривался
как сфера её жизненных интересов. И поскольку это так, то Великобритания фактически не имела никакой «власти», чтобы оказать Польше «всю возможную поддержку», и прекрасно это знала. В связи с этим никаких планов по оказанию военной помощи Польше даже не разрабатывалось. С другой стороны, не совсем понятен статус этой внешнеполитической акции по отношению к нацистской Германии,
в связи с чем может возникнуть три варианта: сдерживание, устрашение и окружение. Сдерживанием она быть не может, потому что военно-стратегически для Великобритании 1930-х гг. подобная политика была возможна только в контексте имперского изоляционизма, и которую как раз предлагал М. Хэнки. Устрашение может показаться более достоверным вариантом, однако, во-первых, гарантии были
осуществлены вопреки очевидности германской атаки Польши и, во-вторых, британская сторона не предприняла никакого публичного обращения к германской с
объяснением, почему независимости Польши что-либо угрожает3. Остаётся только
один вариант – окружение. Р. Овери в этой связи отметил: «Гарантии Польше были
1
Cabinet Conclusions. 29 March 1939. URL: http://filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-98-cc-1539-5.pdf
2
House of Commons Debates. 31 March 1939. URL:
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1939/mar/31/european-situation-1; The Times. April 1, 1939.
3
Thompson W. Anglo-German Rivalry and the 1939 Failure of Deterrence // Security Studies Vol. 7, Issue 2, 1997.
P. 84.
232
только частью более широкой и беспорядочной попытки сконструировать международную политическую сеть, в которую Гитлер должен был быть пойман»1. И поскольку окружение с помощью СССР было в краткосрочной перспективе невозможно, Н. Чемберлен, воспользовавшись очередной дезинформацией и инициативой Ю. Бека, осуществил быстрый вариант с участием Польши, а в дальнейшем, 13
апреля 1939 г. Румынии и Греции. Кроме того, на основе восточных гарантий планировалось обеспечить восточный фронт против нацистской Германии. В одном из
отчётов французских военных экспертов было отмечено: «Вступление Польши в
войну на стороне Великобритании и Франции приобретёт полноценное значение,
если вызовет создание на востоке протяжённого, прочного и долговременного
фронта»2. Таким образом, обманутые надежды Н. Чемберлена по поводу «умиротворения» мгновенно обернулись не против него, а против А. Гитлера, благодаря
обеспеченной геополитической победе в Мюнхене. С геополитической точки зрения политика гарантий в регионе, представляющем преимущественный интерес
Третьего рейха означала талассократический либерально-легитимистский ультиматум: или Третий рейх признаёт своё геополитическое поражение и начинает действовать, не противореча геополитическим интересам талассократии, или окажется в
состоянии войны с Британской и Французской империями.
Гарантии Польше вызвали шквал критики со стороны практически всех сил
в британской политике, кроме «военной партии». Б. Лиддел Гарт, подавший в знак
протеста в отставку с должности военного корреспондента газеты «Таймс» отметил: «В то время эти гарантии носили явно провокационный характер. В самом деле, предоставление этих гарантий в районах Европы, фактически недоступных для
вооруженных сил Англии и Франции, вызывали у Гитлера почти непреодолимое
желание
напасть
на
Польшу»3.
Помимо
провокационности
и
военно-
стратегической абсурдности гарантий отмечалось прежде всего то, что они неспособны выступить в качестве устрашения и, главное, что решение, когда Великобритания должна будет вступить в войну, передано польскому авторитарному режиму. М. Хэнки отметил: «Вся сущность вопроса сводится к тому, что мы не можем защитить эти восточные нации. Мы будем выглядеть страшно нелепо, если
1
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 113.
Prazmowska A. Britain, Poland and the Eastern Front, 1939. London, 1987. P. 82.
3
Лиддел Гарт Б.Г. Стратегия непрямых действий. М., 1957. С. 252-253.
2
233
Бек откажется взаимодействовать с нами, и ещё нелепее, если Гитлер вторгнется в
Польшу, разгромит её, а нам не удастся ей помочь»1. Между тем Э. Чатфилд, занявший в этот ответственный момент пост министра координации обороны, сообщил, что Польша за счёт своих сил сможет продержаться против Германии максимум два или три месяца2. В этой связи становится неуместной характеристика политики Н. Чемберлена как попытки создания «блока безопасности». Показательно
признание Н. Гендерсона о гарантиях: «Это было важным решением, но после Праги ни одна нация в Европе не могла чувствовать себя защищённой от какой-нибудь
новой адаптации нацистского расового превосходства и “закона джунглей”. В течение двенадцати месяцев Германия поглотила Австрию, Судетскую область и Чехословакию. Вербальные протесты были только пустой тратой бумаги, и необходимо было занять решительную позицию где-нибудь, чтобы сила была противопоставлена силе…»3 Этим Н. Гендерсон подтверждает, что политика Н. Чемберлена в аспекте краткосрочности и отсутствия геополитических последствий для Великобритании была симметрична аннексии Чехословакии. Схожую мысль озвучил
и Г. Киссинджер: «Британская и французская реакция (форсированная Лондоном)
проведения черты имела в равной степени мало смысла в терминах традиционной
силовой политики»4. Американский исследователь П. Бьюкенен назвал гарантии
Польше «фатальной ошибкой»5. Впрочем, Н. Чемберлен имел основания распоряжаться геополитической победой как угодно.
§4. Последние предвоенные попытки геополитического размежевания.
Видя, что происходит, К. Шмитт вышел из «внутренней эмиграции» и выступил 1 апреля 1939 г. с обширным докладом в Кильском университете. Доклад
назывался «Порядок больших пространств в праве народов, с запретом на интервенцию для чуждых пространству сил». Его нельзя назвать строго геополитическим, скорее он был попыткой совершить консервативную революцию в сфере международного права. В связи с этим К. Шмитт разработал и предложил ввести в
международно-правовую практику понятия «рейх» и «большое пространство». Со1
May E. Strange Victory. Hitler’s Conquest of France. London, 2000. P. 193.
Ibid.
3
Henderson N. Failure of a Mission… P. 225.
4
Kissinger H. Diplomacy… P. 316-317.
5
Buchanan P. Churchill, Hitler and the Unnecessary War… P. 240.
2
234
гласно К. Шмитту, прецедентом их фактического применения была «доктрина
Монро», провозглашённая президентом США Дж. Монро в 1823 г. в согласии с
принципом «Америка для американцев» и призванная оградить целое Западное полушарие от интервенции чуждых ему сил, прежде всего европейских монархических легитимистов. В данном случае «рейхом» были США, а его «большим пространством» - Западное полушарие. При этом 21 статья Версальского договора
подчёркивала совместимость «доктрины Монро» с Лигой Наций, в результате чего,
согласно К. Шмитту, на Европу упала тень Западного полушария. Однако к 1919 г.
и сама доктрина подверглась фальсификации, став к концу XIX в. и особенно в период правления Т. Рузвельта оправданием капиталистического империализма. Более того, теперь в ее основание было положено право любых народов на самоопределение. Это повлияло на устав Лиги Наций и стало методом растворения конкретных
пространственных порядков в «мировой идеологии», превращавшейся в панинтервенционистскую1. Чтобы пресечь пан-интервенционизм любых идеологий, К.
Шмитт предлал вернуться к первоначальному смыслу «доктрины Монро», распространив её на все способные к этому силы, и напомнил, какие понятия были в её основе.
«Рейх – пишет К. Шмитт, – это не просто увеличенное государство, так же как
большое пространство – это не увеличенное малое пространство»2. И далее: «Конечно, большое пространство не тождественно рейху в том смысле, чтобы рейх был сам
тем большим пространством, которое он охраняет от интервенций; и не каждое государство или каждый народ внутри большого пространства — это сама по себе часть
рейха, так же как кто-либо при признании доктрины Монро не думает о том, чтобы объявить Бразилию или Аргентину составной частью Соединенных Штатов Америки. Но,
пожалуй, каждый рейх имеет большое пространство, в котором излучается его политическая идея и которое не должно подвергаться опасности чужих интервенций»3. Таким образом, строго различив понятия «государства» и «рейха» и строго связав последний с «большим пространством» и с запретом на интервенции, К. Шмитт предлагал признать множественность «рейхов». В результате этого в международноправовом пространстве должны были появиться как минимум следующие рейхи:
Третий (Германский), Советский, Американский, Британский, Французский, Италь1
Шмитт К. Номос Земли… С. 506.
Там же. С. 552.
3
Там же. С. 527.
2
235
янский и Японский. Под «большим пространством» Третьего рейха подразумевалась
Центральная, Восточная и Юго-Восточная Европа, под «большим пространством»
Британского рейха – мировая империя. Впрочем, именно Великобритания менее всего удовлетворяла критерию «большого пространства» ввиду пространственной несопряжённости Британской империи.
Помимо пресечения пан-интервенционизма реализация проекта К. Шмитта
означала бы отказ от правового универсализма левого и либерального толка, гитлеровской концепции «жизненного пространства», нейтрализацию эскалации геополитической напряжённости, размежевание геополитических интересов Великобритании и Третьего рейха, юридический запрет на британскую интервенцию в германское «большое пространство», германскую интервенцию в советское и советскую в
германское «большое пространство», а также отказ от права наций на самоопределение как «яблока раздора» между Великобританией и нацистской Германией. При
этом она легитимизировала аннексию Чехословакии и привела бы к потере суверенитета Польши и Румынии. Однако при этом шмиттовское понятие «рейха» и
«большого пространства» не совпадали с гитлеровским пониманием Третьего рейха
и «жизненного пространства», хотя и показывали отсутствие даже в этих концепциях правового универсализма и намерения вмешиваться в сферу интересов Британской империи. Тем не менее, британская пресса мгновенна расценила доктрину
«больших пространств» как теоретическое обоснование гитлеровской экспансии на
Востоке1. После Второй мировой войны К. Шмитту было предъявлено точно такое
же обвинение уже в судебном порядке, и он был оправдан. В 1940-е гг. доктрина
«больших пространств» подверглась критике и со стороны Ю. Эволы, который в
1942 г. отметил: «Что касается таких наднациональных образований, то сегодня сталы популярны обозначения “большое пространство” и “жизненное пространство”,
которые нам представляются не вполне точными, ибо тем самым подчёркивается
преимущественно материальная сторона вопроса. Мы придерживаемся того мнения,
что цель нынешней войны не сводится к только лишь “смене караула” в системе европейского империализма и экономических гегемоний»2. Впрочем, концепция К.
Шмитта и не устанавливала никаких военных целей.
1
The International Political Thought of Carl Schmitt / ed. by L. Odysseos and F. Petito. P. 36.
Эвола Ю. Рейх и империя как элементы нового европейского порядка // Традиция и Европа. Тамбов, 2009.
С. 202-203.
2
236
Тем временем у А. Гитлера возникли собственные соображения по поводу
возникшей ситуации. Он воспринял политику восточных гарантий Н. Чемберлена
как попытку перенести войну в германское «жизненное пространство», а его геополитический ультиматум как блеф1. 11 апреля 1939 г. был утверждён «план Вайс» по
нападению на Польшу, который стал одновременно и директивой об унифицированных военных приготовлениях вермахта на 1939-1940 гг. Директива сводилась к следующим задачам: охрана западных границ Третьего рейха без полной мобилизации,
«план Вайс», взятие под контроль Данцига2. В плане говорилось: «Настоящая установка Польши требует помимо и сверх плана “безопасности восточной границы”
инициирование военных приготовлений, чтобы в случае необходимости навсегда
исключить любую угрозу с этого направления. […] Политическое руководство в
этом случае рассматривает в качестве своей задачи по-возможности изоляцию
Польши, то есть ограничение войны только Польшей. Усиление внутреннего кризиса во Франции, которое вызовет сдержанность Великобритании может создать подобную ситуацию в не слишком далёком будущем. […] Основная задача воссоздания германского вермахта будет продолжать определяться антагонизмом с западными демократиями. “Операция Вайс” представляет собой только предупредительное
дополнение подготовленности к этому. Однако, в любом случае, она, тем не менее,
не может рассматриваться как необходимая предпосылка конфликта с Западом. […]
Задача вермахта состоит в уничтожении польских вооружённых сил»3. В отличие от
«плана Грюн», «план Вайс» был принят пруссачеством с воодушевлением и полной
поддержкой. Начальник германского генерального штаба Ф. Гальдер рассуждал следующим образом: «Всё равно, начнёт ли наступление Франция или, например, Англия, на западе, или нет: германские части будут в это время оставаться на неприступном “Западном вале”, пока восточный фронт будет ликвидирован, что не касается, конечно, воздушного флота, который сразу мог бы быть применён с целью уничтожения Парижа и (усиливая голос!) поражения боевого духа наших противников в
1
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 67.
DGFP. Ser. D. Vol. VI. P. 223.
3
Ibid. P. 224-225.
2
237
Лондоне»1. И далее: «Однако, возможно, что Франция и Англия в очередной раз не
сделают вообще ничего. Францию будет сложно побудить на ведение войны»2.
Таким образом, опираясь на поддержку пруссачества, А. Гитлер решился на
поразительную авантюру: в сложившейся геополитической ситуации изолировать
Польшу в целях геополитического размежевания с Великобританией. И, поскольку
дипломатическая изоляция Польши в данном случае не была бы под силу ни Ш. Талейрану, ни К. Меттерниху, её изоляция должна была стать сугубо военной, т.е.
обеспечением геополитического размежевания с Великобританией путём проведения локальной войны против Польши при наличии у неё британских гарантий. А.
Гитлер оказался крепок задним умом и решил осуществить точно то же самое, от чего отказался в последние дни сентября 1938 г., но, как ему казалось, в более благоприятных условиях. Они состояли прежде всего в том, что он специально испытал Н.
Чемберлена в Мюнхене и после него на прочность, чтобы убедиться, что тот не способен начать войну с целью упредить его стратегию на геополитическое размежевание. По каким критериям он в этом убедился, сказать трудно, однако ясно, что об
этом нужно было думать не 11 апреля 1939 г., а 28 сентября 1938 г. Именно в этом
состоит сущность его геополитической дезориентации и стремления сохранить правительство Н. Чемберлена у власти. Подобная политика А. Гитлера была совершенно неприемлемой и геополитически неуместной. За такие эксперименты с «буржуазным пацифизмом» и тактические манёвры с целью сгладить своё геополитическое
поражение он несёт полную ответственность. «Наши враги - заявил он, - жалкие
черви. Я видел их в Мюнхене»3. Со всей определённостью, там нужно было увидеть
что-то другое. После гарантий Польше в политике А. Гитлера и Н. Чемберлена обнаружилась ещё одна противоположность: первый опасался того, что второй снова
вмешается с посреднической миссией в отношении данцигского вопроса и сорвёт
тем самым последнюю возможность геополитического размежевания, второй надеялся, что Польша сама всё урегулирует и исключит тем самым угрозу своей независимости. Таким образом, предвоенный кризис вокруг Данцига примечателен тем,
что с геополитической точки зрения его не было.
1
Цит по: Hartmann S., Slutsch S. Franz Halder und die Kriegsvorbereitungen im Früjahr 1939 // Vierteljahrshefte
für Zeitgeschichte №3 1997. S. 489.
2
Ibid.
3
Overy R. Germany and the Munich Crisis: A Mutilated Victory? // Diplomacy and Statecraft, Vol. 10, Issue 2-3,
1999. P. 192.
238
28 апреля 1939 г. А. Гитлер выступил с речью перед рейхстагом, которая
стала ответом на телеграмму Ф. Рузвельта 15 апреля, в которой американский президент призывал А. Гитлера дать односторонние гарантии ненападения Третьего
рейха на 30 государств1. В ходе неё он заявил, что смысл Мюнхенского соглашения, равно как и англо-германского морского соглашения сводился к вопросам,
связанным с сосуществованием Англии и Германии, и поскольку Лондон проводит
политику окружения Третьего рейха и рассматривает его как «вассальное государство», то основания морского соглашения уничтожены. Кроме того, германские
интересы в Европе будут теперь рассматриваться по аналогии с американской
«доктриной Монро»2. Трудно сказать, как А. Гитлер собирался реализовывать проект К. Шмитта. В тот же день англо-германское морское соглашение было денонсировано Берлином. Параллельно с ним был денонсирован германо-польский пакт
о ненападении, поскольку Ю. Бек не опроверг слухи о германском вторжении в
Польшу и, напротив, пошёл на неожиданное сближение с Великобританией.
Тем временем Н. Чемберлен объявил 27 апреля 1939 г. о первом в истории
Великобритании начале военного призыва в мирное время, что значительно облегчило комплектование всех британских армий. Параллельно, с целью усилить окружение Третьего рейха, Великобритания вступила в переговоры с СССР, которые
затянулись на несколько месяцев и стали известны как англо-франко-советские переговоры, или просто как московские переговоры апреля-августа 1939 г. Однако
переговоры были инициированы скорее советской стороной. Они проходили в атмосфере полного международно-правового нигилизма и нарушения процедуры определения агрессии. Р. Овери отметил: «Реальным ключом был Советский Союз. С
большой неохотой Чемберлен поддался давлению своего кабинета и дал согласие
на “разведывательные” переговоры. Генеральный штаб полагал, что советская поддержка означала несомненое поражение Германии; они надеялись на то, что возрождение военной тройственной Антанты могло исключить необходимость войны»3. Ш. Гринвуд, однако, обратил внимание на особенности гарантий Польше:
«Напротив, это было стратегически рациональное, если не циничное, распространение осознанной необходимости концентрации всех ресурсов для длительной
1
См. Приложение I. С. 30-31.
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 1572-1579.
3
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 113-114.
2
239
войны. Очевидно, не было возможности оказать помощь Польше в случае её атаки.
Однако сам процесс её разгрома напряг бы ресурсы Германии, и победа над Польшей потребовала бы существенные людские ресурсы для обороны новой германосоветской границы. На этом заострил внимание кабинета лорд Чатфилд, министр
координации обороны, за один день до гарантий Польше»1. И поскольку это так, то
принципиальной необходимости для сближения с СССР у Великобритании не было. Н. Чемберлен, очевидно, колебался между фактическим нежеланием разгрома
Третьего рейха советской армией и возможностью предотвращения войны путём
обеспечения тройственной Антанты, что, наряду с отказом Польши и Румынии от
сотрудничества с СССР, и стало основной причиной безрезультатности московских
переговоров. Ясно также и то, что эти переговоры были для СССР геополитически
полностью оправданными. С.В. Демидов отметил: «В своих мемуарах, опубликованных в Англии после его смерти, лорд У. Стрэнг пишет, что история московских
переговоров представляет собой рассказ о том, как английское правительство шаг
за шагом, под влиянием советских требований, давлением парламентской оппозиции, прессы и общественного мнения, следуя советам своего посла в Москве и
французской стороны, постепенно шла навстречу позиции советского руководства»2. Изначальные предложения СССР были следующими: заключить тройственный пакт о взаимопомощи, дополненный военной конвенцией, сохранить в силе
британские гарантии Польше и Румынии, однако исключить юридическую возможность нападения СССР на эти страны, и нейтрализовать польско-румынский
оборонительный союз против СССР3. Таким образом советская сторона пыталась
юридически исключить себя из возможного списка агрессоров и заблаговременно
определить таковым нацистскую Германию. 26 апреля 1939 г. германский поверенный в делах в Великобритании Т. Кордт сообщил: «Решающей причиной отклонения советского предложения о тройственном пакте стало то обстоятельство,
что в случае возможной германской атаки Франции и Великобритании Россия наряду с Польшей были бы вынуждены оказать им помощь. Это поставило бы Польшу в затруднительное положение, которого она желает избежать любой ценой.
Польша и Румыния ни при каких обстоятельствах не согласятся добровольно при1
Greenwood S. The Phantom Crisis… P. 236.
Демидов С.В. Внешняя политика и дипломатия Великобритании… С. 316.
3
DGFP. Ser. D. Vol. VI. P. 299.
2
240
нять помощь от Советской России»1. При этом, как отметил Э. Воерман 30 апреля,
советскую сторону совершенно не удовлетворило предложение британской, состоящее в том, что «британские и французские обязательства будут распространены на Советскую Россию против атаки её с запада»2.
22 мая 1939 г. между Третьим рейхом и Италией был подписан «Стальной
пакт», который по-прежнему не стал фактическим военным союзом, и лишь подтвердил взаимное сотрудничество в рамках Антикоминтерновского пакта. 23 мая
состоялось совещание в рейхсканцелярии в присутствии А. Гитлера, Г. Геринга,
всего высшего командования, но без И. фон Риббентропа. О нём известно из т.н.
«протокола Шмундта», составленного военным адъютантом А. Гитлера полковником Р. Шмундтом, который присутствовал на совещании. Поскольку Р. Шмундт
пытался записывать за А. Гитлером параллельно, из протокола получился обрывочный конспект3. В ходе совешания А. Гитлер подчеркнул необходимость «искусной политики» по изоляции Польши, т.е. обеспечения её разгрома в условиях
отстранения Запада4. Разрозненный «протокол» Р. Шмундта привлекается для доказательства того, что А. Гитлер разрабатывал новый «план Шлиффена», где вместо России оказалась Польша. На деле он демонстрирует прямо противоположное:
замешательство А. Гитлера в вопросе действий на западе в случае объявления войны Великобританией в контексте «плана Вайс» и его геополитическую дезориентацию.
Сущность «искусной политики» по изоляции Польши хорошо сформулировал Р. Овери: «В течение лета 1939 г., пока германская армия готовилась к локальной войне против Польши, Гитлер сохранял открытой возможность коммуникации
с Лондоном в надежде на изменение взглядов. Ценой любого соглашения в действительности являлось обеспечение “свободы рук” против поляков и безусловное
признание в качестве мировой державы»5. Оценка перспектив изоляции Польши
была следующей. 15 апреля 1939 г. Г. Геринг провёл переговоры с Б. Муссолини, в
ходе которых сообщил: «Гитлер считает практически стоящим без вопроса то, что
Великобритания и Франция будут держаться вместе. В любом конфликте эти госу1
DGFP. Ser. D. Vol. VI. P. 336.
Ibid. P. 387.
3
См. Приложение I. С. 31-32.
4
DGFP. Ser. D. Vol. VI. P. 574-578.
5
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 67.
2
241
дарства будут поддерживать друг друга до последнего. […] В настоящий момент в
Великобритании слабое правительство, которое поддаётся давлению слева. Таким
образом, Великобритания отклонилась от своей старой политики оказания поддержки только по своему решению, исходя из ситуации в каждом конкретном случае, и в ходе разрыва со своей традиционной политикой теперь связала себя предоставлением помощи и, более того, на условиях, определяемых другим партнёром. Другой вопрос, конечно, заключается в том, как Великобритания сможет осуществить свои гарантийные обязательства на практике. Как, например, она станет
помогать Польше или Румынии? У неё нет возможности отправки войск, и она
могла бы в действительности выполнить свои обязательства только начав общую
войну»1. В ответ Б. Муссолини заявил, что считает общую войну неизбежной и
размышляет лишь о том, когда силы «оси» могли бы взять инициативу в свои руки.
Г. Геринг на это заметил, что в данный момент баланс вооружений не вполне благоприятен по сравнению с западными демократиями и указал, что ситуация изменится в 1942-1943 гг2. Ф. Гальдер, считавший, что для разгрома Польши потребуется максимум три недели, отметил, что А. Гитлер «на месте своих оппонентов не
стал бы брать ответственность за войну»3. 6 мая И. фон Риббентроп сообщил
итальянскому министру иностранных дел Г. Чиано: «Несомненно, что в течение
нескольких месяцев ни один француз и ни один англичанин не вступит в войну изза Польши»4. 12 и 13 августа А. Гитлер заявил Г. Чиано: «Конфликт будет локализован. […] Франция и Англия, конечно, сделают предельно показные антигерманские жесты, но не пойдут на войну, потому что их военные и моральные приготовления недостаточны, чтобы позволить им начать конфликт. […] Я непреклонно
убеждён, что ни Англия, ни Франция не пустятся на общую войну»5. В. Кейтель
отметил: «По мнению Гитлера французы дегенеративный и пацифистский народ, а
англичане слишком упадочны, чтобы обеспечить реальную помощь полякам»6. И.
фон Риббентроп пришёл к выводу, что англичане «слишком снобистские, чтобы
1
DGFP. Ser. D. Vol. VI. P. 252.
Ibid. P. 260.
3
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 67.
4
Ibid. P. 65.
5
Young W. German Diplomatic Relations 1871-1945. The Wilhelmstrasse and the Formulation of Foreign Policy.
Lincoln, NE, 2006. P. 266.
6
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 65.
2
242
после веков мирового доминирования, Оксфорда и Кембриджа, рисковать своей
империей из-за Польши»1.
Тем временем летом 1939 г. переговоры действительно состоялись. Следует
отметить, что начиная с октября-ноября 1938 г. двусторонние переговоры по политическим вопросам становились редкостью, однако по экономическим, наоборот,
усилились. Это было связано с курсом «экономического умиротворения» Н. Чемберлена. В его контексте представитель ведомства Г. Геринга по выполению четырёхлетнего плана Г. Вольтат летом 1939 г. неоднократно посещал Лондон, где 6
июня он провёл переговоры с Х. Вильсоном. Последний сообщил Г. Вольтату, что
Великобритания перешла к политике «активной обороны» и невольно пошла на
переговоры с СССР в связи с германской политикой нарушения мира и экспансии2.
Однако основные переговоры между ними состоялись 18 июля 1939 г3, в ходе которых Х. Вильсон предложил «программу германо-британского сотрудничества»,
должную по его замыслу исходить от А. Гитлера и состоящую из декларации о неприменении агрессии не в форме двустороннего пакта о ненападении, взаимных
декларациях о невмешательстве в Британское Содружество наций и в Великую
Германию соответственно, однако касающихся не только границ государств и владений, но и «территорий, представляющих специальный интерес и экономическую
важность», решении колониального вопроса в контексте ревизии Версальских установлений, германо-британской декларации по сокращению вооружений и экономическом соглашении4. В случае выполнения этой программы британские гарантии на Востоке стали бы излишними, а данцигский вопрос потерял бы своё значение для Великобритании. Между тем в ходе своего выступления 29 июня 1939 г. в
Королевском институте международных отношений, недовольство которым выразил Г. Вольтат, Э. Галифакс заявил: «Если мы будем сражаться, то не за Данциг, но
из принципа сопротивления решению проблем силовым путём. Данциг – это только пример среди возможных других. Мы сделали кристально ясным, что любая попытка Германии решить данцигскую проблему унилатерально приведёт нас в состояние войны против неё. Если Германия желает войны, она знает, как её вызвать.
1
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 65.
Metzmacher H. Deutsch-Englische Ausgleichsbemühungen im Sommer 1939 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №4 1966. S. 374-375.
3
См. Приложение I. С. 33.
4
DGFP. Ser. D. Vol. VI. P. 979-982.
2
243
Если не желает, то знает, как её избежать. Решение остаётся за ней»1. В июле председатель британской Торговой палаты О. Стэнли пришёл к выводу: «Должен наступить момент, когда баланс между нашей финансовой мощью и мощью вооружений будет составлять наилучший момент для начала войны»2. Он указал, что таким моментом является 1939-1940 гг. 20 июля Г. Вольтат провёл в Лондоне ещё
ряд переговоров, в частности 21 июля вновь встретился с Х. Вильсоном, пообещал
сообщить о его предложениях Г. Герингу и вылетел в Берлин.
Тем временем о неуклюжем манёвре Х. Вильсона стало известно прессе всех
стран, которая обрушилась на него с резкой критикой, исходя из различных точек
зрения, включая ту, что манёвр являлся германским. 24 июля 1939 г. в Палате общин у Н. Чемберлена спросили: «Может ли премьер-министр сказать, что кабинет
ничего не знал о возможности подобного рода обсуждения и не предлагал его, и,
ещё, что не было намерения со стороны правительства Его Величества начать теперь переговоры, которые могли бы выглядеть как дача взятки Гитлеру с целью
купить мир?» Н. Чемберлен ответил: «Да, я могу дать утвердительный ответ на все
эти вопросы. Кабинет ничего не знал об этих переговорах, и ни один из министров
не был о них осведомлён. У правительства не было намерений инициировать обсуждение подобного рода». Тогда его спросили: «Кто ответственен за разоблачение
текста этих переговоров?» Н. Чемберлен ответил: «Это тот вопрос, на который я
сам очень хочу узнать ответ»3. И. фон Риббентроп узнал о точном содержании переговоров только 31 июля4. Г. фон Дирксен, который лично верил в то, что «умиротворение» продолжается, пришёл к выводу, что Лондон решил предостеречь себя от последствий политики окружения нацистской Германии и начал поиск конструктивных решений с целью разрядки и обеспечения равноправия между двумя
сторонами, однако в случае германского нападения на Польшу намерен выполнить
свои обязательства5. 3 августа 1939 г. Г. фон Дирксен провёл переговоры c Х.
Вильсоном6, который заявил, что, несмотря на неблагоприятную реакцию, А. Гит-
1
DGFP. Ser. D. Vol. VI. P. 713-714.
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 115-116.
3
House of Commons Debates 24 July 1939. URL: http://hansard.millbanksystems.com/commons/1939/jul/24/herrwohltats-visitconversations
4
Kley S. Hitler, Ribbentrop… S. 234.
5
Metzmacher H. Deutsch-Englische Ausgleichsbemühungen… S. 384-385.
6
См. Приложение I. С. 34.
2
244
лер должен всё равно проявить инициативу в выполнении его программы, потому
что попал в «порочный круг»1.
А. Гитлер отказался от реализации этой инициативы. И поскольку программа
Х. Вильсона в принципе была готова признать аннексию Чехословакии и отказаться от Польши, он воспринял её как дополнительный аргумент в пользу того, что
Великобритания откажется выполнять свои гарантийные обязательства в отношении Варшавы. Июльские переговоры 1939 г. стали одной из официальных причин
прекращения московских переговоров, потому что СССР оценил их как продолжение политики «умиротворения» в антисоветском варианте и попытку обеспечить
нацистской Германии «свободу рук» на Востоке. На деле А. Гитлер отклонил программу Х. Вильсона именно потому, что «свободу рук» она не обеспечивала. Действительно, она представляет собой попытку геополитического размежевания, однако без учёта реализации этого важнейшего интереса Третьего рейха. Поскольку
двусторонняя декларация о неприменении агрессии не была пактом о ненападении
и должна была сопровождаться сокращением вооружений, она представляет собой
попытку геополитической нейтрализации Польши и Румынии в интересах талассократии при выполнении главного условия британских гарантий этим государствам
– сохранения их независимости. Кроме того, она подразумевала лёгкий дипломатический триумф.
Август 1939 г. прошёл для Германии под знаком форсирования переговоров
с СССР. Ничто так не показывает отсутствие у Третьего рейха «теллурократического суверенитета», как политика А. Гитлера и И. фон Риббентропа в августе 1939
г по отношению к СССР, стороне, которая располагала этим «суверенитетом» в
полной мере. После переговоров по экономическим вопросам, 3 августа 1939 г. И.
фон Риббентроп выразил готовность вступить в политические переговоры. 12 августа советская сторона выразила желание прийти к соглашению. 16 августа И. фон
Риббентроп согласился с советскими предложениями. А. Гитлер заявил А. Шпееру:
«Похоже, что скоро произойдёт нечто чрезвычайно важное. Даже если мне придётся отправить Геринга… Но если нужно, я бы даже поехал лично. Я ставлю всё на
эту карту»2. 19 августа был готов вариант договора, и советская сторона пригласила И. фон Риббентропа в Москву для его подписания 26 августа. Однако А. Гитлер
1
2
Metzmacher H. Deutsch-Englische Ausgleichsbemühungen… S. 399-400.
Speer A. Inside the Third Reich… P. 161.
245
форсировал события и помимо министерства иностранных дел отправил личную
телеграмму И.В. Сталину с просьбой принять И. фон Риббентропа 23 августа. И.В.
Сталин согласился, и 23 августа 1939 г. был подписан договор о ненападении между Германией и Советским Союзом, или пакт Молотова-Риббентропа, а также секретный дополнительный протокол к нему. Узнав о заключении пакта, А. Гитлер
пришёл в восторг и воскликнул: «Я получил их!»1. Для Третьего рейха заключение
пакта о ненападении с СССР стало оппортунистическим шагом, поскольку не было
обеспечено геополитическими основаниями, и являлось частью «искусной политики» по изоляции Польши. Само установление общей границы с СССР имело с германской стороны оттенок политической авантюры, поскольку единственным очевидным преимуществом для неё стала нейтрализация необходимости проведения
оборонительных мероприятий, о которых говорил Э. Чатфилд накануне британских
гарантий Польше. Однако для А. Гитлера было важно прежде всего то, что, как он
теперь был уверен, удар по британской политике окружения Германии положил
конец серьёзным попыткам Великобритании выполнить свои обязательства по отношению к Польше2. Заключение пакта Молотова-Риббентропа и секретного дополнительного протокола к нему не вело к эскалации геополитической напряжённости и было для советской стороны полностью геополитически оправданным.
2 августа 1939 г. состоялось заседание британского кабинета, в ходе которого было подчёркнуто, что не Данциг является поводом для войны, а угроза польской независимости3. 16 августа 1939 г. Н. Гендерсон провёл переговоры с Э. фон
Вайцзеккером4, который подчеркнул, что слепая британская поддержка Польши
может быть прекращена по причине безрассудства и бесконтрольности последней,
на что Н. Гендерсон ответил, что Лондон намерен выполнить данные обязательства5. 18 августа Н. Гендерсон пришёл к выводу, что «если мир должен быть сохранён, текущей ситуации нельзя позволить продолжаться», и предложил Н. Чемберлену написать личное письмо А. Гитлеру с указанием британской позиции однозначного выполнения своих обязательств по отношению к Польше6. «Если госпо1
Speer A. Inside the Third Reich… P. 161.
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 69.
3
Cabinet Conclusions. 2 August 1939. URL: http://filestore.nationalarchives.gov.uk/pdfs/small/cab-23-100-cc-4039-8.pdf
4
См. Приложение I. С. 34-35.
5
DBFP. Ser. D. Vol. VII. P. 30-31.
6
Ibid. P. 56.
2
246
дин Гитлер по-прежнему требует немедленного решения проблемы Данцига и
“Польского корридора”, – отметил Н. Гендерсон, – его следовало бы проинформировать, что это означает войну, и нам придётся быть готовым заплатить эту цену, и
пройти через неё до конца»1.
22 августа Н. Гендерсон сообщил в Лондон: «Я не могу сказать, что удивлён,
потому что всегда чувствовал, что наша политика с Польшей могла закончиться
только сближением Германии и России. В конце-концов нельзя обвинить в этом
Германию (как она собирается согласовывать подобный пакт со своим Антикоминтерновским пактом – это её проблемы), но вероломный цинизм Сталина и компании с учётом наших военных миссий и переговоров с Москвой был вне всяких надежд»2. 23 августа Н. Гендерсон вручил А. Гитлеру письмо от Н. Чемберлена. В
нём говорилось: «Ваше превосходительство уже ознакомлен с определёнными мерами, предпринятыми правительством Его Величества и освещённых в прессе и по
радио этим вечером. Эти шаги, по мнению правительства Его Величества, были
расценены как необходимые в связи с военной динамикой, о которой было сообщено из Германии и тем фактом, что, по-видимому, объявление германосоветского соглашения воспринимается в определённых кругах в Берлине как показатель того, что вмешательство Великобритании в поддержку Польши больше не
является фактором, с которым следует считаться. Нет более серьёзной ошибки. Каков бы ни был характер германо-советского соглашения, он не может изменить гарантии Великобритании Польше, о которых правительство Его Величества неоднократно и ясно заявляло публично и которые оно намерено выполнить»3. Британский премьер призвал к германо-польским переговорам с гарантией их выполнения
третьей стороной, в качестве которой может выступить Великобритания. «В данный момент, признаться, я не вижу иного пути избежать катастрофы, которая вовлечёт Европу в войну», – отметил Н. Чемберлен4. В тот же день А. Гитлер написал
Н. Чемберлену ответное письмо5, в котором подчёркивалось отсуствие стремления
вмешиваться в сферу интересов Великобритании и разочарование распространением слухов по поводу германских военных планов, а также политикой гарантий,
1
DBFP. Ser. D. Vol. VII. P. 90.
Ibid. P. 138.
3
Ibid. P. 170-171.
4
Ibid. P. 171.
5
См. Приложение I. С. 35-36.
2
247
рассеявшей польское расположение к переговорам на приемлемой для Германии
основе. Поскольку атака Франции или Великобритании со стороны Третьего рейха
исключена, то уведомление Н. Чемберлена может быть воспринято только как угроза1.
Тем временем первый приказ о частичной экономической мобилизации для
войны с Польшей был отдан 21 августа. Р. Овери отметил: «Их оперативное планирование было в деталях нацелено только на локальный конфликт. Плана Шлиффена наподобие 1914 г. не существовало, равно как никакого планирования общей
войны осенью 1939 г.»2 Кроме того, у люфтваффе отсутствовал план нанесения
воздушного удара по Британским островам3. Между тем пакт МолотоваРиббентропа не возымел должного эффекта, и Н. Чемберлен стал продумывать
способы посадить И. фон Риббентропа и Ю. Бека за стол переговоров, что было
бессмысленно по причинам, указанным А. Гитлером, и параллельно заключил 25
августа англо-польский военный союз, в приложении к которому указывалось, что
теперь и атака Данцига будет расцениваться как покушение на независимость
Польши4. Параллельно этим событиям А. Гитлер дал инструкции Г. Герингу, чтобы он предпринял попытку исключить британскую интервенцию при помощи неофициальных переговоров через своего друга, шведского промышленника Б. Далеруса. 24 августа Б. Далерус прибыл в резиденцию Г. Геринга в Каринхалле. Г. Геринг сообщил, что А. Гитлер предпочитает мирное урегулирование в случае, если
оно будет основано на невмешательстве в положение Германской империи. Любое
урегулирование с Великобританией должно признать Третий рейх как континентальную силу и подтвердить, что Великобритания не преследует политику по его
разгрому. В ответ Германия готова не только подтвердить территориальную целостность Британской империи, но и оказывать ей поддержку5. При этом соглашение
должно подтвердить взаимное невмешательство и во внутренние дела каждой из
сторон. Если польский вопрос будет решён, германская сторона больше не будет
иметь территориальных претензий в Европе. Г. Геринг подчеркнул, что вмешательство Великобритании в урегулирование с Польшей нежелательно, и этот вопрос по
1
DGFP. Ser. D. Vol. VII. P. 217-219.
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 69.
3
McDonough F. When Instincts Clouds Judgement… P. 198.
4
Greenwood S. The Phantom Crisis… P. 241.
5
DBFP. Ser. D. Vol. VII. P. 231.
2
248
возможности должен быть решён между нацистской Германией и Польшей. Между
тем военно-стратегически Польша обречена, и вообще германское мнение таково,
что если войне с Западом суждено прийти, то лучше атаковать без лишней задержки1. На основе предложений Г. Геринга был составлен меморандум, с которым Б.
Далерус прибыл в Лондон 25 августа.
«Миссия Далеруса» явно не выполнила поставленной перед ней цели, поскольку вместо вместо того, чтобы подчеркнуть запрос Германии обеспечить ей
«свободу рук» в отношении Польши, Б. Далерус создал у британской стороны впечатление, что она хочет сесть с Ю. Беком за стол переговоров. 26 августа он стал
призывать Э. Галифакса написать письмо А. Гитлеру с выражением мирных намерений Великобритании и призывом обеспечить паузу с целью их реализовать2. 27
августа эмиссар стал уверять Н. Чемберлена, что Великобритания должна согласиться на германские гарантии польских границ, передачу Данцига нацистской
Германии и референдум в «Польском корридоре», т.е. практически на те предложения, которые всегда выдвигала Германия по отношению к Польше. Это предложение оказалось неприемлемым, поскольку Польша решила сражаться3.
В том же ключе начал действовать и А. Гитлер. 25 августа он провёл переговоры с Н. Гендерсоном4, заявив, что после решения польской проблемы намерен
сделать предложение Великобритании, признав все её владения и поручившись за
её существование и поддержку Третьим рейхом, в том числе в вопросах, не затрагивающих его собственные интересы, и отказавшись от вмешательства в англофранцузское сотрудничество. «Западный вал» представляет собой окончательную
границу нацистской Германии на западе5. В тот же день, 25 августа 1939 г., в 19:30
А. Гитлер отдал первый приказ об атаке Польши после того, как в 18:00 получил
сообщение от Б. Муссолини, что, несмотря на «Стальной пакт», Италия сохранит
нейтралитет в германо-польском конфликте. Тем временем новости о том, что Италия, Испания и Япония сохранят нейтралитет в конфликте, то обстоятельство, что
нейтралитет СССР, подтверждённый пактом Молотова-Риббентропа, соответствовал британскому военному плану февраля 1939 г., а нейтралитет Польши был на1
DBFP. Ser. D. Vol. VII. P. 232-233.
Ibid. P. 283.
3
Ibid. P. 287.
4
См. Приложение I. С. 36-37.
5
DGFP. Ser. D. Vol. VII. P. 279-281.
2
249
оборот исключён в пользу союза, привели к тому, что Н. Чемберлен принял окончательное решение о вступлении Великобритании в войну. М. Хэнки отметил:
«Германия практически изолирована»1. План по нанесению воздушных ударов по
Руру был давно разработан. Кроме того, решающей оказалась позиция британских
доминионов, которые в конце 1937 г. отказались поддерживать метрополию в войне, в середине 1939 г. колебались, и лишь в последнюю неделю августа 1939 г. согласились на это.
28 августа Н. Гендерсон вручил А. Гитлеру ответ Лондона на его предложения2, в котором говорилось о том, что Великобритания при всех преимуществах не
может отказаться от урегулирования, угрожающего независимости Польши, и что
переговоры должны быть проведены в интересах последней. А. Гитлер подчеркнул, что его предложения остаются в силе и на следующий день выразил готовность пойти на прямые переговоры с Польшей, если Лондон поспособствует прибытию 30 августа в Берлин польского эмиссара3. Британская сторона отклонила
это предложение, вероятно потому, что опасалась повторения случая Э. Гахи, что
при наличии секретного дополнительного протокола к пакту МолотоваРиббентропа выглядит вдвойне интригующе. 30 августа Н. Гендерсон провёл переговоры с И. фон Риббентропом, в ходе которых сообщил, что Лондон нашёл затруднительным дать совет Польше о посылке эмиссара в Берлин и настаивает на
«нормальном контакте». И. фон Риббентроп в ответ лишь вручил Н. Гендерсону
меморандум с германскими предложениями, которые были вариантом мартовских
и которые Польша не собиралась рассматривать4. Сразу же после этих переговоров
А. Гитлер утвердил 31 августа 1939 г. в 0:30 новую дату атаки Польши, которая переносилась на несколько часов раньше и была назначена на утро 1 сентября. Характеризуя политику А. Гитлера, Г. Грамль отметил: «Попытки разделись западные
державы с Польшей не были им предприняты»5. Разумеется, А. Гитлер и не пытался этого сделать до и отдельно от нападения на Польшу, поскольку весь его план
состоял в том, чтобы это произошло во время нападения на Польшу.
1
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War…P. 117.
См. Приложение I. С. 37.
3
DGFP. Ser. D. Vol. VII. P. 381-383.
4
Ibid. P. 432.
5
Graml H. Hitler und England... S. 123.
2
250
Вечером 31 августа 1939 г. СС провели спецоперацию по инсценировке
польского нападения на германскую радиостанцию в Глейвице. 1 сентября в 4:40
утра люфтваффе нанесли удар по польскому городу Велюнь, пять минут спустя
старый военный корабль «Шлезвиг-Гольштейн» произвёл обстрел польского поста
в Вестерплатте в окрестностях Данцига. В 8:00 части вермахта перешли польскую
границу. В тот же день А. Гитлер произнёс речь перед рейхстагом1, в ходе которой
заявил о том, что у Третьего рейха отсутствуют и будут отсутствовать в будущем
требования, покушающиеся на интересы Запада, что «Западный вал» окончательно
установил его западную границу и что европейский нейтралитет будет соблюдаться2. 1 сентября Н. Гендерсон провёл переговоры с Г. Герингом. «Будучи несомненно искренней, – отметил Н. Гендерсон, – я чувствовал, что его речь представляла
собой последнюю попытку нейтрализовать Великобританию в приближающемся
конфликте»3. И далее: «Я склоняюсь к тому, что ответ Гитлера будет попыткой избежать войны с Великобританией и Францией, но которую мы не сможем принять»4. 2 сентября глава МИД Италии Г. Чиано предложил созвать конференцию
по урегулированию ситуации. Попытки отложить объявление войны вызвали протесты в британском парламенте. 3 сентября в 9:00 Н. Гендерсон прибыл в министерство иностранных дел, где встретил только переводчика А. Гитлера П. Шмидта, и вручил ему британский ультиматум с требованием вывода германских войск с
территории Польши. В случае отказа начать его выполение до 11:00 Великобритания намерена выполнить свои гарантийные обязательства. П. Шмидт прибыл в
рейхсканцелярию и вручил ультиматум А. Гитлеру. После того, как ультиматум
был зачитан, А. Гитлер некоторое время оставался без движения, потом обернулся
в сторону И. фон Риббентропа и спросил: «Что теперь?»5. В 11:15 Н. Чемберлен
произнёс радиообращение с объявлением войны нацистской Германии.
В связи с британской декларацией Р. Овери отметил: «Для Гитлера пришло
время осознать то, что впервые за всё время своей блистательной дипломатической
жизни, начавшейся в 1936 г., он просчитался. […] Рациональные основания для
предположения о том, что Запад не станет сражаться присутствовали в полной ме1
См. Приложение I. C. 38.
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 1753.
3
DBFP. Ser. D. Vol. VII. P. 476.
4
Ibid. P. 494.
5
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 70.
2
251
ре. Вторжение в Польшу не было простой авантюрой. Но оно стало неправильной
войной, не той, которую Гитлер ожидал»1. Согласно геополитике это был второй
просчёт, и поэтому авантюра. Подводя итоги предвоенного периода, К. Шмитт обратил внимание на следующее: «Непосредственно сразу после мюнхенского процесса, спустя всего год, в сентябре 1939 года, при полном игнорировании Женевской лиги началась Вторая мировая война. При этом Англия в своей декларации от
3 сентября 1939 ссылалась на свои обязательства, вытекающие из пакта Келлога»2.
И действительно, процесс скатывания к общеевропейской войне начался именно с
момента подписания Мюнхенского соглашения, поскольку британская сторона
обеспечила себе геополитическую победу за счёт дестабилизации европейской ситуации. 3 сентября 1939 г., исходя из геополитических причин, началась эскалация
общеевропейской войны. Объявление войны со стороны Великобритании стало
геополитическим ответом на вызов Третьего рейха, который заключался в унилатеральной попытке размежевания геополитических интересов. Теоретически эта
попытка могла вести к нейтрализации геополитической напряжённости, однако
была практически нереализуемой. Несмотря на то, что идея реализации геополитического размежевания военно-стратегическими методами была слишком сумрачной даже для А. Гитлера, его план по изоляции Польши отстоял от неё на опасно
малое «расстояние», и вынудил впоследствии пытаться осуществлять именно это,
что вполне соответствует особенностям Третьего рейха в войне. Эскалация общеевропейской войны началась для Третьего рейха в неблагоприятных геополитических условиях и в состоянии геополитической дезориентации, что, в свою очередь,
превратилось в фактор её дальнейшей эскалации. Так, ещё в сентябре 1941 г., А.
Гитлер сообщил Й. Геббельсу: «Условия, при которых фюрер был бы готов к миру
с Англией, остаются прежними: Англия должна исчезнуть из Европы, фюрер готов
оставить мировую империю Англии»3.
1
Overy R., Wheatcroft A. The Road to War… P. 70-71.
Шмитт К. Номос Земли… С. 343.
3
Graml H. Hitler und England... S. 123.
2
252
Заключение
Польский кризис 1939 г. обозначил завершающие элементы структуры геополитического взаимодействия Третьего рейха и Британской империи в предвоенный период. Поскольку эта структура определяется взаимодействием по принципу
«вызов-ответ», и оно является диалектическим (каждый ответ на геополитический
вызов одной стороны становится, в свою очередь, вызовом для другой), её завершающую и самую важную часть можно было бы обозначить и по-другому: ответ
Великобритании на геополитические вызовы Третьего рейха (май 1937 – сентябрь
1938 гг.) и ответ Третьего рейха на геополитические вызовы Великобритании (октябрь 1938 – сентябрь 1939 гг). В таком случае вызовом для Великобритании была
угроза её геополитического устранения с континента путём локальной войны, а вызовом для Третьего рейха – ультимативный отказ британской стороны от геополитического размежевания. В рассмотренном нами варианте сделан акцент на неудачном ответе Третьего рейха, вызов которому со стороны Великобритании был
связан с отказом от размежевания геополитических интересов, пока ещё не ультимативным, и переходу в связи с этим к превентивной унилатеральной дипломатии,
и на ответе Великобритании на вызов Третьего рейха, связанном с унилатеральной
демонстративной попыткой размежевания геополитических интересов. В связи с
диалектической структурой геополитического взаимодействия разница между двумя вариантами несущественна. В обоих случаях речь идёт о двух стратегически
удачных ответах Великобритании и двух неудачных Третьего рейха.
Геополитическое взаимодействие Великобритании и Третьего рейха не следует интерпретировать как взаимодействие государств по принципу «вызов-ответ»:
это было бы ошибкой с геополитической точки зрения. С другой стороны, нельзя
впадать и в другую крайность – отказывать Великобритании и Третьему рейху в
геополитической субъектности на том основании, что геополитическое взаимодействие есть взаимодействие геополитических «пространств»: это привело бы к игнорированию несоизмеримости талассократии и теллурократии и подхода К.
Шмитта, рассматривавшего их взаимодействие как борьбу морских и континентальных держав и народов. Поэтому в настоящей работе Великобритания и Третий
рейх были рассмотрены как политические субъекты, представляющие противопо253
ложные типы политической ориентации, напряжённость между которыми в исследованный период было наиболее острой и потому геополитически релевантной.
Действительно, силы Суши редко выступают единым фронтом против сил Моря,
что подтвердил и предвоенный период и что контрастирует с единством талассократии против континента. Кроме того, Великобританию в предвоенный период
можно рассматривать как олицетворение Запада, в определённой ретроспективе
вполне адекватного «Западу» шмиттовской концепции времён Холодной войны о
планетарной напряжённости между Востоком и Западом.
В связи с этим становится ясным геополитический смысл политики «умиротворения». Следует вместе с большинством зарубежных исследователей признать,
что возможная связь между её провалом и началом общеевропейской войны существовала, однако только в контексте не исключённой до конца возможности объявления Н. Чемберленом войны Третьему рейху в сентябре 1938 г., но не в контексте
событий 1939 г. С логической точки зрения, основанной на изучении специфики
политики «умиротворения» до Мюнхенского соглашения, однако, такой вариант не
вполне последователен, потому что эта специфика указывает на то, что Н. Чемберлен осозначал угрозу геополитического устранения Великобритании с континента
в ходе локальной войны в Центральной Европе и поэтому всеми силами пытался
предотвратить именно её, причём сугубо дипломатическими средствами. И поскольку это так, провал этого превентивного «умиротворения» до Мюнхенского
соглашения означал то, что он не вёл к общеевропейской войне. Можно, конечно,
предположить то, что Н. Чемберлен осознал его в последний момент и быстро перешёл к другой политике, однако сам факт отсутствия войны не подтверждает факт
наличия этого провала, т.е. всё сводится скорее к позиции А. Гитлера, который
поддался на дипломатию Н. Чемберлена. Кроме того, утверждается, что Н. Чемберлен не мог предотвратить выступление Франции на стороне Чехословакии. Но
такая исследовательская позиция только показывает двусмысленность политики
«умиротворения», связанную с признанием неспобности Н. Чемберлена «умиротворить» Францию. Между тем очевидно, что сама специфика «умиротворения»,
связанная с отказом от максимального варианта перевооружения и компенсирующая его дипломатией автоматически делала Н. Чемберлена неготовым к общеевропейской войне в тот момент. Следовательно, необходимо выбирать: или мы утвер254
ждаем специальную подготовку к общеевропейской войне в контексте «умиротворения», и в таком случае смысл превентивной дипломатии будет заключаться в
подготовке к ней, или утверждаем, что превентивное «умиротворение» было направлено на предотвращение локальной войны с полным риском последствий необъявления войны, и в таком случае связи между её провалом и началом общеевропейской войны нет. Верно скорее второе. Этот риск оказался полностью оправданным, и поэтому Н. Чемберлен никакой не «виновный человек», как полагал У.
Черчилль, который должен был бы быть, наоборот, ему благодарным за то, что он
обеспечил геополитическое присутствие талассократии на континенте вплоть до
настоящего дня. Геополитическая победа Великобритании в Мюнхене означала
нейтрализацию основного вызова по отношению к ней со стороны Третьего рейха,
несмотря на начало войны, которое вполне объяснимо тем, что эта победа не вела к
нейтрализации эсклации геополитической напряжённости.
Колебания внешнеполитического курса Н. Чемберлена геополитически объяснимы в качестве двух фаз обеспечения контроля за континентальной Европой
(без СССР): политика «умиротворения» предотвращала риск потери присутствия
Великобритании в Европе, политика окружения обеспечивала этот контроль в условиях осознания неэффективности политики «умиротворения» и риска безопасности империи. При этом обе стадии политики окружения Третьего рейха (в феврале
и марте-сентябре 1939 г.) в качестве поводов для своего начала имели слухи о германских военных планах.
Размежевание геополитических интересов Третьего рейха и Британской империи в предвоенный период представляло собой следующую динамику: восстановление военного суверенитета Третьего рейха (январь 1933 – март 1936 гг.), англо-германская геополитическая разрядка с поисками политики ответа на взаимные
геополитические вызовы (март 1936 – ноябрь 1937 гг.), ответ Третьего рейха на
геополитический вызов Великобритании (ноябрь 1937 – сентябрь 1938 гг.), унилатеральное размежевание геополитических интересов германской стороной и ответ
Великобритании на геополитический вызов Третьего рейха (октябрь 1938 – сентябрь 1939 гг.) В контексте этого процесса эскалации геополитической напряжённости способствовали: политика С. Хора по отношению к Третьему рейху в июнедекабре 1935 г., утверждение военного суверенитета Третьего рейха, политика
255
«умиротворения» Н. Чемберлена, ирредентистский курс А. Гитлера, свёртывание
политики «умиротворения» Н. Чемберлена, попытки унилатерального размежевания геополитических интересов германской стороной после Мюнхенского соглашения. Эскалации геополитической напряжённости не способствовали, нейтрализовывали или смягчали её: восстановление военного суверенитета Третьего рейха,
англо-германское морское соглашение 1935 г., ремилитаризация Рейнской зоны,
курс А. Гитлера на геополитическое размежевание до Мюнхенского соглашения,
возможная реализация политических проектов имперских изоляционистов и К.
Шмитта, пакт Молотова-Риббентропа и секретный дополнительный протокол к
нему. С начала 1933 по середину 1935 г. Великобритания проводила прогерманскую политику и начала отвечать на геополитический вызов германского перевооружения только после заключения морского соглашения. Поэтому именно в середине 1935 г. произошёл определённый перелом в англо-германском взаимодействии.
Важнейшей целью внешней политики Третьего рейха в предвоенный период
являлось размежевание геополитических интересов с Британской империей. Эта
цель на протяжении предвоенного периода не была достигнута. Ни одно предложение германской стороны, касающееся этого вопроса, кроме англо-германского
морского соглашения, не было рассмотрено и принято британской стороной. Установить точную дату, когда А. Гитлер выразил стремление проводить политику экспансии «без Великобритании» трудно, потому что оно имелось у него всегда. Провал миссии И. фон Риббентропа поэтому не означал антибританского поворота в
гитлеровской
политике.
Однако,
поскольку
Третий
рейх
не
был
пан-
экспансионистской силой, геополитическое размежевание с Великобританией внесло существенные коррективы в его экспансионистскую политику. С другой стороны, с геополитической точки зрения актуальное англо-германское взаимодействие в 1933–1939 гг. было настолько же недостаточно антисоветским, как советскогерманское антибританским. Не вполне верно как то, что А. Гитлер приглашал Великобританию проводить с ним политику экспансии, так и то, что Н. Чемберлен
«вёл за руку» А. Гитлера в деле осуществления экспансии. Действительно антибританский, т.е. антиталассократический курс Третий рейх мог бы осуществить
только в случае сближения с СССР на геополитических основаниях, т.е. в ходе
256
реализации проекта континентального блока «Берлин-Москва-Токио». Между тем
Великобритания проводила антиконтинентальный курс на протяжении предвоенного периода постоянно. В контексте этой политики важнейший интерес Третьего
рейха, обеспечение «свободы рук» на востоке, не был реализован, что вело к эскалации геополитической напряжённости. Война с Великобританией началась для
Третьего рейха в неблагоприятных геополитических условиях и в состоянии геополитической дезориентации. Поскольку важнейшая внешнеполитическая цель
Третьего рейха осталась без изменений, и геополитика предполагает перманентную
геополитическую напряжённость, между эскалацией геополитической напряжённости в предвоенный период и эскалацией Второй мировой войны установлена
причинная связь и выявлена основная геополитическая особенность Третьего рейха
в войне: стремление обеспечить геополитическое размежевание с Великобританией
военно-стратегическими методами в состоянии геополитической дезориентации.
Эта особенность повлияла на весь дальнейший процесс эскалации Второй мировой
войны.
257
Источники и литература
Источники
Неопубликованные документы
Архив внешней политики Ф. 05 (Фонд Секретариата М.М. Литвинова):
1.
Оп. 15. П.106. Д. 16. (Информационно-политические письма Литвинова,
1935 г.)
2.
Оп. 15. П.106. Д. 17. (Политические письма и дневники бесед полпреда
СССР в
3.
Англии т. Майского и др. сотрудников, 1935 г.)
Оп. 15. П. 106. Д. 18. (К вопросу о поездке членов британского правительст-
ва Саймона и Идена в Германию и СССР, 1935 г.)
4.
Оп. 15. П. 106. Д. 20. (Англо-германское морское соглашение, 1935 г.)
5.
Оп. 15. П. 106. Д. 30. (Политические информационные письма Литвинова и
заместителей наркома полпреду СССР в Германии, 1935 г.)
6.
Оп. 15. П.107. Д. 31. (Политические информационные письма полпреда
СССР в Германии т. Сурица и дневники бесед, 1935 г.)
7.
Оп. 16. П. 115. Д. 6. (Дневники наркома, 1936 г.)
8.
Оп. 17. П. 127 Д. 4. (Дневник Литвинова, 1937 г.)
9.
Оп. 17. П. 130. Д. 41. (Политические информационные письма Литвинова,
Потёмкина полпредству СССР в Германии, 1937 г.)
10.
Оп. 17. П. 122. Д. 25. (Информационные политические письма полпреда
СССР в Англии Майского и сотрудников полпредства, 1937 г.)
11.
Оп. 17. П. 128. Д. 24. (Политические информационные письма НКИД пол-
преду СССР в Англии Майскому, 1937 г.)
12.
Оп. 18. П. 140. Д. 27. (Информационно-политические письма и дневники
полпреда СССР в Англии, 1938 г.)
13.
Оп. 18. П. 140. Д. 28. (Дневники бесед с сотрудниками английского посоль-
ства в Москве, 1938 г.)
14.
Оп. 18. П. 142. Д. 56. (Информационные письма и дневники полпреда СССР
в Германии Мерекалова и др. сотрудников полпредства. Том I. 1938 г.)
258
15.
Оп. 18. П. 142. Д. 57. (Информационно-политические письма и дневники
полпреда СССР в Германии Мерекалова и других сотрудников полпредства. Том II.
1938 г.)
Cabinet Conclusions. URL:
http://www.nationalarchives.gov.uk/cabinetpapers/themes/defence-policy-19331939.htm#Army%20plans
16.
11 March 1935, 1 May 1935, 4 December 1935, 12 February 1936, 25 February
1936, 4 November 1936, 16 December 1936, 27 January 1937, 28 April 1937, 5 May
1937, 22 December 1937, 29 March 1939, 2 August 1939.
Документальные публикации
17.
Documents on British Foreign Policy 1919-1939 (DBFP). Ser. 2. Vol. V. 1933. L.,
1956.
18.
DBFP. Ser. 2. Vol. VI. 1933-1934. L., 1957.
19.
DBFP. Ser 2. Vol. XIII. July 20, 1934 - March 25, 1936. L., 1973.
20.
DBFP. Ser 2. Vol. XIV. March 21, 1934 - October 3, 1935. L., 1976.
21.
DBFP. Ser 2. Vol. XV. October 3, 1935 - February 29, 1936. L.,1976.
22.
DBFP. Ser 2. Vol. XVI. March 2 - July 30,1936. L., 1977.
23.
DBFP. Ser 2. Vol. XVII. June 23, 1936 - January 2, 1937. L., 1979.
24.
DBFP. Ser 2. Vol. XVIII. January 2 - June 30,1937. L., 1980.
25.
DBFP. Ser 2. Vol. XIX. July 1, 1937 - August 4, 1938. L., 1982.
26.
DBFP. Ser 3. Vol. I. March 9 - July 23,1938. L. , 1949.
27.
DBFP. Ser 3. Vol. II. July 23 - September 30, 1938. L. , 1949.
28.
DBFP. Ser 3. Vol. III. September 14, 1938 - January 20, 1939. L., 1950.
29.
DBFP. Ser 3. Vol. IV. 22 January - 3 April, 1939. L., 1951.
30.
DBFP. Ser 3. Vol. V. 4 April - 7 June, 1939. L., 1952.
31.
DBFP. Ser 3. Vol. VI. 8. June - 14 August, 1939. L., 1953.
32.
DBFP. Ser 3. Vol. VII.15 August - 4 September, 1939. L., 1954.
33.
Akten zur Deutschen Auswärtigen Politik 1918-1945 (ADAP). Serie C. Band I, 1.
30. Januar bis 15. Mai 1933. Göttingen, 1971.
259
34.
ADAP. Ser. C. Band I, 2. 16. Mai bis 14. Oktober 1933. Göttingen, 1971.
35.
ADAP. Ser. C. Band II, 1. 14. Oktober 1933 bis 31. Januar 1934. Göttingen, 1973.
36.
ADAP. Ser. C. Band II, 2. 1. Februar bis 13. Juni 1934. Göttingen, 1973.
37.
ADAP. Ser. C. Band III, 1. 14. Juni bis 31. Oktober 1934. Göttingen, 1973.
38.
ADAP. Ser. C. Band III, 2. 1. November bis 30. März 1935. Göttingen, 1973.
39.
ADAP. Ser. C. Band IV, 1. 1. April bis 13. September 1935. Göttingen, 1975.
40.
ADAP. Ser. C. Band IV, 2. 16. September 1935 bis 4. März 1936. Göttingen,
1975.
41.
ADAP. Ser. C. Band V, 1. 5. März bis 25. Mai 1936. Göttingen, 1977.
42.
ADAP. Ser. C. Band V, 2. 26. Mai bis 31. Oktober 1936. Göttingen, 1977.
43.
ADAP. Ser. C. Band VI, 1. 1. November 1936 bis 15. März 1937. Göttingen,
1981.
44.
ADAP. Ser. C. Band VI, 2. 16. März bis 14. November 1937. Göttingen, 1981.
45.
Documents on German Foreign Policy 1918-1945 (DGFP). Ser. D. Vol. I. From
Neurath to Ribbentrop. September 1937 – September 1938. L., 1949.
46.
DGFP. Ser. D. Vol II. Germany and Czechoslovakia. 1937-1938. L., 1950.
47.
DGFP. Ser. D. Vol III. Germany and the Spanish Civil War. L., 1951.
48.
DGFP. Ser. D. Vol IV. The Aftermath of Munich. October 1938 – March 1939.
L., 1951.
49.
DGFP. Ser. D. Vol V. Poland, the Balkans, Latin America, the Smaller Powers.
June 1937 – March 1939. L., 1953.
50.
DGFP. Ser. D. Vol VI. The Last Month of Peace. March – August 1939. L., 1956.
51.
DGFP. Ser. D. Vol VII. The Last Days of Peace. August 9 – September 3 1939.
L., 1956.
52.
Deutschland-England 1933-1939. Die Dokumente des Deutschen Friedenswillens.
Essen, 1943.
53.
The British War Blue Book. New-York, 1939.
54.
Poland and the Coming of the Second World War. The Diplomatic Papers of A.J.
Drexel Biddle, Jr. United States Ambassador to Poland 1937-1939. Columbus, OH, 1976.
55.
Документы внешней политики СССР (ДВП СССР). Т. XVI. 1 января – 31 де-
кабря 1933 г. М., 1970.
56.
ДВП СССР. Т. XVII. 1 января – 31 декабря 1934 г. М., 1971.
260
57.
ДВП СССР. Т. XVIII. 1 января – 31 декабря 1935 г. М., 1973.
58.
ДВП СССР. Т. XIX. 1 января – 31 декабря 1936 г. М., 1974.
59.
ДВП СССР. Т. XX 1 января – 31 декабря 1937 г. М., 1976.
60.
ДВП СССР. Т. XXI 1 января – 31 декабря 1938 г. М., 1977.
61.
ДВП. Т. XXII. Кн. 1, 2. 1 января – 31 декабря 1939 г. М., 1992.
62.
Документы и материалы кануна второй мировой войны. В 2 тт. М., 1981.
63.
Документы по истории мюнхенского сговора 1937-1939. М., 1979.
64.
Год кризиса 1938-1939. В 2 тт. М., 1990.
65.
Накануне, 1931-1939. Как мир был ввергнут в войну. М., 1991.
Материалы парламентских дебатов
66.
Parlamentary Debates. URL: http://hansard.millbanksystems.com/.
Источники личного происхождения
67.
Гудериан Г. Воспоминания солдата. Смоленск, 1999.
68.
Дирксен Г. Москва, Токио, Лондон. Двадцать лет германской внешней поли-
тики. М., 2001.
69.
Майский И.М. Воспоминания советского дипломата. 1925-1945. М., 1971
70.
Майский И.М. Дневник дипломата. Лондон, 1934-1943. / Отв. ред. А.О Чу-
барьян, сост.: Л.В. Поздеева. В 2 кн. Кн. 1. М., 2006.
71.
Папен Ф. фон. Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического
деятеля гитлеровской Германии 1933-1947. М., 2005.
72.
Рёдер Э. Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рей-
ха. 1935-1943 гг. М., 2004.
73.
Риббентроп. И. Между Лондоном и Москвой. Воспоминания и последние
записи. М., 1996.
74.
Фёрстер В. Противостояние фюреру. Трагедия руководителя немецкого
генштаба 1933-1944. М., 2008.
75.
Черчилль У. Вторая мировая война: в 3 кн. Кн. 1. М., 1991.
76.
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations 1932-1945. Wauconda, IL, 1990.
261
77.
Eden A. Facing the Dictators: The Memoirs of Anthony Eden Earl of Avon. Book
II. Boston, 1962.
78.
Halifax E. Fullness of Days. London, 1957.
79.
Henderson N. Failure of a Mission: Berlin 1937-1939. New-York, 1940.
80.
Hitler A. Mein Kampf. New-York, 1941.
81.
Hitler A. Hitler’s Second Book. The Unpublished Sequel to Mein Kampf. New-
York, 2006.
82.
Kirkpatrick I. The Inner Circle. L., 1959.
83.
Schmidt P. Hitler’s Interpreter. L., 1951.
84.
Speer A. Inside the Third Reich: Memoirs. New-York, 1970.
85.
The Testament of Adolf Hitler. The Hitler-Bormann Documents. February-April
1945. Boring, OR, 1990.
Периодические издания
86.
«The Times». L., 1933-1939.
87.
«Правда». М., 1933-1939.
88.
«Известия». М., 1933-1939.
Литература
89.
1939 год: уроки истории / Отв. ред. О.А. Ржешевский. М., 1990.
90.
Аболмасов В.В. Партия консерваторов и формирование европейской поли-
тики Великобритании в 1920-е гг.: Диссертация на соискание учёной степени к.и.н.
Владимир, 2002.
91.
Алленов С.Г. Русские истоки немецкой «консервативной революции»: Артур
Мёллер ван ден Брук // Полис. 2001. № 3.
92.
Артамошин С.В. Идейные истоки национал-социализма. Брянск, 2002.
93.
Артамошин С.В. Понятия и позиции консервативной революции: интеллек-
туальное течение «консервативной революции в политической жизни Веймарской
республики. Брянск, 2011.
262
94.
Артамошин С.В. Размышления о кризисе постмодерна в книге Мёллера ван
дер Брука «Третий рейх» // Веймарская республика: история, историография, источниковедение: Сб. науч. тр. Иваново, 2011. Вып. 5.
95.
Баев В.Г. Карл Шмитт и его отношение к Веймарской конституции: относи-
тельная стабилизация капитализма 1924-1929 гг. // Историко-правовой вестник. Сб.
науч. ст. Тамбов, 2007. Вып. 2.
96.
Безыменский Л.А. Разгаданные загадки третьего рейха. М., 1980.
97.
Безыменский Л.А. «Второй Мюнхен»: замысел и результаты (их архивов
Форин-офиса). // Новая и новейшая история, 1989, №4, №5.
98.
Безыменский Л.А. Августовское предложение Гитлера Лондону // Междуна-
родная жизнь,1989, №8.
99.
Белоусова З.С. Франция и европейская безопасность. 1929-1939. М., 1976.
100. Большаков А.П. Британские консерваторы и фашизм: эволюция взаимоот-
ношений, 1922-1939 гг.: Диссертация на соискание учёной степени к.и.н. Челябинск, 1994.
101. Большая советская энциклопедия: В 30 т. 3- изд. Т. 20. М., 1975.
102. Борисов А.Ю. Мюнхенская трагедия: Размышления спустя полвека. М.,
1988.
103. Бочаров Н.Н. Итало-фашистская дипломатия и Мюнхенский сговор // Новая
и новейшая история, 1962, №1.
104. Бросцат М. Закат тысячелетнего рейха / Пер. с нем. М., 2005.
105. Ватлин А.Ю. Германия в XX веке. М., 2002.
106. Виноградов К.Б. Очерки английской историографии нового и новейшего
времени. Л., 1975.
107. Военно-экономические и дипломатические аспекты истории второй мировой
войны: сб. науч. тр. / Отв. ред. А.Г. Иванов. Краснодар, 1990.
108. Вторая мировая война. Итоги и уроки. М., 1985.
109. Галкин А.А. Германский фашизм. 2-е изд., доп. М., 1989.
110. Глубокова Н.Г. Англо-итальянские дипломатические отношения в 1923-1939
гг.: Диссертация на соискание уч. степени к.и.н. Рязань, 2012.
111. Гришин Я.Я. Диктатор внешней политики. Казань, 2001.
263
112. Гришин Я.Я. Николае Титулеску: убеждённый апостол женевской политики.
Казань, 2003.
113. Гузикова М.О. «Тотальная мобилизация» Эрнста Юнгера как проект модер-
ности: историческая реконструкция и интерпретация : дисс. … канд. ист. наук.
Екатеринбург, 2004.
114. Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. В 2 тт. М., 1973.
115. Демидов С.В. Англо-французские отношения накануне второй мировой вой-
ны (1936-1939 гг.) Рязань, 2000.
116. Демидов С.В. Внешняя политика и дипломатия Великобритании в Европе в
1933-1939 годах: Диссертация на соискание учёной степени д.и.н. Рязань, 2001.
117. Демидов С.В. Англо-французские отношения накануне второй мировой вой-
ны (1936-1939 гг.) Рязань, 2000.
118. Демидов С.В. Международные отношения в Европе в 1919-1939 гг. М., 2001.
119. Десятсков С.Г. Уайтхолл – инициатор мюнхенской политики // Мюнхен –
преддверие войны: исторические очерки. / Отв. ред. В.К. Волков. М., 1988.
120. Десятсков С.Г. Мюнхенская политика и английские военные ведомства //
Проблемы британской истории. М., 1972.
121. Десятсков С.Г. Уайтхолл и мюнхенская политика // Новая и новейшая исто-
рия. № 3 1979.
122. Десятсков С.Г. Британская стратегия на пороге Мюнхена: По материалам
британских архивов // Дипломатический ежегодник, 1989.
123. Десятсков С.Г. Оппозиционные группировки внутри консервативной партии
накануне второй мировой войны // Уч. зап. ЛГПИ им. А.И. Герцена. Т. 317. Л.,
1967.
124.
Десятсков С.Г. Оппозиционные течения в Великобритании и внешнеполи-
тический курс правительства Чемберлена в марте 1939 г. // Уч. зап. ЛГПИ им. А.И.
Герцена. Т. 277. Л., 1965.
125. Дипломатия иностранных государств: Учеб. пособие / под ред Т.Б. Зоновой.
М., 2004.
126. Дугин А.Г. Геополитика. Учебное пособие. М., 2011.
127. Дугин А.Г. Геополитика постмодерна. Времена новых империй. Очерки гео-
политики XXI века. СПб., 2007.
264
128. Дугин
А.Г.
Карл
Шмитт:
5
уроков
для
России.
URL:
http://arctogaia.org.ru/article/23
129. Дугин А.Г. Логос и мифос. Социология глубин. М., 2010.
130. Дугин А.Г. Основы геополитики. М., 2000.
131. Дугин А.Г. Консервативная революция (краткая история идеологий Третьего
Пути) // Элементы №1 1991. URL: http://elements.lenin.ru/1konsrev.htm
132. Дугин А.Г. Социология воображения. М., 2010.
133. Зюзин В.В. Кто развязал вторую мировую войну? Исторические мифы и реа-
лии прошлого. URL. http://www.pglu.ru/lib/publications/University_Reading/2010/XV/
uch_2010_XV_00006.pdf
134. Иванов А.Г. Европейская безопасность и английская политика умиротворе-
ния, 1933-1939 гг.: Диссертация на соискание учёной степени д.и.н. Краснодар,
1993.
135. Илюхина Р.М. Лига Наций. М., 1992.
136. Исаков М.Ю. Влияние идеологии национал-социализма на реализацию евро-
пейского направления внешней политики Германии (март 1938 – август 1939 гг.):
Диссертация на соискание учёной степени к.и.н. Нижний Новгород, 2003.
137. История Второй мировой войны. В 12 тт. Т. 1-2. М., 1973.
138. История дипломатии / под ред. В.П. Потёмкина. В 3 тт. Т. 3. М., 1945.
139. История дипломатии / под ред. А.А. Громыко и др. В 5 тт. Т. 3. М., 1965.
140. Источниковедение новейшей истории России: теория, методология, практи-
ка: Учебник / под ред. А.К. Соколова. М., 2004.
141. Кадушечкин К.Б. Н. Чемберлен и формирование внутренней и внешней по-
литики Великобритании в 1916-1939 годах: Диссертация на соискание уч. степени
к.и.н. Рязань, 2005.
142. Калиниченко К.В. Проблемы вооружения Англии накануне Второй мировой
войны: Диссертация на соискание учёной степени к.и.н. Великий Новгород, 2003.
143. Кен О.Н. Великобритания и европейская безопасность 1933-1935. Л., 1990.
144. Классика геополитики, XX век. Сб. М., 2003.
145. Кретинин С.В. Судетские немцы: Народ без родины. 1918-1945 гг. Воронеж,
2000.
146. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987.
265
147. Кравченко А.А. Италия в системе европейских международных отношений в
1922-1939 гг.: Диссертация на соискание уч. степени к.и.н. Рязань, 2010.
148. Кульков Е.Н., Ржешевский О.А. истоки нового мирового конфликта // Миро-
вые войны ХХ века: В 4 кн. / Ин-т всеобщей истории. М., 2002. Кн. 3.
149. Лангер В. Душа Адольфа Гитлера (Из секретного доклада американской раз-
ведки, 1942 г.). URL: http://militera.lib.ru/bio/langer_w/text.html#01
150. Ларина О.Г. Внутриполитическая борьба в Великобритании по вопросам
внешней политики в 1933-1940 гг.: Диссертация на соискание уч. степени к.и.н. Рязань, 2000.
151. Лиддел Гарт Б.Г. Стратегия непрямых действий. М., 1957.
152. Малафеев К.А. Международные отношения и дипломатия капиталистиче-
ских государств в Европе в 1924-1936 гг. : Учеб. пособие по спецкурсу. Рязань,
1988.
153. Малафеев
К.А.
Англо-французская
дипломатия
в
период
военно-
политического кризиса в Европе (апрель-сентябрь 1938 г.) // Внешняя политика
Великобритании в новое и новейшее время: Межвуз. сб. науч. трудов. М., 1988.
154. Малафеев К.А. Европейская политика и дипломатия Франции в 1933-1939 гг.
Рязань, 1994.
155. Малафеев К.А. Французская дипломатия во время военно-политического
кризиса 1936 г. в западной Европе // Из истории идейно-политической борьбы во
Франции в новейшее время. Грозный, 1987.
156. Малай В.В. Европа и Испания (сентябрь 1936 г. – май 1937 г.): курс «невме-
шательства» // Научные ведомости Белгородского государственного университета,
2008, №1. Вып.5.
157. Маслов М.С. Военно-морские силы Германии в 1919-1939 гг. и их место в
планах нацистской агрессии: Диссертация на соискание уч. степени к.и.н. Рязань,
2002.
158. Матвеев В.А. Провал мюнхенской политики (1938-1939). М., 1955.
159. Мировые войны ХХ века: В 4 кн. / Ин-т всеобщей истории. М., 2002. Кн. 1-4.
160. Михайленко А.В., Михайленко В.И. Новые итальянские документы о воен-
но-политическом кризисе накануне Второй мировой войны // Новая и новейшая история. 2010. № 4.
266
161. Михайлова Е.Е. Ключевые приоритеты внешнеполитической стратегии Ве-
ликобритании в 1939-1941 гг. // Вестник Нижегородского университета, 2013. № 2.
162. Михайловский А.В. Борьба за Карла Шмитта. О рецепции и актуальности
понятия политического. // Вопросы философии, 2008, №7.
163. Мюллер-Гиллебрандт Б. Сухопутная армия Германии 1933-1945 гг. М., 2002.
164. Наджафов Д.Г. Советско-германский пакт 1939 года: переосмысление под-
ходов к его оценке // Вопросы истории. 1999. № 1.
165. Наджафов Д.Г. Начало Второй мировой войны. О мотивах сталинского ру-
ководства при заключении пакта Молотова—Риббентропа // Война и политика.
1939—1941. М., 1999.
166. Наджафов Д.Г. СССР в послемюнхенской Европе, октябрь 1938 г. – март
1939 г. // Отечественная история. 2000. № 2.
167. Некрич А.М. Политика английского империализма в Европе (октябрь 1938-
сентябрь 1939). М., 1955.
168. Овсяный И.Д. Тайна, в которой война рождалась. (Как империалисты подго-
товили и развязали вторую мировую войну). М., 1971.
169. Партитура Второй мировой войны. М., 2009.
170. Паузин Л.Н. Дипломатическая подготовка политики реванша и экспансии
гитлеровской Германии (1933-1939): Диссертация на соискание учёной степени
к.и.н. М., 2006.
171. Патрушев А.И. Миры и мифы Освальда Шпенглера // Новая и новейшая ис-
тория. 1996. № 3.
172. Пленков О.Ю. III Рейх. Социализм Гитлера. СПб., 2004.
173. Пленков О.Ю. Мифы нации против мифов демократии: немецкая политиче-
ская традиция и нацизм. СПб., 2007.
174. Поздеева Л.В. Англия и ремилитаризация Германии, 1933-1936. М., 1956.
175. Ражев А.В. «Осложнений можно было избежать, будь у нас министерство
обороны»: проблема реорганизации управления военной политикой Великобритании
во
второй
половине
http://www.academia.edu/2503650/_._._._1930-_
267
1930-х
годов.
URL.
176. Рахшмир П.Ю. Проблема взаимосвязи нацизма и «революционного консер-
ватизма» в буржуазной историографии // Ежегодник германской истории. 1972. М.,
1973.
177. Рахшмир П.Ю. Вариации на тему консерватизма. Пермь, 2004.
178. Рунихин И.А. Чехословацкий кризис 1938-1939 гг. в освещении британской
периодической печати: .: Диссертация на соискание уч. степени к.и.н. Воронеж,
2005.
179. Саркисянц. М. Английские корни немецкого фашизма. От британской к ав-
стро-баварской «расе господ» / Пер. с нем. М. Некрасова. СПб., 2003. 400 с.
180. Сиполс В.Я. Дипломатическая борьба накануне второй мировой войны. М.,
1989.
181. Системная история международных отношений 1918-2000 / Под ред. А.Д.
Богатурова. В 4 тт. М., 2000.
182. Случ С.З. Германо-польский пакт о ненападении 1934 г. – дестабилизирую-
щий фактор международной обстановки в Европе // Ежегодник германской истории. М., 1984.
183. Случ С.З. Внешнеполитическое обеспечение польской кампании и Совет-
ский Союз. Международные отношения и страны Центральной и Юго-Восточной
Европы в начале второй мировой войны (сентябрь 1939 – август 1940). М., 1990.
184. Случ С.З. Германо-советские отношения в 1918 – 1941 годах. Мотивы и по-
следствия внешнеполитических решений // Славяноведение. 1995. № 6; 1996. № 3;.
185. Случ С.З. Гитлер, Сталин и генезис четвёртого раздела Польши // Восточная
Европа между Сталиным и Гитлером, 1939-1941. М., 1999.
186. Случ С.З. Политика Германии и СССР в отношении Польши (октябрь 1938
г.-август 1939 г.) // Вестник МГИМО, 2009, № 4.
187. Случ С.З. Сталин и Гитлер, 1933 – 1941: расчеты и просчеты кремля // Оте-
чественная история. 2005. № 5.
188. Случ С.З. Политика Германии и СССР в отношении Польши (октябрь 1938 г.
– август 1939 г.) // Вестник МГИМО, 2009, №4.
189. Советская историческая энциклопедия : В 16 т. Т. 5. М., 1965.
190. Соколов В.В. Великобритания на пути ко второй мировой войне // Новая и
новейшая история. 2009. № 5.
268
191. Стегарь С.А. Французско-итальянские отношения накануне Второй мировой
войны (октябрь 1930-август 1939 гг.) // Новая и новейшая история, 1965, №5.
192. Стегарь С.А. Франко-германские противоречия в 1933-1935 годах // Новая и
новейшая история, 1975, №6.
193. Тейлор А.Дж.П. Вторая мировая война // Вторая мировая война: Два взгляда.
М., 1995.
194. Терехов О.Э. Феномен «консервативной революции» в историографии ФРГ:
основные концепции и проблемы интерпретации. Кемерово, 2011.
195. Терехов О.Э. «Консервативная революция» и национал-социализм в запад-
ногерманской историографии: основные этапы и тенденции развития (1930-е –
1990-е гг.) // Веймарская республика: история, историография, источниковедение:
Сб. науч. тр. Иваново, 2011.
196. Терехов О.Э. Проблема континуитета «консервативной революции» в исто-
рии немецкого консерватизма в современной германской историографии // Уральский вестник международных исследований. Вып. 3. Екатеринбург, 2005.
197. Трухановский В.Г. Антони Иден. Страницы английской дипломатии 1930-
50-е годы. М., 1976
198. Трухановский В.Г. Уинстон Черчилль. М., 1982.
199. Трухановский В.Г. Новейшая история Англии. М., 1958.
200. Федотова В.Ю. Писатель Ганс Гримм на службе фашизма // Веймарская рес-
публика: история, историография, источниковедение. Сб. ст. / под. ред. И. Я. Биска.
Иваново, 1987.
201. Фокин С.В. «Дранг нах Африка»: колониальная политика Германии (конец
XIX – 30-е гг. XX в.) М., 2003.
202. Фокин С.В. Геополитическое измерение колониальной политики Германии.
М., 2005.
203. Фокин С.В. Колониальная политика Германии в 1871-1941 гг.: Диссертация
на соискание учёной степени д.и.н. М., 2004.
204. Христофоров В.С. Мюнхенское соглашение – пролог второй мировой войны
(по архивным материалам ФСБ России) // Новая и новейшая история. 2009. № 1.
269
205. Христофоров В.С. Мюнхенское соглашение – начало активной подготовки
Гитлера ко Второй мировой войне // К 70-летию начала Второй мировой войны: Исследования, документы, комментарии: Колл. монография. М., 2009.
206. Чубарьян А.О. Европа в международных отношениях, 1917-1939 гг. М.,
1979.
207. Шамин И.В. Современная геополитика: Технологии «прямых» и «непря-
мых» действий. Нижний Новгород – Саров, 2010.
208. Шмитт К. Номос Земли в праве народов jus publicum europaeum. СПб., 2008.
209. Шмитт К. Планетарная напряжённость между Востоком и Западом и проти-
востояние
Земли
и
Моря.
URL:
http://arcto.ru/modules.php?
name=News&file=article&sid=524.
210. Эвола Ю. Фашизм: критика справа. М, 2005.
211. Эвола Ю. Люди и руины. Критика фашизма: взгляд справа. М., 2007.
212. Эвола Ю. Рейх и империя как элементы нового европейского порядка // Тра-
диция и Европа. Тамбов, 2009.
213. Энциклопедия Третьего рейха / Составитель С. Воропаев. М., 1996.
214. Яблонская М.Л. Великие европейские державы и нацистская Германия в
1933-1935 гг: Диссертация на соискание учёной степени к.и.н. М., 2009.
215. Adams R. British Politics and Foreign Policy in the Age of Appeasement, 1935-
1939. Stanford, CL, 1993.
216. Adamswaithe A. The Making of the Second World War. New-York, 1992.
217. Aigner D. Das Ringen um England. Das deutsch-britische Verhältnis. Die
öffentliche Meinung 1933 - 1939, Tragödie zweier Völker. München, 1969.
218. Aspects of the Third Reich / ed. by H. Koch. London, 1985.
219. Aster S. Appeasement: Before and After Revisionism // Diplomacy & Statecraft.
Vol. 19, No.3 2008..
220. Bar Y. Between Disarmament and Remilitarisation. German, French, and British
Diplomacy, 1933-1936. Utrecht, 2006.
221. Barlas D. Germany’s Economic Policy Towards the Balkan Countries in the 1930s
// Turkish Review of Balkan Studies. №2 1994/1995.
222. Bátonyi G. Britain and Central Europe, 1918-1933. Oxford, 1999.
223. Bell P. The Origins of the Second World War in Europe. Harlow, 2007.
270
224. Bracher K.-D. Das deutsche Dilemma: Leidenswege der politischen Emanzipa-
tion. München, 1971.
225. Bracher K.-D. The German Dictatorship. The Origins, Structure, and Effects of
National Socialism. New-York, 1970.
226. Bradberry B. The Myth of German Villainy. Bloomington, IN, 2012.
227. Broszat M. Betrachtungen zu “Hitlers Zweitem Buch” // Vierteljahrshefte für
Zeitgeschichte №4 1961.
228. Broszat M. Der Staat Hitlers: Grundlegung und Entwicklung seiner inneren Ver-
fassung. München, 1969.
229. Bloch M. Ribbentrop. New-York, 1992.
230. Birken L. Hitler as Philosophe: Remnants of the Enlightenment in National So-
cialism. Westport, CT, 1995.
231. Buchanan P. Churchill, Hitler and the Unnecessary War. How Britain Lost It’s
Empire and the West Lost the World. New-York, 2004.
232. Buell T., Bradley J.N., Bradley J.H. The Second World War: Europe and Mediter-
ranean. New-York, 2002.
233. Bullock A. Hitler. A Study in Tyranny. New-York, 1964.
234. Caputi R. Neville Chamberlain and Appeasement. Selinsgrove, PA, 2000.
235. Carrier R. “Hitler’s Table Talks”: Troubling Finds // German Studies Review.
Vol. 26. №3 2003.
236. Cirstea M. Romania and the Great Powers on the Eve of War (Tilea’s Case) //
Euro-Atlantic Studies №7 2004.
237. Clemens P. The Making of Enemies: Deteriorating Relationships between Britain
and Germany, 1933-1939 // History Review, March 2000.
238. Cowling M. The Impact of Hitler. British Politics and British Policy 1933-1940.
Cambridge, 1975.
239. Crowson N. Facing Fascism. The Conservative Party and the European Dictators,
1935-1940. London, 1997.
240. Dutton D. Neville Chamberlain. London, 2001.
241. Dray W. A Controversy over Causes: A.J.P. Taylor and the Origins of the Second
World War // Perspectives on History. London, 1980.
242. Evans R. The Coming Of The Third Reich. London, 2003.
271
243. Evans R. The Third Reich In Power, 1933–1939. New-York, 2005.
244. Evans R. The Third Reich at War: How the Nazis Led Germany from Conquest to
Disaster. London, 2008.
245. Faber D. Munich, 1938. Appeasement and World War II. New-York, 2008.
246. Fest J. The Face of the Third Reich. Cambridge, MA, 1970.
247. Fest I. Hitler. Eine Biographie. Frankfurt-am-Mein, 1973.
248. Fleming N.C. Aristocratic Appeasement: Lord Londonderry, Nazi Germany, and
the Promotion of Anglo-German Misunderstandings // Cardiff Historical Papers №4
2007.
249. Förster J. Germany’s Twisted Road to War 1919-1939 // The Origins of the Sec-
ond World War: An International Perspective / ed. by F. McDonough. London, 2011.
250. Friedländer S., Rüsen J. Richard Wagner im Dritten Reich: Ein Schloss Elmau-
Symposion. München, 2000.
251. Fritzsche K. Konservatismus im gesellschaftlich-geschichtlichen Prozess (II):
Konservatismus und «Konservative Revolution» // Neue Politische Literatur. 1979. Heft
24.
252. Gilbert M. Churchill: A Life. London, 2000.
253. Graml H. Hitler und England. Ein Essay zur Nationalsozialistischen Außenpolitik
1920 bis 1940. München, 2010.
254. Greenwood S. The Phantom Crisis: Danzig, 1939 // The Origins of the Second
World War Reconsidered: A.J.P. Taylor and the Historians. London, 1999.
255. Hamm G. Imperial Defence and the “Ultimate Potential Enemy”: British Foreign
Policy and the Anglo-German Naval Agreement 1930-1935. Vancouver, 2000.
256. Hartmann S., Slutsch S. Franz Halder und die Kriegsvorbereitungen im Früjahr
1939 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №3 1997.
257. Henke J. England in Hitlers Politischem Kalkül. München, 1973.
258. Henke J. Hitler und England Mitte August 1939. Ein Dokument zur Rolle Fritz
Hesses in Deutsch-Britisches Beziehungen am Vorabend des Zweiten Weltkrieges //
Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №2 1973.
259. Hett B. "Goak Here": A.J.P. Taylor and 'The Origins of the Second World War' //
Canadian Journal of History. Volume 31, Issue 2, August 1996.Hildebrand K. The Foreign Policy of the Third Reich. London, 1973.
272
260. Hildebrand K. Vom Reich zum Weltreich. Hitler, NSDAP und koloniale Frage
1919-1945. München, 1969.
261. Hildebrand K. The Third Reich. L., 1999.
262. Hildebrand K. The Foreign Policy of the Third Reich. London, 1973.
263. Hildebrand K. Deutsche Außenpolitik 1933–1945. Kalkül oder Dogma? Stuttgart,
1990.
264. Hill C. Cabinet Decisions on Foreign Policy. The British Experience, October
1938-June 1941. Cambridge, 1991.
265. Hillgruber A. Deutschlands Rolle in der Vorgeschichte der beiden Weltkriege.
Göttingen, 1986.
266. Hillgruber A. England’s Place in Hitler’s Plans for World Dominion // Journal of
Contemporary History. Vol. 9, No.1 1974.
267. Hillgruber A. Hitler's Program // World War Two: Roots and Causes. Boston,
1992.
268. Hillgruber A. Deutschland und Polen in der internationalen Politik 1933-1939 //
Deutschland und Polen von der nationalsozialistischen Machtergreifung bis zum Ende
des Zweiten Weltkrieges. Braunschweig, 1986.
269. Hill C. Cabinet Decisions on Foreign Policy. The British Experience, October
1938-June 1941. Cambridge, 1991.
270. Hofer W. Die Entfesselung des Zweiten Weltkrieges. Darstellung und Dokumente.
Berlin, 2007.
271. Hucker D. Public Opinion and the End of Appeasement in Britain and France.
Farnham, 2011.
272. Jackson P. France and Nazi Menace. Intelligence and Policy Making 1933-1939.
Oxford, 2000.
273. Jäckel E. Hitlers Weltanschauung : Entwurf einer Herrschaft. Stuttgart, 1969;
Idem. Hitlers Herrschaft. Vollzug einer Weltanschauung. Stuttgart, 1986.
274. Irving D. Hitler’s War. London, 2002.
275. Irving D. Churchill’s War. Vol. I. London, 1987.
276. Kallis A. Fascist Ideology. Territory and Expansionism in Italy and Germany,
1922-1945. London, 2000.
273
277. Karsh E. The European Neutrals and the Second World War // The Origins of the
Second World War: An International Perspective / ed. by F. McDonough. London, 2011.
278. Kerschaw I. Hitler. London, 2008.
279. Kettenacker L., Lenz W. Lord Kemsleys Gespräch mit Hitler Ende Juli 1939 //
Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №3 1971.
280. Kissinger H. Diplomacy. New-York, 1994.
281. Kitching C. Britain and the Problem of International Disarmament 1919-1934.
London, 1999.
282. Kley S. Hitler, Ribbentrop und die Entfesselung des Zweiten Weltkrieges.
München, 1996.
283. Krempa G. Reacting to Hitler: Polish, Hungarian, Lithuanian and Romanian For-
eign Policy, 1933-1939. Ypsilanti, MI, 2008.
284. Kroll F.-L. Konservative Revolution und Nationalsozialismus: Aspekte und
Perspektiven ihrer Erforschung // Stand und Probleme der Erforschung des
Konservativismus / Hrsg. C. von Schrenck-Notzig. B., 2000.
285. Leitz C. Nazi Foreign Policy, 1933-1941.
286. Levy J. Appeasement and Rearmament, 1936-1939. Lanham, ML, 2006.
287. Lobell S. Bringing Balancing Back In: Britain’s Targeting Balancing 1936-1939 //
The Journal of Strategic Studies, 1-27, 2011.
288. Lukacs J. The Hitler of History. New-York, 1997.
289. Lukes I. Czechoslovakia between Stalin and Hitler: The Diplomacy of Edvard
Benes in the 1930s. New-York, 1996.
290. Lüdicke L. Griff nach Weltherrschaft: Die Außenpolitik des Dritten Reiches 1933-
1945. Berlin, 2009.
291. Lüdicke L. Hitler, German Foreign Policy and the Road to War: German Perspec-
tive. // The Origins of the Second World War: An International Perspective / ed. by F.
McDonough. London, 2011.
292. Maiolo J. The Royal Navy and Nazi Germany, 1933-1939. A Study of Appease-
ment and the Origins of the Second World War. London, 1998.
293. McDonough F. Nevile Chamberlain, Appeasement and the British Road to War.
Manchester, 1998.
274
294. McDonough F. When Instincts Clouds Judgement: Neville Chamberlain and the
Pursuit of Appeasement with Nazi Germany, 1937-9 // The Origins of the Second World
War: An International Perspective / ed. by F. McDonough. London, 2011.
295. McKercher B. Transition of Power. Britain’s Loss of Global Pre-Eminence to the
United States 1930-1945. Cambridge, 2004.
296. McKercher B. The Limitation of the Political-Strategist: Winston Churchill and
the German Threat, 1933-1939 // Churchill and the Strategic Dilemmas Between the
Wars. London, 2003.
297. Michalka W. Ribbentrop und die deutsche Weltpolitik 1933-1940. Außenpoli-
tische Konzeptionen und Entscheidungsprozesse im Dritten Reich. München, 1980.
298. Miller R. Hitler & Mussolini: The Secret Meetings. New-York, 2008.
299. Moltmann G. Deutschland als Problem der amerikanischen Kriegszielpolitik im
zweiten Weltkrieg (1941–1945). Hamburg, 1956.
300. Mühle E. The European East on the Mental Map of German Ostforschung // Ger-
many and the European East in the Twentieth Century. New-York, 2003.
301. Müller M. Poland and Germany from Interwar Period through to Time of Detente
// Germany and the European East in the Twentieth Century. New-York, 2003.
302. Medlicott W. Britain and Germany: the Search for Agreement. London, 1969.
303. Metzmacher H. Deutsch-Englische Ausgleichsbemühungen im Sommer 1939 //
Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №4 1966.
304. Mitcham S. The Rise of the Wehrmacht: the German Armed Forces and World
War II. Westport, CT, 2008.
305. Mommsen H. Der Mythos von der Modernität. Zur Entwicklung der Rüstungsin-
dustrie im Dritten Reich. Essen, 1999.
306. Mommsen H. Von Weimar nach Auschwitz. Zur Geschichte Deutschlands in der
Weltkriegsepoche. Ausgewählte Aufsätze. Stuttgart, 1999.
307. Naylor J. A Man and an Institution. Sir Maurice Hankey, the Cabinet Secretariat
and the Custody of Cabinet Secrecy. London, 1984.
308. Neilson K. Britain, Soviet Russia and the Collapse of the Versailles Order 1919-
1939. Cambridge, 2006.
309. Neville P. The Man Who Shouted at Hitler: Sir Nevile Henderson in Berlin. (Pen
Portraits) // History Review. March 2003.
275
310. Newman S. March 1939: The British Guarantee to Poland. London, 1976.
311. Orzoff A. Battle for the Castle. The Myth of Czechoslovakia in Europe, 1914-
1948. Oxford, 2009.
312. Overy R. Misjudging Hitler // The Origins of the Second World War Reconsid-
ered: A.J.P. Taylor and the Historians. London, 1999.
313. Overy R., Wheatcroft A. The Road to War. London, 1999.
314. Overy R. Germany and the Munich Crisis: A Mutilated Victory? // Diplomacy and
Statecraft, Vol. 10, Issue 2-3, 1999.
315. Overy R. War and Economy in the Third Reich. Oxford, 1995.
316. Perkins A. Baldwin. London, 2006.
317. Pires N. Post-Taylor: Complacency Overcome // Studies in Social and Political
Thought. University of Sussex, 2007.
318. Polt R. Beyond Struggle and Power: Heidegger’s Secret Resistance // Interpreta-
tion: A Journal of Political Philosophy. Vol. 35, Issue 1 2007.
319. Prazmowska A. Britain, Poland and the Eastern Front, 1939. London, 1987.
320. Ranke J. The Anglo-American Press and the “secret” Rearmament of Hitler’s
Germany, 1933 to 1935. Clemson, SC, 2009.
321. Record J. Appeasement Reconsidered: Investigating the Mythology of the 1930s.
2005. URL: http://www.strategicstudiesinstitute.army.mil/pdffiles/pub622.pdf.
322. Record J. Retiring Hitler and “Appeasement” from the National Security Debate //
Parameters. Vol. 38, No.2 2008.
323. Record J. The Spectre of Munich. Dulles, VG, 2006.
324. Reynolds B. The British Government and the Rhineland Crisis. Melbourne, 2010.
325. Richardson J. New Perspectives on Appeasement: Some Implications for Interna-
tional Relations // World Politics. Vol. 40, No.3 1988.
326. Ripsman N., Levy J. The Preventive War that Never Happened: Britain, France
and the Rise of Germany in the 1930s. // Security Studies 16 №1 2007.
327. Robertson E. Hitler’s Pre-War Policy and Military Plans. London, 1963.
328. Rock S. Appeasement in International Politics. Lexington, KY, 2000.
329. Rohe K. Die Westmächte und das Dritte Reich. Klassische Großmachtrivalität
oder Kampf zwischen Demokratie und Diktatur? Paderborn, 1982.
276
330. Roi M. Alternative to Appeasement. Sir Robert Vansittart and Alliance Diplo-
macy, 1934-1937. Westport, CT, 1997.
331. Savich C. Inter-War Yugoslavia, British Appeasement and the Origins of World
War II, 1918-1941.URL: http://www.serbianna.com/columns/savich/027.shtml.
332. Self R. Neville Chamberlain. A Biography. Ashgate, 2006.
333. Schlussbericht der Historikerkommission der Republik Österreich. Vermögen-
sentzug während der NS-Zeit sowie Rückstellungen und Entschädigungen seit 1945 in
Österreich. Zusammenfassungen und Einschätzungen / C. Jabloner (Hrsg.). Wien, 2003.
334. Schmidt G. The Domestic Background to British Appeasement Policy. // The Fas-
cist Challenge and the Policy of Appeasement. London, 1983.
335. Schmidt G. Politisches System und Appeasement-Politik, 1930-1937 // Militär-
geschichte Mitteilungen №2 1979.
336. Schmidt G. Das Zusammenspiel sicherheitspolitischer, wirtschaftlicher und
ideologischer Faktoren in der Englischen Weltpolitik und die Restrukturierung der internationalen Politik // Rohe K. Die Westmächte und das Dritte Reich. Klassische
Großmachtrivalität oder Kampf zwischen Demokratie und Diktatur? Paderborn, 1982.
337. Schmokel W. Dream of Empire: German Colonialism, 1919-1945. New Haven,
1964.
338. Schröder H. Südosteuropa als «Informal Empire» Deutschlands 1933-1939. Das
Beispiel Jugoslawien // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas, 23, 1975.
339. Shuker S. France and Remilitarisation of Rhineland, 1936. // French Historical
Studies. Vol. 14. №3 1986.
340. Smart N. Nevile Chamberlain and Appeasement // History Review, Issue 65,
2009.
341. Smith W. The Ideological Origins of Nazi Imperialism. Oxford, 1986.
342. Stedman A. Alternatives to Appeasement: Nevile Chamberlain and Hitler’s Ger-
many. London, 2011.
343. Stone G. Yvon Delbos and Anthony Eden.: Anglo-French Cooperation, 1936-
1938. // Anglo-French Relations since the Late Eighteenth Sentury. London, 2009.
344. Taylor A.J.P. The Origins of the Second World War. L., 1961.
345. The International Political Thought of Carl Schmitt / ed. by L. Odysseos and F.
Petito.
277
346. The Munich Crisis, 1938. Prelude to World War II / ed. by I. Lukes, E. Goldstein.
London, 1999.
347. The Nazi Years. A Documentary History. Englewood Cliffs, NJ, 1969.
348. The Third Reich: Essential Readings. / ed. by C. Leitz. Oxford, 1999.
349. Thomas M. Britain, France and Appeasement: Anglo-French Relations in the
Popular Front Era. Oxford, 1996.
350. Thompson W. Anglo-German Rivalry and the 1939 Failure of Deterrence // Secu-
rity Studies Vol. 7, Issue 2, 1997.
351. Ties J. Hitler’s Plans for Global Domination. Nazi Architecture & Ultimate War
Aims. New-York, 2012.
352. Trevor-Roper. H. Hitlers Kriegsziele // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №2
1960.
353. Trevor-Roper H. Hitler’s War Directives 1939-1945. Edinburgh, 1964.
354. Waddington G. Hitler, Ribbentrop, NSDAP und der Niedergang des Britischen
Empire 1935-1938 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №2 1992.
355. Watt D.C. How War Came. The Immediate Origins of the Second World War.
London, 1989.
356. Watt D.C. The Anglo-German Naval Agreement. An Interim Judgement // The
Journal of Modern History. Vol. 28, No.2 1956.
357. Walsh S., Edmund A. Total Power: A Footnote to History. New-York, 1948.
358. Walendy U. Truth for Germany. The Guilt Question of the Second World War.
Vlotho-Weser, 2008.
359. Weinberg G. Hitler and England, 1933-1945: Pretence and Reality // German
Studies Review, Vol. 8, №2 1985.
360. Weinberg G. Hitler's Foreign Policy, 1933-1939: The Road to World War II. New-
York, 2010.
361. Weinberg G. The Foreign Policy of Hitler's Germany: Diplomatic Revolution in
Europe, 1933–36. Chicago, 1970.
362. Weinberg G. The Foreign Policy of Hitler's Germany: Starting World War II,
1937-1939. Chicago, 1980.
363. Weinberg G. No Road From Munich to Iraq // Washington Post, 3 November
2002. URL: http://ksmith.iweb.bsu.edu/weinberg.htm.
278
364. Weinberg G. Reflections on Munich After Sixty Years // The Munich Crisis, 1938.
Prelude to World War II / ed. by I. Lukes, E. Goldstein. London, 1999.
365. Weinberg G. Review of Hitler, König Carol und Marschall Antonescu: die
deutsch-rumänischen Beziehungen, 1938-1944 by Andreas Hillgruber // The Journal of
Modern History, Volume 28, Issue 1, March 1956.
366. Weinberg G. Hitler’s Decision for War // Germany, Hitler, and World War II: Es-
says in Modern German and World History. Cambridge, 1995.
367. Whealey R. Hitler and Spain. The Nazi Role in the Spanish Civil War. Lexington,
KY, 1989.
368. Wilkinson R. Ribbentrop // History Review. Issue: 29. December 1997.
369. Willard C. The Spanish Civil War and the Coming of the Second World War //
The International History Review. Vol. 9. № 3 1987.
370. Woolner D. The Frustrated Idealists: Cordell Hull, Anthony Eden and the Search
for Anglo-American Cooperation, 1933-1938. Montreal, 1996.
371. Wright J. Germany and the Origins of the Second World War. London, 2007.
372. Wright J. Review of Hermann Graml, Hitler und England // German Historical In-
stitute London Bulletin, Vol. XXXII, 2, 2010.
373. Young W. German Diplomatic Relations 1871-1945. The Wilhelmstrasse and the
Formulation of Foreign Policy. Lincoln, NE, 2006.
279
ФГБОУ ВПО «ИВАНОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
На правах рукописи
Бандурин Михаил Александрович
РАЗМЕЖЕВАНИЕ ИНТЕРЕСОВ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА
И БРИТАНСКОЙ ИМПЕРИИ КАК ФАКТОР ЭСКАЛАЦИИ
ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ НАПРЯЖЁННОСТИ
(1933-1939)
Приложения к диссертации
на соискание ученой степени кандидата исторических наук
специальность: 07.00.03 – всеобщая история (новая и новейшая история)
Научный руководитель:
доктор исторических наук,
доцент Чернопёров В.Л.
Иваново 2013
Содержание
Приложение I. Подробное содержание двусторонних переговоров, официальных
выступлений и некоторых документов................................................................................ 3
Приложение II. Гражданская война в Испании и геополитика. ...................................... 38
Приложение III. Страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в
геополитических интересах Великобритании и Третьего рейха на рубеже 1937-1938 гг.
................................................................................................................................................ 43
Приложение IV. Колониальный вопрос в геополитических интересах Великобритании
и Третьего рейха................................................................................................................... 57
Приложение V. Краткие сведения о персоналиях, упоминаемых в диссертации. ........ 63
Приложение VI. Основные термины диссертации. .......................................................... 78
2
Приложение I. Подробное содержание двусторонних переговоров,
официальных выступлений и некоторых документов.
1. Переговоры Дж. Саймона и А. Идена с А. Гитлером 25 марта 1935 г.
25-26 марта 1935 г. состоялся визит Дж. Саймона и Лорда-хранителя печати А.
Идена, в будущем главы Форин офис, в Берлин. В личной беседе с А. Гитлером Дж.
Саймон отметил, что британский политический курс не является антигерманским. А.
Гитлер ещё раз повторил аргументы, почему Третий рейх отказывается участвовать в
Восточном Локарно. На вопрос об обстоятельствах создания вермахта и люфтваффе А.
Гитлер, вооружившись картами, дал подробный ответ. Фюрер отметил, что СССР, с
которым идёт на сближение Франция, является весьма опасной военно-политической
силой: в течение пяти-десяти лет он способен произвести 20-30 тыс. самолётов, 20 тыс.
танков и создать армию в 16-18 млн. чел. При этом европейский баланс сил таков:
Франция имеет 44 дивизии против 36 германских, из которых 4 находятся в восточнопрусском анклаве. Её союзники Польша и Чехословакия имеют 34 и 17 дивизий
соответственно. Италия на территории, сравнимой с германской, имеет 34 дивизии.
СССР имеет 101 дивизию с перспективой увеличения их числа до 120. При этом
Германии приходится оборонять границу, протяжённостью 3600 километров, часть
которой пролегает в опасной близости от Берлина, который, к тому же, находится в
эпицентре возможной зоны бомбардировки. В этих же зонах находится и германская
промышленность, в отличие, например, от советской, находящейся вглубине страны. В
этих условиях А. Гитлер полностью согласен с британским предложением об
ограничении морских вооружений Третьего рейха до 35% британских. Он отметил, что с
таким соотношением Германия признаёт полное превосходство Великобритании на
море. Далее речь зашла о наиболее беспокоящем британскую сторону предмете. На
замечание А. Идена о том, что в эпоху авиации морские барьеры не дают абсолютной
защиты, А. Гитлер ответил, что простыми воздушными налётами страну завоевать
невозможно. Фюрер заявил о воздушном паритете между Германией и Великобританией
в соотношении 880 немецких самолётов против 850 британских. При этом паритет
распространяется также и на Францию. Так как франко-германский паритет
практически
полностью
сковывает
люфтваффе,
которые
призваны
защищать
промышленные центры Третьего рейха, он является главным доказательством того, что
3
люфтваффе не планируется использовать против Великобритании. В отличие от
сложившегося паритета, СССР владеет первым в мире воздушным флотом. Так как
Германия никогда не станет первой по мощи воздушной державой, А. Гитлер считает,
что заключать воздушный пакт следует именно в условиях реального паритета. На это
Дж. Саймон заметил, что план Р. Макдональда предусматривал запрещение
бомбардировок. А. Гитлер
возразил, что необходимо говорить не о запрете или
разрешении бомбардировок, а о международном соглашении, которое бы основывалось
на том, что подобный вид оружия не должен быть использован виду реальных военных
характеристик, например, как в случае запрещения отравляющих газов. А. Гитлер
подчеркнул, что целью Третьего рейха не является обеспечение гегемонии в Европе, но
равноправие для немецкого народа на международной арене1.
2. Речь М.М. Литвинова на заседании Ассамблеи Лиги наций 14 сентября 1935 г.
Показательной в отношении характера франко-советского пакта является речь
наркома по иностранным делам СССР М.М. Литвинова на заседании Ассамблеи Лиги
наций 14 сентября. Он заявил: «Да, это беспокойство, овладевшее миром за последние
три года, не только не смягчается, но и растёт. Дело не только и не столько в италоабиссинском конфликте, сколько в других грозных опасностях, стоящих перед Европой
и перед всем миром. Это беспокойство имело, однако, ту хорошую сторону, что оно
убедило все миролюбивые страны, всех искренних друзей мира в бесспорности двух
истин: неделимости мира и в необходимости коллективной безопасности. […]
Противоположная концепция, борющаяся с идеей коллективной безопасности, которой
она
противопоставляет
двусторонние
пакты,
притом
даже
не
между
всеми
государствами, а только между произвольно для этого выбранными, ничего общего с
мирными намерениями иметь не может. […] Теории подобных пактов сопутствует
другая – о локализации войны. Но кто говорит – локализация войны, имеет в виду
свободу войны, легализацию войны. Двусторонний пакт должен обеспечить этим людям
безопасность и легализацию агрессии».2
1
2
ADAP. Ser. C. Band III, 2. S. 1022-1057.
ДВП СССР. Т. XVIII. С. 510-511.
4
3. Речь С. Хора в Палате общин 11 июля 1935 г.
На фоне франко-советского сближения и по следам англо-германского договора
С. Хор произнёс 11 июля 1935 г. длинную речь в Палате общин. Он подчеркнул:
«Морское соглашение ни в коем случае не является эгоистичным. Мы ни в коем случае
не стали бы заключать соглашение, не идущее, по нашим представлениям, в русле
интересов других морских держав. Мы бы никогда не заключили договор,
препятствующий общему соглашению и даже не способствующий таковому. Вопрос о
морском разоружении всегда рассматривался отдельно от вопросов сухопутного и
воздушного разоружения. Он всегда рассматривался обособленно, и это, насколько мне
известно, было свойственно всем морским державам». И далее: «Мы все желаем
заключения воздушного пакта. Мы все желаем ограничения воздушных вооружений.
Поэтому может возникнуть вопрос, почему если мы хотим всего этого воздушный пакт
не может быть заключён без задержек. Я думаю, если я изложу ситуацию перед
комитетом, он сочтёт, что эта проблема не так проста, как кажется на первый взгляд. Я
напомнил бы комитету, что фундаментальное условие воздушного пакта состоит в том,
что все пять сторон должны согласиться на него. Не всегда просто найти основу для
соглашения пяти сторон о чём-либо. В случае воздушного пакта мы стоим перед
затрудняющим фактом того, что некоторые из правительств, среди них французское,
считают мир неделимым целым, так что нельзя иметь дело с какой-то частью в
отдельности, а необходимо иметь дело сразу со всеми частями вместе. […] Многие
европейские правительства – нет необходимости их называть – полагают центральную и
восточную Европу опасным регионом. Некоторые из них заходят так далеко, что
полагают соглашение на западе в виде воздушного пакта, отделённое от урегулирования
других вопросов, угрожающим востоку ещё в большей степени, чем текущее положение
дел. […] Было время, когда германский канцлер был настроен против Восточного пакта.
Предложения тогда приняли форму, которую он не мог принять. Теперь, однако, всё
изменилось. […] Мы поймали рейхсканцлера на слове, и в последние несколько недель
мы мы получили их практическое подтверждение в виде англо-германского морского
соглашения, на которое я уже ссылался. Поэтому мы уверены, что сделали шаг на пути к
5
урегулированию. Но урегулирование, так же как и мир, одновременно един и
множествен; и все пути ведут к различным преимуществам»1.
4. Переговоры А. Идена с К. фон Нейратом 27 января 1936 г.
27 января 1936 г. А. Иден встретился с К. фон Нейратом, прибывшим в Лондон по
случаю похорон британского короля Георга V. Он осведомился у германского министра,
изменилась ли позиция Германии по поводу воздушного пакта. К. фон Нейрат ответил
отрицательно. А. Иден на это ответил, что, действительно, сейчас не самое
благоприятное время для его заключения, потому что идёт итало-абиссинская война. К.
фон Нейрат отметил, что в любом случае германские предложения были уже давно
переданы британской стороне, однако складывающаяся ситуация с франко-советским
соглашением также не благоприятствует заключению воздушного пакта. Большевизм –
главная угроза для европейского мира. А. Иден отметил, что с последним он не
согласен. К. фон Нейрат заявил, что фюрер будет придерживаться Локарнских
соглашений в случае, если все подписавшиеся стороны будут это делать. Однако, если
одна из сторон будет заключать билатеральные пакты, идущие против духа Локарно, он
также изменит своё отношение к ним. А. Иден отметил, что ввиду нестабильности
французских кабинетов, трудно предсказать внешнеполитический курс Франции2.
5. Выступление А. Гитлера перед рейхстагом 7 марта 1936 г.
В день ремилитаризации Рейнской зоны А. Гитлер выступил перед рейхстагом.
Он заявил, что ратифицированный накануне франко-советский пакт противоречит
Локарнским соглашениям. В то время, как они были большой жертвой с германской
стороны, Франция, заключая их, уже имела в союзниках Чехословакию и Польшу.
Заключение пакта с СССР представляет собой настоящую «пактоманию»3. В результате
этого пакта создаётся возможность вынесения обсуждения вопроса об определении
агрессии за пределы Лиги Наций. Вместе с тем, Германия не имеет фактических
возможностей для нападения на СССР, потому что у них нет общей границы. Франкосоветский пакт создаёт угрозу европейскому балансу сил, потому что СССР обладает
первым в мире по мощи воздушным флотом и танковым парком, а также способен к
1
House of Commons Debates. 11 July 1935. URL: http://hansard.millbanksystems.com/commons/1935/jul/11/foreignoffice
2
ADAP. Ser. C. Band IV, 2. S. 1018-1019.
3
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 769.
6
мобилизации первой в Европе по численности армии1. Включающий в себя
Чехословакию, пакт создаёт непосредственную угрозу Германии. Очевидно, что в
случае германо-советского конфликта Франция получит возможность осуществлять
военные действия против Германии в обход Лиги Наций, а также определять в
одностороннем порядке понятие агрессора. Таким образом, пакт противоречит не
только Локарнским соглашением, но и уставу Лиги Наций2. Так как изначальный смысл
Локарнских соглашений потерял силу, Германия больше не считает себя ими связанной.
В этих условиях с целью замирения Европы и в знак соблюдения подлинного
равноправия между европейскими державами германская сторона делает следующие
предложения. Во-первых, она выражает готовность вступить в переговоры с Францией и
Бельгией по поводу создания взаимных демилитаризованных зон. Во-вторых,
предлагает заключить пакты о ненападении с этими странами сроком на 25 лет. Втретьих, призывает Великобританию и Италию стать их гарантами. В-четвёртых,
выражает готовность включить в эту систему Нидерланды. В-пятых, предлагает
заключить воздушный пакт. В-шестых, выражает готовность заключить пакт о
ненападении с Литвой. В-седьмых, она готова вступить в Лигу Наций на основании
признания восстановленного военного суверенитета Германии3. А. Гитлер подвёл итоги:
«Уверен, что первоначальные основания для нашего отсутствия в рамках коллективного
европейского сотрудничества исчезли. […] У нас нет территориальных претензий в
Европе»4.
6. Речь А. Идена перед Палатой общин 9 марта 1936 г.
9 марта А. Иден произнёс речь перед Палатой общин. Он заявил: «Французское и
бельгийское правительства в полном согласии с британским намерены обратиться к
Совету Лиги Наций для рассмотрения сложившейся ситуации. […] Не будем
обманываться.
Курс,
взятый
германским
правительством
на
одностороннее
аннулирование обязательств, данных им добровольно, так как будто они и не
существовали, усложняют и ухудшают международную ситуацию. Аннулирование
Локарнских соглашений и ремилитаризация Рейнской зоны глубоко поколебали доверие
к любому обязательству, которое намерено германское правительство взять в будущем.
1
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 772.
Ibid. P. 774.
3
Ibid. P. 776-777.
4
Ibid. P. 778.
2
7
В этом зале и в этой стране нет никого, кто бы стал потворствовать или оправдывать
такой шаг. Он наносит серьёзный удар по принципу неприкосновенности соглашений,
лежащим в основе целой структуры международных отношений. Тем не менее, я рад
сообщить, что нет никаких оснований полагать, что германская акция подразумевает
угрозу военных действий»1.
7. Речь А. Идена перед Палатой общин 19 января 1937 г.
19 января 1937 г. А. Иден произнёс идеологически заострённую речь перед
парламентом,
которая
была
реакцией
на
четырёхлетний
план.
Он
заявил:
«Правительство Его Величества в настоящее время занято активным продолжением
комплектации всех трёх родов войск. Хотя мы убеждены, что это необходимо для
выполнения наших целей, это не наша цель. Таковой остаётся, как я отмечал ранее,
переговоры по европейскому урегулированию и укрепление роли Лиги Наций». И далее:
«Мы не согласны, что альтернатива для Европы находится между диктатурами левого и
правого толка. Мы не согласны с тем, и я подчёркиваю это, что демократии готовят
почву для коммунизма. Мы рассматриваем их скорее как противоядие. […] Весь мир
спрашивает сегодня, куда могут привести всех нас те доктрины, которые направляют
Германию? Должны ли они привести её к восстановлению статуса великой державы в
центре Европы […] Или они должны привести к обострению национальных
противоречий и политике ещё большей экономической изоляции? […] Если она выберет
сотрудничество с другими нациями, полное и равноправное, в этой стране не останется
никого, кто бы искренне не поспособствовал бы устранению разногласий и
обеспечению прямого пути к миру и процветанию»2.
8. Выступление А. Гитлера перед рейхстагом 30 января 1937 г.
30 января 1937 г. в речи перед рейхстагом А. Гитлера эта позиция А. Идена
получила отклик. Он отметил, что А. Иден напрасно обвиняет германский курс в
изоляционизме, потому что хорошие отношения Третьего рейха с государствами
Центральной и Южной Европы, а также Антикоминтерновский пакт говорят об
1
House of Commons Debates. 9 March 1936. URL: http://hansard.millbanksystems.com/commons/1936/mar/09/rhinelandmilitary-occupation
2
House of Commons Debates. 19 January 1937. URL: http://hansard.millbanksystems.com/commons/1937/jan/19/mredens-statement
8
обратном1. При этом остаются в силе те предложения, которая сделала германская
сторона во время рейнского кризиса. Если же подобное обвинение основывается на
выходе Германии из Лиги Наций, то в действительности Лига никогда не была
объединением всех наций, потому что некоторые из них никогда даже не входили в её
состав2. Если А. Иден стремится предотвратить раскол Европы, то в этом отношении
поздно что-либо предпринимать – такой раскол есть свершившийся факт. Версальские
установления уже поделили мир на победителей и побеждённых, а большевистская
революция дополнила раскол. При этом географическое положение Великобритании не
позволяет осознать всю опасность большевизма, которая очевидна для Германии. «Так
как оборона Великобритании в любом случае должна быть начата на Рейне, это
находится в тесной связи с тем безобидным демократическим русским миром, о
безвредности которого нам с таким постоянством и пылом втолковывают», - отметил А.
Гитлер3. И далее: «Господин Иден отметил, что в будущем каждое государство должно
будет владеть только теми вооружениями, которые необходимы для их обороны. Я не
знаю, насколько и в какой форме Москва приблизилась к реализации этой интересной
мысли, и в какой степени уже были сделаны на этот счёт заверения с её стороны»4.
Четырёхлетний план не может быть пересмотрен, германская сторона понимает
стремление Великобритании усилить свою обороноспособность, однако вопросы
пропорций оборонительных вооружений Третьего рейха должны находиться только в
компетенции Берлина5.
9. Переговоры В. фон Бломберга со С. Болдуином, А. Иденом и Н. Чемберленом 13-14
мая 1937 г.
В мае 1937 г. военный министр В. фон Бломберг посетил Великобританию в
рамках коронации короля Георга VI. 13 мая он провёл переговоры со С. Болдуином в
последние дни его пребывания на посту премьер-министра. С. Болдуин подчеркнул, что
всегда выступал за англо-германское сближение. Среди широких масс британцев,
особенно среди военных, существует большая симпатия к Германии. Двусторонняя
конфронтация была бы огромной катастрофой, способной в конце-концов привести к
1
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 866.
Ibid. P. 867.
3
Ibid. P. 869.
4
Ibid. P. 870.
5
Ibid.
2
9
полному коллапсу как Германии, так и Великобритании, что равнозначно победе
большевизма в Европе. Антигерманские заявления в британской печати исходят от
изданий левой ориентации. В. фон Бломберг отметил, что А. Гитлер придерживается
схожих взглядов. С. Болдуин подчеркнул, что всегда хотел посетить Германию и
встретиться с А. Гитлером, однако причин, почему он этого не сделал, кроме той, что он
плохо владеет немецким языком, не прояснил1. В тот же день министр встретился с А.
Иденом. Глава Форин офис отметил, что стремится к к более тесному и дружественному
сотрудничеству с Германией. В. фон Бломберг ответил, что он полностью согласен,
однако это не так просто сделать, в условиях, когда Великобритания, похоже, этого не
очень-то желает. А. Иден заявил, что рассмотрение «пятистороннего пакта»
осложняется тем, что Италия может заблокировать проект. В. фон Бломберг подчеркнул
полную невозможность германской атаки на западе. Однако А. Иден ответил, что не
следует полностью разделять западное и восточное урегулирование. Он также
подчеркнул, что Великобритания не желает большевизации Испании, однако, желает
скорейшего завершения конфликта. Он выразил надежду, что Германия сможет
благоприятным образом повлиять на Италию2. 14 мая министр встретился с Н.
Чемберленом. Фельдмаршал заявил, что фюрер стремится наладить дружественное
сотрудничество с Великобританией, но урегулированию западноевропейских вопросов
сильно мешает распространённое мнение о возможности германской атаки на западе.
Однако это абсурд, потому что А. Гитлер открыто признал по итогам плебисцита в
Сааре, что у Третьего рейха нет территориальных претензий к Франции и что он
отказывается от притязаний на Эльзас-Лотарингию. Франко-германские отношения
осложнил исключительно франко-советский пакт. Н. Чемберлен согласился, что этот
договор действительно внёс сложности в европейскую ситуацию3.
10. Переговоры Н. Гендерсона с Г. Герингом 20 июля 1937 г.
20 июля 1937 г. Н. Гендерсон провёл переговоры с Г. Герингом. Изложив
британскую позицию, он попросил прояснить внешнеполитические цели Третьего
рейха. Однако Г. Геринг не сообщил по этому поводу ничего конкретного. Он отметил,
что Германия полностью оставила идею экспансии на запад и вынуждена смотреть на
1
ADAP. Ser. C. Band VI, 2. S. 801-802.
Ibid. S. 803-805.
3
Ibid. S. 806-807.
2
10
восток. Славяне и большевики являются её естественными врагами, и она не допустит
большевистской власти в Европе. В случае плебисцита 80% населения Австрии
проголосует за присоединение к Третьему рейху. В течение последующих нескольких
лет никаких военных сюрпризов со стороны Германии не последует. Однако мирное
развитие событий в целом остаётся под вопросом, потому что проблему с судетскими
немцами с помощью Лиги Наций решить не удастся, и в конечном итоге Германии
придётся действовать на собственное усмотрение, как в случае ремилитаризации
Рейнской зоны. Германская сторона не оценивает Австрию и судетских немцев как
сферу преимущественных интересов Великобритании. Мощь нацистской Германии не
находится в противоречии с британскими интересами. А. Гитлер со всей ясностью
подчеркнул в «Моей борьбе», что желает дружбы с Англией. Он очень разочарован
нежеланием Великобритании к проявлению взаимности в этом отношении. Это стало
для него самым горьким опытом в жизни. При этом, по мнению Г. Геринга,
враждебность проявляют именно британские политики, а не британская общественность
или германские военные. Однако лично он верит в возможность англо-германского
взаимопонимания, но А. Гитлер верит в это как никто другой. Несмотря на свои
заявления, Г. Геринг дал понять, что в Третьем рейхе в конечном итоге всё решает
фюрер. Н. Гендерсон отметил, что встреча не пролила свет на запросы германской
стороны и цели германской внешней политики1. Однако Г. Геринг указал, что одной из
причин недовольства германской стороны является «ось Лондон-Париж», которая не
идёт в сравнение с «осью Берлин-Рим», потому что «мы не доверяем этим итальянцам
ни на йоту»2. Н. Гендерсон пришёл к выводу: «Германское единство, германская судьба,
германская экспансия, германское место под солнцем – слишком неопределённые
термины, и ни они, ни мы не можем ясно увидеть, как далеко, и даже по какому именно
пути пойдут Гитлер и компания»3. И далее: «Суть вопроса состоит в следующем: наше
отношение к германским устремлениям должно основываться не на Версальском
договоре или на избитой формуле баланса сил, что означает просто «блоки», но […] на
мире и мирной эволюции»4. Следовательно, концепцию баланса сил Н. Гендерсон также
понимал исключительно как политику окружения Германии непосредственно перед
Первой мировой войной.
1
ADAP. Ser. C. Band VI, 2. S. 1001-1005.
Ibid. S. 1009.
3
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 98.
4
Ibid.
2
11
11. Переговоры Н. Гендерсона с Г. Герингом 11 сентября 1937 г.
11 сентября Н. Гендерсон провёл переговоры с Г. Герингом. Он ещё раз задал ему
вопрос, каковы причины недовольства с германской стороны по отношению к
британской и каковы внешнеполитические цели Третьего рейха. Г. Геринг подчеркнул,
что не может ответить на эти вопросы без согласия А. Гитлера. Однако он может
высказать личную точку зрения. Великобритания должна быть удовлетворена
умеренными запросами германской. Аншлюс в порядке вещей и неизбежен. Судетский
вопрос более сложен, однако после аншлюса чехословацкое правительство будет
вынуждено сделать что-либо для своих немецких граждан или потерять их. Вопросы о
«Польском корридоре» и Силезии представляются более лёгкими для разрешения1.
Однако помимо этого, ему легче сказать, что не является целями Третьего рейха. Он
может с уверенностью сказать, что у Германии нет никаких притязаний на западе, юге и
севере. Она не желает ничего из того, чем владеет Великобритания. Германия желает
дружбы с Британской империей, которая может послужить надёжной защитой
германского тыла и морских коммуникаций в случае, если Третий рейх подвергнется
атаке с востока. Союз британского флота и германских армий является идеальным.
Этого желает как он, так и А. Гитлер. Основой для двустороннего взаимопонимания
является признание Германией заморских и имперских интересов Британской империи
и признание Велиокобританией преимущественного влияния Третьего рейха в
Центральной Европе. Дополнительной основой может стать британская готовность
обсудить колониальный вопрос, однако Германия не претендует на британские
колонии2.
С
другой
стороны,
если
Великобритания
откажется
от
любого
сотрудничества, германской стороне ничего не останется, кроме подготовки к
уничтожению Британской империи вместо её поддержания. И если она откажется
помогать Германии защищать морские коммуникации, то она будет вынуждена
пересмотреть морское соглашение в рассчёте на то, что ей придётся защищать себя на
море за счёт собственных ресурсов. В связи с этим он обратил внимание на
соотношение сил той и другой сторон. Ни один немец не может понять, почему
Великобритания должна препятствовать немцам войти в состав Германии. Этому может
воспрепятствовать Франция, нацеленная на раскол немецкого единства, однако
1
2
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 287.
Ibid. P. 288.
12
непонятно, почему Великобритания должна быть в этом заинтересована. Н. Гендерсон
отметил: «Всё это звучит воинственно, однако на деле беседа прошла в дружественном
ключе. Генерал был груб и наивен, однако, я полагаю, вполне искренен в своём желании
дружественных отношений с Англией»1. Он отметил Г. Геринга как самого искреннего
лидера нацистов, кроме А. Гитлера. Кроме того, Н. Гендерсон сформировал весьма
благоприятную оценку нацистского режима. В отношении А. Гитлера он отметил: «Он
должен в самом деле иметь крепкую голову, если он продолжает сохранять
уравновешенность в том потоке фимиама, который его окружает»2.
12. Переговоры Н. Гендерсона с Г. Герингом 4 октября 1937 г.
4 октября 1937 г. Н. Гендерсон вновь провёл переговоры с Г. Герингом. Министр
сообщил, что побеседовал с А. Гитлером, который отметил, что недовольство
германской стороны вызывают не какие-то конкретные случаи, а общая политическая
линия Великобритании, которая по любому вопросу занимает противоположную
позицию. Поэтому фюрер не представляет себе конференцию, на которой обе стороны
могли бы фигурировать заодно. Что касается целей внешней политики Третьего рейха,
то они сформулированы в программе нацисткой партии за 1920 и 1932 гг.: «Мы требуем
консолидации всех немцев в одном великом германском государстве на основании
права наций на самоопределение»3. Это касается, прежде всего Австрии и
Чехословакии, где немцы проживают в качестве единых национальных блоков. О
завоевании Австрии не может быть и речи. А. Гитлер более всего желает
взаимопонимания с Великобританией. Единственной альтернативой этому может стать
в конечном счёте только Россия. Германская армия, британский флот и совместная
авиация смогут защитить мир как ничто другое. То, что во время Первой мировой
войны Англия стала врагом Германии есть следствие исключительно германских
ошибок. Однако, если это произойдёт вновь, то это будет ошибка Англии, потому что на
этот раз Германия предлагает мир4. При этом Германия просит исключительно гарантии
того, что Великобритания не нанесёт ей удар в спину в период, когда она подвергнется
атаке с востока. Двух условий будет достаточно для обеспечения взаимопонимания:
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 288.
Ibid. P. 282.
3
Ibid. P. 387.
4
Ibid. P. 388.
2
13
признания Третьим рейхом особого положения Британской империи и гарантии того,
что он не будет вступать ни в какие соглашения, направленные против её безопасности,
и
признания
Великобританией
географического положения
Третьего
рейха
в
Центральной Европе и гарантии того, что она не будет вступать ни в какие соглашения,
направленные против его единства. Германия не против приобретения колоний, однако
не претендует на британские, и лучше попросит Португалию продать часть их ей. Если
эти два условия будут выполнены и статья 16 Устава Лиги Наций будет исправлена,
Германия готова обсудить возможность ограничения вооружений и своего вступления в
Лигу Наций. Однако раскол «оси Берлин-Рим» не может обсуждаться ровно в той
степени, как и расторжение англо-французского сотрудничества1. Н. Гендерсон пришёл
к выводу, что после аншлюса решение судетской проблемы будет лишь вопросом
времени. Проблемы Данцига, Мемеля и «Польского корридора» в данный момент не
столь актуальны. Не следует, однако, упускать возможность дальнейшего обсуждения
этой программы с германской стороной2. Р. Ванситтарт обвинил Н. Гендерсона в том,
что он просто выслушивал Г. Геринга и не делал никаких замечаний3.
13. Переговоры лорда Э. Галифакса с А. Гитлером 19 ноября 1937 г.
17 ноября 1937 г. лорд Э. Галифакс прибыл с неофициальным визитом в
нацистскую Германию. Н. Гендерсон отказался его сопровождать4, однако К. фон
Нейрат настоял на том, чтобы в Берхтесгаден вместе с ними отправился секретарь
британского посольства А. Киркпатрик5. Протоколов визита и переговоров не велось, и
Э. Галифакс составил отчёт по памяти к 21 ноября. С германской стороны также был
составлен подобный отчёт, но касающихся только переговоров с А. Гитлером. После
посещения охотничьей выставки в Берлине, 19 ноября Э. Галифакс отправился в
Берхтесгаден. Там его принял А. Гитлер, который сразу спросил о вопросах, которые он
желал бы обсудить. Э. Галифакс сообщил, что цель его визита состоит в полном
прояснении позиций обеих сторон с целью вклада в дело мира. Несмотря на то, что
британская сторона не может принять некоторых сторон нацизма – его отношений с
церковью, обращение с евреями и с профсоюзами – она признаёт достижения
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 388.
Ibid. P. 386.
3
Ibid. P. 389.
4
Ibid. P. 530.
5
Ibid. P. 534.
2
14
нацистской Германии в деле блокирования проникновения большевизма на запад.
Дальнейшая беседа проходила в течение трёх часов и была довольно беспорядочной.
Кроме того, она всё время неожиданно склонялась к обсуждению колониального
вопроса, который не представлял самой острой проблемы на тот момент. По мнению Э.
Галифакса, вклад в дело мира мог бы быть внесён силами четырёх держав, потому что у
Великобритании и Германии уже сложились особые отношения с Францией и Италией
соответственно1. А. Гитлер отметил, что это было бы не так трудно, если бы Третий
рейх был признан великой державой и урегулирование совершалось на разумных
основаниях. Э. Галифакс отметил, что никто и не желает рассматривать его иначе. А.
Гитлер заявил, что иметь дело с демократическими странами очень трудно: все его
предложения политического и оборонного характера разбиваются как об скалу. Кроме
того у него создаётся впечатление, что он и представители британского правительства
живут в разных мирах. При этом британцы живут в мире респектабельных иллюзий в
форме «коллективной безопасности», «общего урегулирования», «разоружения»,
«пактов о ненападении», которые не создают действенной основы для разрешения
европейских трудностей. Поэтому он оставляет за собой право придерживаться
политики, которую он считает реалистической. Поскольку Лига Наций исходит из
концепции
равноправия
всех
государств,
которая
полностью
несоответствует
действительности, их бесконечные дискуссии никуда не могут привести. Поэтому он
предпочитает решать частные политические проблемы в изоляции2. А. Гитлер отметил,
что в 1933 г. он фактически поддержал план Макдональда по сокращению армий до 200
тыс.
чел.,
затем
предлагал
сократить
воздушные
вооружения3
и
запретить
бомбардировочную авиацию, однако колониальные страны настояли на том, чтобы
использовать её в полицейских целях4. Лишь в одном случае британская сторона и
парламент проявили реализм – во время подписания англо-германского морского
соглашения. Однако он уверен, что решение колониального вопроса будет снова
заблокировано схожим образом. Э. Галифакс отметил, что помимо колониального
вопроса британскую сторону особенно беспокоит ситуация с Данцигом, Австрией и
Чехословакией. Великобритания не настаивает на непременном сохранении status quo,
однако не желает избежать проблемного исхода. В случае если урегулирование будет
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 543.
Ibid. P. 547.
3
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 62.
4
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 545.
2
15
достигнуто на добровольной основе, то Лондон не будет противодействовать1. А.
Гитлер отметил, что основания для этого уже есть, особенно в случае с Австрией,
однако и судетская проблема может быть решена, если чехословацкое правительство
позволит судетским немцам «обладать статусом, который бы гарантировал их
положение». В современных условиях только одна сторона может задумываться о войне
– Россия. В отношении колониального вопроса А. Гитлер сообщил, что он может быть
решён в рамках двустороннего взаимодействия, и если этого не произойдёт, он будет
сожалеть. Он надеется, что Великобритания и Франция совместно рассмотрят его. При
этом он рассчитывает на приобретение колоний, пригодных для эксплуатации и не
находящихся в зоне конфликта и не верит, что колониальный вопрос может быть решён
в рамках конференции2. Поэтому с его решением не следует торопиться. Лорд Э.
Галифакс сообщил, что решение колониального вопроса может быть осуществлено в
рамках общего урегулирования с целью обеспечения безопасности в Европе3. Однако он
обратил внимание на роль Великобритании в разрешении репарационного вопроса
Германии, в досрочном выводе войск из Рейнской зоны и её позицию во время её
ремилитаризации4. Э. Галифакс пришёл к выводу: «Я получил ясное впечатление, что
кроме колоний он ничего или почти ничего от нас не требует, и что время при решении
европейских проблем находится на его стороне»5. И далее: «Я сомневаюсь, существует
ли какой-либо другой практический способ, способный вызвать изменение в англогерманских отношениях»6. Однако политическую значимость переговоров он оценил не
слишком высоко. А. Гитлер со всей очевидностью проявил политическую замкнутость в
попытке уклониться от нового курса Н. Чемберлена и перевёл внимание своего
собеседника
на
вопрос
второстепенной
важности.
Его
предложения
по
геополитическому размежеванию, сообщённые Н. Гендерсону через Г. Геринга 4
октября, в ходе переговоров с Э. Галифаксом не обсуждались.
14. Переговоры лорда Э. Галифакса с Г. Герингом 20 ноября 1937 г.
20 ноября Э. Галифакс встретился с Г. Герингом, который принял его в
Каринхалле, своей резиденции недалеко от Берлина. На вопрос о впечатлениях о
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 545.
Ibid. P. 546.
3
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 61.
4
Ibid. P. 58.
5
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 546.
6
Ibid. P. 547.
2
16
разговоре с А. Гитлером Э. Галифакс ответил, что многие вещи были обсуждены весьма
откровенно, однако он разочарован, что общий образ мыслей оказался столь различным.
Великобритания, вместе с тем, настаивает на решении ключевых проблем в контексте
общего урегулирования1. Г. Геринг заявил, что Германия предпочитает заключать
соглашения непосредственно с теми, кто в этом заинтересован. Возможное соглашение
четырёх держав не вызывает у него особого воодушевления. Э. Галифакс сообщил, что
Великобритания не будет препятствовать никаким конструктивным соглашениям. Г.
Геринг отметил, что единственным непосредственным спорным вопросом между двумя
сторонами является колониальный и не видит обстоятельств, которые могли бы
привести к новому конфликту между ними. Вероятно, у британской стороны не
возникнет особых трудностей в признании того, что Третий рейх имеет право иметь
специальную сферу влияния. На это Э. Галифакс ответил, что не в его полномочиях
обсуждать сферы влияния2. По итогам встречи он сделал вывод: «Переговоры в целом
не были обескураживающими. Он определённо очень стремится к англо-германской
дружбе; колониальный вопрос, возможно, не является столь сложным для разрешения.
Также он определённо нацелен на преобразования в Центральной Европе, чтобы не дать
оправдания – или скорее возможности – для вмешательства какой-либо внешней силы»3.
Очевидно, тема сфер влияния была затронута потому, что А. Гитлер накануне
проинструктировал Г. Геринга по телефону, о чём стало впоследствии известно
Лондону4.
15. Переговоры лорда Э. Галифакса с В. фон Бломбергом 20 ноября 1937 г.
В тот же день Э. Галифакс провёл переговоры с В. фон Бломбергом.
Фельдмаршал заявил ему прямо противоположное: колониальный вопрос представляет
для Германии в действительности второстепенное значение5. Германия не нацелена на
разделение Англии и Франции и не имеет агрессивных намерений на западе. В связи с
ростом германского населения, жизненные интересы нацистской Германии находятся в
Центральной и Восточной Европе. Германская сторона не понимает, почему в этих
условиях Франция так резко противодействует реализации германских интересов и
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 550.
Ibid. P. 551.
3
Ibid.
4
Ibid. P. 556.
5
Ibid. P. 552.
2
17
превратила Чехословакию в форпост СССР1. Существенным шагом к европейскому
миру может стать только англо-германское сотрудничество на подобающей основе. В
своё время А. Гитлер возлагал большие надежды на визит Дж. Саймона, и его провал
стал более, чем разочаровывающим.
16. Переговоры Н. Гендерсона с И. фон Риббентропом 25 января 1938 г.
25 января 1938 г. по приглашению И. фон Риббентропа Н. Гендерсон посетил его
резиденцию недалеко от Берлина. Н. Гендерсон сообщил, что мир в Европе зависит от
англо-германского взаимопонимания, и новая война приведёт к крушению как Британской
империи, так и Третьего рейха к выгоде низших рас. В связи с этим важно выяснить, какой
вклад готова внести германская сторона в «общее урегулирование». Поскольку И. фон
Риббентроп имеет влияние на руководство Третьего рейха, ему следует выяснить, в какой
форме оно готово к сотрудничеству. Переговоры ни к чему не привели, и Н. Гендерсон
2
охарактеризовал И. фон Риббентропа «тщеславным» и «неясно мыслящим» .
17. Переговоры Н. Гендерсона с А. Гитлером 3 марта 1938 г.
3 марта 1938 г. Н. Гендерсон провёл переговоры с А. Гитлером в присутствии И.
фон Риббентропа. Главной целью Н. Гендерсона было добиться ответа непосредственно
от фюрера, какой вклад готова сделать германская сторона в «общее урегулирование».
А. Гитлер заявил, что самый главный вклад в европейский мир должна внести
британская пресса, перестав вести антигерманскую пропаганду, что она делает с 1933 г.
Сам он известен как один из главных друзей Великобритании, и, поскольку его дружба
столь мало ценится, вполне понятно, что он вынужден проводить политику изоляции,
нежели добиваться расположения стороны, относящейся к нему с пренебрежением3.
Германский вклад в урегулирование центральноевропейской проблемы уже совершён, в
частности, Берхтесгаденским соглашением 12 февраля. Однако Германия не допустит
вмешательства третьей стороны в урегулирование вопросов со странами, в которых
присутствует немецкое население. Ровно в той степени, в которой Великобритания не
собирается допускать нападения на Бельгию и Голландию, в той же степени Германия
намерена вмешаться с «молниеносной быстротой», если в Чехословакии или Австрии
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 555.
Ibid. P. 821-822.
3
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 243.
2
18
откроют огонь по немецким гражданам1. Между тем, австрийское правительство
нелегитимно, потому что его поддерживает только 15 процентов населения. Н.
Гендерсон отметил, что сам он всегда выступал за аншлюс, и пришёл к выводу, что в
случае, если немецких граждан в этих странах будут продолжать подвергать
притеснениям, то произойдёт конфликт. Если же им будет обеспечена полное
равноправие, то конфликта ожидать не следует. А. Гитлер отметил, что, если британская
сторона выступает за разоружение, то ей следует начать переговоры по этому поводу с
СССР, потому что уровень германских вооружений полностью зависит от уровня
советских. Н. Гендерсон отметил, что и нацистская Германия, и Великобритания сейчас
сильны, а переговоры между сильными сулят большие надежды2.
18. Переговоры И. фон Риббентропа с Н. Чемберленом 10 марта 1938 г.
10 марта 1938 г. И. фон Риббентроп провёл переговоры с Н. Чемберленом.
Британский премьер уже располагал информацией, что, с одной стороны, члены
австрийского правительства в согласии с А. Гитлером рекомендуют К. фон Шушнигу
отложить плебисцит, и, с другой стороны, что плебисцит уже отменён и последовал
ультиматум, требующий отставки канцлера. Между тем, угроза применения силы недопустимый метод3. И. фон Риббентропу осталось лишь заявить, что он поддерживает
идею отложить плебисцит, но, раз К. фон Шушниг пошёл на нарушение договора, то его
отставка вполне объяснима. Н. Чемберлен, напротив, сообщил, что скорее поддерживает
отмену плебисцита. Британский премьер выразил желание передать А. Гитлеру
сообщение, что он имеет искренние намерения прояснить англо-германские отношения.
И. фон Риббентроп отметил, что фюрер желает англо-германской дружбы уже 19 лет4.
Н. Чемберлен сообщил, что намеревается вступить переговоры с германской и
итальянской
стороной
одновременно
и
не
собирается
проводить
политику
вмешательства в дела «оси Берлин-Рим».
19. Переговоры Н. Гендерсона с Г. Герингом 20 апреля 1938 г.
20 апреля 1938 г. Н. Гендерсон провёл переговоры с Г. Герингом. Г. Геринг
выразил недоумение протестом Лондона по поводу аншлюса. В этом случае уместнее
1
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 247.
Ibid. P. 249.
3
Ibid. P. 274.
4
Ibid. P. 276.
2
19
были бы протесты Италии, которая молчит, а протестует Великобритания. Таким
образом,
британская
сторона
явно
упустила
прекрасную
возможность
продемонстрировать, что не всегда и везде стоит на пути Германии. Подобные
умонастроения ничего хорошего не сулят. В 1914 г. германская сторона постоянно
говорила о неизбежности войны с Англией, и она действительно разразилась. Теперь
Великобритания
считает
войну
неизбежной1.
Германия
окончательно
станет
«территориально удовлетворённой нацией» как только будет решена судетская
проблема. Остальные вопросы сравнительно легко разрешимы: Данциг фактически уже
немецкий, проблема «Польского корридора» решаема способом предоставления
«корридора через корридор», Мемель также вынужден будет отойти к Германии. Что
касается немецких меньшинств в Бельгии, Венгрии и Югославии, то они не беспокоят
Германию, поскольку живут счастливо. Югославия рассматривается как возможный
союзник Третьего рейха в будущем2. Между тем, К. Генлейн сообщил, что не надеется
на возможность соглашения с Э. Бенешем. Поэтому лучшее, что может сделать
британская сторона, так это дать ему понять, что он должет пойти на прямое соглашение
с нацистской Германией. Вообще, отметил Г. Геринг, Чехословакия – это аппендикс,
который следует поделить между Третьим рейхом, Венгрией и Польшей. Э. Бенеш,
уповая на британскую поддержку, может поступить так же, как К. фон Шушниг,
поставив при этом на карту не только всё, что имеет, но и рискуя мировой войной.
Поэтому, пока не поздно, Лондону следует воспользоваться своим влиянием на Э.
Бенеша, чтобы он начал переговоры непосредственно с А. Гитлером. Н. Гендерсон
отметил, что последствия нападения на Чехословакию будут гораздо более серьёзными,
чем в случае Австрии и если Германия не согласится с британской насчёт Центральной
Европы, то он не видит, каким ещё способом может быть обеспечена взаимность, раз
колониальный вопрос отошёл на второй план3. Г. Геринг заявил, что подобным
способом может стать ограничение вооружений, тем более, что англо-германское
морское соглашение уже заключено. Между тем, лично он начинает сожалеть, что А.
Гитлер в своё время пошёл на него безвозмездно, потому что британская сторона не
ценит этот договор. В случае враждебности Великобритании германская сторона
намерена вооружаться до 100%. Н. Гендерсон возразил, что в таком случае она точно
1
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 174.
Ibid. P. 174.
3
Ibid. P. 175.
2
20
получит войну. Г. Геринг возразил, что морской паритет не обязательно значит
недружественную Германию. Н. Гендерсон заявил, что А. Гитлер гораздо мудрее, чем
он. Великобритания не может быть обвинена в том, что она пытается найти способ
ограничения сухопутной мощи континентального Третьего рейха, в то время как
существование островной Англии полностью зависит от её морского и воздушного
могущества. Г. Геринг заверил, что в любом случае А. Гитлер будет держать своё слово.
Н. Гендерсон, в свою очередь, заверил, что переговоры Н. Чемберлена с Италией не
направлены на раскол «оси Берлин-Рим»1.
20. Переговоры Н. Гендерсона с Г. Герингом 23 июня 1938 г.
23 июня 1938 г. Н. Гендерсон посетил Г. Геринга в Каринхалле. Г. Геринг заявил,
что основой двустороннего взаимопонимания должно стать британское молчаливое
согласие на реализацию германского единства и германское доминирование в
Центральной и Восточной Европе2. Н. Гендерсон отметил, что в стремлении к
двустороннему взаимопониманию их вгляды схожи, однако расходятся в отношении
методов его реализации. Лондон не может проявить незаинтересованность ни в каком из
вопросов, которые могут повлечь нарушение мира на планете. Её цели не
антигерманские, но антивоенные, и поэтому она искренне намерена выполнить
посредническую роль в Праге. И если Третий рейх хочет действительно прийти к
взаимопониманию с Великобританией, но должен помочь ей достичь мирного решения,
основанного на справедливом урегулировании в Чехословакии и Испании. Г. Геринг
заявил, что Э. Бенеш никогда не пойдёт слишком далеко в деле обеспечения автономии
судетских немцев, которые требуют, по крайней мере, собственную полицию. Если
произойдёт смерть двадцати-тридцати немецких граждан от рук чехословацкой армии,
А. Гитлер вынужден будет вмешаться. Г. Геринг выразил надежду, что в случае
мобилизации Франции Великобритания сохранит нейтралитет, как раз для того, чтобы
послужить посредником. Н. Гендерсон сообщил, что главным для британской стороны
является сохранение суверенитета Чехословакии3.
1
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 176.
Ibid. P. 513.
3
Ibid. P. 514.
2
21
21. Переговоры Э. Галифакса с Ф. Видеманом 18 июля 1938 г.
18 июля 1938 г. Э. Галифакс провёл переговоры с прибывшим в Лондон после
майского кризиса посланником А. Гитлера Ф. Видеманом. Ф. Видеман заявил, что его
миссия состоит в выяснении возможности визита в ближайшее время, но не раньше
осени, Г. Геринга или А. Гитлера в Великобританию. Э. Галифакс сообщил, что
британская сторона не против, однако общественное мнение может воспринять визит
неправильно, если он не принесёт конкретных результатов. Ф. Видеман сообщил, что
отношение А. Гитлера к Великобритании всегда было основано на дружбе и
восхищении. Однако во многих случаях он втретил отпор и его намерения были плохо
восприняты. В частности, он был несколько разочарован тем, что в ходе ноябрьского
визита 1937 г. британской стороной не было высказано никаких конкретных
предложений. Кроме того, Великобритания, похоже, не очень ценит англо-германское
морское соглашение, которым А. Гитлер признал превосходство Великобритании на
море. Помимо этого он возмущён доверчивостью британской стороны по поводу слухов
о нападении на Чехословакию 21 мая1. Э. Галифакс заявил, что она объясняется тем, что
накануне аншлюса И. фон Риббентроп говорил о том, что введения германских войск не
будет. Ф. Видеман сообщил, что И. фон Риббентроп был плохо осведомлён и не
руководил действиями германской стороны. Вообще, сейчас его положение несколько
пошатнулось, о визите он ничего не знает, и британской стороне следует вести дела
через Ф. Видемана, Г. фон Дирксена, Н. Гендерсона или К. фон Нейрата. Э. Галифакс
сообщил, что Лондон выступает за двустороннее сближение, однако настоящий момент
для этого не слишком удачен. Его успех зависит от того, готова ли германская сторона
сотрудничать с британской в деле мирного урегулирования чехословацкой проблемы.
Ф. Видеман сообщил, что не уполномочен давать заверений от имени германского
правительства об отказе использовать силу, однако Германия не намерена этого делать,
только если насилие по отношению к судетским немцам не вынудят её пойти на этот
шаг2. Германская сторона на протяжении последних лет неоднократно выступала с
умеренными предложениями, однако, поскольку все они были отклонены, она в
конечном итоге получала большее. А. Гитлер признаёт попытку Великобритании
выступить посредником в чехословацком вопросе, однако сожалеет, что она не делает
1
2
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 585.
Ibid. P. 586.
22
большего. Э. Галифакс заявил, что эту проблему нельзя удовлетворительно решить за
несколько недель или месяцев1.
22. Переговоры Н. Чемберлена с А. Гитлером 15 сентября 1938 г.
15 сентября 1938 г. британский премьер по собственной инициативе и без лишних
церемоний прибыл в Берхтесгаден, что стало наиболее острым геополитическим
вызовом для германской стороны за весь рассматриваемый период. Этот «план Z» был
осуществлён без консультаций с кабинетом. Н. Чемберлен заявил, что с самого начала
его политика была направлена на осуществление англо-германского сближения. А.
Гитлер отметил, что с 1918 г. постоянно думает об англо-германском сотрудничестве.
Однако в последние годы по его вере в его реализацию был нанесён ряд сильных
ударов. Н. Чемберлен сообщил, что многие англичане воспринимают его речи как
пустые слова, за которыми скрываются некие планы2. Однако лично он готов
продолжать работу по обеспечению двустороннего взаимопонимания. А. Гитлер заявил,
что все проблемы, которые в этой связи встают, сводятся к чехословацкой. Между тем, в
Великобритании склонны считать, что аппетит растёт во время еды, и поэтому Третий
рейх никогда не будет удовлетворён, реализовав ту или иную свою цель. Между тем,
Германия к настоящему времени урегулирована взаимоотношения с Польшей,
добровольно ограничила размер своего флота, заключив англо-германское морское
соглашение, логическим основанием для которого было стремление никогда больше не
воевать с Великобританией, гарантировала независимость Бельгии и Нидерландов,
признала отсутствие территориальных претензий к Франции по поводу ЭльзасаЛотарингии, гарантировала границы с Италией, Югославией и Венгрией после
аншлюса. Поскольку морское соглашение заключалось с германской стороны именно с
таким намерением, стремление Великобритании к военному вмешательству ставит
германское правительство в невыгодное положение. В настоящий момент оно
выполняет задачу возвращения в рейх 10 миллионов немцев, 7 из которых уже вошли в
его состав, осталось только 3 в Чехословакии. В остальных случаях территориальные
трудности с границами отсутствуют3. Н. Чемберлен спросил, действительно ли
включение в состав Третьего рейха судетских немцев – это всё, что германская сторона
1
DBFP. Ser.3. Vol. I. P. 587.
DGFP. Ser. D. Vol. II. P. 787.
3
DBFP. Ser.3. Vol. II. P. 339.
2
23
требует от Чехословакии, и не стремится ли он её расчленить. А. Гитлер ответил лишь
то, что к этому процессу обязательно подключатся Польша и Венгрия. Однако
Великобритания может быть уверена, что он пойдёт на военные действия из-за
судетской проблемы, даже если её придётся решать в условиях мировой войны, и
вынужден будет отдать приказ в любую минуту, потому что на данный момент
пострадало уже триста судетских немцев и события вскоре примут необратимый
характер. Н. Чемберлен сообщил, что британскую сторону не интересует судетский
вопрос, но исключительно сохранение мира, и заявил, что, как практичный человек, он
видит возможность передачи Третьему рейху Судетской области, однако в таком случае
возникнут проблемы переселения немецкого населения из анклавов на территории
Моравии и Силезии1. А. Гитлер заявил: «Всё это выглядит слишком теоретично. Я хочу
реально смотреть на вещи. Триста судетских немцев было убито, и так не может дальше
продолжаться. Проблема должна быть немедленно решена. Я намерен решить её. Меня
не интересует, будет ли мировая война или нет»2. Тогда Н. Чемберлен задал
провокационный вопрос: «Если фюрер намерен решить этот вопрос силовым путём, не
ожидая даже настоящего обсуждения, зачем же он позволил мне приехать сюда?»3 Затем
он сразу предложил совместное воззвание к обеим сторонам, что А. Гитлер отклонил.
Тогда Н. Чемберлен заявил, что дальнейшего продвижения быть не может, пока А.
Гитлер не внесёт свои предложения. А. Гитлер ответил, что, если британское
правительство готово в принципе принять идею передачи территорий, то обсуждение
может быть продолжено. Если оно сообщит, что не готово, тогда он признает
переговоры бесполезными. Если согласится, то эту процедуру можно осуществить. Н.
Чемберлен сообщил, что лично он согласен. А. Гитлер заявил, что германская военная
машина готова к операции, и в случае её начала, он будет не в силах её остановить.
Однако в течение нескольких дней он не будет отдавать подобного приказа, если только
последующие инциденты не вынудят его это сделать. Переговоры было решено
продолжить в Бад-Годесберге. Н. Чемберлен пришёл к выводу, что «добился от Гитлера
правды»4.
1
DGFP. Ser. D. Vol. II. P. 793-794.
DBFP. Ser.3. Vol. II. P. 340.
3
Ibid. P. 340.
4
McDonough F. When Instincts Clouds Judgement: Neville Chamberlain and the Pursuit of Appeasement with Nazi
Germany, 1937-9 // The Origins of the Second World War: An International Perspective / ed. by F. McDonough. London,
2011. P. 195.
2
24
23. Переговоры Н. Чемберлена с А. Гитлером 22-23 сентября 1938 г.
22 сентября 1938 г. А. Гитлер, Н. Чемберлен, И. фон Риббентроп, А. Киркпатрик,
Н. Гендерсон, Х. Вильсон и переводчик П. Шмидт прибыли в отель «Дреезен» в БадГодесберге. Н. Чемберлен, всем видом показывая, что действует в германских
интересах, начал говорить о том, что намеченный план успешно согласован, и должен
быть реализован на основании прав наций на самоопределение. А. Гитлер, начав
политический манёвр, заявил, что план не может быть выполнен1. Проблема в
настоящий момент находится в самой критической стадии, и не только он, но и Польша
и Венгрия рассчитывают на её немедленное решение. Н. Чемберлен сообщил, что это
заявление очень разочаровывает и запутывает его, ведь уже предыдущей инициативой
он «передал свою политическую жизнь в его руки»2. А. Гитлер заявил, что видит только
две возможности: или новая граница тут же будет проведена на основе языковых карт, и
вся чехословацкая армия и администрация будет эвакуирована, или он прибегнет к
военному решению, и граница будет обеспечена исходя из стратегических соображений.
Однако
лично
он
предпочтёт
взаимопонимание
с
Великобританией
хорошей
стратегической границе в Чехословакии. Решающим фактором здесь является быстрота.
Кроме того, необходимо провести плебисцит, который покажет, что большие
этнические блоки не желают находиться в составе Чехословакии. В ходе переговоров А.
Гитлер получил сообщение, что двенадцать судетских заложников были расстреляны, и
в связи с этим заявил, что ему будет трудно воздержаться от военного вмешательства в
Чехословакию. Н. Чемберлен сообщил, что проведёт необходимые переговоры. А.
Гитлер заявил, что он не верит в мирное решение проблемы3. 23 сентября Н. Чемберлен
сообщил А. Гитлеру, что британское общественное мнение не одобряет его новые
требования, однако их необходимо оформить в виде меморандума. Помимо этого,
накануне он направил их британскому послу в Праге. Вечером того же дня британский
премьер вернулся в отель. Во время второго раунда переговоров пришло сообщение, что
Э. Бенеш объявил мобилизацию. И. фон Риббентроп предложил ознакомиться с
меморандумом. В документе были указаны сроки эвакуации (26-29 сентября), после
которых вермахт должен был немедленно занять Судетскую область. Н. Чемберлен
заявил, что это диктат. А. Гитлер ответил: «Нет. Посмотрите – в заглавии написано
1
DBFP. Ser.3. Vol. II. P. 465.
Ibid. P. 467.
3
Ibid. P. 473.
2
25
“меморандум”». Под давлением Н. Чемберлена фюрер, однако, согласился перенести
срок на 1 октября1.
24. Переговоры Х. Вильсона с А. Гитлером 27 сентября 1938 г.
27 сентября 1938 г. Х. Вильсон вновь прибыл для переговоров с А. Гитлером. Х.
Вильсон заявил, что следующие несколько дней могут стать решающими для англогерманских отношений. Сейчас существует две альтернативы: или чехи принимают
годесбергский меморандум и вопрос будет исчерпан, или отклоняют. А. Гитлер
сообщил, что во втором случае последует полное уничтожение Чехословакии2. Х.
Вильсон заявил, что в случае германской атаки Чехословакии, Франция будет считать
себя вынужденной выполнить свои договорные обязательства. Это значит, что
вооружённые силы Франции будут активно вовлечены в военные действия против
Германии, и британское правительство будет считать себя вынужденным оказать
помощь Франции. А. Гитлер заявил: «Этим подразумевается, что Франция будет
атаковать, потому что у меня нет намерений атаковать Францию». И поскольку это так,
обстоятельства для вмешательства Великобритании могут возникнуть, только если
Франция атакована. Следовательно, это следует понимать так, что Великобритания
намерена также атаковать Третий рейх. Х. Вильсон ответил, что во французском
заявлении ничего не говорится об атаке нацистской Германии, а говорится лишь о
выполнении договорных обязательств, и он не знает, что точно под этим
подразумевается3. А. Гитлер заявил, что вполне может полагаться на свои западные
оборонительные укрепления и сожалеет о том, что Чехословакия выглядит в британских
глазах важнее, чем Германия. Между тем, Э. Бенеш вполне может отклонить
меморандум просто потому, что рассчитывает на поддержку запада, и война начнётся
только потому, что Чехословакия откажется выполнять уже фактически возложенные на
себя обязательства.
25. Переговоры О. Пироу с А. Гитлером 24 ноября 1938 г.
24 ноября 1938 г. в Берхтесгаден прибыл военный министр Южноафриканского
союза О. Пироу. Он заявил, что А. Гитлеру следовало бы поспособствовать улучшению
1
Irving D. Hitler’s War… P. 124.
DBFP. Ser.3. Vol. II. P. 565.
3
Ibid. P. 566.
2
26
политического положения Н. Чемберлена и Э. Галифакса. А. Гитлер сообщил, что
англо-германские отношения не могут быть укреплены до тех пор, пока Лондон
полагает, что Третий рейх не является великой державой и что он должен подвергаться
влиянию и контролю Великобритании, будучи «прикреплённым к её подолу»1. Начиная
с 1918 г. она привыкла отказывать Германии в праве считаться великой державой,
одновременно фактически признавая таковыми, например, Бельгию, Голландию и
Швейцарию. Сейчас она должна наконец об этом забыть и осознать, что она находится
лицом к лицу с сильнейшей державой в Европе и действовать в соответствии с этим,
перед тем как её отношения с нацистской Германией смогут вновь приобрести
содержательные и реальные основания. О. Пироу отметил, что британская сторона
прекрасно понимает, что Третий рейх теперь ведущая мировая держава. А. Гитлер
заявил, что хорошо осознаёт пределы своей власти и поэтому говорит о том, что Третий
рейх стал сильнейшей державой лишь в Европе. О. Пироу отметил, что двусторонние
отношения зависят только от него, и он должен помочь Н. Чемберлену и Э. Галифаксу,
потому что, если он отвернётся от Великобритании, то к власти там придёт военная
партия, и всё может кончиться мировой войной2. Под помощью он имеет ввиду
еврейский вопрос. Его решение можно связать с колониальной проблемой, т.е. заявить о
переселении евреев в какую-нибудь колонию, что форсирует решение и той, и другой
проблемы. А. Гитлер заявил, что не станет переселять евреев в собственные колонии, и
этот вопрос в любом случае не способен привести к войне. Ажиотаж вокруг него
доказывает лишь то, что Великобритания не желает мира с нацистской Германией.
Разжигание войны в любом случае нельзя погасить уступками, и если Великобритания
намерена предпринять действия против неё, пусть попробует. Если она намерена
форсировать перевооружение, то Третий рейх будет перевооружаться в два раза быстрее
так, что она никогда с ним не сравняется. Если А. Гитлер будет во главе Германии во
время войны, то она не будет проиграна. Между тем, он на протяжении жизни сражался
за англо-германское взаимопонимание, зафиксировал это в «Моей борьбе», отправил
своего лучшего человека, И. фон Риббентропа, в Лондон, зная, что тот всю жизнь
работает в том же направлении, однако как никто другой был удостоен бесчестного
отношения с британской стороны. Он не получил ничего, кроме ударов. Теперь он с
сожалением окончательно решил отменить труды своей молодости, видя, что
1
2
DBFP. Ser.3. Vol. III. P. 337.
Ibid. P. 338.
27
Великобритания не желает сотрудничества. Пусть теперь она не питает ложных надежд,
теперь сила противостоит силе. Что касается Н. Чемберлена и Э. Галифакса, то у него
создалось впечатление, что они ходят по натянутому канату, потому что за ними
находятся реальные манипуляторы, пресса и оппозиция. Однако, если британская
сторона достаточно умна, то близкие дружественные отношения между Третьим рейхом
и Великобританией всё ещё возможны: между первым как сильнейшей военной
державой и второй как сильнейшей морской державой. Вместе они будут представлять
наиболее значительную силу в мире1.
25. Выступление А. Гитлера перед рейхстагом 30 января 1939 г.
30 января 1939 г. А. Гитлер произнёс речь перед рейхстагом, в ходе которой
заявил: «У Германии нет территориальных претензий ни к Англии, ни к Франции, кроме
возможного возвращения её колоний. […] Я верю в долгосрочный мир. Существует ли в
этом отношении настоящий конфликт интересов между Англией и Германией? Я часто
и достаточно говорил о том, что ни один немецкий гражданин и, тем более, националсоциалист даже не мечтает вмешаться в законную сферу интересов Британской
империи. И неоднократно голос разума был услышан также и в Англии, и мы в самом
деле наслышаны об англичанах, чьи взвешенные размышления привели их к принятию
аналогичной установки по отношению к Германии. И если эти два народа начнут
взаимное сотрудничество на основе доверия, то это стало бы причиной великой радости
по всему миру. То же самое справедливо и для наших отношений с Францией»2.
26. Переговоры Н. Гендерсона с Г. Герингом 18 февраля 1939 г.
18 февраля 1939 г. Н. Гендерсон провёл переговоры с Г. Герингом. Г. Геринг
заявил, что огромные расходы Великобритании на перевооружение наводят его на два
объяснения: либо она намерена сделать свою оборону неприступной, либо собирается
начать превентивную войну против нацистской Германии. Между тем, особенности
британской политической системы не дают гарантии того, что Н. Чемберлен останется у
власти, и его не сменит, например, У. Черчилль или А. Иден. Германия не намерена
возражать против первой альтернативы, потому что сама проводит такую политику,
однако многие люди в Германии полагают, что смена правительства Н. Чемберлена
1
2
DBFP. Ser.3. Vol. III. P. 341.
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 1455-1456.
28
приведёт ко второй альтернативе1. Н. Гендерсон заверил, что верна именно первая
альтернатива, и отметил, что Германия, в свою очередь, тоже перевооружается так, как
будто не было Мюнхенского соглашения. Г. Геринг возразил, что сразу после него
темпы
германского
перевооружения
начали
снижаться,
однако,
поскольку
Великобритания ускорила темпы своего перевооружения, они вновь были усилены в
оборонительных целях. Однако, несмотря на то, что перевооружение обходится
германской стороне дешевле, чем британской, Третий рейх гораздо более бедное
государство, чем Великобритания, и поэтому различия сглаживаются. Н. Гендерсон
пришёл к выводу, что А. Гитлер в данный момент не нацелен на проведение каких-либо
авантюр. Мемель рано или поздно, но скорее рано, вернётся в состав Германии. То же
можно сказать о Данциге. На Чехословакию может быть оказано давление, однако А.
Гитлер навряд ли станет форсировать события, пока его на это что-либо не подтолкнёт.
Вероятно, он в ближайшее время вернётся к сравнительной внешнеполитической
«респектабельности»2.
27. Переговоры А. Гитлера с Э. Гахой 15 марта 1939 г.
После переговоров с Й. Тисо А. Гитлер пригласил к себе Э. Гаху. Президент
прибыл 14 марта 1939 г. в рейхсканцелярию, и переговоры в присутствии И. фон
Риббентропа, Г. Геринга, В. Кейтеля и др. состоялись в ночь на 15 марта. А. Гитлер
извинился перед Э. Гахой за то, что неожиданно вызвал его. Э. Гаха сообщил, что давно
борется с режимом Э. Бенеша и стал при нём чуть ли не персоной нон-грата. Теперь он
уверен, что судьба Чехословакии находится в руках фюрера, и надеется, что её
безопасности ничто не угрожает3. А. Гитлер сообщил, что в соответствии с планом
«Грюн» уже отдал приказ о вторжении вермахта в Чехословакию в 6 утра 15 марта и о
занятии люфтваффе чехословацких аэродромов с целью присоединить Чехословакию к
Третьему рейху. Именно для этого он и пригласил его. Осознав бессмысленность
кровопролития, Э. Гаха получил сердечный приступ. Ему быстро оказали помощь, и
президент заявил, что ему уже трудно будет отдать приказ о несопротивлении, потому
что до вторжения остались считанные часы. А. Гитлер ответил, что, действительно,
военную машину уже не остановить, однако всё зависит от президента. Поэтому он
1
DBFP. Ser.3. Vol. IV. P. 120.
Ibid. P. 121.
3
Ibid. P. 264.
2
29
предлагает подписать совместную декларацию о переходе Богемии и Моравии под
протекторат Третьего рейха. Экономические преимущества для чехов от этого
очевидны, тем более, что он гарантирует им гораздо большую степень автономии, чем
они имели в составе Австро-Венгрии и чем имели немцы в составе Чехословакии, и
отказ от проведения политики денационализации1. Э. Гаха согласился, и декларация
была подписана.
28. Выступление А. Гитлера перед рейхстагом 28 апреля 1939 г.
28 апреля 1939 г. А. Гитлер выступил с речью перед рейхстагом, которая стала
ответом на телеграмму Ф. Рузвельта 15 апреля, в которой американский президент
призывал А. Гитлера дать односторонние гарантии ненападения Третьего рейха на 30
государств. Он заявил: «Нет, соглашение с господином Чемберленом, в которое я
вступил не имело ничего общего с проблемой, которая имеется в виду. Оно имело
отношение исключительно к вопросам, связанным с сосуществованием Англии и
Германии. […] Когда теперь господин Чемберлен приходит к выводу, что Мюнхенское
соглашение является нулём и ничто, потому что мы его аннулировали, я приму во
внимание его текущее расположение и сделаю необходимые выводы. […] Мы, как
немцы, не чувствуем себя подчинёнными по отношению к британцам […] Если Англия
объявляет о своей неспособности понять это, нашу установку, и вместо этого наверное
рассматривает Германию как вассальное государство, в таком случае наши предложения
любви и дружбы по отношению к Англии будут бесполезны. […] Это предполагает
решимость и убеждённость, что война больше не будет возможна между Англией и
Германией. И это остаётся моей решимостью и убеждённостью даже сегодня. Тем не
менее, я теперь вынужден признать, что официальная и неофициальная политика
Англии не оставляют сомнения, что Лондон больше не разделяет этой убеждённости и
что независимо от вида конфликта, в которую Германия будет втянута, Великобритания
всегда будет противодействовать Германии. Война с Германией считается в порядке
вещей. […] Теперь, поскольку журналисты и официальные лица в Англии публично
призывают к противодействию Германии в любом случае, и это подтверждается хорошо
известной политикой окружения, принципы, на которых был основан англо-германский
1
DBFP. Ser.3. Vol. IV. P. 267.
30
морской договор, уничтожены»1. И далее, в ответ Ф. Рузвельту: «Когда американский
президент Рузвельт чувствует себя призванным обратиться с подобным запросом из
всех государств к Германии или Италии просто потому, что Америка удалена от
Европы, в таком случае, поскольку расстояние между Европой и Америкой столь же
велико, с нашей стороны также правомочен вопрос президенту Соединённых Штатов о
целях американской внешней политики и намерениях, на которых она базируется в
отношении, например, к государствам Центральной и Южной Америки. В этом случае
господин Рузвельт конечно отошлёт нас к доктрине Монро и отклонит его как
необоснованное вмешательство во внутренние дела американского континента. Теперь
мы, немцы, отстаиваем точно такую же доктрину по отношению к Европе и при любых
обстоятельствах настаиваем на ней, поскольку она имеет отношение к сфере интересов
Великогерманского рейха»2.
29. «Протокол Шмундта» 23 мая 1939 г.
23 мая 1939 г. состоялось совещание в рейхсканцелярии в присутствии А.
Гитлера, Г. Геринга, всего высшего командования, но без И. фон Риббентропа. О нём
известно из т.н. «протокола Шмундта», составленного военным адъютантом А. Гитлера
полковником Р. Шмундтом, который присутствовал на совещании. Поскольку Р.
Шмундт пытался записывать за А. Гитлером параллельно, из протокола получился
обрывочный конспект. А. Гитлер заявил, что с 1933 г. военное положение Третьего
рейха чрезвычайно улучшилось, однако он остаётся вне круга великих держав, и баланс
сил был установлен без его участия. Поэтому все попытки Третьего рейха обеспечить
себе этот статус рассматриваются как незаконное приобщение3. Национальное
объединение завершено с незначительными оговорками. Дальнейший успех не может
быть обеспечен без кровопролития. А. Гитлер заявил: «Поляки не являются только что
появившимися врагами. Польша всегда была на стороне наших противников. Невзирая
на договоры о дружбе она всегда была настроена на использование каждой возможности
против нас. И дело не в Данциге. Для нас это вопрос расширения нашего жизненного
пространства на восток и обеспечения продовольственных запасов, а также решения
1
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 1572-1574.
Ibid. P. 1589.
3
DGFP. Ser. D. Vol. VI. P. 574-575.
2
31
проблемы с прибалтийскими государствами»1. И далее: «Если судьба бросит нас в
схватку на западе, будет хорошо иметь довольно большое пространство на востоке. […]
Проблема под названием “Польша” не может быть отделена от схватки с западом.
Внутренняя солидарность Польши против большевизма сомнительна. Поэтому Польша
является сомнительным барьером против России. […] Мы не можем ожидать
повторения Чехии. Будет война. Нашей задачей является изоляция Польши. Успех в её
изоляции будет решающим. Поэтому фюрер должен оставить за собой окончательное
решение об ударе. Он не должен приходиться на одновременную схватку с западом
(Англией и Францией). Если не будет ясно с очевидностью, что германо-польский
конфликт не приведёт к войне с западом, то мы должны будем сражаться в первую
очередь с Англией и Францией. […] Конфликт с Польшей – начатый с атаки Польши –
будет успешен только в том случае, если запад отстранится. Если это невозможно, то
лучше обрушиться на запад и покончить с Польшей одновременно. Изоляция Польши
есть задача искусной политики»2. И далее: «Альянс Франции, Англии и России против
Германии, Италии и Японии вынудил бы меня атаковать Англию и Францию
несколькими разрушительными ударами. Фюрер сомневается, возможно ли мирное
урегулирование с Англией. Необходимо быть подготовленным к схватке. […] Англия не
может разгромить Германию несколькими мощными ударами. Для Англии решающую
важность представляет перенести войну как можно ближе к Руру. На французской крови
не будут экономить (Западный вал!!). […] Если Франция и Англия хотят, чтобы война
между Германией и Польшей привела к схватке, тогда они будут поддерживать
Голландию и Бельгию в их нейтралитете с целью создания фортификаций, чтобы в
конечном итоге вынудить их составить им компанию. […] Поэтому, если Англия хочет
вмешаться в польскую войну, мы должны предпринять молниеносную атаку Голландии.
[…] Планирование должно быть основано на следующих наиболее неблагоприятных
условиях. 1. Цель состоит в том, чтобы нанести врагу сокрушительный удар, или
целенаправленный сокрушительный удар. […] Это возможно только в том случае, если
мы не скатимся в войну с Англией за счёт Польши. 2. Подготовка должна быть
произведена к длительной войне, равно как и к неожиданной атаке, и любая возможная
попытка вмешательства Англии на континент должна быть разгромлена»3.
1
DGFP. Ser. D. Vol. VI. P. 575.
Ibid. P. 576.
3
Ibid. P. 576-578.
2
32
30. Переговоры Х. Вильсона с Г. Вольтатом 18 июля 1939 г.
Основные переговоры между Х. Вильсоном и Г. Вольтатом состоялись 18 июля
1939 г. Г. Вольтат сообщил, что основными причинами антибританских настроений в
нацистской Германии являются, во-первых, политика окружения Третьего рейха,
форсируемая при помощи СССР, и, во-вторых, заявления Н. Чемберлена и Э. Галифакса
по поводу Данцига. Х. Вильсон заявил, что, напротив, недавние заявления британского
правительства являются миротворческими, и причину ухудшения двусторонних
отношений следует искать в политике Германии, угрожающей миру1. Британскую
политику гарантий следует рассматривать как процесс укрепления британской позиции.
У некоторых создалось впечатление, что в Мюнхене в сентябре 1938 г. Великобритания
не была готова к сражению. Как бы то ни было, сейчас ситуация полностью
изменилась2. Поэтому он намерен озвучить германской стороне меморандум с
предложением двусторонних переговоров, однако их инициатива должна исходить от
германской стороны. Х. Вильсон выразил надежду, что «фюрер стремится избежать
мировой войны по причине данцигского вопроса» и произведёт «революцию в мировом
общественном мнении»3. Если иное решение невозможно, то «Великобритания и
Британская империя сегодня готовы к вооружённому конфликту и установлены на
вооружённый конфликт»4. «Программа германо-британского сотрудничества» Х.
Вильсона, дошедшая в записях Г. Вольтата, состояла в следующем: совместной англогерманской декларации о неприменении агрессии не в форме двустороннего пакта о
ненападении, взаимных декларациях о невмешательстве в британское содружество
наций и в Великую Германию соответственно, однако касающихся не только границ
государств и владений, но и «территорий, представляющих специальный интерес и
экономическую важность», решении колониального вопроса в контексте ревизии
Версальских
установлений,
германо-британской
декларации
по
сокращению
вооружений и экономическом соглашении5. В случае выполнения этой программы
британские гарантии на востоке стали бы излишними, а данцигский вопрос потерял бы
своё значение для Великобритании.
1
Metzmacher H. Deutsch-Englische Ausgleichsbemühungen im Sommer 1939 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte №4
1966. S. 377.
2
DGFP. Ser. D. Vol. VI. P. 979.
3
Ibid. P. 980.
4
Ibid. P. 980.
5
Ibid. P. 980-982.
33
31. Переговоры Г. фон Дирксена с Х. Вильсоном 3 августа 1939 г.
3 августа 1939 г. Г. фон Дирксен провёл переговоры c Х. Вильсоном. Х. Вильсон
отметил, что, конечно, реакция британского парламента и международной прессы
неблагоприятна, но ведь это именно А. Гитлер должен выбраться из «порочного круга»,
в который он попал, и поэтому в ещё большей степени должен проявить инициативу в
выполнении программы Х. Вильсона1. Г. фон Дирксен подчеркнул, что не может
понять, какой в сложившихся условиях Лондон ожидает вид инициативы от фюрера, раз
проводит против Третьего рейха политику окружения. Х. Вильсон заявил, что
британские гарантии имеют оборонительный характер и что любые договоры будут
неэффективными, пока германское правительство проводит агрессивную политику2.
32. Переговоры Н. Гендерсона с Э. фон Вайцзеккером 16 августа 1939 г.
16 августа 1939 г. Н. Гендерсон провёл переговоры с Э. фон Вайцзеккером. Н.
Гендерсон сообщил, что если Берлин применит силу, то Великобритания ответит
вооружённым сопротивлением. Э. фон Вайцзеккер отметил, что после заявлений Ю.
Бека совершенно исключено, что германская сторона инициирует какие-либо
переговоры. Британская сторона совершенно не отдаёт себе отчёта, к чему ведёт её
политика окружения Третьего рейха и слепой поддержки Польши. Кроме того,
германское правительство убеждено, что Великобритания не будет сражаться при всех
обстоятельствах по причине безрассудства польской стороны3. Н. Гендерсон заявил, что
И. фон Риббентроп совершенно не знает британской ментальности. Если Польша решит
обратиться к оружию с целью обороны от какого-либо акта нацистской Германии, то не
может быть никаких сомнений, что Великобритания окажет ей полную вооружённую
поддержку. И Германия делает трагическую ошибку, если полагает обратное. Э. фон
Вайцзеккер отметил, что германское правительство полагает, что установка Польши
будет такой, что сама будет способна освободить британское правительство от любых
слепых обязательств в пользу невменяемой стороны. Н. Гендерсон заявил, что разговор
движется по кругу. Польша не будет предпринимать никаких серьёзных мероприятий
без консультаций с Великобританией. Э. фон Вайцзеккер, что, напротив, она уже это
1
Metzmacher H. Deutsch-Englische Ausgleichsbemühungen… S. 399.
Ibid. S. 399-400.
3
DBFP. Ser. D. Vol. VII. P. 30.
2
34
делает, в частности, в виде ультиматума Ю. Бека данцигскому сенату. Её реальная
политика, над которой Великобритания не имеет контроля, состоит в травле
германского населения, основанная на полной уверенности в неограниченной
поддержке запада. При этом Н. Чемберлен больше не может посетить нацистскую
Германию, как в 1938 г.1
33. Письмо А. Гитлера Н. Чемберлену 23 августа 1939 г.
Получив письмо от Н. Чемберлена, в тот же день А. Гитлер написал ему ответное
письмо. В нём говорилось: «Германия никогда не искала конфликтов с Англией и
никогда не вмешивалась в интересы Англии. Напротив, она годами стремилась – хотя, к
сожалению, впустую – выиграть английскую дружбу. По этой причине она допускала
добровольное ограничение своих интересов, которое с точки зрения национальной
политики в противном случае было бы очень трудно допустить. […] Германский рейх,
однако, как и любое другое государство, имеет определённые интересы, от которых
невозможно отречься. Они не идут дальше определённых пределов, предначертанных
германской историей и обусловленных экономическими предпосылками. […] К этим
вопросам принадлежит и германский город Данциг и связанная с ним проблема
корридора. […] Германия была готова урегулировать вопросы Данцига и корридора
методом переговоров на основе предложений поистине беспрецедентного великодушия.
Слухи, распространённые Англией по поводу германской мобилизации против Польши,
предположения по поводу агрессивных планов в отношении Румынии, Венгрии и т.д., и
т.д., равно как и так называемые гарантийные декларации, данные в результате этого,
однако, рассеяли польское расположение к переговорам на подобной основе, которая
была бы приемлема и для Германии. […] Общие гарантии, данные Англией Польше о
том, что она окажет ей поддержку при любых обстоятельствах, независимо от причин
возможного конфликта, может быть понят в этой стране только как поощрение впредь
инициировать под прикрытием этого документа волну страшного терроризма против
полутора миллионов германских жителей Польши. […] Ваше превосходительство
сообщает мне от имени британского правительства, что будет вынужден оказать
поддержку Польше в любом подобном случае вмешательства со стороны Германии. Я
обращаю внимание на это Ваше заявление и уверяю Вас в том, что оно не может
1
DBFP. Ser. D. Vol. VII. P. 31.
35
изменить намерений германского правительства защищать интересы рейха… […] Ваша
уверенность в том, что в результате этих событий Вы предвкушаете долгую войну,
разделяется и мной. Германия в случае её атаки со стороны Англии будет подготовлена
и непоколебима. […] Поскольку Германия никогда не имела намерений предпринимать
военные меры, кроме имеющих оборонительный характер, против Англии или Франции,
и, как я уже подчёркивал, никогда не намеревалась и не будет намереваться в будущем
атаковать Англию или Францию, отсюда следует, что уведомление, подтверждённое
Вами, господин премьер-министр, в Вашем письме, может иметь отношение только к
намеренному акту угрозы, направленному против рейха. Поэтому я сообщаю Вашему
превосходительству, что в случае вступления в силу этих военных уведомлений, я
намерен отдать приказ о немедленной мобилизации германских вооружённых сил. […]
Я всю жизнь боролся за германо-английскую дружбу; установка, принятая британской
дипломатией, по крайней мере вплоть до настоящего момента, однако, склонила меня к
осознанию тщетности этой попытки. Если в этом отношении в будущем будут какиелибо изменения, никто не будет более счастлив, чем я»1.
34. Переговоры А. Гитлера с Н. Гендерсоном 25 августа 1939 г.
25 августа 1939 г. А. Гитлер провёл переговоры с Н. Гендерсоном, заявив, что
надеется на то, что двустороннее взаимопонимание всё ещё достижимо. Поэтому он
желает в настоящий момент сделать в отношении Великобритании предложение,
сравнимое с его предложением в отношении России. Предположение о том, что Третий
рейх стремится завоевать мир нелепо. Достаточно взглянуть на площадь его
территории2.
Между
тем,
акты
провокации
со
стороны
Польши
становятся
неприемлемыми. Германо-польская проблема должна быть решена, и будет решена. Он
всегда стремился к англо-германскому взаимопониманию, и теперь, после заключения
пакта с СССР, британская сторона должна понимать, что война не способна принести ей
какой-либо пользы. Россия и Германия больше никогда не обратят оружие друг против
друга. Однако он готов и намерен после решения этой проблемы сделать предложение
Великобритании3. Он признаёт Британскую империю и готов лично поручиться за её
существование и её поддержку Третьим рейхом, если будет рассмотрен вопрос о
1
DGFP. Ser. D. Vol. VII. P. 217-219.
Ibid. P. 279.
3
Ibid. P. 280.
2
36
возвращении германских колоний и не будут затронуты его отношения с Италией. Более
того, он не собирается вмешиваться в англо-французское сотрудничество и готов
оказывать поддержку Британской империи в вопросах, не касающихся интересов
Третьего рейха. Он не заинтересован в проблемах на западе, и «Западный вал»
представляет собой окончательную границу Третьего рейха на западе. Если британская
сторона рассмотрит эти идеи, то это станет благодеянием для обеих сторон, если нет, то
будет война. Обратиться с этими предложениями к Великобритании он намерен сразу
же после решения польской проблемы1.
35. Переговоры Н. Гендерсона с А. Гитлером 28 августа 1939 г.
28 августа 1939 г. Н. Гендерсон вручил А. Гитлеру ответ Великобритании на его
предложения. В нём говорилось о том, что британское правительство «не может при
любых
преимуществах
предлагаемых
Великобритании
молча
согласиться
на
урегулирование, угрожающее независимости государства, которому оно дало свои
гарантии», были повторены предложения Н. Чемберлена и сообщалось, что переговоры
должны быть проведены в интересах Польши2. Н. Гендерсон сообщил, что лично сделал
всё возможное, чтобы предотвратить кровопролитие. А. Гитлер заявил, что у него нет
выбора, и его долг защищать интересы германского народа. Третий рейх как великая
держава не может поставить себя на уровень Польши. Он сожалеет о том, что
повторяется ситуация, когда Великобритания предпочла дружбу со страной, вроде
Чехословакии, дружбе с нацисткой Германией. Он по-прежнему надеется, что она всё
же не упустит последнего шанса изменить своё решение, приняв его предложения3. На
следующий день Н. Гендерсон снова дважды провёл переговоры с А. Гитлером,
который сообщил, что его предложения остаются в силе, однако он теперь готов пойти
на прямые переговоры с Польшей на условиях мартовских германских предложений.
Если Великобритания приветствует такой вариант, то должна поспособствовать, чтобы
30 августа в Берлин прибыл польский эмиссар. Восприняв это как ультиматум, Н.
Гендерсон закричал по поводу польской политики: «Для меня и правительства Его
Величества и ломаного гроша не стоит, были ли немцы убиты, или нет»4.
1
DGFP. Ser. D. Vol. VII. P. 281.
Ibid. P. 383.
3
Ibid. P. 381-382.
4
Neville P. The Man Who Shouted at Hitler… P. 36.
2
37
36. Выступление А. Гитлера перед рейхстагом 1 сентября 1939 г.
В день начала польской кампании А. Гитлер произнёс речь перед рейхстагом, в
ходе которой заявил: «Теперь политики запада говорят, что это является покушением на
их интересы. Я могу только сожалеть об этой позиции. Это не может и не сможет,
однако, ни на минуту поколебать меня в выполнении моего долга. Я официально
заявлял западным государствам, и повторяю это сейчас, о том, что мы от них ничего не
требуем. Мы никогда не будем ничего от них требовать. Я заверил их, что граница
между Францией и Германией является окончательной. Снова и снова я предлагал
дружбу, и, если это возможно, близкое сотрудничество, Англии. Но любовь не может
оставаться односторонним делом. Она должна быть встречена другой стороной.
Германия не преследует никаких интересов на западе. “Западный вал” обрисовал
границу рейха окончательно. Наши амбиции на будущее ничего в этом не меняют.
Ничто не способно изменить позицию рейха по этому вопросу. […] Нейтральные
государства уже заверили нас в своём нейтралитете. Ранее мы со своей стороны
гарантировали их нейтралитет. […] До момента, пока другие стороны не нарушат этот
нейтралитет, мы будем равным образом тщательно его соблюдать»1.
Приложение II. Гражданская война в Испании и геополитика.
Гражданская война в Испании, начавшаяся 17 июля 1936 г. и продолжавшаяся до
1 апреля 1939 г., привела к резкому усилению идеологического фактора в
международной политике. Она началась в ходе военного выступления испанских
правых и центристских сил под руководством генерала Ф. Франко – «франкистов»,
«националистов» - против «республиканцев» - Народного фронта левых сил,
находившегося у власти с февраля 1936 г. Чтобы не допустить разрастания конфликта, в
Лондоне 27 августа 1936 г. было заключено соглашение о невмешательстве в дела
Испании, которое подписали 27 европейских государств, и в рамках Лиги Наций начал
работу «Комитет по невмешательству». Отмечается его малая эффективность, потому
что он не сумел предотвратить итало-германскую и советскую интервенцию в
испанскую гражданскую войну2.
1
Domarus M. Hitler Speeches and Proclamations… P. 1753.
Малай В.В. Европа и Испания (сентябрь 1936 г. – май 1937 г.): курс «невмешательства» // Научные ведомости
Белгородского государственного университета, 2008, №1. Вып.5. С. 152.
2
38
Однако с другой точки зрения политика невмешательства была весьма
эффективной: с британской стороны она соблюдалась с крайней тщательностью, что
привело к тому, что французскому правительству Народного фронта, настроенному на
сближение со своими испанскими коллегами, пришлось выбирать между Испанией и
Великобританией, и общее намерение сотрудничать с последней вынудило её заключить
эмбарго на поставку оружия республиканцам и, по крайней мере официально,
отказаться от помощи Мадриду. Существует мнение, что Великобритания также
проводила эту политику из идеологических соображений, то есть из стремления не
допустить победы республиканцев1. Однако главной её целью было избежать создания
повода для объявления войны Франции со стороны Италии или Третьего рейха, что
могло обернуться большой европейской войной. Так или иначе, британская политика по
невмешательству внесла раскол в лагерь европейских левых сил и косвенно
способствовала
победе
франкистов.
Однако
отстранённость
талассократии
от
гражданской войны в Испании снижает значимость этого конфликта с геополитической
точки зрения и поэтому не позволяет рассматривать его в полной мере как «Вторую
мировую войну в миниатюре».
Решение о военной помощи франкистам А. Гитлер принял из сугубо
идеологических соображений, однако совершенно спонтанно. Это говорит об
условности разделения на «идеологизм» и «оппортунизм» при характеристике его
внешней политики. Американский исседователь К. Уиллард отметил: «Изначально, его
основным мотивом было предотвратить сближение испанского и французского
правительств Народного фронта, которое могло бы склонить Францию к мысли о
превентивной войне, в период, когда Германия находилась ещё в опасной зоне раннего
перевооружения»2. Однако запрос о военной помощи был сделан со стороны Ф. Франко.
25 июля 1936 г. А. Гитлер отдал распоряжение направить 20 транспортных самолётов с
целью переброски войск франкистов из испанского Морокко в Испанию и
сформировать добровольческие части3. Активная фаза военной помощи началась только
с ноября 1936 г. после неудачного для франкистов штурма Мадрида. Тогда был
сформирован и переброшен в Испанию легион «Кондор»: военное формирование,
подчинявшееся Берлину и состоящее как из боевой авиации, так и бронетехники. Его
1
Roi M. Alternative to Appeasement… P. 132.
Willard C. The Spanish Civil War and the Coming of the Second World War // The International History Review. Vol. 9.
№ 3 1987. P. 376.
3
Whealey R. Hitler and Spain. The Nazi Role in the Spanish Civil War. Lexington, KY, 1989. P. 7.
2
39
следует отличать от тех немецких добровольцев, которые сражались в иностранном
легионе под командованием Ф. Франко1. Военная помощь нацистской Германии по
сравнению с военной помощью Италии была ограниченной и на всём протяжении
войны никогда не превышала единовременно 10 тыс. военных. О масштабах
итальянской интервенции говорит тот факт, что она привела к полному разрыву
дипломатических отношений между Италией и Францией с ноября 1936 по осень 1938
гг2. Германская и итальянская военная помощь осуществлялась в нарушение договора о
невмешательстве. Легион «Кондор» по численности составлял единовременно около 5
тыс. человек и имел на вооружении, в основном, бипланы He-51 и эрзацбомбардировщики Ju-52, однако на более продвинутой стадии войны, люфтваффе
получили возможность провести боевые испытания новейшего истребителя Bf-109,
тактического бомбардировщика He-111 и пикирующего бомбардировщика Ju-87.
Танковый парк легиона составляли лёгкие танки Pz. I, которые в боевых условиях
продемонстрировали полное отставание от советских лёгких танков, участвовавших в
войне. Легион «Кондор» получил печальную известность 26 апреля 1937 г.
бомбардировкой баскского города Герника, в результате которой погибло, по
современным данным, от 126 до 800 мирных жителей. Несмотря на то, что германская
авиация до этого неоднократно бомбила Мадрид, в городе находились республиканские
части и военные объекты, и 75% города было уничтожено в ходе пожара, который не
удалось потушить, Лондон получил дополнительные подтверждения тезиса о
возможности решающего удара с воздуха3.
Существует мнение, что дополнительной целью А. Гитлера было переместить
внимание британской дипломатии на испанскую проблему, причём таким образом,
чтобы конфликт оставался локальным4. Оно несколько противоречит его желанию
победы франкистов, потому что получается, что он специально затягивал гражданскую
войну. Однако А. Гитлеру действительно удалось стимулировать дополнительную
активность британской дипломатии в испанском вопросе, непропорциональную
реальным угрозам. Тем самым парадоксальным образом продлевалась англо-германская
геополитическая разрядка и на несколько месяцев откладывалась активная фаза
«умиротворения» Н. Чемберлена. Это особенно актуально для 1937 года. Д. Айгнер
1
Whealey R. Hitler and Spain… P. 49.
Jackson P. France and Nazi Menace… P. 229.
3
Crowson N. Facing Fascism… P. 123.
4
Willard C. The Spanish Civil War… P. 382.
2
40
отметил: «Нейтральное отношение британского правительства признавалось также со
стороны Германии… […] Англия, как полагают, предпочла бы ничью однозначной
победе одной из сторон. Не столь необоснованным выглядит при этом намерение
британцев приблизить ослабленную после войны Испанию к себе путём экономической
помощи»1. 29 мая 1937 г. «карманный линкор» «Дойчланд», входивший в морской
патруль комитета по невмешательству с германской стороны, был по ошибке атакован
двумя республиканскими бомбардировщиками недалеко от острова Ибица. Это вызвало
пожар на корабле, смерть 31 и ранение 74 моряков. В связи с этим Германия и Италия
покинули комитет, а другой немецкий корабль «Адмирал Шеер» произвёл обстрел
испанского города Альмерия. 8 июня c британской стороны поступило предложение
осуществить визит К. фон Нейрата в Лондон2. Встреча не предусматривала подписания
каких-либо соглашений, а только обмен мнениями. Министр согласился прибыть в
Лондон 23 июня с той формулировкой, что произойдёт обсуждение важных вопросов,
касающихся обеих сторон, в первую очередь испанского3. А. Иден, однако, планировал
в первую очередь обсудить Западный пакт, и при этом пообещал не затрагивать вопроса
о
добровольцах,
участвующих
в
испанской
гражданской
войне4.
Германия
предусматривала то, что англо-германское сотрудничество может быть усилено в
случае, «если Англия не будет вмешиваться те сферы, где интересы Германии
преимущественны и британские интересы никак не затронуты»5. Новой эры в
двусторонних отношениях открыть не планировалось. У И. фон Риббентропа сложилось
от повестки дня, исходящей от А. Идена, «впечатление, что она может нанести вред
нашей
политике»6. Италия
выразила
надежду,
что переговоры
поспобствуют
улучшению англо-итальянских отношений, которые пребывали в плачевном состоянии7.
Однако 19 июня поступило сообщение, что германский крейсер «Лейпциг»
подвергся атаке со стороны республиканских или советских подводных лодок8. Это
произошло после того, как Германия вернулась в комитет и продолжила морское
патрулирование. Никакого ущерба кораблю нанесено не было, однако очередной
1
Aigner D. Das Ringen um England… S. 303-304.
ADAP. Ser. D. Band III. S. 261.
3
Ibid. S. 287.
4
Ibid. S. 296.
5
Ibid. S. 283.
6
Ibid. S. 289.
7
Ibid. S. 293.
8
Ibid. S. 300.
2
41
инцидент привёл к тому, что А. Гитлер отменил визит1. Британской стороне было
сообщено, что К. фон Нейрат откладывает свой визит в Лондон, потому что в
сложившейся
ситуации
не
может
покинуть
Берлин2.
А.
Гитлер
усилил
антибольшевистскую пропаганду и потребовал интернировать все республиканские
подводные лодки и провести массированную международную морскую акцию против
Мадрида3, что вызвало излишний ажиотаж западной дипломатии вокруг испанской
проблемы4. Германия отказалась участвовать в патруле, однако, на этот раз, не стала
выходить из комитета.
Из Рима Великобритания получила сообщение, что, вероятно, инцидента с
«Лейпцигом» вообще не было, и это была ложная тревога со стороны германских
моряков5. В июле 1937 г. А. Иден внёс предложение о том, чтобы официально признать
франкистов воюющей стороной в обмен на вывод добровольцев с обеих сторон. Однако
этот проект так и не был реализован. Более того, гражданская война в Испании привела
к усилению расхождений между А. Иденом и Н. Чемберленом по внешнеполитическим
вопросам. А. Иден, считавший Б. Муссолини «законченным гангстером», заверения
которого ничего не стоят6, проявлял гораздо большую враждебность по отношению к
средиземноморским амбициям фашистской Италии, чем к ограниченному присутствию
кригсмарине в испанских водах7. Н. Чемберлен, напротив, считал, что раскол
складывающейся оси «Берлин-Рим» следует начинать с Б. Муссолини, как более
слабого звена. 29 июля 1937 г. он отправил частное письмо лидеру фашистов, в котором
предлагал провести двусторонние переговоры. При этом он никак не проинформировал
А. Идена. Глава Форин офис отметил, что он сделал так потому, что посчитал, что он
будет ему
возражать8. 4 августа М.М. Литвинов отметил: «Вероятнее всего, что
Чемберлен хочет договориться одновремено с Германией и Италией, и поочерёдно
работает с обеих концов “оси”»9. 9 августа И.М. Майский сообщил о Н. Чемберлене:
«Он пригласил Нейрата в Лондон (приглашение было делом его рук) и, несмотря на
щелчок по носу, полученный из Берлина, вновь повторил это приглашение на большом
1
Willard C. The Spanish Civil War… P. 381.
ADAP. Ser. D. Band III. S. 305.
3
DBFP. Ser. 2. Vol. XVIII. P. 921-924.
4
Willard C. The Spanish Civil War… P. 381.
5
DBFP. Ser. 2. Vol. XVIII. P. 936.
6
Cowling M. The Impact of Hitler… P. 143.
7
Whealey R. Hitler and Spain… P. 110.
8
Eden A. Facing the Dictators… P. 510-511.
9
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 128. Д. 24. Л. 47.
2
42
митинге в Альберт-Холле 8 июля. В разговоре со мной, как вы знаете, Чемберлен
подчёркивал
чрезвычайную
важность
соглашения
с
Германией.
В
здешних
правительственых кругах ожидают, что визит Нейрата так или иначе состоится осенью,
хотя я не вполне уверен в том, что эти расчёты оправдаются»1. В августе 1937 г. Италия
начала подводную акцию против республиканских и советских судов. Это привело к
созыву конференции 14 сентября в швейцарском городе Ньон, в которой участвовали
Великобритания, Франция, СССР и ещё ряд стран, однако, не участвовала нацистская
Германия и Италия. В результате её работы морские инциденты прекратились, и
гражданская война в Испании была окончательно локализована, хотя добровольцы
продолжили сражаться за обе стороны вплоть до её окончания. Помимо этого, основным
дипломатическим итогом гражданской войны в Испании является присоединение
Италии к Антикоминтерновскому пакту в ноябре 1937 г. и обещание присоединиться к
нему со стороны Ф. Франко после победы. К. Шмитт отметил, что в старой Европе
признание повстанцев воюющей стороной было обычным делом и способом контроля
допустимых территориальных изменений со стороны великих держав. «Когда же
пространственный порядок общеевропейского международного права прекратил свое
существование, - отметил он, - подобные акты признания лишились своего смысла. По
этой причине во время испанской гражданской войны 1936—1939 годов уже ни одна
сторона не получила признания в качестве воюющей стороны, а созданный тогда европейскими державами так называемый комитет по невмешательству самим своим
названием свидетельствовал о внутреннем нигилизме, свойственном тогдашнему
европейскому международному праву»2.
Приложение III. Страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы
в геополитических интересах Великобритании и Третьего рейха на рубеже
1937-1938 гг.
Совещание 5 ноября 1937 г. обозначило начало ирредентистской политики
Третьего рейха. Вместе с тем, события второй половины 1937 – начала 1938 гг.
показывают, что в этот период её преимущественная направленность была строго
локальной, и подразумевала только Австрию и Чехословакию. Г. Геринг неоднократно
1
2
АВП РФ. Ф. 05. Оп. 17. П. 122. Д. 25. Л. 199.
Шмитт К. Номос Земли… С. 434.
43
отмечал в беседах с Н. Гендерсоном, что польский вопрос более лёгок для разрешения.
В ходе визита Э. Галифакса он не обсуждался. Однако в контексте ирредентистской
политики уже тогда вскрылась трудность мирного его осуществления, потому что запад
был склонен расценивать ирредентизм как экспансионизм. Поэтому такой вариант был,
очевидно, несколько туманен для германской стороны. А. Гитлер в сложившихся
условиях практически не видел, как его можно было осуществить, и поэтому
«реалистически» включил ирредентизм в программу экспансии, перенеся и то, и другое
на период 1943-1945 гг. с учётом противодействия западных «антагонистов», которое
вскрылось в ходе деятельности И. фон Риббентропа в Лондоне. При этом, разумеется, не
следует считать, что он полностью исключался. С сугубо ирредентистской точки зрения
постоянно подчёркивалось, что в случае голосования австрийцы полностью поддержат
аншлюс, и эта ситуация благотворно отразится на решении судетской проблемы. Вопрос
состоял лишь в том, кто будет проводить подобное голосование, если Австрийская
республика оставалась суверенным государством. Поэтому с военной точки зрения, вопервых, была расширена директива В. фон Бломберга от 24 июня 1937 г., и теперь в
случае оборонительной войны на два фронта предусматривалась операция против
Австрии, и, во-вторых, рассматривалась возможность атаки Чехословакии в условиях,
когда Франция не в состоянии будет вмешаться. Отдельной операции по неожиданному
нападению на Австрию не разрабатывалось.
И в том, и в другом случае ясно, что А. Гитлер ни при каких условиях не
собирался отказываться от политики ирредентизма, даже если для её реализации
потребуется экспансия, что даёт повод не различать то и другое. Однако совершенно
ясно и то, что условий для экспансии в 1937 – начале 1938 гг. не было: до 1943 г.
оставалось шесть лет, а перспектива франко-итальянской войны была смутной. Между
тем, в контексте размежевания интересов Великобритании и Третьего рейха
австрийский вопрос, представлявший для нацистской Германии интерес номер один, не
имел особой остроты. Более того, в контексте «умиротворения» Н. Чемберлена подход
британской стороны к нему выглядит едва ли не как единственная положительная черта
этой политики в согласии с германскими интересами. Это было бы полностью так, если
бы британские политики уже в 1920-е гг. не оценивали противодействие британской
стороны аншлюсу как маловероятное1. Таким образом, оценка невозможности мирного
1
Bátonyi G. Britain and Central Europe… P. 23.
44
аншлюса обуславливалась не позицией Великобритании, тем более, что она была со
всей ясностью доведена до германской стороны, а противодействием, в первую очередь,
Италии, во вторую, австрийских национальных консерваторов и «австрофашистов» и, в
третью, Франции.
Поскольку
нацистская
партия
и
фюрер
действовали
от
лица
всей
Volksgemeinschaft, и ирредентистский пункт был первым по счёту в её программе,
аншлюс
Австрии
предусматривался
её
политикой
автоматически.
А.
Гитлер,
родившийся в Австро-Венгрии, построил свою резиденцию в Берхтесгадене таким
образом, что с её смотровой площадки был виден Зальцбург. Кроме того, за аншлюс
выступало большинство национальных консерваторов Третьего рейха, в частности, К.
фон Нейрат, и многие австрийцы. Поэтому идея аншлюса стала актуальной с первых
дней существования Австрии. Первая Австрийская республика, образованная в 1919 г.,
представляла собой небольшое по площади государство в Центральной Европе. Оно
было мононациональным, и включало всех немцев бывшей Австро-Венгрии, кроме тех,
что проживали в Богемии и Моравии и Южном Тироле. К 1932 г. Австрия пришла к
«австрофашистской» диктатуре под руководством федерального канцлера Э. Дольфуса.
Австрия играла важную роль во внешнеполитических расчётах фашистской Италии.
Против Э. Дольфуса выступили как социалисты, так и нацисты. 25 июля 1934 г.
нацисты, действующие в Австрии, совершили попытку государственного переворота, в
ходе которой Э. Дольфус был убит. Б. Муссолини передвинул к австрийской границе
несколько дивизий, что стало пиком противостояния фашизма и нацизма за всё время их
существования1. Позиция фашистской Италии привела к тому, что А. Гитлер отказался
поддержать путч, и в конечном итоге он был подавлен, как и активность нацизма в
Австрии в целом. Пришедший к власти национальный консерватор К. фон Шушниг
начал проводить курс, направленный против аншлюса. Политика нацистской Германии
по отношению к Австрии в 1934 г. стала одним из оснований создания «фронта Стрезы»
в апреле 1935 г.
Однако, поскольку курс внешнеполитического лавирования оказался неудачным,
К. фон Шушниг был вынужден подписать 11 июля 1936 г. соглашение с нацисткой
Германией, с обещанием не притеснять «национальную оппозицию» в Австрии.
Германская сторона гарантировала независимость Австрии, однако австрийская сторона
1
Bar Y. Between Disarmament and Remilitarisation… P. 20.
45
дала обещание провести плебисцит по вопросу объединения Австрии с Третьим рейхом,
дата которого не оговаривалась1. Именно этот договор упоминал А. Гитлер в ходе
переговоров с Э. Галифаксом, отмечая возможность урегулирования австрийского
вопроса на добровольной основе.
Всё не так было в отношении Чехословакии. Образованная в 1918 г.
Чехословацкая республика уже в 1919 г. стала подчёркнуто многонациональным
государством. Согласно Сен-Жерменскому соглашению 1919 г. просуществовавшая
менее года республика Немецкая Австрия, включавшая всех немцев распавшейся
Австро-Венгрии, прекратила своё существование, и немцы, проживающие на
территории Богемии, Моравии и Силезии оказались в составе Чехословакии. В
основном они плотно проживали в Судетской области, однако немецкие анклавы
существовали также в Моравии и Силезии. Общая численность немецких меньшинств
составила около 3,3 миллионов человек, и они получили общее название «судетские
немцы». Помимо них в Чехословакии проживали чехи, словаки, венгры, русины и
поляки. Согласно Сен-Жерменскому договору, «судетские немцы» не имели отношения
к аншлюсу, вопрос о котором, к тому же, передавался под юрисдикцию Лиги Наций.
Кроме того, Чехословакия входила в систему оборонительных союзов Франции, и
впоследствии оказалась включённой в франко-советский пакт. В связи с этим на
протяжении 1930-х гг. постоянно возникал вопрос о возможности переброски советских
частей в Чехословакию, и всегда не реализовывался ввиду отстутствия общей границы.
Возможность перебазирования советской авиации выглядела более очевидной, однако
также не была реализована. Чехословацкое правительство вложило много средств в
создание мощных оборонительных укреплений на границе с Германией, которые
располагались именно на территории Судетской области. Лучшая часть промышленного
потенциала бывшей Австро-Венгрии оказалась под контролем Чехословакии, и поэтому
чехословацкая армия оставалась в 1930-е гг. довольно боеспособной и вооружённой
лучше других армий региона. Кроме того, Чехословакия была единственным из
государств
Центральной,
претендовавшим
1
на
Восточной,
демократическое
Юго-Восточной
устройство,
Walendy U. Truth for Germany… P. 71.
46
и
и
Южной
выгладело
Европы,
своеобразным
«демократическим замком», окружённым диктаторскими или, по меньшей мере,
авторитарными режимами1.
В этих условиях оценка невозможности мирного решения судетской проблемы,
которая заключалась в ирредентистском требовании со стороны нацистского
руководства и, во-многом, самих судетских немцев, на этот раз полностью
обуславливалась позицией Великобритании. Поэтому сами руководители Третьего
рейха на рубеже 1937-1938 гг. давали столь различные оценки ситуации – от желания
лишь равноправия немецких меньшинств в Чехословакии и надежды на мирное решение
проблемы после аншлюса до полного исключения возможности мирного исхода. И в
действительности в тот период всё ограничивалось, в основном, требованием
автономии, хотя и заметно активизировавшимся. Лидером движения за автономию стал
К. Генлейн – руководитель немецкой судетской партии. Значительную роль при этом
играла позиция самого президента Чехословакии Э. Бенеша, воодушевлённого
перспективой и французской, и советской помощи в критической ситуации. После
визита Э. Галифакса до чехословацкой стороны дошёл слух, что Великобритания
намерена обеспечить «свободу рук» нацистской Германии в регионе2. Кроме того, Н.
Гендерсон сообщил чехословацкому послу в Берлине об идее Э. Галифакса о
четырёхстороннем соглашении и отметил, что упование чехословацкой стороны на
СССР лишь осложняет ситуацию3. Э. Бенеш, однако, проявлял выдержку, и сначала
заявил о том, что уверен в кризисе диктаторских режимов и окончательной победе
либеральной демократии, а затем, 15 декабря 1937 г., сообщил министру иностранных
дел Франции И. Дельбосу о том, что вопрос об автономии судетских немцев на данный
момент серьёзно не обсуждался4.
Об активизации судетской проблемы свидетельствует визит К. Генлейна в
Лондон. 18 октября 1937 г. он провёл переговоры с Р. Ванситтартом. К. Генлейн заявил,
что более 90 процентов его соотечественников выступают за полное присоединение к
Третьему рейху. Как лидер партии он видит три политические цели, которые можно
преследовать. Во-первых, выступать за автономию в составе Чехословакии, во-вторых,
за автономию внутри нацистской Германии, и, в-третьих, за полное присоединение к
1
Orzoff A. Battle for the Castle. The Myth of Czechoslovakia in Europe, 1914-1948. Oxford, 2009. P. 57.
Lukes I. Czechoslovakia between Stalin and Hitler: The Diplomacy of Edvard Benes in the 1930s. New-York, 1996. P.
81.
3
Ibid. P. 82.
4
Ibid. P. 84.
2
47
ней. С практической точки зрения возможно преследовать только первую цель,
несмотря на то, что она не соответствует запросам его соотечественников, потому что
вторые две нельзя осуществить без европейского катаклизма1. Вторые две цели
нереализуемы без германской интервенции. В ответ на неё Франция придёт на помощь
своему союзнику, и начнутся боевые действия на западе. В этих условиях должны
вмешаться также Польша и СССР. Вмешательство СССР приведёт к активизации
Японии. И всё это из-за судетских немцев. Однако сам он не готов принести столько зла
Европе и поэтому будет работать в первом направлении. Но Э. Бенеш будет
противодействовать даже автономии, пока не случится аншлюс Австрии. В этой связи
К.
Генлейн
надеется
на
воздействие
британской
стороны
на
чехословацкое
руководство2. Следует отметить, что судетская немецкая партия не была дочерней
структурой НСДАП, и сам К. Генлейн присоединился к лозунгу «Один народ, один
рейх, один фюрер» только в 1937 г.
Однако расчёт Э. Бенеша на советскую помощь существенно осложнялся
самоизоляцией СССР, проявившейся с 1937 г. Американский исследователь И. Люкеш
отметил в связи с этим: «Президент Бенеш хорошо понимал ситуацию. Он мог бы
сказать, что основания системы безопасности Чехословакии начали давать трещину.
Хотя они ещё надёжно служили для поддержания чехословацкой национальной
безопасности, Франция опасалась Германии, Великобритания официально заявила о
своей незаинтересованности в германо-чехословацком кризисе, а неофициально была
враждебна Праге и осмотрительно симпатизировала движению Конрада Генлейна, и, в
довершение ко всему, московская поддержка Праги […] упала до минимума. Трудно
было представить худший сценарий»3. Действительно, британская сторона была
незаинтересована в конфликте вокруг Чехословакии, и именно потому, что политика Н.
Чемберлена не могла ослабить своего интереса к Европе. И это при том, что
Великобритания не была связана с Чехословакией никакими прямыми соглашениями.
Между тем, система французских оборонительных союзов в период правления
Народного фронта значительно ослабла. Британский исследователь П. Джексон пишет:
«Дипломатия Народного фронта осуществила тактическое отступление из Восточной
Европы. […] Так, несмотря на то, что министр иностранных дел и военный министр уже
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 416.
Ibid. P. 417.
3
Lukes I. Czechoslovakia between Stalin and Hitler… P. 86.
2
48
на ранних этапах распознали угрозу французским интересам, у Франции отсутствовали
необходимые
военные
и
экономические
средства
для
противодействия
распространению германского влияния на Балканах. Кульминацией французской
политики молчаливого отступления на востоке была знаменитая поездка Дельбоса по
различным столицам французских восточноевропейских союзников. […] Эта поездка не
дала никаких существенных результатов, потому что слова были всем, что Дельбос мог
предложить»1. Министр иностранных дел Франции И. Дельбос посетил Варшаву, Прагу,
Бухарест и Белград.
Вместе с тем, термин «Восток» имел для германской стороны особое значение.
Немецкий исследователь Э. Мюле отметил о немецком языке: «Трудно найти другой
европейский язык, в котором слово «восток» - немецкие энциклопедии вопреки этому
говорят о том, что «восток» обозначает только географическое направление – получил
столь специфические коннотации. […] В самом деле, «восток» с конца XIX века стал в
Германии в высшей степени экспрессивным термином и даже политическим мифом»2. В
подобном мифологическом смысле он оказался и в основных работах А. Гитлера.
Именно на этом Востоке он стремился обеспечить Третьему рейху «свободу рук»,
геополитически нейтрализовав Великобританию. На первый взгляд основания для этого
действительно существовали: жизненные национальные интересы Великобритании едва
ли распространялись даже на Чехословакию, не говоря уже о Польше. Соласно Й.
Геббельсу, А. Гитлер сказал ему после отъезда Э. Галифакса: «Центральная Европа не
касается Англии»3. Поэтому лучший исход в деле нейтрализации Великобритании
означал, что «свобода рук», автоматически обеспеченная в этом случае, не обязательно
подразумевала
военную
экспансию.
В
этом,
очевидно,
и
заключалась
идея
«естественного союза», а фактически геополитического размежевания, которую А.
Гитлер изложил в основных работах, и определённые надежды на которое появились
после заключения англо-германского морского соглашения. Вместе с тем, природа этого
союза в реальной политической ситуации оставалась неопределённой, что даёт повод
для различной её трактовки и оценки значимости союза: от попытки включить
Великобританию в Антикоминтерновский пакт до военного альянса в буквальном
смысле с целью войны на уничтожение большевизма. Однако поскольку А. Гитлер так и
1
Jackson P. France and Nazi Menace… P. 244.
Mühle E. The European East on the Mental Map of German Ostforschung // Germany and the European East in the
Twentieth Century. New-York, 2003. P. 107.
3
Graml H. Hitler und England. Ein Essay zur Nationalsozialistischen Außenpolitik 1920 bis 1940. München, 2010. S. 104.
2
49
не прояснил, что имеется в виду под «союзом», в годы своего пребывания у власти, и
сугубо
дипломатическая
и
военная
трактовки
является
преувеличенными,
«естественный союз» лучше всего объясняется согласно геополитике.
Как бы то ни было, ситуация существенно изменилась после формирования
кабинета Н. Чемберлена. Появившаяся у Н. Гендерсона формула «мирной экспансии»,
на первый взгляд имевшая позитивный смысл, была крайне двусмысленной.
Действительно, получалось так, что британская сторона намеревалась санкционировать
подобную
политику
Третьего
рейха
в
регионе,
не
представлявшем
её
преимущественного жизненного интереса, даже не задумываясь о геополитическом
размежевании, с целью сохранить геополитический status quo. Вместе с тем, мирной,
или, по крайней мере неспособной вызвать полномасштабный европейских конфликт,
экспансия могла быть в случае реализации геополитического размежевания, т.е.
«естественного союза» по А. Гитлеру. Поскольку подобного «умиротворение» Н.
Чемберлена не предусматривало, а идея «мирной экспансии» всё же была включена в
него, оно шло вразрез с политикой А. Гитлера и не могло не вести к эскалации
геополитической напряжённости. Однако сам фюрер уже с 1936 г. явно начал смещать
акцент с «естественного союза», перспектива которого становилась всё туманнее, на
утверждение военного суверенитета Третьего рейха с целью обойтись собственными
силами, прежде всего, военными, и тем более не собирался отказываться от
ирредентистской политики. В сочетании этих факторов и состоит существо
зарождающегося англо-германского кризиса вокруг Чехословакии, впоследствии
распространившегося и на Польшу.
Вместе с тем, кризис вокруг Польши выглядел на рубеже 1937-1938 гг. даже
более маловероятным, чем кризис вокруг Австрии. Вопреки впечатлению, которое
может создать «нота о линии Керзона» 1920 г., Польская республика, образованная в
1918 г., не входила в сферу национальных интересов Великобритании. Британская
сторона не проводила активной политики в Польше даже после 1918 г., не говоря о XIXначале XX вв., когда она вообще не имела доступа к этому региону. Польша
охватывалась ирредентистским требованием нацистской Германии, однако не в первую
очередь. Об этом свидетельствует тот факт, что А. Гитлер в «Моей борьбе» не затронул
проблему политики в отношении Польши, в то время как об аншлюсе заявил со всей
50
ясностью1. Согласно Версальским установлениям в 1920 г. был образован Свободный
город Данциг – город-государство, который ранее входил в состав Пруссии и население
которого было немецким. Он не был независимым государством и являлся
протекторатом Лиги Наций. Кроме того, польская сторона получила к нему полный
экономический доступ. Данциг граничил с восточно-прусским анклавом нацистской
Германии. Уже с 1933 г. в данцигском сенате практически беспрепятственно
действовали нацисты. Кроме того, согласно Версальским установлениям к Польше
отошли бывшие прусские провиниции Познань, Западная Пруссия, большая часть
Померании и часть Силезии, что стало наиболее ощутимой территориальной потерей
для Веймарской республики. Несмотря на то, что 60% немецкого населения этих
провинций в первые годы существования Польши перебралось в Германию,
незначительные немецкие меньшинства в Польше, прежде всего в Силезии, стали
объектом ирредентистской политики2. Поскольку германская сторона уже в 1918-1919
гг.
выступила
против
создания
польского
государства,
Польша
стала
преимущественным объектом стремления к исправлению восточной границы уже в
политике Веймарской республики. В этом отношении германо-польский пакт о
ненападении 1934 г. привёл скорее к стабилизации ситуации. Однако отказ от строгого
признания территориального status quo в регионе стал одной из причин отказа
германской
стороны
поддержать
Восточное
Локарно3.
Поэтому
фактическое
прекращение рассмотрения проекта Восточного Локарно британской стороной после
рейнского кризиса стало едва ли не большим успехом Третьего рейха, чем сама
ремилитаризация Рейнской зоны. В годы пребывания А. Гитлера у власти в дополнение
к ирредентистскому требованию усилилось требование предоставления «Польского
корридора» - небольшой польской территории, на которой проживало польское
население, и которая разделяла Данциг, граничащий с Восточной Пруссией, и основную
часть Германии, продлеваясь также южнее Данцига. Она являлась единственным
местом выхода Польши к морю, и там начал активно развиваться морской порт Гдыня.
В «Польском корридоре» планировалось построить экстерриториальную железную
дорогу и автобан, призванные соединить две части Германии. Экономическая
1
Hillgruber A. Deutschland und Polen in der internationalen Politik 1933-1939 // Deutschland und Polen von der
nationalsozialistischen Machtergreifung bis zum Ende des Zweiten Weltkrieges. Braunschweig, 1986. S. 49.
2
Müller M. Poland and Germany from Interwar Period through to Time of Detente // Germany and the European East in
the Twentieth Century. New-York, 2003. P. 96; Кретинин С.В. Нация и социализм: немецкий национальнй вопрос и
социал-демократия, 1918-1939. Воронеж, 2001. С. 123.
3
Müller M. Poland and Germany… P. 96.
51
значимость этого проекта преувеличивалась. Таким образом, ключевым фактором
политической ситуации региона на рубеже 1937-1938 гг. оставался германо-польский
пакт о ненападении, который соблюдался германской стороной довольно тщательно. А.
Гитлер, напротив, предусматривал вариант, что Польша в определённой ситуации его
нарушит, поскольку продолжал действовать франко-польский альянс наряду с франкочехословацким.
Объектом ирредентистской политики в Восточной Европе стал также Мемель.
Если Данциг граничил с Восточной Пруссией на западе, то мемельский регион граничил
с ней на востоке. Согласно Версальским установлениям город и его окрестности, ранее
принадлежавшие Пруссии, планировалось по аналогии с Данцигом сделать свободным
городом под протекторатом Лиги Наций. Однако в 1923 г. в период французской
оккупации Рура, Литва аннексировала Мемель. Это стало причиной того, что
германская сторона, особенно после 1933 г., отказывалась сесть с литовской за стол
переговоров и заключить с ней даже билатеральный пакт о ненападении. Показательно,
что кризис вокруг Мемеля, неспособный вызвать серьёзных геополитических
последствий, был до 1938 г. гораздо более острым, или, по крайней мере, явным, чем
вокруг Австрии, если не считать 25 июля 1934 г., и Чехословакии. Он значительно
усложнил процесс переговоров по Восточному Локарно.
Преимущественный интерес Третьего рейха, на этот раз сугубо геополитический,
представляла также юго-восточная Европа. Исходя из экономических соображений, она
даже рассматривалась как «неофициальная империя» нацистской Германии1. О
политической значимости этого региона для неё и фактическом отсутствии там
Великобритании И.М. Майскому сообщил У. Черчилль 23 марта 1938 г. И.М. Майский
отметил: «Черчилль не склонен однако думать, что Гитлер уже в самое ближайшее
время открыто ударит по Чехословакии. Зачем ему это? Открытая агрессия против
Чехословакии могла бы вызвать на сцену Францию и СССР, что Гитлеру нежелательно,
ибо он ещё не готов к большой войне. Гораздо проще Гитлеру действовать иначе.
Ближайшим этапом в его экспансии, по мнению Черчилля, будет Венгрия, которую
Гитлеру не так-то трудно «освоить». Через Венгрию он может просунуть руку в
Румынию, используя в особенности для этого наличие в Румынии крупного венгерского
меньшинства. Тем временем через партию Генлейна Гитлер будет создавать внутренние
1
Schröder H. Südosteuropa als «Informal Empire» Deutschlands 1933-1939. Das Beispiel Jugoslawien // Jahrbücher für
Geschichte Osteuropas, 23, 1975. S. 70.
52
затруднения Чехословакии, а с помощью различного рода хозяйственных мероприятий
душить её экономически. Когда же Чехословакия окажется изолированной извне и
потрясённой изнутри, нервы её не выдежат, и она упадёт без борьбы, как зрелый плод в
руки Гитлера»1.
Отношения нацистской Германии с Венгрией были действительно самыми
близкими, начиная уже с 1933 г. Их сближала, прежде всего, ревизионистская
программа. Если Третий рейх стремился преодолеть Версальские установления, то
Венгрия пересмотреть Трианонский договор 1920 г., согласно которому королевство
Венгрия лишилась двух третей своей территории, отошедших к соседним государствам,
практически в каждом из которых оказались венгерские меньшинства. Усилению
влияния Третьего рейха в Венгрии в середине 1930-х гг., как и в случае Австрии,
противодействовала, прежде всего, фашистская Италия. 17 марта 1934 г. Италия,
Австрия и Венгрия заключили Дунайский пакт, гарантировавший независимость
Австрии. Однако Венгрия не входила в систему французских оборонительных союзов.
Поскольку венгерская сторона не собиралась отказываться от ирредентистского
требования, а её основные оппоненты, Румыния и Югославия, поддерживались
Францией,
и,
косвенно,
Великобританией,
Венгрия
с
1936
г.
начинает
переориентировать свою политику в сторону Третьего рейха2. Правитель Венгрии М.
Хорти подтвердил, что будет поддерживать гитлеровскую политику в отношении
Чехословакии, однако всё же был заинтересован в независимости Австрии, к которой у
венгерской
стороны
не
было
преимущественных
территориальных
претензий.
Директива В. фон Бломберга 24 июня 1937 г. рассматривала Венгрию как возможного
военного союзника.
Другие два государства Юго-Восточной Европы, Румыния и Югославия, наряду с
Чехословакией входили с 1921 г. в союз Малая Антанта, включённый в систему
французских
оборонительных
противодействие
венгерскому
союзов.
Он
был
ревизионизму.
направлен, прежде
Румыния,
получившая
всего,
на
согласно
Трианонскому договору Трансильванию, в стремлении укрепить территориальную
целостность
в
гораздо
большей
степени,
чем
Венгрия,
ориентировалась
на
коллективную безопасность и французскую поддежку. Косвенное присутствие
1
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 81.
Krempa G. Reacting to Hitler: Polish, Hungarian, Lithuanian and Romanian Foreign Policy, 1933-1939. Ypsilanti, MI,
2008. P. 64.
2
53
Великобритании в Румынии было, следовательно, более сильным. Однако, поскольку у
Румынии существовал территориальный спор с СССР по поводу Бессарабии, она не
могла ориентироваться на франко-советский пакт о взаимопомощи, что создавало
трудности внутри Малой Антанты. Третий рейх сразу же начал использовать венгерскорумынские противоречия. В то время как венгерская сторона, понимая, что только
нацистская
Германия
может
поддержать
её
ирредентизм,
переориентировала
соответствующим образом свою политику, германская сторона, напротив, заверила
румынскую, что не поддерживает венгерский ревизионизм1. 23 марта 1935 г. был
подписан германо-румынский торговый договор. Однако румынская сторона не шла на
предоставление каких-либо привилегий германской в связи с главным ресурсом –
нефтью. Отказ Румынии присоединиться к франко-советскому пакту о взаимопомощи в
1935 г. в сочетании с германо-польским пактом о ненападении обезопасил Третий рейх
от полного политического окружения: советская армия не могла легально проследовать
по территории Польши и Румынии для поддержки Чехословакии и Франции.
Возможность перебазирования советской авиации через румынскую территорию
практически полностью исчезла после отставки в 1936 г. Н. Титулеску – представителя
Румынии в Лиге Наций, выступавшего за коллективную безопасность и сближение с
Францией и СССР2. После этого, однако, переориентации внешней политики Румынии
на Третий рейх препятствовало германо-венгерское сближение. Германская сторона, с
одной стороны, подчёркивала, что готова отказаться от поддержки венгерского
ирредентизма в пользу сближения с Румынией, но, с другой стороны, заявляла, что в
случае отказа Румынии она будет поддерживать Венгрию. В результате, румынской
стороне пришлось прибегать к лавированию между Францией и нацистской Германией,
и, в результате ослабления системы французских оборонительных союзов в годы
правления Народного фронта, на рубеже 1937-1938 гг. германо-румынские отношения
оставались в неопределённом, но благоприятном для германской стороны состоянии.
Впрочем, король Румынии Кароль II продолжал придерживаться пробританской
ориентации, и разногласия по этому поводу стали одной из причин расправы в конце
1938 г. над лидером румынской «Железной гвардии» К. Кодряну.
Югославия представляла в 1930-е гг. один из преимущественных рынков сбыта
германской продукции. Большая часть её торгового баланса приходилась на нацистскую
1
2
Krempa G. Reacting to Hitler... P. 41.
См. Гришин Я.Я. Николае Титулеску: убеждённый апостол женевской политики. Казань, 2003.
54
Германию. В мае 1934 г. был подписан германо-югославский торговый договор1.
Германская сторона закупала в Югославии зерно и продукты питания. Следует
отметить, что страны юго-восточной Европы и Балканского полуострова в период
всемирного
экономического
кризиса
намеренно
отклонялись
от
либеральной
экономической модели и проводили национальные экономические стратегии, зачастую
ориентированные
именно
на
нацистскую
Германию.
Это
способствовало
экономическому проникновению Третьего рейха в регион2. При этом германская
сторона руководствовалась принципом билатеральных торговых договоров, против
которых выступала Великобритания, нацеленная на обеспечение свободного рынка в
регионе. Однако обеспечить необходимую экономическую помощь, в частности,
Югославии, она оказалась не в состоянии. То же можно сказать и о политической сфере:
не только Великобритания, но и Франция после 1936 г. не принимали активного участия
в делах Югославии, несмотря на то, что убитый в 1934 г. король этой страны Александр
I завещал ориентироваться именно на Францию. Ситуация усугублялась тем, что
Чехословакия, подписав в 1935 г. пакт с СССР, не проконсультировавшись с
Югославией и Румынией, способствовала ослаблению Малой Антанты, наиболее
стабильным во внешнеполитическом отношении членом которой была Югославия.
Действительно, главной угрозой для неё оставался сепаратизм, и поскольку фашистская
Италия пообещала поспособствовать снижению активности хорватских усташей, это
привело к заключению 25 марта 1937 г. итало-югославского политического
соглашения3.
Таким
образом,
Югославия
в
политическом
отношении
начала
переориентацию на фашистскую Италию, в то время как в её экономической сфере
активно участвовал Третий рейх, фактически заменив собой Великобританию. То же
можно сказать и о странах Южной Европы, где, однако, его политическое влияние было
не так ощутимо: Греция представляла преимущественный интерес Великобритании,
Албания – Италии, а германское политическое присутствие в Болгарии было более
слабым, чем перед Первой мировой войной. 1 февраля 1938 г. турецкий посол сообщил
Г.А. Астахову: «Но ему приходилось слышать от самих немцев, что политика
1
Schröder H. Südosteuropa als «Informal Empire» Deutschlands… S. 85.
Barlas D. Germany’s Economic Policy Towards the Balkan Countries in the 1930s // Turkish Review of Balkan Studies.
№2 1994/1995. P. 139.
3
Savich C. Inter-War Yugoslavia, British Appeasement and the Origins of World War II, 1918-1941. URL:
http://www.serbianna.com/columns/savich/027.shtml
2
55
проникновения на Восток становится одним из лозунгов германской политики, но
конечным её пунктом в этом направлении является София»1.
Отмеченные страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы на
рубеже 1937-1938 гг. представляли преимущественный объект как ирредентизма, так и
возможного экспансионизма Третьего рейха. Более подробный анализ геополитических
интересов германской и британской стороны в этом регионе не представляет большого
значения, поскольку перспектива геополитического размежевания и обеспечения
«свободы рук» Третьего рейха вырисовывалась для германской стороны в духе «или
всё, или ничего» уже в контексте разрешения австрийского и чехословацкого вопросов.
Г. Грамль отметил, что воздержание Э. Галифакса от признания доминирования
Третьего рейха в Центральной и Юго-Восточной Европе было воспринято А. Гитлером
«характерно безрадостно»2. В связи с оценкой геополитических интересов нацистской
Германии, среди некоторых британских политиков вновь стала актуальной идея
«Срединной Европы». Так, по мнению У. Черчилля, А. Гитлер нацелен на реализацию
плана по созданию «Срединной Европы» под политическим влиянием Германии,
который не удалось осуществить германской стороне во время Первой мировой войны.
Как известно, У. Черчилль не различал ирредентизм и экспансионизм Третьего рейха.
Однако, возводя экспансионизм А. Гитлера в квадрат, он сделал другое различение:
экспансию в отношении Востока А. Гитлер осуществит только после реализации
«Срединной Европы». Таким образом, под «востоком» У. Черчилль не имел в виду
рассмотренный нами регион, а исключительно СССР, о чём он сообщил И.М. Майскому
23 марта 1938 г. Показателен ответ И.М. Майского: «Я возразил, что, если уж касаться
перспектив более одалённого будущего, то мне рисуется несколько иная картина. Даже
допуская, что Гитлер сумеет создать «Срединную Европу», я не думаю, чтобы вслед
затем он повернул острие своей агрессии на Восток. […] Во-первых, как хорошо
известно из истории, Россию нельзя завоевать и нельзя сокрушить её, как великую
державу (Черчилль при этом утвердительно кивнул головой). В самом благоприятном
для Гитлера случае, он мог бы рассчитывать на захват 1-2 советских провинций,
которые принесли бы ему больше хлопот, чем пользы»3.
1
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 142. Д. 56. Л. 41.
Graml H. Hitler und England... S. 104.
3
АВП РФ Ф. 05. Оп. 18. П. 140. Д. 27. Л. 88.
2
56
Особенности геополитики в рассмотренном нами регионе состояли в его
послевоенном устройстве и политическом состоянии. На месте трёх устойчивых в
геополитическом отношении теллурократических империй образовалось множество
государств, имеющих друг к другу территориальные претензии, не ориентирующихся,
кроме Чехословакии, на либеральные модели не только в политике, но и в экономике, и
вынужденных
проводить
курс
внешнеполитического
лавирования
с
самыми
неопределёнными перспективами. Невзирая на это, запад, тем не менее, стремился
реализовать там свои преимущественные геополитические интересы. И А. Гитлер, и К.
Шмитт писали о том, что после Первой мировой войны в согласии с Версальскими
установлениями произошла «балканизация Европы». Поскольку теперь вся Европа стала
«Балканами»,
она
полностью
превратилась
в
«пороховой
погреб»,
и
поэтому
геополитическое взаимодействие собственно на Балканском полуострове перестало быть
ключевым, каким оно было в конце XIX-начале XX в. К. Шмитт пишет: «Таким образом,
парижские мирные переговоры можно назвать европейской конференцией не по их основным
участникам и субъектам, но лишь по их объекту и предмету. По центрально- и
восточноевропейской земле были проведены новые границы; колониальные владения
Германской империи были переданы под мандат держав-победительниц; важные по своему
значению азиатские владения Турции получили новых хозяев. Таким образом, эта всемирная
конференция не создала никакого нового мирового порядка. Она оставила мир в его прежнем
беспорядке, лишь устранив две великие европейские державы, две опоры прежнего простран1
ственного порядка, и осуществила новый раздел европейской земли» .
Приложение IV. Колониальный вопрос в геополитических интересах
Великобритании и Третьего рейха.
Переговоры с лордом Э. Галифаксом ознаменовали манёвр гитлеровской
политики, направленный на уклонение от курса «умиротворения» Н. Чемберлена и
конец англо-германской геополитической разрядки. А. Киркпатрик отметил некоторую
тревожную апатичность А. Гитлера во время переговоров2. Главным последствием
визита Э. Галифакса стало неожиданное повышение значимости колониального вопроса
в двустороннем взаимодействии, предпосылок для которого было не так уж много.
Несмотря на то, что колониальный вопрос обсуждался в контексте неофициальной
1
2
Шмитт К. Номос Земли… С. 330.
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 557.
57
дипломатии
и
начал
рассматриваться
официально
после
провозглашения
четырёхлетнего плана в период пребывания И. фон Риббентропа в качестве посла в
Лондоне, преимущественное заострение внимания Э. Галифакса на нём было явной
импровизацией со стороны А. Гитлера.
Следует отметить, что требование колоний входило в состав программы НСДАП:
«Мы требуем территории и земель (колоний) для пропитания нашего народа и
размещения нашего избыточного населения»1. Оно составляло её третий пункт после
требований объединения всех немцев и национального равноправия. Однако, как
задаётся вопросом британский исследователь У. Смит: «Встаёт та проблема, как и с
большей частью нацистской программы, насколько серьёзно мы должны воспринимать
колониализм Гитлера»2. Главная трудность состоит в том, что колониальное требование
противоречит концепции «жизненного пространства» в том виде, в котором она
представлена в основных работах А. Гитлера, и в ещё меньшей степени увязано в них с
политикой в отношении Великобритании, чем ирредентистское требование. Точнее, оно
связано с ней негативным образом, как стремление отказаться от колоний и морских
амбиций в контексте переориентации внешней политики Германии и с целью
обеспечения «естественного союза». Следовательно, раз этот вопрос получил
актуальность
преимущественно
после
заключения
англо-германского
морского
соглашения, т.е. в 1936 и особенно в 1937 гг., он как никто другой демонстрирует
расхождение между планами А. Гитлера и реальной ситуацией, в которой он оказался в
качестве главы государства. В этой связи усматривают некую переориентацию политики
А. Гитлера в отношении Великобритании3. Мы помним, что ещё в 1933 г. А. Гугенберг
был смещён с занимаемой должности именно за самовольную прокламацию требований
нацистской Германии возвращения всех бывших колоний кайзеровской империи.
Однако в 1936-1937 гг. противоречие с «Моей борьбой» перестало мешать Я. Шахту и
И. фон Риббентропу подчёркивать важность приобретения колоний для Третьего рейха.
Первому исходя из сугубо экономических соображений, второму – из соображений
престижа. И в действительности возобладал скорее экономический аспект, причём
именно
в
связи
с
политикой
автаркии,
точнее,
невозможностью
в
рамках
четырёхлетнего плана обеспечить автаркию в области определённых видов сырья.
1
Smith W. The Ideological Origins of Nazi Imperialism. Oxford, 1986. P. 239.
Ibid. P. 249.
3
Waddington G. Hitler, Ribbentrop, NSDAP und der Niedergang des Britischen Empire 1935-1938 // Vierteljahrshefte für
Zeitgeschichte №2 1992. S. 275.
2
58
Колониальный антагонизм между Великобританией и Германией перед Первой
мировой войной был одним из самых острых. Чтобы аналогичной ситуации не
повторилось, А. Гитлер и отказался в своих основных работах от колониальных
требований,
тем более, что часть германских колоний
отошла под мандат
Великобритании. Вместе с тем, среди некоторых нацистов и национальных
консерваторов была распространена идея приобретения обширных колониальных
владений. Наиболее отчётливо эту идею выразил писатель Г. Гримм в романе «Народ
без пространства» (1926), в котором подчёркивалась невозможность существования
германского народа без колониальных владений1. Однако эта идея не представляла
особого интереса и смысла для А. Гитлера, что стало одной из причин сложных
отношений Г. Гримма с нацистами2. С другой стороны, центристские тенденции
нацистской идеологии не противоречили колониальным устремлениям, и вопрос в 1930е гг. начал ставиться, в основном, следующим образом: почему малым странам, вроде
Бельгии и Нидерландов, позволено иметь обширные колониальные владения, а
нацистской Германии нет? Таким образом, колониальный вопрос в двустороннем
взаимодействии оставался частным, и лишь в ноябре 1937 г. британская сторона в лице
Э. Галифакса и Н. Чемберлена приняла часть за целое.
Среди британских экспертов, однако, уже с 1936 г. распространилось следующее
мнение: «Ряд британских критиков, тем не менее, полагает, что господин Гитлер не
изменил своих прежних взглядов, и его реальной целью его колониальных требований
является осоздание переговорного преимущества, с помощью которого он обеспечит
«свободу рук» в Восточной Европе»3. Тот факт, что на передачу колоний
Великобритания не пойдёт, А. Гитлеру сообщил даже лорд Лондондерри. Сам А. Гитлер
неоднократно подчёркивал, что не претендует на британские колонии. Поэтому
колониальный вопрос был использован в феврале-марте 1937 г. И. фон Риббентропом в
качестве основы попытки обеспечить двустороннее взаимопонимание в терминах,
близких англо-германскому морскому соглашению4. Основной идеей при этом
выступало равноправие нацисткой Германии в колониальном вопросе. Кроме того,
наиболее
активным
сторонником
колониальной
1
политики
среди
германских
Федотова В.Ю. Писатель Ганс Гримм на службе фашизма // Веймарская республика: история, историография,
источниковедение. Сб. ст. / под. ред. И. Я. Биска. Иваново, 1987. С. 116-127.
2
Smith W. The Ideological Origins of Nazi Imperialism… P. 250.
3
Hildebrand K. Vom Reich zum Weltreich… S. 449.
4
Ibid. S. 503-511.
59
руководителей был национальный консерватор Я. Шахт. Он весьма настороженно
относился к идее «жизненного пространства» и его аграрной подоплёке, и полагал, что
именно решение колониального вопроса сможет обеспечить мир в Европе. Летом 1936
г. от получил разрешение А. Гитлера поднять его в ходе переговоров с западными
державами1. Сам А. Гитлер 9 сентября 1936 г. заявил, что четырёхлетний план не был
бы необходим, если бы у Третьего рейха были колонии2. Однако Великобритания в
период пребывания в должности С. Болдуина практически не реагировала на это, кроме
заявлений о том, что этот вопрос в высшей степени деликатен. Н. Чемберлен изначально
был настроен следующим образом: «Я не верю, что мы сможем приобрести мир и
прочное урегулирование, передав Танганьику немцам, но, если бы я в это верил, то не
колебался бы ни мнговения»3. С другой стороны, совещание 5 ноября 1937 г.
показывает, что Я. Шахт не выражал точку зрения А. Гитлера, для которого колонии
представляли второстепенную важность.
Активные переговоры начались, таким образом, только после визита Э.
Галифакса. Сразу же после него 21 ноября 1937 г. А. Гитлер произнёс речь в Аусбурге,
ориентированную на Запад, в ходе которой заявил о четырёхлетнем плане: «Этот план
не означает, что Германия обеспечивает свою экономическую независимость потому,
что не ожидает возвращения её колоний. Абсолютно существенным для Германии
является самоусиление, чтобы она могла успешно претендовать на возвращение её
колоний. Сегодня зарубежные страны не любят, когда упоминают колониальный
вопрос, но однажды они к этому привыкнут. В последующие три года они осознают, что
в этом направлении необходимо что-либо сделать, а через шесть лет они убедятся, что
необходимо предпринять практические шаги»4. Эта речь ещё более укрепила Лондон в
убеждении необходимости рассмотреть колониальный вопрос. 29 ноября в Лондон
прибыли глава правительства Франции К. Шотан и министр иностранных дел И.
Дельбос. В ходе переговоров было составлено совместное коммюнике о готовности к
обсуждению колониальной проблемы. А. Иден сделал по его поводу Н. Гендерсону
разъяснения. Колониальный вопрос может быть рассмотрен только как часть «общего
урегулирования».
При
этом
остаётся
актуальным
вопрос
о
западном
пакте.
Великобритания не может проявить отсутствие своего интереса к тем частям Европы,
1
Schmokel W. Dream of Empire: German Colonialism, 1919-1945. New Haven, 1964. P. 97.
Ibid. P. 98.
3
Schmokel W. Dream of Empire… P. 102.
4
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 570.
2
60
где status quo может быть изменён силовым путём1. Н. Чемберлен не исключает
германского права на колонии, но только в обмен на что-нибудь конкретное. Несмотря
на то, что Берлин дал понять, что настроен против «общего урегулирования», оно
рассматривается Лондоном как противоположность билатеральным соглашениям. В
данный момент Великобритания не намерена вносить определённых предложений по
колониальному вопросу2. Коль скоро А. Гитлер отметил, что этот вопрос должен
решаться в долговременной перспективе и даже указал на трёхлетний срок, у
Великобритании нет оснований его сокращать, тем более, что любая пауза благоприятна
для британского перевооружения3. 1 декабря 1937 г. А. Иден сообщил, что французская
и британская стороны рассматривают решение колониального вопроса как часть общего
урегулирования4.
Однако 1 января 1938 г. А. Иден пришёл к выводу, что вопрос о том, какие
колониальные владения Великобритании могут быть переданы нацистской Германии,
лежит вне компетенции Форин офис, и задался вопросом, что же именно следует
подразумевать под термином «общее урегулирование», который вызывает такие
возражения у германской стороны? Новая мирная конференция имеет малые шансы на
успех. Следовательно, возможно реализовать англо-германское урегулирование, чего
Германия, по-видимому, желает. Оно будет общим в том смысле, что охватит все
ключевые вопросы двустороннего взаимодействия. Это соглашение впоследствии будет
дополнено
другими
аналогичными
билатеральными
соглашениями
нацистской
Германии с Францией и странами Центральной и Восточной Европы, а также
мультилатеральным западным пактом. И только после заключения всех этих
соглашений Лондон мог бы рассмотреть вопрос о передаче Третьему рейху колоний5.
Новый заместитель главы Форин офис А. Кадоган отметил, что, вероятно,
билатеральное соглашение вполне приемлемо, если Германия внесёт какой-либо вклад
со своей стороны в европейскую безопасность6. Несмотря на то, что формулировке
этого вклада А. Иден уделил самое пристальное внимание в течение следующего
месяца, Великобритания не слишком
усердствовала в выработке конкретных
предложений по решению колониального вопроса.
1
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 683.
Ibid. P. 685.
3
Ibid. P. 686.
4
Ibid. P. 632.
5
Ibid. P. 708.
6
Ibid. P. 709.
2
61
13 января 1938 г. А. Иден позвонил К. фон Нейрату и посоветовал набраться
терпения. Н. Чемберлен настроен на позитивные предложения, однако, необходимо
время для консультаций с доминионами1. 25 января А. Иден сообщил Н. Гендерсону,
что общественное мнение трудно настроить на передачу колониальных территорий,
однако, если будут сделаны попытки начать «новую эру колониальной администрации»,
то это поможет решить проблему2. 26 января Н. Гендерсон сообщил А. Идену, что
Германия претендует на колониальные владения на основании полного экономического
и политического суверенитета над ними3. Вскоре Н. Гендерсон был отозван в Лондон
для принятия участия в заседании кабинета 3 февраля. По его итогам, он получил
инструкции сообщить германской стороне о том, что колониальный вопрос остаётся
весьма деликатным. Однако Лондон видит одно возможное решение: создать в новый
режим колониальной администрации в бассейне реки Конго, основанный на совместном
управлении ей всеми колониальными державами, включая Германию, на основании
определённых принципов. Однако не следует на данный момент затрагивать вопрос о
передаче конкретных территорий4. Тем временем, 11 февраля 1938 г. германская
сторона, напротив, получила сведения, что Н. Чемберлен готовит щедрое колониальное
предложение от своего имени, связанное с возвращением бывших германских колоний,
подмандатных Великобритании, в обмен на вклад в поддержание мира в Европе5. Точки
над i были расставлены в ходе переговоров Н. Гендерсона с А. Гитлером 3 марта 1938 г.
Вооружившись картой, Н. Гендерсон от имени Н. Чемберлена озвучил предложение о
новой колониальной администрации в бассейне реки Конго. Новая система должна была
строиться на соглашении, аналогичном Конго-актам 1885 г. Однако всеми сторонами,
включая Германию, должна гарантироваться демилитаризация региона, свободная
торговля и защита местного населения6. Н. Гендерсон задал вопросы, готова ли
Германия принять участие в новом колониальном режиме, и какой вклад она бы была
готова внести в общий мир и безопасность Европы. Это предложение не произвело на А.
Гитлера никакого впечатления, кроме недоумения. Он заявил, что Германия, разумеется,
заинтересована в решении колониального вопроса, однако, почему бы вместо
учреждения столь новой и замысловатой системы, не решить его самым простым и
1
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 173.
DBFP. Ser.2. Vol. XIX. P. 802.
3
Ibid. P. 815.
4
Ibid. P. 849.
5
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 197.
6
Ibid. P. 246-247.
2
62
естественным образом – путём возвращения Германии её бывших колоний?
Совершенно понятно, что ни Великобритания, ни Франция в данный момент не готовы
к этому, однако, чтобы решить вопрос должным образом Германия готова ждать 4-10
лет1. В конечном итоге, настойчивость Н. Гендерсона вынудила А. Гитлера пообещать
дать письменный ответ на его вопрос. Однако события, последовавшие через несколько
дней, отодвинули колониальный вопрос на второй план.
После аншлюса Австрии Н. Чемберлен заявил перед Палатой общин об
«очевидной невозможности в текущих условиях продвинуться в решении данного
вопроса»2. Однако он всё же поднимался впоследствии в период мюнхенского
«умиротворения». Таким образом, геополитический смысл постановки колониального
вопроса на рубеже 1937-1938 гг. состоял, со стороны А. Гитлера, за неимением лучшего
в деле геополитического размежевания, в попытке обеспечить паузу в «умиротворении»,
с британской стороны – в попытке использовать возможность реализации национальных
интересов Великобритании в Европе без каких-либо издержек. Учитывая, что
образовавшаяся в результате этого пауза не противоречила интересам обеих сторон, её
следует считать единственным результатом переговоров.
Приложение V. Краткие сведения о персоналиях, упоминаемых в
диссертации.
Айзенлор, Эрнст (1882-1958) – с 5 февраля 1936 по 16 сентября 1938 гг.
германский посол в Чехословакии.
Астахов, Георгий Александрович (1897-1942) – советский дипломат, в 1930-1933 гг.
советниик полпредства СССР в Турции, в 1934-1935 гг. – в Великобритании, в 1935-1936 гг.
уполномоченный НКИД в ЗСФСР, в 1936-1937 гг. заведующий отделом печати НКИД, в
1937-1939 гг. временный поверенный в делах СССР в Германии.
Александр I Карагеоргиевич (1888-1934) – с 16 августа 1921 по 9 октября 1934 г.
король Югославии. В ходе визита во Францию 9 октября 1934 г. вместе с министром
иностранным дел Франции Л. Барту убит членом македонской революционной
организации В. Черноземским. Завещал, чтобы Югославия ориентировалась на
Францию во внешней политике.
1
2
DGFP. Ser. D. Vol. I. P. 247.
Schmokel W. Dream of Empire… P. 121.
63
Аллен, Клиффорд, барон (1889-1939) – британский лейбористский политик, друг
Р. Макдональда. Посетил нацистскую Германию в январе 1935 г.
Арналь, Пьер (1892-1971) – в 1932-1937 гг. советник французского посольства в
Германии.
Ашман, Готфрид (1884-1945) – с 1933 г. руководитель отдела печати
министерства иностранных дел Третьего рейха.
Батлер, Ричард (1902-1982) – британский консервативный политик, с 1 января
1938 г. парламентский представитель британского внешнеполитического ведомства,
заместитель главы Форин-офис.
Бек, Людвиг (1880-1944) – генерал вермахта, в 1935-1938 гг. начальник
германского генерального штаба. Выступал с критикой программы перевооружения
вермахта, а в 1938 г. – «плана Грюн» по нападению на Чехословакию, в связи с чем
подал в отставку.
Бек, Юзеф (1894-1944) – полковник польской армии, в 1926-1930 гг. военный
министр Польши, в 1932-1939 гг. министр иностранных дел Польши, одна из ключевых
фигур польского кризиса 1939 г.
Бенеш, Эдуард (1884-1948) – в 1918-1935 гг. министр иностранных дел
Чехословакии,
в
1935-1938
гг.
президент
Чехословакии.
После
заключения
Мюнхенского соглашения подал в отставку и эмигрировал в Лондон.
Бессонов, Сергей Алексеевич (1892-1941) – советский дипломат, с 1930 г.
сотрудник советского торгпредства в Германии, с 1932 г. заместитель советского
торгпреда в Великобритании, с 1933 г. советник полпредства СССР в Германии. В 1937
г. репрессирован.
Бивербрук, Уолтер (1879-1964) – британский политик и газетный магнат, не
занимавший в предвоенный период значимых должностей. Имперский изоляционист,
попытавшийся создать альтернативную консерваторам имперскую партию. В декабре
1935 г. посетил нацистскую Германию.
Бисмарк, Отто фон (1815-1898) – консервативный германский политик, в 18621873 гг. министр-президент королевства Пруссия, в 1871-1890 гг. первый канцлер
Германской империи («железный канцлер»), вдохновитель и реализатор объединения
Германии в 1871 г.
64
Бисмарк, Отто фон (1897-1975) – в 1928-1936 гг. германский поверенный в делах
в Великобритании, в 1937-1939 гг. сотрудник политического отдела министерства
иностранных дел Германии. Внук канцлера О. фон Бисмарка.
Бломберг, Вернер фон (1878-1946) - с января 1933 г. военный министр Третьего
рейха, с апреля 1935 г. главнокомандующий вермахта. 4 февраля 1938 г. в результате
«дела Бломберга-Фрича» смещён с обеих должностей. Вдохновитель и главный
организатор перевооружения рейхсвера, а затем вермахта. Автор первой директивы об
унифицированных военных приготовлениях вермахта от 24 июня 1937 г., модификацией
которой стал «план Грюн» по нападению на Чехословакию 1938 г.
Блюм, Леон (1872-1950) – в 1936-1937 гг. премьер-министр Франции в
правительстве Народного фронта.
Болдуин, Стэнли (1867-1947) – британский консервативный политик, с 22 мая
1923 по 28 мая 1937 гг. лидер консервативной партии Великобритании, в 1923-1924,
1924-1929 и с 7 июня 1935 по 28 мая 1937 гг. премьер-министр Великобритании в
консервативном правительстве. Воздерживался от активного участия во внешней
политике, опасался большевизации Европы.
Бонне, Жорж (1889-1973) – в апреле 1938 – сентябре 1939 гг. министр
иностранных дел Франции. В рамках курса Э. Даладье поддерживал политику
«умиротворения».
Браухич, Вальтер (1881-1948) – генерал-полковник вермахта, с 1938 г.
командующий сухопутных войск нацистской Германии.
Бюлов, Бернхард фон (1885-1936) – c июня 1930 по июнь 1936 гг. статс-секретарь
министерства иностранных дел Германии.
Вайцзеккер, Эрнст фон (1882-1951) – с августа 1936 по март 1938 гг. глава
политического департамента министерства иностранных дел Третьего рейха, с 1 апреля
1938 г. статс-секретарь.
Ванситтарт, Роберт (1881-1957) – в 1930-1938 гг. постоянный заместитель главы
Форин-офис,
с
1938
г.
главный
дипломатический
советник
правительства
Великобритании. Придерживался антигерманской позиции и проводил политику в духе
«баланса сил». В августе 1936 г. посетил нацистскую Германию.
65
Видеман, Фриц (1891-1970) – капитан, командир А. Гитлера в годы Первой
мировой
войны,
затем
его
личный
адъютант,
осуществлял
неофициальные
дипломатические контакты с Великобританией в июле 1938 г.
Вильсон, Хорас (1882-1972) – в 1930-1939 гг. главный советник правительства
Великобритании по делам промышленности, личный помощник Н. Чемберлена в деле
осуществления политики «умиротворения», дважды провёл важные переговоры с А.
Гитлером накануне Мюнхенского соглашения, а также переговоры с Г. Вольтатом в
июле
1939
г.,
в
ходе
которых
предложил
«программу германо-британского
сотрудничества».
Воерман, Эрнст (1888-1979) – с мая 1937 по февраль 1938 гг. советник
германского посольства в Великобритании, с марта 1938 г. заместитель статс-секретаря
и один из руководителей политического департамента министерства иностранных дел
Третьего рейха.
Вольтат, Гельмут (1893-1982) – с 1934 г. сотрудник министерства экономики
Третьего рейха, с 1938 г. сотрудник ведомства по выполнению четырёхлетнего плана,
летом 1939 г. осуществлял переговоры в Великобритании по экономическим и
политическим вопросам.
Галифакс, Эдуард Фредерик, лорд (1881-1959) – британский консервативный
политик, в 1926-1931 гг. вице-король Индии, в 1935 г. военный министр, в 1937-1938 гг.
Лорд-президент Совета, председатель Палаты лордов, с февраля 1938 г. глава
внешнеполитического ведомства Великобритании.
Принадлежал к числу «старых
консерваторов», поддержал политику «умиротворения» Н. Чемберлена, в ноябре 1937 г.
совершил поездку в нацистскую Германию. Вскоре после заключения Мюнхенского
соглашения стал вдохновителем «антимюнхенского» поворота в британской внешней
политике.
Гальдер, Франц (1884-1972) – генерал вермахта, с декабря 1938 г. начальник
германского генерального штаба.
Гаха, Эмиль (1872-1945) – чешский юрист, оппонент Э. Бенеша, с 30 ноября 1938
по 14 марта 1939 г. третий президент Чехословакии. 15 марта 1939 г. дал согласие на
присоединение Чехословакии к Третьему рейху, после чего стал президентом
Протектората Богемия и Моравия.
66
Геббельс, Йозеф (1897-1945) – с марта 1933 г. рейхсминистр пропаганды,
гауляйтер Берлина.
Гендерсон, Невилл (1882-1942) – в 1933-1935 гг. британский посол в Югославии,
в 1935-1937 гг. – в Аргентине, с 30 апреля 1937 по 3 сентября 1939 гг. – в нацистской
Германии.
Реализовывал
курс
«умиротворения»
Н.
Чемберлена,
будучи
его
«персональным агентом», чем вызывал недоверие у руководителей Форин-офис А.
Идена и Р. Ванситтарта. Советской дипломатией оценивался как сторонник нацизма.
Генлейн, Конрад (1898-1945) – с 1935 г. лидер Судетской немецкой партии
Чехословакии, пришедшей на замену запрещённой в этой стране нацистской партии.
Вдохновитель движения судетских немцев за автономию, а с марта 1938 г., в согласии с
инструкциями А. Гитлера, – за присоединение к Третьему рейху. В сентябре 1938
г.организатор вооружённых отрядов на территории Судетской области, с октября 1938 г.
наместник присоединённых к Третьему рейху территорий.
Геринг, Герман (1893-1946) – с 1932 г. президент рейхстага, с апреля 1933 г.
рейхсминистр авиации и министр-президент Пруссии, с мая 1935 г. командующий
люфтваффе, с октября 1936 г. ответственный за выполнение четырёхлетнего плана,
фактически «второй человек» в Третьем рейхе. В 1937-1939 гг. частый собеседник
британского посла Н. Гендерсона.
Гесс, Рудольф (1894-1987) – с 1933 г. заместитель А. Гитлера по НСДАП, ученик
К. Хаусхофера.
Гинденбург, Пауль фон (1847-1934) – с 12 мая 1925 по 2 августа 1934 г. второй
рейхспрезидент Германии, в 1933 г. назначил А. Гитлера рейхсканцлером и подписал
«Закон о защите народа и государства», чем легитимизировал начало установления
нацистской диктатуры. Летом 1934 г. поддержал «Ночь длинных ножей», опасаясь того,
что штурмовые отряды СА заменят рейхсвер.
Гиммлер, Генрих (1990-1945) – с 1929 г. рейхсфюрер СС, с 1936 г. руководитель
германской полиции.
Гитлер, Адольф (1889-1945) – с 1921 г. руководитель (фюрер) националсоциалистической рабочей партии Германии (НСДАП), с 30 января 1933 г.
рейхсканцлер, со 2 августа 1934 г. рейхсканцлер и рейхспрезидент (фюрер) Третьего
рейха с диктаторскими полномочиями, со 2 августа 1934 г. формальный, с 4 февраля
1938 г. фактический верховный главнокомандующий вермахта. Автор книг «Моя
67
борьба» (1924) и т.н. «Второй книги» (1928), а также меморандума о четырёхлетнем
плане развития германской экономики (1936), плана «Грюн» по нападению на
Чехословакию (1938) и плана «Вайс» по нападению на Польшу (1939).
Гнедин, Евгений Александрович (1897-1983) – советский дипломат, в 1922-1930
гг. старший референт НКИД по Германии, с февраля 1935 по июнь 1937 гг. первый
секретарь полпредства СССР в Германии, с июня 1937 по май 1939 гг. заведующий
отделом печати НКИД.
Гугенберг, Альфред (1865-1951) – немецкий консервативный политик, в 19281933 гг. лидер Немецкой национальной народной партии, с января по июнь 1933 гг.
рейхсминистр экономики и сельского хозяйства. Смещён с занимаемой должности
после скандального заявления на Лондонской экономической конференции с
требованием возвращения всех германских колоний.
Далерус, Биргер (1891-1975) – шведский промышленник, друг Г. Геринга,
предпринявший в августе 1939 г. по его инструкциям неофициальную дипломатическую
миссию с целью предотвратить вмешательство Великобритании в германо-польский
конфликт.
Дафф Купер, Альфред (1890-1954) – со 22 ноября 1935 по 28 мая 1937 г. военный
министр Великобритании, в 1937-1938 гг. Первый лорд адмиралтейства. В октябре 1938
г. подал в отставку в знак протеста против Мюнхенского соглашения.
Даладье, Эдуард (1884-1970) – с апреля 1938 г. премьер министр и министр
национальной обороны Франции. Поддержал курс «умиротворения» Н. Чемберлена.
Дельбос, Ивон (1885-1956) – в 1936-1938 гг. министр иностранных дел Франции в
правительстве Народного фронта.
Дирксен, Герберт фон (1882-1955) – в 1928-1933 гг. германский посол в СССР, в
1933-1938 гг. – в Японии, с 3 мая 1938 г. – в Великобритании.
Дольфус, Энгельберт (1892-1934) – с 20 мая 1932 по 25 июля 1934 г. федеральный
канцлер Австрии, лидер австрофашистской диктатуры. 25 июля 1934 г. убит
австрийскими нацистами, пытавшимися совершить государственный переворот,
который А. Гитлер по причине противодействия Б. Муссолини отказался поддержать.
Зейсс-Инкварт, Артур (1892-1946) – австрийский национал-социалист, с 1934 г.
государственный советник Австрии, с февраля 1938 г. министр внутренних дел
Австрии, не будучи членом НСДАП лоббировал интересы запрещённой в Австрии
68
нацистской партии среди австрофашистов. После отставки К. фон Шушнига с 11 по 13
марта 1938 г. федеральный канцлер Австрии, отправил запрос о вводе вермахта в
страну. С мая 1939 г. министр без портфеля в правительстве А. Гитлера.
Иден, Антони (1897-1977) – британский консервативный политик, с декабря 1935
по февраль 1938 гг. глава внешнеполитического ведомства Великобритании. Проводил
курс «умиротворения» в «духе Локарно». Автор нереализованного проекта западного
пакта,
призванного
ремилитаризации
заменить
Рейнской
зоны
Локарнские
в
марте
соглашения
1936
г.
В
после
связи
германской
с
усилением
внешнеполитической активности Н. Чемберлена и разногласиями с ним по вопросам
взаимоотношений с Италией подал в отставку 21 февраля 1938 г.
Инскип, Томас (1876-1947) – в 1932-1936 гг. представитель государства в суде, с
марта 1936 по январь 1939 гг. министр координации обороны Великобритании. Пост
создан в марте 1936 г.
Каган, С.Б. (?) – советский дипломат, с 1932 г. первый секретарь, затем советник
полпредства СССР в Великобритании, с 1936 г. поверенный в делах СССР в
Великобритании.
Кадоган, Александр (1884-1968) – с 1 января 1938 г. постоянный заместитель
главы Форин-офис.
Кароль II (1893-1953) – c 8 июня 1930 г. король Румынии. Придерживался
пробританской ориентации, в марте 1938 г. совершил расправу над лидером румынской
«Железной гвардии» К. Кодряну.
Картье, Эмиль де (1871-1946) – с 1927 г. бельгийский посол в Великобритании.
Каслри, Роберт, маркиз Лондондерри (1769-1822) – в 1812-1822 гг. глава
внешнеполитического ведомства Великобритании, главный британский дипломат на
Венском конгрессе 1815 г. Согласно лорду Лондондерри – образец для британского
политического курса по отношению к континенту и Германии.
Кейтель, Вильгельм (1882-1946) – генерал вермахта, с 4 февраля 1938 г. глава
Верховного командования вермахта.
Киркпатрик, Айвон (1897-1964) – в 1933-1938 гг. секретарь британского
посольства в нацистской Германии.
Клейст, Эвальд фон (1881-1954) – генерал вермахта, предпринявший по
инициативе части германского генералитета тайный визит в Великобританию18 августа
69
1938 г. с целью обеспечить дипломатическую вмешательство Великобритании, чтобы
предотвратить намеченное вторжение вермахта в Чехословакию.
Кодряну,
Корнелиу
(1899-1938)
–
в
1927-1938
гг.
лидер
румынской
националистической организации «Железная гвардия». Убит по распоряжению короля
Кароля II в том числе в связи с разногласиями по вопросам внешней политики.
Кордт, Теодор (1893-1962) – в 1938-1939 гг. германский поверенный в делах в
Великобритании.
Криппс, Стаффорд (1889-1952) – один из лидеров британской лейбористской
партии, руководитель «Социалистической лиги», в 1934 г. получил от А. Гитлера
приглашение посетить Германию, однако отказался.
Крозиг, Лутц фон (1887-1977) – в 1932-1935 гг. министр финансов Третьего рейха,
кандидат на пост министра иностранных дел Германии в 1938 г.
Кулондт, Робер (1885-1959) – в 1936-1938 гг. французский посол в СССР, в 19381939 гг. – в нацистской Германии.
Лаваль, Пьер (1883-1945) – премьер-министр Франции в 1931-1932 гг. и с июня
1935 по январь 1936 гг., с октября 1934 по январь 1936 гг. также министр иностранных
дел Франции.
Лейт Аман, Дадли, барон Марли (1884-1952) – британский лейбористский
политик, в 1930-1931 гг. заместитель военного министра Великобритании, в 1930-1937
гг. лидер лейбористов в Палате лордов.
Леопольд, Йозеф (1889-1941) – с декабря 1934 г. лидер нацистской партии
Австрии, после её запрещения безуспешно пытался войти в правящую коалицию. В
соответствии с договором 12 февраля 1938 г. между А. Гитлером и К. фон Шушнигом
отозван из страны.
Лиддел-Гарт, Бэзил (1895-1970) – капитан, военный историк и теоретик, военный
корреспондент газеты «Таймс». В предвоенный период выступал с критикой
распространённого тезиса о всемогуществе бомбардировочной авиации. Подал в
отставку с поста корреспондента в знак протеста против британских гарантий Польше
31 марта 1939 г.
Липский, Юзеф (1894-1958) – в 1934-1939 гг. польский посол в нацистской
Германии, разработчик германо-польского пакта о ненападении 1934 г., одна из
ключевых фигур польского кризиса 1939 г.
70
Литвинов, Максим Максимович (1876-1951) – советский дипломат, с 1921 по 1930
гг. заместитель наркома по иностранным делам РСФСР (СССР), с 21 июня 1930 по 3 мая
1939 гг. народный комиссар иностранных дел СССР. Возглавлял советкие делегации на
женевской конференции по разоружению, в 1934-1938 гг. представлял СССР в Лиге
Наций.
Ллойд-Джордж,
Дэвид
(1863-1945)
–
в
1916-1922
гг.
премьер-министр
Великобритании, в предвоенный период не занимал значимых постов. В сентябре 1936
г. посетил нацистскую Германию. Собеседник И.М. Майского, оценивался советской
дипломатией как симпатизирующий нацизму.
Майский, Иван Михайлович (1884-1975) – советский дипломат, в 1929-1932
полномочный представитель СССР в Финляндии, с 1932 г. – в Великобритании. В
январе 1932 г. подписал советско-финский договор о ненападении. Собеседник многих
политических деятелей Великобритании.
Макдональд, Рамсей (1866-1937) – британский лейбористский политик, в 19221931 гг. лидер лейбористской партии Великобритании, в 1929-1935 гг. председатель
Палаты общин, в 1935-1937 г. Лорд-президент Совета, с 5 июня 1929 по 7 июня 1935 гг.
премьер-министр
Великобритании
в
коалиционном
правительстве,
досрочно
сложивший полномочия по болезни.
Мастны, Войцех (1874-1954) – в 1932-1939 гг. чехословацкий посол в нацистской
Германии.
Меттерних, Клеменс фон (1773-1859) – консервативный австрийский политик, в
1821-1848 гг. первый государственный канцлер Австрийской империи, в 1809-1848 гг.
министр иностранных дел Австрийской империи. Один из ведущих представителей
европейской контрреволюции и организатор политического переустройства Европы
после завершения наполеоновских войн.
Муссолини, Бенито (1883-1945) – основатель и руководитель (дуче) фашистской
партии Италии, с 1922 г. глава правительства Италии, с 1938 г. командующий
вооружёнными силами Италии.
Надольный, Рудольф (1873-1953) – в 1924-1933 гг. германский посол в Турции, в
1932-1933 гг. лидер германской делегации на женевской конференции по разоружению,
убедил британского премьера Р. Макдональда в её неэффективности. В 1933-1934 гг.
71
германский посол в СССР, критик антисоветского курса нацистской Германии. С 1934 г.
не занимается дипломатической деятельностью.
Нейрат, Константин фон (1873-1956) – со 2 июня 1932 по 4 февраля 1938 гг.
министр иностранных дел Третьего рейха, с 4 февраля 1938 г. президент тайного
государственного совета с полномочиями советника по внешнеполитическим вопросам,
с 18 марта 1939 г. рейхспротектор Богемии и Моравии. Национальный консерватор,
оппонент И. фон Риббентропа, поддержал восстановление военного суверенитета
Третьего рейха, ремилитаризацию Рейнской зоны в марте 1936 г. и аншлюс Австрии в
марте 1938 г.
Оливи-Форбс, Джордж (1892-1954) – в 1937-1939 гг. советник британского
посольства и британский поверенный в делах в нацистской Германии. Вёл активную
дипломатическую работу в ходе польского кризиса 1939 г.
Папен, Франц фон (1879-1969) – в июне-декабре 1932 г. рейхсканцлер Германии,
в 1933-1934 гг. вице-канцлер Третьего рейха, в 1934-1938 гг. германский посол со
специальной миссией в Австрии. Будучи рейхсканцлером, отозвал германскую
делегацию с женевской конференции по разоружению.
Пилсудский, Юзеф (1867-1935) – в 1926-1935 гг. военный министр и Маршал
Польши. В январе 1934 г. подписал с польской стороны германо-польский пакт о
ненападении.
Пироу, Освальд (1890-1959) – правый южноафриканский политик, в 1933-1939 гг.
военный министр Южноафриканского союза.
Поляков, В. («Авгур») (?) – белогвардеец-эмигрант, журналист газеты «Таймс». В
этом качестве неоднократный собеседник сотрудников советского полпредства в
Лондоне. Автор брошюры «СССР - угроза цивилизации» (М., 1927).
Потёмкин, Владимир Петрович (1874-1946) – советский дипломат, в 1929-1932 гг.
полномочный представитель СССР в Греции, в 1932-1934 гг. – в Италии, в 1934-1937 гг.
– во Франции, с 1937 г. первый заместитель народного комиссара по иностранным
делам СССР.
Ренсимен, Уолтер, лорд (1870-1949) – в 1931-1937 гг. председатель Торговой
палаты Великобиритании, в 1938-1939 гг. Лорд-президент Совета, в августе-сентябре
1938 гг. осуществлял миссию в Чехословакии по урегулированию судетского вопроса.
72
Отстаивал идею «кантонизации» Чехословакии, однако в конечном итоге стал автором
предложения о присоединении Судетской области к Третьему рейху.
Редёр, Эрих (1876-1960) – адмирал германского флота, с 1935 г. командующий
кригсмарине, с 1939 г. гроссадмирал.
Риббентроп, Иоахим фон (1893-1946) – с 1933 по 1936 гг. партийный советник А.
Гитлера
по
Великобритании,
глава
собственного
внешнеполитического
бюро,
руководитель неофициальной дипломатии Третьего рейха, с октября 1936 г. германский
посол в Великобритании, однако суммарно большую часть времени провёл в Германии,
с 4 февраля 1938 г. министр иностранных дел Третьего рейха. 18 июня 1935 г. с
германской стороны подписал англо-германское морское соглашение, в апреле 1936 г.
совершил визит Великобританию для урегулирования Рейнского кризиса, в сентябре
1939 г. с германской стороны подписал пакт Молотова-Риббентропа. Идейный
вдохновитель Антикоминтерновского пакта 1936 г., автор меморандума о возможности
соглашения с Великобританией от 2 января 1938 г., оказал существенное влияние на
формирование германского курса по отношению к Великобритании.
Розенберг,
Альфред
(1893-1946)
–
идеолог
НСДАП,
с
1933
г.
глава
внешнеполитического отдела НСДАП. В мае 1933 г. совершил пропагандистскую
поездку в Великобританию, окончившуюся неудачей. Автор книги «Миф двадцатого
века» (1930).
Рощин А.А. (1905-1997) – советский дипломат, в 1938-1939 гг. заведующий III
Западным отделом НКИД.
Саймон, Джон (1873-1954) – в 1931-1935 гг. глава внешнеполитического
ведомства Великобритании, в 1935-1937 гг. министр внутренних дел, с 1937 г. канцлер
казначейства Великобритании. В марте 1935 г. совершил визит в нацистскую Германию.
Синклер, Арчибальд (1890-1970) – с 26 ноября 1935 г. лидер либеральной партии
Великобритании.
Сталин, Иосиф Виссарионович (1878-1953) – с 1922 г. генеральный секретарь ЦК
ВКП(б), член Политбюро и Оргбюро ЦК ВКП(б), с середины 1930-х гг. фактический
руководитель СССР.
Столяр, С.Л. (?) – советский дипломат, второй секретарь полпредства СССР в
Великобритании.
73
Стрэнг, Уильям (1893-1978) – в 1933-1939 гг. советник внешнеполитического
ведомства Великобритании, глава центральноевропейского отдела Форин-офис.
Суриц, Яков Захарович (1882-1952) – советский дипломат, в 1923-1934 гг.
полномочный представитель СССР, в 1934-1937 гг – в Германии, с 1937 г. – во
Франции.
Тили, Виорель (1896-1972) – в 1938-1940 гг. румынский посол в Великобритании.
Инициатор
сообщения
внешнеполитическому
ведомству
Великобритании
об
ультиматуме Румынии со стороны Третьего рейха 17 марта 1939 г., что стало одним из
ключевых событий предвоенного периода.
Тисо, Йозеф (1887-1947) – с октября 1938 г. премьер-министр автономной, а с 14
марта 1939 г. – независимой Словакии.
Титулеску, Николае (1882-1941) – с 24 ноября 1927 по 9 ноября 1928 г. министр
иностранных дел Румынии, в 1921-1936 гг. представитель Румынии в Лиге Наций, в
1930 и 1931 гг. президент Лиги Наций. В 1936 г. смещён с занимаемой должности
королём Каролем II и эмигрировал в Швейцарию.
Уэйн Темпест Стюарт, Чарльз, лорд Лондондерри (1878-1949) – правый
британский политик, в 1931-1935 гг. министр авиации Великобритании, в 1935 г.
председатель Палаты лордов. Противник запрещения воздушных бомбардировок,
критик Лиги Наций, выступал за сближение с Третьим рейхом и передел сфер влияния
между ним и Великобританией в духе реальной политики, активное перевооружение,
неоднократно посещал нацистскую Германию с неофициальными визитами. Поддержал
политику «умиротворения» Н. Чемберлена, но вскоре отошёл от неё.
Фиппс, Эрик (1875-1945) – в 1933-1937 гг. британский посол в нацистской
Германии, в 1937-1939 гг. – во Франции. Придерживался антигерманской позиции.
Фишер, Уоррен (1879-1948) – в 1919-1939 гг. глава гражданской службы
Великобритании, заместитель Н. Чемберлена по казначейству, оппонент М. Хэнки.
Фрайберг, Альбрехт фон (1876-1943) – адмирал флота Германии, в 1933 г. на
конференции по разоружению выступил за равноправие Германии в морских
вооружениях.
Франко, Франсиско (1892-1975) – генерал, руководитель «националистов»
(«франкистов») в период гражданской войны в Испании (1936-1939 гг.), с 1 апреля 1939
г. руководитель (каудильо) Испании.
74
Франсуа-Понсе, Андре (1887-1978) – с 21 сентября 1931 г. французский посол в
Германии, с 18 ноября 1938 г. посол в Италии.
Фрич, Вернер фон (1880-1939) - генерал-полковник вермахта, с февраля 1934 г.
командующий сухопутных войск нацистской Германии. 4 февраля 1938 г. в результате
«дела Бломберга-Фрича» смещён с занимаемой должности.
Хайдеггер, Мартин (1889-1976) – немецкий философ, один из ведущих
представителей феноменологического движения, специалист по творчеству Ф. Ницше,
автор проекта «новой онтологии», представитель «консервативной революции». Исходя
из философских предпосылок, поддержал приход нацистов к власти в Германии,
вступив в НСДАП в 1933 г., однако с 1934 г. не участвует в политической жизни,
отказавшись от поста ректора Фрайбургского университета, занимается философией.
Хаусхофер,
Карл
(1869-1946)
генерал-майор
–
в
отставке,
основатель
континентальной школы геополитики, в 1922 г. основал Институт геополитики в
Мюнхене,
а
также
ежемесячный
«Журнал
геополитики».
Отстаивал
проект
континентального блока «Берлин-Москва-Токио».
Хёш, Леопольд фон (1881-1936) – со 2 ноября 1932 по 10 апреля 1936 г.
германский посол в Великобритании.
Хор, Сэмюэль (1880-1959) – британский консервативный политик, принадлежал к
числу «старых консерваторов», оппонент А. Идена. В июне-декабре 1935 г. глава
внешнеполитического ведомства Великобритании. Соавтор «плана Хора-Лаваля» по
урегулированию итало-абиссинского конфликта, вместе с И. фон Риббентропом 18
июня 1935 г. подписал англо-германское морское соглашение. В 1936-1937 гг. Первый
лорд адмиралтейства, в мае 1937 – сентябре 1939 гг. министр внутренних дел
Великобритании.
Хор-Белиша,
Лесли
(1893-1957)
–
с
мая
1937
г.
военный
министр
Великобритании.
Хоссбах, Фридрих (1894-1980) – полковник вермахта, с 4 августа 1934 г. военный
адъютант А. Гитлера. Автор «меморандума Хоссбаха», освещающего совещание в
рейхсканцелярии 5 ноября 1937 г.
Хэнки, Морис, барон (1877-1963) – имперский изоляционист, с 1916 по 1938 гг.
Секретарь британского кабинета, заместитель премьер-министра, с 1912 по 1938 гг.
председатель Комитета имперской обороны. Отстаивал за собственным ведомством
75
прерогативу британского перевооружения, выступал за максимальный вариант
перевооружения в сочетании со снижением дипломатической активности, оппонент
политики казначейства и критик У. Черчилля. Сыграл важную роль в обеспечении
боеготовности британской армии.
Чатфилд, Эрнл, лорд (1873-1967) – имперский изоляционист, адмирал, в 19331938 гг. глава военно-морского штаба Великобритании, с 29 января 1939 г. министр
координации обороны. Идейный вдохновитель англо-германского морского соглашения
1935 г.
Чемберлен, Невилл (1869-1940) – британский консервативный политик, с 5 мая
1931 по 28 мая 1937 гг. канцлер казначейства Великобритании, с 28 мая 1937 гг.
премьер-министр Великобритании. Автор, главный вдохновитель и реализатор
политики «умиротворения» в специальном смысле, основанной на превентивной
дипломатии, разработчик варианта британского перевооружения с акцентом на развитии
авиации, инициатор передачи Судетской области Чехословакии Третьему рейху в
сентябре 1938 г.
Черчилль, Уинстон (1874-1965) – в предвоенный период не занимал значимых
постов, вдохновитель антигерманской кампании в британской печати, критик политики
«умиротворения», частый собеседник И.М. Майского.
Чиано, Галеаццо (1903-1944) – с 9 июня 1936 г. министр иностранных дел Италии,
зять Б. Муссолини. 2 сентября 1939 г. выступил с неподдержанной инициативой созыва
мирной конференции.
Шахт, Ялмар (1877-1970) – в 1923-1931 гг. президент рейхсбанка, с 3 августа 1934
по 26 ноября 1937 гг. рейхсминистр экономики. Выступал за активную колониальную
политику Третьего рейха впротивовес активизации европейского направления внешней
политики нацистской Германии.
Шмидт, Пауль (1899-1970) – с 1932 г. переводчик министерства иностранных дел
Германии, с 1935 г. личный переводчик А. Гитлера.
Шмитт, Карл (1888-1985) – немецкий консервативный мыслитель, представитель
«консервативной революции», философ, признанный теоретик государственного права,
наряду с К. Хаусхофером ведущий представитель континентальной геополитической
школы, в работах которого геополитическая теория обрела завершённый вид. В период
Веймарской республики выходит ряд его ключевых работ по теории государственного
76
права и политики, с 1933 г. член НСДАП, однако с 1934 г. не участвует в политической
жизни, находясь во «внутренней эмиграции», занимается научной и академической
деятельностью. В апреле 1939 г. выступил с докладом в Кильском университете
«Порядок больших пространств в праве народов, с запретом на интервенцию для
чуждых пространству сил».
Шмундт, Рудольф (1896-1944) – полковник вермахта, с 29 января 1938 г. главный
военный адъютант А. Гитлера. Автор «протокола Шмундта» от 23 мая 1939 г.
Шотан, Камиль (1885-1963) – в июне 1937 – марте 1938 гг. премьер-министр
Франции в правительстве Народного фронта.
Шпеер, Альберт (1905-1981) – приближённый А. Гитлера, в предвоенный период
главный архитектор Третьего рейха. Автор ряда правительственных зданий и проекта
реконструкции Берлина.
Штреземен, Густав (1878-1929) – с 14 августа по 23 ноября 1923 г. рейхсканцлер
Германии, с 13 августа 1932 по 3 октября 1929 г. министр иностранных дел Германии.
Добился снижения репарационных выплат Германией после Первой мировой войны,
вдохновитель и реализатор Локарнских соглашений 1935 г., ставших первым
оборонительным соглашением между Германией и Великобританией с момента
объединения Германии в 1871 г., сторонник дипломатического возвращения потерянных
согласно Версальскому договору германских территорий.
Шушниг, Курт фон (1897-1977) – с 27 июля 1934 по 11 марта 1938 гг.
федеральный канцлер, министр обороны и иностранных дел Австрии, лидер
«Патриотического
фронта»
Австрии.
Проводил
курс
внешнеполитического
лавирования, направленный против аншлюса, 11 июля 1936 г. подписал соглашение с
нацистской Германией, 9 марта 1938 г. провозгласил плебисцит о независимости
Австрии, после аншлюса арестован германскими властями.
Эвола, Юлиус (1898-1974) – правый итальянский мыслитель, философ,
радикальный
традиционалист,
представитель
«консервативной
революции».
В
межвоенный период пытался воздействовать на фашистский режим в духе правого
консерватизма и радикального традиционализма. Разработчик альтернативной расовой
теории.
Эдуард VIII (1894-1972) – с 20 января по 11 декабря 1936 г. король
Великобритании, придерживался прогерманской ориентации. Отрёкся от престола по
77
причине желания вступить в брак с неблагородной американской невестой, однако
определённую роль в этом сыграла позиция С. Болдуина, стремившегося ограничить
прогерманскую активность монарха. В октябре 1937 г. посетил нацистскую Германию.
Экерс-Дуглас, Аретас, виконт Чилстон (1876-1947) – в 1933-1938 гг. британский
посол в СССР.
Приложение VI. Основные термины диссертации.
1. Геополитика – дисциплина, расположенная на пересечении двух наук –
политологии и социологии, с социологической точки зрения представляющая собой
научную дисциплину, основанную на изучении отношения общества к качественному
пространству. Термин «геополитика» состоит из двух частей: «гео» (от греческого «gea»,
«земля») и «политика» (от греческого «полис», «πολις» - «город», откуда первоначально
произошло понятие «политика» как «способ управления полисом, городом-государством»).
Социологический
подход
к
геополитике
вводит
в
диаду
смыслов
«земное
пространство»/«власть» третий элемент - общество, придавая ему приоритетное значение.
И политика, и «земное пространство», («ландшафт») рассматриваются как структуры
социальных представлений, рождающихся и взаимодействующих в обществе1. В
общефилософской перспективе основной метод геополитики родственен структурализму, и
поэтому в институциональной перспективе она должна быть скорее отнесена к структурной
социологии2. Этим методом является выделение особой инвариантной объективной
структуры: перманентной диалектической напряжённости между двумя цивилизационными
типами политической ориентации – талассократей (властью с помощью Моря) и
теллурократией
(властью
с
помощью
Суши),
взаимодействие
между
которыми
осуществляется по принципу «вызов-ответ».
2. Теллурократия (власть с помощью Суши) – один из двух исчерпывающих
противоположных
типов
социально-политических
представлений
о
способах
осуществления власти в условиях качественного пространства, тип цивилизации
согласно геополитике. По Х. Макиндеру:
• простирается в глубь континента и берет свое начало в удаленных от берегов землях,
1
2
Дугин А.Г. Геополитика. Уч. пос. М., 2011. URL: http://www.4pt.su/ru/content/геополитика-учебное-пособие-2011
Дугин А.Г. Социология воображения: Введение в структурную социологию. М., 2010. С. 206.
78
• формирует жесткие, иерархические общества мужского, воинственного типа на
основе строгого подчинения, идеалов доблести и чести, агрессивности, преданности
и верности
• способствует созданию упорядоченных, но ригидных (неподвижных) социальнополитических образований, не склонных к экономическому и технологическому
развитию
• благоприятствует становлению империй, деспотических и феодальных обществ с
высоким уровнем сакрализации центральной власти и военизацией широких слоев
населения (идея народа как армии)
• сдерживает
культурный
обмен
и
инновации
консервативными
и
традиционалистскими установками в культуре
3. Талассократия (власть с помощью Моря) – один из двух исчерпывающих
противоположных
типов
социально-политических
представлений
о
способах
осуществления власти в условиях качественного пространства, тип цивилизации
согласно геополитике. По Х. Макиндеру:
• тяготеет к освоению только береговой зоны, воздерживаясь от проникновения вглубь
суши
• утверждает динамичность и подвижность в качестве высших социальных ценностей
• содействует инновациям и технологическим открытиям
• развивает торговые формы общества, протокапитализм и капитализм (наемная
армия, морская торговля и т.д.)
• способствует развитию обмена и автономизации финансовой сферы1
В исследованиях К. Шмитта антагонизм между теллурократией и талассократией
определён на глубинном цивилизационном уровне. Следует, в частности, отметить их
противоположные воззрения на «Номос Земли», связь талассократии, техники,
либерализма и правового универсализма, «количественное» восприятие пространства
талассократией, разрозненность и разнообразное структурирование сил теллурократии.
4. Аэрократия – власть с помощью воздушного пространства, один из
дополнительных
способов
осуществления
власти
в
условиях
качественного
пространства, выводящий за пределы базового геополитического дуализма, но не
отменяющий его.
1
Дугин А.Г. Геополитика. Уч. пос. М., 2011. URL: http://www.4pt.su/ru/content/геополитика-учебное-пособие-2011
79
5. Эфирократия – власть с помощью космического пространства, один из
дополнительных
способов
осуществления
власти
в
условиях
качественного
пространства, выводящий за пределы базового геополитического дуализма, но не
отменяющий его.
6. Хартленд – «сердечная, центральная земля», ядро теллурократии, один из
ключевых геополитических терминов. Политически представлен, в основном, Россией
(СССР). Согласно Х. Макиндеру, котроль над Хартлендом – ключ к контролю над
миром, что демонстрирует талассократическую субъектность его геополитической
теории.
7. Римленд – «внутренний полумесяц», «окаёмочная земля», геополитическая
зона, окаймляющая Хартленд и ограниченная, в свою очередь, «внешним полумесяцем».
Основная зона борьбы интересов теллурократии и талассократии, поскольку, согласно
талассократической геополитике, он является ключом к контролю за Хартлендом и, с
другой стороны, предоставляет потенциал для консолидации «Мирового острова» под
эгидой теллурократии. Политическая история Европы Нового времени (XVII- нач. XX
вв.) может быть рассмотрена как разворачивающаяся в пределах Римленда между двумя
фиксированными геополитическими силами – Великобританией и Россией. Теория
Римленда адекватна и теме настоящего исследования. Действительно, нельзя не
отметить, что Третий рейх полностью находился в зоне Римленда, составляя наиболее
важную в геополитическом отношении его часть в Европе. Теоретически это
подтверждает возможность его участия как в пробританских комбинациях, так и в
проекте К. Хаусхофера. Однако с учётом базового геополитического дуализма теория
Римленда скорее является дополнительным аргументом в пользу двусмысленного
геополитического положения Третьего рейха, объективно стремящегося проводить
теллурократический курс в условиях отсутствия достаточного «теллурократического
суверенитета», но основываясь при этом на своеобразной позиции А. Гитлера –
англофилии с позиции силы. Между тем британская политика «баланса сил» и курс Н.
Чемберлена в мае 1937 – сентябре 1939 гг. в геополитических терминах представляли
собой ни что иное, как обеспечение контроля над европейским Римлендом. Сочетание
этих факторов дополнительно подтверждает геополитическую дезориентацию Третьего
рейха.
80
8. «Внешний полумесяц» – геополитическая зона локализации и прямого влияния
талассократии.
Включает
в
себя
Западное
полушарие,
Британские
острова
(Великобританию) и Британскую империю.
9. «Мировой остров» – совокупность Хартленда и Римленда.
10. Синхрония – общий уровень структуралистских теорий, на котором в какойлибо
области
познания
антропология,
(лингвистика,
социология,
психология,
культурология) выделяются объективные инвариантные структуры.
11. Диахрония – общий уровень структуралистских теорий, выступающий в
качестве коррелята к уровню синхронии, на котором выделенные на уровне синхронии
закономерности проявляются в контексте временного развёртывания. Типичным
примером связи уровней синхронии и диахронии является пара «язык-дискурс» в
структурной лингвистике.
12. Геополитическая напряжённость – перманентный диалектический антагонизм
двух типов цивилизаций (талассократии и теллурократии), составляющий уровень
синхронии геополитической теории.
13. Эскалация геополитической напряжённости – обострение перманентного
диалектического антагонизма между субъектами-представителями талассократии и
теллурократии на уровне диахронии, т.е. в конкретно-исторических условиях. К. Шмитт
подчёркивал, что геополитическое взаимодействие происходит в качестве борьбы
континентальных и морских держав и народов, приводя примеры Карфагена и Рима,
Англии и Испании, Англии и наполеоновской Франции.
14. Геополитическое размежевание – урегулирование геополитических интересов
между талассократией и теллурократией, насколько это вообще возможно. Имеет
особую актуальность для зоны Римленда.
15.
«Теллурократический
суверенитет»
–
способность
независимого
осуществления власти в условиях качественного пространства континента.
16. Ирредентизм – политика по объединению народа, нации или этноса в рамках
единого государства. В случае Третьего рейха имел ярко выраженный расовоэтнический характер.
17. «Третий Путь» – группа политических учений, главной характеристикой
которых является ориентация одновременно против либерализма и коммунизма.
81
18. Интенционализм (идеологизм) – направление в историографии, исходящее из
того, что А. Гитлер начиная с 1920-х гг. располагал планом по обретению европейской
или мировой гегемонии, жёстко следовал ему в конкретной ситуации, и известные
события 1933-1945 гг. являются проявлением строгого его выполнения. Кроме того, этот
план рассматривается как составная часть нацистской идеологии (А. Хилльгрубер, К.
Хильдебрандт, Г. Мольтман, Г. Вайнберг и др.).
19. Оппортунизм (функционализм) – направление в историографии, отрицающее
очевидность наличия у А. Гитлера плана по обретению гегемонии и демонстрирующее
политический «оппортунизм» лидера нацистов, т.е. то, что он действовал исходя из
сложившихся обстоятельств (А. Дж. П. Тейлор, Д. Ирвинг, М. Бросцат, Х. Моммзен и
др.).
20. Континентализм – исследовательский тезис о европейской направленности
внешней политики Третьего рейха.
21. Глобализм – исследовательский тезис о стремлении Третьего рейха к
планетарной гегемонии.
22. Stufenplan – «пошаговый план». Эвристическая схема западногерманского
интенционалиста А. Хилльгрубера, согласно которой план А. Гитлера по обретению
мировой гегемонии заключался в следующих шагах: восстановление германской
военной мощи и достижение традиционных внешнеполитических целей Веймарской
республики, далее – серия региональных войн с целью уничтожения Польши,
Чехословакии и Франции, затем – война с целью ликвидации СССР, и, наконец, в
долгосрочной перспективе, подготовка к войне за мировое господство против США в
союзе с Японией и Великобританией («война континентов»). Концепция интересна тем,
что показывает отсутствие угрозы Великобритании даже в случае полной реализации
планов А. Гитлера.
23. Lebensraum – «жизненное пространство». Одна из основных концепций А.
Гитлера, согласно которой это пространство необходимо было приобрести для Третьего
рейха на плохо определённом Востоке. При сопоставлении этой концепции со
взглядами немецкой геополитической школы становится ясным, что она не имела под
собой геополитических оснований. «Жизненное пространство» предполагалось обрести
для всей Volksgemeinschaft в контексте обеспечения автаркии.
82
24. Volksgemeinschaft – расовая общность немецкого народа. В согласии с расовой
теорией национал-социализма – объект ирредентистской политики Третьего рейха.
83