ВВЕДЕНИЕ “Мы, возможно, похожи на тех, кто знал только

ВВЕДЕНИЕ
“Мы, возможно, похожи на тех, кто знал только
сложное описание Солнечной системы по Птолемею.
Мы нуждаемся в новом Копернике, чтобы усвоить и
интерпретировать данные и получить обобщение,
которое не только разрешит загадку, но и расширит
наше поле зрения до такого уровня, который теперь мы
не можем предвидеть”. Заключительные слова из книги:
М.Р. Уэр и Д.А. Ричардс “Физика атома”. М., 1961г.
Основное отличие так называемой классической физики от современной
автор видит в том, что основной инструмент познания первой - здравый
смысл и наглядные представления, а второй - математическая формализация
явлений. Эти методологические различия имели следствием то, что при
изучении свойств микрочастиц, у которых четко проявляется
корпускулярно-волновой дуализм, классический подход неравнодушен к
корпускулярной ипостаси частиц, а квантовая механика предпочитает
волновую ипостась, игнорируя при любой возможности корпускулярные
свойства частиц. Очевидно, что тот и другой подход порочны и не дают
истину до тех пор, пока мы не познаем сущность корпускулярно-волнового
дуализма. Любые математические ухищрения тут не помогут. Математика
сама по себе слепа и не может дать новые знания без ясных физических
представлений, она трансформирует лишь то, что в нее заложено.
Подключение математики на любом этапе познания не представляет
затруднений. Гораздо труднее при этом не исказить тот физический смысл,
который в нее вкладывается. Читатель сможет убедиться в этом на примере
отмеченных в этой книге нескольких элементарных, а потому, позорных
ошибок современной физики в этом плане. Не меньше трудностей возникает
и при обратном переводе математического результата на язык физического
смысла. Эта проблема современной наукой вообще не рассматривается из-за
кажущейся
ее
простоты
и
очевидности
математических
манипуляций. Математика – продажная девка науки, она всегда дает то, что
от нее требуют.
Претендуя на коренной пересмотр представлений современной науки,
автор оправдывает это тем, что любые альтернативные гипотезы и теории
имеют право на существование для поиска истины. Хотя путь к истине
неизвестен и мы не знаем, что нужно делать, чтобы найти его, но что делать
нельзя, сказать можно сразу. Нельзя пренебрегать альтернативой и
монополизировать право на истину. Несмотря на то, что на “сырых”
гипотезах чаще растут сорняки, чем толковая теория, они, тем не менее,
представляют собой ту питательную среду, без которой древо науки сохнет.
Это легко показать математически. Любая теория базируется на трехчетырех гипотезах, вероятность истинности каждой из них (даже
“хороших”) составляет в среднем 0,2 - 0,3. Очевидно, что вероятность
истинности любой теории в целом (учитывая и неверные выводы из верных
посылов) равна произведению вероятностей каждой из составляющих и не
превышает 0,03 - практически невероятного значения. История науки
служит ярким подтверждением этого. Если же мы будем иметь десяток
альтернативных теорий с вероятностью истинности каждой даже 0,01, то
ясно, что вероятность истинности их вместе составит сумму вероятностей
каждой теории, и мы сможем надеяться, что истина недалеко. Если бы этот
простой расчет удалось вдолбить в головы не только ученых, но и
политиков, экономистов и руководителей всех уровней мы жили бы совсем
в другом мире. Развитие физики можно условно разделить на доквантовый
период (классическая физика) и постквантовый (современная). Если в
здании классической физики все было аккуратно расставлено по полочкам, и
непрерывно горел свет здравого смысла, то с легкой руки отцов квантовой
механики, лампочку здравого смысла расколотили и в темное помещение
стали приносить, что попало и валить прямо на пол. Теперь и шагу нельзя
ступить, не споткнувшись об очередной абсурд. Результат не заставил себя
ждать. Век закончился, физика зашла в тупик и испытывает глубочайший
кризис, хотя ее официальные представители сохраняют хорошую мину при
плохой игре, утверждая, что в официальной науке все проблемы уже
решены. Современная физика представляет собой солянку из чисто
классических представлений, теории Бора, волновой квантовой механики и
множества других теорий с несовместимыми, а иногда прямо
противоположными исходными посылами. Поэтому она вынуждена
спотыкаться на каждом шагу, при этом постоянно приходится объяснять
непонятное еще более непонятным. Позволю себе привести обширную
цитату из книги А.И. Вейника “Термодинамика”, “Вышейшая школа”,
Минск, 1968, стр.436. Автор этой книги предложил альтернативный взгляд
на термодинамику в условиях тотального монополизма на истину.
Монополисты на истину в науке расправились с ним руками монополистов
на истину в идеологии: автора лишить всех званий, пересмотреть все звания,
присвоенные его ученикам, книгу изъять из библиотек и уничтожить.
“В зарубежной печати серьезно обсуждается вопрос, и принимаются
меры к тому, чтобы случайно не пропустить появления новой теории. Дело
заключается в том, что успехи прежних лет превратили старые теории
(теорию относительности и квантовую механику) в религию, на которой
были воспитаны несколько поколений ученых, определяющих теперь
возможности опубликования новых идей в так называемых солидных и даже
популярных журналах. В результате эти теории стали своего рода
прокрустовым ложем для новых взглядов, так как солидные журналы не
публикуют идей, которые хоть сколько-нибудь не похожи на общепринятые,
а популярные журналы по той же причине охотно публикуют лишь идеи,
которые вообще ни на что не похожи. В популярных журналах стало
модным непонятное объяснять через непонятное же. Как известно, этим
приемом широко пользовались еще древние греки, которые все сущее
(бывшее непонятным) объясняли с помощью нескольких простейших, по их
мнению, начал (тоже непонятных) - воды, огня, воздуха и т.д. В средние
века такими началами служили некие невесомые жидкости - флюиды:
электрическая, тепловая (теплород), флогистон и т.п. В наше время спасение
(начала) пытаются искать на более “высоком” уровне, в свойствах
элементарных частиц - их заряде, энергии, спине. Например, сейчас широко
обсуждаются проблемы мышления, информации, термодинамики. Поэтому
можно найти сколько угодно объяснений, в которых ответственным за
непонятное мышление является либо спин элементарной частицы (Боуэн,
1961), либо свойства нейтрино, либо вообще неведомые атомы,
испускающие неведомые лучи. Такие объяснения ничего не объясняют и
ничего не отвергают, поэтому к ним относятся терпимо. Если ортодокс
обнаружит в новых идеях посягательство на его религию, то против места,
где излагаются затруднения прежней теории, его рукой будет начертано:
“Ну и что?!”, где предлагается новая теория - “Пескоград!!”, а где
обсуждаются выводы из нее - “Чепуха!!”.
Короче говоря, по утверждению иностранной печати, сейчас сложилась
ситуация, при которой, будь она в начале века, оказалось бы невозможным
опубликование таких новых прогрессивных теорий, как теория
относительности и квантовая механика. Чтобы преодолеть возникшую
трудность, в некоторых зарубежных журналах стали печатать все, кроме
явного абсурда. В результате, например, такой американский журнал, как
“Физикал ревью”, теперь уже никто понять не может, за исключением разве
только самих авторов (злые языки ставят под сомнение и это исключение).
Это - проблема, над которой сейчас многие задумываются”.
Целью этой книги является прояснение некоторых вопросов
естествознания, в частности, фундаментальной физики на основе
неоклассических представлений, при этом различия во взглядах по
сравнению с современной физикой оказываются столь существенны, а
порой и противоположны, что правомерно вести речь о новой,
альтернативной физике. По методологическому подходу ее можно было бы
назвать неоклассической физикой или корпускулярной квантовой физикой в
отличие от официальной волновой квантовой физики.
При написании книги, автор постоянно боролся с искушением
представить читателю каждую новую идею во всей своей красе,
проиллюстрировав ее обширным экспериментальным материалом и показав
широкую перспективу ее развития и применения. Ужасаясь, насколько
растолстеет книга в этом случае, каждый раз утешался замечательными
словами Дж. Дж. Томсона: "Из всех услуг, которые могут быть оказаны
науке, введение новых идей является самой важной". При знакомстве с
книгой может показаться, что автор пытается полностью отказаться от всех
приобретений физики, как точной науки. В действительности, автор
отказывается только от одного приобретения физики - первого закона
Ньютона, да и то под давлением обстоятельств и не полностью (хотя
последствия этого очень серьезны). Поэтому он отказывается не от самих
приобретений физики (это было бы полным абсурдом), а только от их
современной интерпретации, считая ее ошибочной. В этом тоже нет ничего
странного, история науки изобилует подобными примерами, а сама наука
развивается за счет этого. Естественно, что при этом ни один
экспериментальный факт не должен быть игнорирован. Напомню читателю
некоторые высказывания о “хороших” гипотезах и теориях.
Роберт Бойло (1657 г):
- Чтобы она была понятной и согласована сама с собой.
- Чтобы она не принимала и не предполагала ничего невозможного,
непонятного, абсурдного или явно ложного.
- Чтобы она была пригодной и достаточной для объяснения явлений,
особенно главных.
- Чтобы она была, по крайней мере, согласована с остальными явлениями,
особенно с теми, к которым она относится, и не противоречила бы любым
другим явлениям природы или очевидным физическим истинам.
- Чтобы она была простейшей из всех хороших гипотез, которые мы в
состоянии построить и, по меньшей мере, не содержала бы в себе ничего
лишнего или неуместного.
Якоб Берцелиус (1819 г):
- Мы выбираем ту теорию, которая объясняет все известные факты. Если
она общепризнанна, то для науки часто очень полезно показать, что
явлениям можно дать и другое объяснение.
Таким образом, исчерпывающей формулировки “хорошей” гипотезы или
теории не существует, поскольку принципиально невозможно указать
правильный путь к истине.
Комментарии автора к «Введению»:
1. Соотношение между гипотезой и логическим следствием из нее.
Многие читатели обвиняют автора в том, что он каждую проблему
поясняет с помощью многочисленных гипотез. Поэтому есть
необходимость указать на отличия гипотезы от логических следствий из
этой гипотезы.
В качестве примера сформулируем первую гипотезу: «Слон» - самое
крупное сухопутное животное на Земле. А теперь перечислим логические
следствия этой гипотезы, которые гипотезами уже не являются.
Очевидно, что это травоядное животное, т.к. только растительность
сможет обеспечить «слона» достаточным количеством пищи. Он
тяжелый, подошвы ног имеют достаточно большую площадь опоры,
чтобы не вязнуть в слабом грунте. Он большой, поэтому имеет
приспособление (хобот) для добывания растительной пищи, чтобы не
наклоняться и не тратить энергию зря. Он обитает в теплом климате, где
постоянно имеется растительная пища и не покрыт шерстью, иначе его
организм будет перегреваться из-за недостаточного теплоотвода. Он
оставляет после себя большие кучи навоза и т.д.
Вторая гипотеза: «Кит» - самое крупное морское животное на Земле.
Очевидно, что он может быть значительно крупнее «слона», т.к. сила
притяжения к Земле, которая могла бы его раздавить компенсируется
выталкивающей силой Архимеда. Питается он планктоном – больше
достаточных ресурсов питания для такого гиганта не существует,
поэтому ареал распространения совпадает с концентрацией планктона. Он
имеет приспособление для фильтрования огромных масс воды с целью
извлечения пищи. Он млекопитающее животное, т.к. если был бы рыбой,
ему трудно вырасти до таких размеров и т.д.
На этих простых примерах мы видим, что обсуждая следствия из
гипотезы надо тщательно следить за тем, чтобы случайно не
сформулировать новых независимых гипотез.