РЕКУРРЕНТНЫЙ ПЕРСОНАЖ В РОМАНАХ Б. АКУНИНА О
реклама
ВЕСТНИК БУРЯТСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА 2009/10 Перепелицына Наталья Викторовна, учитель английского языка школы «Арктика» с углубленным изучением предметов гуманитарного профиля (г. Нерюнгри), аспирант кафедры русской литературы Бурятского государственного университета Perepelitsyna Natalya Viktorovna, English language teacher of School «Arctica» with deep studying of humanitarian disciplines, postgraduate of the department of Russian literature of Buryat State University Tel: (41147)32456; 9243625080; e-mail: pn-ma@mail.ru УДК 821.161.1 – 312.4 ББК 83.3Р Н.Г. Бобкова Рекуррентный персонаж в романах Б. Акунина о Фандорине Рекуррентный персонаж «фандоринского» цикла Б. Акунина рассматривается как совокупность постоянных, но уже привычных и полюбившихся читателю черт, переходящих вместе с героем из романа в роман. Ключевые слова: возвращающийся персонаж, любимый персонаж, «совокупность» многих черт, постоянные черты. N.G. Bobkova The «returning character» of B. Akunin’s novels The article is devoted to the beloved character of B. Akunin’s novels. The principal character of Fandorin is scrutinized as a «totality» of many invariable lines and traits, but already usual for the readers. Key words: returning character, beloved character, «totality» of many lines, invariable lines and traits. Одним из непременных персонажей романного цикла, по мнению французского исследователя Д. Аранда, является «рекуррентный», т.е. «возвращающийся» [1]. Таким персонажем является Эраст Петрович Фандорин – центральный герой цикла «Приключения Эраста Фандорина» Б. Акунина. Очевидно, самой удачной находкой Б. Акунина можно считать образ сыщика Эраста Фандорина, живущего во второй половине ХIХ в., т.е. времени, которое наполнено интересными историческими событиями, научными достижениями, которые часто становятся сюжетной основой романов писателя. «Литературные предки» Эраста Петровича Фандорина – почтенные, знаменитые персонажи, любимые несколькими поколениями читателей. Это и Дюпен Эдгара По, и Рокамболь Понсон дю Террайля, и Шерлок Холмс Артура Конан Дойля, и отец Браун Честертона, и Эркюль Пуаро, и мисс Марпл Агаты Кристи, и комиссар Мегрэ Жоржа Сименона. Именно эти герои обеспечивали литературный и коммерческий успех романам. Выход в свет литературного проекта «Приключения Эраста Фандорина» отмечен в критике неоднозначными и противоречивыми оценками, связанными с образом главного героя. Одни (А. Ранчин, Д.В. Шаманский, Э. Розенталь) приветствовали появление Эраста Фандорина. Его поступки, образ жизни и мироощущение, по их мнению, вызывают интерес. Для других (Г.М. Циплаков) «ожидания» не оправдались, так как Фандорину не свойственна сознательная активность: события, в которых он участвует, в некотором роде «случайны». Каков, на самом деле, главный герой цикла? Какими качествами он обладает, привлекая читателя? В чем он «повторяет» героев классических детективов и в чем его отличие? Как и все «рекуррентные» персонажи, Фандорин обладает чертами «узнаваемости». Читателю уже известны его седые виски и заикание, блестящее владение дедуктивным методом и медитацией, безразличное отношение к славе и успеху, неопределенность в личной жизни, умение до неузнаваемости изменять свою внешность, владение боевыми искусствами, работа в паре с верным и преданным слугой и помощником Масой, везение во всех безвыходных и опасных ситуациях. Но «сквозь» образ Эраста Фандорина «просвечивают» другие персонажи, давно знакомые и любимые. Так, Фандорин, как и Шерлок Холмс, – мастер дедуктивного метода, но, не повторяя своего знаменитого предшественника, он обладает и отличительной особенностью – проникать в суть совершившегося преступления. Он прибегает к методу медитации, выводит иероглифы, которые помогают ему сосредоточиться и направить мысли в нужном направлении. Как и Шерлок Холмс, Фандорин безразличен к славе. Если для Шерлока Холмса разгадка сложного преступления – лекарство от депрессии, то для Фандорина – это способ восстановить справедливость и наказать преступника. С девятнадцати лет Фандорин служит в полиции, затем в жандармском управлении. Распутывая сложные и опасные преступления, он часто остается в стороне, а лавры пожинает кто-то другой. Неустроенность в личной жизни также роднит Фандорина со своими знаменитыми предшественниками. Начиная с первого романа, ему не везет в личной жизни, погибает его невеста и на протяжении остальных романов этот рок преследует его до конца. В романе «Особые поручения», повести «Пиковый валет» от него уходит Ариадна Аркадьевна Опраксина. В повести «Декоратор» Ангелина оставляет 224 Н.Г. Бобкова. Рекуррентный персонаж в романах Б. Акунина о Фандорине Фандорина и уходит в монастырь. В романе «Алмазная колесница» из-за инсценировки смерти его возлюбленной О-Юми он вынужден покинуть Японию и возвратиться домой. А. Ранчин, характеризуя Фандорина как сыщика, приводит слова В. Шкловского о том, что в детективной литературе обязательна пара «сыщик – его незадачливый и недалекий коллега или знакомый» [2, с.244]. Таковы Арсен Дюпен и его приятель-рассказчик Эдгара По, Холмс и Уотсон Конан Дойля, Пуаро и Гастингс Агаты Кристи. У Б. Акунина также есть своя пара, но преданный помощник Маса не играет роли незадачливого и недалекого помощника при разгадывании преступлений, а помогает сыщику, прежде всего, как мастер боевых искусств, без помощи которого не может обойтись Фандорин. Как видим, герой не во всем повторяет литературных героев прошлого. Уникальная особенность Эраста Фандорина – «везение» в азартных играх и в жизни. Он, как говорится, и в огне не горит и в воде не тонет. Писатель искусно вплетает тему «везения» в повествование. Неудача в игре для Фандорина – бесспорный признак того, что это обман или мошенничество («Пиковый валет»). Известно, что везение – один из законов детективного жанра: сыщику как центральному персонажу полагается «выходить сухим из воды в любых жизненных обстоятельствах при помощи какого-нибудь сногсшибательного трюка» [3, с.3]. Везение героя – всегда дело случая: от убийства его спасает пояс для поддержания мужской прямой осанки a la «Лорд Байрон»; остается жив после взрыва подарочной бандероли в день бракосочетания только потому, что побежал вдогонку за преступником и т.д. О «везении» напоминает читателю либо другой герой романного цикла, либо сам Фандорин: «У меня редкий дар, господа, – ужасно везет в азартные игры. Необъяснимый феномен. Я уж давно свыкся. Очевидно, все дело в том, что моему покойному батюшке столь же редкостно не везло. Я выигрываю всегда и в любые игры, и оттого терпеть их не могу» [4, c.36]. Поясним: тема «везения» в большей мере присуща авантюрному роману, так как возникает новая рецептивно-текстовая модель, изменяя канон жанра детектива и усиливая тем самым читательский интерес. Однако «везение, неуязвимость – черта не столько героев детективного романа, сколько центральных персонажей романа авантюрного, приключенческого» [2, с.243]. Это высказывание, относящееся к романам Акунина, по нашей мысли, не лишено смысла. Ведь не случайно писатель настойчиво из романа в роман обращает читательское внимание на эту удивительную черту Эраста Петровича. Здесь тоже своего рода «рекуррентность»: везение и победа в опасных приключениях – неизменные спутники мушкетеров А. Дюма, знакомых читателю с детства. Сам Акунин не скрывает своего желания быть его последователем, но не может «допрыгнуть» до должного уровня «короля» авантюрного жанра. Вполне логично предположить, что он «претендует» на некоторое сходство своих романов с романами Дюма. Для того чтобы читатели не «пропустили» эту мысль, писатель использует некоторые приемы, которыми пользовался и Дюма, в частности, приписывает своему герою необыкновенную черту, которая позволила бы ему не умирать, а писателю – безбоязненно «бросать» своего героя в объятия Рока или Судьбы. Отдельно следует отметить, что среди всего прочего важной отличительной чертой, раскрывающей художественный образ сыщика, его духовный мир, является язык героя. По роду своей деятельности, а также в силу склонности к аналитическому мышлению Фандорин обладает, прежде всего, языком логики, языком, отражающим четкую жизненную позицию и философский подход к окружающему миру. В силу этого читатель, ждущий новой встречи с полюбившимся сыщиком, знает, что ему свойственно и умение в нескольких словах дать краткое, но меткое описание чего бы то ни было. Но все же отметим, что использование только одних, хотя и полюбившихся черт героя, переходящих в новый роман, в конце концов надоедают читателю, ожидающему от него уже нечто новое. И Акунин, как настоящий стратег, предвосхищая «ожидания» читателей, привносит каждый раз что-то новое в роман. И этим новым оказывается обстоятельство, в котором герой никогда не был, но раскрывает его с новой стороны. Эволюция героя – «родовая» черта романа XIX в. Отметим: образ сыщика в детективных романах всегда неизменен (Шерлок Холмс, комиссар Мегрэ, Эркюль Пуаро), тогда как в классической литературе характер главного героя развивается под влиянием обстоятельств. Фандорин тоже эволюционирует, взрослеет, меняются его характер и привычки. Это и закономерно для романного цикла: «Любой персонаж – это индивид, личность, пусть и вымышленная. Личность же рекуррентного героя не определяется с первого раза, а предстает как сумма его отдельных появлений на страницах романного цикла, – полагает Д. Аранда. – Поэтому восприятие персонажа как повторяющегося проходит две стадии: первое его появление и последующее» [1, с.29]. Воспроизведем литературное «досье» Фандорина. «Азазель». 1876 г. В начале романного повествования Фандорин – письмоводитель, чиновник 14-го класса, 19 лет. Потомственный дворянин, потомок немецких рыцарей-крестоносцев, оставшийся круглым сиротой. Отец умер, промотав состояние и оставив кучу долгов. Не окончив гимназию, поступает коллежским регистратором в полицию. За отличную службу назначен титулярным советником. Женится на дочери действительного тайного советника Елизавете фон Эверт-Колокольцевой, которая погибает от взрыва бомбы в день бракосочетания. В конце романа назначен следователем по особо важным делам. Награжден орденом Святого Владимира 4-й степени за дело «Азазель». Благородный, романтичный, ак- 225 ВЕСТНИК БУРЯТСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА 2009/10 тивный в любых ситуациях в начале романа и повзрослевший, переживший трагедию – в конце. «Турецкий гамбит». 1877 г. Дипломат в мирных переговорах в русско-турецкой войне. Находясь в плену у турок, выигрывает свободу, играя в нарды. После завершения войны добивается назначения в Японию на дипломатическую службу. Устал от света, разочарован. «Левиафан». 1878 г. Дипломат. Награжден орденом Святого Станислава 3-й степени за дело «Турецкий гамбит». Покоритель сердец, красавец, богатый аристократ, направляющийся по дипломатической линии в Японию. «Алмазная колесница». Т.2. 1878 г. Второй секретарь посольства в Токио. Награжден орденом Святой Анны 4-й степени за дело «Алмазная колесница». Снова просыпается романтическое чувство: Эраст Петрович влюбляется. Проявляет активность и инициативу на протяжении всего романа. «Смерть Ахиллеса». 1882 г. Фандорину 26 лет. Чиновник особых поручений при генералгубернаторе Долгоруком. Активен, предприимчив, часто идет на риск и не ждет поручений. «Особые поручения». 1886, 1889 гг. Надворный советник. Чиновник особых поручений при генерал-губернаторе VI класса, кавалер российских и иностранных орденов. Уважаемый и почитаемый господин. Много лет состоит «правой рукой» при генерал-губернаторе. «Статский советник». 1891 г. Статский советник. После ухода генерал-губернатора Долгорукого подает в отставку. Ведет частные расследования. «Коронация». 1894 г. 40 лет. Статский советник в отставке. Персона нон-грата при дворе. Постоянно живет за границей. Приезжает на родину наездами. «Любовница смерти» и «Любовник смерти». 1900 г. Инженер Неймлес. Частный детектив. Статский советник в отставке. Живет постоянно за границей. Приезжает на родину время от времени. По-прежнему остается персоной нон-грата при дворе. «Алмазная колесница». Т.1. 1905 г. Консультант в жандармско-полицейском управлении железных дорог. Снова вернулся на родину, но не захотел восстановиться на государственной службе. Важно заметить, что «досье» отражает не только карьерный рост девятнадцатилетнего юноши без всякой протекции. С получением различных чинов меняется и сам сыщик. Ведь каждая новая награда – это не только новое событие, запутанное и сложное преступление, которое предстоит не только раскрыть, но и пережить герою. Показывая героя каждый раз в новых обстоятельствах, разгадывающего все новые и новые преступления, Акунин раскрывает образ Эраста Петровича с новой, незнакомой читателю стороны. Преступление для Фандорина не просто работа, это часть его жизни. Каждое новое преступление оставляет заметный след в его судьбе. Поэтому меняется его характер, он взрослеет, юношеский романтический оттенок постепенно бледнеет, на его место приходит способность здраво рассуждать, логически мыслить, расставлять все точки над «и». Меняются характер, привычки, но Фандорин от этого не становится равнодушным наблюдателем совершаемых преступлений, несправедливости. Да, он уже не «рвется в бой» с таким рвением, как в «Азазеле», победы, действительно, даются ему большой ценой, так как он уже многое пережил, в его жизни произошла не одна трагедия. Акунин понимает: было бы смешно наблюдать, как сорокалетний статский советник с юношеским пылом стремится к раскрытию преступления. Он становится степеннее, его поступки обдуманнее. Его уважают и почитают, признавая вполне заслуженно его талант в раскрытии преступлений. Но мир все-таки он спасает. Немаловажное значение для развития характера, по нашей мысли, имеет тот факт, что Фандорин – патриот. Акунину не свойственно морализировать и предлагать готовые выводы, тем не менее его романы носят воспитательный подтекст. И этот подтекст вырисовывается, прежде всего, благодаря образу главного героя. С девятнадцати лет служит в полиции, в жандармском управлении, хотя по своим интеллектуальным данным мог бы слушать лекции в университете. Все делается им ради отечества. За свою преданность отечеству и делу он «вознагражден» тем, что вынужден долгие годы жить вдали от родины, а тоску по ней компенсирует короткими наездами инкогнито. Он не жалеет своей жизни, часто идет на риск ради благородного дела, а взамен получает неустроенность в личной жизни и одиночество. Только один друг, на которого он может всегда положиться, кто не предаст его никогда, – это слуга Маса. Поэтому неудивительно, что «горизонт ожидания» читателя, тоскующего о великой России, о благородных и готовых отдать за нее жизнь героях, вполне удовлетворен. «Рекуррентный» герой в этой серии Акунина может быть рассмотрен как «сплав» черт многих героев, уже давно покоривших читательские сердца. В этом смысле «рекуррентность» может рассматриваться как узнаваемость в облике нового героя привычных и полюбившихся читателю героев литературы ушедших эпох. Литература 1. Аранда Д. Повторяющийся персонаж: Читатель как соавтор // Реферируемый журнал. Сер.7: Литературоведение. 2003. № 1. 2. Ранчин А. Романы Б. Акунина и классическая традиция: повествование в четырех главах с предуведомлением, нелирическим отступлением и эпилогом // Новое литературное обозрение, 2004. № 67. 3. Розенталь Э. Читая Бориса Акунина // Вестник: электронный журнал. Изд-во VIA Press. 2003. № 3. 4. Акунин Б. Смерть Ахиллеса. – М.: Захаров, 2002. 226 В.А. Витин. Драма и театр постмодернизма: археология души или самоидентификация? Literature 1. Aranda D. The returning character: The reader as co-author // Referiruemii jurnal. Ser.7. Philology. 2003. № 1. 2. Rantchin A. The novels by B. Akunin and classical tradition: four chapters with preface, digression and epilogue // Novoe literaturnoye obozrenie. 2004. № 67. 3. Rosental A. Reading the B. Akunin’s novels // Vestnik: the electronic magazine. Publishing house VIA Press. 2003. № 3. 4. Akunin B. Death of Ahilles. – Moscow: Zaharov, 2002. Бобкова Наталья Георгиевна, аспирант кафедры зарубежной литературы Бурятского госуниверситета Bobkova Natalya Georgievna, post–graduate of departament of foreign literature, BSU Tel: (3012)456089, 8-9148453547; e-mail: Natmail74@mail.ru УДК 82.02 ББК 83.3Р + 85.44 В.А. Витин Драма и театр постмодернизма: археология души или самоидентификация? Автор делает попытку обнаружить мировоззренческую парадигму в современной культуре, анализируя явления постмодернизма в драматическом и театральном искусстве. Ключевые слова: постмодерн, драма, режиссер, актер, творческое «я». V.A. Vitin Drama and post-modern theatre: archaeology of soul or self-identification? The author makes an attempt to find out a worldview paradigm in modern сulture by analyzing post-modern phenomena in dramatic and theatre art. Key words: post-modern, drama, director, actor, creative «self-nature». Замечено, что на изломе ХХ и ХХ1 вв. постмодернистское мироощущение особенно ярко прокладывает себе дорогу в творческих видах деятельности (театр, живопись, архитектура и т.д.). Дело в том, что в искусстве переходных эпох всегда живет ощущение кризиса: все трещит по швам и неумолимо рушится, и этот «новый абсурд» перекочевывает в повседневную жизнь, но при этом создается благодатная почва для творческой мысли, которая всякий раз принимает новое неожиданное направление. Об этой закономерности писал в свое время Н. Бердяев: «…собственно творческий момент нередко предполагает открытие нового способа, приема, метода действия, отражающего неизвестные до этого свойства и связи вещей и явлений» [1]. Как и другие виды творчества, драма и драматическое искусство не стоят на месте, а претерпевают изменения, сообразуясь с веяниями времени. Как пишет В.Ц. Найдакова, «за минувшие два с половиной тысячелетия своей истории драма как родовая форма литературы не только выработала классические принципы своего драматического действия, сконструировала закономерности построения своих жанров и создала множество их новых подвидов, сегодня она представляет собой богатейшее художественное явление общечеловеческой культуры, обладающее живыми, вечно меняющимися традициями, открытое процессам обновления и таящее в себе еще неизведанные потенциальные возможности. Драма развивается вместе с эволюцией человека и общества, и тесно связана по своей природе с другим видом искусства – театром» [2, с.55]. Новые течения уживаются в этом виде творчества с другими формами и направлениями, и часто корни их лежат в уже открытых до них формах. Казалось бы, есть модерн, призванный расширить смысловое пространство искусства за счет неприятия традиционных форм до бесконечности, включая предел творческой фантазии. Оказывается, теперь и этого мало. Есть авангард с его шокирующим всех и вся эпатажем. Есть абсурд, парадокс и стёб, так нет же – и эти стили уже не новы. Постмодернистское сознание – это сознание, отпущенное на свободу. Делай, что хочу и как хочу – вседозволенность и всеохватность взаимоотношений. Внутренний мир художника становится сугубо его личным делом. На первый план он выдвигает проблемы личностного мироощущения, смещая приоритеты как раз в сторону личного, внутреннего сознания художника, и именно на этом самоощущении все более концентрируя творческое внимание. О подобном сознании и писал Н. Бердяев: «Странно, что этот мир не казался мне беспредельным, бесконечным, наоборот, он мне казался ограниченным по сравнению с беспредельностью и бесконечностью, раскрывавшейся во мне. Мир, раскрывавшийся во мне, более настоящий мир, чем мир экстериоризированный» [1]. Уже нет полной зависимости от социальных факторов, личные представления и ощущения более уникальны, нежели то, чем они вызваны. Само восприятие окружающего мира душой художника, ее внутренние искания становятся актом творчества, а не предметом, вызвавшим данные творческие ассо- 227
