Заметки о словах и смыслах – 2 «Две вещи наполняют душу мою все новым удивлением и нарастающим благоговением: звездное небо надо мной и нравственный закон во мне». Эммануил Кант Ну, сказал старик-философ эти слова более 200 лет тому назад. Что эти слова современному человеку? Часто ли мы поднимаем глаза к звездному небу? Больше всего с этим самым небом может повезти романтику: «Один бачить під ногами калюжу, а інший у калюжі бачит зірки» (Александр Довженко). Отнюдь не романтичный герой набоковского «Дара», жадно всматривавшийся в переливы света и теней, тоже видел кое-что под ногами. Но это были только блики автомобильных фанарей. Так что со звездным небом у нас могут быть проблемы: оно и есть, и в то же время его как бы нет. А как увидеть то, что Кант назвал нравственным законом? Два нравственных чувства ведут человека по жизни – стыд и совесть, но только второе может стать особым органом нравственного умозрения. Без этих чувств все будет по Библии: «слухом услышите – и не уразумеете, и глазами смотреть будете – и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Евангелие от Матфея, гл. 13). Стыд и совесть – русские слова. Слово стыд исторически связано со словом стужа, а психологически – с виной и страхом быть оцененным со стороны. От страха мы цепенеем, и все у нас внутри холодеет. Слово совесть (со-весть) по значению связано с особым, совместным знанием, в котором знали толк древние греки. Не случайно, слова весть, ведать, ведьма и т.п. имеют общий корень со значеним знать. В романо-германских языках понятие совести совпадает по смыслу с понятим сознания, о чем свидетельствует, например , английское слово conscience. Стыд и совесть – нравственные чувства культурного человека. Ученые даже различают два типа культуры, – культуру стыда и культуру вины/совести. Культура стыда придерживается системы ценностей, основанных на чести и славе, т.е. репутации человека в обществе. Культура вины основывается на нравственных нормах, установленнях законом. Этот закон может быть как внешним (социальным), так и внутренним (законом веры). Ориентация Христианства на закон веры формирует культуру совести. Как говорят знающие люди, стыд формирует социального человека, а совесть – нравственную личность; стыд учит человека поведению, а совесть – поступкам. Стыд сливается с Я (Эго) человека, – от стыда можно сгореть. Совесть же всегда отделена от внутреннего Я, которое она мучит, ему велит, грызет его, не дает ему спать и т.п. Понятие совести связано с понятием доброй воли (сердца). Именно так понимал содержание нравственного закона Э. Кант. Будучи связанным с культурой, нравственный закон обладает практической силой и определяет человеческие действия не общепринятыми нормами, ориентированными прежде всего на разум, а нравственными основаниями самого человека, его совестью. В таком понимании добрая воля отдаляет человека от животного состояния и приближает его к Богу. Совесть позволяет человеку внимать гласу Божиему; а добрая воля высвечивает в нем образ Божий. В русском языке глубинная связь добра и воли не зафиксирована. Делать что-либо по доброй воле означает лишь – делать «не по принуждению», добровольно. В русском языке есть фразеологизмы воля к власти, твердая воля, которая ведет скорее к своеволию (что хочу, то и творю), призволу и вольнице, нежели к добру. Русский язык, правда, располагает словом добросовестность, но и оно обозначает лишь способность честно выполнять свои обязанности. В украинском языке это значение закрепляется в слове сумління , которое задает светский (прагматический) аспект совести, в то время как религиозный смысл этого понятия закреплен за словом совість. В далеком 1993 году, накануне очень важного для меня жизненного испытания, я услышала слова Бориса Чичибабина, обращенные к своим соотечественникам. Он рассказывал о главной молитве своей жизни, которой его научила Зинаида Александровна Миркина, религиозная поэтесса: «Господи, как легко с Тобой и как тяжело без Тебя... Да будет воля Твоя, а не моя, Господи...» А еще поэт делился личным: «Все беды от этого первородного греха: мы каждый день предаем Бога, не желая слышать Божью волю. А ее нельзя слушать стадом. Спастись может только один человек, единственный. Невозможно к счастью вести целую нацию. Впрочем, как никогда и никого. Это всегда только личностный путь. Бог не может обращаться к нации, к массе. Он говорит всегда с одним человеком, только наедине, один на один». О чем эти слова? Все о том же, об истинно доброй воле, которая и есть воля Божья, и личной ответственности человека в преодолении своеволия. С этими смыслами связан «кантовский» нравственный закон и совесть, и стыд. Почему так часто звучит в нашем пространстве слово ганьба? – Не потому ли, что в своеволии нет ни стыда, ни совести? И не для того ли, чтобы смыслы и соответствующие им слова «не отслаивались от действительности» и не опустошалось бы наше общее культурное пространство?