Alesha Popovich i Tugarin.rtf

АЛЕША ПОПОВИЧ И ТУГАРИН
Из далече-далече, из чиста поля,
Тут едут удáлые два молодца,
Едут конь-о-конь, да седло-о-седло,
Узда-об-узду да тесмяную,
Да сами меж собой разговаривают:
«Куда нам, братцы, ехать будет?
Уж ехать, не ехать во Суздаль-град?
Как в Суздале-граде питья много,
Да будет добрым молодцам испропитися —
Пройдет про нас славушка недобрая!
Да ехать, не ехать в Чернигов-град?
В Чернигове-граде девки хорошие,
С хорошими девками спознаться будет —
Пройдет про нас славушка недобрая!
Нам ехать, не ехать во Киев-град?
Как ехать Киеву-граду на оборону,
Да нам, добрым молодцам, на похвальбу!»
Приезжают ко граду ко Киеву,
Ко тому ли ко князю Владимиру,
Ко той ли ко гриденке ко светлой,
Соскакивают молодцы да со добрых коней,
Оставляют коней своих непривязанных:
Некому коней-то да оставить им!
Входят молодцы во гриденку во светлую,
Да крест-то кладут они по-писаному,
Поклон-то ведут да по-ученому,
Они бьют челом на все четыре стороны,
А князю с княгинею на особинку:
«Ты здравствуй, Владимир стольнокиевский!
Да здравствуй, княгиня мать Апраксия!»
Говорит как Владимир стольнокиевский:
«Вы здравствуйте, удалы добры молодцы!
Вы какой же земли, какого города,
Какого отца да какой матушки,
Как вас, молодцев, да именем зовут?»
Говорит тут удалый добрый молодец:
«Меня зовут Алешей да Поповичем,
Сын я попа Леонтия Ростовского,
Да другой-то — Еким, мой паробок».
Говорит тут Владимир стольнокиевский:
«Давно про тебя весточка прохаживала —
Случилося Алешу во очи видети;
Да первое тебе место — подле меня,
Другое тебе место — супротив меня,
Третье тебе место — куда сам хочешь!»
Говорит как Алешенька Попович:
«Не сяду я на место подле тебя,
Не сяду я на место супротив тебя,
Да сяду я на место, куда сам хочу:
Да сяду я на печку на мурáвленку,
Под красное под трубное окошечко».
Немножко поры да миновалося,
Да нá пяту гридня отворялася,
Да лезет-то чудо поганое —
Собака Тугáрин был Змéевич!
Да Богу собака не молится,
Князю с княгиней он не кланяется,
Князьям и боярам челом не бьет;
Вышина у собаки ведь трех сажен,
Ширина у собаки ведь двух охватов,
Промеж глаз его да калена стрела!
Садился собака как за дубов стол,
По праву руку от князя Владимира,
По леву руку от княгини Апраксии;
Алеша на зáпечье не вытерпел:
«Ты ой еси, Владимир стольнокиевский!
Али ты с княгиней не в любви живешь?
Промеж вами чудо сидит поганое,
Собака Тугарин сидит Змеевич!»
Принесли на стол да лебедь белую,
Вынимал собака свой булатный нож,
Поддел, собака, он белу лебедь,
Он кинул, собака, ее себе в гортань,
Со щеки-то на щеку перемётывает,
Лебяжьи кости да вон выплевывает!
Алеша на запечье не вытерпел:
«У моего у света у батюшки,
У попа у Леонтия Ростовского,
Была стара собачища дворовая,
По подстолью собака волочи́лася,
Лебяжьей костью подавилася —
Собаке Тугарину не миновать того:
Лежать ему далече в чистóм поле!»
Принесли тут на стол да столовый пирог,
Вынимал как собака свой булатный нож,
Поддел он пирог да на булатный нож,
Он кинул, собака, себе в гортань;
Алеша на запечье не вытерпел:
«У моего у света у батюшки,
У попа у Леонтия Ростовского,
Была стара коровища дворовая;
По двору-то корова волочи́лася,
Дробиной корова подавилася —
Собаке Тугарину не миновать того:
Лежать ему далече в чистóм поле!»
Говорит тут собака Тугарин-змей:
«Да что у тебя на запечье за смерд сидит,
За смерд-то сидит да за засéльщина?»
Говорит Владимир стольнокиевский:
«Не смерд то сидит да не засельщина —
Сидит русский могучий богатырь,
А по имени Алешенька Попович млад!»
Вынимал тут собака свой булатный нож,
Да кинул собака нож в запечье,
Да кинул в Алешеньку Поповича,
А у Алеши Екимушка подхватчив был —
Подхватил он ведь ножичек за черешок:
А у ножа были припои серебряные,
По весу те припои — двенадцать пуд!
Пошел тут собака из застолья вон
Да сам говорит таковы речи:
«Ты будь-ка, Алеша, со мной нá поле!»
Говорит Алеша Попович млад:
«Да я с тобой, с собакой, хоть теперь готов!»
Говорит Екимушка да паробок:
«Ты ой еси, Алешенька, названый брат!
Да сам ли пойдешь али меня пошлешь?»
Говорит Алеша Попович млад:
«Я сам пойду, а не тебя пошлю,
Как силы у тебя да с два меня!» 5
Пошел тут Алеша пеш 6 дорогою,
Навстречу ему идет названый брат,
Названый-то брат идет Гурьюшка:
На ногах у него поршни из кабан-зверя,
На голове у него шелом земли греческой,
В руках у него шалыга подорожная,
Весом та шалыга в девяносто пуд,
Да той он шалыгой подпирается;
Говорит Алеша Попович млад:
«Ты здравствуй, названый мой брат,
Названый ты брат да ведь Гурьюшка!
Ты дай мне поршни кабан-зверя,
Ты дай мне шелом земли греческой,
Ты дай мне шалыгу подорожную!»
Надел Алеша поршни кабан-зверя,
Надел шелом земли греческой,
В руки взял шалыгу подорожную,
Пошел тут Алеша пеш дорогою
Да этой шалыгой подпирается;
Он увидел собаку во чистом поле,
Да едет Тугарин по чисту полю,
Кричит он, зычит во всю глотку-то:
«Да хочешь ли, Алеша, я конем стопчу?
Да хочешь ли, Алеша, я копьем сколю?
Да хочешь ли, Алеша, я живьем сглону?»
На то да Алешенька ведь вёрток был —
Подвернулся под гриву лошадиную,
Смотрит собака по чисту полю:
«Да где же Алеша стоптан лежит?»
Да втапоры Алешенька Попович млад —
Он выскакивал из-под гривы лошадиной,
Он махнул шалыгой подорожною
По Тугариновой да по буйной голове —
Покатилась голова с плеч, как пуговица,
Свалилось трупьё да на сыру землю!
А втапоры Алеша сын Попович млад
Поддел Тугаринову буйну голову,
Поддел ее Алеша на вострó копье,
Повез ее ко князю ко Владимиру,
Привез ко гриденке ко светлой
Да сам говорил таковы речи:
«Ты ой еси, Владимир стольнокиевский!
Буди 7 нет у тебя пивнá котла,
Так вот тебе Тугаринова буйна голова!»