Родная Кровь
реклама
Состарившуюся отшельницу Агафью Лыкову из тайги в большой мир заберет ее названная дочка? 19 лет назад Агафья, последняя из отшельников - староверов Лыковых, уже давно жившая одна на заимке, хотела обрести женское счастье. Она решилась удочерить 6-летнюю девочку! И увезти ее из Кузбасса (куда Агафью привозили к врачам) в тайгу, в Хакасию, на знаменитую заимку Лыковых. Чтобы растить дочь среди гор. Чтобы годы шли уже вместе с дочкой в труде и молитвах. Чтобы передать ей старинные знания староверов, ради чистоты которых и ушли в 1930-е годы Лыковы на Алтай, а зимой 1940-41 года - еще дальше в хакасскую тайгу. ...Но взять девочку в дочки у отшельницы не получилось. И Агафья вернулась на заимку одна. Однако выросшая, теперь уже 24-летняя, Марина не забыла отшельницу. И этой зимой, прослышав, как сильно болела 68-летняя Агафья в тайге, ее названая дочь потеряла покой. - И вот теперь уже Марина! - срывая голос, кричит сквозь шум вертолета Александра Мартюшева, родная мать Марины и племянница Агафьи, без ревности, а только с тревогой и заботой, получится ли Маринина задумка. - Решила! Взять! Агафью Карповну! К себе! И задохнувшись, шепчет: - Марина послала меня за нею! И пока я читаю это по губам, наш вертолет «МИ-8», летевший из Таштагола с «гуманитаркой» (он везет на борту 500 кг сена, 15 мешков дров, 200 кг провизии и свечей, батареек, бензина), ныряет привычным многолетним маршрутом к Агафье вниз. ...Белоснежная зубчатая стена Абаканского хребта отстает. Горы пониже, еще в пятнах апрельского снега, зеленея кедрами и ниткой реки с зеленоватой вешней водой, несутся под нами. Вертолет летит к Агафье, пережившей экстремальную зимовку... Крест Крест ...Как мог Карп Осипович Лыков с беременной женой Акули-ной и с двумя маленькими детьми - Саввином и Натальей - в январе 1941-го, удаляясь от мира в отшельники, пройти по этим прекрасным, но опасным горам? Как могли Лыковы преодолеть 20-километровые каньоны с камнепадами? Пройти через горные речки, по тонкому льду омутов со смертельными полыньями? Через чер-невую тайгу и скалы... Только русский мужик, упѐртый в вере, мечте, способен на это. Только русская баба, идя за мужем до конца (благополучно родив после великого перехода сына Дмитрия, а через четыре года - Агафью), способна выдержать всѐ! ...А Карп Осипович искал (я «листаю» вершины гор - в иллюминаторе, всѐ не в силах выбрать лучшую) место их окончательного пристанища и молитв. Нашла! Вертолет проходит мимо горы, ветра над которой «расчесали» деревья, «выстроив» из них громадный крест. - Крест! Заимка, точно, рядом! - кричу Александре. - Да, великая ноша, - вздыхает. - выпала Лыковым... И с трудом дождавшись посадки, она первой бежит через речку вброд на другой берег узкого, но бурного Ерината, к нарядным издали желтым поленницам свежих дров. К вышедшему встречать отшельнику Ерофею Седову (старому геологу из геолого-разведочной партии, открывшей миру в 1978-м заимку Лыковых), дружившему потом с Карпом Осиповичем и перебравшемуся жить к Агафье в соседи, когда она осталась одна, перехоронив всех своих. Агафья жива, та-ам она, в своем доме, - стучит палкой старик Ерофей, улыбаясь и поворачиваясь к главе Таштагольско-го района - Владимиру Макуте, обняться. Племянница бежит по крутой тропке вверх, к Агафье. А я... Волна бьет выше сапог, заливая. Но не валит - дает пропуск к заимке. Догоняю Александру на пороге избушки маленькой, худой Агафьи, - Тяжело болела-то зимой? - Так тижело-то. Впервые-то Роздество пропусьтила (службу. - Ред.) Атиперь ниче, на ногах. - К Марине жить поедешь? - К Марине?! (Засияла Агафья...) Помощь Пока над заимкой солнце (а через час погода испортится, предупреждает Ерофей), вертолет стремительно разгружают. Так же горячо идут уговоры Агафьи перебраться, наконец, с заимки к людям. Улететь с нами. Об этом просит Александра, просит Владимир Макута - со словами, что наш губернатор уважает и жалеет Агафьину старость и зовет переехать в Кузбасс. Шумим и все мы: - Соглашайтесь! Нас «давит» чувство вины, хотя и не виноваты. Ведь помним строчки из Агафьиного письма с просьбой прислать помощника, попавшего зимой в цивилизацию и в интернет: «...Со слезами и плачем прошу вас не оставить Христа ради, помиловать сироту, в беде страждущую... сил никаких не стало... здоровье совсем плохо ... в избе нетоплено... круглосуточно голодом до последнего изнеможения (живу. - Ред.)». Так что Агафью Карповну мы собрали бы вмиг. Две козы, козел, три козленка. Могла бы взять с собой, могла - оставить Ерофею, который тверд: останется на заимке до смерти. Богатства у Агафьи немного. Старинные «тятины» старообрядческие книги. Чугунки и кастрюли. Из еды (пост, неделя сухояденья) белеют лишь ростки проросшей пшеницы. Из вещей - ворох платков да подушка с матрацем. И ружье в постели, с которым Агафья спит и которое при нас прикрывает тряпицей... - Не хочеца собираца, - жмурится от солнца и от радости подарков Агафья. Но соглашается: это будет последнее лето, а осенью, скорее всего, она решится... Ведь все у нее стало сейчас хорошо. На весну, лето, осень запасы есть. А зиму сложную нынче пережить, после того памятного письма, помог, кстати, 18-летний Саша Бесштанников, прилетевший из томского села Гарь (благодаря старообрядческой «народной» почте и связям) на вертолете из Горно-Алтайска еще в феврале. Он носил старикам-отшельникам воду, нарубил дров на три зимы вперед и по-обещал Агафье с Ерофеем навестить их, помочь еще через год. А сейчас ушел с нами: ему пора в армию. Семья Простившись с Агафьей в праздничном платке, с Ерофеем, прижавшим к сердцу самый дорогой подарок в тайге - батон хлеба, мы улетели. До осени. К тому времени у Марины, названой дочки Агафьи, родится четвертый ребенок. Для Агафьи, которую Марина с мужем решили перевезти жить к себе, в село, на Березовую Речку (или перевезут, но будут навещать, на реку Антроп, где два дома всего стоят, и там тоже родня Агафьи - тоже по линии ее матери Аку-лины - живет), младенец станет сюрпризом. - 19 лет назад, когда Агафья просила меня отдать ей Марину, а я отказалась... У меня тогда как раз шестой ребенок родился... Я помню нежность Агафьи и изумление. Она увидела, как я купаю маленького в тазу. И Агафья (а ей было 50. - Ред.) сказала: «Я впервые такого маленького село-веська (человечка. - Ред.) вижу!» - вспоминает Александра. И я киваю: да, в большой мир отшельницу сможет вывезти, притянуть еѐ только семья. Та, где она впервые в жизни почувствует себя сразу и бабушкой, и мамой... Лариса Максименко.
