Евразийский экономический союз: выбор интеграционной модели

Экономика и право
56
Евразийский экономический союз:
выбор интеграционной модели
Распопов С. В. Несмотря на то, что региональная интеграция стала заметным явлением со второй половины XX века,
для России, как и других стран постсоветского пространства, лишь в последние годы стали переломными в этом плане. К настоящему времени, доминировавшая почти два десятилетия после распада СССР
тенденция дезинтеграции на части постсоветского
пространства сменилась движением к воссоединению, пока только в сфере хозяйственной деятельности. Это движение, отражая ключевые аспекты евразийской идеологии, происходит без политического
принуждения, на добровольной основе, с полным
пониманием взаимных выгод и обязательств, при соблюдении принципов суверенитета и равенства государств-участников интеграционного процесса [1].
Интеграция постсоветского пространства может
рассматриваться, прежде всего, как создание долгосрочных стабильных условий для развития экономики регионов бывших советских республик, способствующих формированию новых условий для
повышения благополучия населяющих их граждан.
Создание в 2007 
году Таможенного союза
Белоруссии, Казахстана и России сформировало интеграционное ядро, способное притягивать не только
некоторые страны — бывшие советские республики,
но и ряд других государств Евразии.
В каждой стране-участнице ЕАЭС сейчас идет
внутреннее осмысление того как сохранить баланс
национальных интересов и какие функции передать
на наднациональный уровень. Можно даже полагать,
что от того, насколько Беларусь, Казахстан, Армения,
Таджикистан и Россия смогут организовать совместную работу, пройти очень сложный начальный участок общего пути, во многом будет зависеть уверенность в перспективности их общего экономического
и политического будущего.
Значит, сегодня необходима не слепая агитация за
интеграцию и её пропаганда безотносительно к содержанию процесса, а серьезное, систематичное и обстоятельное обсуждение форматов и принципов интеграции, а также — организационно-«технической»
стороны ее наполнения.
Количественные же оценки интеграционных процессов и достигаемых в итоге их реализации эффектов в рамках различных, разномасштабных экономических союзов связаны с серьезными трудностями
как теоретического, так и технического характера. В
этой связи отметим, что даже для условий европейской интеграции, история которой продолжается уже
более пятидесяти лет, в экономической науке до сих
пор не сложилось общепринятых подходов к оценке соответствующих эффектов. Интеграционные же
процессы на постсоветском пространстве обладают
значительными особенностями.
Интеграционные эффекты условно можно разделить на мгновенные и долговременные. Первая
группа связана, в основном, с реакцией экономики
на снижение либо полную отмену таможенных барьеров. Как правило, мгновенные эффекты реализуются
через изменение объемов внешнеторговых потоков.
Однако в течение непродолжительного времени их
воздействие на экономическую динамику практически полностью исчерпывается. Мгновенные интеграционные эффекты напрямую связаны с характеристиками эластичностей внешнеторговых потоков от
изменения таможенных тарифов, которые складываются исторически. Долгосрочные интеграционные
эффекты связаны с динамическими и структурными
изменениями в экономике, происходящими на базе
изменения параметров эффективности, создания
новых кооперационных связей, расширении рынков
сбыта товаров [2, с. 4–26].
Ду ховная сит уация времени. Россия X XI век | № 1’ 2015
Экономика и право
Кроме сказанного, следует отметить, что в мировой практике существует ряд подходов к количественному оцениванию интеграционных эффектов:
гравитационного моделирования; моделирования
вычислимого общего равновесия («CGE моделей» —
от англ. словосочетания 
— computable general
equilibrium models); динамического межотраслевого моделирования с использованием таблиц «затраты-выпуск» (input-output); моделирования на основе множественной регрессии, а также сценарный
подход.
Прежде всего, необходимо обратить внимание на
ключевую для нашего исследования мысль, в свете
которой предполагается выстраивать все дальнейшие рассуждения. Экономическая, как и любая иная,
эффективность интеграционных процессов в рамках
Евразийского пространства зависит от модели интеграции и от магистральной цели, которая находит
свое выражение в том международном значении, которое будет иметь ЕАЭС.
Как известно, существуют, по меньшей мере, три
взгляда на объединение в рамках Евразийского экономического союза, сторонники которых предлагают следующие модели интеграции: «москвоцентричную» (или «россияцентричную»), «равноправную» и
«секторную».
«Москвоцентричная» (или «россияцентричная»)
модель предполагает объединение ряда заинтересованных государств под главенством России, как
обладательницы наиболее мощной в макрорегионе
экономики. Сторонники такого подхода выступают
за жесткую интеграцию, где будет один центр, управляющий всеми процессами на всем объединенном
пространстве. При этом, выступая за интеграционные процессы на постсоветском пространстве (или
его значительной части), они хотят не просто сильной
России в роли доминирующей силы, но именно силы,
осуществляющей жестко имперскую, «москвоцентричную» интеграцию.
«Равноправная» модель предполагает создание
союза сильных национальных государств, объединяющихся на равных правах для решения общих задач.
Основополагающим здесь должен выступать принцип равноправия в интеграционном строительстве.
В рамках политики евразийского развития, такая
модель предполагает формирование подлинно суверенных государств, включенных в совместные друг с
другом созидательные проекты, существующих в общей инфраструктурной, правовой, экономической и
политической среде.
«Секторная» модель предполагает номинальную
интеграцию «кластерного характера» на основе соглашений между отдельными государствами по конкретным вопросам или в рамках конкретных хозяй-
57
ственных проектов. При этом, каждое из вошедших
государств сохраняет свой вектор (или многовекторность) в выборе политических и экономических
партнеров, что означает поддержание и развитие отношений сразу с несколькими «центрами силы» (экономической, военной или политической) при отсутствии среди них явно приоритетного.
Если в начальной фазе евразийского строительства
все заинтересованные стороны не достигнут понимания того, что речь идет о трех моделях интеграции,
и, — более того, — не придут к взаимному согласию
относительно выбора какой-то общей для всех, то и
дальнейшее движение в направлении объединения,
скорее всего, будет обречено на пробуксовку.
При этом, выбирая модель интеграции, надо учитывать то, к какой сфере относится большинство
задач или проблем для преимущественного решения которых создается ЕАЭС. То есть, речь идет
о том, преимущественно-политическим, или преимущественно-экономическим
надгосударственным образованием должен стать ЕАЭС в первую
очередь.
Здесь надо отметить следующее. Сейчас отчетливо
прослеживается всё большее согласие ведущих политиков и представителей экспертного сообщества
трех стран с тем, что в начале должна осуществляться и набрать силу экономическая интеграция; потом
во взаимосоответствие должны быть приведены законодательства и прочие факторы и обстоятельства.
И, хотя, осуществляя евразийский интеграционный
процесс, его участники склонны многое копировать
из опыта Евросоюза, нельзя повторять его принципиальных ошибок, заключающихся в явном и изначальном перекосе усилий на решениях именно политических вопросов Европы, когда политика «забегает»
вперед экономики, что породило множество проблем
в этом образовании.
Следующим принципиальным моментом в понимании эффективности интеграционных процессов
в рамках Евразийского пространства является цель
(или реальные перспективы) создания Союза. Речь
идет о создании полноценного экономического, промышленного, технологического и геополитического
полюса — значимого элемента новой глобальной архитектуры безопасности и развития.
Очевидно, что вместе с формированием общего
рынка стран ЕАЭС в некоторых отраслях (торговли, а также химико-металлургического, агропромышленного и строительного комплекса) возрастёт
конкуренция.
Однако негативные последствия обострения конкуренции для этих отраслей ограничены. Это связано
с тем, что, большинство металлургических предприятий занимает доминирующее положение на своих
Ду ховная сит уация времени. Россия X XI век | № 1’ 2015
Экономика и право
национальных рынках, что создает им «подушку безопасности» в виде завышенных цен на свою продукцию. Так же, по многим позициям металлургической
и химической продукции внутренние цены часто
превышают мировые. В агропромышленном комплексе во всех трёх государствах основная конкуренция разворачивается с импортом продукции из третьих стран, которая доминирует на рынках крупных
городов. В строительстве с созданием Таможенного
союза возрастёт конкуренция на рынке стройматериалов, важнейшие ниши которого монополизированы крупными кампаниями, систематически и
существенно завышающими цены на свою продукцию. В торговле возникают определённые искажения в механизмах рыночной конкуренции в связи
с различиями в косвенном налогообложении товаров, обращающихся в разных национальных юрисдикциях. В частности, относительно низкие уровни
НДС и акцизов в Казахстане создают конкурентные
преимущества казахстанской торговле, особенно
подакцизными товарами. Однако в течение достаточно длительного переходного периода сохранится принцип национального резидентства, что будет
препятствовать свободному обращению товаров
между национальными территориями. За это время
будут приняты меры по гармонизации национальных
систем косвенного налогообложения вплоть до их
унификации [4].
Значит, усиление конкуренции на общем внутреннем рынке стран-участниц для подавляющего большинства отраслей будет несущественным. А в тех
отраслях, где это всё же произойдёт, общий макроэкономический эффект окажется положительным,
поскольку интеграция, в любом случае, будет способствовать демонополизации рынков и нормализации
конкуренции, а также — приближению к равновесным ценам [1].
Сейчас интеграционные процессы на Евразийском
пространстве происходят в явно изменившихся
условиях, — на фоне кризиса отношений России
с Евросоюзом и США, кризиса на Украине и нарастающей опасности исламистского толка, идущей из Южной Азии, в основном, со стороны
Афганистана, — изменивших политическую и экономическую конфигурацию в мире. Поэтому руководству Белоруссии, Казахстана и России, а также
представителям экспертного сообщества необходимо особое внимание уделить вопросам определения,
артикуляции, распределения и закрепления за странами-участницами новых функций в рамках ЕАЭС.
Конечно же, прежде всего речь здесь идет о функциях
Белоруссии и Казахстана.
Эти функции уже объективно проявляются и
прослеживаются. Так, кризис на Украине привел к
58
тому, что многие факторы стали работать в пользу
Белоруссии; важнейшие из них — снижение накала
проблем с «Европой» и проявление новой роли относительно Украины. Сегодня для Белоруссии впервые
открылись некоторые возможности некоторого приближения — пока, конечно же, осторожного и непубличного — к статусу регионального лидера в восточной части Европы. Однако, вопрос о региональном
лидерстве именно Беларуси, а не Польши в Восточной
Европе может быть в перспективе поставлен только
при сохранении и усилении её союза с Россией. Чтото подобное может быть в перспективе и у Казахстана
в той части Азии, где он традиционно способен оказывать влияние.
То есть, новый, качественно иной уровень евразийской интеграции должен предполагать такое перераспределение функций стран-участниц, при котором в
какой-то институциональной форме будет закреплено, что в интересах союза Беларусь и Казахстан, получившие свои бонусы от евразийской интеграции,
должны будут взять на себя больше геополитических
функций в своих регионах.
Таким образом, анализ проблем достижения экономической эффективности интеграционных процессов в рамках Евразийского пространства должен включать в себя следующие содержательные
компоненты.
1. Характеристика модели интеграции, ее соответствия сложившимся внешним условиям и требованиям руководства интегрирующихся государств.
2.Оценка и характеристика той магистральной
цели, которая находит свое выражение в том
международном значении, которое должен
иметь ЕврАзЭс в запланированной перспективе.
3.Выявление функций стран-участниц интеграционного процесса внутри и вне Союза: их «инвентаризация», анализ адекватности и полезности распределения между государствами.
Эти три пункта должны быть точно и однозначно
определены и согласованы между руководителями
всех государств, участвующих в интеграции и прочими участниками переговорного процесса с тем, чтобы
было достигнуто однозначное понимание всех обозначенных элементов и согласие по соответствующим
вопросам.
Список литературы:
1. Настоящее и будущее Евразийской интеграции. Авторский
доклад Изборскому клубу С. Ю. Глазьева [Электронный
ресурс]. 
—
URL:
http://www.dynacon.ru/content/
articles/1299/.
Ду ховная сит уация времени. Россия X XI век | № 1’ 2015
Экономика и право
59
2. Ивантер В. В., Геец В. М., Ясинский В. А., Широв А. А.,
Анисимов А. М. Экономические последствия создания
ЕЭП и присоединения к нему Украины // Евразийская
экономическая интеграция. — 2012. — № 1 (14), февраль. —
С. 4–26.
3.
Общественно-политический
портал
«Политонлайн»
[Электронный ресурс]. — URL: http://www.politonline.ru/
news/9733.html.
4.Черкашин М. Д., Каменский Е. Г. Общество риска и
ответственность
науки:
экзистенциальный
аспект
// 
Научные ведомости БелГУ. Философия. Социология.
Право. — 2011. — № 2 (97), Выпуск 15.
Ду ховная сит уация времени. Россия X XI век | № 1’ 2015