Что означает новая Военная доктрина РФ?

реклама
DECEMBER, 2014
BREAKING REPORT
Что означает новая Военная доктрина РФ?
Президент РФ ввел в действие новую военную доктрину страны. Уточнение военной
доктрины Российской Федерации проведено во исполнение решения Совета безопасности
России от 5 июля 2013 года. Внесенные в документ изменения одобрены на совещании
Совета безопасности России 19 декабря 2014 года.
Анализ документа и сравнение его с аналогичной доктриной образца 2010 года
свидетельствует о переоценке Кремлем угроз национальной безопасности,
преувеличении военных угроз, смешении
наступательных и оборонительных
элементов и некотором пересмотре подходов к оснащению Вооруженных Сил.
Кардинально изменена оценка ситуации в мире на современном этапе. Если в 2010
году Москва отмечала ослабление идеологической конфронтации, снижение уровня
экономического, политического и военного влияния одних государств (групп государств)
и союзов и рост влияния других государств, претендующих на всеобъемлющее
доминирование, то в 2014 году подчеркивается усиление глобальной конкуренции,
напряженность в различных областях межгосударственного и межрегионального
взаимодействия, соперничество ценностных ориентиров и моделей развития,
неустойчивость процессов экономического и политического развития. В версии 2014 года
также появился тезис о поэтапном перераспределении влияния в пользу новых центров
экономического роста и политического притяжения.
По нашим оценкам, в 2010 году к новым рискам в Москве относили возрастающее
влияние Китайской народной республики, однако спустя 4 года месседж о «новых центрах
влияния» сохранился. Таким образом, несмотря на то, что угроза «соперничества
ценностных ориентиров и моделей развития», скорее всего, касается стран системы
североатлантической безопасности, «перераспределение влияния в пользу новых
центров экономического роста и политического притяжения» вряд ли касается США и
НАТО в целом. Это может означать, что руководство Российской Федерации
рассматривает все мировые центры влияния как враждебные и источники угроз для
национальной безопасности.
В Доктрине 2014 года добавился пункт о тенденции смещения военных опасностей и
военных угроз в информационное пространство и внутреннюю сферу Российской
Федерации. Принимая во внимание жесткий контроль властей над медиа-пространством
РФ, информационные угрозы, очевидно, связаны с деятельностью иностранных медиа и
информационных сетей. Такая оценка угроз дает основания прогнозировать
соответствующие изменения в российской политике, направленные на ужесточение
контроля и ограничение доступа к антироссийским информационным ресурсам на
территории РФ.
Новая редакция Военной Доктрины указывает на снижение вероятности
развязывания против Российской Федерации крупномасштабной войны. Данный
вывод очевиден с точки зрения потенциала РФ к осуществлению массированного
ядерного удара. Однако в Москве полагают, что на ряде направлений военные
опасности для Российской Федерации усиливаются. Таким образом, на сегодняшний
день руководство Российской Федерации высоко оценивает внешнюю угрозу
дестабилизации внутриполитической ситуации в стране с использованием
информационных ресурсов с целью провокации массовых протестов, а также
развязывания локальных конфликтов для дестабилизации ситуации в сопредельных
с территорией РФ районах.
Изменена характеристика угрозы со стороны НАТО. «Стремление наделить силовой
потенциал НАТО глобальными функциями» заменена на «наращивание силового
“Da Vinci AG” Analytic Group
1
DECEMBER, 2014
BREAKING REPORT
потенциала НАТО». Аналогично с этим некоторые потенциальные угрозы переведены
в состав реальных. Так, например, в новой редакции отмечается дестабилизация
обстановки в отдельных государствах и регионах, а также подрыв глобальной и
региональной стабильности. По нашим оценкам, речь идет не только о ситуации в
Украине, но и оценках ситуации в регионе Центральной Азии. В предыдущей редакции
содержалась лишь риски таких сценариев.
В качестве новой военной угрозы добавлен риск реализации концепции «глобального
удара». Принимая во внимание то, что ранее в Доктрине отмечается снижение
вероятности развязывания против Российской Федерации крупномасштабной войны, это
может свидетельствовать о сомнениях военного командования к способности
Российской Федерации отразить глобальный удар с нескольких направлений.
Принципиально новой угрозой, содержащейся в Доктрине редакции 2014 года, является
применение военной силы на территориях государств, сопредельных с Российской
Федерацией и ее союзниками, в нарушение Устава Организации Объединенных
Наций (ООН) и других норм международного права. По нашим оценкам, это может
касаться как рисков оперативного реагирования США/НАТО на угрозы со стороны
Исламского Государства в странах Центральной и Средней Азии, так и на преувеличение
вероятности ввода контингента НАТО на территорию Украины или других стран
периметра. В частности, не исключено, что ливийский сценарий оказал влияние на
оценку Москвой действий в обход российского вето в Совбезе ООН.
Расширена трактовка угроз со стороны глобального терроризма. С одной стороны он
объединен с рисками экстремизма, а с другой – очерчены риски осуществления
террористических актов при помощи радиоактивных и токсичных химических веществ.
Впервые в Военной Доктрине упоминаются вызовы со стороны транснациональной
организованной преступности в сфере незаконного оборота оружия и наркотиков.
Очевидно, что данные угрозы сформированы ожиданиями развития ситуации в
Афганистане и регионе в целом после вывода из него контингента американских
войск и ожиданиями эскалации ситуации на Кавказе.
Кроме того, впервые в Военной Доктрине РФ отражены угрозы, исходящие от
иностранных частных военных компаний, действующих в регионах, прилегающих к
государственной границе Российской Федерации и границам ее союзников. По нашим
оценкам, данный пункт может свидетельствовать о переоценке рисков и
неадекватной оценке военно-политической ситуации в сопредельных с РФ странах.
Кроме того, данный пункт может быть интегрирован в контексте усилий РФ по
созданию собственных ЧВК и поиску политического обоснования для такого
решения.
К перечню потенциально опасных объектов на территории РФ добавлены объекты
фармацевтической и медицинской промышленности, которые отсутствовали в
редакции 2010 года. Мы не исключаем, что эти изменения связаны с пересмотром Россией
угроз применения бактериологического оружия, а также распространения вируса Эбола в
2014 году.
Изменения коснулись также характерных черт и особенностей современных
военных конфликтов. Так, редакция 2014 года дополнена применением
информационных и иных мер невоенного характера, реализуемых с широким
использованием протестного потенциала населения и сил специальных операций. Таким
образом, по нашим оценкам, в Российской Федерации всерьез рассматривают
сценарии использования протестных настроений со стороны зарубежных ССО для
дестабилизации внутриполитической ситуации и свержения режима.
Показательно, что новая редакция Военной доктрины содержит угрозы ведения
гибридной войны против Российской Федерации, которую Кремль уже апробирует
на территории Украины.
“Da Vinci AG” Analytic Group
2
DECEMBER, 2014
BREAKING REPORT
Из числа новых угроз военного характера в документе упомянуты только БПЛА,
автономные морские аппараты, управляемые роботизированные образцы вооружения.
Соответствующие типы вооружений уже включены как в государственный оборонный
заказ РФ, так и в новую редакцию Доктрины.
В остальном новые угрозы касаются информационной безопасности и угроз
воздействия на противника на всю глубину его территории одновременно в
глобальном информационном пространстве. Это качественно отличает новую
редакцию от редакции 2010 года, в которой наибольшие риски касались непосредственно
военных угроз и лишь отмечалась тенденция усиления роли информационного
противоборства.
Перечень характерные черт и особенностей современных военных конфликтов в новой
редакции Военной Доктрины РФ в полной мере отражают специфику военного конфликта
на территории Востока Украины. Он включает «создание на территориях
противоборствующих сторон постоянно действующей зоны военных действий, участие в
военных действиях иррегулярных вооруженных формирований и частных военных
компаний, применение непрямых и асимметричных способов действий, использование
финансируемых и управляемых извне политических сил, общественных движений». На
наш взгляд отражение в Военной Доктрине РФ этих особенностей, которые ранее
комплексно не наблюдались в военных конфликтах в других точка мира, может
свидетельствовать о том, что Российская Федерация закладывает в Доктрину новую
концепцию ведения войны, которую активно разрабатывает и апробирует в
Украине.
Заслуживает внимания тот факт, что раздел о мобилизационной подготовке и
мобилизационной готовности РФ в редакции 2014 года перемещен выше
аналогичного раздела в редакции 2010 года, где он находился перед заключительным
разделом о военно-политическом и военно-техническом сотрудничестве Российской
Федерации с иностранными государствами. Это может означать, что руководство РФ
высоко оценивает вероятность введения военного положения и перевода экономики
и страны в режим мобилизации.
В новой редакции Военной Доктрины заложена задача создания системы управления
полным жизненным циклом вооружения, военной и специальной техники. Это отражает
тенденции импортозамещения, заложенные Россией в 2013 году и переход на полный
цикл производства ВВиТ, что также отвечает вызовам, связанным с вероятностью
введения военного положения.
В Военной Доктрине-2014 впервые выделено сотрудничество в сфере укрепления
международной безопасности со странами БРИКС. Кроме того, сохраняется
ориентация на укрепление системы коллективной безопасности в рамках ОДКБ и
наращивание ее потенциала, со странами СНГ и ШОС. Впервые отдельно выделено
военно-техническое взаимодействие с Республикой Абхазия и Республикой Южная
Осетия в целях обеспечения совместной обороны и безопасности. Таким образом,
Кремль заложил в новую редакцию Военной Доктрины включение в систему
безопасности и обороны непризнанные республики, полученные Россией под контроль
после нападения на Грузию в 2008 году. Знаковым является тот факт, что в редакции
документа от 2010 года эти две непризнанные республики не упоминались, несмотря на
неизменность политики Москвы в отношении этих псевдогосударственных образований.
Это может объясняться недавним заключением договора о союзничестве и интеграции с
Абхазией и планируемом на конец января 2015 года заключением аналогичного договора
с Южной Осетией. Ожидается, что договор с Южной Осетией предусматривает и
объединение спецслужб и военных структур этого образования с российскими, а также
отмену таможни и границы. Однако при сценарии возможного объединения с РФ этих
псевдореспублик, сроки его реализации выходят за рамки 1 года. Это означает, что
“Da Vinci AG” Analytic Group
3
DECEMBER, 2014
BREAKING REPORT
либо Москва будет пересматривать Военную Доктрину в горизонте 1,5 лет, или
Кремль откажется от планов интеграции Южной Осетии и Абхазии в состав РФ. По
нашим оценкам, наиболее вероятен второй сценарий.
В качестве новых положений Военной Доктрины в редакции 2014 года - содействие
построению в Азиатско-Тихоокеанском регионе новой модели безопасности, основанной
на коллективных внеблоковых началах. По нашим оценкам, реализация данной концепции
затруднена, поскольку в обозримой перспективе ситуация в АТР будет характеризоваться
влиянием двух полюсов: Японии/США и Китая. Несмотря на потенциальную
возможность заключения Россией двухсторонних договоров военного сотрудничества со
странами региона, биполярная модель будет определять архитектуру системы
безопасности в АТР. Считаем маловероятной переориентацию про-японской (проамериканской) группы стран на Москву. В то же время усиления военного влияния
Кремля на про-китайскую группу стран региона вряд ли допустит Пекин.
Таким образом, по нашим оценкам, Кремль заложил в Военную Доктрину концепцию
глобального военного присутствия, однако практическая реализация такой
концепции будет проблематичной.
В отличие от редакции 2010 года, в последней принятой версии документа Москва
переходит от создания механизмов регулирования двустороннего и многостороннего
сотрудничества в области противоракетной обороны к формированию совместных
систем противоракетной обороны с равноправным российским участием. Однако в
сложившихся политических условиях реализация подобных проектов со странами НАТО,
очевидно, является маловероятной. Таким образом, мы полагаем, что данный пункт
Доктрины может свидетельствовать о планах Москвы создавать системы ПРО с
участием некоторых стран Ближневосточного и Тихоокеанского регионов.
По сравнению с редакцией 2010 года, в редакции 2014 года значительно больше
внимания уделяется вопросам обеспечения безопасности в космическом и
околоземном пространстве.
Обращает на себя внимание пункт Военной Доктрины, в котором указывается, что
применение Вооруженных Сил осуществляется на основе заблаговременного и
постоянного анализа складывающейся военно-политической и военно-стратегической
обстановки. Это идет вразрез с оборонной риторикой документа. Данный пункт
свидетельствует
о
необходимости
постоянного
планирования
операций
Вооруженных сил в ответ на изменение внешних условий. В случае действия
оборонной политики, применение вооруженных сил осуществляется в ответ на внешнюю
агрессию согласно разработанным планам и сценариям с учетом коррекции на
оперативные данные. Применение вооруженных сил на основе заблаговременного и
постоянного анализа указывает на наступательно-агрессивный характер внешней
политики Кремля, поскольку указывает на планирование, которое имеет вторичное
значение при оборонительной политике государства.
Важным элементом новой редакции Военной Доктрины является пункт о поддержании
равноправного диалога в сфере европейской безопасности с Европейским союзом и
НАТО. Поскольку Североатлантический Альянс невозможен без активного участия
Вашингтона, данный пункт означает, что Кремль не закрывает двери для
возобновления сотрудничества с НАТО. Наличие этого пункта также может
свидетельствовать о том, что в Москве не считают санкционные действия Запада
своей виной. Кремль продолжает игнорировать причинно-следственную связь между
аннексией Крыма, своими действиями на Востоке Украины и давлением со стороны
евроатлантического сообщества.
В пункте 22 новой Доктрины подчеркнуто, что Россия считает правомерным применение
Вооруженных сил в случае агрессии в отношении своей территории и ее союзников, а
также защиты своих граждан, находящихся за пределами Российской Федерации. Это
“Da Vinci AG” Analytic Group
4
DECEMBER, 2014
BREAKING REPORT
может свидетельствовать о превалировании оборонной концепции в Доктрине,
основанной на цели удержания новых завоеваний России на Кавказе, Крыму и в
Украине. В то же время это говорит о вероятности проведения новых этапов
гибридной войны на территории постсоветского пространства в рамках защиты
русскоязычного населения, после предварительной подготовки в виде
предоставления гражданства. В таком случае в зоне риска оказывается южная и
восточная части Украины, Молдова, Латвия, Казахстан (в порядке снижения вероятности).
Таким образом, новая редакция Военной Доктрины РФ имеет концептуальные
противоречия. С одной стороны она создает видимость оборонного характера
документа. Об этом говорит расширение перечня военных угроз для РФ, включение
широкого спектра федеральных и региональных органов власти в военную систему в
особых условиях, более широкое взаимодействие России в рамках военно-технического
сотрудничества и т.д. Однако с другой стороны новая редакция Доктрины содержит
откровенно наступательные элементы. Смешение оборонных и наступательных
элементов может свидетельствовать о декларативном и политическом значении
документа, задачей которого является демонстрация Москвой позиции жертвы на
мировой арене.
■ “Da Vinci AG” Analytic Group
5
Скачать