Супян Н - Институт Европы РАН
реклама
Супян Н.В. к.э.н., доцент кафедры мировой экономики ФМЭиМП НИУ ВШЭ, старший научный сотрудник Центра германских исследований ИЕ РАН Новая Германия: испытание лидерством С момента вхождения в Европейское объединение угля и стали в 1952 г. ФРГ играла неизменно важную роль в становлении единой Европы, зачастую выступая инициатором поступательного продвижения процесса интеграции на качественно новый уровень. Германия щедро инвестировала в проект, приобретая позиции регионального экономического лидера и при этом всеми силами пытаясь улучшить международное реноме страны. На пороге нового тысячелетия Германия испытывала настолько значительные экономические трудности, что ее называли «больным человеком Европы»; однако благодаря проведенным реформам, а также мощным экспортоориентированным отраслям обрабатывающей промышленности ФРГ возвратила себе статус безусловного экономического «локомотива» региона. Германская экономика, в первую очередь ориентированная на партнеров по ЕС и потому заинтересованная в целостности и укреплении европейской интеграции, с позиций экономической силы вынуждена была взять на себя многие принципиальные решения и возглавить борьбу с последствиями мирового финансового кризиса, локализовавшегося в Европе в виде кризиса суверенного долга. Позиции ФРГ как экономической опоры интеграционной группировки легко доказуемы: в 2009 г. доля ВВП Германии в валовом внутреннем продукте ЕС превысила 20%, а в 2012 г. достигла уровня 20,5% (2,66 из 12,97 трлн. евро). Прирост экономики в 2012 г. составил 0,7%, тогда как экономика Евросоюза замедлилась на 0,4%. Рост ВВП ЕС в 2013 г. был также ниже немецкого. В 2012 г. ФРГ стала единственным членом ЕС, продемонстрировавшим профицит бюджета (+,01%), в то время как средний уровень дефицита по ЕС-28 составил -3,9%. Таким образом, Германии второй год подряд (наряду с Финляндией, Швецией, Люксембургом и некоторыми другими странами) удалось успешно соблюсти маастрихтские критерии, хотя бы в части дефицита бюджета. Вклад ФРГ в общий бюджет Евросоюза в 2012 г. составил 22,8 млрд. евро; она остается главным нетто-донором ЕС: превышение немецких взносов над трансфертами из европейского 1 бюджета в 2012 г. составило 11,9 млрд. евро.1 Говоря о значимости единого европейского рынка для германской экономики, стоит также напомнить, что 69% германского экспорта приходится на европейские страны, 57% - на страны-члены ЕС. Таблица 1. Страны-члены ЕС в 2012 г. Страна Доля в ВВП ЕС, % Дефицит (-) /профицит (+) гос. бюджета, в % от ВВП Государственный долг, в % от ВВП Уровень Вклад в безработицы, европейский бюджет, млрд. % евро ФРГ 20,5 0,1 81,0 5,5 22,8 Франция 15,9 -4,9 90,6 10,3 19,8 Великобритания 14,8 -6,1 89,1 7,9 13,5 Испания 7,9 -10,6 86,0 25,0 9,7 Италия 12,0 -3,0 127,0 10,7 14,9 ЕС-28 100% -3,9 85,2 8,2 147,2 Источник: составлено автором на основе данных Statistisches Bundesamt, Eurostat, Statista. ФРГ и европейский кризис суверенного долга В очередной раз стать «лидером поневоле» Германии пришлось в 2010 г., когда в Европе разразился кризис суверенного долга, начавшийся с Греции. Тот факт, что ФРГ - и лично канцлер А. Меркель – задействовала свой финансовый и репутационный капитал при разработке и осуществлении антикризисных мер, во многом помогло оживить рынки и успокоить инвесторов. В то время как рейтинговые агентства пересмотрели в сторону понижения кредитные оценки практически всех стран еврозоны, Германия сохранила наивысший рейтинг ААА со стабильным прогнозом. Более того, доверие к экономической стабильности страны в этот период было настолько высоко, что позволило в начале 2012 г. разместить облигации (казначейские векселя) с отрицательной доходностью, иными словами, инвесторы доплачивали Германии за возможность ее кредитовать. Однако неправильно утверждать, что страна «наживалась на кризисе»: именно ФРГ наиболее активно участвовала в создании и софинансировании EFSF (Европейского финансового стабилизационного механизма), преобразованного 1 затем в ESM (Европейский По данным Statistisches Bundesamt www.destatis.de, Statista - das Statistik Portal http://de.statista.com, Eurostat http://epp.eurostat.ec.europa.eu 2 стабилизационный механизм). Доля Германии в финансировании ESM составляет 27,15% (22 млрд евро), кроме того, она предоставила фонду гарантии на сумму свыше 168 млрд. евро.; максимальный риск ФРГ был ограничен договором по ESM до 190 млрд. евро. По мере усугубления кризисной ситуации решения А. Меркель о продолжении помощи стали вызывать непонимание и протест отдельных политиков и общества; зазвучали предложения о выходе Греции из еврозоны, а также о выходе из еврозоны самой ФРГ, широко стала обсуждаться возможность возвращения «сильной немецкой марки». Однако для Меркель в этой ситуации приоритетной и непререкаемой целью было сохранение целостности еврозоны. Действуя в тандеме с Парижем, Берлин разработал меры по усилению бюджетной дисциплины, которые легли в основу Бюджетного пакта, подписанного 25-ю государствами ЕС (кроме Великобритании и Чехии) на брюссельском саммите в марте 2012 г.2 Несмотря на то, что к сентябрю того же года пакт был успешно ратифицирован, а 1 января 2013 г. вступил в силу, он вызвал много нареканий: утверждалось, терпящие бедствие страны не смогут выполнить его условия ни в краткосрочной, ни в среднесрочной перспективе, меры экономии государственных средств ударят лишь по простым гражданам, а затягивание поясов только усугубит европейскую рецессию. Этой точки зрения придерживались в основном европейские профсоюзы и иные левые силы, в т.ч. новый французский президент-социалист Ф. Олланд; Германия сочла недопустимыми какие-либо послабления, дискредитирующие общие правила еврозоны (хотя ранее, в 2005 г., сама инициировала смягчение правил Пакта стабильности и роста), что привело к очередной конфронтации с Францией. В результате, на ФРГ вновь посыпались обвинения в навязывании собственного видения европейской экономической политики. Пожалуй, наиболее ярким примером демонстрации Германией своей непреклонной позиции относительно финансовой дисциплины стал эпизод с Кипром. Он относился к тем самым терпящим бедствие странам, испытывавшим экономические трудности на протяжении нескольких предшествующих лет; фактически являясь банкротом, Кипр периодически запрашивал финансовую помощь ЕС, при этом не проводя никаких реформ. Масштабный офшорный сектор, проблемная банковская система, активы которой в разы превышали ВВП, неудачные вложения в обесценившиеся греческие долговые обязательства, лопнувший пузырь на рынке недвижимости - совокупность этих обстоятельств привела к обострению кризиса в марте 2013 г. Разрабатывая условия предоставления помощи Кипру, члены Еврогруппы согласились выделить 10 из 17 2 Пакт предусматривает ограничение структурного дефицита бюджета 0,5% ВВП, для государств с уровнем госдолга, не превышающим 60% ВВП – 1% ВВП. 3 запрашиваемых млрд евро; разницу надлежало вкладчиков кипрских банков. Министры компенсировать за счет средств финансов ЕС предложили ввести единовременный принудительный налог на депозиты: ставка «налога» для вкладов до 100 тыс. евро должна была составить 6,75%, свыше 100 тыс. – 9,9%. «План А» был отклонен, вместо него утвержден новый, согласно которому ликвидировался второй по величине банк Кипра, а основной удар приходился лишь на крупных вкладчиков (больше 100 тыс. евро), которые теряли порядка 60% средств. Первое решение было более чем странным: введение «налога на депозиты» создало бы прецедент, который стал бы тревожным сигналом для неустойчивых банковских систем других европейских стран; оно игнорировало систему страхования депозитов; вызвало панику и протест рядовых европейских вкладчиков (так, в кипрских банках держали сбережения 60 тыс. граждан Великобритании, в том числе дипломаты, военнослужащие и пенсионеры); оно дискредитировало европейских политиков и их усилия по спасению еврозоны. Очевидно, что ФРГ, во-первых, хотела избежать спасения кипрских банков за счет немецких налогоплательщиков, во-вторых, вообще хотела покончить с офшорной зоной на Кипре. Жесткий подход немецкого министра финансов к разрешению ситуации в целом и в особенности – к мерам в отношении крупных инвесторов объясняется его убежденностью в том, что Кипр – это площадка для отмывания денег. Дело в том, что незадолго до этого Федеральная разведывательная служба Германии (BND) подготовила доклад, в котором утверждалось, что нечистые на руку российские бизнесмены держат свои средства в кипрских банках. Можно предположить, что это действительно так, однако доклад не содержал никаких весомых доказательств. Тем не менее, именно на эту информацию опирался министр Шойбле, продвигая радикальные меры в отношении Кипра. Эксперты справедливо упрекнули Германию в том, что, обладая авторитетом и экономической властью, она не всегда знает, как ее правильно применить. Кроме того, немецкое государство неоднократно напрямую обвиняли в создании дисбалансов, приведших к европейскому кризису и негативно воздействующих на мировую экономику в целом. Прежде всего, речь идет о том, что ФРГ кредитовала периферийные страны, обеспечивая сбыт товарам своей экспортоориентированной промышленности, вследствие чего стало расти отрицательное сальдо текущих операций этих стран. На деле бум кредитования начался после введения единой европейской валюты, и южные страны пользовались этим, позабыв о необходимости реформирования своих экономик. На фоне роста и доступного кредитования возникли спекулятивные пузыри на рынке недвижимости, которые благополучно лопнули с началом мирового 4 финансового кризиса. Правительства стран европейской периферии не смогли справиться с возникшими проблемами, не располагая инструментом девальвации национальной валюты, который исчез в момент введения евро. Как упоминалось выше, Германия в начале 2000-х находилась в весьма плачевном экономическом положении, однако федеральное правительство решилось на радикальные реформы в сфере социального обеспечения, налогообложения, а главное – приняло меры, направленные на либерализацию традиционно зарегулированного рынка труда, в период мирового финансового кризиса правительство умело воспользовалось инструментами гибкой занятости. Это привело к быстрому восстановлению экономики и росту экспорта 3. Странно было бы требовать от государства отказаться от эффективных реформ и использования конкурентных преимуществ, действовать вопреки национальным экономическим интересам, расплачиваясь за чужую беспечность. Впрочем, надо признать, что немалую роль в возникновении этой ситуации сыграли ошибки, допущенные при создании валютного союза: непродуманность технических решений и наличие единой денежно-кредитной политики при отсутствии единой фискальной политики, которая находится в ведении национальных государств. Тем не менее, сначала в 2011 г., а затем в 2013 г. Германию обвиняли в том, что она провоцирует появление дисбалансов на региональном и мировом уровне и подавляет более слабые страны еврозоны. В минувшем году Минфин США, а за ним и Еврокомиссия в очередной раз упрекнули ФРГ в том, что ее стабильно положительное сальдо счета текущих операций превышает «избыточный» показатель в 6% ВВП. Еврокомиссия затеяла разбирательство, грозящее Германии штрафом в размере 2,7 млрд евро. Федеральное министерство экономики в ответ заявило, что успех германского экспорта объясняется лишь высоким спросом на немецкие товары, а тот, в свою очередь – их неизменным качеством и порекомендовало странам с отрицательным сальдо торгового баланса заботиться о собственной конкурентоспособности. Недоумение выразило и экспертное сообщество: большинство ведущих германских экономистов сочли эти упреки бессмысленными, списав их на попытки США развязать очередную торговую войну. Положительное сальдо счета текущих операций – обратная сторона массивного оттока капитала из ФРГ, который наблюдался после введения евро на фоне падения темпов роста экономики, снижения инвестиционной квоты, высокой безработицы и проч. Лишь 3 В отличие от стран юга Европы строительный бум в Германии начался три года назад, в разгар кризиса, когда немецкие инвесторы отказались от опасных капиталовложений в периферию ЕС и американский рынок и предпочли переориентироваться на надежную национальную экономику. Бум на рынке недвижимости сопровождался ростом инвестиций в основной капитал, что привело к столь долгожданному оживлению внутреннего спроса; именно это – наряду с экспортом – стало в последние годы основным драйвером немецкой экономики. 5 гибкость экспортоориентированных отраслей и реформы на рынке труда позволили избежать еще большего спада. С началом мирового финансового кризиса активное сальдо торгового баланса Германии стало конвертироваться в масштабную помощь, которую государство оказывало испытывавшим экономические трудности партнерам. Совокупный профицит счета текущих операций страны в период с 2008 по 2012 гг. составил 798 млрд евро, тогда как кредиты, предоставленные Бундесбанком европейским странам, а также взносы Германии в европейские стабилизационные механизмы оцениваются в 660 млрд евро. Требования оппонентов ФРГ оказываются, таким образом, зачастую противоречивыми: не скупиться в помощи периферии и сократить экспорт, повысить заработную плату, инициировать немедленный рост внутренних инвестиций… Искусственное повышение оплаты труда – тоже весьма сомнительное решение: несоответствие темпов роста заработных плат темпам роста производительности труда – проблема, с которой много лет борется Германия. Даже введение минимальной оплаты труда, ранее отсутствовавшей в ФРГ и одобренное новой «большой коалицией», возможно, приведет к необратимым негативным последствиям для экономики. Превышение сбережений над инвестициями также объясняется целым рядом специфических объективных обстоятельств, которые нельзя изменить в один миг: от особенностей менталитета и немецких деловых традиций до сложной демографической ситуации. Европейский банковский союз В настоящий момент в Евросоюзе остается по-прежнему незавершенным достаточно противоречивый экономический проект, в реализации которого ФРГ также принимает активное участие – это создание европейского банковского союза. Тема банковского надзора муссировалась уже несколько лет, с самого начала мирового финансового кризиса. Неудивительно, ведь кризис, эволюционировав от коллапса в банковской сфере к кризису государственного долга, затем вновь вернулся в банковскую сферу, замкнув порочный круг. Спасая банки, европейские государства ощутимо увеличили нагрузку на собственные бюджеты, что во многом способствовало развитию долгового кризиса; на новом витке, в 2011 г., для предотвращения повторного краха крупных банков европейские власти существенно ужесточили требования к финансовым институтам. Прежде всего, это отразилось в обязательном повышении доли капитала первого уровня; однако дефицит собственного капитала европейских банков оказался столь большим, что ликвидировать его без новых вливаний государственных средств оказалось невозможным. Опасаясь, что государства не справятся с новыми долгами, рейтинговые агентства 6 понижают рейтинги их облигаций, снижение рейтинга облигаций ограничивает возможность выдачи обеспеченных кредитов, а следовательно - краткосрочного рефинансирования коммерческих банков. Кроме того, понижение рейтинга государства влечет за собой снижение кредитоспособности национальных банков, а также усиливает сомнения в способности государства спасти системно значимые финансовые институты в случае угрозы банкротства и т.д. В попытках создать новую финансовую архитектуру интеграции и отделить банковские риски от государственных, европейские власти пришли к идее банковского союза, предложение о создании которого было выдвинуто в июне 2012 г. Основные элементы будущего союза были определены следующим образом: - создание единых европейских банковских норм – прежде всего общих, но гибких требований к собственному капиталу; - создание единого для ЕС органа банковского надзора, который бы следил за соблюдение установленных норм, в частности международными гроссбанками; - общие правила предотвращения банкротства банков без привлечения бюджетных средств путем прямой рекапитализации Европейским стабилизационным механизмом (ESM); - единая система обеспечения безопасности банковских вкладов, которая бы усилила доверие вкладчиков к банкам по всей Европе. Несмотря на то, что ФРГ изначально приветствовала идею создания подобных механизмов, в ходе разработки более прикладных планов по воплощению этого проекта у ее руководства, а также представителей экспертного сообщества и самых разных групп интересов и возникли многочисленные нарекания и претензии к Брюсселю. Канцлер А. Меркель, министр финансов В. Шойбле, отраслевые банковские объединения Германии были обеспокоены поспешностью, с которой реализовывался проект, и сопутствующей ей непродуманностью многих мер. Прежде всего, вопросы вызывала противоречивая роль ЕЦБ, получавшего полномочия по осуществлению единого банковского надзора, реалистичность осуществления надзора за всеми шестью тысячами банков пространства зоны евро, вне зависимости от их региональной специфики, и опасность того, что обобществление финансовой ответственности вновь обернется дополнительной нагрузкой на немецких налогоплательщиков.4 Урегулирование спорных вопросов продолжалось на протяжении 2012 и 2013 гг., их обсуждению уделялось значительное время всех саммитов ЕС, заседаний Экофин и иных 4 Подробнее см. Супян Н.В. Банковский сектор Германии: европейские вызовы // Германия. 2012. Ч.II/под ред. В.Б. Белова. М.: Институт Европы РАН, 2013. Доклады ИЕ РАН № 295 , стр. 7-45 7 встреч в верхах, состоявшихся за это время. Первый шаг по направлению к банковскому союзу был сделан: решение о том, что ЕЦБ начнет осуществлять надзор над 128 европейскими банками уже в ноябре 2014 г., было принято, однако вопрос, чье же слово будет последним в процедуре банкротства того или иного банка, а главное, кто будет платить за спасение этих банков, остался камнем преткновения между Берлином и Брюсселем. Представления ФРГ о будущем банковском союзе расходились не только с представлениями Еврокомиссии, но и Европейского Центробанка. Согласно позиции последнего, средства в т.н. стабилизационный фонд (Abwicklungsfonds) должны были поступать как из стабфонда еврозоны EMS, так и от всех членов ЕС, не входящих в валютный союз. Федеральное министерство финансов, напротив, полагало, что должна быть создана сеть национальных фондов, которые, впрочем, могут помогать друг другу кредитами, однако государство – получатель помощи обязано гарантировать возврат средств. При этом В. Шойбле предложил создать некий орган европейского уровня, агентство, состоящее из представителей всех национальных стабфондов, решение которых потом формально подтверждала бы Еврокомиссия. С его точки зрения, брюссельские бюрократы не могут по собственному усмотрению распоряжаться средствами налогоплательщиков. Очевидно, что речь прежде всего идет о немецких налогоплательщиках. Даже такой ярый и последовательный сторонник идеи еврозоны, как германский министр финансов, не желал допускать ситуации, при которой ФРГ вновь будет оплачивать чужую беспечность. После того, как жесткая позиция Шойбле привела к провалу нескольких раундов переговоров, Европарламент и Еврокомиссия начали обвинять канцлера Меркель в том, что она извращает идеи европейского единства, используя их в собственных интересах; склоняясь к интерговернментализму, лишает голоса малые страны ЕС. Меркель же в очередной раз настаивала на принципе «больше Европы», однако заявляла: «кто хочет больше Европы, должен быть готов к перераспределению некоторых полномочий», тем самым недвусмысленно намекая на необходимость изменения условий европейских договоров.5 Однако об этом – чуть позже. На декабрьском саммите в Брюсселе требования Шойбле были, наконец, удовлетворены: риск для налогоплательщиков сокращен до минимума, решение о ликвидации финансовых учреждений переходило в ведение министров национальных правительств, был утвержден механизм «ступенчатой ответственности» (Haftungskaskade). 5 Regierungserklärung von Bundeskanzlerin Merkel zum Europäischen Rat am 19./20. Dezember, Berlin, 18. Dezember 2013 http://www.bundeskanzlerin.de/Content/DE/Regierungserklaerung/2013/2013-12-18regierungserklaerung-bk-er.html 8 В первую очередь финансовый риск в случае банкротства банка ложился на акционеров, держателей облигаций и вкладчиков, чьи сбережения превышают 100 тыс евро.; банки в течение десяти лет обязаны перечислить в чрезвычайный фонд 55 млрд евро из собственных средств, а пока он не будет заполнен, они имеют право обращаться к национальным государствам, а затем – к европейскому стабфонду. Удалось главное, к чему стремился Шойбле – избежать прямой рекапитализации проблемных банков из средств ESM, порядка трети которых были внесены ФРГ. Несмотря на эту победу, схватка с Брюсселем продолжилась: Европарламент отказался принимать проект банковского союза в его нынешнем виде, сославшись на то, что национальным государствам в нем отводится слишком большая роль. В феврале 2014 г. удалось лишь немного продвинуться к компромиссу, однако все пребывают в полной уверенности, что проект Европейского банковского союза должен быть утвержден до мая, когда пройдут очередные выборы в Европарламент, в противном случае процесс будет отложен на многие месяцы. Европейская бюрократия в очередной раз демонстрирует свою тяжеловесность и нежелание принимать ответственные решения, Германия – приоритетность национальных интересов. Очевидно, что и призывы к бюджетной дисциплине и большей ответственности национальных государств, и создание банковского союза – это очередные попытки устранить излишнюю гибкость, необязательность в отношении правил, зафиксированных еще Маастрихтским договором, а также ликвидировать несогласованность денежно-кредитной и экономической политики, возникшей в ЭВС, недостатков, которые обнажил кризис. В этой ситуации ФРГ может и должна воспользоваться своей крепкой экономической позицией и призвать партнеров по Евросоюзу к выработке действительно эффективных механизмов для осуществления перехода интеграции на новый уровень. Вместо этого она зачастую проявляла пассивность и предпочитала настоятельная рекомендация быть молчаливым, но щедрым донором. Любая со стороны Германии по-прежнему воспринимается как диктат, а на обывательском уровне немедленно трансформируется в «угрозу четвертого рейха». Так какова же сегодня европейская политика и насколько она амбициозна? 2013 год был насыщен событиями и заявлениями, которые свидетельствуют об изменении позиций ФРГ, однако пока не ясно, последуют ли за декларациями конкретные действия. Выборы в бундестаг и новый кабинет А. Меркель В сентябре 2013 г. состоялись очередные выборы в бундестаг; после долгих и непростых переговоров была сформирована очередная, третья по счету, «большая 9 коалиция» - правительство, состоящее из представителей блока ХДС/ХСС и партии СДПГ; затем, в декабре, канцлером – уже в третий раз - была избрана Ангела Меркель. С первых дней пребывания у власти канцлер демонстрировала, как важен Евросоюз для ФРГ. «Большая коалиция» 2005-2009 гг. активно работала в направлении укрепления евроинтеграции, акцентируя внимание скорее на ее углублении, нежели на бездумном расширении. Путь к совершенствованию механизмов интеграции Берлин видел, прежде всего, в принятии Евроконституции, поэтому в период председательства Германии в ЕС (прошедшего под девизом «Европа совместными усилиями») приоритетным направлением европейской политики стала реализация конституционного процесса. Несмотря на то, что результаты председательства ФРГ были оценены положительно, проект европейской конституции фактически провалился и был лишь частично компенсирован подписанием Лиссабонского договора о реформах; вновь обострилась борьба Берлина и Парижа за европейское лидерство, а затем наступил мировой финансовый кризис, - все это, несомненно, умножило скепсис по поводу будущего европейской интеграции. В дальнейшем Меркель и ее (уже второй) кабинет часто обвиняли в отсутствии четкого внешнеполитического курса и стратегии, в том числе и европейской: Германия «вошла во вкус» лишь в сфере решения экономических проблем, где, отстаивая национальные интересы, возглавила европейский «кризис-менеджмент». Острая критика звучала даже из уст экс-канцлера Г. Коля, протеже которого А. Меркель была в начале своей политической карьеры; он обвинял правительство в «отсутствии компаса». Вопрос, который стоял перед канцлером в начале ее третьего канцлерского срока – сумеет ли Германия вписать свой заметно возросший экономический (и политический) вес в четкую и долгосрочную внешнеполитическую стратегию, которая позволит эффективно использовать имеющийся потенциал, как в Европе, так и во всем мире. Определить основные ориентиры нового правительства можно, ознакомившись с первыми официальными документами и заявлениями кабинета, канцлера и министров. Новый коалиционный договор, проект которого был представлен 27 ноября 2013 г., содержит неотъемлемый параграф, посвящённый европейской политике – «Сильная Европа»; сохранение европейского единства провозглашается важнейшей задачей Германии. Утверждается, что в период экономической, социальной и институциональной трансформации, который переживает Евросоюз, Германия как самый сильный с хозяйственной точки зрения партнер обязан оправдать возложенные на него ожидания и 10 проявить соответствующую степень ответственности.6 Акцент, однако, делается на преодолении последствий кризиса и укреплении экономического положения Евросоюза, тогда как вопросы углубления интеграции и совершенствования ее механизмов обходятся стороной. Стоит отметить, что в договоре поднимаются внешнеполитические вопросы, которым уделялось не столь много внимания в предыдущем легислатурном периоде: европейская внешняя политика и проблемы европейской безопасности; усиление внимания к восточным соседям, в первую очередь, Польше и Чехии; укрепление трансатлантического партнерства и взаимоотношений с НАТО. Следующим важным свидетельством возросшей значимости европейской политики стало первое правительственное заявление (Regierungserklärung) А. Меркель после переизбрания на пост федерального канцлера, зачитанное в бундестаге накануне очередного саммита ЕС. Она открыто заявила, что не видит будущего европейской интеграции без обязательного реформирования европейских договоров, проведения структурных реформ на уровне государств-членов, а также заключения договоренностей между Еврокомиссией и национальными государствами, которые сделают обязательными к исполнению все решения и данные обещания. Обращают на себя внимание высказывания о «возросшей ответственности Германии за весь наш континент» и о практической «невозможности различать сегодня европейскую политику и политику внутреннюю».7 Меркель неоднократно подчеркнула, что путь к стабильности, экономическому росту и социальной безопасности лежит через преодоление структурных недостатков ЭВС (в первую очередь имелось в виду удовлетворение требований ФРГ в отношении механизмов банковского союза, которые были рассмотрены выше). Следует также обратить внимание на выступление А. Меркель перед британским парламентом 27 февраля 2014 г., посвященное главным образом будущему Европы. Канцлер пытается найти подход ко всем европейским партнерам, и Великобритания - не самый простой из них. Британское государство обладает достаточным политическим весом и экономическим потенциалом для того, чтобы разделить с Германией лидерство и ответственность за ЕС, однако не является членом валютного союза и последовательно отвергает практически все инициативы Брюсселя последних лет, поэтому уровень евроскепсиса в стране чрезвычайно высок; вероятность выхода Великобритании из интеграционной группировки все возрастает. В этой ситуации Меркель старается расположить к себе: она обращается к британцам по-английски и апеллирует к 6 Deutschlands Zukunft gestalten. Koalitionsvertrag zwischen CDU, CSU und SPD, 18. Legislaturperiode, S.109 Regierungserklärung von Bundeskanzlerin Merkel zum Europäischen Rat am 19./20. Dezember, 18. Dezember 2013, Berlin http://www.bundeskanzlerin.de/Content/DE/Regierungserklaerung/2013/2013-12-18regierungserklaerung-bk-er.html 7 11 экономическим интересам страны. ЕС может быть привлекательным и нести выгоды – емкий внутренний рынок, свободу торговли, движения капитала и рабочей силы, но нужно потрудиться и приложить совместные усилия к обновлению политического облика интеграции, - в этом суть лондонского послания канцлера. Чтобы создать мощную конкурентоспособную Европу будущего, Германии необходима «сильная Великобритания с сильным голосом в Европейском Союзе», - утверждает глава правительства.8 «ЕС нуждается как в сильных европейских институтах, так и во влиятельных национальных государствах», - эти идеи импонируют британскому руководству, которое стремится отвоевать часть полномочий у Брюсселя. Пожалуй, говоря об усилении национальных государств, Меркель выражает чаяния всего экономически сильного Севера Европы, желающего дистанцироваться от проблем периферии. Главный и неизменный партнер ФРГ и, вместе с тем, соперник в борьбе за европейское лидерство – Франция. Интересы и амбиции двух стран часто сталкивались в последние годы, затрудняя процесс принятия решений, однако ключевую роль в преодолении кризиса все же отводят пресловутому тандему «Меркози», а первым зарубежным визитом А. Меркель как главы нового правительства стал визит в Париж, где она заявила о начале «нового этапа сотрудничества» с Францией и Ф. Олландом.9 В 2013 г. широко отмечалось 50-летие Елисейского договора, положившего начало партнерству двух стран и европейской интеграции в целом; стороны подчеркивали, что сам проект возник благодаря усилиями обоих государств и может продолжаться лишь за счет них. В феврале 2014 г. состоялся очередной, 16-й немецко-французский совет министров, на котором в большей степени обсуждались прикладные вопросы и проблемы двустороннего экономического сотрудничества, нежели перспективы европейской архитектуры.10 Теперь Франция – «больной человек Европы», «французский пациент», как именует ее немецкая пресса, и европейские амбиции отступили на второй план перед решением внутренних хозяйственных проблем. Французская экономика остро нуждается в реформах, и, возможно, в их основу лягут принципы германского комплекса реформ «Повестка дня 2010», реализованного десять лет назад. В любом случае – в настоящий момент Франция не способна конкурировать с ФРГ за европейское лидерство. 8 Rede von Bundeskanzlerin Merkel vor den beiden Häusern des britischen Parlaments, 27. Februar 2014, London http://www.bundeskanzlerin.de/Content/DE/Rede/2014/02/2014-02-27-merkel-haueser-brit-parlament.html 9 Pressestatements von Bundeskanzlerin Angela Merkel und dem französischen Staatspräsidenten François Hollande am 18. Dezember 2013, Mittwoch, 18. Dezember 2013, Paris 10 Gemeinsame Erklärung zum Deutsch-Französischen Ministerrat am 19. Februar 2014, Pressemitteilung Nummer 39/14 vom 19. Februar 2014 http://www.bundesregierung.de/Content/DE/_Anlagen/2014/02/2014-02-19-dt-frerklaerung.pdf?__blob=publicationFile&v=1 12 В мае 2014 г. состоялись выборы в Европарламент, в течение года сменится руководство всех ключевых органов ЕС, и Германия, по оценкам экспертов, вполне способна повлиять на то, кто займет эти посты в будущем 11. В случае, если Германия, как и прежде, предпочтет распространять свое влияние лишь на решение экономических проблем ЕС, она в большей степени заинтересована в усилении национальных государств и избрании руководителей европейских институтов, которые не смогут им противостоять. Если же заявления, которые ФРГ делает относительно изменения политического устройства ЕС, заключения договоров о реформах и т.д. имеют под собой почву, ей необходимо доверить Европу Брюсселю, имеющему волю и ответственность; в этом случае речь пойдет о создании политического союза и переходе интеграции на качественно новый уровень. Текущий год должен многое показать. Мюнхенская конференция и международная политика Германии Отвлечемся от анализа исключительно европейской политики ФРГ. Одновременно с канцлером в должность вступил новый, однако хорошо знакомый всем иностранных дел ФРГ Ф.-В. Штайнмайер (СДПГ). Опытный политик, министр он возглавлял ведомство федерального канцлера при Г. Шредере, позже уже занимал пост министра иностранных дел и должность вице-канцлера в первом кабинете Меркель; менее чем через два месяца после образования коалиции он стал самым популярным министром в правительстве, по рейтингу опередив даже Ангелу Меркель, с которой они традиционно составляют слаженный тандем. Учитывая непременный принцип преемственности и последовательности внешней политики, а также значительную степень зависимости министерства иностранных дел от внешнеполитических предпочтений канцлера, нетрудно было предположить, что лейтмотивом выступления министра станет европейская политика. Однако был затронут и целый ряд иных, приоритетных теперь направлений политики. Прежде всего, это укрепление трансатлантического партнерства и выработка стратегии по европейской политике безопасности и обороны, которая была бы адекватна изменяющимся условиям, а также активное участие ФРГ в поддержании мира в рамках ООН и других международных организаций. Штайнмайер отметил, что несмотря на все разногласия и недавние дипломатические скандалы между Германией и США, трансатлантическое партнерство остается основой европейской безопасности, поэтому на 11 Judy Dempsey Merkel’s Unfinished Business: Why Germany Needs to Act Strategically, September 5, 2013 http://carnegieeurope.eu/2013/09/05/merkel-s-unfinished-business-why-germany-needs-to-act-strategically/gm4n# 13 настоящем этапе важнейшей задачей является восстановление взаимного доверия и сплочение вокруг западных ценностей.12 Дальнейшие шаги министра показали, что основным европейским партнером во внешней политике ФРГ все же видит Францию: Штайнмайер уже запланировал с парижским коллегой визиты в Молдавию и Грузию, проявляющие активность в сближении в рамках «Восточного партнерства», а затем в Африку. Кроме того, Польша, с которой Германия тесно сотрудничает на восточноевропейском направлении, укрепила свой статус важнейшего партнера. Большой политический резонанс вызвало выступление федерального президента Й. Гаука на юбилейной, 50-й Мюнхенской конференции по безопасности, состоявшейся в конце января 2014 г. Он заявил о том, что ФРГ необходимо проводить более решительную внешнюю политику и играть более активную роль в мире, причем не только в международной дипломатии, но и в военных конфликтах. Учитывая, что с близкими по содержанию заявлениями выступили накануне и министр иностранных дел Ф.- В. Штайнмайер, и министр обороны У. фон дер Ляйен, и даже сама канцлер А. Меркель, очевидно, речь идет о согласованной позиции и новом курсе немецкого правительства. Германии скорее следует страшиться пассивности, нежели роли лидера и полноценной ответственности, - заявил Гаук. Он отметил, что говорит вовсе не о необходимости пустого бряцания оружием и демонстрации военной мощи по любому поводу: «Германия всегда будет против чисто военных решений и будет использовать разумные политические и дипломатические методы до полного их исчерпания». Однако эти слова остались без внимания, и на него обрушился шквал критики и обвинения в милитаристских угрозах. Тема военной активности и международных амбиций ФРГ была всегда фактически табуирована, что имело совершенно очевидные исторические предпосылки. Еще совсем недавно, в 2010 г. прежний президент Х. Келлер был вынужден подать в отставку после довольно невинных высказываний о необходимости присутствия германского контингента в Афганистане. Такую радикальную перемену позиций многие поспешили объяснить усилением давления со стороны США, которые требуют от немецких партнеров брать на себя больше ответственности в миротворческих операциях. Прямые указания «американской военщины» эксперты увидели в докладе «Новая сила. Новая ответственность», опубликованном в сентябре 2013 г. совместно Германским фондом Маршала Соединенных Штатов Америки и фондом «Наука и политика» (SWP), в 12 Rede von Außenminister Frank-Walter Steinmeier bei der Amtsübergabe im Auswärtigen Amt am 17. Dezember 2013, 17.12.2013 http://www.auswaertiges-amt.de/DE/Infoservice/Presse/Reden/2013/131217BM_Antrittsrede.html 14 котором действительно говорится, что Германия в ряде ситуаций должна применять военную силу13. Конечно, влияние со стороны трансатлантического партнера нельзя преуменьшать, но и нельзя упрощать ситуацию и делать ФРГ марионеткой, «зараженной вирусом милитаризма». Стоит сказать хотя бы о том, что президент Й. Гаук – известный правозащитник, восточногерманский диссидент и последовательный антифашист. Трансформация взглядов указывает скорее на перерастание Германией комплексов прежнего биполярного мира, на ее «взросление», и речь здесь идет не об одной лишь военной компоненте: и Европа, и весь западный мир заинтересованы в том, чтобы политическая активность ФРГ была адекватна ее экономической мощи, а стратегическое мышление позволяло ей становиться полноценным лидером. После Майдана Возможность продемонстрировать свои лидерские качества на поприще внешней и оборонной политики и подтвердить тем самым недавние заявления о готовности ФРГ играть более активную роль в Европе и мире представилась раньше, чем кто-либо мог предсказать. Напомним, что Германия играла далеко не последнюю роль в «Восточном партнерстве», проекте ЕС, начатом в 2008 г. и направленном на сближение с рядом постсоветских государств. Это Армения, Азербайджан, Белоруссия, Грузия, Молдавия и Украина - страны, не готовые в краткосрочной перспективе к вступлению в ЕС, но представляющие стратегический интерес в качестве торгово-экономических (и политических) партнеров и способные подписать договор об ассоциации с ЕС. Несмотря на то, что изначально «Восточное партнерство» было польско-шведской инициативой, ФРГ проявила себя как его активный и заинтересованный участник, пытаясь реализовать через проект свою собственную восточную политику. Ожидалось, что Киев подпишет договор об ассоциации с ЕС на Вильнюсском саммите Восточного партнерства в конце ноября 2013 г., однако президент Янукович отказался от этого шага, что стало поводом для усиления гражданского протеста на Украине и формирования т.н. «Евромайдана». В этой ситуации начался процесс «перетягивания Украины». Приходится признать, что и Брюссель, и Москва проявили безответственность по отношению к украинским гражданам: Европа манила демократическими ценностями и экономической стабильностью, будто бы у Украины были какие-то шансы на немедленное вступление в ЕС, Кремль предоставил многомиллиардные кредиты и одобрил снижение цен на газ, а 13 New Power New Responsibility Elements of a German foreign and security policy for a changing world. A Paper of the Stiftung Wissenschaft und Politik (SWP) and the German Marshall Fund of the United States (GMF) 15 позже, в феврале, активно подталкивал тогда уже очевидного политического банкрота Януковича к эскалации насилия. Последовавшие события не только коренным образом изменили возможные перспективы «Восточного партнерства», но и заставили по-новому взглянуть на будущее всего мироустройства, формировавшегося на протяжении минувших 25 лет. В условиях разгорающейся новой холодной войны Германия попыталась использовать свой политический потенциал и взять на себя функции посредника и «модератора». Поиск баланса интересов конфликтующих сторон, тем не менее, оказался не всегда совместим с защитой собственных конфронтации исторические вновь экономических обострились комплексы и интересов. недостатки внутренние В ситуации геополитической внешнеполитической общественно-политические стратегии, противоречия Германии. Канцлер А. Меркель и германское министерство иностранных дел – под руководством Г. Вестервелле (СвДП), а позднее - Ф.В. Штайнмайера (СДПГ) – с начала обострения конфликта выступили на стороне украинской оппозиции: проводили переговоры с ее лидерами В. Кличко и А. Яценюком, заявляли о недопустимости применения насилия к гражданам, протестующим против режима Януковича, рассматривали возможность введения персональных санкций против украинских чиновников в случае продолжения несоблюдения гражданских прав. Более того, Меркель призвала ЕС и США к совместным действиям на пути к мирному урегулированию украинского конфликта; целью такого сотрудничества, согласно принятому документу, должно было стать «сохранение Украиной тесных добрососедских отношений как с ЕС, так и с Россией». Обратившись к мировому сообществу, канцлер попыталась продемонстрировать вновь избранную «активную» внешнеполитическую тактику ФРГ. Увы, вскоре спокойная уверенность сменилась замешательством европейских политических лидеров. В период с 18 по 20 февраля 2014 г. в ходе столкновений манифестантов со спецназом МВД Украины «Беркут» было убито порядка 100 и ранено свыше 1000 человек. За осуждением трагедии и угрозами новых санкций14 очевидно просматривалась растерянность германского руководства. Оказалось, что лидеры оппозиции, с которыми они строили далеко идущие планы, на деле ничего не контролируют; что на Майдане есть иные силы, оказывающее большое влияние на протестное движение, в частности, радикальный «Правый сектор»; что конструктивный диалог с президентов Януковичем, который пошел ва-банк, очевидно, заручившись поддержкой Кремля, невозможен. Сам факт начала вооруженного 14 Außenminister Steinmeier zur aktuellen Lage in Kiew. Pressemitteilung. 18.02.2014 http://www.auswaertigesamt.de/DE/Infoservice/Presse/Meldungen/2014/140218-BM_Statement_zu_Kiew.html 16 конфликта, возможно - гражданской войны, на территории Европы, а значит, потери инструментов мирной дипломатии, вверг европейских политиков во временное оцепенение. «Соглашение об урегулировании политического кризиса на Украине» между лидерами оппозиции и президентом Януковичем, заключенное 21 февраля при посредничестве министров иностранных дел ФРГ, Польши и представителя МИД Франции, было нарушено через сутки после подписания, что еще раз подтвердило вышесказанное. Следующий этап конфликта, названный в немецкой прессе Krim-Krise (крымский кризис), еще в большей степени заставил А. Меркель проверить свою готовность к «зрелой» внешней политике. Вообще, каждый последующий виток украинского кризиса вынуждал германское руководство адаптироваться к новой реальности: то, что еще вчера казалось совершенно невозможным, назавтра становилось обстоятельствами, в которых необходимо было работать. временному политическому Попадание в чуждую систему координат приводило к параличу и проявлению чрезмерной по меркам международной дипломатии эмоциональности. Таким витком стало начало проверки боеготовности войск Западного и Центрального военных округов, появление в Крыму военнослужащих с автоматическим оружием без знаков различия (известных также как «вежливые люди»), но главное – факт удовлетворения Советом Федерации РФ просьбы президента о вводе войск на территорию Украины «с целью обеспечения мира и порядка на полуострове». Угроза военного вторжения на территорию суверенного государства с непредсказуемыми последствиями, а значит, угроза войны, заставила сменить тон общения даже самых близких партнеров России на Западе. Традиционно считается, что А. Меркель, хоть и не является закадычным другом Владимира Путина, каким был ее предшественник Г. Шредер, имеет «особый подход» к российскому президенту. Однако это не более, чем журналистский штамп: выстраивая отношения и с США, и с Россией Германия руководствуется прежде всего собственными политическими и экономическими интересами и отталкивается от европейской системы ценностей. Несомненно, Россия понятнее и ближе Берлину – по ряду очевидных и объективных причин – от географической близости до культурных и деловых связей; тем не менее, Германия - отнюдь не «адвокат Москвы». С начала «крымского кризиса» Меркель и ее окружение пытались погасить панику и смягчить необдуманные высказывания западных коллег. Ф.-В. Штайнмайер сразу же заявил о неразумности радикальных мер (как, например, исключение России из G8, предложенное госсекретарем США Дж. Керри) и высказался за продолжение международного диалога с целью достижение разрядки на Украине. Именно Германия в 17 тот момент инициировала создание миссии по расследованию украинских событий (Factfinding mission) под эгидой ОБСЕ и сумела добиться согласования этих шагов с президентом Путиным. Вместе с тем, канцлер открыто и резко обвинила российского президента в том, что «неприемлемой интервенцией в Крым он нарушил нормы международного права», прежде всего, Будапештского меморандума 1994 г. Сочетание острой критики в адрес Кремля, солидарности с трансатлантическим партнером и, вместе с тем, непрекращающихся попыток установления диалога характеризует позицию ФРГ на протяжении всего украинского конфликта. После объявления даты референдума о статусе Крыма, исход которого был предсказуем, риторика Меркель заметно ужесточилась: она назвала действия России «аннексией», а в своем выступлении в бундестаге 13 марта заявила, что «территориальная целостность Украины оказалась под угрозой», а «право сильнейшего было противопоставлено силе закона».15 Референдум состоялся, его проведение было расценено Германией (как и иными западными государствами) как противоречащее международному праву, а акт присоединения Крыма к Российской Федерации назван незаконным. Вступили в силу первые адресные санкции со стороны США и ЕС: блокировка счетов и запрет на въезд распространился на ряд российских и украинских чиновников, причастных к «аннексии Крыма». Каждое последующее расширение списка все больше затрагивало ближайшее окружение президента Путина, однако меры «третьей ступени» - экономические санкции – до сих пор не были задействованы. Они продолжают оставаться главным инструментом жесткого дипломатического торга, и неприменение этих санкций – во многом заслуга Берлина, прилагающего к этому немалые усилия. Меркель, очевидно, согласовывает свои шаги с президентом Обамой: с одной стороны, она следует избранной стратегии укрепления трансатлантического партнерства, с другой стремится смягчить позицию США в отношении Москвы, исторически куда более жесткую. Обама делает ставку на Меркель, признавая непререкаемый авторитет Германии в регионе. Однако, чем дальше, тем сложнее Берлину становится удерживать позиции: с одной стороны, США и ФРГ заинтересованы в нормализации отношений, прежде всего, в преодолении последствий шпионского скандала; Меркель нацелена на ускорение переговоров по ТТИП, с другой же стороны, во время апрельского визита канцлера США напомнили Берлину о необходимости увеличения расходов на оборону в рамках НАТО и призвали в случае необходимости без колебаний вводить санкции против России, не оглядываясь на экономические потери. 15 Regierungserklärung von Bundeskanzlerin Merkel. 13. März 2014, Deutscher Bundestag, Berlin http://www.bundeskanzlerin.de/Content/DE/Regierungserklaerung/2014/2014-03-13-bt-merkel.html 18 Когда стало очевидным, что отыграть назад ситуацию в Крыму уже не получится, усилия Запада сконцентрировались на удержании президента Путина от реализации дальнейших территориальных притязаний на Востоке Украины. Можно утверждать, что крымский сценарий стал мощным дестабилизирующим фактором и образцом для «сторонников федерализации» в юго-восточных регионах, и эскалация конфликта там продолжается если не при участии, то при активном поощрении Москвы. Однако представляется, что события апреля-мая развивались по множеству самостоятельных параллельных сценариев, с новой силой обнажились застарелые внутриукраинские противоречия. Таким образом, ситуация отнюдь не одномерна, и восприятие ее Вашингтоном, Москвой и Брюсселем напоминает притчу о слепых и слоне: каждая из сторон признает лишь собственное, притом однобокое, видение вопроса. Именно Берлин в этой ситуации раз за разом искал возможности налаживания переговорного процесса, проявляя фантастическую по дипломатическим меркам активность: трудно перечислить все телефонные переговоры А. Меркель и В. Путина, все встречи и переговоры министра иностранных дел Ф.-В. Штайнмайера на самых различных уровнях, состоявшиеся за время конфликта. Кроме того, Германия принимала активное участие в создании наблюдательной миссии ОБСЕ на Украине (посредником которой является немецкий дипломат В. Ишингер), организации трех круглых столов по вопросу национального единства Украины, состоявшихся в мае, а также направила около ста наблюдателей на досрочные президентские выборы. Штайнмайер – социал-демократ, сторонник мягкой восточной политики в стиле Ostpolitik Вилли Брандта, и резкий, ультимативный тон, к которому он постепенно перешел в отношениях с Москвой – следствие безрезультатности политики мягкой силы и глубокого разочарования в президенте Путине, о непредсказуемость которого разбивались все его попытки достичь договоренности с Москвой. «Немецкий министр иностранных дел Штайнмайер в замешательстве; он разочарован и разгневан больше, чем позволено демонстрировать Штайнмайеру-дипломату», - писала в середине апреля немецкая Die Zeit.16 Отметим, что с довольно острой критикой Кремля выступал и координатор германо-российского партнерства Г. Эрлер (СДПГ), в отличие от своего предшественника А. Шокенхофа (ХДС) всегда занимавший пророссийскую позицию. Очередным рубежом, за которым вновь замаячили санкции третьей ступени, стало 25 мая: Штайнмайер предостерег Россию от попыток воспрепятствовать проведению президентских выборов на Украине; впрочем, последние благополучно состоялись. Однако и в этой ситуации немецкий министр не оставлял попыток посредничества: «Мы должны избегать 16 Enttäuscht und wütend. Die Zeit №17/2014 http://www.zeit.de/2014/17/steinmeier-ostpolitik-putin-ukraine 19 автоматизма в принятии санкций; он ведет в тупик и не оставляет пространства для политического маневра», - заявил Штайнмайер и высказался за «кооперацию вместо конфронтации» с Россией.17 Следует также отметить, что ФРГ с самого начала кризиса возлагала на Европу (а значит, признавала и за собой) часть вины за давление, оказанное на Украину; об этом как ранее, так и теперь говорят и Ф.-В. Штайнмайер, и вице-канцлер З. Габриэль.18 В развернутом интервью Frankfurter Allgemeine Zeitung канцлер А. Меркель среди прочего заявила, что «Россия сегодня возвращается к старому мышлению», тогда как Германия «в глобальном мире 21 века не видит для себя возврата к пережиткам 19 и 20 века».19 Как отмечает эксперт Центра Карнеги – Европа (Брюссель) У. Шпек, именно это представляет наибольшую угрозу для Германии во всей ситуации вокруг украинского кризиса: она играет по политическим правилам постмодерна и живет в мире переговоров и компромиссов; существование этого мира является предпосылкой германской безопасности, свободы и благополучия. Германии нужен миропорядок, в котором все ключевые игроки уважают эти правила, в случае же возвращения «политики силы» она либо останется в числе проигравших, либо сама будет вынуждена превратиться в силовое государство (Machtstaat), наследие которого так тяжело изживала последние 70 лет.20 Какими же будут дальнейшие отношения Германии и России? Еще до начала Евромайдана, в ноябре 2013 г. Фонд Фридриха Эберта представил доклад «Германия и Россия в 2030 г. – сценарии для двухсторонних отношений»21, содержавший 4 сценария: Сценарий 1: Круизный лайнер – альянс, основанный на ценностях; Сценарий 2: Торговое судно – прагматичное партнерство; Сценарий 3: Береговая охрана – новый ледниковый период и Сценарий 4: Парусник – бизнес как обычно. Похоже, что сегодня четвертый сценарий отчаянно борется с третьим за право на выживание. ФРГ и Россия являются важными торгово-экономическими партнерами, и связи Германии с российским рынком традиционно более тесны, чем контакты других европейских стран. Германия в существенной степени зависит от российских ископаемых 17 Thüringische Landeszeitung: Vorab-Meldung: Außenminister Steinmeier weist Kritik an seiner Ukraine- und Russland-Politik zurück http://www.presseportal.de/pm/110133/2739101/thueringische-landeszeitung-vorabmeldung-aussenminister-steinmeier-weist-kritik-an-seiner-ukraine 18 Gabriel: Nicht nur Russland trägt Schuld an der Krise http://www.faz.net/aktuell/politik/ausland/vor-dem-rundentisch-in-der-ukraine-gabriel-nicht-nur-russland-traegt-schuld-an-der-krise-12938133.html 19 „Russland wendet sich wieder altem Denken zu“Die Bundeskanzlerin im F.A.Z.-Gespräch 16.05.2014 http://www.faz.net/aktuell/politik/kanzlerin-merkel-im-f-a-z-gespraech-russland-wendet-sich-wieder-altem-denkenzu-12941544.html?printPagedArticle=true#pageIndex_2 20 Die Ukraine-Krise bedroht besonders Deutschland Zeit Online 7.April 2014 http://www.zeit.de/politik/ausland/2014-04/ukraine-konflikt-machtpolitik-postmoderne/komplettansicht 21 Команда по разработке сценариев Германия-Россия 2030: Германия и Россия в 2030 г. – сценарии для двухсторонних отношений Берлин: Фонд им. Фридриха Эберта, 2013 г. http://library.fes.de/pdf-files/idmoe/10301.pdf 20 энергоресурсов: порядка 35% потребностей в природном газе и около 30% потребностей в нефти государство удовлетворяет за счет поставок из России. 23% экспорта германского машиностроения, 22% экспорта автомобилей и комплектующих, 14% экспорта химической продукции и 7,5% экспорта электротехнических изделий приходятся на российский рынок. Объем германо-российской торговли достиг своего рекордного максимума в 2012 г., составив 80,5 млрд.; в 2013 г. экспорт немецких товаров составлял 36 млрд евро, импорт из России - 40,4 млрд евро.22 По данным Восточного комитета немецкой экономики на российском рынке присутствуют свыше 6 тыс. немецких компаний, а от экономического сотрудничества двух стран напрямую зависят 300 тыс. рабочих мест в ФРГ. Естественно, что при столь плотном экономическом взаимодействии негативные тенденции на рынке одного из партнеров немедленно сказываются на другом. Напряженность между двумя странами, лишь нараставшая по мере развития конфликта, и, тем более, перспектива введения экономических санкций в отношении России вызвала крайнюю обеспокоенность всего бизнес-сообщества Германии. Представители вышеупомянутого Восточного комитета, а также Объединение торгово-промышленных палат Германии (DIHK), Российско- германская внешнеторговая палата, Федеральный союз немецкой промышленности (BDI) и другие отраслевые объединения высказались против введения санкций в отношении России и за установление мирного диалога. Немецкий бизнес с начала кризиса опасался, что Россия закроет газовый кран, и вспоминал холодную зиму 2009 г. По мнению директора мюнхенского ifo – института Х.В. Зинна, ФРГ не может позволить себе внешнеторговых санкций против России, поскольку в условиях реформирования энергетической системы (Energiewende) в большой степени зависит от поставок российского газа (половина которого проходит через территорию Украины). Эксперты Немецкого института экономических исследований (DIW) заявили, что в краткосрочной перспективе Германия надежно обеспечена газом. Зима миновала, газохранилища полны и они способны обеспечить 20% годового потребления страны, кроме того, можно временно переориентироваться на других поставщиков – Норвегию, Катар или Алжир. Проблема сохранения энергетической безопасности Германии в условиях отказа от российских энергоносителей стала предметом острой политической дискуссии, приведшей в какой-то момент к конфронтации между канцлером А. Меркель и вице-канцлером, министром экономики и 22 См. также: Белов В.Б. Российско-германское сотрудничество - хорошее состояние на фоне плохой атмосферы // Германия. 2013 / Под ред. В.Б. Белова. М.: Ин-т Европы РАН. 2014. Доклады ИЕ РАН № 304. С. 107-123 21 энергетики З. Габриэлем. Последний утверждает, что строить планы по снижению зависимости от импорта газа, (а также нефти и угля) из России, которому в краткосрочном периоде он не видит альтернативы, преждевременно и губительно для немецкой экономики; его позицию разделяет целый ряд германских экспертов. Действительно, масштабная переориентация потребует времени, инвестиций, создания стратегических запасов газа, диверсификации поставок энергоресурсов, расширения сети трубопроводов и т.д.. впрочем, снижение зависимости от импортных поставок – это цель, которую изначально преследовала реформа «энергетическая трансформация», реализуемая уже много лет. Габриэль предостерегает от поспешных решений и партнеров по ЕС, обеспокоенных развитием ситуации. На встрече министров энергетики G7, состоявшейся в Риме в начале мая, он призвал коллег, высказавшихся за введение санкций, не брать на себя функции министров иностранных дел. Однако учитывая, как напряженно протекают газовые переговоры России и Украины, опасения европейских государств вполне понятны: при сокращении поставок через важнейшее для них транзитное государство может возникнуть реальная угроза дефицита российского газа. Рекомендации, выработанные министрами энергетики, станут предметом обсуждения на саммите «большой семерки» в Брюсселе в начале июня.23 Министр Габриэль настаивает на необходимости подобия «энергетического заключительного акта»24, который не позволил бы использовать энергетику как инструмент манипуляции. Можно предположить, что вне зависимости от развития украинского кризиса ЕС интенсифицирует процесс поиска альтернативных энергоносителей и усиления энергетической безопасности и будет постепенно дистанцироваться от Российской Федерации как главного поставщика ископаемого топлива. Немецкие деловые круги продолжают сохранять обеспокоенность, опасаясь введения экономических санкций против России, и диалог с властью в этих обстоятельствах строится непросто. С одной стороны, федеральное правительство испытывает на себе традиционно сильное давление со стороны индустриального лобби, с другой – в случае принятия принципиального политического решения бизнес будет вынужден солидаризироваться с ним. Первым примечательным эпизодом стал визит директора концерна Siemens Джо Кезера в Россию и его встреча с Владимиром Путиным – в самый разгар нарастания антироссийских настроений. Меркель заявила, что не видит ничего плохого в том, чтобы немецкие фирмы сохраняли деловые контакты с Россией, однако 23 G7 ROME ENERGY MINISTERIAL MEETING ROME G7 ENERGY INITIATIVE FOR ENERGY SECURITY JOINT STATEMENT http://www.bmwi.de/BMWi/Redaktion/PDF/G/g7-jointstatement,property=pdf,bereich=bmwi,sprache=de,rwb=true.pdf 24 eine Art Energie-KSZE 22 штрейкбрехер подвергся острой критике со стороны вице-канцлера и целого ряда политиков. В результате Кезер отказался от визита на международный экономический форум в Санкт-Петербурге; эта встреча - второй эпизод, продемонстрировавший глубину раскола в немецкой бизнес-элите. Главы более 30 крупных германских концернов воздержались от посещения форума, тогда как представители таких влиятельных корпораций, как E.On, BASF, Metro, которые изначально открыто высказали свое неприятие расширения санкций, все же приняли в нем участие. Федеральное правительство не давало прямых рекомендаций предпринимателям относительно посещения этого мероприятия (как было, например, в США), однако накануне канцлер Меркель организовала встречу для представителей крупного бизнеса для разъяснения своей позиции; ряд топ-менеджеров не пожелали присутствовать на встрече и сочли, что федеральное правительство не должно вмешиваться в их бизнес. И все же, если альтернативы санкциям не останется, германская экономика с готовностью и пониманием будет нести бремя их последствий; об этом заявил и президент Федерального союза немецкой промышленности (BDI) У. Грилло, и президент Федерального объединения немецких банков (BdB) Ю. Фитшен. Неопределенность позиций и существенное колебание мнений наблюдается и в обществе, и в политических кругах ФРГ. Согласно опросам общественного мнения лишь 14% немцев весной 2014 г. считали Россию достойным доверия партнером, 55% видели в ней источник опасности, 76% считали российско-немецкие отношения испорченными, вместе с тем, лишь 43% немецких граждан выступали за введение санкций. Заметно отличаются точки зрения восточных и западных немцев: так, более 40% жителей новых земель убеждены, что для присоединения Крыма к России были веские основания; 58% полагают, что Западная Европа и США вовсе не должны вмешиваться в украинский конфликт.25 Заметен раскол в политических элитах ФРГ; впрочем, не было сделано никаких неожиданных заявлений. Канцлера Меркель поддержали коалиционные партии – блок ХДС/ХСС и социал-демократы, а также оппозиционные «Зеленые». На сторону Кремля в период «крымского кризиса» встала партия «Левые» (Die Linke), партия социалистического толка, зачастую называемая леворадикальной. Причиной эскалации конфликта они видят «ошибки ЕС», который «провоцировал Россию», и конечно, критикуют поведение немецкого правительства и СМИ. Эту позицию высказывают заместитель председателя фракции Сара Вагенкнехт, кандидат от «Левых» на выборах в 25 Ein gefährliches Land. Allensbach-Umfrage 15.04.2014 http://www.faz.net/aktuell/politik/inland/allensbachumfrage-zum-russlandbild-der-deutschen-12897404-p3.html?printPagedArticle=true#pageIndex_3 23 Европарламент Габи Циммер и, прежде всего, - председатель фракции «Левых» в бундестаге – Грегор Гизи. В середине мая 2014 г. он даже предпринял визит в Москву - в надежде встретиться с президентом Путиным (чего, конечно же, не случилось). К этому моменту он несколько смягчил свою позицию, заявив, что ответственность несут все, и что его партия рассматривает присоединения Крыма как аннексию. Примерно с теми же заявлениями выступили представители партии «Альтернатива для Германии» (AfD), евроскептики, обвиняемые в праворадикальной риторике: Евросоюз под руководством А. Меркель с помощью санкций пытается ущемить российские интересы. Партия не одобряет методов, которыми было осуществлено присоединение Крыма, однако нельзя игнорировать русские корни и русские традиции, существующие там. 26 Наконец, «Левые» могут похвастаться единством мнений со своими заклятыми оппонентами, ультранационалистами НДПГ (NPD), которые, как и положено правым, выступают против своих главных врагов – западной демократии и США, критикуют «западную эскалацию насилия», «военную авантюру НАТО» и разделяют российскую риторику о «киевской хунте». Однако и у немецких национал-демократов появились проблемы: они долгое время сотрудничали с украинской правоэкстремистской партией «Свобода», но теперь, когда в конфликте партнеры заняли проевропейскую позицию, дальнейшая кооперация оказалась под большим вопросом. 1 марта в Риме состоялся съезд националистов со всей Европы, посвященный грядущим выборам в Европарламент, на котором председатель Британской национальной партии (BNP) Н. Гриффин, в частности, заявил: «Не только в условиях украинского кризиса, но и при любых других обстоятельствах националисты встанут не на сторону Запада, а на сторону Путина». 27 Стоит, однако, отметить, что заявления этих и прочих партий (прежде всего касающиеся элементов внутриполитической борьбы - отношений оппозиции с правящей коалицией, отношений внутри самой коалиции и т.д.) во многом были сделаны для повышения собственного рейтинга в преддверии выборов в Европарламент. С пониманием к действиям Москвы в Крыму отнесся экс-канцлер Г. Шмидт, подвергший критике политику санкций Евросоюза и США. С ним солидарен еще один бывший федеральный канцлер Г. Шредер, чья позиция сочетает в себе распространенное «конечно, крымские события - это нарушение международного права, но… » и «я не 26 Berlin, 7. März 2014 – Der stellvertretende Sprecher der Alternativen für Deutschland, Alexander Gauland, erklärt zur aktuellen Krise auf der Krim http://www.afd-ohz-ver.de/index.php/medienspiegel/afd-presse-undmedien/296-07-03-2014-gauland-kritik-an-russland-greift-zu-kurz 27 Впрочем, и в этом нет ничего нового – европейские, и в частности, немецкие маргинальные националистические партии давно подняли на щит <образ> российского президента; для них он символ борьбы с Америкой и сильной власти, политик-харизматик, выделяющийся на сером фоне европейских бюрократов. 24 волен осуждать российского президента, поскольку участвовал в югославском конфликте». Его близкий друг В. Путин, которого еще в 2004 г. канцлер назвал «демократом чистой воды», в конце апреля был приглашен на празднование семидесятилетия Шредера, что вызвало непонимание и осуждение даже со стороны соратников по партии. Чудесным образом на той же вечеринке в Санкт-Петербурге оказался Ф. Мисфельдер (ХДС), член президиума партии, депутат бундестага и эксперт по внешней политике; убедить коллег в том, что он выполнял дипломатическую миссию, не удалось. Руководство фракции заявило, что гнев коллег не будет иметь последствий, а поступок Мисфельдера не будет обсуждаться, чтобы не плодить противоречия, однако вскоре депутат покинул президиум. В целом можно констатировать радикализацию настроений и преобладание резких оценок: всех делят на «друзей Америки» и «адвокатов Путина»; в экспертном сообществе обсуждается кризис германской идентичности и необходимость переосмысления принадлежности ФРГ к Западу или Востоку; увеличивается давление извне, в основном, со стороны США, обвиняющих федеральное правительство в чрезмерной мягкости по отношению к Кремлю; в немецкой и зарубежной прессе звучат вопросы «за что немцы так любят русских?» и «в чем проблема немецкой внешней политики?».28,29 В этих условиях высшее руководство Германии прилагает все усилия, чтобы сохранять баланс между ценностями глобального мира, в т.ч. незыблемостью международного права, собственными экономическими интересами и ответственностью за единую Европу. 28 См. Why Germans Love Russia The New York Times, May 5, 2014 http://www.nytimes.com/2014/05/06/opinion/why-germans-love-russia.html?smid=fb-share&smv1&_r=2 и What is wrong with German foreign policy? Written by Charles Grant, 06 May 2014, Centre for European Reform http://www.cer.org.uk/insights/what-wrong-german-foreignpolicy?utm_source=all+email+6+May+14&utm_campaign=5d16525c4aInsight_6_may_14&utm_medium=email&utm_term=0_e55f60f7ac-5d16525c4a-301999033 29 На наш взгляд, здесь уместно процитировать чрезвычайно эмоциональную речь Ф.-В. Штайнмайера в мае 2014 г. Во время его выступления в Берлине, посвященного выборам в европарламент, демонстранты с транспарантами «остановите нацистов на Украине» и «долой ЕС и НАТО» назвали министра «поджигателем войны». На это он дал следующий ответ: «Поджигатели войны – те, кто называет фашистами целое общество. Именно потому, что мы хотим мира, мы не должны упрощать. Мир не состоит из ангелов мира с одной стороны и злодеев с другой. Мир гораздо сложнее». DIE WELT Video: Steinmeier schreit Gegner nieder 20. Mai 2014 http://www.youtube.com/watch?v=AX5m5swD-QU#t=13 25
