Кризис «классовой» политической экономии социализма

В.А.Архангельский (г. Куйбышев)
В.И.Лоскутов (г. Мурманск)
Кризис «классовой» политической
экономии социализма
«Всякую истину, если ее сделать "чрезмерной",.. если ее преувеличить, если
ее распространить за пределы ее действительной применимости, можно довести
до абсурда, и она даже неизбежно, при указанных условиях, превращается в
абсурд» (В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 46).
Эти слова В.И.Ленина приходится вспомнить в связи со статьей Э.Плетнева
«Политэкономия и перестройка» (Правда. 1987, 18 декабря), где он
рассматривает вопрос: «способна ли "старая" политэкономия» осуществить
«принципиальный прорыв на теоретическом фронте»?
Ответ Э.Плетнева на поставленный вопрос представляет собой яркий
пример того, как из двух правильных посылок можно сделать неправильный
вывод, если посылки применяются не к месту.
Справедливо, что «грубые просчеты в хозяйственной политике не столь
давнего прошлого (а лучше сказать: еще не ушедшего в историю настоящего.–
Авт.) вызваны не тем, что сознательно применялись объективных экономических
законов, а вопреки последним, их игнорированием на деле».
Справедлива и ссылка на В.И.Ленина, «что после Маркса говорить о какойнибудь другой, немарксовой политической экономии можно только для
одурачения мещан».
Но сводить эту правильную ленинскую мысль к идее о будто бы достигнутой
еще в прошлом завершенности форм, методов и инструментов изучения
экономической действительности, значит превращать марксизм в застывшую
догму.
Но отождествлять марксистскую политическую экономию с «политической
экономией рабочего класса», о которой Э.Плетнев говорит как о пределе развития
политической экономии, как о высшей и последней ее форме – значит обеднять
марксизм, значит вновь пытаться вставлять ему палки в колеса, как это делалось
в официальной политической экономии «не столь давнего прошлого», значит
отстаивать политику торможения перестройки в политической экономии.
Э.Плетнев не объясняет, что он считает «модерновыми новациями»,
противопоставляемыми им «старинке», в которой по его словам, «содержится
основа для ответа» «как завершить коренную реформу в интересах трудящихся»,
но он своей статьей в полной мере лишний раз доказывает неспособность
«классового» подхода, т.е. подхода с точки зрения рабочего класса вообще и
трудящихся вообще, не только решить, но и понять основные проблемы
внутреннего развития социалистического общества.
Творчески мыслящие экономисты уже давно заметили это обстоятельство.
Еще в 1920 году крупнейший теоретик партии Н.И.Бухарин писал о
недопустимости абстрагирования от внутренней неоднородности классов. Его
мысль о недифференцированном пролетарском классовом подходе к анализу
послекапиталистической действительности как грубейшей ошибке В.И.Ленин
дважды подчеркнул и сопроводил словами: «верно!», «очень хорошо!», «вот эта
глава превосходна!» (Ленинский сборник, т. 11, с. 393–294, 396).
В наше время в научных публикациях все чаще и настойчивее проводится
идея о необходимости и неотвратимости смены парадигмы политэкономии
социализма, о бесперспективности ставок на одно лишь прихорашивание
«старой» (не марксовой, а рядящейся под марксизм догматической)
политэкономии (см., напр.: Экономические науки, 1987, № 3, с. 15–25; № 8, с. 86–
89; ЭКО, 1987, № 2, с. 109–130). Активизируются исследования, направленные на
проникновение в противоречивую структуру саморазвивающегося
социалистического общества (см.: Московские новости, 1987, № 1, с. 12; Вопросы
философии, 1987, № 6, с. 33–47) и ведущие к неизбежному революционному для
всей теории социализма перевороту – вскрытию тех имманентных
социалистической ступени исторического развития общества социальных
противоположностей. на которые оно раздвоено так же, как любая другая
саморазвивающаяся по всеобщим законам диалектики система. Стало фактом,
что сегодня «антитоварники», продолжающие настаивать на отвергнутых жизнью
схоластических представлениях, ставят себя за пределами науки (см.: Мировая
экономика и междунар. отношения, 1987, № 4, с. 68–69). В преддверии входа в
широкий научный оборот стоит упорно отвергавшаяся господствовавшими в науке
догматиками мысль о том, что вся социалистическая фаза исторического развития
общества есть сложный диалектический процесс превращения рабочей силы из
товара в нетовар, есть «самая трудная борьба», направленная на разрушение
«глыбы неслыханной тяжести», «глыбы неслыханной тяжести», глыбы «косности,
невежества, упорства в отстаивании привычек "свободной торговли" и
"свободной" купли-продажи человеческой рабочей силы, как любого другого
товара» (В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 108–109). Придание этому
существенному экономическому отношению, доставшемуся социализму в
наследство от капиталистического общества, первостепенного значения,
сосредоточения на нем повышенного внимания на теоретических исследованиях,
есть необходимое условие не только экономической, но и всякой общественной
науки.
В этом направлении уже сделан важный шаг: из вузовских программ
политэкономии, изданных в 1987 году, исключен один из главных догматических
постулатов, защищаемый, в частности, и Э.Плетневым (см.: Коммунист, 1983, №
17, с. 41),– о невозможности превращения при социализме рабочей силы в товар.
Насколько преодоление этой догмы является плодотворным для науки, можно
видеть на примере работ В.П.Корниенко, в которых он, несмотря на гонения и
чинимые препятствия, интенсивно и успешно поднимает целые пласты
актуальнейших вопросов социально-экономической теории социализма,
подготавливая почву для создания действительно новой политэкономии
социализма, т.е. политэкономии, покоящейся на принципиальных положениях
марксизма-ленинизма и анализе фактических отношений социализма (см.:
В.П.Корниенко. Личная собственность как социалистическое производственное
отношение. Киев, 1974; Социально-экономическая сущность общенародного
хозяйственного механизма. Киев, 1985, с. 5–121; Экономика Советской Украины,
1986, № 8, с. 25–32; 1987, № 6, с. 31–38).
Понятно, что те, кто ликвидацию сложившихся догм считает «модерновыми
новациями», крушением основ, не могут не стремиться сдержать мощный поток
смелых, отчасти новых, отчасти хорошо забытых старых идей, не останавливаясь
перед попытками с помощью надерганных цитат из работ В.И.Ленина протащить
реакционнейшую идейку, будто политэкономам конца XX века прорываться
дальше Маркса в принципе некуда и незачем.
Есть куда и есть зачем. Внутри классов социалистического общества «нет...
сплошной однородности» (Ленинский сборник, т. 11, с. 393). Поэтому, рискуя
2
вызвать гнев представителей «политической экономии рабочего класса», скажем:
проблемы, которые ставит жизнь перед политической экономией социализма,
неразрешимы с классовых пролетарских позиций. Это не значит, что необходим
переход на точку зрения какого-либо другого класса или надклассовые позиции,
что было бы вообще смертельным для обществоведения. Это значит, что
антибуржуазный, общепролетарский классовый подход, продолжая оставаться
необходимым, становится совершенно недостаточным для правильной
ориентации участников социалистических общественных отношений в
имманентных социалистическому обществу социально-экономических
противоречиях, а значит – и в неразрывно связанной с их разрешением
социальной борьбе.
Вслед за признанием бессубъектности анализа социалистического общества
как одного из характернейших признаков отрыва обществоведения от жизни (см.:
XXVII съезд КПСС и задачи кафедр общественных наук. М., 1987, с. 100), вслед за
констатацией факта, что теория длительное время не готовила трудящихся к
борьбе за разрешение противоречий социализма (см.: Вопр. экономики, 1987, №
5, с. 24–25), пришла пора со всей определенностью поставить вопрос о
социальных противоположностях социалистического общества – основных
совокупных субъектах исторического действия на арене социализма – и дать на
него научно обоснованный ответ. Ведь проникновение в глубинную сущность
насыщенных противоречиями социалистических производственных отношений
возможно лишь с позиций прогрессивной социальной силы нашего общества, но
не с позиций ее антипода. Действия последнего объективно направлены на
сохранение сложившихся отношений, несмотря на растущие противоречия.
Являясь консервативной силой социалистического общества, он не
заинтересован в разрешении противоречий, а следовательно – и в их правильном
теоретическом отражении.
Зная, какую огромную роль в устремлениях, поведении и поступках людей
играют их интересы, а в формировании последних – отношения собственности,
следует внимательнее исследовать систему объективно существующих при
социализме собственнических интересов людей, которые определяются отнюдь
не только общенародной и коллективной собственностью.
При социализме отсутствует объективная экономическая основа для
раздвоения общества на противостоящие друг другу большие группы людей, на
классовые противоположности, а следовательно, и для классовой борьбы. Но это
не значит, что социалистическое общество не делится ни на какие социальные
противоположности. Социализм не отменяет действия фундаментальных
всеобщих законов диалектического развития. При нем изменяются только формы
поляризации общества. Вместо социальной борьбы классов движущей силой
саморазвития социалистического общества становится борьба иных,
принципиально новых социальных образований.
Выявление последних невозможно без обращения к исторически
сложившейся форме воспроизводства рабочей силы. Дело в том, что целостный
процесс социалистического воспроизводства включает в себя не только
воспроизводство средств производства и жизненных средств (объективное
производство), но и субъективное воспроизводство, т.е. производство самого
человека, его способности к труду – рабочей силы, и осуществляется он не иначе
как в двух противоположных формах собственности – общенародной и личной,
которые порождают соответствующие интересы противоположной
направленности. В то время, как отношения общенародной собственности
объединяют людей совместными общенародными интересами, цементируют
3
общество, отношения личной собственности разрыхляют его, разделяя людей
обособленными интересами по поводу каждого объекта личной собственности.
Вызываемые системой отношений общенародной и личной собственности
интересы каждой отдельно взятой личности, преломляясь в различных
конкретных условиях в сознании разных людей с различным приоритетом и
неодинаковой силой, порождают отличающуюся бесконечным разнообразием
социально активную предметную деятельность индивидов, в которой и
воспроизводится противоречивая, живая и саморазвивающаяся социальноэкономическая ткань социализма. Вот почему мы полагаем бесперспективными
попытки решить проблемы политической экономии социализма с позиций
рабочего класса вообще. Здесь нужен более тонкий и дифференцированный
подход, основанный на точке зрения коллективистских, а не
индивидуалистических интересов членов социалистического общества. Поэтому
мы разделяем и поддерживаем глубоко содержательную мысль З.И.Файнбурга и
Г.П.Козловой о противостоянии индивидуального коллективному как о новой
парадигме политэкономии социализма, способной и призванной дать
коммунистическую критику социалистического общества (см.: Экономические
науки, 1987, № 3, с. 14–25).
Сложность в понимании внутренних закономерностей развития социализма
заключается в том, что носителями коллективистских и индивидуалистических
интересов, обусловленных, соответственно, отношениями общенародной и
личной собственности, являются обыкновенно одни и те же люди. Но эта форма
общественного противоречия задана не теорией, а самой жизнью, и с ней
приходится считаться.
Теоретическая бесплодность и практическая бесполезность попыток
применения общепролетарского классового подхода к анализу внутренних
закономерностей развития социалистического общества лучше всего
доказывается беспомощностью политэкономической теории перед лицом задач,
стоящих перед практикой на протяжении более чем тридцати лет. Но его метод
сохраняет свое прежнее значение. Сила классового подхода к общественным
явлениям состоит в его способности ясно видеть движущую силу саморазвития
общества – борьбу классов, четко различать линию фронта этой борьбы и
противоборствующие группировки, вооружать прогрессивный класс знанием
своего места и исторического предназначения.
В социалистическом обществе главный водораздел борьбы за социальноэкономический прогресс приобрел совершенно иные очертания, и уже не классы
расположены по обе его стороны. Отношения собственности и собственнические
интересы людей поляризуют, раздваивают социалистическое общество на
имманентные ему противоположности таким образом, что поляризованным
оказывается каждый член общества, а следовательно, фронт борьбы между
этими неклассовыми противоположностями проходит не в стороне, а сквозь
каждого участника социалистических производственных отношений.
Вот почему мы не можем согласиться с мнением Э.Плетнева о
необходимости искать решение теоретических проблем настоящего с позиций
прошлого, с классовой точки зрения, которая правильно отражает межклассовую
борьбу, но не движущую силу саморазвития социалистического общества. Вот
почему мы утверждаем, что политической экономии социализма,
обществоведению в целом, предстоит подняться на качественно новый уровень,
занять новую социальную позицию, которая характеризуется, как минимум, двумя
важнейшими признаками:
1) с этой позиции должен быть ясно виден фронт борьбы нового со старым
внутри социалистического общества, ее социально-экономические корни, должны
4
четко различаться совокупные неклассовые субъекты этой борьбы и
преследуемые ими цели;
2) выражаемая новой политической экономией точка зрения должна
принадлежать только одной из борющихся сторон – прогрессивной силе,
ориентированной на коммунизм и способной обеспечить перерастание
социализма в высшую фазу коммунизма.
Но для этого нельзя ограничиваться рамками старой теории классовой
борьбы, нельзя замыкаться на ней. Напротив, отталкиваясь от нее и опираясь на
нее, следует развить ее в более широкую концепцию социальных
противоположностей человеческого общества и социальной борьбы, в которую бы
вписывалась диалектика не только классово-антагонистических, но и неклассовопротиворечивых социально-экономических организмов.
Во всех областях знания, будь то геометрия, физика или обществоведение,
человечество, познавая новые формы бытия, создает и более общие новые
теории, не отрицающие старые, а рассматривающие их как частные случаи своего
приложения. Было бы странно, если бы с образованием новой формы
экономической жизни общества (нового способа производства) того же не
произошло и с политической экономией. И если этого не случилось раньше, то
виноваты в этом догматики, не останавливающиеся даже перед политическим
шельмованием первооткрывателей.
Пора бы научиться извлекать полезные уроки из истории развития науки и
перестать ее втискивать в прокрустово ложе догматизма. К чему это ведет,
достаточно хорошо видно из статьи Э.Плетнева. В ней совершенно отсутствуют
хотя бы намеки на понятия социальных противоположностей и социальной
борьбы – неотъемлемых атрибутов всякого развивающегося общества. Автор
ничего не говорит о существовании и взаимодействии при социализме
противоположных собственнических отношений и интересов. Даже в
рассуждениях о теоретических проблемах распределения, обмена и потребления
(в котором, кстати сказать, официальной политэкономией давно потеряно главное
– его производительное содержание, факт воспроизводства человека с его
рабочей силой) полностью игнорируются объективно существующие отношения
личной (семейной) собственности и соответствующие им личнособственнические
интересы людей.
При таком подходе вообще не может быть и речи о научном анализе всей
палитры производственных отношений присвоения, включающих в себя помимо
собственности также отношения владения и пользования. Но тем самым
утрачивается почва и для научного анализа взаимодействия многообразных и
многочисленных субъектов владения и пользования с субъектами общенародной,
семейной, кооперативной и индивидуальной собственности. В свою очередь,
непонимание главного в системе отношений собственности при социализме –
противоположности отношений общенародной и личной (семейной)
собственности – крайне отрицательно сказывается на теоретическом осмыслении
социалистической экономической практики.
Высокомерно обвиняя практиков в «нарушениях требования объективных
экономических законов», «политическая экономия рабочего класса», на
протяжении более чем 60 лет плетясь позади практики и угодливо задним числом
«обосновывая» все ее решения, не сумела помочь ей избежать «грубых
просчетов в хозяйственной политике». Целостная концепция коренной
перестройки управления экономикой, характеризующая наивысший уровень
современных общественных знаний, меньше всего может быть поставлена в
заслугу классовой политэкономии. Она создана вопреки ей, как первичное
обобщение проб и ошибок, которыми социалистическая практика шла в течение
5
многих десятилетий. Об этом свидетельствует полная растерянность теории
перед объяснением экономической сущности и границ применения
индивидуального и кооперативного способов организации производства, которые
еще недавно отвергались ею как «чуждые» природе социализма. На это же
указывает шараханье теоретиков от требования ускорения и непременной
комплексности мероприятий по перестройке экономики к утверждению, что
важнейшие из них до конца пятилетки осуществить невозможно якобы потому, что
планы уже сверстаны, цены неупорядочены, денежная и товарная массы не
сбалансированы и т.д., и т.п., как будто в момент разработки концепции
перестройки и подготовки практических партийных решений это было неясно.
Но определеннее всего беспомощность классовой политэкономии
проявляется в отсутствии хотя бы попыток в развитие стратегии перестройки дать
тактическую программу ее осуществления, которая позволила бы каждому
практическому работнику спокойно и организованно выполнять свою часть работы
по перестройке хозяйственных отношений. Вместо этого массам вновь даются
странные и безответственные рекомендации «не подчиняться устаревшим
инструкциям», «брать права явочным порядком», «драться» и т.д. Спрашивается
– с кем? Кто те конкретные лица, чьи распоряжения не нужно выполнять, кого
надо немедленно смещать с должностей, лишать прав руководить
производством? И главное – кто и как, по замыслу теоретиков, должен выполнять
эту неопределенную, опасную, сложную работу, кроме всего прочего еще и
противозаконную для необлаченных соответствующими полномочиями лиц? Не
ясно ли, что теоретики вновь пытаются занять привычное место позади
общественного движения, чтобы с этой удобной позиции продолжать славить
гениальность победителей и порицать «ошибки» неудачников? И не очевидно ли,
что призывы к борьбе с противниками, социальное лицо которых не определено и
конкретные признаки обнаружения которых не известны, лишь провоцируют
наименее сознательную, в особенности отсталую, реакционную часть общества
на расправу с теми, кто ей кажется таковыми – с требовательными начальниками,
принципиальными работниками, честно защищающими общественные интересы,
с представителями других национальностей?
Не понимая или не принимая экономической природы личной собственности,
давно объясненной лучшими представителями советской политической экономии,
и не видя в производственных отношениях социализма противоположности между
общенародной и личной собственностью, невозможно понять сути механизма
социалистического хозяйствования, в котором как раз и находит свое
относительное разрешение противоречие между общенародной и личносемейной собственностью, между общенароднособственническими и
личнособственническими интересами.
У приверженцев применения классового подхода к познанию диалектики
производственных отношений социалистического общества было достаточно
времени делом доказать плодотворность своей концепции. Несмотря на то, что
этого не произошло, они по-прежнему настаивают на невозможности решения
политэкономических проблем с иных позиций. Но пора бы, наконец, понять, что у
всякой надежды есть свой предел, что и без того упущенное время застойных лет
лишает возможности ждать. когда оторвавшийся от классовой борьбы «классовый
анализ» наполнит наше обществоведение дыханием жизни, страстью борьбы (см.:
XXVII съезд КПСС и задачи кафедр общественных наук, с. 21).
В условиях, когда общественная практика ощущает крайнюю нужду в
надежном и опережающем теоретическом обеспечении процесса перестройки,
главным фактором торможения в обществоведении является отнюдь не острая
«нехватка творческих идей, новых подходов, смелых постановок вопросов»
6
(Вопросы философии, 1986, № 5, с. 20), на которую сетует один из нынешних
руководителей академической науки, а создававшийся десятилетиями
великолепно отлаженный механизм глушения любых творческих инициатив, если
они создают малейшую угрозу догматическим воззрениям высокопоставленных
администраторов науки. Представляется, что нет иного способа сломать этот
механизм, как лишить носителей устаревших представлений монополии на
научные истины. В нынешних условиях борьбы за перестройку политическая
экономия социализма должна быть превращена в могучее идейно-теоретическое
оружие активных сторонников перестройки, в знамя консолидации всех
прогрессивных сил социалистического общества на прочном фундаменте
общенароднособственнических интересов трудящихся.
Несомненно, что это превращение не может произойти гладко и чинно, без
бурных дискуссий, без столкновения разных подходов и мнений.
Кульминационный пункт этой борьбы еще впереди. Еще слишком сильна среди
обществоведов «утешительная иллюзия, согласно которой современное
состояние общественных наук в принципе верно отражает нынешний этап
развития социализма» (Коммунист, 1987, № 8, с. 9). Еще слишком разрознены и
практически не организованы разбросанные по стране научные силы, способные
осуществить подлинный прорыв на политэкономическом фронте, преодолеть
бессмысленные попытки исследовать сложные процессы развития социализма из
старых окопов классовой борьбы пролетариата против буржуазии. Сплотить эти
силы воедино, организовать их для совместных скоординированных действий –
ближайшая практическая задача.
19 апреля 1988 г.
7