АМЕРИКАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА XVII ВЕКА. ПРОБЛЕМА СТИЛЯ
реклама
184 Вестник Чувашского университета. 2014. № 1 УДК 821.111 (73) “XVII/XVIII” ББК Ш 43 (7 COE)(+432.14)(5) Л.А. МИШИНА АМЕРИКАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА XVII ВЕКА. ПРОБЛЕМА СТИЛЯ Ключевые слова: plain style, хроника, протестантизм, unplain style, исключительная личность, иносказание, библейские образы. Охарактеризован plain style – простой, ясный стиль в американской литературе XVII в. Предложено понятие “unplain style” – метафорический, усложненный стиль. Проанализировано его воплощение в работах Д. Уинтропа, Э. Джонсона, К. Мэзера. L. MISHINA th AMERICAN LITERATURE OF THE 17 CENTURY. THE PROBLEM OF STYLE Key words: plain style, chronicle, protestantism, unplain style, unusual person, allegory, Bible images. In this article plain style in the seventeenth century American literature is characterized. There is a new definition in this article – unplain style. Unplain style is analyzed in the works by J. Wintrop, E. Johnson, C. Mather. Американская литература XVII в., первого века своего существования, представлена жанрами документальными и художественно-документальными, среди которых проповеди, духовные биографии, описания, хроники, эссе, исторические очерки, дневники, письма. Отсутствие беллетристических и драматических жанров снижает для исследователей значение стилевых проблем в американской литературе названного периода. Между тем и non-fiction может оказаться многостилевой. Крупнейший исследователь ранней американской словесности П. Миллер считает характерным для литературы этого периода plain style – простой, ясный стиль. «В сознании пуритан, – пишет П. Миллер, – это было краткое выражение широкого спектра риторических, психологических и теологических убеждений, которые основывались на доктрине о том, как слово, произнесенное или написанное, может быть использовано» [8. С. 96]. По мнению исследователя, plain style прекрасно выражен в «Истории поселения в Плимуте» (1630) Уильяма Брэдфорда – в книге, которую американские исследователи единодушно называют первым значительным произведением не только в рамках Новой Англии, но и в масштабах всей Америки XVII в. У. Брэдфорд, в течение многих лет бывший губернатором Нового Плимута, создает подробнейшую хронику существования поселения. Однако для автора история Нового Плимута – лишь часть истории христианства. Эта идея находит воплощение в композиции произведения. «История поселения в Плимуте» построена Брэдфордом по принципу воронки. Вначале Брэдфорд обращается к истории раннего христианства, отметив жестокость гонений язычников на христиан. Затем он приводит факты глубочайшего непонимания христианами друг друга. Далее автор анализирует более узкую сферу – возникновение протестантизма в его борьбе против католицизма, подчеркивая не меньшую жестокость гонителей новой веры, чем в период становления христианства. Наконец, предметом его внимания становятся конфликты, в ходе которых рождается конгрегационализм. Община Ричарда Клифтона в английском местечке Скруби, с которой фактически начался американский пуританизм, есть предмет его особого интереса. Брэдфорд прослеживает переселение части общины в Голландию, в Амстердам, а затем в Лейден. В Америку приехала лишь часть этой части, но и в жизни общины на новых землях постоянно возникала проблема единства. Таким образом, центром кругов, точкой упора воронки является небольшая группа «святых», или «истинно верующих; они и были Литературоведение 185 теми «ступеньками», по которым другие пошли на великое дело «распространения Евангелия и проповеди царства Христова». Вся история христианства оказывается «притянутой» автором к факту и проблемам существования Плимутской общины. Масштабность повествования сочетается в сочинении Брэдфода с сиюминутностью, а хроникальность с рассуждениями на религиозные, исторические и нравственные темы. «В книге Брэдфорда, – по справедливому замечанию Е.А. Стеценко, – одновременно разыгрывается высокая духовная и низкая мирская драма, а частные судьбы и конкретные бытовые события приобретают историческое значение. Некоторые реальные истории перерастают в притчи, повествующие о наказанном пороке и пользе раскаяния» [3. С. 84]. Решить авторские задачи Брэдфорду помогает использование plain style, который предполагает неспешность, четкость, логичность, выверенность повествования. Для американских пуритан было характерно сочетание религиозности с расчетливостью, деловитостью. Явно или скрыто эта особенность демонстрируется Брэдфордом на всем протяжении повествования, и прежде всего там, где речь идет о материальной стороне жизни общины. Умелое использование plain style позволяет автору соблюсти равновесие между обыденным и духовным. Осознавая бренность «земного имущества», Брэдфорд, тем не менее, ведет скрупулёзный учет его. Однако многие его деловые записи заканчиваются своеобразным объяснением детального внимания к столь будничным вопросам. Вот одно из них, последовавшее за описанием имущества, выделенного вновь прибывшим в колонию: «Это записываю я подробно по разным причинам. Вопервых, дабы указать на редкий пример братской христианской любви и стараний выполнить данные братиям обещания, хотя бы непосильные… 2-е. Была тут несомненно и помощь свыше. Ибо только это могло подвигнуть сердца людей для такого дела объединиться и во всех испытаниях сохранить верность братьям своим… 3-е. Дабы бедные переселенцы, заброшенные в дикий край, сумели в конце концов расплатиться по всем обязательствам…» [1. С. 196–197]. Plain style не исключает образности. Образность в книге Брэдфорда и других раннеамериканских авторов связана прежде всего с изображением «боговой реальности» – концепции и различных проявлений веры. Брэдфорд широко использует одно из широко распространенных «провиденциальных клише» – сопоставление истории новоанглийских пуритан и «детей израилевых». Самый цитируемый писателем пророк – Моисей. Брэдфорда, по-видимому, привлекали не только книги Моисея, но и его личность. Автору «Истории поселения в Плимуте», человеку образованному, были доступны сведения о жизни пророка. Многие ее эпизоды были близки Брэдфорду. Он воспроизводит, в частности, важнейший эпизод библейской истории, связанный с именем Моисея, – исход израильтян из Египта. Брэдфорд обращается к Пятикнижию для того, чтобы проявить и для себя, и для общины вопрос о том, почему в колонии оказалось столь много недобросовестных людей. «И множество разноплеменных людей вышло с народом божьим из Древнего Египта. Исход 12, 38, – пишет Брэдфорд. – Случалось, что люди отправляли сюда своих близких в надежде на исправление; другие – чтобы избавиться от обузы или не терпеть позора, какой беспутные навлекали на семью свою. Так или иначе, за 20 лет едва ли не большинство пошло здесь дурным путем» [1. С. 293]. В Пятикнижии Моисеевом Брэдфорд находит формулу, близкую пуританскому мировосприятию: «Не хлебом единым жив человек, Второзак., 8, 3» [1. С. 304]. Доказательства малозначительности земных благ в книге Брэдфорда конкурируют по своей убедительности со сценами голода и холода, пережитыми колонистами. Процитировав знаменитую фразу из Второзакония, автор «Истории поселения в Плимуте» красноречиво развивает ее: он вспо- 186 Вестник Чувашского университета. 2014. № 1 минает пророка Даниила, которому «вкуснее была похлебка, чем иным царские яства» [1. С. 304], и пророка Иакова, который, несмотря на многочисленные бедствия, дожил до старости. При всей осязаемости реалий повествование Брэдфорда носит притчевый характер. Его книга может быть сведена к иносказанию. «История поселения в Плимуте» – это притча о стойкости духа и жертвенности. В связи с притчевым характером немаловажную роль в повествовании играет метафора. «История поселения в Плимуте» зиждется на двух главных метафорах – это сравнение Плимутской колонии с бедной вдовой, покинутой детьми и уповающей только на бога, и аналогия между плимутцами и ступеньками, по которым другие пойдут дальше. Обе метафоры, как отмечает П. Уэстбрук, впервые были использованы Брэдфордом в поэме «Слово к Новому Плимуту». Они, видимо, так запали в память автора, что позднее возникли на страницах его «Истории поселения в Плимуте» [10. С. 115]. Большую известность получила брэдфордовская аналогия со ступеньками. Называя причины, побудившие английских пуритан принять решение о переезде на новый континент, Брэдфорд главной считает следующую: это «надежда и стремление заложить основу или хоть первые сделать к тому шаги для распространения Евангелия и проповеди царства Христова в далеких странах; пусть даже суждено нам стать лишь ступеньками, по которым другие пойдут на великое это дело» [1. С. 40]. Наряду с plain style в американской литературе XVII в. существовал стиль, прямо противоположный названному, который может быть определен как unplain style – непростой, отягощенный метафорами, символикой, повторами, иносказаниями, сравнительными оборотами, многочисленными эпитетами, риторическими вопросами. В основе unplain style лежит проповедь, значение которой в протестантизме известно. Однако unplain style шире проповеди – авторы XVII в. обращаются к нему для решения не только богословских, но и исторических, и нравственных, и идеологических, и научно-познавательных задач. Unplain style использует в своей знаменитой речи «Образец христианского милосердия», произнесенной в 1630 г. на борту «Арабеллы», руководитель Массачусетской колонии Джон Уинтроп. «Если сердцевиной пуританской набожности является брэдфордовсая «История поселения в Плимуте», то основы пуританской социальной программы заложены в работе Уинтропа» [9. С. 78]. Излагая основы создания Града божьего на новых землях, Уинтроп пишет: «Если мы сохраним единство духа в нашей общине, Господь будет нашим богом и будет восхищать нас своим пребыванием рядом с нами, будет нас считать Его людьми и будет благословлять пути наши, так что мы сможем гораздо яснее видеть Его царство, Его величие, Его доброту, Его правду, чем это было раньше, до нашей встречи. Мы поймем, что Бог Израиля среди нас, когда десять из нас будут способны победить тысячу наших врагов, когда Он преисполнит нас гордостью и величием, так что всякий скажет о нашей процветающей плантации: “То, что называется Новой Англией, создал Господь”» [11. С. 83]. На одном корабле с Джоном Уинтропом на американский континент прибыл Эдвард Джонсон, явившийся одним из вдохновителей и организаторов Великого Переселения в Новую Англию в 1630 г. Его труд «История Новой Англии» (1654) более известен под названием «Чудесное провидение Сионского спасителя в Новой Англии», что в большей степени соответствует его содержанию и стилю. В сочинении Джонсона unplain style является доминирующим. Показательно описание Джонсоном отправления в Америку корабля «Игль» и сопутствующих этому сцен. «О, мой многоуважаемый друг! Не явил ли Христос великую милость, став предводителем людей в их далеком передвижении в безбрежной пустыне? О! Вы можете погибнуть там, и я никогда не увижу Вашего цветущего лица! Вы призваны выполнить великую миссию – Литературоведение 187 переправиться через бурный океан и рисковать собой в битве с многочисленными врагами, имея надежду на триумфальное возвращение…» [5. С. 29–30], – так описывает Джонсон прощание близких с отъезжающими. Его работа изобилует повторами, восклицаниями, риторическими вопросами, красочными эпитетами и метафорами, что характерно для unplain style. Во второй половине XVII в. образность в языке американской литературы имеет тенденцию к возрастанию. М.И. Лоуанс, автор монографии «Язык Ханаана», склонен объяснять этот факт переосмыслением аналогии между древним Израилем и Новой Англией. Известное сопоставление все больше используется для фигуральности языка, а «бегство в пустыню» Новой Англии трактуется как величайшего значения самобытное явление [6. С. 162]. «Метафоры библейской истории» являются основой стилевой манеры Коттон Мэзера – одной из ключевых фигур ранней американской истории и литературы. «Коттона Мэзер, сын Инкриса Мэзера и внук обоих – Ричарда Мэзера и Джона Коттон, был рожден для того, чтобы принять эстафету духовного лидерства и незаурядной учености» [4. С. 105]. Он является автором более пятисот опубликованных работ и огромного количества материалов, которые все еще находятся в рукописях. Самая известная книга Мэзера носит название «Magnalia Christi Americana» – «Великие деяния Христа в Америке» (1702). Этот монументальный труд представляет собой духовную историю Новой Англии, начиная с первой плантации, основанной в 1620 г., до 1698 г. Замысел Мэзера «состоял в том, чтобы внушить гражданам Новой Англии гордость за духовное наследие и тем самым возродить религию предков» [4. С. 106]. Таким образом, Коттон Мэзер поставил перед собой комплексную задачу: одновременно быть историком, богословом, моралистом, трибуном и писателем. Одна из семи книг «Великих деяний», третья, посвящена жизни выдающихся священников; среди них – преподобный Джонатан Барр (1604 – 1641), который около двух лет сотрудничал с Ричардом Мэзером, дедушкой автора, в Дорчестере. Исключительность личности героя – эта идея является в повествовании Мэзера главной. М-р Барр с раннего детства исключительно набожен, скромен и добродетелен. Исключительная личность действует в исключительных обстоятельствах. «Эта яркая звезда должна была двигаться на Запад» [7. С. 114], – пишет Мэзер о своем герое, «подключая» его к беспрецедентному событию – переселению пуритан на новый континент. Unplain style становится адекватной формой выражения как идеи исключительности, так и принципа призывности, которым руководствовался Мэзер, стремясь возродить у своих современников былой энтузиазм и религиозную страстность. Метафоричность в произведении Мэзера не декоративна, она не менее значима, чем факты биографии преподобного. Источники образности для автора – Библия и история протестантизма. Произведение начинается с метафорического вступления, что задает тональность дальнейшему повествованию: «Когда судьба привела Давида в пустыню, преклонение перед ним Ионафана было столь велико, что он воскликнул: «Твоя любовь ко мне изумительна!» Судьба нашего Иисуса, истинного Давида, во многом связана с американской пустыней, где тоже был Ионафан, чья любовь оказалось столь удивительной, что перенесла его через воды Атлантического океана, чтобы служить там; это был м-р Джонатан Барр» [7. С. 112]. В нескольких предложениях Мэзеру удается выразить несколько важнейших мыслей: сопоставление Иисуса и Давида, пустыни библейской и пустыни американской, Барра и Ионафана. Как известно, Ионафан, сын царя Саула, был всем сердцем привязан к Давиду. «Любовь между ними была изумительная, какая только может быть между двумя доблестными чистыми душами» [2. С. 226], – пишет А.П. Лопухинъ в «Библей- 188 Вестник Чувашского университета. 2014. № 1 ской истории» Ветхого Завета. Называя Джонатана Барра Ионафаном, Мэзер подчеркивает страстную преданность его делу Христа. С характерным для unplain style преизбыточеством Мэзер сопоставляет м-ра Барра не только с Ионафаном, но и с другими библейскими персонажами, а также с Мартином Лютером и его сподвижником Филиппом Меланхтоном. В формировании этих контекстов автор использует клишированность библейских образов и исторических характеров. Ионафан – известный символ любви и преданности. Иеремия, Иоанн и Тимофей, помимо других качеств, отличались молодостью – в ряд с ними Мэзер ставит м-ра Барра, который также рано «расцвел пред Господом» [7. С. 112]. М-р Барр соотнесен и с Моисеем, который в мировоззрении раннеамериканских пуритан являлся одной из ключевых фигур. Заявляя, что м-р Барр возносил молитвы о тех, кто был рядом с ним, с кротостью Моисея [7. С. 114], Мэзер подчеркивает способность своего героя жить заботами других, быть лидером. В работе Мэзера звучит и имя современника св. Павла Варнавы, известного своей миссионерской деятельностью. Св. Павел упоминает его в Первом послании к Коринфянам. Мэзер называет м-ра Барра истинным Варнавой, который «не только наносил утешительные визиты церквям Новой Англии, но являл собой пример той любви, терпения, святости, трудолюбия, которые делают других счастливыми» [7. С. 115]. Пуританами глубоко чтимы не только библейские фигуры, но и духовные отцы протестантизма Мартин Лютер и Филипп Меланхтон. Нежелание м-ра Барра принимать подарки Мэзер сравнивает с бессребреничеством Лютера, а его глубокую веру – с религиозностью Меланхтона. Восторженная тональность повествования Мэзера создается не только многочисленными библейскими параллелями, но и комплиментарными эпитетами, использованием анафоры, устойчивых словосочетаний, подбором выигрышных моментов биографии м-ра Барра. Американская литература XVII в. продолжает оставаться одним из малоисследованных периодов мировой литературы. Проблема стиля – в числе наиболее сложных в комплексе проблем, связанных с этим периодом. Известный специалистам plain style и выделенный нами unplain style не исчерпывают, как можно предположить, стилевого многообразия американской литературы XVII в. Литература 1. Брэдфорд У. История поселения в Плимуте / пер. З. Александровой. М.: Худож. лит., 1987. 2. Лопухинъ А.П. Библейская исторiя ветхаго Завƀта. Монреаль, 1986. 3. Стеценко Е.А. История, написанная в пути (записки и книги путешествий в американской литературе XVII – XIX вв.). М.: Наследие, 1999. 4. Blair W., Hornberger Th., Stewart R. Cotton Mather. Introduction // The Literature of the United States. An Anthology and a History. From the Colonial Period through the American Renaissance. Chicago; N.Y., 1953. Vol. 1. 5. Jonson E. Wonder – Working Providence of Sion’s Story // American literature Survey. N.Y., 1962. Vol. 1. 6. Lowance M.I. The Language of Canaan. Cambridge: Harvard University Press, 1980. 7. Mather C. The Life of mr. Jonatan Burr. From «Magnalia Christi Americana» // The Literature of the United States. An Anthology and a History. From the Colonial Period through the American Renaissance. Chicago; N.Y., 1953. Vol. 1. 8. Miller P. A Colonial Dialect // Early American Literature. A collection of critical essays. Prentice – Hall, 1980. 9. Miller P. John Wintrop // The American Puritans. Their Prose and Poetry. N.Y., 1956. 10. Westbrook P.D. William Bradford. Boston, 1978. 11. Wintrop J. A Model of Christian Charity // The American Puritans. Their Prose and Poetry. N.Y., 1956. МИШИНА ЛАРИСА АЛЕКСЕЕВНА – доктор филологических наук, профессор кафедры русской и зарубежной литературы, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (futurum2006@yandex.ru). MISHINA LARISA – doctor of philological sciences, professor of Russian and Foreign Literature Chair, Chuvash State University, Russia, Chebokasary.
